Текст книги "Русская Атлантида и первые индоевропейцы"

Фигурка использовалась для ритуальных действий. Охотничий обряд включал нанесение символическому зверю «ран» в области сердца, предполагающих смерть от истекания кровью. И действительно, на левой стороне фигурки в области груди остались следы многочисленных ударов массивным острым предметом. С правой же стороны грудь окрашена охрой. Две ноги у статуэтки отбиты. После всех этих действий фигурку уложили на возвышение в яме, чтобы затем закопать. Такие манипуляции – редкое по своей убедительности свидетельство ритуально-магической церемонии. Мы, однако, не согласны с Х.А. Амирхановым и С.Ю. Львом в том, что статуэтка изготовлялась для одноразового использования и закапывалась навсегда после проведения обряда. Фигурка была символом священного животного. Местом ее постоянного хранения была яма (нижний мир), но накануне очередного обряда один из жрецов «спускался» в мир теней и возвращал символ ритуального животного в мир людей.

На втором этапе заселения структура поселения, оставаясь по планировке прежней, сместилась. Очаги были расположены в том же направлении на расстоянии 1–1,5 м от линии первого этапа, но стали крупнее и глубже (1 м в диаметре, до 50 см в глубину). Жилища располагались вокруг этой линии и представляли собой вытянутые полуземлянки длиной до 5 м, шириной и глубиной до 1 м. Сверху, они, видимо, были перекрыты бивнями мамонта и покрыты шкурами. Возле землянок были выкопаны ямы-хранилища диаметром 50 см и глубиной до 1,5 м. Ямы-хранилища, как правило, накрывались лопатками мамонта с проделанным в них круглым отверстием. Подобная структура поселения встречается в Костенках-1 и на стоянке Авдеево (40 км от Курска), где было обнаружено по два соседствующих жилищно-хозяйственных комплекса.

В 2005 году в яме-хранилище второго этапа была обнаружена классическая статуэтка «венеры» из бивня мамонта, а в соседней яме еще одна статуэтка малых размеров. Зарайская «венера» не отличается пышными формами, что сближает ее с «худыми» авдеевскими статуэтками, при этом она имеет одно существенное отличие ее ножки не сведены вместе, а вырезаны раздельно, выделены даже ступни. Такой стиль в литературе принято называть авдеевским. Это может свидетельствовать об определенном культурном своеобразии Зарайской стоянки, объединяющей в себе особенности и Костенок, и Авдеева.

Третий этап заселения стоянки характеризуется небольшим числом ям, менее крупными и глубокими очагами (до 20 см в глубину) и появлением (предположительно) наземных жилищных конструкций. Соответствующий культурный слой насыщен крупными костями мамонта, в большинстве своем имеющих четкие концентрации, вероятно связанные с остатками жилых построек. Основным строительным материалом служили черепа, нижние челюсти и бивни мамонтов.

Последний, четвертый этап заселения стоянки приходится на эпоху некоторого потепления климата. Он связан с верхней погребенной почвой, в которой залегают находки. В ней хуже сохранялась органика, и кости мамонта здесь встречаются в основном в виде трухи. Четких данных о плане поселения и жилищах этого этапа пока не удалось собрать в достаточном количестве, хотя А.В. Трусовым было обнаружено несколько очагов-«зольников» и один объект, интерпретируемый как жилище. Тем не менее, из этого горизонта происходит богатый кремниевый материал.

На стоянке обнаружено большое количество костей мамонта. Маловероятно, что все они являются результатом охотничьей добычи. Множество костей сжигалось в очагах (в приледниковой тундре в то время нельзя было найти древесины в достаточ ном количестве), и относительно небольшое племя (несколько десятков человек) не могло добыть столько мамонтов. Исследователи полагают, что неподалеку от стоянки находилось так называемое «кладбище» мамонтов, погибших или утонувших в реке Осетр (в те времена эта река была гораздо полноводнее). Люди периодически наведывались к излучине реки, добывая необходимые кости (примечательно, что практически все бивни, использовавшиеся в качестве строительного материала, имеют одинаковые габариты, что свидетельствует об их предварительном отборе). В пользу этой гипотезы говорит и то, что многие кости, найденные на стоянке, иногда на несколько тысячелетий старше предельного возраста культурного слоя. Помимо костей мамонта, на стоянке были обнаружены также кости северного оленя, зайца, бизона, грызунов. Из мелких костей изготавливались инструменты (типа проколок), а из крупных – мотыги для копания земли. Много обнаружено лапок песца – скорее всего, они оставлялись как декоративный элемент меховой одежды.

