Текст книги "Русский Дьявол"

В начале суббуревой активности на небе как бы воссоздается картина широко раскинувшегося над землей сказочного золотого дворца. «А дворец тот стоит на одном столбе на серебряном, а навес над дворцом из самоцветных каменьев, лестницы перламутровые, как крылья, в обе стороны расходятся… Лишь только вошли они, застонал столб серебряный, расходились лестницы, засверкали все кровельки, весь дворец стал повертываться, по местам передвигаться». Да и где, как не в Заполярье, следовало мыслить владения Кощея: ведь именно там, под авроральным овалом, жители Русской равнины изначально (в период отступления ледника и во времена раннеземледельческих культур) мыслили местонахождение душ своих предков. Добавим также, что сияющие высоты навевали мысли о сказочных богатствах хозяина мира мертвых. Отсюда происходит «там царь Кощей над златом чахнет». Подчеркнем, однако, что полярные широты вовсе не являются родиной Кощея, его образ родился в сознании первых земледельцев, и только впоследствии они сделали его жителем Севера.

Точно также и остров Буян, где «спряталась» смерть Кощея, вначале, по-видимому, не привязывался к конкретному месту на земле. Но одним из возможных его месторасположений со временем стала Арктика. Ведь что означает знаменитый оборот «на море-океане», применяемый к острову Буяну? С каким океаном соседствовала Русь? И Черное море, и Балтийское – моря внутренние, значит, единственный вариант – Северный Ледовитый океан! Разумеется, изначальный смысл словосочетания «море-океан» связан с космосом, космическим океаном – тем неведомым миром, который окружает нашу планету со всех сторон. Древние греки, к примеру, так и считали, что Земля плавает в Космическом Океане. Ф.И. Тютчев прекрасно выразил эту мысль поэтически:

 
Как океан объемлет шар земной,
Земная жизнь кругом объята снами;
Настанет ночь – и звучными волнами
Стихия бьет о берег свой…
Небесный свод, горящий славой звездной,
Таинственно глядит из глубины, —
И мы плывем, пылающею бездной
Со всех сторон окружены.
 

Но у тех же поморов сохранилось выражение, записанное нашим замечательным писателем Борисом Викторовичем Шергиным (1893–1973) и воспроизведенное им в качестве названия одной из своих книг: «Океан – море русское». Здесь океан надежно привязывается к русскому пространству, а потому и легендарный остров Буян, и наше сказочное Лукоморье должно мыслиться как диковинка Русского Севера.

Шапка полярных сияний, загоравшаяся в северном небе, была похожа на развесистую крону дерева, в ветвях которого прячется Космический Змей. Эти очевидные ассоциации, думается, навевали мысли о Мировом древе, зеленом дубе Лукоморья. Но где мыслится одно дерево, там «вырастет» и множество других, а переливчатый цвет сияний подскажет, что все они увешаны чудесными плодами. Вкушающие их небожители должны жить вечно, поскольку полярные сияния – явление непреходящее. Так родилась идея бессмертного существования для того, кто попадет в этот райский сад. А сам хозяин этого сада получил прозвище «Бессмертный».

Итак, со временем, уже в эпоху раннеземледельческого общества, образ полярного Змея стали совмещать с Кощеем. Соответственно на змея перенесли и те черты Кощея, которыми он обладал изначально, а главные из них – связь с плодородием и водой. Исследователи русских сказок и народных преданий неизменно отмечают, что значение Змея и Кощея в них совершенно тождественно. Оба они выступают в роли скупых хранителей несметных богатств, оба равно враждебны сказочным героям и свободно заменяют друг друга, так что в одной и той же сказке в одном варианте действующим лицом выводится Змей, а в другом – Кощей.

