Текст книги "39 Глав моей жизни, или Девочка по имени Полли"

Глава 12

В которой мозаичные воспоминания детства шаг за шагом приближают Полли к любимому дедушке.

Задумайтесь и попробуйте представить ежедневный круг общения среднестатистического ребенка. Центральное место этого круга занимают обычно родители, бабушки и дедушки, оставшаяся часть заполняется друзьями и приятелями – сверстниками. В юном возрасте общение с ровесниками казалось мне пустым в отличие от времени, проведенного со старшими людьми, которые всегда могли научить чему-то новому. По прошествии лет, мне стало понятно неосознанное желание ребенка находиться рядом с теми, чей возраст будто бы совершенно не позволял общаться на равных. Объяснение это укладывается в лаконичную фразу: «Мы окружаем себя людьми, с которыми чувствуем себя комфортно». Ну, а возраст – это всего лишь цифра, которая зачастую не отражает духовной и интеллектуальной наполненности человека, не так ли?

Исключительное место в круге общения маленькой Полли занимал дедушка. Не просто дедушка, а крестный отец, наставник и друг в едином лице, который словно по наитию понимал желания и эмоции ребенка. Вам может показаться невероятным, что умудренный годами человек мог искренне разделять детские интересы. Но именно таким может быть поведение того, кто, окунувшись в домашний уют и смех любимой внучки, проживал чувства, которых когда-то не получил вдоволь. Наши игры заполняли собой, будто теплыми волнами, пустоту в его сердце, образовавшуюся давным-давно, когда годы послевоенных лишений забрали детство у маленького Вити, заставив слишком быстро повзрослеть.

Я думаю, что жизнь и смерть – это вспышка. А из чего со-стоит эта вспышка? Из воспоминаний.

Помню ласковое солнце, играющее во всплесках воды на поверхности озера Гальве, шелковой лентой темно-синего цвета опоясывающего Тракайский замок. Если окинуть это озеро взглядом с высоты птичьего полета, то вы увидите самое невероятное смешение синих, зеленых и желтых оттенков, словно некий художник создал огромный причудливый узор, написанный водной гладью, затейливо врезающийся в прибрежную зелень. Босые ножки оставляют миниатюрные следы на мокром песке, и каждый шаг приближает меня к дедушке, с улыбкой на лице ожидающего меня в воде. Брызги, словно неугомонные капли света, разлетаются в стороны – мудрый наставник учит внучку плавать и не бояться воды, пока в смешных желтых нарукавниках я совершаю первые неловкие попытки плыть самой, которые с каждой минутой становятся все увереннее. Мы резвимся часами до тех пор, пока тело не начинает изнывать от усталости: пора на берег, на разогретый песок, чьи песчинки ревниво прилипнут к мокрой коже. Воспоминание сменяется, и уже слышится скрип весел, и мерные всплески – сильные руки Вити, совершая очередной гребок, заставляют деревянную лодку, выкрашенную в молочно-белый оттенок, скользить меж игривых волн озера. Лучи полуденного солнца ласково касаются плеч, пока я, расположившись на жестком сидении, рассматриваю изумрудные кораблики опавших листьев, которые покоятся на поверхности воды. Бабушка читает книгу, скорее всего какой-нибудь детектив, ведь она их так любит, что, кажется, будто она прочла их все. Но я точно знаю, что пока ее взгляд пробегает по очередной печатной строке, заботливое внимание ее ни на секунду не покидает девочку, что сидит рядом.

А какое же детство без мороженого? Дедушка уже отдает купюру продавщице, стоило мне только попросить о сладости. Вафельный стаканчик с лакомством оказывается в моих руках даже зимой, когда ледяной ветер отбивает у нормального человека даже мысль о мороженом. Дедушка широко улыбается, глядя, как пар от моего дыхания облачком взлетает в морозный воздух, в то время как озябшие пальцы споро распечатывают блестящую обертку. Он улыбается, зная, что получит строгий выговор от своей супруги, «ведь ребенок может простудиться!».

Ребенок, конечно, может не рассказать ничего бабушке, но ведь маленькой девочке так сложно не поделиться радостью от маленькой шалости.

