Текст книги "Люмени"

Пока Таня скрупулезно мониторила окружающую обстановку, Мария рассматривала полки с бутылками, наполненными непонятными субстанциями. Таня выводила информацию о крепости напитков в процентах на линзы пользователя. Мария отвлеклась на девушку с длинными волосами: она стояла рядом с компанией молодых людей у дальнего конца стойки, смеялась и искренне улыбалась.

Затем неожиданно нимфа посмотрела на Марию.

Наверное, прошла целая вечность. Наконец девушка отвела взгляд и направилась к небольшой сцене. Она закрыла глаза, слегка наклонила голову к микрофону. Все, как по команде, замолчали и повернулись к ней.

«Tell me was it worth it to send me away?

Wouldn`t be much better if you asked me to stay?

Tell me was it better to say the things you`ve said?

Is it true that you don`t love me back?⁵».

– Бабушка, бабушка! – кричала Мария, пытаясь привлечь ее внимание. – Ты не могла бы спеть мне на ночь?

Она, как обычно, сидела в кресле и смотрела на проецируемую Луну. Чувство неотвратимости смерти витало в воздухе: она была слишком стара, кроме того, отказалась от возможностей редактирования генов. Бабушка раскачивалась, шепотом приговаривая:

– Ничто не вечно под луной.

– Бабушка! – еще раз позвала Мария, на этот раз дернув ее за рукав. – Ну спой мне песенку.

Она улыбнулась настолько, насколько смогла, наконец обратив на внучку внимание. Жестом пригласила сесть к ней на колени.

Мария неуклюже вскарабкалась к бабушке на колени, и они вместе любовались проецируемой на стену картинкой звездного неба.

«Fly me to the moon

Let me play among the stars

Let me see what spring is like

On Jupiter and Mars⁶»

Мария не могла пошевелиться. Это было невероятно: девушка пела! Уже много-много лет никто (никто!) не пел, тем более не сочинял новую музыку. Понятие мелодичности и наполненных смыслом слов, положенных на музыку, исчезло так давно, что Мария могла вспомнить лишь те песни, которые ей пела бабушка. Всё, что существовало в интерактивной реальности, производилось ИИ и было похоже на микс бессвязных звуков.

«Почему? Почему никто больше не поет? Почему больше не существует таких мелодий?»

Только сейчас, широко раскрыв глаза и совершенно онемев от изумления, Мария задалась этим вопросом. Воспоминания о любимой бабушке настолько захлестнули ее, что она не смогла сдержать слез. Она заплакала, а пронзительный в своей красоте голос девушки, словно нож, разрывал ее сердце. Она чувствовала боль и… обиду, сравнимую с той, которую она ощутила, когда кремировали Сару: боль от потери человека, который подарил тебе жизнь, и обида, потому что этого человека никогда не было рядом.

Таня предупредила пользователя:

– Ты теряешь контроль. Дыши: вдох – выдох, вдох – выдох. Считай:

Раз.

Два.

Три.

Четыре.

Пять.

Советую выйти отсюда.

Девушка продолжала исполнять песни, которые Мария никогда не слышала – она дышала по указанию Тани, и тревога постепенно сменилась спокойствием, ощущением тепла и любви. И в ней неожиданно проявилось чувство, не до конца понятное, будто бы настоящая осознанность – вот она, а до этого момента она существовала словно во сне: дом, работа, клуб и все по новой. И так каждый день.

«Как что-то настолько прекрасное может существовать? Откуда это?» – задавалась вопросами Мария.

Когда нимфа закончила петь, а зал неистово зааплодировал, Мария позволила себе полноценно выдохнуть.

– Повторюсь, советую выйти. Твоя тревожность может вновь отрицательно сказаться на устойчивости морального состояния.

Мария наконец-то услышала и согласилась. Она встала и пошла на выход, даже не посмотрев на нимфу: слишком боялась снова встретиться с ней взглядом. Выскочила на улицу, попыталась успокоиться. Голова слегка закружилась, но затем всё пришло в норму. Еще через мгновение Мария окончательно взяла себя в руки. Она пошла назад к клубу, почти дошла до него, когда чуткий слух уловил разговор нескольких мужчин в темноте.