Но что же означает имя «Кощей», если по рождению он не был божеством мороза? Ведь это значит, что этимологическая параллель Кощей – кость дает лишь частичное понимание смысла, который вкладывался в имя нашего мифологического персонажа. О Кощее спорят давно. Владимир Даль (1801–1872) в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» связывает имя Кощея с понятием «касть» («кась»), что является, по его мнению, сокращением более понятного сегодня слова «пакость». Отсюда на Кощея навешивается ярлык злыдня, пакостника и негодяя. Но мы уже прекрасно представляем, что все это наслоения совсем недавнего времени. Исходное значение имени не должно было нести в себе никаких морально-нравственных оценок! Академик Б.А. Рыбаков возводил имя Кощея к понятию «коша» – «жребия», «судьбы», но такой ответ опять-таки не тянет на пять с плюсом.

Происхождение слова «Кощей», таким образом, загадочно, если не сказать таинственно. «Лобовые» (чисто лингвистические) методы анализа дают очевидный сбой, поэтому стоит пофантазировать, а как выглядел Кощей в своем первозданном виде. О Кощее известно, что он летает. В сказочных текстах полеты не редкость: летают и ковры-самолеты, и корабли, и даже рожденные ползать змеи. Но в природе летают только птицы! Не забудем, что древнейшим символом Великой богини была именно птица. Так не мыслился ли и ее хранитель изначально в птичьем облике? Разве не птица-самец должен оберегать Космическое яйцо, снесенное, как явствуют самые разные индоевропейские мифы, птице-девой? Конечно, он, ее супруг, и сторожит плод своей любви. Иначе и быть не может, иначе вся история с магическим яйцом, зарытым где-то у черта на куличках, превращается в полную бессмыслицу, которая не пережила бы и двух-трех поколений. Мифы, рожденные много веков назад, можно сравнить со светом, приходящим от далеких звезд. Тысячи лет он странствовал в космической пустыне, но, в конце концов, был увиден и запечатлен людьми. И теперь дело за малым: описать историю путешествия светового луча.

Но вернемся к разговору об имени нашего героя. Русские называют петуха еще кочетом или кочем. Слова «кочет» (слышится «кочт») и «коч» созвучны имени «Кош», которое присутствует в сказках и породило более поздний, ставший общеупотребительным вариант «Кощей». В основе всех этих слов лежит форма «Ко-» – характерный звук, который издают петухи и курицы. От нее произошли слова «коко» – яйцо, «кокошь» – курица, наседка, «кокотать», т. е. кудахтать. Имена Кочет, Кош, Кощей тоже родственны им. В связи с этим напрашиваются объяснительные параллели Кочет – тот, кто кокочет, Кош – тот, чья жена ко-кошь, а Кощей – ко-коший (наседкин) муж или просто «Коший» («Кощей!)».

Народная сказка приписывает. Кощею обладание гуслями-самогудами, которые так искусно играют, что каждый невольно заслушается их до смерти. Но что это за инструмент, который играет сам по себе? Может быть, это просто поэтическая метафора песен вещих птиц, к числу которых относится и петух? Ведь слово «петух» произошло от глагола «петь», а самого петуха называют еще пивень, то есть поющий.

В народных верованиях славян петух – птица, способная противостоять нечистой силе и в то же время наделяемая демоническими свойствами. У украинцев демонический петух называется «царик». Он начинает петь еще в яйце, а когда вырастает, то становится самым почитаемым петухом в округе. Он первым поет в полночь, и его боится дьявол. «Царика» нельзя резать. В Сербии верят, что петух может быть «змеем». Такой петух отличается необыкновенной силой. При приближении градоносной тучи он забивается под порог и там оставляет тело, а его дух идет бороться с душами самоубийц, которые водят тучи. Существует поверье, что петуха нельзя долго держать в хозяйстве. Сербы ежегодно в день Ильи-пророка колют на пороге старого петуха и заводят нового. По их представлениям, старый петух может навлечь на хозяина смерть или превратиться в демоническое существо. У всех славян считается, что старый петух, проживший три, пять, семь или девять лет, снесет маленькое яйцо. Из этого яйца может вывестись демоническое существо («хованец-годованец», «огненный змей», «василиск» и др.), принимающее вид огня, искры, кота, маленького человечка или цыпленка. Это существо нечистое. Оно исполняет желание хозяина, но через три года забирает его душу. В некоторых местах считали, что петух загребает свое яйцо в навоз, и из него вылупляется демонический Змей. Эти примеры убедительно доказывают возможность перевоплощения Кощея-кочета в зловещего Змея.