Я помню чувство трепета от того, что у нас с дедушкой был настоящий секрет, который мы сумели сохранить очень долго. И только представьте масштаб этого секрета! Дедушка приобрел себе настоящую мужскую игрушку – мотоцикл, и взял с меня обещание ни в коем случае не рассказывать о нем бабушке. Чувство принадлежности к общей тайне неописуемо! Самое удивительное, что до того момента как сговор был раскрыт, железный конь не успел проехать и километра. Возмущению женщины, считающей мотоциклы транспортом самоубийц, не было предела, да и спорить с ней бесполезно. Виновник нашей тайного сговора был продан, а экипировка осталась пылиться в гараже.

Одно воспоминание сменяется другим. Перед моими глазами раскинулся безбрежный океан лазурного неба, по которому плывут пушистые громады кораблей-облаков. Земля раскинулась далеко внизу, и ровные фигуры полей, разделенные лентами дорог, кажутся игрушечными. Ласковый ветер развевает волосы зеленоглазой девочки, которую обнимает дедушка, в то время как плетеная корзина яркого и такого огромного воздушного шара уносит их все дальше. На миг задумываюсь о бабушке, ожидающей нас дома. Ее беспокойное воображение уже наверняка нарисовало самые ужасающие картины. Задумываюсь и вновь устремляю взгляд в голубую бездну небесного купола. С дедушкой безопасно. Следующим всплывает образ того, как я переступаю порог квартиры, которую делили бабушка с Витей. Я бываю у них в гостях довольно часто, но разве можно мои визиты назвать «походом в гости», эта уютная квартира – мой второй дом. Разуваюсь, вымокшая под осенним колючим ливнем курточка находит свое место на крючке. До обоняния доносится смесь из запаха деревянной мебели, дедушкиного одеколона и горячего ужина, ожидающего меня на кухне. А дальше – игры, веселье, дедушка всегда придумает что-то интересное. Когда вечер неумолимо уступает место ночи, а тело чувствует усталость, накопившуюся за день, приходит время сна. Бабушка готовит постель, расправляя белую простынь, издающую запах недавней стирки и чистоты, полотно которой медленно опадает на кровать. Уже через двадцать минут, почистив зубы, я улягусь с ней рядом и беззаботно засну. В это время дедушка, будучи настоящим джентльменом, подготавливает свое спальное место на диване – ведь дамам полагаются самые комфортные условия. По утру мне не нужен будильник, организм сбрасывает с себя дрему самостоятельно, ведь дедушка уже наверняка не спит. Забежав в гостиную, я мгновенно забираюсь к нему на диван и крепко обнимаю, словно мы не виделись долгое время. Пока готовится завтрак, мы вместе смотрим телевизор: утренние передачи, футбольные или хоккейные матчи, соревнования по боксу. Казалось бы, эти программы должны быть не очень интересны маленькой зеленоглазой девочке, но восприятие меняется, ведь рядом дедушка. Я заинтересовано задавала вопросы о происходящем на экране, а родному человеку нравилось развернуто отвечать на них. В его глазах я видела искреннюю радость от моего неподдельного интереса.

В воспоминаниях возникает разноцветная карусель из образов мест, которые я посещала вместе с бабушкой и Витей: музеи с чопорными смотрителями и бордовыми шнурами ограждений вокруг творений художников; театры, где считаешь каждый звонок до начала спектакля, ожидаешь медленного угасания света в зрительном зале, где руки касаются мягкого бархата кресел и их витых ручек; выставки с гомонящими скоплениями студентов, обсуждающих экстравагантную инсталляцию молодого скульптора; ощущение восторга и восхищения, наполняющих нутро, когда бабушка с дедушкой, держа тебя за руки, направляются в сторону выхода. С возрастом я осознала, что благодаря подобному подходу к моему воспитанию в мой детский разум органично вплелась привязанность к творчеству и культуре во всех их проявлениях. С дедушкой не могло быть скучно – казалось, что он, словно волшебник, может сотворить развлечение из воздуха, лишь только мысль о какой-либо игре успевала прийти мне в голову. Как только в продаже появились ноутбуки, буквально на следующий день Витя спешил с заветной покупкой домой. Он приобрел ноутбук не для себя, даже не для меня, а, скорее, для нас. Я вспоминаю, как, сидя перед монитором, мы по очереди увлеченно управляем героем компьютерной игры, что раз за разом пытается спасти принцессу.

