Текст книги "Воронья песнь"

– Надо же, всё настолько плохо? – Лиза посмотрела Дину в глаза. – Кстати, я не спросила, как тебя зовут?

– Дин. Но если сильно захочется, то «Сайфер, чёрт тебя за ногу, куда тебя опять несёт».

Лиза искренне рассмеялась.

– Окей, пока побудешь просто Дином. Для тебя могу быть просто Лизой.

– Ну, что же, просто Лиза, может, погуляем, раз уж на то пошло?

– Хм, давай. – Лиза немного подумала, но тут же согласилась. – Устроить тебе экскурсию по Ленинграду?

– Устрой мне экскурсию по русскому року.

Лиза пребывала в приятном шоке: ни разу она не слышала такой просьбы, и вообще она ждала другого – как минимум, постоянные предложения пойти погулять, сходить в ресторан, театр или оперу, но о подобном она даже подумать не могла.

– Не, если тебе русский рок не нравится, можешь экскурсию не устраивать. Мне друг просто дал кассету «Кино» послушать, знаешь, мне так понравилось! Вот хочу услышать мнение человека, родившегося здесь.

– Мне сильно русский рок нравится. Просто… просьба у тебя странная.

– А в чём странность?

– В том, что все просят экскурсию по Ленинграду, походы в культурные заведения, в библиотеки, музеи и прочее, и всем плевать, а надо ли оно мне, а тут ты просишь то, что мне самой интересно и о чём я хотела бы рассказать, но некому…

– Считай, что это знак свыше. – Дин улыбнулся. – Куда пойдём?

– Тут недалеко есть заброшка, я люблю ходить в тех окрестностях, но в само здание ни разу не заходила, боюсь.

– Ты? Боишься? – Сайфер усмехнулся. – Ты взглядом сразить можешь.

– Причём сразу насмерть.

Лиза резко свернула на узенькую улочку, следом за ней проскользнул Дин. Через пару сотен метров перед взором возвысилось серое кирпичное двухэтажное здание, с выбитыми стёклами и рамами. При виде здания у Дина по спине пробежала дрожь. Плохие воспоминания всегда приходят не вовремя и застают врасплох.

– Уверена, что оно внутри пустое?

– Отчасти, да. – Лиза пожала плечами. – Предлагаешь залезть внутрь?

– Не предлагаю, а планирую. – Дин подошёл поближе к окнам первого этажа и, осмотрев всё внутри, забрался на окно и спрыгнул вниз. Лиза, недолго думая, полезла за ним.

Дин протянул руку Лизе, помогая ей аккуратно спуститься. Она спрыгнула и кивнула ему в знак благодарности.

– Оно двухэтажное, тут есть где-нибудь лестница на второй этаж? – Дин вальяжно ходил внутри здания, оглядывая зашарканные серые стены.

– Да, должна быть. – Лиза устремилась вперёд, но Дин приостановил её, положив руку на плечо. В поисках лестницы они пошли в одинаковом темпе, не опережая друг друга и не отставая. – О! Вот она! – Лиза шмыгнула направо, и осторожно пошла по лестнице. Дин в несколько прыжков одолел лестницу и уже ждал Лизу, подавая ей руку.

Второй этаж, в отличие от первого, был просторным, но одновременно и очень грязным – кругом валялись битые бутылки, обломки кирпичей и разный строительный мусор. Лиза подошла к окну, высовываясь внутрь, наблюдая за уходящим за кирпичные дома солнцем. Она глубоко вдохнула воздух, наслаждаясь несущимся откуда-то запахом цветов.

– Красиво… Спасибо, без тебя бы я не полезла.

– Было бы за что. – Дин стоял в стороне, но, когда Лиза поманила его пальцем, он быстро к ней подошёл.

– Смотри! Луна уже на небе!

– Как тебя легко обрадовать. – Дин улыбнулся. – Ну что, с чего начнёшь экскурсию по русскому року? – Он присел на поддонник и внимательно на неё смотрел. Лиза смотрела на залитые заходящим солнцем волосы Дина, переливающиеся золотом. Он поправил чёлку, убирая её назад.

Лиза достала плеер и наушники, которые сразу нацепила на Дина.

– Вау, даже так.

