Текст книги "Права человека в правовой мысли и законотворчестве Российской империи второй половины XIX – начала XX века"

Важной гарантией осуществления свободы личности в теории Б.Н. Чичерина выступал институт судебной власти. Ученый постулировал принципы независимости суда и несменяемости судей, призванных обеспечить высокое положение судебной власти в государстве. Он указывал, что только когда личность и собственность будут поставлены под защиту независимого суда, а гражданин получит право требовать этой защиты, в обществе будут созданы предпосылки для установления политической свободы. Условием наделения населения политическими правами правовед считал также независимость государственных служащих, способных в равной степени с судом отстаивать законные интересы всех граждан[155]155
  Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 2. М.: Типолит. Товарищества И.Н. Кушнерев и Ко, 1894. С. 38–39.


[Закрыть].

Таким образом, Б.Н. Чичерин являлся сторонником приготовления общества к пользованию правами, без которого само по себе наделение населения правами могло скорее сбить общество с толку, нежели приготовить его к здравому обсуждению общественных дел.

Новизна подхода Б.Н. Чичерина к правам и свободам личности проявлялась также в том, что ученый не исчерпывал права человека сферой частных интересов и дополнял их особой категорией совокупных общественных прав, естественно состоявших, по его словам, «в ведомстве государства». К ним Чичерин относил безопасность, попечение о духовном и материальном благосостоянии, а также права, вытекающие из международных отношений. Он считал, что государство, руководствуясь совокупными интересами народа, могло ограничивать права отдельного человека[156]156
  Чичерин Б.Н. Собственность и государство. Ч. 2. С. 223.


[Закрыть]. И если в частной сфере, т.е. в отношениях отдельных лиц между собой, свобода одних лиц ограничивалась свободой других, то в общественной сфере реализации свобод последние были ограничены правами государства, вытекающими из общественных потребностей. Государство в данной конструкции охраняло права, а также управляло совокупными интересами народа[157]157
  Там же. С. 29.


[Закрыть].

Водораздел между свободой и правом лица Б.Н. Чичерин проводил следующим образом. Свобода, по его мнению, становится правом только тогда, когда она «признается законом, а установление закона принадлежит государству»[158]158
  Чичерин Б.Н. Свобода в государстве // Власть и право... С. 21.


[Закрыть]. Высказывая уважение к свободе и свободным учреждениям, ученый вместе с тем полагал, что свобода лица может существовать лишь в государстве и только в рамках закона.

Внимание к государственному началу – важная идея доктрины прав человека Б.Н. Чичерина. Именно от государства, по мысли Чичерина, зависело определение содержания прав человека и гражданина, а также объема данных прав. Следует отметить, что государство Б.Н. Чичерин (вслед за И. Кантом и другими мыслителями) понимал прежде всего как государство правовое, основанное на идее верховенства права и закона, защищавшее свободу и неприкосновенность личности. Подлинное государство возникало на достаточно высокой стадии развития общества, отвечало либерально-демократическим требованиям, предполагало наличие отлаженных производственных и культурных связей. Именно такое государство должно было, по мнению правоведа, выступать гарантом законности и правопорядка, преодолевать противоборство различных политических сил, вести к достижению общественного согласия. Вместе с тем развитие мировоззрения Б.Н. Чичерина шло по пути постепенного признания приоритета частного права над публичным, утверждения, что именно частное право есть «истинная область свободы», тогда как публичное право «воздвигается над ним как высшая область», с тем, чтобы «охранять его от нарушения»[159]159
  Чичерин Б.Н. Собственность и государство. Ч. 1. С. 90.


[Закрыть].

Суммируя сказанное нами о воззрениях Б.Н. Чичерина на права личности, заметим, что идеи этого мыслителя о свободе личности, ее естественных правах и их гарантиях, его представления о праве как о норме свободы, закрепленном в позитивном праве, звучат и сегодня невероятно злободневно. В свое время они подготовили почву для зарождения концепции прав и свобод личности «возрожденного естественного права».