Важным элементом сакральной жизни стоянки была природная красная краска – охра, которую изготавливали, видимо, путем длительного пережигания конкреций самородного железа, в большом количестве встречающихся в песчаном материке. Охрой посыпали полы жилищ, маркировали ямы-хранилища и ямки – «кладики». Иногда охру смешивали с красной глиной или жиром. На стоянке в большом количестве обнаружены керамические фрагменты, часто смешанные с охрой или обожженные. На данный момент их предназначение остается не вполне ясным. Среди наиболее интересных находок, помимо фигурки бизона и палеолитических венер, выделяются также ожерелье из зубов песца, мотыга из бивня мамонта и крупные кости с нанесенным на них крестообразным орнаментом.

Коллекция кремниевых орудий с зарайской стоянки чрезвычайно богата и насчитывает сотни тысяч изделий. Близость естественных выходов кремниевых пород позволяла не экономить сырье, поэтому в коллекции можно встретить наконечники длиной 16 см и пластины длиной более 20 см. В 2001–2002 гг. была вскрыта яма третьего этапа (переделанная из более древней землянки), полностью заполненная преформами – крупными кремниевыми желваками массой до 4 кг. На стоянке обнаружено и много массивных нуклеусов. Это позволяет в деталях восстанавливать всю технологическую цепочку изготовления каменных орудий.

Подавляющее большинство кремниевого материала составляют отходы скалывания. Чрезвычайно много найдено отщепов. При этом орудия на отщепах крайне немногочисленны, что свидетельствует о том, что сами отщепы, в основном, были лишь побочным продуктом при оформлении нуклеуса. Технология скалывания, таким образом, была направлена на получение пластинчатой заготовки, как в Костенках и Авдееве. Именно на этих широких массивных пластинах изготовлено подавляющее большинство орудий, найденных на стоянке. Среди орудий культуроопределяющими для данной стоянки признаны так называемые «ножи костенковского типа», наконечники с боковой выемкой и листовидные наконечники, а также пластинки с притупленным краем. Последние являются интересным видом миниатюрного орудия; их могли использовать в качестве вкладышей в костяную или деревянную оправу для получения составного орудия (например, наконечника или ножа). Пластинки и микропластинки скалывали со специально подготовленных небольших или вторичных нуклеусов (то есть полученных из крупных пластин или отщепов). Среди прочих орудий следует отметить большое количество резцов разных типов, а также скребки, скребла, проколки, острия, обушковые ножи, отбойники из песчаника, известняка, кварцита и даже кремния.

До настоящего времени на зарайской стоянке не найдено никаких следов антропологических остатков, кроме молочного зуба ребенка, обнаруженного при сортировке промывки. Погребения пока не обнаружены, и нельзя с достоверностью судить, как именно выглядел внешне типичный зарайский кроманьонец. Но предметы материальной культуры с неоспоримостью доказывают, что и в крайне сложных климатических условиях в центре Русской равнины продолжал существовать очаг достаточно развитой первобытной цивилизации. Сопоставление зарайской стоянки с более южными палеолитическими памятниками (Костенки, Авдеево) позволяет говорить об их культурном единстве.

Древнейшая северная цивилизация не только «не выстудилась» новой волной холода, но и накопила силы для следующего, более мощного эволюционного рывка. Но неожиданно пришла еще более страшная беда потопы невиданной разру шительной силы. М.Г. Гросвальд называет шесть дат – 19,4; 18; 14,2; 11,5; 9,6; 7,6 тысяч лет назад. Владимир Павлович Полеванов, один из наиболее авторитетных экспертов в этой области пишет: «Нельзя сказать, что о гидросферных катастрофах ничего не было известно и до открытия Гросвальда. И наши, и американские геологи изучили следы прорывов ледниково-подпрудных озер в горных районах мира; полигоном в России является Горный Алтай. Цифры, которые там были получены, впечатляли, особенно в сравнении с крупнейшими реками мира. Что значат жалкие цифры расхода воды 370 тыс. м³/ сек. реки Амазонки по сравнению с 18 млн. м³/ сек. Чуйско-Курайского озера на Алтае или 17 млн. м³/сек. озера Миссула в США! Российские ученые пришли к выводу, что минимум пять раз за последние 25 тыс. лет катастрофически осушались ледниково-подпрудные озера Горного Алтая. За день-два в предгорья вырывались объемы воды в 10–20 тыс. км³. Гидросферные катастрофы, установленные Гросвальдом, объяснили шесть катастрофических подъемов уровня Мирового океана за те же 25 тыс. лет! В зарубежной геологической литературе эти события так и были обозначены – catastrophic rising extent (CRE); во времена некоторых CRE уровень всего Мирового океана поднимался до 30 м… Воды горно-озерных катастроф явно не хватало (для объяснения потопов – А.А.). Гросвальд со своей теорией подоспел очень вовремя. Необходимая вода для «апокалипсиса» нашлась. Такие гигантские запасы могли скопиться только в подпрудном Северном Ледовитом океане»