– Можно сказать, полное погружение. Смотри, из русских групп я слушаю: «Альянс», «Ария», «ДДТ», «Кино», «Крематорий», «Наутилус Помпилиус» и «Чайф». Но, раз с «Кино» ты ознакомлен, я даже не вижу смысла этого делать. Согласен или нет?

– Согласен.

– Я тебе включу пару песен каждой группы, которые мне самой нравятся. – Лиза включила плеер и в уши сразу ударил рок, мотив которого был знаком до боли. Дин уже начал отбивать ритм ногой, но, когда начался вокал, он сильно смутился, что Лизу удивило. – Что-то не так?

– Какая это группа?

– «Ария».

– А почему оно звучит в точности, как «Iron Maiden»? – Дин вскинул одну бровь выше другой.

– А мне почём знать….

Заиграла другая песня. С первых двадцати секунд у Дина появилась на лице улыбка. Когда песня дошла до слов, он попытался что-то восторженно сказать, но Лиза приложила палец к его губам, заставляя молчать. На последнем припеве она, не сдерживаясь, начала громко петь, слушая приглушённый звук, но срывалась, не вытягивая долгую ноту.

– Это очень круто. Что за песня?

– «На заре», группа Альянс.

– О чём она? У меня какие-то трагические чувства возникли.

– В принципе, и верно возникли. У героя судьба движется быстро, легко, в жизни хватает и радостей, и горестей, но он продолжает идти к поставленным целям. И тут уже два варианта – либо герой, когда он пройдёт свой путь, полностью поменяется и будет иметь другие представления, либо героя настигнет счастье только в тот момент, когда он отойдёт в мир иной, куда зовут его голоса.

– Звучит очень интересно. Но что, если зовущие на заре голоса – это проявление неизлечимой психической болезни?

Лиза, не произнеся не слова, и, сделав глубокий вдох, ударила Дина по плечу.

– А я серьёзно, между прочим.

– Если бы герой был бы неизлечимо психически болен, он бы слышал голоса постоянно, а не только на заре.

– Почему же? Даже от неизлечимых болезней есть препараты, только они не лечат, а лишь снижают симптомы или последствия недуга. Вполне вероятно, что раз голоса он слышит на заре, то он слышит их по пробуждению, ещё до того, как настанет момент принимать таблетки. Обычно, при шизофренических и подобных расстройствах, которые и могут вызывать голоса в голове, назначают нейролептики, которые помимо того, что убивают желание к жизни, так ещё и вводят в депрессивное состояние.

– Скажи, пожалуйста, на кого ты учишься? – Лиза изумлённо посмотрела на Дина.

– Медицинский, фармакология.

– А, ну тогда всё понятно

– Поучи столько, сколько мы, у тебя тоже жизнерадостности убавится.

– Давай не будем о жизнерадостности и обо всём подобном? Что ж, «Альянс» тебе понравился, переходим к тяжелой артиллерии?

– Например?

– «Крематорий». У них очень странные тексты порой, абсурдные, но мне нравится. – Лиза начала напевать «Мусорный ветер», размахивая руками, представляя себя дирижёром.

– Музыка приятная, но у меня почему-то это ассоциируется с «Мастером и Маргаритой», балом у Сатаны.

– Ты читал «Мастера и Маргариту»?! – Лиза вскрикнула.

– Ну, да, читал, мне понравилось. Я вообще читать люблю. Больше всего классику.

– Круто! – Лиза спрыгнула с подоконника. – Какие авторы у тебя самые любимые?

– Лондон, Оруэлл, Гёте, Брэдбери… – Дин начал перечислять, одновременно вспоминая. – Вроде всё. А у тебя?

– Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Чехов и Булгаков.

– Внушительно. А какая любимая книга у тебя?

– «Мастер и Маргарита». – Ответила Лиза, не сомневаясь ни на йоту. – А у тебя какая любимая книга? – Она снова подошла к Дину и села около него на поддонник, смотря ему прямо в глаза, выжидая ответа.

– Трудно так слёту сказать. – Дин скинул наушники на шею. Он снял наушники и отдал их вместе с плеером Лизе. – Думаю, «1984» Оруэлла.

– Любишь антиутопии?

– Знаешь, я в первый раз прочитал Оруэлла лет в четырнадцать, и могу сказать, что на меня это сказало сильное впечатление. Как будто очки розовые разбились, или мир рухнул, но моё мировоззрение тогда поломалось конкретно. Потом перечитывал, уже в восемнадцать лет, выходит, через четыре года, и у меня были абсолютно другие чувства.