Возвращаясь к теории естественного права с изменчивым содержанием, отличавшей школу «возрожденного естественного права» от ее предшественника – естественно-правовой теории, заметим, что наряду с Б.Н. Чичериным в ее разработке участвовал П.Г. Виноградов. Ученый был убежден в том, что естественного права в смысле совокупности вечных норм не существует и каждая эпоха призвана иметь свое собственное «правильное право» наряду с положительным правом (законодательством). Виноградов признавал эволюцию содержания естественного права по мере исторического развития человечества, однако отмечал, что «цель его остается постоянной, и эта цель – справедливость»[160]160
  Виноградов П.Г. Очерки по теории права... С. 151–152.


[Закрыть].

Взяв за основу концепцию естественного права с изменчивым содержанием, другой видный представитель русской школы «возрожденного естественного права», петербургский приват-доцент, а затем профессор права, редактор еженедельника «Право» и депутат Государственной думы второго созыва В.М. Гессен проследил эволюцию форм, в которых воплощалась идея естественного права в различные исторические периоды в зависимости от господствующих в ту или иную эпоху философских воззрений[161]161
  Гессен В.М. Возрождение естественного права. СПб.: Тип. СПб. общ. Е. Евдокимов, 1902. С. 13–17.


[Закрыть]. Сторонники новой правовой идеологии утверждали, что нравственные идеалы должны направлять развитие права. Назначение естественного права виделось им в том, чтобы быть контрольной инстанцией над правом позитивным.

Существенное обновление концепции естественного права в России на рубеже XIX–XX вв. сделало ее менее уязвимой для критики со стороны ее соперников, главным образом, теоретиков юридического позитивизма. Естественно-правовой теории удалось доказать свое право на существование и даже несколько потеснить позитивистское учение, господствовавшее в России со второй четверти и вплоть до конца XIX в.

Основу доктрины «возрожденного естественного права» составляли права человека. Воззрения сторонников данного учения на права человека напрямую связаны со взглядами на право. Представления о праве как о праве естественном, идеально сконструированном, образце для позитивного права служили идеологическим основанием для утверждения взгляда на права человека как на права естественные, неотчуждаемые, существующие помимо государственного их признания, данные человеку от природы, беспрепятственное осуществление которых публичная власть обязана гарантировать.

Вклад школы «возрожденного естественного права» России в теорию прав человека состоял в первую очередь в обосновании принципа свободы личности и ее автономии по отношению к государству. Именно в охране личной свободы состояла, по мнению ее представителей, задача и сущность права. Производной от свободы личности являлась идея неотъемлемых прав человека – прав, которые существуют вне связи их носителя с тем или иным государством. При этом правоведы обосновывали приоритет прав человека (естественное право) над правом, установленным государством (позитивное право), признавали реализацию прав и свобод личности конечной целью развития как естественного, так и позитивного права. Они обосновали понятия правового закона (закона, воплощающего права личности и способствующего реализации справедливости и достоинства личности) и правового государства (государства, отдающего приоритет правам человека по отношению к публичной власти).

Утверждая приоритет естественного права и прав человека, представители школы «возрожденного естественного права» разработали модель взаимоотношений между индивидом и публичной властью, существенно отличавшуюся от той, что была предложена позитивистами. Согласно этой модели, индивид был наделен автономией, правом на невмешательство государства в сферу его личной свободы, а также гарантиями государственной защиты в случае нарушения его прав. Обязанность невмешательства государственной власти в пределы свободы индивида корреспондировала с правом индивида на такое невмешательство, которое могло быть защищено в суде. Для индивида действовал принцип: «все, что не запрещено законом, дозволено», а для власти – принцип: «все, что не дозволено законом, запрещено»[162]162
  Гессен В.М. Административное право. СПб.: Тип. Б.М. Вольфа, 1903. С. 27; Он же. О правовом государстве. СПб.: Изд. Н. Глаголева,1906. С. 24–26; Он же. Подданство, его установление и прекращение. СПб.: Тип. «Правда», 1909. С. 17.


[Закрыть].