Режим «подпрудного озера» в Ледовитом океане возникал в определенный момент ледникового периода, когда растущие год от года льды перекрывали на западе пролив Фрама (между Гренландией и Шпицбергеном), а на востоке – Берингов пролив. Льды препятствовали оттоку воды в соседние океаны, и, как результат, океан начинал «вспухать» единым Центрально-Арктическим ледником (он накрывает Северный полюс). За 2–3 тысячи лет ледник поднимался до высоты 800-1300 метров. Давление его на воду, находившуюся под ледяной «шапкой», становилось огромным. В период потепления климата, когда континентальный ледник начинал подтаивать, вода вырывалась из-под него, образуя стремительно несущуюся «стену» потопа. На его конечной стадии, когда обрушивалась ледяная шапка-гора, поток представлял водно-ледяную «кашу».

Согласно Гросвальду, на протяжении 5–7 тысяч километров поток воды шириной до 1000 км и глубиной 200–500 м несся со скоростью более 100 км/ч (значение скорости может быть в несколько раз больше в зависимости от высоты столба жидкости и давления ледяной «шапки» на воду). Вместе с объемом 1–3 млн. км³ воды переносилось 2–5 млн. км³ льда. «Вздыбленная стена воды с миллионами кубометров льда рвалась в океан, разрушая все на своем пути. Более того, при такой глубине и скорости потока возникает так называемое холодное кипение воды – кавитация. В бурлящем потоке пузырьки от высокого давления схлопываются, излучая ударную волну. Это явление многократно увеличивает и без того гигантскую разрушительную силу потока. Вода буквально приобретает свойства динамита. В минуты и часы прорезаются самые твердые горные породы, в дни образуются проливы – Босфор и Дарданеллы, мгновенно заполняются моря и озера – Черное, Аральское, Каспийское, Балхаш… Дальше вода уже хлещет через европейскую Россию и в зависимости от того, какой ледниковый щит коллапсировал первым, рвется к Атлантике. Это происходит либо северным путем между югом Балтийского моря и Альпами, либо южным – через Черное море, Босфор – Дарданеллы, не щадя Грецию, Турцию и соседние территории. При прорыве Карского ледника эти миллионы кубокило-метров воды со льдом мчались на юг через Казахстан, Узбекистан, Туркмению, Иран в Персидский залив и Аравийское море» (В.П. Полеванов).

Время наступления первого из потопов совпадает с началом периода упадка уровня хозяйственного развития у сунгирцев и зараевцев. Второй из потопов нагрянул через 1,4 тысячи лет. Из пяти временных промежутков между потопами – «циклов Гросвальда» (В.П. Полеванов) – он наименьший, поэтому можно говорить о двойном ударе первых двух катастроф. Два следующих периода между потопами – 3,8 и 2,7 тысяч лет – наибольшие в этой череде катастроф. Археологические изыскания убедительно свидетельствуют, что новые генерации людей в это время воссоздавали цивилизацию на Русской равнине.

Тут уместно вспомнить мысль, которую поведал египетский жрец Солону: «Какое бы славное или великое деяние или вообще замечательное событие ни произошло будь то в нашем краю или в любой стране, о которой мы получаем известия, все это с древних времен запечатлевается в записях, которые мы храним в наших храмах; между тем у вас и прочих народов всякий раз, как только успеет выработаться письменность и все прочее, что необходимо для городской жизни, вновь и вновь в урочное время с небес низвергаются потоки, словно мор, оставляя из всех вас лишь неграмотных и неученых. И вы снова начинаете все сначала, словно только что родились, ничего не зная о том, что совершалось в древние времена в нашей стране или у вас самих. Так вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил некогда в вашей стране.» (выделено автором – А.А.).