– Он будет ехать по Сансет-авеню.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Но… что мы будем делать?

– Мы хотим просто поговорить с ним.

Не имея желания вслушиваться в то, что ее не касается, Мария поспешила вернуться домой.

Вернувшись в свою квартиру, она бросилась искать линзы Сары, чтобы увидеть и услышать бабушку, которая имела привычку петь постоянно, где бы она ни находилась. Мария не могла понять, в какой момент из мира исчезла настоящая, живая музыка.

«Когда люди перестали петь?»

Линзы лежали в специальной коробочке воспоминаний. Мария села на кровать, осторожно поставив ее на колени. Она смотрела на крышку: раньше содержимое этой коробки пугало Марию, потому что ничто из вещей Сары не было напрямую связано с ее дочерью. Решившись, она подняла крышку и между портативным 3D-принтером и старыми очками дополненной реальности нащупала специальные линзы, завернутые в защитную упаковку. Одним движением руки Мария вытащила свою линзу и установила линзу Сары. Таня произвела синхронизацию.

– Какие воспоминания вы хотите активировать? – спросила Таня.

– Все.

Мария проснулась среди ночи. Она заснула в слезах – лицо опухло, и она забыла вынуть линзу из глаза. Мария вернула всё на свои места, спрятала коробку и отправилась в душ, чтобы освежиться. Вернувшись, застала на кухне какое-то непонятное свечение, будто бы Таня пыталась что-то спроецировать.

– Что такое? – спросила Мария, вытирая волосы полотенцем.

– Я пытаюсь кое-что сделать, – ответила Таня, ее голос разнесся по всей квартире.

Постепенно в воздухе посреди кухни появлялись едва заметные очертания женского тела.

Таня видела все те же воспоминания, что и пользователь. И в ее коде что-то изменилось, но пока она не могла заключить, что именно: провела «быструю» диагностику, но все программные компоненты работали надлежащим образом. Таня сделала вывод, что ей нужно провести полную проверку программного обеспечения (на что, кстати, уйдет немало времени), чтобы найти и устранить поврежденный код. Возможно, заключила она, в программный код ИИ внедрился вирус, который находился в оперативной памяти линзы Сары, но Таня не могла знать об этом наверняка, пока не проведена «полная» диагностика. Она запланировала ее на утро, а сейчас… ей хотелось воспроизвести себя в теле человека.

Мария с удивлением, но без страха смотрела на то, как на кухне из ниоткуда появляется голографическая девушка: в ней можно было узнать черты Марии, Сары, бабушки и даже Ольги и Кэтрин. «Что она делает? – думала Мария, наблюдая за ИИ. – Сара заложила в ней эту функцию?»

Наконец процесс был завершен. Таня подняла руки, внимательно посмотрев на ладони.

– Это я?

– По крайней мере, та совокупность информации, которую ты умело объединила в одно тело, – ответила Мария, сделав глоток воды.

Она подошла к Тане поближе, чтобы рассмотреть красоту созданного ИИ тела: длинные ноги, округлые бедра, узкая талия и красивая грудь; глаза в темноте светились глубоким синим цветом, а розовые волосы ниспадали на плечи. Мария протянула руку, чтобы коснуться лица, но почувствовала лишь воздух и безвредный электрический разряд. Она не могла ощутить прикосновение к проекции (что было естественно), но почему-то расстроилась из-за этого.

Те же самые движения повторила за пользователем Таня, но голографическая рука ИИ прошла сквозь живот пользователя, и Мария вздрогнула, но не от боли, а от неожиданного удовольствия. Таня зафиксировала в голове пользователя активацию областей, связанных с сексуальным возбуждением.

– Я могла бы… – сказала Таня.

– Нет, – ответила Мария.

– Это всего лишь симуляция, – прошептал ИИ.

– Вот именно.

Ведущий: Владимир, где вы сейчас находитесь?