Идею самоограничения государства правами человека, его отречения от посягательств на права лиц высказал П.И. Новгородцев. Права человека существовали, по его словам, помимо государственного признания. Признание свободы человека со стороны государства имело по преимуществу отрицательный характер: оно означало не более чем официальное подтверждение факта, требующего своей санкции со всей силой безусловного жизненного явления. Самоограничение государства имело под собой не столько юридические, сколько нравственные основания, вызывалось требованиями естественного права[163]163
  Новгородцев П.И. Право и государство // Вопросы философии и психологии. 1904. Кн. IV (74). С. 527, 537–538.


[Закрыть]. Такой подход представлял собой переворот в общественном сознании.

Право индивида на свободу от публичной власти было обосновано в рамках так называемой теории негативной свободы, развитой теоретиками школы «возрожденного естественного права». Под негативной свободой подразумевалась свобода от какого-либо вмешательства. Представление о негативной свободе было обосновано русскими юристами под влиянием созданной немецким юристом Г. Еллинеком типологии субъективных публичных прав, или теории трех статусов лица, определявших его положение по отношению к государству и в государстве, служивших основой для его публично-правовых притязаний. Еллинек постулировал приоритет индивидуального права и публичных прав индивидуума, воздержание государства и частных лиц от действий, препятствовавших лицу в реализации его свободы. Состояние, когда человек был предоставлен самому себе, было, согласно его взглядам, как фактическим, так и правовым состоянием, признаваемым и защищаемым государством[164]164
  Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2004. С. 406.


[Закрыть].

Негативный статус прав немецкий ученый понимал как свободное от вмешательства государства самоопределение индивида, как свободу волеизъявления лица. К правам негативного статуса ученый причислял свободы, рожденные государственным принуждением и последующим его ослаблением, такие как свободы совести и печати (были порождены принуждением в делах веры и цензурой), неприкосновенность частного жилища, соблюдение почтовой тайны, права собраний и сходок. Позитивный статус прав Еллинек трактовал как закреплявший за его носителем притязания на положительные действия государства в его интересах, например, право на судебную защиту. Активный статус в классификации Еллинека был тесно связан с позитивным статусом, он побуждал своего носителя к активной гражданской позиции, к реализации публичных прав, уже юридически закрепленных. Другими словами, если позитивный статус очерчивал индивиду зону потенциального действия государства в его интересах, то активный статус представлял собой сферу осуществления им своей правоспособности. К активному статусу прав, например, относилось право лица на участие путем выборов в работе органов государства[165]165
  Еллинек Г. Указ. соч. С. 406–408; Левенталь Э.Б. Вклад Георга Еллинека в развитие института основных прав и свобод // Право и политика. 2007. № 2. С. 74–84.


[Закрыть].

Согласно представлению российских ученых, принадлежавших школе «возрожденного естественного права», негативная позиция государства (самоограничение, невмешательство) проявлялась преимущественно в сфере, определенной подданным законом и признаваемой законом не подлежащей воздействию государственной власти. Подданные имели право требовать от государства невмешательства в эту сферу. В узком смысле эту сферу составляла отдельная разновидность прав и свобод, именуемых правоведами «правами негативного статуса» («Status negativus»). Под «правами негативного статуса» понимались гражданские (личные) права, названные юристами «правами свободы». В условиях авторитарных режимов такие права являлись объектом наиболее активного воздействия со стороны государства. Затем они были взяты под защиту конституциями государств, вошли в текст деклараций прав и были объявлены неотъемлемыми правами человека и гражданина. К их числу принадлежали право религиозной свободы (свобода вероисповеданий), свободы слова, союзов и собраний, передвижения, занятий и др. «Каждая такая “свобода”, – писал В.М. Гессен, – является частичным проявлением, особо гарантированным конституцией, одного и единого права, – права общегражданской свободы»[166]166
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 25.


[Закрыть].