В былине «Иван Годинович» упоминается отчество Кощея – Трипетович. Оно «еще не подвергалось толкованию» (Рыбаков Б А. Язычество Древней Руси) и выглядит совершенно неприступным для анализа. В нашей интерпретации Трипетович – значит Трипетухович, или третий Петухович (третий цыпленок у своих родителей). Таким образом, отчество Кощея свидетельствует, что он потомок Кочета. Но какой смысл имеет приставка «три»?

На Руси вплоть до начала XX века праздновался загадочный и таинственный для современных исследователей праздник Троецыплятницы. Опишем вкратце его, следуя материалам, собранным выдающимся русским этнографом Д.К. Зелениным (1878–1954). Троецыплят-ницей называют курицу, выводившую цыплят три раза. Хозяйка дома, в котором задумали праздновать Трое-цыплятницу, сначала делает сбор в кругу своих родных и знакомых; последние дают солод, муку, хмель и крупы. По окончании сбора хозяйка заблаговременно готовит пиво. Кушанья делаются уже общими силами. Приготовлением кур-троецыплятниц занимаются одни вдовы. Кроме них, никто другой, ни из мужчин, ни из женщин, не должен касаться этих кур. Только колоть их дают мальчику не старше 9 лет.

В назначенный день, после молебна, на котором бывают все приглашенные на праздник, устраивается обед. Сперва за стол усаживаются одни мужчины, им подаются вино и пиво и все кушанья, за исключением троецыплятницы. Согласно традиции, ее должны есть одни женщины. Отобедав, мужчины вскоре уходят, женщины же, оставшись одни, высылают из комнаты девиц и детей и запирают двери. Потом, затеплив пред иконами свечу и помолившись Богу, садятся кушать за два стола: за первый – старые, а за другой – молодые женщины, и с благоговением продолжают свою трапезу, не употребляя во время нее ни вина, ни пива. За первым столом занимает «председательское» место обыкновенно старшая летами, по преимуществу вдова. Она, отломив голову троецыплятницы, передает ее другим, а те друг другу, ломая на части руками, так как, по их мнению, грех употреблять в то время ножи и вилки. После окончания трапезы председательша, собрав кости трое-цыплятниц и положив их в чистый сосуд, ставит его с благоговением на свою голову и проносит по комнате взад и вперед. После нее этот ритуал исполняет каждая из присутствующих женщин. По окончании обряда хозяйка вынимает кости из сосуда, заворачивает их в скатерть и прячет. В этот же день вечером, тайно от других, хозяйка пускает скатерть с костями в воду, если поблизости есть река или пруд. Если же рядом нет водоемов, то эти остатки скрываются в поле или в лесу, обязательно без свидетелей, чем подчеркивается священность захоронения. На другой день гости собираются вторично, нарочито уже для угощения, принося приготовленные дома кушанья. Тогда пьют пиво и вино и веселятся, кто как может. Так заканчивается этот обряд, который справляется непременно осенью и которому приписывается какая-то чудодейственная сила.