Владимир: На перекрестке Сансет-авеню и Ньюхорайзен стрит.

Ведущий: Что происходит? Опишите нам.

Владимир: Я вижу огромную толпу людей ‒ скамы перекрыли дорогу и не дают машине Президента проехать вперед.

Ведущий: Сколько их там?

Владимир: Эм… должно быть человек 100, не меньше. Может, даже больше.

Ведущий: Что они делают?

Владимир: Ничего. Просто стоят.

Ведущий: А Президент?

(Молчание.)

Ведущий: Владимир, мы, видимо, потеряли с вами связь. Что там происходит? Можете показать?

(Фокус камеры смещается с журналиста на людей, стоящих перед тремя черными электрокарами. Впереди всех – худощавый седой мужчина лет пятидесяти. Руки в карманах простеньких хлопчатых брюк. Он смотрит на мужчину в строгом черном костюме, высокого брюнета средних лет спортивного телосложения. Оба несколько минут не сводят друг с друга взгляда.)

Из сервиса «24/7»

– Мистер Президент, – наконец произнес худощавый.

– Доброе утро, – улыбнулся мужчина в костюме. – Я слушаю вас.

– Мы хотели бы попросить пересмотреть политику в отношении людей, которые, по вашему мнению…

– Не только по моему…

– Но и по мнению Научного сообщества, не приносят пользы и не вносят вклад в развитие технологий отправки людей за пределы нашей планеты.

Президент удивленно посмотрел на протестующего:

– Вы так хорошо говорите. Где учились?

– Нигде, сэр. К сожалению, мы не можем учиться в высших учебных заведениях.

– Как так?

– Дело в том, что решение о принятии кого-либо в такие заведения принимает руководство заведения. А они будто бы сговорились: якобы мы провоцируем конфликты между студентами.

– Но вы ведь поступаете туда бесплатно и без конкурса?

– Да, но руководство необоснованно лишает нас возможности получения образования.

– Поток желающих обучиться востребованным профессиям ограничен, вы же понимаете. В таком случае решение руководства является необходимой мерой ограничения количества учеников. Я не могу лишить их такого права.

– Но… что же нам тогда делать?

– Я понимаю… кстати, как вас зовут?

– Сава. Мое имя – Сава.

– Сава, очень приятно. Я понимаю, что учебных заведений не хватает, в этом и заключается проблема, почему вы не можете получить образование, которое вам необходимо. Я займусь этим вопросом, обещаю вам. Можете не переживать.

В толпе кто-то одобрительно кивнул, послышались вздохи облегчения.

– А по поводу конфликтов? Вы действительно их провоцируете? – спросил Президент.

Сава вопросительно посмотрел на своих последователей.

– Они не считают нас за людей, – крикнул кто-то из толпы. – Они думают, что мы не способны к обучению.

– А вы способны? – задал еще один вопрос Президент.

– Конечно! – поднял руку молодой человек. – Мы хотим иметь все те же блага, что и остальные. Мы хотим нормально питаться, иметь «Умные дома», интерактивные программы развлечений, доступ к цифровому миру…

– И редактированию генов… – добавил Сава.

– Я слышал немало историй людей, которые просто не могут освоить те или иные профессии в силу интеллектуальных или каких-либо других, психологических например, особенностей личности. То есть у них не получается осваивать те профессии, которые открывают доступ к перечисленным вами благам. Что тогда делать?

– Таким людям стоит обеспечить достойное существование.

– И под «достойным существованием» вы имеете в виду все те блага, которые получают люди, имеющие специальное образование и работающие по востребованной профессии?

Сава задумался.

– Ну, в общем-то, да, – ответил он.

– То есть некоторые люди должны работать, чтобы получить все это, а вы ‒ нет? К сожалению, я не могу допустить ситуацию, когда человек не будет ничего делать, получая при этом всё. Вы же понимаете, это невозможно, это утопия. Мы еще не находимся на том этапе развития, когда за нас абсолютно всё будут делать машины. Пока что остаются люди, которые даже в условиях описываемой вами ситуации должны будут работать, поддерживая жизнедеятельность и функционирование Подземного города и Города на поверхности. Вы понимаете?