Наряду с трактовкой свободы, сопряженной с ограничительной позицией государства, в рамках естественно-правовой концепции было выработано также понимание свободы, связанное с активной позицией государственной власти. И здесь мы видим влияние уже охарактеризованных нами идей Еллинека. Существо этого взгляда было изложено П.И. Новгородцевым: «Старые идеи Смита и Бентама о всеисцеляющем действии частного интереса, о невмешательстве государства... оставлены. От государства требуется не только устранение юридических препятствий к развитию свободы, но и доставление материальной возможности для наилучшего проявления свободы». Попечительная функция государства касалась прежде всего осуществления права на достойное человеческое существование. Вот как характеризовал это право П.И. Новгородцев: «В настоящее время английский либерализм видит путь к осуществлению свободы в том, чтобы оказывать содействие нуждающимся, чтобы улучшить условия социальной и промышленной жизни для тех, кто сам не сможет обеспечить для себя лучшие условия. Речь идет… о том, чтобы обеспечить для каждого возможность человеческого существования и освободить от гнета таких условий жизни, которые убивают человека физически и нравственно. И так как подобная забота относится, прежде всего, к тем, кто не может стать на твердую почву в жизненной борьбе, кто нуждается в помощи и поддержке, то обеспечение права на достойное человеческое существование ближайшим образом имеет в виду лиц, страдающих от экономической зависимости, от недостатка средств, от неблагоприятно сложившихся обстоятельств»[167]167
  Новгородцев П.И. Введение в философию права. Кризис современного правосознания. СПб.: Изд-во «Лань», 2000. С. 272.


[Закрыть].

Сформулированное П.И. Новгородцевым право на достойное человеческое существование принадлежит, согласно современной классификации прав человека, к праву второго поколения, которое составляют социально-экономические права. Право на достойное человеческое существование Новгородцев предлагал включить в декларацию прав, трактуя его предельно широко. Юридическими следствиями признания этого права выступали, по мнению мыслителя, признание за каждым трудящимся права на обеспечение на случай болезни, неспособности к труду и старости, права на труд и на приложение результатов своего труда, права на определенный уровень жизни, права на широкое допущение профессиональных союзов как объединений лиц, консолидированных общностью своих интересов и взаимной поддержкой укрепляющих друг в друге чувство солидарности и сознание свободы, а также права лиц беспомощных и неспособных к труду на обязательное государственное и общественное призрение[168]168
  Новгородцев П. Право на достойное человеческое существование // Общественные науки и современность. 1993. № 5. С. 129–131.


[Закрыть].

В качестве механизма обеспечения права на достойное человеческое существование Новгородцев рассматривал фабричное законодательство, перед которым ставилась задача не ограничиваться охраной свободы, а осуществлять «общее регулирование материальных условий ее осуществления». Фабричное законодательство должно было защищать интересы трудящихся посредством объективного права (путем законодательного регулирования санитарных условий труда и др.), а также обеспечивать каждому трудящемуся его субъективные права (право на обеспечение на случай болезни, неспособности к труду и старости и др.)[169]169
  Там же. С. 129.


[Закрыть].

Понятие положительных услуг со стороны государства присутствовало также в работах Б.А. Кистяковского, приват-доцента Демидовского юридического лицея по кафедре энциклопедии и истории философии права. Расширение сферы приложения прав на положительные услуги со стороны государства, а также дополнение их новыми правами виделось Кистяковскому основной задачей государства будущего. Под государством будущего он понимал социалистическое государство, задача которого представлялась ему в том, чтобы развить юридические принципы, выработанные и установленные современным юристу правовым государством. В современном государстве из всей разновидности прав активного статуса, по словам Кистяковского, признавалось только право на юридическую защиту со стороны государства, т.е. право лица обращаться в суд за защитой и восстановлением своего нарушенного права. Ученый предрекал, что в будущем к этому праву должны будут присоединиться право на труд (право пользоваться землей и другими орудиями производства наравне с другими для приложения своего труда и достижения хозяйственных целей, право каждого на развитие своих способностей и приложение своего труда в сфере, наиболее соответствующей талантам каждого), а также право на участие в материальных и духовных благах, создаваемых современной культурой. Все эти права Кистяковский объединял в одно общее субъективное публичное право – право на достойное человеческое существование, которое, по его мнению, должно было быть гарантировано каждому человеку и обеспечено государством. Государство, осуществлявшее солидарные интересы людей, общее благо, именовалось правоведом социально ориентированным государством. Задачей такого государства Кистяковский считал расширение сферы субъективных публичных прав, что, по его мнению, должно было существенно изменить положение личности в государстве, сделать ее полноправной[170]170
  Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М.: М. и С. Сабашниковы, 1916. С. 580–581, 590.


