Текст книги "Путь к звездам. Из истории советской космонавтики"

«Потомственный учитель» почти полчаса излагал экзаменаторам теоретический материал по системам управления и астрономии, изученный в течение удлиненного девятимесячного семестра. Затем более часа Герман работал в кабине действующего макета космического корабля. Только крупные розовые пятна на щеках после экзамена выдавали его волнение, пережитое им во время столь важного жизненного испытания.

Задание председателя было кратким:

– Нормальный одновитковый полет.

И Герман Титов первым занял место в кабине макета-тренажера.

Вслед за Титовым сдавал экзамен Николаев. На два или три вопроса Андриян невозмутимо и односложно отвечал:

– А это при полете просто не может случиться!

– А если все-таки случится? – не отступал профессор Яздовский. – Я, например, не исключаю такое.

– Тогда буду действовать по рекомендациям Центра управления полетом с Земли, – ответил Николаев.

Блеснул специальной терминологией Нелюбов. Докладывал он, как всегда, напористо, но сплоховал при ответах на ситуационные вопросы, связанные с аварийной посадкой корабля. В его вычислениях тормозного пути Феоктистов обнаружил две арифметические ошибки. Григорий смутился, но сделал вид, что это всего лишь досадная случайность.

Четвертым сдавал экзамен Быковский. Перед экзаменационной комиссией он несколько стушевался, стал вдруг тихим и застенчивым. На дополнительные вопросы отвечал неуверенно, скороговоркой. На вопрос Галлая: «Как вы чувствовали себя в полете на невесомость?», Валерий ответил:

– Но там ведь некогда было чувствовать. За сорок секунд надо было сделать очень много – поесть, попить, заполнить графы полетного журнала.

Попович и тут оставался самим собой. Когда ему стали задавать дополнительные вопросы, он, со свойственным ему юмором, отвечал на них так, что все члены комиссии улыбались, а Павел даже не замечал своих шуток. На вопрос генерал-майора Бабийчука: «С кем, товарищ Попович, намерен полететь к Марсу в двухместном космическом корабле?», Павел, без раздумий, ответил: «С женой, товарищ генерал… Марина уже сейчас готова заменить меня в одноместном корабле».

Старшина «ударной шестерки» сдавал экзамен, как и положено «капитану тонущего корабля», последним. Гагарин выдал членам комиссии несколько запоминающихся формул и четких определений из курса астрофизики и специальных предметов. Фундаментальные знания экзаменационных вопросов приятно удивили и поразили даже инженеров.

Уверенные ответы Юрия все расставили по своим местам. Государственная комиссия по собственному усмотрению внесла предложение об очередности претендентов на полет. Был намечен такой порядок: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Быковский, Попович… Так, за двенадцать недель до фактического старта, Юрий стал первым претендентом.

Но теория теорией, а вот практически, в кабине макета корабля, все слушатели отработали исключительно четко и сноровисто. Это обстоятельство и сыграло решающую роль в назначении итоговых оценок. Все экзаменуемые получили высшие баллы.

В воскресенье утром Главный конструктор позвонил председателю комиссии на квартиру и, узнав результаты экзаменов в Звездном, остался очень доволен. Тут же Сергей Павлович объявил Каманину, что в следующую субботу, 25 января, он отмечает дома свой день рождения и приглашает к себе на торжество всю «ударную шестерку» слушателей, его и Карпова. Королев попросил Николая Петровича обязательно подготовить к этой дате Удостоверения космонавтов, чтобы он сам, Герой Советского Союза Каманин, и вручил их будущим героям.

Вечер у Королевых удался на славу. А какое счастье доставил он Нине Ивановне! Она ведь впервые увидела рядом этих молодцов, о которых Сережа так много рассказывал ей. Она весь день готовила для гостей стол. Муж активно ей помогал, нарезал и раскладывал по тарелкам закуски.

Когда дорогие гости расселись за столом, Сергей Павлович чуть глуховатым голосом сказал:

– Сейчас много говорят и пишут о будущих полетах людей в космос, фантазируют, мечтают. Мы, как никогда, близки к тому, чтобы превратить эти мечты в явь. Со вчерашнего дня шесть лучших слушателей Звездного стали космонавтами. В день своего рождения я пригласил юбиляров к себе, чтобы лично поздравить их с этим важным событием в жизни. Через неделю я улетаю на космодром, и другого времени у меня уже не будет. Я очень завидую вам, молодежь. Сколько интереснейших дел предстоит выполнить вам в самое ближайшее время!