– Это нормально. Когда мы перечитываем какую-то книгу спустя пару лет, по сути, мы её не перечитываем, а открываем заново, потому что мыслям и взглядам на определённые вещи свойственно меняться.

– Согласен. Когда я читал в восемнадцать лет «1984», я ужасался с каждой страницей, потому что понял, что жизнь ведёт к тому, что там написано. Этот же парализующий страх я испытал, читая «451 градус по Фаренгейту» Брэддбери. Люблю антиутопии больше всего, читаешь за одну ночь, чтобы потом убиваться ещё две недели.

– Что там ещё из антиутопий есть, «Мы» Замятина, «Скотный двор» Оруэлла…

– «Скотный двор» тоже одна из самых любимых. Единственное, что могу сказать, в «Скотном дворе» мы сейчас живём, а в «1984» будут жить следующие поколения или мы, если доживём.

– Я не могу сказать ничего про Оруэлла, потому что не читала. Здесь это запрещённая литература, а пока я жила в Лондоне, как-то интереса не возникало. Запретный плод сладок, как говорится.

– Серьёзно? Сильно жёсткая цензура?

– Достаточно. В последнее время она поменьше, зато нарисовались митинги, беспредел и бандитизм. С одной стороны – на, держи, свобода, которую ты так хотела, радуйся! А радоваться совсем не хочется. – Лиза помрачнела. Она уткнулась глазами в пол, но, тяжело вздохнув, снова перевела взгляд на нового друга.

– На улице так темно уже. – Дин высунулся из окна, любуясь звёздами на небе.

– Давай посидим ещё тут? Тут романтично…

– Ладно, но только не долго. В конце концов, тебя я должен вернуть в целости и сохранности.

– Это уж кто кого вернуть должен, ты местности не знаешь.

– Меня можешь не возвращать, если я потеряюсь – оно же лучше.

– Прекрасно, в милицию так и передам. «Он просил его потерять, потому что ему так будет лучше».

– Звучит слишком буквально, но смысл верен. Эй, ты чего, замёрзла? – Дин посмотрел на Лизу. Она обняла саму себя за плечи в попытках согреться. Не дожидаясь её ответа, он снял с себя кожаную куртку и накинул её на плечи Лизы.

– Не надо, Дин, я не…

– Ты дрожишь вся. Может, пойдём домой?

– Сам ведь замёрзнешь. – Лиза попыталась снять куртку, но Дин её остановил.

– Может, так хоть согреешься. А я уж поверь, не замерзну.

– Спасибо. – Лиза благодарно посмотрела на Дина. Тот, не говоря ни слова, начал спускаться по лестнице. Девушка последовала за ним.

Перескочив также окно на первом этаже, они медленно пошли, абсолютно молча, думая каждый о своём. Дин остановился и запрокинул голову, любуясь звёздами. Он глубоко вдыхал ночной влажный воздух, от которого в бронхах появлялось неприятное чувство. Лиза стояла подле него, совсем рядом, тряслась, как маленький промокший котёнок, и Дин, не говоря ни слова, прижал её к себе.

– Пойдём? – Дин обнял Лизу одной рукой, но она выкрутилась, чуть-чуть отдалившись. – Извини, если тебе некомфортно, я так не буду делать.

– Ничего страшного, просто… Я знаю тебя всего лишь полдня. Но за эти полдня ты успел стать моим другом. Я не знаю, почему это так произошло, это неправильно, так не должно быть…

– Лиза, за эти полдня и ты успела стать моей подругой. Бывает, «своих» людей годами найти не можешь, а когда находишь, понимаешь, что вам даже говорить не нужно, вы и так всё друг о друге знаете. Бывает, что лучшими друзьями становятся заклятые враги. Я со своим лучшим другом, Лаврецким, в первый день знакомства вообще подрался.

– Надеюсь, со мной ты драться не будешь?

– Это уже к тебе вопросы.

Лиза рассмеялась.

– Может, завтра погуляем? – Робко спросила Лиза.

– Если нас не закроют по разным комнатам родители, то почему бы и нет.

– Отлично. – Лиза кивнула. – Что мы скажем родителям, когда вернёмся? Не будем же говорить, что мы залезли в заброшенное здание и там сидели на подоконнике, обсуждая русский рок?