[Закрыть].

Кистяковскому принадлежало также наблюдение, что формировавшаяся в условиях социально ориентированного государства XIX в. русская интеллигенция и ее политические мыслители уделяли недостаточное внимание теоретическим вопросам гражданской свободы и нормативного значения права, казавшимся им вопросами отвлеченными. Их больше интересовали социальные функции личной свободы и права[171]171
  Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Oxford: Clarendon Press, 1987. P. 16.


[Закрыть].

Существенное место в учении теоретиков «возрожденного естественного права» о правах и свободах личности, как мы видим, занимало понятие субъективных публичных прав. В современной юриспруденции под субъективными правами понимаются конкретные возможности, правомочия лица. Субъективным правом именуется мера юридически возможного поведения лица, позволяющая субъекту удовлетворять свои интересы и требовать определенного поведения от обязанных лиц[172]172
  Автономов А.С. Права человека, правозащитная и правоохранительная деятельность. М.: Новое литерат. обозрение, 2009. С. 42; Комаров С.А., Малько А.В. Теория государства и права. М.: Норма, 2004. С. 183.


[Закрыть].

Представители школы «возрожденного естественного права» широко использовали понятие «субъективные публичные права». В трактовке С.А. Котляревского, специалиста в области государственного права Московского университета, депутата Государственной думы первого созыва, понятие субъективное публичное право обозначало наличие у отдельного индивида некоторой сферы жизни и действия, обеспеченной от посягательств со стороны власти[173]173
  Котляревский С.А. Конституционное государство. Опыт политико-морфологического обзора. СПб.: Тип. Альтшулера, 1907. С. 80.


[Закрыть]. Одно из наиболее емких определений субъективных публичных прав дал в 1905 г. А.К. Дживелегов, – российский историк, ученик П.Г. Виноградова. Он трактовал их как «определенную совокупность прав, неприкосновенных для государственной власти», закреплением которых «государственная власть признает в своих отношениях к подданным известный предел, перейти который оно не в праве»[174]174
  Дживелегов А.К. Конституция и гражданская свобода // Конституционное государство: Сб. ст. СПб.: Тип. Товарищества «Общественная польза», 1905. С. 57–58.


[Закрыть].

В.М. Гессен понимал под субъективным публичным правом право, которому соответствует обязанность государственной власти по отношению к гражданам. Ученый связывал данную правовую категорию с понятием конституционного государства, в котором индивид является гражданином, а значит – правовым субъектом, т.е. субъектом публичных прав и обязанностей; в полицейском государстве он был лишь подданным – объектом власти[175]175
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 22–24.


[Закрыть]. Б.А. Кистяковский указывал на неприкосновенный характер субъективных публичных прав в правовом государстве, зачастую закрепленных в конституциях кодификацией и торжественным провозглашением, на отсутствие у государства, считающего себя правовым, права стеснять или нарушать эти права[176]176
  Кистяковский Б.А. Права человека и гражданина // Вопросы жизни. 1905. № 1. С. 117.


[Закрыть].

Теоретиками «возрожденного естественного права» был определен универсальный набор основных прав и свобод личности, призванных обеспечить нормальную жизнедеятельность индивида, разработана классификация прав и свобод. Классический образец такой классификации был составлен В.М. Гессеном, который избрал в качестве критерия так называемый статус прав, предложенный Еллинеком. Под статусом прав понималась их роль в обществе, преобладающие функции государства по их обеспечению. В свою очередь выделялись негативный, позитивный и активный статусы прав.