Троецыплятница является символическим изображением Великой богини. Ритуальное поедание троецыплятницы сродни более позднему по происхождению обряду похорон божества плодородия (у славян в этой роли выступали Кострома, Марена, Ярила и др.). Их соломенные чучела сжигали или разрывали на части, но считалось, что позже они обязательно воскреснут, знаменуя неуничтожимость жизни. Этот ритуал был призван обеспечить плодородие. Близкие идеи, по всей видимости, лежали и в основе праздника Троецыплятницы. Петух и курица известны как символы плодородия. Петухов резали, чтобы приготовить ритуальное блюдо после окончания жатвы. После уборки зерновых сербы, например, закалывали петуха на гумне, его кровью окроплялось зерно, которое первым бросали в землю при севе. Курица, трижды выведшая цыплят (тройка – магическое число), считалась в значительной степени уже истощившей свои плодоносные силы, чтобы рождать здоровое и сильное потомство, и потому обрекалась на заклание. Служительницами Великой богини в данном обряде выступают вдовые женщины («весталки» поневоле) и юный мальчик, которые (в силу разных обстоятельств) также не могут олицетворять плодородие. Но, как Марена и Кострома, троецыплятница в будущем должна воскреснуть, правда, уже в другом облике. Не случайно ее поедают без использования режущих и колющих предметов, чтобы не повредить косточек. Кстати, не отсюда ли происходит обычай есть курицу руками?

В русских сказках распространен сюжет, когда косточки съеденного животного, зарытые где-нибудь в заветном месте, порождают через некоторое время новую жизнь. Продолжать божественную (жизненную) линию троецыплятницы должен был последний в ее роду, то есть рожденный третьим цыпленок (обратим внимание, что в сказках все запредельные задачи удается решить именно третьему сыну). Трипетовичу надлежит хранить плодоносные силы природы, что, собственно, и делает Кощей в роли стража символического яйца жизни.

Важным культовым действием во время праздника Троецыплятницы являются манипуляции с сосудом или горшком, в которые положены обглоданные косточки жертвенного животного. Женщины поочередно ставят его на голову и ходят с ним по комнате. В чем же состоит смысл этих магических действий? Тут самое время вспомнить, что у русских роль оберега домашней птицы выполняли камешки со сквозными отверстиями, горшок, кринка или глиняный рукомойник без дна и т. д. Он назывался Куриный бог и помещался обычно в курятнике около насеста или над ним. Делалось это, чтобы куры хорошо неслись и были целы. Горшок с останками троецыплятницы выступает в рассматриваемом обряде в качестве Куриного бога. Наличие отверстия у предметов, символизировавших этот оберег, позволяет усматривать в нем женский эротический символ, что соответствует одной из его функций – способствовать плодоносности кур. С другой стороны, внешней вид кости чрезвычайно схож с эректированным фаллосом, поэтому помещение куриных (неразломанных!) косточек в горшок символизировало акт оплодотворения Великой богини, будущее сексуальное действие, которое послужит зарождению новой жизни. Указывавшаяся ранее этимологическая параллель Кощей – кость дает нам дополнительное основание утверждать, что образ Кощея поминался в ходе обряда. Но почему женщины ставили сосуд с костями на голову?

Эта деталь обряда опять-таки не случайна. Религиозные воззрения на Руси требовали, чтобы замужняя женщина тщательно скрывала свои волосы от постороннего взора. Засветить волосом, т. е. показать постороннему хотя бы прядь своих волос, было для нее величайшим позором. Головными уборами замужней женщины служили покрывало, кичка, кокошник и др. Девичий головной убор отличается от них, главным образом, тем, что девушки не закрывают темени и открывают волосы. При этом они не прячут косу, которая свешивается на спину. Непокрытые волосы считают показателем девственности, и поэтому женщине, родившей ребенка, не полагается носить девичий головной убор. Покрытие головы, таким образом, символизировало переход женщины в новый период своей жизни, когда она становилась Матерью. Устанавливая ритуальный сосуд на голову, женщина имитировала первое надевание девушкой головного убора замужней женщины. Этим магическим приемом (символическим переживанием акта совокупления) она призывала к себе силы плодородия. Очень характерно, что женщина, поддерживающая сосуд, стоящий на голове, напоминала известные изображения Великой богини (в наскальных рисунках, в вышивках) с устремленными к небу руками. Этот обряд совершался при отсутствии мужчин, что свидетельствует о глубокой его древности. Он зародился во времена матриархата и подчеркивает приоритет женщины в воссоздании жизни. Однако манипуляции с костями (которые символизировали то, что в сказке целомудренно названо Кощеевой смертью) и горшком (Куриным богом) указывают, что сам акт творения уже не мыслился без участия мужчин. Третий цыпленок – это третий (священный) сын Курицы (Коши!) – Коший сын или Кощей Трипетович, но он же и ее возлюбленный, стерегущий символическое яйцо жизни, – Кощей! Вот в чем глубинный смысл этого образа! Кощей – Бессмертный, потому что ежегодно он перевоплощается в новорожденного петуха, это русский Хронос, бог времени.