– Никто же не знает, куда мы ходили, вряд ли кто-то ломанулся нас искать на ночь глядя, можно сказать, что мы сидели в парке на лавочке.

Дальше они шли молча. Ярко горела луна, тусклым серебром освещая асфальтовые улицы. Падали длинные чёрные тени от деревьев. Свернув на узкую улочку, они пошли ещё медленнее, чем до этого. И вот наконец дом, с ярко освещёнными окнами, огромный. Одновременно и спасение, и казнь.

Когда они подошли к металлической двери, Лиза глубоко вздохнула, не решаясь зайти. Она простояла так с минуту, пока, наконец, решившись, не открыла тяжёлую дверь сильным рывком. Дин, наклонившись, проскользнул длинной тенью за ней. На третий этаж они поднялись синхронно – нога в ногу. Лиза скинула с себя кожанку и отдала её Дину обратно, стоя уже у входной двери в квартиру.

– Спасибо.

– Было бы за что.

Лиза, посмотрев в зелёно-серые глаза Дина, и, увидев в них поддержку, открыла дверь. Парень зашёл за ней следом. Лиза постаралась прикрыть дверь как можно тише, но она всё равно хлопнула. Подростки разулись и, сбросив куртки, прошли в гостиную, в которой уже столпились родители.

– И как это понимать? – Каспер скрестил руки на груди и внимательно смотрел на сына. Он нахмурил брови и, Дин был уверен, не будь тут его друзей и матери, отец не стал бы сдерживаться и в сию секунду отправил его на опыты.

– Где вы были? – Отец Лизы стоял, нахмурившись, уперев руки в бока. – Время двенадцать ночи! Ты мать до чего довела, посмотри только!

Мария стояла, вытирая слёзы носовым платком, а Лия сидела на диване, держа в руках кружку с кофе.

– Мы ничего плохого не делали, мы всего лишь сидели в пар… – Лизе не дал договорить отец, который начал на него кричать.

– Свалила чёрт пойми куда, в пятницу, под ночь, так ещё и Дин за тобой пошёл! Что, если бы какие бандиты на вас напали?! Себя опасности подвергаешь – ладно, я давно понял, что тебе на всё плевать, но подставлять другого человека, которого ты даже не знаешь – это вверх твоей глупости, Лиза!

– Александр, извините, но опасности подверг Лизу я. – Дин отодвинул Лизу, вставая впереди её. – Это я предложил ей пойти в парк. Лиза действительно не делала ничего плохого – она рассказывала мне о российской культуре. Извините, это моя вина.

– Это правда, Лиза? – Каспер пристально глядел Лизе в глаза. Она быстро ему кивнула, подтверждая сказанное Дином.

Александр перестал хмуриться. Мария, перестав плакать, в руках теребила носовой платок. Каспер переводил взгляд то на Дина, опустившего глаза в пол, то на Лизу, виновато смотревшую на отца.

– Что же, ладно, наказывать я вас не буду, но дам наставление. Лиза, перед тем, как уйти из дома – спроси разрешение у нас, а ты, Дин, впредь веди себя аккуратнее. Дочь ты всегда будешь должен возвращать мне целой и сохранной.

– Я понял, мистер Уильямс. – Дин кивнул. – Можно узнать, а можно ли завтра погулять с вашей дочерью ещё раз?

Отец Лизы кивнул, а Дин, не сдерживаясь, улыбнулся во все зубы. Каспер, что-то говоря Александру, удалился из комнаты вместе с ним. Мария, удостоверившись в том, что подростки будут чай, пошла на кухню. Лия, пожелав детям спокойной ночи, тоже пошла спать.

Дин и Лиза, от усталости, плюхнулись на диван.

– Спасибо за сегодняшний день. Это было потрясающе.

– Завтра предлагаю реально сходить в парк и там обсудить что-нибудь ещё. Поесть мороженого, покачаться на качелях, например.

– Хочешь, я возьму с собой Оруэлла и дам тебе почитать?

В глазах Лизы загорелся живой огонёк. Она быстро закивала головой.

– Хочешь, я тоже возьму какую-нибудь книгу? Это будет обмен культурной информацией, так сказать.

– Я русского не знаю и вряд ли когда-нибудь выучу.