3

Если приезд Брежнева в полк получился довольно скоропалительным, то о прибытии министра обороны Малиновского, почти год спустя, поступила команда заблаговременно. Его визиту высокого начальства командование 50-й армии придавало важнейшее значение. К тому же это было первое знакомство прославленного маршала с ракетным вооружением, жизнью и боевой учебой личного состава ракетных войск стратегического назначения. Знакомство с натурой, без прикрас.

Главный инженер дивизии Гурнов помог командиру дивизиона Алексееву разработать подробный сценарий показа действий стартовых расчетов в условиях стационарной БСП. Техника была развернута на четырех стартовых позициях в разных степенях готовности. Подполковник Гурнов использовал в этом случае опыт показа ракетного вооружения главе правительства Хрущеву на полигоне Капустин Яр осенью пятьдесят девятого, в котором он, вместе с полковником Колосовым, принимал личное участие. Тот показ прошел на ура.

Маршалу Малиновскому были продемонстрированы важнейшие операции, выполняемые стартовым расчетом при подготовке ракеты Р-12 к боевому пуску. На первой позиции стартовый расчет батареи старшего лейтенанта Стурова демонстрировал действия при установке изделия на пусковой стол. На следующей – второй боевой расчет этой же батареи показывал темповую заправку ракеты компонентами топлива и окислителя. Третью и четвертую позиции обеспечивали два стартовых расчета батареи старшего лейтенанта Бессонова. Здесь министр обороны, командующий 50-й армией, командир дивизии увидели четкие действия боевых расчетов по отработке трех степеней готовности изделия к пуску и операцию наведения его на условную цель.

Показ прошел четко, в темпе. Находясь на боевых стартовых позициях дивизиона капитана Алексеева, министр обороны не только внимательно слушал пояснения к действиям боевых расчетов, даваемых полковником Колосовым и подполковником Гурновым, но и сам увлеченно делился с присутствующими командирами воспоминаниями об участии войск Забайкальского фронта в разгроме Квантунской армии японцев в Маньчжурии. Особенно интересным показался его рассказ главному инженеру соединения Гурнову, который молодым офицером после окончания Томского артиллерийского училища принимал участие в той операции на 1-м Дальневосточном фронте маршала Мерецкова.

Касаясь злободневного для 50-й ракетной армии вопроса об обеспечении офицерского состава благоустроенным жильем, маршал Малиновский порекомендовал генерал-лейтенанту Добышу активнее внедрять при строительстве жилых помещений в гарнизонах хозяйственный способ с использованием местных ресурсов. Так, к примеру, поступает сейчас командование сухопутных войск. При огромных расходах государства на укрепление оборонного потенциала правительство не имеет возможности выделить достаточные средства и на социальную сферу. Но это, безусловно, уверял министр обороны, временное явление.

При подведении итогов комплексного показа техники на стационарных БСП передового полкового подразделения маршал Малиновский отметил не только продуманные действия всех номеров боевых расчетов, но и грамотное, уверенное руководство подчиненными со стороны командира дивизиона и обеих стартовых батарей. Он выразил надежду, что личный состав части подполковника Корнеева также четко выполнит при необходимости и боевую задачу по защите священных рубежей Родины.

Капитан Алексеев перевез в гарнизон жену и сына, но жизнь его нисколько не стала от того проще. Сам он по-прежнему от зари до позднего вечера находился на службе, а Вера, особенно на первых порах, даже не знала, из чего приготовить пищу. Все свое время она посвящала полугодовалому сынишке и не имела возможности даже на час-другой отлучиться в магазин за продуктами. В этот сложный период прибалтийской адаптации на помощь Вере пришла жена командира 2-го дивизиона Лида. То она сама останется дома и присмотрит за Леней, то поручит присмотр за малышом своей дочери, четырехлетней Танюше. Тогда Лида и Вера вместе отлучались на полчасика в магазин и, быстро закупив необходимые продукты, возвращались на квартиру. Теперь можно было приступить к приготовлению обеда и ужина, на всякий случай. Ни одна, ни другая не знали, когда появятся дома мужья. А завтрак капитаны Алексеев и Рунов, как правило, готовили себе накоротке сами. Чаще всего просто чай с бутербродом.

С передислокацией подразделений на боевые комплексы командиров дивизионов не видели в семьях нередко по неделям. Во время такого дежурства Алексеев и Рунов появлялись иногда дома на пару-тройку часов в те дни, когда подполковник Корнеев созывал в штабе экстренное совещание.

