Текст книги "Неизвестная жизнь писателей, художников, композиторов"

Женщины Рихарда Вагнера

С самого детства Вагнер не переносил одиночества и очень любил находиться в женской компании. Ему казалось, что женщины понимают и ценят его искусство гораздо выше, чем мужчины. И, конечно же, при таком отношении к прекрасному полу у него было множество любовных связей и до, и после женитьбы. А его любовницами были женщины самого разного возраста и социального положения. Но при этом Вагнер всегда стремился к тому, чтобы женщина была ему безоговорочно предана, но без аналогичных обязательств с его стороны.

Женился композитор в 1836 году на Христиане Вильгельмине (Минне) Планер. Ему было 23 года, а его супруге – 27 лет. Она была ведущей актрисой местного театра, в котором композитор работал дирижером. До этого он в течение двух лет преследовал ее и несколько раз делал ей предложение. Но она отвечала отказом. Семейная жизнь Вагнеров состояла в основном из скандалов и примирений, разбавленных сценами ревности. И длилась эта история целых 25 лет.

В первые годы их совместной жизни Минна стойко выдерживала все тяготы и лишения, связанные в основном с постоянной нехваткой денег или же с полным их отсутствием. К тому же Вагнер был убежден, что жена должна быть счастлива лишь от того факта, что является его женой, и обязана заниматься лишь домом, не обращая внимания на постоянные измены своего мужа.

А в 1847 году композитор попытался убедить 37-летнюю супругу, что она уже слишком стара, чтобы заниматься сексом. И Минна согласилась с его доводами, правда, спустя 11 лет. Ее здоровье к тому времени и впрямь ухудшилось, так как ей стало известно о любовной связи Вагнера и Матильды Везендок.

Следует заметить, что нередко Вагнер соблазнял жен своих друзей или покровителей. Так, в апреле 1848 года Вагнер познакомился с Джесси Лоссот – очаровательной 21-летней англичанкой, муж которой оказал композитору безвозмездную финансовую помощь. Сама же Джесси поразила Вагнера красотой и умом. И влюбленные начали готовиться к переезду в Грецию. Но об этом стало известно мужу Джесси. И, пригрозив Вагнеру, что убьет его, увез жену с собой. Когда же композитор попытался отыскать ее, супруг Джесси, призвав на помощь полицию, заставил его вообще уехать из Франции…

Спустя какое-то время 40-летний Вагнер познакомился с Матильдой Везендок – супругой своего очередного покровителя. Кстати, именно она вдохновила его на создание «Тристана и Изольды». Композитор считал ее своей музой и старался убедить окружающих, что их отношения были исключительно целомудренными.

Но все испортила Матильда. Дело в том, что она была чрезвычайно честной женщиной и рассказала своему мужу правду о своих отношениях с Вагнером. Но одновременно убедила его прекратить с ней сексуальные отношения, выделить композитору финансовую помощь, позволить поселиться в соседнем с ними доме и поддерживать с ним дружеские отношения.

Однако Минна Вагнер не верила, что отношения Рихарда и Матильды были исключительно дружескими. Когда же в ее руки попало их любовное письмо, она полностью убедилась в своей правоте. Разъяренная Минна устроила сцену ревности сначала мужу, а затем Матильде, которая была в ужасе от того, что Рихард не рассказал жене об их отношениях. И она сразу разорвала все отношения с Рихардом и вернулась в постель своего законного супруга. Минна тоже покинула Вагнера. И, как известно, больше они вместе почти не жили…

В 50-летнем возрасте у Вагнера появилась новая пассия – 25-летняя Козима фон Бюлов, с которой он был знаком около 10 лет. Она была дочерью его друга Ференца Листа и женой любимого ученика Ганса фон Бюлова. Но за 5 лет до этого у композитора были любовные отношения со старшей сестрой Козимы – Блондин, которая была более привлекательной. Однако именно Козима стала его любовью.

В свой медовый месяц фон Бюловы отправились в Цюрих, а оттуда заехали в Азил, где находился и загородный дом Матильды. Там же в то время была и Минна. Сначала Козима почти открыто жила и со своим мужем, и с Вагнером. Но спустя несколько лет она переехала к Вагнеру, взяв с собой и двух своих детей. Позже она родила еще двоих детей, отцом которых был уже Вагнер.