– Вы же здесь до конца августа, почему бы не попробовать? У тебя есть два месяца, считай! Конечно, ты вряд ли изучишь его до той степени, чтобы свободно на нём говорить, но самым азам научиться можно.

– Ладно, я попробую, но только из-за уважения к тебе.

– Тогда с тебя – азы норвежского!

– Посмотри, как разошлась, кажется, мне кто-то говорил, что даже знакомиться не желал? – Дин лукаво улыбнулся.

– Да ну тебя! – Лиза толкнула парня в плечо. – Ты слишком интересный, чтобы с тобой не общаться. И, кажется, кто-то говорил, что не желает даже ехать в Ленинград, к каким-то непонятным отцовским знакомым? – Лиза поймала Дина на слове.

– Ладно, два-два, счёт ровный. На самом деле, мне на тебя было плевать ровно до того момента, пока у тебя в наушниках не заиграла «Metallica».

– Мне было на тебя плевать ровно до того момента, пока ты не подбежал ко мне на улице и не сказал название той песни.

Лиза встала с дивана и, пожелав Дину хороших снов, быстрой походкой направилась к себе в комнату. Мелисса уже спала на своей кровати, поэтому Лиза, крадущейся походкой прошла к своему спальному месту, переоделась в пижаму, скинув вещи на стул, и легла на кровать, накрывшись одеялом до самого носа. Она лежала, улыбаясь, поняв, что всё-таки влюбилась.

Дин, так и не дождавшись чая, уснул на диване в гостиной, даже не раздеваясь. После такого дня батарейка жизненной энергии была не то, что на нуле, а ушла в отрицательное значение. Засыпая, в голове прокручивались все события ушедшего дня, но Лиза, среди всего этого, выделялась самой яркой полярной звездой.

Глава 11

– Доброе утро. – Артур сел напротив Дина. Тот сидел, держа кружку с чаем, почти засыпая. – Во сколько вчера вернулся?

– В двенадцать. – Дин глотнул чая и помотал головой, пытаясь взбодриться. – Вообще не могу проснуться, меня скосило так, что я заснул прямо на диване в гостиной.

– Так правильно, столько проехать, а на следующий день ещё уйти куда-то гулять. Слушай, скажи, у Лизы есть молодой человек?

– А я почём знаю? У неё спроси.

– Так вы же вчера гуляли…

– И что? У меня с ней были разговоры о возвышенном, о прекрасном, а ты всё о плотских удовольствиях!

– Да иди ты! В кафе её сегодня хочу позвать. Как думаешь, согласится?

– Я тебе Елизавета Уильямс, что ли? К ней иди и спрашивай.

В кухню зашла Мелисса вместе с Лизой. Волосы Мелиссы были собраны в шишку, на ней было приталенное платье, длиной до колен, а Лиза была такая же, как Дин – шатающаяся, с полузакрытыми глазами, и с растрёпанными волосами.

– Доброе утро! – Артур приветливо растянулся в улыбке. – Елизавета Александровна, можно попросить вашего разрешения на поход сегодня в кафе?

– Утречка. Нет, сегодня я гуляю с Дином. Он ещё вчера у моего отца выпросил разрешение.

Артур вопросительно посмотрел на Дина, а тот рассмеялся в голос.

– Ничего не спрашивай, Артур. Я сам не знаю. – Дин одним глотком допил чай и, с силой поставив кружку на стол так, что она звонко стукнулась, вышел из кухни. Лиза поставила чайник на плиту, чтобы подогреть его, и вышла следом.

Дин, стоя в ванной комнате, причёсывал непослушные кудрявые волосы. Краска стала сходить, и постепенно появлялся естественный цвет волос – тёмно-русый. Скинув с себя вещи и закинув их сразу в стиральную машину, он набрал полную ванну, собираясь окончательно расслабиться и приготовиться перед сегодняшней прогулкой. Тёплая вода расслабляла забитые мышцы. Волосы, намокнув, стали ещё темнее и кудрявее. Выступили вены, не появляющиеся из-за постоянного низкого гемоглобина и давления. Одним махом он вынырнул из ванны, вытерся полотенцем и надел чистые вещи, которые взял с собой заранее. Чёрно-синяя футболка с изображением альбома «Ride the Lightning», которую он так любил, чёрные брюки, чёрную мантию, ставшую его символом, и послужившую получением клички «Ворон». Оставалось надеяться, что днём будет не так жарко и душно, иначе Лизе придётся оказывать ему первую медицинскую помощь.

