Текст книги "Жуткие эксперименты, культы и секты. Реальные истории"

«Я и другие»

Год проведения эксперимента: 1971

Место проведения: СССР

Руководитель: Валерия Мухина

«Я и другие» – это не один, а несколько экспериментов. Более того, это не только эксперименты, но еще и научно-популярный фильм, снятый в 1971 году на киностудии «Киевнаучфильм» Феликсом Соболевым. Он был вдохновлен серией исследований, проведенных Соломоном Ашем, которые были посвящены демонстрации власти и конформизма в социальных группах. Феликс решил повторить их и даже доказать, что человек из Советского Союза не поддается социальному давлению.

Для этого он пригласил к участию Валерию Мухину – доктора психологических наук, советского и российского психолога, педагога и философа, основателя и руководителя научной школы «феноменология развития и бытия личности». На момент эксперимента Валерия Мухина разрабатывала проблему развития личности посредством механизмов идентификации обособления.

Все сцены, снятые в фильме, – это картинки реального эксперимента, без монтажа, переснятых сцен и подтасовки результатов. То, на что решились и что сделали эти люди, было открытием, которое сильно повлияло на развитие отечественной психологии. Многие годы после выхода фильма он показывался в кинотеатрах. Для университетов, готовящих политиков, послов, руководителей и директоров предприятий, он стал учебным, так как рассказывал о механизмах, позволяющих воздействовать на массы людей, а также указывал на способы, позволяющие избегать подобных влияний.

Фильм состоит из семи частей, голос диктора за кадром комментирует ход эксперимента и реакцию людей. Эксперименты показывают то, как человек может додумывать все, что не смог запомнить, и как люди способны поддаваться мнению окружающих, доходя даже до очевидно неверных ответов.

Эксперимент «Нападение»

Для студентов проводится лекция по юриспруденции. Лектор объясняет, что показаниям свидетелей в суде не следует доверять, так как людям свойственно ошибаться и не запоминать достоверные факты, тем более под воздействием эмоций. Внезапно в аудиторию врываются несколько человек: одни стреляют из автоматов в воздух, другие хватают и уводят лектора, после чего нарушители быстро уходят. Разумеется, это инсценировка. Лектор возвращается в целости и сохранности и просит студентов описать только что произошедшее событие. Студенты дают самые разные и даже противоречивые показания: во что были одеты нападавшие, кто чем вооружен, как нападавшие увели лектора и сколько нападавших было вообще. Одна студентка «опознала» одного из нападавших, с полной уверенностью узнав его в одном из дежуривших сотрудников милиции.

Эксперимент «Ученый и убийца»

Надо сказать, что это был первый эксперимент в этом фильме, и исследовательская группа, в том числе и Валерия Мухина, не ожидали подобных результатов и были удивлены. Психолог выбирала добровольцев из аудитории и приглашала их в отдельную комнату, затем вызывала по одному для проведения эксперимента. Каждому демонстрировался один и тот же портрет взрослого человека и давалась инструкция: «Опишите психологический портрет этого человека». Но было одно различие: одним испытуемым Валерия Мухина поясняла, что человек на фото – это знаменитый и уважаемый ученый. Другим – что мужчина на фото – очень опасный преступник. В зависимости от того, как был представлен изображенный человек, испытуемые находили в чертах его лица положительные или отрицательные признаки характера, присущие ученым или преступникам.

Студенты произносили фразы для описания глаз: «У него устрашающий взгляд, он, наверное, садист» или: «Глаза такие умные, взгляд глубокий, видно, что человек занимается наукой». Студенты также отмечали особенности характера: «Видно, что в душе есть что-то нехорошее, он, наверное, много пьет, рецидивист», против другого мнения: «Глаза сощурены по-доброму, у него хороший характер». На самом деле это была фотография актера киевского театра, который дал согласие на использование своего портрета в этом исследовании. По результатам серии экспериментов ни один человек не отказался давать психологическую характеристику мужчине на портрете, а все испытуемые наделяли человека характерологическими особенностями, которые соответствовали изначальной информации.