После смерти Минны, в 1870 году, Рихард Вагнер и Козима поженились. При этом она оказалась той женщиной, которая смогла сделать семейную жизнь великого композитора счастливой.

Вагнер умер у нее на руках после сердечного приступа. И еще сутки безутешная Козима держала его в своих объятиях. Затем она отрезала свои длинные волосы и положила их на сердце мертвого Вагнера.

Маяковский и Лиля Брик

Главной женщиной в жизни поэта Владимира Маяковского была Лиля Брик. О начале романа с Маяковским Лиля Юрьевна позже вспоминала: «Это было нападение. Володя не просто влюбился в меня, он напал на меня. Два с половиной года у меня не было свободной минуты – буквально. Меня пугала его напористость, рост, его громада, неуемная, необузданная страсть. Любовь его была безмерна. Когда мы познакомились, он бросился бешено за мной ухаживать».

Ему нравилось дарить ей подарки, которые она с удовольствием принимала. Самым же изысканным среди них стало кольцо, внутреннюю поверхность которого украшали ее инициалы. А при чтении по кругу получалось слово «люблю».

Лиле Брик Маяковский посвятил и поэму «Про это», где помещены ее изображения в разных ракурсах, в том числе и в пижаме. Таким образом поэт, скорее всего, пытался заявить не только о своей любви к Лили, но и о полном праве на обладание ею.

Но притязаниям Маяковского мешало существенное обстоятельство: у Лили был муж. Однако поэта этот факт не смущал. Хотя, пытаясь пренебречь им, он оказался в сомнительной и довольно сложной ситуации. К тому же он становился причиной дискомфорта в семейных отношениях Бриков.

О том, в каком положении оказался Маяковский, описал поэт Николай Асеев: «Он выбрал себе семью, в которую, как кукушка, залетел сам, однако же не вытесняя и не обездоливая ее обитателей. Наоборот, это чужое, казалось бы, жилье он охранял и устраивал, как свое собственное устраивал бы, будь он семейственником. Гнездом этим была семья Брик, с которыми он сдружился и прожил всю свою творческую биографию».

Несомненно, очень непонятные взаимоотношения, в которых трудно разобраться обычному человеку. Маяковский утверждал, что одинаково сильно любит обоих. Но почему-то в своей предсмертной записке писал: «Моя семья – Лиля Брик». Но не Лиля и Ося Брик.

Вероятнее же всего, поэту нужны были обои Брики. Но если Лилю он страстно любил, то Осю он считал своим покровителем, истиной в последней инстанции. Ведь Ося даже знаки препинания расставлял в стихах Маяковского.

И первым читателем его произведений тоже был Ося. Кроме того, ему принадлежали идеи и замыслы поэм, он занимался редактурой, контролировал сдачу готового материала в печать. Короче говоря, в определенной степени Ося Брик вылепил того Маяковского, каким он сегодня известен. Итак, Брики стали для Маяковского семьей со всеми теми явлениями, которые ей сопутствуют: с любовью, ненавистью, ревностью, ссорами, примирениями…

Вероника Полонская – последняя любовь Маяковского – вспоминала: «Я никак не могла понять семейной ситуации Бриков и Маяковского. Они жили вместе такой дружной семьей, и мне было неясно, кто же из них является мужем Лили Брик. Вначале, бывая у Бриков, я из-за этого чувствовала себя неловко». А вот запись из дневника самой Лили Юрьевны: «Физически О.М. не был моим мужем с 1916 г., а В.В. – с 1925 г.».

Но в 1923 году в этом необычном семейном союзе произошла серьезная ссора, которую Лиля Брик описала следующим образом: «Личные мотивы, без деталей, коротко, были такие: жилось хорошо, привыкли друг к другу, к тому, что обуты, одеты, живем в тепле, едим вкусно и вовремя, пьем много чая с вареньем. Установился “старенький, старенький бытик”. Вдруг мы испугались этого и решили насильственно разбить “позорное благоразумие”. Маяковский приговорил себя к двум месяцам одиночного заключения… В эти два месяца он решил проверить себя».