Он вышел из комнаты и тут же натолкнулся на Лизу. Они переглянулись в течение нескольких секунд, но Лиза, отодвинув парня, шмыгнула в ванную, тут же захлопнув дверь.

Дин прошёл в гостиную, куда Артур любезно принёс чемодан. Взяв оттуда сборник эссе Оруэлла, он положил книгу в рюкзак. Он даже представить себе не мог, как Лиза собирается обучать его русскому языку. Дин слышал, как Фенс разговаривает на русском и белорусском, и, единственное, что было понятно интуитивно – нецензурные выражения, которые, к слову, звучали необычно и контрастно, по сравнению с другими языками.

Артур сидел на кухне вместе с Мелиссой. Она сделала себе чай с сахаром и бутерброд с маслом, достала пару конфет из шкафчика, предложила Артуру взять всё, что он пожелает, но тот отказался.

– Лиза с утра такая окрылённая была, не злится, не грубит, сама не своя. Ты знаешь, во сколько они вчера пришли? – Мелисса подняла свои маленькие глазёнки на Артура.

– В двенадцать ночи.

– Ого! Лиза вообще ни с кем не гуляет, а тут аж до двенадцати ночи…

– Хорошо время справили, видимо. – Артур грустно вздохнул. – Дин сказал, что сегодня они тоже пойдут гулять.

– Может, нам вместе погулять? – В голосе Мелиссы была неуверенность, но в её глазах теплился маленький огонёк надежды.

– Напомни, какого ты года рождения?

– Тысяча девятьсот семьдесят третьего. – Отчеканила Мелисс.

– А я – тысяча девятьсот шестьдесят восьмого. У нас разница пять лет. Мы не можем гулять, извини.

– Да, я понимаю. – Мелисса грустно выдохнула, подперев рукой щёку. – Но есть Лиза, ты можешь гулять с ней.

– А Лизе, как я понимаю, не до меня. У неё другой кавалер есть.

– Да ну, подумаешь, вчера только прогулялись! Ты такой хороший парень, воспитанный, интеллигентный, культурный… Обратит она на тебя внимание, вот увидишь! – Мелисса попыталась подбодрить Артура, положив свою ладонь на его запястье. Артур не стал убирать её руку, немного кивнул, и уставился в стену, глядя на висящие часы.

В кухню заскочила Лиза, активно вытирая волосы полотенцем.

– Артур, кинь пару конфеток, пожалуйста! – И когда Артур ей передал конфеты, Лиза также выскочила, не выслушав то, что он хотел ей сказать.

– Да, не такого внимания я хотел.

Мелисса просто пожала плечами.

Лиза стояла у себя в комнате, высушивая мокрые волосы. Наконец досушив, она встряхнула головой, придавая объём укладке. Она посмотрела в зеркало, улыбнулась самой себе и, взяв сумку, которую ей подарили ещё лет пять назад, вышла из комнаты. В гостиной уже сидел Дин, что-то пересматривающий в своём рюкзаке, но стоило ему только заслышать шаги Лизы, он поднял глаза, в которых загорелся неподдельный интерес. Он восхищённо смотрел на Лизу, улыбаясь.

– Что? – Лиза упёрла руки в бока.

– Ты восхитительна. – Он встал с дивана, взял рюкзак и накинул его на плечо.

– Спасибо. – Лиза смущённо заправила прядь волос за ухо.

Они вышли из квартиры – Лиза оповестила оставшихся в доме Артура и Мелиссу. Родители уехали ещё ранним утром – смотреть достопримечательности, и попутно обсудить планы на будущие два месяца.

– Вообще, насколько я помню, до парка есть путь короче. – Сказала Лиза, спускаясь по лестнице.

– После этой фразы мы с друзьями наткнулись в чужом городе на притон.

– Зато какие воспоминания!

Дин ничего не сказал, а лишь хмыкнул.

Они вышли из подъезда. Проходя мимо машины, Дин быстро её оглянул – она стояла невредимая, с целыми шинами, без единой царапинки, и это его приятно обрадовало.

– Лиза, можно вопрос? – Когда они вышли с переулка, Дин перевёл взгляд на девушку.

– Да, конечно.