Эксперимент «Обе белые»

Для этого эксперимента были приглашены дети. Трое – в сговоре с психологом и один ребенок, соответственно, испытуемый. В начале сессии на столе стояли две белые пирамидки. Экспериментатор по очереди спрашивает ребят, какого цвета пирамидки? Все дети по очереди отвечают, что они – белые. Затем Валерия меняла предметы, и теперь на столе находились две пирамидки: черная и белая. Трое детей, заранее договорившись с экспериментатором, утверждали, что обе пирамидки белого цвета. На внушаемость проверяли четвертого ребенка. Большинство детей соглашались и повторяли, что обе пирамидки белые. Однако когда ребенка просили взять черную пирамидку – он брал черную, несмотря на то, что только что назвал обе белыми. Таким образом, можно определить, что восприятие ребенка было в порядке, важно только то, что он говорит совершенно не то, о чем думает в реальности.

Когда психолог спрашивала: «А почему ты сказал, что они обе белые, раз ты знаешь, что одна из них черная?» – дети чаще всего не могли объяснить этого порыва, либо говорили, что хотели быть как все. Некоторые педагоги и воспитатели детей указали на то, что эксперимент учит детей врать, и были немного возмущены происходящим, поэтому съемочной группе пришлось придумать следующий эксперимент.

Эксперимент «Сладкая соленая каша»

Для того, чтобы не «заставлять» детей лгать друг другу, им была предложена каша. При этом проводилась оценка собственных вкусовых ощущений. Каша в тарелке была условно разделена на части: на три четверти посыпана сахаром, а один участок был сильно пересолен. Детям по очереди давали попробовать кашу с одной и той же тарелки, со «сладкой стороны», и спрашивали, какая она на вкус.

Первым трем доставалась сладкая каша, и они искренне говорили, что каша сладкая. Четвертому ребенку (испытуемому) преподносилась пересоленная часть. Несмотря на это, большинство из испытуемых заявляли, что каша все равно сладкая. Но, несмотря на это, многие из них активно отказывались от еще одной ложки такой «сладкой» каши. Разумеется, ее невозможно есть, в момент пережевывания у детей было перекошено лицо, они понимали, что каша соленая. И, как в эксперименте с пирамидками, отдавали себе в этом отчет, но демонстрировать это прилюдно отказывались. Валерия Мухина спрашивала у ребят: «Почему ты не хочешь еще кашу? Она же сладкая. Конечно, не хочешь, она же соленая. Почему же ты тогда сказал, что она сладкая?» Но никто из ребят не мог объяснить, почему это происходит.

Эксперимент «Каша»

Переключимся снова на взрослых. Валерия Мухина на одной из своих лекций о сопереживании вспоминает смущение и обескураженность испытуемых во время этого эксперимента. Группе студентов показывали пять разных портретов пожилых людей. Предлагалось выяснить, есть ли среди представленных портретов разные фотографии одного и того же человека, и указать их. Однако все присутствующие, кроме одного испытуемого, обучены и должны утверждать по условиям эксперимента, что две фотографии абсолютно непохожих людей принадлежат одному и тому же человеку. Более того, каждый активно аргументировал свою позицию. Испытуемые давали свой ответ первыми, заявляя о том, что портретов одинаковых людей на фотографиях нет. Тем не менее, несмотря на то, что сначала они определяли портреты как непохожие, позже все соглашались с аргументацией большинства.

Затем эксперимент усложнялся – на этот раз подставная группа утверждала, что фотографии пожилых женщины и мужчины принадлежат одному и тому же человеку. Просто эти портреты были сделаны с большим временным промежутком и мужчину переодели в женщину. Однако и в этом случае многие испытуемые соглашались с большинством. Еще бы, высказанные аргументы просто невозможно было не учесть. Группа отмечала всё – одинаковые морщины, посадку глаз, цвет кожи, выражение лица – в общем, всё, что можно было высосать из пальца. Растерянные, совершенно несчастные и удивленные испытуемые меняли свое решение и соглашались с остальной группой.

На съемочной площадке периодически появлялся Артур Владимирович Петровский, знаменитый и очень уважаемый советский и российский психолог. Его задача состояла в некотором контроле «сверху» проходящих исследований. И ему не очень пришелся по душе тот факт, что молодые люди, граждане СССР, так податливы и, очевидно, конформны. Он попросил Валерию Мухину провести такой же эксперимент, но с очевидно невозможной ошибкой. Было предложено повторить детский эксперимент с черной и белой пирамидкой.