Маяковский просто-напросто ушел от Бриков. Но всего на два месяца, после чего он опять вернулся к ним. Правда, и в дни своей добровольной ссылки он порой появлялся в подъезде Бриков, однако в квартиру не заходил, а стоял на лестнице и, терзаемый ревностью, слушал до боли знакомые голоса.

В 1924 году Маяковский попытался сбежать от Лили, при этом объявив: «Любви пришел каюк». Это был серьезный удар по ее чувствам. До сих пор она была единственной женщиной Маяковского. И Лиля, осознавая это, с полным безразличием относилась к любовным приключениям поэта. И она считала, что никому, кроме нее, он не должен посвящать свои стихи. И вдруг он публично прочитал стихи, посвященные Татьяне Яковлевой. Конечно же, Брик восприняла это как серьезную измену. И Маяковский потерял ее…

Безусловно, у поэта были и другие женщины. Но Лиля Брик оставалась единственной и первой. И даже после их расставания. Об этом свидетельствуют и три слова в его предсмертной записке: «Лиля – люби меня!»

«Ни одна женщина не могла надеяться на то, что он разойдется с Лилей. Между тем, когда ему случалось влюбиться, а женщина из чувства самосохранения не хотела калечить свою судьбу, зная, что Маяковский разрушит ее маленькую жизнь, а на большую не возьмет с собой, то он приходил в отчаяние и бешенство. Когда же такое апогейное, беспредельное, редкое чувство встречалось, он от него бежал». Так написала Эльза Триоле – родная сестра Лили. А ей было известно многое.

Несмотря на то что Лиля Брик не оплакивала до конца своей жизни смерть Маяковского, но благодаря именно ей поэт родился вторично, но уже в памяти потомков. А произошло следующее. Спустя несколько лет после смерти Маяковского о нем почти все забыли. И тогда Лиля Брик написала письмо Сталину, которое задело вождя. И на письме появилась резолюция: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи».

Жизнь на два дома

Константин Бальмонт был некрасив, но это не мешало ему уже с юности заводить частые любовные романы с молоденькими барышнями. Его постоянная влюбчивость в конце концов завершилась ранней женитьбой на Ларисе Горелиной – хорошенькой барышне, у которой, к несчастью, оказался весьма дурной характер. Она была вспыльчива, подозрительно и болезненно ревнива, что и проявлялось в частых ее истериках. К тому же Лариса почти открыто стала жить с Энгельгардтом, одним из претендентов на руку будущей жены Бальмонта.

Конечно же, брак, который держался на столь хрупком фундаменте, долго сохраняться не мог, и вскоре Лариса и Константин разошлись. Правда, до разрыва они успели еще прижить двух сыновей, судьба которых, увы, оказалась печальной: первый ребенок умер в раннем детстве, второй – в юности.

Сбросив с себя оковы семейной жизни, Бальмонт вновь ощутил себя «вольным ветром» и снова окунулся в атмосферу сердечных страстей и любовных приключений. Мимолетные влюбленности следуют одна за другой, причем все происходит бурно и открыто. При виде красивой женщины Бальмонт терял над собой всякий контроль и полностью отдавался каждому новому влечению. В свою очередь, и экзальтированные дамы влюблялись в него пачками. По этому поводу Андрей Белый писал: «Бальмонт выступал обвешанный дамами, точно бухарец, надевший двенадцать халатов: халат на халат…» Безусловно, имея такую бешеную популярность у прекрасного пола, поэт не мог не возомнить себя Дон Жуаном. О своих притязаниях на эту роль он даже заявил в одноименной поэме…

В 1893 году Бальмонт, еще находясь в формальном браке с Горелиной, познакомился с Екатериной Андреевой – богатой купеческой дочкой и весьма просвещенной девушкой. Как утверждал впоследствии сам поэт, он полюбил Екатерину с первой встречи. И хотя в то время Андреева любила князя Урусова, тем не менее Бальмонт ее заинтересовал. Но так как Бальмонт был женат, родители Андреевой ее встреч с поэтом не одобряли. Ведь у нее было достаточно поклонников среди молодых неженатых мужчин, многие из которых могли бы составить ей «хорошую партию». Но она отвергла эти кандидатуры и уехала в Швейцарию.