Проблем у командиров всегда набиралось достаточно. Особенно сложными были вопросы укомплектованности боевых стартовых расчетов свежим пополнением. Прошедшие полигонные учения дефицитные номера специалистов по прицеливанию и электросистеме борта чаще других попадали в разряд всеобщего армейского сокращения и прибывающую смену требовалось срочно обучить их непростому и важному делу. Эти вопросы круглосуточно решали в штабе командиры подразделений и инженерная служба майора Андреева. Подполковник Корнеев подключался к ним в самых крайних случаях. Ведь в поле его неотложной деятельности были еще ремонтно-техническая база и гарнизонный жилой городок.

К началу февраля в распоряжении командования полка появился даже некоторый квартирный резерв. Стало чуть-чуть полегче. Из гарнизонного жилого городка ежедневно убывали офицерские семьи танковой дивизии, прибывали семьи ракетчиков. Так получилось, что бытовым обустройством новоселов приходилось больше заниматься Павлову и Треневу. Заместители командира полка организовывали встречу и размещение новых семей. Все делалось на ходу, без откладывания на потом.

Вызов подполковника Корнеева в Смоленск сразу после очередного армейского праздника не был для командира передовой ракетной части неожиданным. Владимир Егорович понимал, что политическая обстановка в Европе продолжает стремительно накаляться. Камнем преткновения в отношениях стран НАТО и Варшавского договора оказался статус Западного Берлина. Решительные заявления Хрущева по острейшей проблеме требовалось подкрепить повышением оборонных возможностей страны. Выход из положения виделся в ускоренном вводе в строй и постановке на боевое дежурство ракетных комплексов Р-14.

Ракета Р-14 была вторым изделием ОКБ Янгеля. Она приходила на смену не только своей предшественнице Р-12, но и заменяла в боевых частях последнюю войсковую ракету Р-5М ОКБ Королева. К этому времени уже вполне определилась специализация разработчиков ракетной техники. Сергей Павлович полностью посвятил себя созданию средств для освоения космического пространства. Его дело на оборонном направлении продолжали, помимо ОКБ Янгеля, еще разработчики ОКБ Челомея, Нодирадзе и Уткина из КБ «Южное».

Ракета Р-14 со стартовой массой восемьдесят семь тонн обеспечивала доставку мощного ядерного заряда на расстояние свыше четырех с половиной тысяч километров. Ей предстояло стать основным наступательным оружием на Европейском театре военных действий. Но изделие еще надо было изучить и освоить в боевых частях. Оно пока не поступило ни на один из ракетных комплексов дивизии после испытаний на полигоне Капустин Яр. Командующий армией Добыш и повел разговор с подполковником Корнеевым о перевооружении его подразделений на ракету Р-14. Встреча проходила в присутствии дивизионного начальства – полковника Колосова и подполковника Гурнова.

Умудренный опытом военачальник начал разговор издалека:

– Международная обстановка, Владимир Егорович, становится все более непредсказуемой. Особую опасность для нашей страны представляют натовские ракетные силы. По данным разведки Главного штаба ракетных войск, на Британских островах американцы развернули четыре подразделения баллистических ракет средней дальности «Тор», общей численностью пятьдесят пусковых установок. В Италии имеется два подразделения баллистических ракет типа «Юпитер». Еще тридцать пусковых установок. Меньше месяца назад ракета «Юпитер» появилась на территории Турции. Пока их у нашей южной границы немного – всего пятнадцать пусковых установок. Но в Средиземном море постоянно находится 6-й американский флот, который в состоянии многократно и быстро подкрепить эти силы. Ракеты Р-12, по причине малой дальности стрельбы, не могут противостоять грозящей опасности. Это под силу сделать только новому оружию, в частности ракете Р-14. Как вы смотрите, если перевооружение дивизии полковника Колосова мы начнем с вашего полка?

– Я человек военный, товарищ генерал, – по существу сразу дал согласие полковник Корнеев. – Здесь присутствует командир дивизии, и если я получу приказ из Шауляя о подготовке к переходу на новое оружие, то такая работа начнется в части, в боевых подразделениях без всякого промедления.

Командарм повернулся в сторону полковника Колосова:

– Вот видите, Александр Алексеевич, никаких возражений со стороны командира полка нет, а вы высказывали большие сомнения по этому поводу.

– Возражать полковник Корнеев умеет, товарищ командующий, – улыбнувшись, сказал Колосов. – Просто он еще плохо знает вас и не желает сразу портить отношения.

– Довод весьма существенный, – не стал возражать Федор Иванович. – Но я думаю, что дело не только в том, как сложатся впредь отношения командарма с командирами полков. У меня их в подчинении тридцать три. Но и в отношении человека к делу. А хорошие отношения не станут тут помехой.