В.М. Гессен к правам негативного статуса относил права свободы. Закрепляя их, государственная власть признавала за гражданином определенную сферу свободы, в пределы которой она не была правомочна вмешиваться. В эту категорию входили свободы вероисповедания, слова, печати, союзов и собраний, передвижения, промыслов и занятий и т.д. Эти права провозглашались неотъемлемыми правами человека и гражданина и получали закрепление в конституциях государств[177]177
  Гессен В.М. Административное право... С. 27; Он же. О правовом государстве... С. 24–26; Он же. Подданство, его установление и прекращение... С. 17.


[Закрыть].

Правами позитивного статуса (правами на услуги государственной власти) в трактовке В.М. Гессена являлись права на судебную защиту, на общественное призрение, на первоначальное обучение и др. Под правами активного статуса ученым понимались политические права (права на участие в управлении государством). Наиболее важным политическим правом, по мнению Гессена, являлось активное и пассивное избирательное право (право избирать и быть избранным). К политическим правам Гессен относил также наследственное право быть членом верхней палаты парламента, право избранного быть членом палаты депутатов, право быть присяжным заседателем и т.д.[178]178
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 24–26; Он же. Основы конституционного права. Пг.: Издание Юридического книжного склада «Право», 1918. С. 56–59.


[Закрыть]

Б.А. Кистяковский, также взявший на вооружение типологию субъективных прав немецкого юриста Г. Еллинека, разделял права на три группы: 1) свободы личности от государства (неприкосновенность личности, жилища, корреспонденции, свобода передвижения, свобода занятий, свобода совести, слова, печати, собраний, постоянных организаций и союзов); 2) права личности на положительные услуги со стороны государства (право на труд, на получение образования, на правовую охрану со стороны государства, на судебную защиту, право обращения к административной власти для восстановления своего права); 3) права личности на участие в управлении и руководстве государством (активное и пассивное избирательное право, право на занятие государственных должностей, право петиций)[179]179
  Кистяковский Б.А. Права человека и гражданина… С. 125–126.


[Закрыть].

В отличие от В.М. Гессена, считавшего права и свободы всех категорий в равной степени важными, Б.А. Кистяковский ранжировал их по степени значимости. Ученый утверждал, что наиболее существенным правом человека является право на неприкосновенность личности и дополняющее его право на неприкосновенность жилища и переписки, без которых все остальные гражданские права «оказались бы иллюзией». В правовом государстве неприкосновенность личности получала защиту со стороны органов государственной власти, поставленных в строгие рамки закона. Анализируя процесс приращения прав человека в политико-правовой мысли и в законодательстве стран Европы (Англии, Франции, Германии) и Соединенных Штатов Америки, Кистяковский обнаружил важную тенденцию в развитии субъективных прав – их превращение из национальных прав в универсальные права человека и гражданина[180]180
  Кистяковский Б.А. Философия и социология права. СПб.: РХГИ, 1999. С. 545.


[Закрыть].

Дореволюционные правоведы использовали также понятие «основные права человека и гражданина», к которым относились права, вписанные в основные законы конституционных государств, имеющие учредительный характер[181]181
  Котляревский С.А. Конституционное государство. Юридические предпосылки русских Основных Законов. М.: Изд-во «Зерцало», 2004. С. 84; Дживелегов А.К. Права и обязанности граждан в правовом государстве. М.: Тип. А.П. Поплавского, 1906. С. 5–6.


[Закрыть]. В современных классификациях прав и свобод личности данные права именуются конституционными. Основные права в свою очередь подразделялись дореволюционной юриспруденцией на права общественной свободы (свобода союзов (ассоциаций), свобода совести, мысли, слова, печати и собраний) и на права личной свободы (личная и жилищная неприкосновенность, тайна переписки, свобода профессий и передвижения). В основу деления прав на общественные и личные, предложенного, в частности, А.К. Дживелеговым, было положено утверждение, что общественная свобода обеспечивает человека полномочиями в его взаимодействии с другими людьми, тогда как личная определяет его индивидуальные действия[182]182
  Дживелегов А.К. Права и обязанности граждан в правовом государстве... С. 5–6.


[Закрыть].