А вскоре вслед за ней инкогнито туда примчался и Бальмонт. Он появился в отеле, где вместе с сестрой жила Андреева, и вместе с горничной отправил ей коробку московских конфет вместе с сопроводительной запиской. И хотя записка не сохранилась, о том букете чувств, которые могли ее переполнять, можно с большой долей вероятности судить по его письму матери от 16 мая 1895 года. «Я нашел счастье, какое не многим выпадает на долю, если только выпадает (в чем я сомневаюсь), – писал восторженный поэт. – Я люблю в первый и последний раз в жизни, и никогда еще мне не случалось видеть такого редкостного сочетания ума, образованности, доброты, изящества, красоты и всего, что только может красить женщину. Это моя неприкосновенная святыня, и по одному ее слову я мог бы принести самую большую жертву…»

Вопреки желанию родителей, но в угоду судьбе Екатерина Андреева решилась соединиться в браке с Константином Бальмонтом, и тайно, в деревенской глуши под Тверью, «очень быстро, при запертых дверях и без лишних свидетелей» они обвенчались.

Приданого за невестой не дали, но все же кое-какие деньги выделили, и молодые укатили в Биарриц, потом жили в Мадриде и Париже, а затем перебрались в Англию, где по приглашению Оксфордского университета Бальмонт читал лекции о русской поэзии.

В отличие от первой жены вторая, по свидетельству одной современницы, была сама «доброжелательность – в точно этимологическом смысле слова».

О том, как складывалась жизнь новой семьи, можно хотя бы приблизительно судить по воспоминаниям хозяйки – Екатерины Андреевой-Бальмонт: «У меня от Бальмонта не было тайн: мой дневник, мои письма лежали на столе, и мне казалось совершенно естественным, что Бальмонт к ним не прикасался, как и я к его вещам и бумагам. Я ничего не прятала, не запирала, как дома в девичестве… Мне Бальмонт предоставлял полную свободу, никогда не спрашивал, куда я иду, с кем видаюсь, что делаю. Меня это даже огорчало, казалось равнодушием с его стороны, недостаточным интересом ко мне. Но это была только деликатность… Когда я больше узнала его, мне стало легко с ним жить. Характер у него был кроткий, незлобивый. В нем совершенно не было грубости. За всю нашу жизнь я не слыхала от него грубого слова, он никогда не возвышал голоса. Доверчив он был как ребенок, и обмануть его ничего не стоило».

И хотя Екатерине обмануть мужа было легко, она его не обманывала в отличие от Константина, который постоянно находился в состоянии влюбленности. Но Андреева к этому относилась довольно терпимо, понимая, что поэту без кипения чувств жить и творить нельзя.

«Все женщины казались ему привлекательными, – пишет она в своих мемуарах. – Я бы затруднилась сказать, какой тип женщин нравился ему больше: и белокурые ему нравились, и брюнетки, хорошенькие и некрасивые, маленькие, юркие и полные, спокойные, чувствительные и холодные. Не нравились ему определенно только очень высокие, толстые и мужеподобные. От них он просто бежал… Влюблялся он мгновенно и первые дни своего увлечения не отходил обыкновенно от своего предмета. Он был несчастен, если не мог проводить каждый вечер у своей последней любви, сидеть с ней одной до ночи; он приглашал ее к себе или назначал ей где-нибудь свидание, ни с кем и ни с чем не считаясь, кроме ее и своего желания: ни с недовольством семьи, если это была девушка, ни с ревностью мужа, если это была замужняя женщина».

И все же, несмотря на увлечения Бальмонта, его семейная жизнь с Андреевой проходила в целом спокойно и счастливо.

Но однажды случилось то, что при той жизни, которую вел Бальмонт, и должно было когда-нибудь случиться. В Париже он познакомился со студенткой-медичкой Еленой Цветковской, для которой он был любимым поэтом. Дама оказалась не из робкого десятка. При личной встрече с кумиром она действовала решительно и напористо: пригласила к себе в комнату, где жила, и отдалась ему. Бальмонт, очарованный решительностью девушки и новизной испытанной страсти, влюбился в нее.