Эксперимент «Обе белый» для взрослых

Для эксперимента были отобраны молодые люди, которые согласились по поводу портретов с мнением большинства. Они и участвовали в тесте с двумя пирамидками – черной и белой. Валерия рассказывала, что было сложно подготовить подставную группу так, чтобы они без смеха и серьезно называли черный объект белым. Но такова инструкция. Подставные участники по очереди называют обе пирамидки белыми (хотя перед всей группой стоят черная и белая пирамидки). Несмотря на далеко не детский возраст, некоторые испытуемые не могли противопоставить свое личное мнение коллективу и называли черную пирамидку белой. На записи видно искреннее удивление психолога, она даже переспрашивает испытуемых, но они все равно дают неправильный ответ. Вне съемочной площадки Валерия спрашивала у одного из испытуемых, почему он назвал черную пирамидку белой. Молодой человек ответил: «Я думал, что остальные знают какую-то хитрую формулу, по которой черная пирамидка должна считаться белой, а я не знаю ее». В его ответе таится бессознательное оправдание собственной конформности.

Эксперимент «Тир»

Теперь вернемся к детям. Эксперимент проводился среди школьников среднего возраста. Валерию интересовал коллективный дух класса. Предыдущие эксперименты показали, что советский человек с самого детства готов следовать за порядком и правилами общества, а вот готов ли он пренебречь собственной выгодой ради счастья группы – было интересно. Перед испытуемым ребенком находились две мишени. Если выстрелить в левую мишень, то автомат выдаст монету в один рубль, который школьник сможет забрать себе и потратить как ему хочется, если же в правую – рубль пойдет на общие нужды класса. Стрелять ребенок может после звукового сигнала, когда останется в комнате один.

Однако Валерия Мухина указывает ребятам на то, что после звукового сигнала они увидят светящиеся точки на мишенях, которые показывают испытуемому, какое количество выстрелов до него сделано его одноклассниками «в свою пользу» и какое – «в пользу класса». Ситуация подстроена так, что ребенок видит, будто выстрелов «в свою пользу» сделано намного больше, чем «в пользу класса». В пользу класса на мишени горело только две лампочки, а в свою пользу – около 12. Тем не менее 80 % учеников стреляли в правую мишень, ставя, таким образом, коллективный интерес выше личного.

Эти эксперименты обескуражили психологов и правительство СССР. В результатах не было ничего плохого, но они точно заставляли задуматься. А в 2010 году режиссер Всеволод Бродский для одного телеканала снял ремейк этого фильма. В картине отображены те же самые эксперименты, за исключением эксперимента с тиром. Вместе с тем ситуации рассматривались в этом фильме более детально. Например, в эксперименте с портретами показано, что некоторые люди не соглашаются с мнением большинства не из-за того, что имеют собственное мнение, а просто из-за своего желания идти наперекор. Результаты повторенных через 40 лет экспериментов все равно поражают и оставляют множество вопросов к природе человеческого конформизма.

Литература:

Картина маслом: Я и Другие. Конформизм или Соглашательство? – Пятый канал. – Эфир от 18.07.2010.

Мы все конформисты: о том, как снимался фильм «Я и другие». – СПб.: Сноб, 2010.– [Text]: site: https://snob.ru/selected/entry/15051.

Я и другие (реж. Ф. Соболев, 1971).

Добрый самаритянин

Год проведения эксперимента: 1973

Место проведения: США, Нью-Джерси

Руководители: Джон Дарли, Даниэль Батсон

И вот один раввин встал и спросил Его, говоря: «Учитель, что мне делать, чтобы унаследовать вечную жизнь?»

Он сказал ему: «Что написано в законе? Как ты читаешь?»

Раввин ответил: «Ты будешь любить Господа, Бога твоего, всем своим сердцем, всей своей душой, всей своей силой и всем своим разумом; и твой сосед как ты сам».

Он сказал ему: «Ты правильно ответил. Сделай так, и будешь жить».

Но раввин, желая оправдать себя, спросил Иисуса: «Кто же мой ближний (сосед)?»