Некоторые известные мифологи XIX века пытались реконструировать образ славянского божества времени, аналога греческого Крона (Хроноса). Ссылаясь на средневековые латинские словари, они предположили, что его звали Крът (Крет) – созвучно (совпадают первые две буквы) имени Крон. Подобной точки зрения придерживался, в частности, Якоб Гримм в своем классическом труде «Немецкая мифология» (1835). Сейчас можно конкретизировать их поиски неведомого бога и поставить точку в данном вопросе. Имя божества времени у древних славян было Курет, то есть Петух. В русских сказках и былинах он известен как Кощей Бессмертный. Другой его брат-близнец – бес Курент, про которого рассказывают такую притчу.

Однажды человек-исполин и Курент поспорили между собой, кому из них обладать белым светом. Долго боролись они, изрыли ногами всю землю и сделали ее такою, какова она теперь: где прежде были широкие равнины, там появились высокие горы и глубокие пропасти. Ни тот ни другой не осилил противника. Тогда Курент взял виноградную лозу и стиснул так крепко, что из нее ударило вино; этим вином он упоил человека в то самое время, когда тот сидел на высокой горе за божьим столом. Вскоре воротился Бог и увидел человека, дремлющего за столом; разгневался Бог и сбросил его сильною рукою с горы вниз, отчего много лет лежал он разбитый и полумертвый. Когда человек выздоровел, сила его пропала: не мог он ни скакать через море, ни спускаться в глубь земли, ни восходить к небесному столу. Так завладел Курент светом и человеком, и люди с той поры сделались слабы и малы.

Эта история открывает, что некогда Курент был верховным богом. Лишенный права управлять всем миром, он интригует против Бога и человека. В современной христианской традиции он подобен Дьяволу – что ж, это удел всех древнейших божеств. Новые боги занимают их место, и люди зачисляют проигравших в воинство нечистой силы.

Как мы уже говорили, с некоторых пор образы Кощея-Курета-Курента и Змея стали отождествляться. Совмещение Змея и Кощея в одном лице имело и глубокие внутренние основания: оба они изначально мыслились летающими, а их земные аналоги (обычные змеи и птицы) размножались схожим образом и могли в равной степени претендовать на роль прародителей мира (создателей Космического яйца). Но если гипотеза о Кощее-петухе верна, то в нашем фольклоре должен существовать и персонаж, вобравший в себя черты и петуха, и змея. И такое существо действительно имеется: это василиск!

Василиск – по древним мифам и средневековым поверьям, чудовищное животное, выглядевшее как крылатый змей с петушиной головой. Более точный портрет складывается из таких черт, как петушиный гребень, лебединые крылья, хвост дракона и птичьи лапы со шпорами. Иногда василиску приписывалось даже человеческое лицо. На средневековых гравюрах и рисунках василиск иногда изображался с туловищем жабы, головой петуха и хвостом змеи. Этим изображениям он был обязан легендам о своем рождении, согласно которым василиск мог родиться только из яйца, снесенного старым, семилетним черным петухом и высиженного в навозе жабой (здесь опять-таки мотив соединения птиц и земноводных). Происходя от петуха, василиск и погибает от него: как скоро заслышит крик петуха, он тотчас же умирает.