Через полтора года он привез Цветковскую в Москву и представил своей жене. А с 1904 года началась странная и мучительная жизнь втроем. Бальмонт не бросал жену, но и не желал расставаться с Еленой. И хотя обе женщины вели тайную борьбу за поэта, внешне это ничуть не проявлялось. Более того, Елена, будучи на 15 лет моложе Андреевой, уверяла Бальмонта, что преклоняется перед ней, и вела себя вовсе не как соперница, а почти как подруга. По крайней мере, за дочерью Андреевой и Бальмонта Ниной она ухаживала как няня. Со своей стороны Андреева тоже сохраняла выдержку и даже позволяла Елене чуть ли не дневать и ночевать в своем доме. По крайней мере, все вечера принадлежали ей.

Но постепенно, даже при столь умилительных отношениях, обстановка в семье стала накаляться. Кому-то следовало уйти, а кому-то – остаться. Сам Бальмонт в ситуацию старался не вмешиваться, положившись в ее разрешении на своих женщин.

В конце концов молодость победила и, оставив законную жену в Париже, Бальмонт с Еленой уехал в Брюссель, где начал новую жизнь. Однако когда однажды поэт повредил ногу, то его увезла на лечение в Париж Екатерина. Он там долго жил в доме в Пасси, где спокойно работал, а вечерами… уходил от Андреевой в Латинский квартал, где снял для Елены квартиру.

Путешествуя по свету, Бальмонт неизменно брал с собой Цветковскую. Когда же они возвратились в Россию, то и в Петербурге, и в Москве снова продолжалась эта странная жизнь на два дома.

И даже когда Андреева переселилась с дочерью за Урал, Константин Дмитриевич продолжал писать ей письма, в коих делился всеми своими радостями и горестями, словно она находилась от него не за тысячи верст, а с ним рядом.

Женщины Гёте

Если не считать Лопе де Веги, то пальму первенства в любовных похождениях, несомненно, следует отдать Гете. Можно было бы исписать целую страницу, чтобы только перечислить имена всех многочисленных владычиц его сердца…

И, конечно же, практически невозможно описать даже в нескольких томах все многочисленные любовные романы великого поэта. Поэтому остается только одно: выбрать несколько наиболее интересных и романтических…

Первой любовью знаменитого немца многие считают Гретхен, хотя некоторые биографы и вовсе отрицают ее существование, предполагая, что это был просто плод юного поэтического воображения. Конечно, определенная доля правды в таком подходе есть. Действительно, как поэтический образ она преследовала Гете в дни юности, сопровождала его мечты в зрелом возрасте, служила ему музой на старости лет, воплотившись в конце концов в образе чарующей фаустовской Гретхен, лучшей и симпатичнейшей из гетевских героинь, которую немцы так охотно возводят в национальный тип. Как видно, простора для предположений немало.

Однако сам поэт в автобиографии довольно подробно останавливается на этой своей любви. Судя по воспоминаниям Гете, ему как-то пришлось некоторое время побывать в компании молодых веселых людей, которые занимались не весьма благовидными делами, например подделкой векселей. Среди них поэт и встретил очаровательную блондинку по имени Гретхен. Она была старше его на год или полтора, и хотя и принимала ухаживания молодого поэта, но тем не менее никаких фамильярностей ему не позволяла.

Однажды веселая компания засиделась за полночь. Гете остался с товарищами, тем более что и Гретхен была тут же. И хотя молодые люди взбадривали себя интересными беседами, сон все-таки одного за другим сморил их. Заснула и Гретхен, положив свою хорошенькую головку на плечо своего кавалера, который гордо и счастливо сидел, стараясь не двигаться, пока сам не заснул.