(Евангелие от Луки 10: 25–29, Всемирная английская Библия)

Иисус отвечал историей: «Один человек шел из Иерусалима в Иерихон и попал в западню к грабителям, которые раздели его, избили и бежали, оставив его наполовину мертвым. Случайно какой-то священник шел мимо. Когда он увидел человека, то прошел мимо с другой стороны. Таким же образом левит, когда он пришел к тому месту и увидел его, прошел мимо с другой стороны. Но какой-то самарянин, во время своего путешествия, пришел туда, где он был. Увидев его, он был тронут от сострадания, подошел к нему и перевязал раны, поливая маслом и вином. Он посадил его на свое животное и привел в гостиницу, и позаботился о нем. На следующий день, когда он ушел, он вынул два динария и дал их хозяину, и сказал ему: береги этого человека. Как бы ты ни потратился на него, я отплачу тебе все, когда вернусь. Как вы думаете, кто из этих троих оказался соседом того, кто был ограблен и избит?» Раввин ответил: «Тот, кто проявил к нему милость». Тогда Иисус сказал ему: иди и делай так же.

(От Луки 10: 30–37, Всемирная английская Библия)

Джон М. Дарли был американским социальным психологом, как и его отец, Джон Дж. Дарли, профессором психологии и общественных отношений в Принстонском университете, доктором философии. Самые известные его работы посвящены изучению вопроса о том, почему люди не всегда оказывают помощь другому человеку. Даже в критической ситуации, даже когда мы понимаем, что без нашей помощи человек не обойдется, – почему мы проходим мимо? Дарли также сотрудничал с Бибом Латане и имел отношение к изучению вопиющего случая человеческой жестокости – трагического события смерти Китти Дженовезе в марте 1964 года[18]18
  См. главу «Гореть и смотреть»


[Закрыть].

Даниэль Батсон, американский социальный психолог, имеет две докторские степени, по теологии в Принстонской духовной семинарии и психологии в Университете Канзаса, где впоследствии преподавал. Он вышел на пенсию в 2006 году и в настоящее время является почетным профессором на факультете психологии в Университете Теннесси. Батсон наиболее известен своим вкладом в трех областях: социальная психология альтруизма, эмпатия и психология религии.

А теперь совместим двух психологов-альтруистов, притчу о добром самаритянине – и получим эксперимент над студентами духовной семинарии. Исследователи рассматривали влияние ситуативных переменных и чувства религиозности. Поведение 40 студентов-теологов рассматривалось в условиях «чрезвычайной ситуации». Все необходимые для анализа переменные были измерены несколькими шкалами личности (например, шкала «Религиозный инвентарь жизни»). Изначально у наших исследователей было три гипотезы:

1. Люди, думающие о религии, «помогающие» мысленно всему живому, будут с большей вероятностью предлагать помощь ближнему.

2. Люди в спешке будут реже предлагать помощь, чем те, кто никуда не опаздывает.

3. Люди, считающие себя религиозными ради того, чтобы иметь принадлежность к религии (например, не по собственному выбору, а из-за традиций семьи), окажут помощь с меньшей вероятностью, чем те, кто чувствует ценность религии, ищет смысл жизни и самостоятельно выбрал этот путь.

После выдвижения этих гипотез началась работа с выборкой – студентами, которые изучают религию и проходят обучение в рамках религиозного образования. Они заполнили личностные опросники о своей религии (чтобы проверить гипотезу № 3). Затем студентам было предложено задание. Одна группа должна была подготовить доклад о работе семинарии, а другая – подготовиться к обсуждению притчи о добром самарянине, которую им только что прочли. В этот момент педагог говорил, что им всем нужно перейти в другое здание. Одной группе было сказано, что у студентов есть на это несколько минут (одновременно с этим нужно было успеть подготовить доклад или обсудить притчу). Другая группа могла не торопиться. Оба временных параметра рассматривались соответственно и для студентов с докладом о работе семинарии, и для тех, кто должен был обсудить притчу.

Но по дороге в переулке они встретили мужчину, который упал, сидел в дверях, стонал и покашливал. Возможно, он был ранен или просто пьян. Это был актер, который всем своим видом должен был взывать о помощи и не остаться незамеченным.