– Когда я задал вопрос, кем занято твоё сердце, ты выпалила, что я могу даже не надеяться на то, что оно занято мной. А теперь скажи, пожалуйста, почему я должен был подумать на себя? Мы ведь знакомы всего сутки.

Лиза, так и не дав ответа, лишь быстрее устремилась вперёд. Дин, непонятливо проглядев ей вслед, молча пошёл за ней.

Парень разглядывал полупустые витрины магазинов, аллеи больших могучих деревьев, листья которых были залиты солнцем, широкие тропинки, кое-где выложенные каменной плиткой, кирпичные дома, где в каждой маленькой квартирке кипела своя, особенная жизнь.

Вскоре Лиза прибавила шагу и свернула налево, переходя дорогу по пешеходному переходу. Они прошли ещё пару сотен метров, как перед глазами вырисовался металлический низенький забор, окрашенный в чёрный цвет. За ним виднелись широкие массивные деревья с густой кроной, узенькие тропинки и небольшие деревянные лавочки.

Лиза пошла вперёд, но уже медленнее – из-за жары силы пропадали с каждыми десятью минутами. Проходя между аллеи деревьев, наконец, перед взором мелькнули две качели, окрашенные в ярко-голубой цвет. Подростки дошли до них и с большим наслаждением плюхнулись в них, начиная потихоньку раскачиваться.

– Хорошо-о-о. – Протянул Дин, откидывая голову назад. Он провисел так с полминуты, рассматривая безоблачное, такое же ярко-голубое, как и качели, небо, пока резко не выпрямился. – Переехать, что ли, в этот ваш СССР…

– А потом обратно в Скандинавию, когда здесь жизнь станет невыносимой?

– Почему ж совсем невыносимой?

– Постоянные митинги, отсутствие продуктов, вещей, кругом формируются банды, вечно где-то стычки… Рай тут был десять и более лет назад. Сейчас ловить нечего. Красота не означает благополучие.

– Но в большинстве случаев, красота есть признак благополучия. Если ты попадёшь в грязный город, полный мусора и нечистот, ты вряд ли подумаешь, что в нём развита медицина, социальная сфера, культура. Ты задумаешься о том, как быстрее оттуда уехать.

– Но если я въеду в большой город, который полон больниц, театров и музеев, я тоже не смогу быть уверенной в том, что он благополучен. Что, если это – просто идеальная картинка, созданная для удовлетворения взглядов проезжих? – Лиза вскинула брови. – Что, если за центром скрывается нищета и разруха?

– Оно обычно так и есть. Просто в центре об этом не говорят.

– Поэтому, проезжая мимо благополучных с виду городов, никогда не знаешь, что творится внутри.

– Это касается не только городов, но и людей. Никогда не угадаешь, что творится внутри у красивого внешне человека.

– Что, по-твоему, красота? – Лиза потихоньку качалась, касаясь ногой земли, когда как Дин раскачался на всю мощь. Услышав вопрос Лизы, он начал притормаживать ногой, постепенно, пока качель не остановилась.

– Ты про внутреннюю или внешнюю?

– В принципе. Что такое красота?

– Это вообще понятие субъективное, если честно. Для меня, прежде всего, важна красота внутренняя. Да, мне нравятся ухоженные люди, следящие за собой. Но ухоженность – это одно, а красота – другое. Какой толк от внешней красоты, если внутри пустота? Какой толк от красивой оболочки, если внутри нет ничего полезного и приятного?

– Хочешь сказать, что ты, весьма привлекательный парень, выбираешь красоту внутреннюю, а не внешнюю? – Лиза усмехнулась. – На тебя же поди девки толпами вешаются!

– Вешаются, а мне польза от этого какая? – Дин внимательно посмотрел на Лизу. – Ты думаешь, я согласен вступать в отношения с первой красивой встречной?

– Ты сказал, что для тебя важнее внутренняя красота. Что ты понимаешь под внутренней красотой?

– Честность, уверенность в себе, стойкость и целеустремлённость. Вот, что я в людях люблю.

– Обычно под внутренней красотой подразумевают жизнерадостность и весёлость. Удивительно этого не услышать.

– Кажется, изначальный вопрос был в том, что такое красота для меня? – Дин сделал акцент на последнем слове. – Для меня важно, чтобы человек был честен – и себе, и близким для него людям; чтобы человек был в себе уверен; стойкость – чтобы хватало сил защищать свои интересы; и, наконец, целеустрёмленность – если человек может достигать своих целей, это означает, что у него достаточно всего того, что я перечислил раньше.