Со схожими рассуждениями выступает и Критий в одноименном диалоге: «Имена их (предков – А. А.) дошли до нас, но дела забыты из-за бедствий, истреблявших их потомков, а также за давностью лет. Ибо выживали после бедствий, как уже приходилось говорить, неграмотные горцы, слыхавшие только имена властителей страны и кое-что об их делах. Подвиги и законы предков не были им известны, разве что по темным слухам, и только памятные имена они давали рождавшимся детям (выделено автором – А.А.); при этом они и их потомки много поколений подряд терпели нужду в самом необходимом и только об этой нужде думали и говорили, забывая предков и старинные дела. Ведь занятия мифами и разыскания о древних событиях появились в городах одновременно с досугом когда обнаружилось что некоторые располагают готовыми средствами к жизни, но не ранее. Потому-то имена древних дошли до нас, а дела их нет.» Эти, казалось бы, простые по содержанию высказывания крайне важны для объяснения явления Русской Атлантиды. У нас нет письменных свидетельств, а следы материальной культуры были смыты многочисленными потопами. Но остались мифы и легенды, и это не только составляющие древнерусского эпоса. Это также реликтовые воспоминания всех тех европеоидов, чьи предки, так или иначе, были связаны с Атлантидой.

Полеванов пишет: «Трудно представить «гиперборейскую» родину человечества на просторах Северной Евразии. Человек здесь жил от катастрофы до катастрофы, почти поголовно уничтожаясь во время немыслимых, небывалых в истории водных катастроф.» Да, согласимся, центр цивилизации тяготел к южным областям Русской равнины (село Костенки), но пример сунгирцев и зараевцев убеждает, что люди стремились освоить и более северные пределы. Патриарх Ной, корабль которого причалил к горе Арарат, плыл с севера. Дата сотворения мира в нашей летописной и разных религиозных традициях совпадает с временем последнего гросвальдовского потопа (7,6 тысяч лет назад). Но это отсчет, так сказать, южной части северян, спасшихся от катастрофы и уплывших с Ноем. Этот библейский герой возглавил ту часть северян, которые пережили последний гросвальдовский потоп, и переправился с ними в Переднюю Азию. Потомки Ноя, европеоиды севера, создавали первые древние цивилизации на юге – шумерскую и египетскую. Но ведь были патриархи и до Ноя начиная с Адама. Все они проживали на Русской равнине. От них, разумеется, и следует вести историю современного человечества. Но можно ли определить время Адама?..

Современная антропология в значительной степени изменила ранние представления о самих кроманьонцах, т. е. об ископаемых неоантропах начальной поры верхнего палеолита, которые оказались не тождественными позднейшим неоантропам. Кроманьонцы – не то, что о них обычно воображали. Было общепринято, что кроманьонцы – это мы сами. Детальное исследование черепов обнаружило эту ошибку. Так, черепа группы ископаемых неоантропов (Homo sapiens fossilis) серьезно отличаются – по крайней мере, в некотором проценте экземпляров и тем самым в среднем – от величин типичных и устойчивых для ныне живущих неоантропов, т. е. людей современного типа. Мало того, выяснилось, что это отклонение характеризует людей первой половины верхнего палеолита (в частности, представителей ориньякской культуры). Такие верхнепалеолитические индивиды как Кро-Маньон III, Маркина Гора оказались по макроморфологии головного мозга вообще ближе к палеоантропам, чем к неоантропам.

В книге Б.Ф. Поршнева «О начале человеческой истории» приводятся таблица (составленная на основе исследований В.И. Кочетковой) изменения длины определенных участков черепа для различных представителей рода Homo. Некоторые показатели, нарастающие по всей цепи от шимпанзе к австралопитекам и далее, достигают своего максимума именно в среде ископаемых неоантропов после чего кривая падает. Другие показатели, наоборот, достигают пика накануне появления этой группы, т. е. у палеоантропов, а с ископаемых неоантропов уже начинается нисходящая линия, характерная для неоантропов вообще по сравнению с ростом соответствующей кривой у архантропов. Поршнев подчеркивает, что вся группа ископаемых неоантропов представлена сравнительно немногочисленными находками. Но предлагает видеть в этом начальный шажок на пути становления современного человека. Ученый связывает этот процесс с формированием у человека второй сигнальной системы, попросту говоря, речи и абстрактного мышления.