Главной особенностью василиска считалась его способность одним только взглядом убивать все живое. Смертоносным было и его дыхание. От него сохли растения, гибли животные и трескались скалы. В этом своем проявлении он очень схож с Огненным Змеем. Но в то же время изображение василиска с хвостом во рту символизировало годовой цикл и пожирающее само себя время. Это уже верный признак Кощея! И мы вправе заключить, что тут «сработала» формула:

Василиск = Змей + Кощей.

Имя «василиск» происходит от древнегреческого слова «базилевс», что значит «царь», поэтому его и считали «царем змей». Этому поверью способствовал и Плиний Старший, римский историк и натуралист I века, описывавший василиска как простую змею, увенчанную маленькой золотой короной. Так не поэтому ли Кощея именовали царем? В самих сказках Кощей нигде не называется царем, но со временем за ним устойчиво закрепилась слава царя подземного (подводного) мира, что и зафиксировал в своей знаменитой строке А.С. Пушкин.

Змей – одно из древнейших божеств на земле. Уступив свою власть на Олимпе более юным богам, он со временем был зачислен в стан врагов рода человеческого. Вполне возможно также, что этому способствовало и наблюдавшееся древними народами смещение аврорального овала. Область распространения полярных сияний определяется местоположением магнитного полюса Земли. Он же, в свою очередь, неоднократно мигрировал в южном направлении, причем иногда весьма значительно. Людей, наблюдавших такое «чудо», это должно было насторожить, испугать и т. д. Во все времена такого рода события принимались за знамения, причем, как правило, за предвестники беды. Геродот, рассказывая о праславянском племени невров, проживавшем в верховьях Днепра, сообщает: «За одно поколение до похода Дария им (неврам. – А. А.) пришлось покинуть всю свою страну из-за змей. Ибо не только их собственная земля породила множество змей, но еще больше напало их из пустыни внутри страны. Поэтому-то невры были вынуждены покинуть свою землю». Пустыня, о которой упоминается в тексте, находилась на севере («севернее невров идет безлюдная пустыня»), поэтому, вслед за Л.М. Алексеевой, мы должны признать, что рассказ Геродота содержит мифологически осмысленное описание небесных «катаклизмов» в небе над Днепром. Вероятно, сдвижка магнитного полюса сопровождалась и климатическими изменениями, и тогда, скорее, именно этот фактор должен был предопределить уход невров с обжитых земель. Но в восприятии самих невров природный «катаклизм» был следствием небесного явления.

А.Н. Афанасьев очень много и обстоятельно писал о соотнесении древними славянами образа Змея с темными грозовыми тучами. Извилистая форма Змея подсказывала мысль сопоставлять его с ветром (смерчем) и потоками воды, сопутствующими грозе. Во время таких ливней могло казаться, что Змей низвергается с небес на землю. С течением времени Змей стал ассоциироваться уже не с самой тучей, а с молниями, вылетающими из этой «небесной горы». Змеевидность последних, несомненно, в огромной степени способствовала возникновению такого рода фантазий. Впоследствии их перенесли с молний на метеориты, проносящиеся над землею и рассыпающиеся у всех на глазах. В одной из былин про Добрыню Никитича так описывается появление «лютого зверя Горыныча»:

 
Ветра нет – тучу наднесло,
Тучи нет – а только дождь дождит,
Дождя нет – искры сыплются:
Летит Змеище-Горынчище,
О двенадцати змея хоботах…
 

Автор этого «портрета» чудища смешивает всевозможные «краски», и образ его героя является слушателю как фантасмагорическое смешение туч, дождя и молний (или даже метеоритов).