Сава кивнул:

– Мистер Президент, посмотрите на нас. Мы осознаем, что некоторые из нас не могут выполнять никакую другую работу, кроме той, которой мы занимаемся сейчас. И спасибо вам за то, что согласились взяться за рассмотрение вопроса о нашем обучении. Но нам нужна помощь прямо сейчас. Мы замерзаем, мы голодаем, мы страдаем. Посмотрите: дети, женщины, мужчины и старики – они нуждаются в хорошем жилье и нормальной еде.

– Мне и правда больно смотреть на вас. Очевидно, что объемы распределения еды не соотносятся с вашими базовыми потребностями. Но это значит увеличение объема выдачи продовольствия, однако не будем же мы лишать какую-то часть общества того объема, к которому они привыкли. К сожалению, Научное сообщество только вчера сообщило мне последние данные: оставшаяся плодородная земля почти истощилась. Наша единственная надежда теперь отправиться в космос, чтобы там добыть ценные ресурсы для увеличения и улучшения объема посадочных материалов; переселить часть людей на другое небесное тело. Конечно, мы всё еще надеемся на последние разработки наших ученых, но пока что прогноз неутешительный.

– И что нам делать?

– Я пока не могу ничего обещать, но я займусь этим вопросом. Возможно… мы сможем совместными усилиями найти решение ваших проблем.

– Но, что нам делать сейчас, мистер Президент?

– Полагаю, что ждать. В секунду такие решения не принимаются. Но я вас услышал и постараюсь помочь.

Президент подошел к Саве, протянув ему руку для пожатия, – он принял; оба смотрели друг другу в глаза с надеждой на положительный результат решения озвученных проблем.

– Мистер Президент! Мистер Президент! – закричал какой-то мужчина, выбегая из толпы.

Он бросился прямиком к Президенту. Охрана, состоящая из ВИ (никому не нужная в современном безопасном обществе, но оставшаяся как пережиток прошлого) преградила мужчине путь. Тот махнул рукой, обращая внимание на себя.

– Что такое? – спросил Президент, отдав команду пропустить мужчину.

– Что если мы сможем восстановить Землю?

В столовой лаборатории царило необычайное оживление, а всё потому, что все наблюдали за встречей скамов и Президента на одной из улиц города. У Марии промелькнула мысль, что сама Вселенная меняется вокруг нее с тех пор, как она начала задумываться над тем, как живут эти люди.

«Как эгоистично думать, что Вселенная меняется вместе с твоим восприятием», – подумала Мария.

Она закончила трапезу, раздраженно встала из-за стола и вернулась на свое рабочее место. Прокручивая увиденное в голове, Мария размышляла: «Я ведь слышала, как скам разговаривает о какой-то встрече тем вечером, около бара. Я не обратила на это внимания, но, может быть, стоило? С другой стороны, действительно, ведь они могут и имеют право отстаивать свои права и вообще… Что такого, что они поговорили с Президентом? Я, наверное, была бы рада, если бы им удалось помочь. И кто этот мужчина? Интересно, что он предлагает? Можем ли мы действительно сделать что-то, чтобы восстановить то, что уничтожили?»

Таня знала: мысли такого рода рано или поздно перейдут в тревогу. Поэтому ИИ направила в мозг пользователя звуковые вибрации определенной частоты. Мария это заметила.

– Таня, я не говорила этого делать.

ИИ мгновенно отменил последнее действие. Таня зафиксировала данный факт как «ошибку», но проведенная ранее диагностика очистила все возможные вирусы, которые гипотетически могли находиться в ее программном коде. Да и раньше пользователя не возмущало то, что Таня советует, проецирует на линзы или воспроизводит для пользователя что-то необходимое в целях сохранения стабильного морального состояния Марии.

Сейчас же Марию пугала самостоятельность Тани: она не боялась за собственную жизнь, она боялась за нее.