На следующее утро Гретхен была уже более ласкова с поэтом и даже пожала ему руку. Но возникшему сближению помешала полиция, которая узнала о проделках молодых людей. На одном из допросов Гретхен заявила, что действительно встречалась с Гете, но всегда смотрела на него как на ребенка и относилась к нему как сестра к брату. Это показание оскорбило пятнадцатилетнего юношу, и он решил вырвать из своего сердца «женщину», которая так беспощадно осмеяла его чувства…

Затем в его жизни появилась Кетхен, с которой семнадцатилетний Гете познакомился в Лейпциге, куда уехал, чтобы стать студентом. Она была дочерью трактирщика Шенкопфа, у которого Гете с друзьями собирались за табльдотом. Ей было девятнадцать лет. Невысокого роста, с круглым, приятным личиком и милыми, непринужденными манерами, она сразу же обратила на себя внимание Гете, который вскоре по-настоящему влюбился в девушку. Кетхен ответила ему взаимностью.

Но счастье продолжалось недолго: Вольфганг начал мучить свою возлюбленную необоснованной ревностью. Поводов не было, но это его мало тревожило: он их создавал сам. В конце концов Кетхен не выдержала постоянных приступов ревности и отвернулась от Гете. Это послужило отрезвлением для поэта, но было уже поздно. Кетхен больше никогда не вернулась к нему. И лишь после разрыва Гете почувствовал, как он сильно любил эту девушку.

Неслыханные душевные муки заставили его даже искать забвения в вине и кутежах, чем он расстроил свое здоровье на долгое время. Чтобы восстановить силы, Гете уехал домой во Франкфурт, где и узнал, что Кетхен выходит замуж, и притом за человека, которого он сам же познакомил с ней. Удар был настолько тяжел, что у него снова обострилось легочное кровотечение, которым Вольфганг страдал и до этого…

Когда Гете выздоровел, он для изучения юриспруденции отправился в Страсбург. В этом живом и веселом городе много танцевали. И Гете не мог отстать от всеобщего увлечения. Вскоре он начал брать уроки у местного танцмейстера, у которого было две дочери – Люцинда и Эмилия. Первый урок танцев решил дело: Гете полюбил Эмилию, а Люцинда полюбила Гете. Но так как Эмилия любила другого, поэт не мог с ней сблизиться. Между тем Люцинда не скрывала своих чувств и часто жаловалась Гете, что ее сердцем пренебрегают. Поэт же на ее признания не реагировал.

Конечно, этот треугольник чувств ни к чему хорошему привести не мог, поэтому однажды Эмилия, признавшись поэту, что любит другого, предложила ему прекратить брать у отца уроки танцев. Подчиняясь горькой необходимости, Гете оставил дом танцмейстера…

Несчастной оказалась любовь поэта и к Шарлотте Буфф (или, как он ее просто называл, Лотте), без которой не было бы одного из знаменитейших произведений Гете – «Страдания юного Вертера». Впервые он встретил 19-летнюю Шарлотту 9 июня 1772 года и сразу же влюбился. Однако она уже была невестой другого человека. Снова в жизни Гете началась грустная и тяжелая пора. Страстно влюбленный, сгорая от желания сойтись ближе с очаровательной дочерью советника Буффа, он в то же время сознает, что этому не быть, так как девушка не думала отступать от данного ею слова. Но и жить без Лотты Гете тоже не мог. И поэтому в нем все чаще и чаще появляются мысли о самоубийстве.

В своей автобиографии Гете рассказывает, что у него была в то время большая коллекция оружия, в том числе и очень красивый кинжал. Ложась спать, он клал этот кинжал рядом с постелью и, перед тем как потушить свечу, делал опыты над собой, чтобы выяснить, сумеет ли он вонзить его себе в грудь… В конце концов, Гете нашел выход из этого трудного положения: он уехал, послав своей возлюбленной и ее жениху лишь коротенькую прощальную записку… До сих пор мы встречались лишь с теми возлюбленными Гете, которые были очень молоды и наивны, и поэтому их любовь носила характер первого неопытного лепета только начинающей пробуждаться страсти.

Но совсем иной характер носили отношения Гете и Шарлотты фон Штейн, с которой он познакомился в 1775 году. Поэт полюбил ее настолько сильно, что чувств его хватило на целых четырнадцать лет. В то время ей было 33 года! К тому же она была замужем за обершталмейстером веймарского двора, и ее окружали семеро детей мал мала меньше. Гете же в то время было всего 26 лет. Но он увлекся этой прелестной, умной и восторженной женщиной: он опять любил, опять ожил душой.