«Развитие второй сигнальной системы у людей ни в коем случае не было следствием разрастания общего объема головного мозга по сравнению с объемом (весом) тела и прямо никак не связано с этим процессом энцефализации (церебрализации) в филогении троглодитид (человекообразных приматов и архантропов – А.А.). Во-первых, в биологической эволюции вообще налицо тенденция увеличения мозга (независимо от размеров тела), и по этому показателю прямоходящие высшие приматы, включая человека, вовсе не оказываются специфичными: степень энцефализации увеличивается у всех ископаемых млекопитающих. По степени развития неокортекса («новой коры»), т. е. по степени «неоэнцефализации», можно выделить весь отряд приматов из общей родословной млекопитающих, но невозможно отдифференцировать собственно человеческую линию. Во-вторых, разрастание объема головного мозга в эволюции семейства троглодитид было прямым морфологическим следствием прямохождения и прямым биохимическим следствием плотоядения, т. е. повышенного усвоения протеина; эти два фактора влекли за собой широкий размах индивидуальных вариаций объема мозга, иначе говоря, делали структурно и гистологически возможными колебания в сторону повышенной массы мозга, а естественный отбор закреплял эти отклонения, несомненно, потому, что они были биологически выгодны. По Боне, это разрастание мозга происходило в том же темпе, как и другие морфологические показатели в плейстоцене (ледниковье – А.А.). Но у Homo sapiens средний размер и вес головного мозга не возрастал и не возрастает сравнительно с поздними. При этом размах индивидуальных вариаций данного признака у Homo sapiens весьма увеличился сравнительно с палеоантропами, нередко встречается объем мозга, значительно превышающий среднюю величину, но ничто не закрепляет этих отклонений: они биологически нейтральны, и средняя величина остается неизменной для черепов любого времени с верхнего палеолита до наших дней. Между тем, речевая функция мозга в корне отличает неоантропа от палеоантропа» (Б.Ф. Поршнев). Социальность и разум человека никак прямо не связаны с общей величиной его головного мозга. Зато корреляция начинает проступать, когда измерению подвергаются по отдельности длиннотный, широтный и высотный диаметры роста головного мозга в филогенетической цепи: шимпанзе – австралопитек – археоантроп – палеоантроп – неоантроп. До неоантропов наиболее интенсивно увеличивался тотальный длиннотный размер (за счет роста задних областей). Напротив, только мозг неоантропов дает интенсивный сдвиг высотного диаметра. В лобной и теменной долях эпицентры роста перемещаются из нижних отделов в верхние, происходит усиленный рост префронтальной области, а также поднятие и выравнивание поверхности мозга в его своде.

Итак, палеоантропологи четко фиксируют момент возникновения человека современного типа (библейского Адама) и определяют его временем 15 тысяч лет назад, то есть XIII тыс. до н. э. Время рождения современного человека тогда следует отнести к третьему циклу Гросвальда – между третьим евразийским (14,2 тысячи лет назад) и четвертым (11,5 тысяч лет назад) потопами. При этом можно определенно утверждать, что прародина современного человечества находилась не в Месопотамии, а на Русской равнине, и ее древнейшая часть истории непосредственно связана с Атлантидой.

Теперь самое время вспомнить об эпиграфе к главе. Испанский путешественник увидел то, про что не мог знать у себя на родине. Мамонты достигали высоты 5,5 метров и массы тела 10–12 тонн. Они были в два раза тяжелее самых крупных современных наземных млекопитающих – слонов. Под слонами Атлантиды Платон подразумевал мамонтов. Он писал («Критий»): «Даже слонов на острове водилось великое множество, ибо корму хватало не только для всех прочих живых существ, населяющих болота, озера и реки, горы или равнины, но и для этого зверя из всех зверей самого большого и про жорливого». Отметим оборот «великое множество». Из описания находок на древних стоянках Русской равнины изделия из кости мамонта стоят, безусловно, на первом месте. Из нее делались и украшения, и оружие, и даже дома. Самые крупные кости этих животных использовались для фундамента. Более мелкие кости искусно располагали над ними, они и составляли верхнюю часть стен. Крыша жилища состояла из бивней, на которые натягивали шкуру мамонта.

Фото 1. Михаил Григорьевич Гросвальд (1921–2007) – советский и российский географ, геоморфолог, один из основателей отечественной и мировой гляциологической школы.

Заслуженный деятель науки Российской Федерации, доктор географических наук, профессор

В середине помещения, в полу, делали углубление для очага. Сооружения, защищающие кочующих охотников на мамонтов от зимней стужи, использовались многими поколениями людей. Они сообща строили эти жилища, что требовало немалых усилий (не менее 5–6 дней у десяти человек, не считая времени, затраченного на сбор костей). У нас есть все основания говорить, что в Атлантиде мамонт был животным номер один. Причем, такое определение, видимо, касалось, как хозяйственной, так и религиозной сферы. И очень знаменательно и символично, что популяция мамонтов исчезла примерно в одно время с Атлантидой.

Фото 2. Дом из костей и шкур мамонтов