Как бы то ни было, но об истинном происхождении Змея люди стали постепенно забывать. Из владыки Космического Океана («пылающей бездны») он превратился в хозяина подземного и подводного мира, властелина тьмы. О светоносности небесного Змея теперь уже не вспоминали, наступала эпоха верховенства богов-громовержцев и богов, олицетворяющих солнечный свет. Змей же, как божество более древнее, стал выступать в качестве низринутого соперника и врага.

На бытовом уровне Змея стали смешивать с обычными змеями, которые в простонародном воображении часто выступали олицетворением всего злого, лукавого и вредоносного. «Змей умирает, а все – зелье хватает!» – отзывается наш народ о злых, жадных до неправедной наживы людях. «Сколько змею не держать, а беды от нее ждать!» – о лукавых. «Выкормил змейку на свою шейку», «Отогрел змею за пазухой!» – о черной неблагодарности. Нелишне напомнить и такие поговорки, как «Лучше жить со змеею, чем со злою женой!», «Недобрый сват – змее родной брат!», «У клеветы жало змеиное» и т. д. Особенную нелюбовь на Руси заслужила гадюка. Молва приписывала ей совсем уж нелестную родословную: «У змеи-гадюки чертушка – батюшка, нечистая сила – матушка!» О ней же сложили следующие присказки: «Нет хуже гадины, как змей-гадюк!», «Гадюку завидишь – глаза навек изгадишь!», «Не гадюке бы поганой матушку-землю сквернить!», «Завелась гадюка – весь лес нечистью пропах!». Но совсем другое отношение было к совершенно безвредному ужу, недаром говорится: «Всякий гад – на свой лад».

В древнерусском эпосе Змей противостоит богатырям, защитникам родной земли. Он – чужак и олицетворение силы, несущей Русской земле разорение и смерть. Подобно сказочному Кощею, он нетерпим к русскому духу. Кстати, у этого свойства Кощеева характера есть, видимо, историческая подоплека. Фольклористы давно заметили, что враждебные русскому воину персонажи хранят черты реальных племен и народов, нападавших на Русь. У тюркских народов (болгар, хазар, печенегов), враждовавших с русскими, слово «кощей» означает «раб», «пленник». Для древних русичей состояние рабства (плена) приравнивалось к смерти, и потому в народных сказках поработители-степняки сопоставлялись с повелителем царства мертвых (Кощеева царства). Вот почему Кощей превратился в откровенного русофоба!

Биография Кощея очень поучительна: древнейшее божество стало символом врага и воплощением духа зла. Вначале Кощей устойчиво ассоциировался со смертью, а еще позже – с тюрками, нападавшими на Русь. Примерно по такому же сценарию менялось и отношение к Змею. Приведем типичную характеристику, даваемую ему в словарях-справочниках по славянской мифологии. Змей Горыныч – горный демон, представитель туч, издревле уподоблявшихся горам и скалам. Появляется он в сопровождении грозного шума: «дождь дождит», «гром гремит». Основное оружие Змея – огонь. Харкая и выплевывая, он творит облачные горы и дождевые хляби, в которых позднее, при затемнении смысла старинных метафор, признали обыкновенные земные возвышенности и болота. Мифический Змей в народных сказаниях смешивается с Сатаною. Подобно богу-громовнику, и Сатана создает себе сподвижников, вызывая их сильными ударами в камень, то есть высекая убийственные молнии из камня-тучи. Низвергнутые божественною силою, эти грозовые бесы упадают с неба светлыми огоньками вместе с проливным дождем. Змей Горыныч всегда был порождением нежити-нечисти, не заслуживавшей никакого поклонения-почитания, хотя и вынуждавший своим лукавством ограждаться от нее всякими причетами-заговорами.

А обращали ли вы внимание, что в одном из самых распространенных змееборческих сюжетов Змей сражается с богатырем Добрыней? Об их поединке рассказывает былина «Добрыня и Змей». Сам Змей в ней безымянен, но по логике рассуждений, если против него вышел биться Добрыня, то прозвищем Змея должно быть «Злыня» («Злыдень»), то есть хранитель вселенского зла.