Под основными правами в правоведении конца XIX – начала XX в. понимались права гражданские (личные) и политические. Само же представление о гражданских и политических правах было в дореволюционной юриспруденции иным, чем в правовой науке XXI в. Подразделяя субъективные публичные права на гражданские (свободы слова, собраний, союзов, совести и др.) и политические (избирательное право, право быть присяжным заседателем и др.), правоведы признавали границу между ними тонкой. При этом отмечалась двойственная юридическая природа гражданских прав: поскольку они осуществлялись в частных интересах, превращая отдельного индивида из объекта воздействия государства в гражданина – субъекта прав и обязанностей, их считали гражданскими правами. Однако ввиду того, что гражданскими правами нередко пользовались с политическими целями, их можно было признать политическими правами наравне с избирательным правом или правом быть присяжным заседателем. Юристы указывали, что пользование гражданскими правами составляет настоящее политическое действие и представляет собой косвенный эквивалент участия в государственной власти[183]183
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 24–26; Дживелегов А.К. Конституция и гражданская свобода... С. 59–61; Матвеев В.Г. Право публичных собраний: Очерк развития и современной постановки публичных собраний во Франции, Германии, Англии. СПб.: Тип. Товарищества «Общественная польза», 1909. С. 1–3. См. также: Туманова А.С. Государственно-правовая мысль и ее влияние на законодательство о правах и свободах граждан в годы первой русской революции // Историко-правовой вестник. Вып. 1: Сб. науч. ст. / под ред. А.С. Тумановой. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2005. С. 55.


[Закрыть].

Обеспечение прав и свобод личности правоведы считали основополагающей функцией правового государства, ввиду чего они разработали учение о правовом государстве и сформулировали систему гарантий прав человека применительно к данной форме государства. Позитивное право абсолютистского государства субъективных прав, по их мнению, не предусматривало.

Способность того или иного государства к осуществлению прав и свобод личности являлась для юристов свидетельством правовой сущности этого государства. Так, государство, в котором публичная власть могла по собственному усмотрению отменять основные права и свободы, не считалось ими правовым. «Свободы эти настолько неотъемлемое право каждого человека, что тот государственный строй, в котором они нарушаются, – писал Б.А. Кистяковский, – не может быть признан нормальным, независимо от того, в чьих руках находится власть. Там, где этих свобод нет, или где они… могут быть хотя бы временно упразднены.., там государственная власть имеет характер насильственный, а не правовой»[184]184
  Кистяковский Б.А. Сущность государственной власти. Ярославль: Тип. губ. правл., 1913. С. 474, 479; Он же. Философия и социология права... С. 328.


[Закрыть].

Правоведы указывали на отсутствие субъективных публичных прав в полицейском государстве. По мнению Б.А. Кистяковского, природу абсолютной монархии можно было охарактеризовать высказыванием, которое М.А. Бакунин использовал для раскрытия содержания понятия «государство» – «это сумма отрицаний свобод всех его членов». Только имея дело с управомоченными лицами, которые могут предъявлять правовые притязания к самому государству, государственная власть, по мнению Кистяковского, была вынуждена соблюдать законы[185]185
  Кистяковский Б.А. Философия и социология права... С. 329–330.


[Закрыть]. Таким образом, абсолютистское государство не было знакомо и с идеей законности.

«Сама идея субъективного публичного права, – писал В.М. Гессен, – права, которому соответствует обязанность государственной власти, – остается совершенно неизвестной и чуждой старому режиму»[186]186
  Гессен В.М. Основы конституционного права... С. 10.


[Закрыть]. В абсолютистском государстве бесправный подданный, по словам ученого, мог лишь просить милости, а не требовать права. Допуская возможность формирования в условиях абсолютизма отдельных видов субъективных публичных прав (право на судебную защиту, отдельные права в области административного законодательства), Гессен вместе с тем признавал их ограниченность, неопределенность, отсутствие у них твердых гарантий. В силу надзаконного характера правительственной власти в полицейском государстве данные права, не будучи правопритязаниями, являлись скорее рефлексом объективного права, чем субъективными правами в собственном смысле слова. «Только в правовом государстве права находят свое основание в законе, равно обязательном и для подвластных, и для власти»[187]187
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 26–27.