Смешав холодные краски декабрьского снега с теплыми оттенками еловой зелени и огнями уличных гирлянд, память один за одним вырисовывает образы новогодних праздников моего детства. На самом деле праздники эти не ограничиваются строгими датами, ведь приближение чувствуется задолго до их наступления. Они приходят вместе с ароматом спелых мандаринов, вместе с украшениями, в которые обряжаются улицы города. С каждым днем можно видеть все больше спешащих за подарками людей, и даже уличное освещение будто становится ярче и теплее. Чтобы прочувствовать праздник, ты должен играть по его правилам: мы с дедушкой тщательно выбираем фейерверки, чтобы их раскрашенные ракеты, дождавшись торжества, улетели высоко в темное небо и озарили его горящими бутонами огненных цветов.

А какой праздник без подарков? Витя заранее покупает их, и пока все спят, оставляет дома под пахнущей хвоей елкой. Конечно же, дождаться общих поздравлений и вручения красиво запечатанных свертков и коробок друг другу я не могу – еще утром, завидев цветные упаковки, я срываю ленточки и обретаю долгожданную игрушку или одежду. Новый год – это еще и празднично накрытый стол: салат оливье, интерес к которому возникал массово только в конце декабря, запеченная в духовке курица с картофелем, аромат которого может вспомнить каждый из нас, приготовленный бабушкой пирог, который в этот день обязательно попробует даже тот, кто не любит сладкое. За этим столом собираются четверо: мама, Витя, я и бабушка. Семейная традиция требует, чтобы новый год собравшиеся встретили, одевшись красиво, ведь атмосферу декабрьского праздника создают не только тематические фильмы, что идут по телевизору весь день, не только звуки хлопушек с улицы, сопровождающиеся веселым смехом прохожих, но и внешний вид каждого члена нашей маленькой, но крепкой семьи.

Мама не засиживается с нами, проводив старый год в узком семейном кругу, она выпархивает в освещаемую вспышками салютов ночь, чтобы провести ее с друзьями. Не подумайте, что ей не хотелось проводить время с близкими, просто в силу молодости она желала встретить бой курантов в менее тихой атмосфере.

После поздравления президента Витя и бабушка ведут меня на улицу к десяткам ликующих горожан, там мы запускаем наши заранее подготовленные фейерверки. Процесс подготовки, мгновения, пока завороженно следишь за тлеющим фитилем, пламенный росчерк в воздухе. Все это почему-то нравится больше, чем наблюдение за распускающимися в ночном небе огненными брызгами. Наверное, потому, что красота этих брызг слишком мимолетна. А еще новый год – это звон бокалов, пузырьки в шампанском и заветные желания, в исполнение которых в наступающем году так искренне веришь.

Глава 13

В которой Полли рассуждает об истинном сочувствии и навсегда расстается с Витей.

Когда кто-то умирает, на небе гаснет звезда. Когда кто-то рождается – загорается новая. Звучит невероятно красиво, вот только никто из вас, наверное, никогда не замечал, как среди миллионов сверкающих точек на небе одна вдруг бесследно исчезает, а секундой позже недалеко от нее появляется другая. Жизнь и смерть – всего лишь вспышка.

В жизни нередко приходится слышать фразу «я понимаю тебя». Она предназначена для выражения поддержки в трудную минуту: разрыв с любимым человеком, потеря работы, неудачный день или даже просто физическая или моральная усталость. Обязательно найдется человек, который скажет, что понимает тебя, но для меня эта фраза – один из символов неосознанного лицемерия, ведь ни одна живая душа не сможет пережить ваши личные эмоции, посмотреть на обстоятельства вашими глазами; человек сможет только представить себя на вашем месте, и это представление находится очень далеко от истинного понимания.

Вам могут многое рассказывать о смерти, мы видим ее регулярно в выпусках новостей и информационном пространстве, иногда становимся свидетелями смерти малознакомых людей. Но все это по привычке не воспринимается близко к сердцу до тех пор, пока близкий человек не покинет вас. Смерть чужих людей для нас – это всего лишь один из этапов их жизни, потеря близкого человека – это событие, которое может поменять всю оставшуюся жизнь. Когда настигает безвозвратная потеря, фраза «я понимаю тебя» звучит для меня как ложь; сказавший эти слова никогда не сможет почувствовать то горе, которое разрывает сердце. Не сможет, ведь мы все уникальны, и чувства наши уникальны тоже.