– Это верно, товарищ генерал, – согласился Колосов. – Интересы дела полковник Корнеев всегда ставит на первое место.

Командарм посчитал главный вопрос решенным, перешел к следующему. Добыш спросил:

– Какой план действий, Владимир Егорович, вы намерены осуществить и в какие примерно сроки?

– Последовательный, товарищ генерал, – ответил Корнеев. – Сначала к освоению изделия приступит личный состав 1-го дивизиона капитана Алексеева, а затем будем подтягивать и 2-й дивизион капитана Рунова.

– А может, лучше начать перевооружение с 2-го дивизиона, Владимир Егорович? – вмешался в разговор Колосов.

– Что так, Александр Алексеевич? – генерал-лейтенант Добыш испытующе посмотрел на командира дивизии и добавил: – Насколько мне известно, 1-й дивизион является лучшим подразделением в полку Корнеева.

Владимир Егорович сначала поддержал мнение командарма:

– Личный состав 1-го дивизиона не только лучше подготовлен, но и лучше укомплектован, сколочен. С него и сам полк начинался. Тут не может быть двух мнений.

– Я тоже это имел в виду, – дополнил Корнеева Добыш.

Но командир полка продолжил свою мысль:

– Что же касается предложения командира дивизии, то оно продиктовано, по-моему, личной антипатией к капитану Алексееву. Он – человек амбициозный и не всегда соглашается с моими распоряжениями и распоряжениями полковника Колосова. О недостатках говорит прямо в лицо, а они нередко случаются…

– Теперь я вспомнил, – командарм прервал Владимира Егоровича на полуслове. – Речь идет как раз о том командире дивизиона, который полгода назад прислал в мой адрес рапорт на неправильные, с его точки зрения, действия командира дивизии?

Полковник Колосов попробовал оправдаться:

– Да, это как раз тот командир дивизиона, товарищ командующий. Но я не собираюсь мстить Алексееву за тот его шаг. На мой взгляд, капитан Рунов подготовлен ничуть не хуже Алексеева. Что подтвердили и полигонные испытания 2-го дивизиона.

– Рапорт капитана Алексеева рассматривался на парткоме соединения при участии члена Военного совета армии генерала Дубровина, – вступил в дискуссию подполковник Гурнов. – Его замечания в адрес командования дивизии признаны в основном правильными. Но в тех условиях мы не могли поступить иначе.

– Какие у вас есть вопросы ко мне, Владимир Егорович? – командарм посмотрел в сторону Колосова, но обратился к Корнееву.

– У меня есть к вам несколько вопросов, товарищ генерал, хотя я понимаю, что не все они решаемы в течение месяца или даже полугода, – четко ответил командир полка.

– Какие вопросы? Я слушаю вас, – Добыш был само внимание.

Полковник Корнеев прямо изложил самые насущные вопросы, беспокоящие его как командира части:

– Из-за незавершенности строительства боевых комплексов до сих пор питание личного состава осуществляется из походных кухонь. Прием пищи налажен в три очереди. Офицерский состав питается солдатским пайком из общего котла. Овощехранилище и холодильные установки отсутствуют. Временная баня и прачечная имеются только на боевом комплексе 1-го дивизиона. Туда приходится доставлять для помывки и личный состав 2-го дивизиона, против чего возражает служба КГБ.

– Хорошо, что на первом месте у полковника Корнеева состояние быта личного состава, – сделал вывод командарм и продолжил: – А что беспокоит вас с точки зрения обеспечения боеготовности?

– Беспокоит состояние хранилищ для компонентов ракетного топлива, товарищ генерал, – доложил Корнеев. – Должности лаборантов в них укомплектованы только наполовину. Из стартовых батарей продолжается увольнение в запас дефицитных номеров – вычислителей из расчетов прицеливания и электриков борта.

Командарм повернулся к полковнику Колосову:

– Надо, Александр Алексеевич, ускорить подготовку номеров этого профиля в дивизионной школе младших специалистов.

– Я предлагаю, товарищ командующий, армейским приказом временно приостановить увольнение в запас специалистов дефицитных профилей, – высказался главный инженер дивизии Гурнов.

– Но мы не имеем права, товарищ подполковник, срывать государственную задачу по сокращению вооруженных сил. За такой приказ Москва не погладит нас по головке, – заявил командарм и тут же спросил у полковника Колосова: – А водительским составом ваше соединение обеспечено в достатке?