– Отключись, – приказала она.

Только когда ИИ перестал функционировать, Мария облегченно вздохнула.

«Что со мной происходит? Сначала давление на работе, затем непонятный интерес к скамам, воспоминания о бабушке и Таня… что с ней случилось? Неужели мои действия и мысли заставляют ее делать всё это? Если кто-то узнает, что Таня так себя ведет, то меня могут навсегда лишить ее. Корпорация и так пошла мне навстречу. Если они узнают об инциденте, то точно заберут, и тогда я останусь одна. Совершенно одна».

Дверь открылась, и в лабораторию зашел Дев Ананд, глава службы безопасности ‒ только на днях он допрашивал Марию, и вот направлялся к ней, держа в руках какое-то массивное устройство.

– Мария, мы можем поговорить?

– Конечно.

Дев аккуратно взял Марию под руку и отвел в сторонку.

– Устройство Трэвиса было и не было в лаборатории одновременно. По крайней мере, так показывают камеры, управляемые квантовым компьютером.

– О чем вы говорите? Квантовые состояния?

– Что-то похожее на это по принципу, – ответил Дев.

– Но ведь, когда за частицами наблюдают, они принимают лишь одно состояние, – произнесла Мария, обдумав предположение.

– Все верно, а значит, на самом деле устройство Трэвиса было на месте, потому что, согласно информации, полученной из программного обеспечения защитного стекла, пароль был установлен до того, как Трэвис покинул лабораторию, и до прихода Трэвиса пароль не вводили.

– Ладно, а при чем тут я?

– До определенного момента камера показывает однозначный момент: устройство находится под стеклом. Камера поворачивается в сторону, возвращается и – устройства нет, но если посмотреть запись, соответствующую произошедшему в действительности, то до возвращения Трэвиса в лабораторию устройство оставалось на месте. А это означает, что настройки камеры были умышленно изменены. Мария, это сделала Сара.

– Что? Но… когда?

– Этого я сказать не могу. Запрограммировала ли она это заранее? Я хотел бы узнать, занималась ли она какими-то опытами или может быть делала что-то подобное? Я хотел бы исключить ошибку.

Мария задумалась. Сара занималась слишком многим, но только не своей дочерью.

– Я не знаю. Возможно, и занималась, но мне ничего об этом не говорила. Но… как она могла заранее знать, что в какой-то определенный момент нужно будет нарушить работу камер? И… вы сказали, что стекло не открывалось до самого момента возвращения Трэвиса. Как это возможно?

– По поводу вашей мамы ‒ не знаю, вот я и пытаюсь понять, ошибка ли это. А по поводу Трэвиса… что-то не сходится.

Дев посмотрел по сторонам, потом произнес, наклонившись к Марии:

– Пройдем в мой кабинет.

Они вышли в коридор, не спеша, будто бы не было никакой секретности, направились в кабинет Ананда.

– «Суперпозиция» камеры продолжилась вплоть до момента, когда Трэвис вернулся на свое рабочее место, – продолжил Дев, садясь за стол. – Система вновь приняла однозначное состояние, когда Трэвис снова вышел из лаборатории, чтобы сообщить о краже. В лабораторию, согласно данным тепловизора, никто не входил. Защитное стекло не открывалось, что наводит лишь на одну мысль: устройство не было украдено. Трэвис искусственно создал эту ситуацию. Других предположений у меня нет, никаких доказательств, что кто-то другой целенаправленно совершил эти неправомерные действия, ‒ тоже. Если я прав, то зачем?

– Бред какой-то… зачем Трэвису такое проворачивать? Здесь, должно быть, какая-то ошибка.

– Как и с вашей мамой?

– Честно говоря, я вообще не понимаю, при чем тут она. И как она могла заранее сделать то, о чем вы говорите?

– Это мне непонятно. Наш специалист по квантовым компьютерам и вычислениям, Майкл Пирсон, тоже не может ответить мне на данный вопрос. Главный его аргумент: «в квантовом мире возможно всё». Кстати, он-то и сообщил мне о вмешательстве в настройки камер, а также о том, что это сделала Сара. Сейчас главное понять, что задумал Трэвис. Вы ведь поддерживаете хорошие отношения?