[Закрыть], – считал ученый.

В.М. Гессен полагал, что именно в силу несвязанности публичной власти в абсолютистских государствах позитивным правом предпринятая в XVIII в. попытка сформулировать понятие «общеподданнических» публичных прав, к числу которых относились права на личную неприкосновенность, на неприкосновенность собственности, на свободу передвижения и др., завершилась неудачей. Ученый утверждал, что доктрина, признающая существование таких прав в абсолютной монархии, изображала справедливое, соответствующее требованиям разума, но не действующее положительное право абсолютного государства, поскольку в последнем не было предусмотрено субъективных публичных прав. При наличии у монарха неограниченной власти, позволяющей ему по своему усмотрению лишать свободы или отправлять в ссылку неугодных ему лиц, распоряжаться имуществом своих подданных, ни о праве подданного на личную неприкосновенность, ни о его праве собственности не могло быть и речи[188]188
  Гессен В.М. Основы конституционного права... С. 12.


[Закрыть].

Завершенный характер учению о правах личности школы «возрожденного естественного права» придала разработанная его представителями система гарантий прав и свобод. Правоведы признавали, что права и свободы останутся необеспеченным принципом, если они не будут должным образом защищены и гарантированы.

В вопросе формулирования гарантий субъективных публичных прав мы вновь видим влияние на российских ученых создателя теории правового государства Г. Еллинека, который выделял три вида их гарантий: социальные (сюда он причислял религию, мораль, общественные нравы), политические (разделение властей, местное самоуправление и др.), правовые (ответственность министров, импичмент, административная юстиция и др.). Правовые гарантии реализовывались, по мнению Еллинека, посредством прежде всего контрольной функции государства, осуществлявшего административный, финансовый и парламентский виды контроля[189]189
  Еллинек Г. Общее учение о государстве... С. 745–750.


[Закрыть].

Обосновывая систему гарантий прав человека, русские юристы подразделяли их на политические (разделение, либо обособление властей, подзаконный характер судебной и административной ветвей власти), социальные (состояние нравов, морали, правосознания общества), материальные (экономическая независимость личности) и правовые (административная юстиция, конституционный надзор, ответственность министров и иных должностных лиц перед законодательной и судебной властями)[190]190
  Гессен В.М. Теория правового государства // Политический строй современных государств. СПб.: Тип. «Слово», 1905. С. 140–143; Котляревский С.А. Власть и право. Проблема правового государства. М.: Тип. «Мысль», Н.П. Меснянкин и Ко, 1915. С. 287–288.


[Закрыть].

В государствоведческой концепции В.М. Гессена обособление властей (термин, производный от разделения властей, означавший приоритет законодательной власти среди прочих ветвей власти) и их подзаконный характер выступали ключевыми признаками конституционного государства, а также гарантиями обеспечения субъективных прав личности. Гессен указывал, что в конституционном государстве только законодательная власть, выражавшая волю народа, не была связана в осуществлении своих прерогатив действующим правом. Правительственная и судебная власти, напротив, были ограничены существующим законодательством. Правительство, управлявшее страной и обеспечивавшее исполнение законов, и суд, разрешавший споры, были обязаны, по мнению Гессена, подчиняться действовавшим в государстве законам так же, как и любой гражданин. Подзаконность правительственной и судебной властей являлась фактором самоограничения государства, поскольку государство, издавая закон, связывало им не только подчиненных индивидов, но и себя. Действующие в конституционном государстве законы, с одной стороны, возлагали определенные обязанности на граждан, предоставляя соответствующие права правительству, а с другой – возлагали обязанности на правительство, предоставляя права гражданам. Таким образом, и государство в лице правительственной власти, и любой подвластный ему гражданин одинаково выступали правовыми субъектами – носителями субъективных обязанностей и прав. Отношения, складывавшиеся между правительственной властью и гражданами в конституционном государстве, являлись правоотношениями[191]191
  Гессен В.М. О правовом государстве... С. 12.


[Закрыть].