– А если человек в себе неуверен из-за окружающих, но у него есть всё остальное – честность, стойкость, целеустремленность, выходит, что этот человек для тебя уже некрасив? – Лиза смотрела в глаза Дина, следя за ними. Глаза – отражение души. По крайней мере, она так считала.

– Где нет уверенности в себе – там не будет ни стойкости, ни целеустрёмленности. Там будет угождение чужим взглядам и идеалам, которые практически всегда идут в разрез с собственными желаниями и чувствами.

– Почему ты так считаешь? Я знаю людей, которые не уверены в себе, но они достаточно целеустремленны и учатся в приличных учебных заведениях, работают на высокооплачиваемой работе…

– А теперь, когда с ними ещё раз пересечёшься, спроси их: действительно ли это, о чём мечтали? То ли это, чего они хотели? Они пошли туда по собственному желанию? – Дин засыпал Лизу вопросами. – Поверь, честно на эти три вопроса тебе никто не ответит. А если и ответит, то ты трижды услышишь слово «нет».

– Сам-то учишься там, где хочешь? Это то, о чём ты мечтал?

– Да. Я учусь и в том университете, о котором мечтал, и на той специальности, от которой у меня горят глаза. – Гордо выпалил парень.

Лиза замолчала, не зная, что и ответить. Она не имела представления, куда хочет поступить, а родители лишь навязывали собственное мнение, даже не желая её слушать. Дин увидел её внезапное смятение, спрыгнул с качели и сел подле неё. Он взял её за руку, ожидая, что Лиза отдёрнет свою хрупкую ручку, но она этого не сделала, чем его удивила.

– Эх, Лиза, знала бы, как ты своими зелёными глазами прожигаешь меня насквозь… – Дин встал и отошёл в сторонку.

– Эй, погодь! – Лиза подорвалась с качели и подбежала к нему. – Хочешь сказать, что ты, самовлюблённый парнишка, отшивающий дам, влюбился в меня?

– Ничего я не влюбился! – Дин отвел взгляд в сторону, пытаясь не смотреть на Лизу. – Ты мне симпатизируешь. – Парень снова поднял взгляд на девушку. – Ты мне приятна и как человек, и как девушка. Но не больше.

– Ну, хотя бы приятна, и на том спасибо. Ты мне тоже приятен. – Лиза заправила прядь за ухо, скромно улыбаясь, уставив глаза в пол. – И как человек, и как парень. Но, упаси господи, ты пригласишь меня в ресторан! Сразу нравиться перестанешь! – Дин с Лизой рассмеялись. Спустя десять минут они каким-то загадочным образом, перескакивая с мысли на мысль, сами не понимая как, пришли к обсуждению криминала и бандитизма.

– Я рада, что срок людской ограничен так же, как и земные ресурсы, потому что я не хочу на протяжении всей жизни видеть боль и страдания. Если фокусировать взгляд только на радостном, в момент, когда ты увидишь какую-то обыденную ситуацию для кого-то, например, драку, розовые очки не то, что треснут, они лопнут с катастрофической скоростью.

– Так зачем фокусироваться на чём-то одном? Мир не чёрный, не белый, не серый, он разноцветный. Зачем смотреть на всё через призму одних очков?

– Двоякая ситуация. По сути, по такой логике, можно оправдывать убийц, насильников и воров.

– Криминальные преступления совершаются на разной почве, Лиза. Представь ситуацию: женщина украла курицу у соседа, чтобы прокормить своих детей, потому что с работы её уволили, а новую она ещё не нашла. И другой пример – женщина украла кольцо в ювелирном магазине, потому что оно ей понравилось. Кто стал заложником ситуации, а кто пошёл на преступление в угоду своей прихоти?

– Ладно, с воровством пример понятен. Сможешь привести подобный пример, связанный с убийством? Если да, я с тобой соглашусь.

– Что ж, ладно. Смотри, всё просто. Мужчина убивает женщину из-за того, что она – владелица шикарного особняка, трёх машин и получила недавно большое наследство, на которое он претендовал. Или же женщина убивает мужчину, когда тот, будучи под наркотическим или алкогольным опьянением, замахнулся на неё топором. Кто – заложник ситуации, а кто идёт на преступление, чтобы извлечь выгоду?