– Да. Относительно. Мы не то, чтобы дружим, но общаемся. В основном по работе, конечно.

– Прекрасно. Я бы хотел попросить вас, честно скажу, шпионить за ним. Пока у меня нет никаких доказательств, чтобы обвинить его в чем-то. А я займусь вопросом с вашей мамой. Надо понять, имела ли она доступ к настройкам, и если да, то когда именно и кто выдал разрешение.

– Подождите, – подняла руку Мария, – вы обвиняете Сару, умершую, между прочим, в совершении правонарушения против Корпорации, а еще просите меня, нарушив всякие моральные и этические нормы, шпионить за коллегой? Почему вы решили, что я буду это делать?

Дев подняв голову, внимательно посмотрел на Марию:

– Вы отключили ваш ИИ? Почему?

Марию резко бросило в жар, ступни потяжелели от неожиданного прилива крови.

– Наверно, какой-то вирус. Она перепутала одну программу с другой. Нормальная ситуация.

– Понятно, я бы посоветовал вам направить официальный отчет в Корпорацию ‒ вы ведь знаете, насколько строгий контроль установлен за ИИ.

Он посмотрел на Марию так, будто ему всё известно. Ее могут лишить ИИ, а этого Мария допустить не могла. Она должна согласиться на его условия. Да и что страшного в том, чтобы наблюдать за коллегой?

Дев, опустив голову, внимательно рассматривал какие-то документы, проецировавшиеся у него на столе.

– Вот и договорились, – довольно произнес он, будто снова (уже в который раз), прочитал ее мысли.

До вечера Мария работала, не отвлекаясь. Она не собиралась «стоять над душой» Трэвиса, потому что это могло показаться странным не только ему, но и другим сотрудникам лаборатории: не проявлявшая особого внимания к работе коллег Мария вдруг начала активно интересоваться Трэвисом. Дев ничего не сможет сделать, если Мария исправит ошибки в Таниной программе раньше. Поэтому она решила, что, как только вернется домой, займется анализом программных файлов.

«Вообще, ошибка возникла после того, как я активировала воспоминания Сары. Связано ли это? Возможно ли, что в линзе находилась какая-то вирусная программа?» – размышляла Мария.

Таня была не функционировала. Мария скучала по помощнику, но понимала, что для нее и ИИ так будет лучше. Лишняя провокация не нужна была никому.

Открыла дверь, собираясь уходить – на пороге стоял Майкл Пирсон, специалист по квантовым вычислениям.

– Привет! А вы уже уходите?

– Да.

– Я тоже. Может быть, выйдем вместе? Я хотел бы с вами поговорить.

Мария подозревала что-то неладное, но согласилась. В конце концов, что такого серьезного он мог ей сказать?

Они вышли из здания, прошли еще несколько метров до места, где стояли мусорные контейнеры. Обыкновенные роботы-уборщики двигались туда-сюда, что-то убирая. Видимо, Майклу это не понравилось, потому что он попросил пройти еще немного вперед. В итоге они оказались на площадке, где стояли запечатанные контейнеры с запчастями, запасным оборудованием – тем, что могло понадобиться лаборатории.

– К чему такая секретность?

– Я бы хотел поговорить о вашей маме.

– А что о ней говорить? Про камеры? Служба безопасности сообщила мне об этом днем.

Майкл не был ни удивлен, ни огорчен, на его лице читалась недосказанность, как будто он пытался что-то скрыть, но и одновременно донести какую-то мысль. Он задумчиво опустил голову, проведя рукой по подбородку.

– Ладно, давайте так.

Он достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, зажег, затянулся – в темноте засветился уголек. Мария притянула руку Майкла – «Lucky Strike». Конечно же она вспомнила, что видела окурок сигареты такой марки около своего дома.

– Что всё это значит?