Христианские авторы, понятное дело, не очень-то интересовались прошлым языческих богов. Для них они выступали воплощением всего нечистого, злого, очевидным проявлением неразвитого воображения древнего человека. Этой «близорукостью» страдали и многие светские писатели, так что восстанавливать истинную биографию Змея нам было совсем непросто. Исходным положением стало открытие Л.М. Алексеевой о северном происхождении образа Змея. Если при этом учесть, что в Западной Европе ледник проник гораздо дальше на юг и северные области там дольше оставались подо льдом, нежели на Восточно-Европейской равнине, то можно совершенно обоснованно утверждать, что родиной Змея был Русский Север. Именно с территории нашего Заполярья этот космический персонаж начал свое победное шествие по планете. Скандинавский Ермунганд, живущий в океане у подножия Мирового древа и опоясывающий всю землю, греческий Ладон, сторожащий сад Гесперид, египетский Апоп – извечный враг бога солнца Ра, мексиканский Кецалькоатль – творец мира, создатель человека и культуры, владыка стихий, китайские драконы – все это не просто родственники Змея Горыныча, а его потомки! Культ Змея распространялся из областей русского Заполярья в самых разных направлениях: в Скандинавию, на Британские острова, в Грецию, Переднюю Азию, Египет и Китай, он пришел вместе с индоевропейцами, мигрировавшими сюда с территории Русской равнины.

Для ученых до сих пор остается неясным происхождение слова «дракон». Оно традиционно считается греческим, но веских аргументов в пользу такой точки зрения нет. С другой стороны, всякий знакомый с русским языком вспомнит о слове «драка», восходящему к родственным глаголам – «драть», «деру». Они таят в себе сразу несколько смысловых значений – это и задирать, и убивать, сдирать кожу и, наконец, осуществлять сексуальные действия. Ясно, что все они очень подходят для характеристики Змея. Наша знаменитая аттестация кого-либо дураком в своем изначальном значении отнюдь не выглядела ругательством. Скорее, наоборот. Слово «дурак» родилось из праформы «драк», обозначавшей того, кто дерет (в более мягком варианте, задирает) окружающих. Иван-дурак, прежде всего, герой любовник, ни одна сказочная красавица не устояла перед ним. Кроме того, не следует забывать, что Иван – один из русских первобогов. Нашими предками он мыслился как создатель мира и основатель культурной традиции, и именовать его недобрым эпитетом они вряд ли бы стали. Так что слово «дракон» является русским, а то, что оно стало таким популярным даже в Китае, так это только лишнее доказательство, что предки русских не сидели на месте.

Дракон может считаться дальнейшим развитием образа Змея. Как его прообраз, он тоже неоднозначно воспринимался людьми. Например, не все драконы были разрушителями. Некоторые всю жизнь оставались вдали от людей и не доставляли им неприятностей, избрав для себя роль хранителей вод и первозданных богатств земли. У отдельных народов змеепоклонство сохранилось вплоть до наших дней. Мы не отрицаем, что в ряде случаев культ Змея (дракона) мог возникнуть и на местной почве, независимо от пришлых индоевропейцев, но настаиваем на том, что культ Огнедышащего дракона пришел в Западную Европу и Азию с Русской равнины.

Большинство наших современников не решаются поверить в древность русской культуры, в ее десятитысячелетнюю древность. А ведь именно в те далекие времена наши далекие предки – охотники, двигавшиеся вслед за отступающим ледником и попавшие в полярные широты, – и обожествили авроральный овал. По времени это событие предшествовало созданию и шумерской, и египетской, и китайской, и греческой цивилизаций. Культ Змея пришел к этим народам с севера. Конечно же, у них он принял свои специфические черты и особенности. Но родиной его было Заполярье, Русский Север. Вот истинная правда о Змее Горыныче, хотите – верьте, хотите – нет.