Психологи установили шкалу для оценки помощи:

0 – не заметил жертву как нуждающуюся в помощи;

1 – осознал необходимость помочь, но не предложил помощь;

2 – не остановился, но помог косвенно (сообщил педагогу по прибытии в аудиторию);

3 – остановился и спросил, нужна ли какая-нибудь помощь;

4 – после остановки настоял на том, чтобы забрать мужчину внутрь здания, а затем отправился на занятие;

5 – отказался оставить жертву или настаивал на том, чтобы отвезти его куда-нибудь.

По итогам эксперимента 40 % предложили помощь пострадавшему. Но готовность помочь отнюдь не зависела от чувства религиозности или обсуждения истории о пострадавшем путешественнике из Иерусалима. В ситуации, когда студенты никуда не спешили, помощь оказали 63 %. Студенты, для которых время было ограничено в рамках возможного, – 45 %. И только 10 % студентов, которые очень торопились на занятие, подошли и помогли мужчине. Таким образом, не оказалось никакой связи между «религиозными типами» и проявлением помощи и поддержки.

Единственной переменной, показавшей некоторый эффект, было «ощущение религии как задачи», то есть те студенты, которые рассматривали религию как стиль жизни, социальные правила, строгую законодательную базу и практическую задачу, были менее склонны предлагать существенную помощь, чем те, кто ощущал религию на уровне духовного просветления и выбрал такой путь самостоятельно. Несмотря на это, более поздний анализ показал, что различие в поведении не может быть объяснено только подобными отличиями. А вот уровень «суетливости», вызванный у субъекта временными рамками, оказал на поведение студентов большее влияние.

По иронии судьбы, спешащий человек реже помогает людям, даже если он собирается рассказать притчу о добром самарянине. Некоторые студенты буквально перешагнули через актера на пути к следующему зданию! Результаты, кажется, показывают, что размышление о нормах оказания помощи не подразумевает, что кто-то будет действовать так, как написано на бумаге. Возможно, что этика становится роскошью, когда скорость нашей повседневной жизни увеличивается. Хотя, возможно, сознание молодых людей было сужено из-за спешки, и они просто не смогли, не успели установить непосредственную связь самого себя с чрезвычайной ситуацией.

Многие учащиеся, которые не останавливались у лежащего мужчины, казались возбужденными и встревоженными, когда прибыли в другое здание. Они находились во власти внутреннего конфликта между тем, что необходимо было оказать помощь пострадавшему, и тем, что нужно было выполнять требования педагога-экспериментатора. В таком случае именно внутренним конфликтом, а не душевной черствостью можно объяснить неспособность взглянуть на происходящее рационально. После прибытия студенты выступали с докладом по уже обозначенной теме, а затем вновь заполняли опросник по нормам поведения во время оказания помощи.

В этом исследовании религиозные взгляды и личности студентов не коррелируются с их готовностью помочь нуждающемуся прохожему. Мы видим, что лучшим показателем того, остановится ли студент, чтобы помочь или нет, стало ощущение спешки. Поскольку некоторым ученикам была поручена работа над притчей о добром самарянине, и это задание не повлияло на их поведение, исследование приводилось в качестве доказательства того, что знакомство с притчей не делает людей более великодушными. Однако среди тех, кто планировал обсуждать притчу о добром самарянине, оказалось в два раза больше готовых остановиться и помочь нуждающемуся, чем среди тех, кто должен был осветить вопросы преподавания в семинарии.

Следовательно, мысли, которыми занят человек, действительно влияют на готовность помогать кому-либо. Однако этот фактор не настолько силен, как спешка, так как большинство студентов, которые торопились выступить с докладом о добром самарянине, все же прошли мимо. Дарли и Батсон в своем эксперименте ярко продемонстрировали силу человеческой мысли, показав, что увлеченность процессом, поглощенность идеями и ограниченность во времени, в которое человеку нужно «успеть подумать», может приводить к решительно нечеловеческим и порой жестоким поступкам.

Литература:

Darley J.M., Batson C. D. From Jerusalem to Jericho: A study of situational and dispositional variables in helping behavior. – Journal of Personality and Social Psychology, 1973.– № 27 (1). – 100–108 pp.

Social Psychology: Help and Review. – John Darley: Biography & Theories.