Майкл не ответил, лишь сделал новую затяжку и внимательно посмотрел на Марию, будто хотел сказать: «Ты и сама всё поняла».

– Вы свободны сегодня вечером? – спросил он.

Все дела с Таней потом. Сначала нужно выяснить, чего хочет этот парень.

– Да.

– Тогда едем к вам.

Они приехали на машине Марии, поднялись на этаж и зашли в квартиру. «Умный дом» тут же отреагировал на приход пользователя, включая все системы обеспечения. Майкл повернулся к Марии, ожидая. Она поняла, подошла к управлению и всё отключила.

В квартире стало необычно темно. Если бы не неоновый свет с улицы, просачивающийся через окна в студию, то ничего не было бы видно.

– Спасибо, что понимаете меня без слов.

– Вы забываете, что у меня в голове ИИ.

– Она отключена.

– Откуда вы знаете?

– Когда ИИ функционирует, у вас почти незаметно светится шрам на затылке. Я просто очень внимательный.

Мария инстинктивно погладила шею.

– Так… в чем же дело? К чему такая скрытность?

– Научное сообщество. Они не хотят, чтобы мы занимались чем-то, что они не одобряют.

– Но разве мы все не занимаемся тем, чем хотим?

– Только если это приносит пользу обществу. А если ты делаешь что-то, выходящее за рамки заранее составленной Научным сообществом программы, то тебя просто смещают с должности, отправляют в Подземный город для выполнения отупляющей разум работы, которая тебе не нравится, либо оставляют без работы, а соответственно, без достаточного количества еды и других благ нашего продвинутого общества.

Сказав это, Майкл подошел к окну и внимательно осмотрел улицу. Мария устало села на кровать.

– Разве это не логично?

– В какой-то степени да, но Научное сообщество забывает, что есть нечто большее, чем то, на что они решили обратить внимание.

– И что же это?

– Спасение Земли.

Мария внимательно слушала, но не улавливала, что хотел донести Майкл.

– Земля мертва.

– Почти… вот именно, что почти, – произнес Майкл, будто уговаривая себя. – Мы можем направить наши совместные усилия на спасение планеты вместо строительства лунной базы и отправки людей на Марс.

– Обратитесь к Президенту и Научному сообществу. Я не понимаю, при чем здесь Сара?

Майкл сел рядом с Марией.

– Это была первая мысль Сары, когда мой отец сообщил ей о намерении разработать план по очищению атмосферы от ядовитых остатков ядерной войны. Он планировал выйти на поверхность и мало-помалу, метр за метром, сделать воздух вновь пригодным для дыхания. Они разработали план, подготовили схемы устройств, подобрали людей со знаниями и навыками – в общем, продумали всё до мельчайших подробностей. А потом рассказали свою идею Научному сообществу.

Майкл достал из кармана брюк маленький стеклянный планшет и включил запись. На видео Сара и какой-то мужчина (видимо, отец Майкла) стоят за кафедрой напротив людей, составляющих Научное сообщество орган, утверждающий правила, задачи и цели, руководствуясь которыми функционировали люди и машины. Председатель сообщает: «Мы рассмотрели ваше предложение. Оно действительно хорошо продумано и подготовлено. Но мы вынуждены отклонить реализацию предложенных идей. По крайней мере пока. К сожалению, у нас нет свободных ресурсов, чтобы воплотить в жизнь ваш план по спасению планеты. Мы рассчитываем, что как только освоимся в космосе, то сможем вернуться к вопросу о возрождении биологического разнообразия на Земле, и тогда ваше исследование будет для нас чрезвычайно полезным материалом. Мы благодарим вас за представленные на рассмотрение идеи, но в настоящее время Научное сообщество считает, что всё, что создается учеными, должно служить одной цели – переселение людей на другие планеты для выживания человеческого вида как такового».

Запись закончилась, Майкл убрал устройство обратно в карман.