Вопрос о номерах боевых расчетов, водителях тягачей и спецмашин никогда не являлся в дивизии актуальным. Расформированная танковая дивизия в Добеле вполне обеспечила специалистами этого профиля не только подразделения полковника Корнеева, но и другие части соединения. Кроме того, водители-механики компрессорных станций, установщиков ракет и заправщиков горючим и окислителем все в большем количестве поступали в часть из армейских школ младших специалистов.

– Вопрос о водительском составе в дивизии снят с повестки дня уже более года назад, товарищ генерал, – доложил полковник Колосов. – А с начала этого года все выбывающие номера стартовых подразделений мы закрываем выпускниками дивизионной школы младших специалистов.

В полку с нетерпением ждали возвращения командира из Смоленска. Майор Андреев так и сказал Алексееву и Рунову, когда 2 марта они вместе появились в его кабинете, что Владимир Егорович непременно привезет из штаба армии какие-то неординарные новости. Главный инженер сообщил командирам дивизионов, что вполне возможен даже переход на новое оружие. Он привел в пользу такого предположения весомые аргументы. По мнению Андреева, далеко не случайно зачастило с посещениями дивизии в последнее время высокое московское начальство. К тому же о таком возможном переходе их предупреждал в январе на совещании в Шауляе главный инженер объединения генерал-майор Любимов. Дмитрий Петрович особо предупредил руководителей инженерных служб частей о том, что совершить такой переход наверняка придется в предельно сжатые сроки.

Так все и произошло. Полковник Корнеев позвонил в штаб из Смоленска и приказал майору Мезенцеву созвать командиров подразделений на совещание.

Командир полка даже привез с собой из штаба армии несколько плакатов наглядных пособий. Прямо на совещании он поручил майору Андрееву в течение недели размножить привезенные схемы по конструкции ракеты Р-14 и приступить к их изучению с личным составом. Под личную ответственность командиров дивизионов полковник Корнеев поручил инженерной службе начать обучение с боевых стартовых расчетов. Это могло значительно сократить сроки технического освоения ракеты и постановки ее на боевое дежурство.

Закончив совещание, он предложил капитану Алексееву задержаться у него для отдельного разговора.

– Вот только в начале марта шестьдесят первого, Андрей Степанович, прояснилась для меня судьба твоего прошлогоднего рапорта, – сказал Корнеев, когда все вышли из кабинета.

– Но никаких действий по нему так и не было предпринято, Владимир Егорович. – возразил Алексеев.

– Оказывается, меры принимались. Командующий, ввиду большой занятости по формированию управления армии, поручил выяснить все обстоятельства занятия боевого комплекса в Жагари члену Военного совета Дубровину. Леонид Алексеевич специально приезжал в Шауляй, в штаб дивизии, разговаривал с полковником Колосовым. Выяснилось, что такую команду о немедленном занятии недостроенных стартовых позиций командир дивизии получил из Главного штаба ракетных войск. На этом рубеже все фактическое расследование и завершилось.

– Откуда вам стала известна вся эта история, товарищ подполковник? – заинтересовался Алексеев.

– Вместе со мной для решения проблемы по новому оружию в Смоленск были вызваны командир и главный инженер дивизии. Когда встал вопрос о том, какие трудности мы сейчас испытываем на боевых комплексах, генерал Добыш и вспомнил о твоем рапорте. Как дальше развивались события, ему доложил подполковник Гурнов. Твой рапорт обсуждался без тебя на парткоме соединения.

– Вопрос обсуждался на дивизионном парткоме, а о принятом решении в полк сообщить почему-то позабыли? – усмехнулся Алексеев.

– Позабыли или не захотели сообщить – этого я не знаю, – сказал Корнеев и тут же задал командиру дивизиона неожиданный вопрос: – А что ты скажешь мне о Краснове и Любасе? Оба лейтенанта своих намерений не изменили?

– Не изменили, Владимир Егорович. Краснов упорно готовится к вступительным экзаменам в академию Дзержинского, а Любас уже два раза обращался ко мне с вопросом, в чей адрес надо писать рапорт, чтобы попасть в число претендентов для полета в космос.

Тут пришло время удивляться уже командиру части.

– Андрей Степанович, откуда лейтенант Любас знает, что в каких-то частях идет отбор претендентов на полет в космос?

Капитан Алексеев ответил:

– Во время отпуска ему сказал об этом в Москве какой-то информированный летчик. На прошлой неделе, Владимир Егорович, Любас поделился со мной мнением, что очень скоро на околоземную орбиту взлетит такой подготовленный человек.

– Хорошо, Андрей Степанович, – согласился Корнеев. – Пусть лейтенант Любас пишет рапорт на мое имя. Я направлю его в Шауляй, а там, в штабе дивизии, и определятся, что надо делать с ним дальше…