Но не зря ведь говорится, что от любви до ненависти – один шаг. Когда Гете сошелся со своей будущей женой Христиной Вульпиус, Шарлотта прекратила отношения с поэтом. И в этом ничего предосудительного не было. Если бы не то злое, черствое и брезгливое отношение к бывшему возлюбленному, которое возникло у нее сразу же за разрывом в их отношениях. Она даже решилась написать пасквиль в форме драмы, в которой Гете описан в самых отвратительных красках. В ней Гете выставляется глупейшим хвастуном, грубым циником, до смешного тщеславным и вероломным лицемером, а также безбожным предателем… Наконец карусель любовных приключений Гете приостановилась, и он… женился. Его избранницей стала Христина Вульпиус – простая женщина, все достоинства которой заключались в неистощимом здоровье и мещанской красоте.

Познакомился он с ней в июле 1778 года, когда прогуливался в парке в Веймаре. Вдруг к нему подошла молодая красивая девушка и, сделав несколько реверансов, подала прошение. Гете был тогда министром, и девушка просила предоставить место ее брату. Увидев простушку, которая так и дышала здоровьем и веселостью, Гете тотчас же загорелся страстью… Вскоре у нее родился сын, и Христина переехала в дом Гете, став через полтора десятилетия его полноправной хозяйкой.

Весть о том, что Гете женился на Христине Вульпиус, вызвала огромный скандал в высшем свете. Общество не могло понять, как величайший поэт Германии мог жениться на простой и грубой женщине, которая к тому же страдала еще и пьянством. Для того ли он прошел мимо очаровательной Кетхен, воздушной Лили и множества других прекрасных женщин, чтобы очутиться в объятиях неотесанной Вульпиус, от которой несло еще вдобавок вином. С годами страсть к вину все больше и больше захватывала Христину, и это наложило грустную печать на семейную жизнь великого олимпийца.

Говорят, что Гете женился на Христине из благодарности. Когда войска Наполеона заняли Веймар, в его дом ворвались несколько солдат и во время разгрома едва не убили его. Гете спасся только благодаря мужеству и находчивости Христины, пустившей в ход свои здоровенные кулаки, перед которыми не могли устоять даже воины великого императора. Чтобы показать ей, как он ценит ее самоотверженный поступок, он и сделал ее своей женой после пятнадцатилетней жизни вне брака…

Женитьба не спасла Гете от сетей Амура. Он продолжал любить и быть любимым. Пылкая, взбалмошная и причудливая Беттинафон Арним, веймарская актриса Короне Шротер, красота которой спорила с ее талантом, молодая и свежая Минна Герцлиб, прелестница Марианна – вот неполный перечень тех красавиц, которых очаровал Гете, будучи уже женатым человеком.

Заключительным же аккордом его романтической жизни можно считать вспыхнувшую страсть к восемнадцатилетней Ульрике Левецов. И хотя Гете в то время было семьдесят пять лет, это все равно была замечательная во многих отношениях любовь, которой не хватило совсем немного, чтобы завершиться браком. Но в последний момент против женитьбы восстали друзья и приятели, посчитав, что этот брак в глазах общества мог бы показаться смешным. Гете стоило много усилий, чтобы преодолеть свою любовь и покинуть Ульрику. Ему это тем более было трудно, что великий герцог веймарский Карл-Август, его друг и покровитель, уже имел разговор с матерью Ульрики, обещая подарить ее дочери дом и первое место в веймарском обществе, если она выйдет за Гете. Мать после этого говорила с дочерью, которая, конечно, тотчас дала полное согласие. Брак, однако, расстроился, потому что с точки зрения царивших тогда взглядов брак между семидесятипятилетним стариком и восемнадцатилетней девушкой был бы неестественным браком.

Прошли годы. Ульрика так и не вышла замуж (а умерла она в 1898 году, 96 лет от роду), оставив навечно в своем сердце образ великого олимпийца.