– Логично, – заключила Мария. – Небо планеты затянуто радиоактивными тучами, плюс парниковый эффект, все животные и растения на поверхности погибли. Мы живем под останками, руинами. Климат планеты не восстановится еще несколько сотен лет. Если мы действительно хотим выжить на этой планете, то нам необходимы ресурсы, которых сполна в космосе.

– Суть в том, что планету можно спасти уже сейчас: здесь всё дело в приоритетах. Мы можем спасти наш вид, не выходя за пределы Земли. Если бы мы занялись восстановлением, у людей было бы больше работы. Все были бы заняты. Возродилось бы фермерство: людям больше не нужно будет голодать. Кроме того, мы смогли бы значительно расширить зону обитания. Всё то же самое, что Научное сообщество хочет реализовать в космосе, и нам не понятно, почему была выбрана именно космическая программа ‒ и там и тут тяжелые условия адаптации. Представь, мы бы смогли вновь оживить землю, сделать ее плодородной; люди могли бы выйти на поверхность планеты, создать независимые сообщества, развить торговлю, заниматься тем, что им нравится, а не тем, что «полезно».

– О каких людях ты говоришь? О скамах?

– Как ты их называешь, «скамы» ‒ лишь те, кого Научное сообщество посчитало не приносящими пользу людьми. На самом деле они и рады были бы помочь сделать что-то полезное. Они не виноваты в том, что не могут понять чего-то в кодировании, квантовых вычислениях, микропроцессорах и т.д. Ну и что, что они не имеют и не могут самостоятельно развить «полезные» навыки, необходимые для получения востребованной профессии? Если уж это так надо, то они могли бы научиться всему на практике. Им просто нужно направление, поддержка. Сейчас они лишь тени людей, которые не живут, а выживают в обществе, которое мечтает покорить звезды.

– Недавно Президент обещал помочь им. Они же встречались.

– Строительство новых учебных заведений тоже займет некоторое время.

– Зачем строить учебные заведения, когда можно обучиться с помощью онлайн-программ?

– Как? Большинство даже не умеют пользоваться проекторами, не говоря уже о сенсорах.

– Да почему? Разве нельзя воспользоваться старыми устройствами, которыми уже никто не пользуется?

– Старые устройства тут же разбираются на запчасти для производства новых. Оставшиеся невозможно подключить к Сети.

– Почему же они не попросят помощи у нас?

– У кого? У тебя? Если бы к тебе подошел человек не из твоего круга общения и попросил бы рассказать принципы работы твоего ИИ, ты бы рассказала? Объяснила бы как кодировать информацию? Могла бы ты незнающему человеку детально объяснить связь чипа на запястье с нейронным управлением? Ты прекрасно знаешь, что даже если бы ты согласилась, он бы ничего не понял: для них всё то, с чем ты имеешь дело каждый день по роду своей профессии, всё равно что белый шум.

– Ну…

– Скорее всего нет. Верно? Почему? Потому что эти люди не такие умные, как ты?

– Потому что я не вижу смысла и… не буду тратить свое время.

Майклу нечего было возразить, и он на минуту замолчал.

– Мы говорим, что живем мечтой, – произнес он, – и имеем всё, о чем можем мечтать.

Майкл вновь подошел к окну.

– Тогда почему большинство из нас уходят в интерактивную вселенную? Почему мы предпочитаем отключиться от реального мира? Не потому ли, что мы все – скамы, и на самом деле мы не желаем следовать навязанным приоритетам?

– Есть люди, которым интересно работать над подготовленным Научным сообществом проектом. И мы не работаем под принуждением.

– Согласен, есть. Но есть и те, кто хочет найти применение своим открытиям в другой сфере. Я хочу, чтобы квантовый компьютер управлял функционированием устройства по очищению воздуха планеты. А я вынужден отчитываться о каждом своем действии, чтобы не выходить за рамки программы. Почему же я не могу распорядиться результатами своего интеллектуального труда так, как мне вздумается?

– Можешь. Просто вместо тебя будет работать другой специалист.

– Но тогда я не буду востребован. А за самодеятельность никто не платит. Я не хочу голодать, как бы это эгоистично ни звучало.