Витя – один из тех, от кого не услышишь жалоб на здоровье. У него всегда все хорошо, таков уж его характер. Однако, когда мне было около десяти лет, его здоровье внезапно ухудшилось. Мой дедушка, который должен всегда оставаться рядом, стал таять на глазах. У него обнаружили рак на 4-ой стадии – том этапе, когда делать что-либо уже поздно и бесполезно. Справедливо полагать, что такой страшный диагноз должен был услышать человек, который сознательно ведет себя к гибели – злоупотребляет спиртным, плюет на свое здоровье. Или же человек, существование которого приносит только разрушение и боль окружающим. Жизнь слишком часто бывает несправедлива и обрекает на муки людей добрых, светлых и очень дорогих сердцу. Дедушка следил за питанием, вел здоровый образ жизни, и именно он, не кто-то другой, слышит от врачей о болезни, название которой звучит словно приговор.

Детям не следует напрямую рассказывать о болезнях и неизбежной потере. Витя вместе с бабушкой приложили усилия, чтобы я не узнала о случившемся. Чтобы сознание ребенка не испытало мучительную боль, долгое время они скрывали от меня тот факт, что дедушку пожирала болезнь. Но любящее сердце все чувствует – несмотря на юный несознательный возраст, понимание пришло ко мне само собой. Когда Витю положили в больницу, все знавшие его хоть сколько-нибудь люди старались помочь. Его навещали родственники, друзья по работе, приятели; каждый из них приносил с собой помимо необходимых вещей слова поддержки и тепло, они всегда были готовы оказать любую помощь. Но самые близкие люди, семья Вити – мама, бабушка и я – не просто приходили на время, а старались находиться рядом с ним практически постоянно. Нас не оставляла надежда на то, что состояние его улучшится, и наша жизнь вернется в прежнее русло. Вам знакомо выражение «дома и стены лечат»? Наверняка. Повинуясь ему, спустя время мы перевезли дедушку домой, в то место, где ему будет спокойно и комфортно. Мы хотели отвлечь его от давящей атмосферы лечебницы, ежедневных врачебных обходов, утомительных процедур. К сожалению, это выражение очень спорно и не оправдало наших надежд – Вите становилось все хуже. Позже его перевели в очередную больницу, которая стала для него последней.

Люди, лежащие в больницах, знают, что будут здоровы и снова вернутся к своей обычной жизни. Витю же перевели туда, откуда не возвращаются – в паллиативное отделение. Кто хотя бы раз в жизни бывал в подобном месте, сохранил в своей памяти образ пространства, в котором само время потеряло счет и наполнилось ожиданием неизбежного, пространства, в котором пациент держит в руках билет в один конец. Было очень больно смотреть на исхудавшего дедушку, лежащего под капельницами, который получал очередную дозу морфия, чтобы на краткое время забыть о жуткой боли, пронизывающей тело. Больно было слышать его слова, сказанные веселым и непринужденным тоном, о том, как скоро он вернется домой, будет еще больше следить за здоровьем, как мы обязательно заведем собаку и будем гулять с ней вместе. Я чувствовала, что этими словами Витя успокаивает меня, бабушку и маму, он старался избавить свою семью от переживаний. Как полагается настоящему мужчине, показывал несгибаемую стойкость и силу воли даже в самом отчаянном положении. Было невероятно сложно скрыть накатывающие волной эмоции от разъедающего ощущения безысходности, от вида борьбы за жизнь невероятно храброго близкого человека. Приходилось скрывать слезы, выходя из палаты с видом, будто ищу что-либо в сумочке. Я поступала таким образом для того, чтобы дедушка не увидел ни одной моей слезинки, чтобы ему не было тяжело.

Чаще всего такие тяжелые болезни меняют психику человека, но Витю несчастье не затронуло так сильно, он оставался прежним: сильным, надежным, терпеливым. Полагаю, что он принял болезнь, смирился с ней и проживал каждый свой день с мыслями обо мне, бабушке и счастливо прожитой жизни. Проживал эти дни без паники, сдерживая нестерпимую физическую боль, изредка прося сиделку вколоть анестетик.

В возрасте 55 лет Витя нас покинул. Покинул сильным, смелым, любящим и любимым, удивительно хорошим и отзывчивым человеком. Как жаль, что на небесах чаще нуждаются в хороших людях, нежели в плохих. Можно лишь гадать, почему судьба бесстрастно забирает лучших из нас, вместо тех, кто действительно достоин смерти. Вместо тех, кто разрушал свою жизнь и жизни окружающих, кто не ценил ее. Отчего судьба часто не позволяет достойным людям прожить дольше и осчастливить своих близких? Отчего она спасает алкоголиков, озверевших преступников и предоставляет им столько времени? Может, она подобно жнецу собирает урожай, выбирая только лучшие колоски человеческих жизней?

Похороны – это ритуал прощания с человеком, возможность отпустить его в последний путь, сказав ему слова, которые затерялись в суматохе будней. Похороны – это всегда слезы. Попрощаться с дедушкой пришло множество людей – близкие, родственники, друзья, коллеги, партнеры по бизнесу. У каждого из них теплые воспоминания об усопшем заняли свое отдельное местечко в длинной киноленте воспоминаний, и практически у каждого из пришедших в глазах виднелись слезы. Одной из немногих, кто стойко сдерживал обуревающие эмоции и не плакал, была бабушка. Весь ее вид будто кричал о том, что Бог отнял у нее нечто дорогое, очень ценное и родное сердцу, но глаза оставались ясными. Только после похорон, по дороге домой, она произнесла кратко: «я хочу побыть одна».

В тот день я поняла, что бабушка вовсе не железная леди, и ей не чужды слезы по ночам. Что сердце ее сотворено не из стали, а чувства женщины острее, чем у многих из тех, кого мне довелось знать. Бабушка умело скрывала все свои переживания, чтобы ни на секунду не предстать перед окружающим миром слабой. Просыпаясь утром каждого дня, она надевала маску стойкой, независимой и сильной женщины, о которую вдребезги разбивались все невзгоды, подкидываемые коварной судьбой.

С тех пор я знаю, что мой единственный страх – потеря близких людей. Наверное, я не смогу побороть этот страх внутри себя, ведь чтобы справиться с ним, нужно принять и понять неизбежность смерти и то, что сбежать и укрыться от нее не выйдет. Меня бросает в дрожь от одной лишь мысли о потере родных людей. Боюсь даже представить, что кто-то из них перестанет существовать. Навсегда.

Еще до смерти дедушки я столкнулась с потерей, только иного рода. Это была очередная, но не последняя трудность в моей жизни.

В день похорон дедушки мой отец был в городе. Нет, он не приехал целенаправленно, и даже не подозревал о смерти Вити. Лишь по воле судьбы Игорь оказался рядом и пришел попрощаться с человеком, который так много дал ему, который так часто спасал его, прикрывал в сложных ситуациях. Для всех, в том числе для бабушки и мамы, отец стал самым неожиданным гостем.

После всего что отец сделал, какой монетой заплатил он за безусловную любовь и поддержку своим родным? Во время прощания я сидела рядом с мамой и бабушкой, возле нас располагалось свободное место, куда один за другим подсаживались пришедшие проститься, шепча тихонько слова утешения и поддержки. Бабушка стойко и даже смиренно слушала каждого, изредка кивая, глаза же ее оставались сухими. Игорь присел на освободившееся место рядом со Светланой Борисовной, и я прекрасно запомнила его краткую фразу, обращенную к ней: Свет, прости за все. И держись.

Переведя взгляд на бабушкино лицо, на котором не дрогнул ни один мускул, я увидела полную отрешенность от происходящего. Даже не повернувшись в сторону мужчины, которого воспитала, она также лаконично ответила:

Бог простит.

Отец как прежде назвал бабушку по имени. Я уже писала о том, что она не приходилась Игорю родной матерью. Последняя же по-прежнему живет в Вильнюсе, в своей старой и совершенно простой квартире, живет ничем непримечательной жизнью, скрашивая досуг алкоголем, живет с мужем, который не является моим кровным дедушкой. В этой семье есть свои дети, внуки, но мы слишком далеки – в последний раз наше общение происходило более пяти лет назад. Эти люди не дали мне ничего в отличие от Светланы Борисовны и Вити. И в день моего появления на свет никто не сомневался, кого я буду считать бабушкой и дедушкой.

К сожалению, мы часто воспринимаем доброту и теплые чувства близких людей как должное, будто иначе и быть не может. Порой мы ссоримся с ними, можем сказать грубое слово, которое утонет в их сердце, но они, конечно, простят. В суматохе дней мы забываем говорить этим людям теплые слова, говорить о том, что мы любим их. Но лишь только потеряв такого человека, приходит осознание, что ты не успел отдать ему все тепло, которое есть у тебя, которого он ждал.

Одна из самых страшных вещей при потере родного или близкого – это осознание того, что ты опоздал сказать и сделать для него все, чего тот был достоин. Наша жизнь совершенно не похожа на съемки кинофильма, где всегда можно переснять дубль. Но невозможно заново пережить какой-либо временной отрезок.