Текст книги "Король северного ветра"

– Это звание – куриное дерьмо, мой король. При вашем деде первый министр подносил ему бокал с вином, при вашем батюшке – подносил Раймонду бумажки на подпись. Парень грезит быть рыцарем. Парады, смотры, пение труб – вся эта романтика для молокососов. Вы подарили ему ее, а теперь отправите дышать пылью и перечитывать ваши указы.

По большому счету Тарвел был прав. Гайвен прекрасно понимал это – и не позволил и тени такого понимания отразиться на своем лице.

– Я допустил ошибку, – сказал он вместо этого. – Мне следовало изначально доверить армию вам. Но я побоялся сделать это, потому что… – Ретвальд запнулся.

– Ибо я сказал, что плевать мне на ваши войны и на то, кто будет сидеть в этой комнате – вы или Кардан, – мне тоже было плевать. Артур тогда прижал меня к стенке. Все требовал, чтобы я согнул перед вами спину. Рядом сидел граф Гальс и требовал того же, но для своего короля. Я им сказал – деритесь промеж собой, только от меня отстаньте. Они и подрались. Потом я служил вам верно. Да, этой кампанией руководил я. Но продолжать это делать я не намерен. Вы получили трон – теперь крутитесь сами, доказывайте, что способны его удержать. Выслуживаться за вас я не стану.

– Замыслили вернуться к родным камням, герцог?

– Пока могу и в вашей расфранченной столице посидеть. Но я не стану, – лицо Данкана будто закаменело, – не стану, вы слышите, похваляться титулом, который сейчас носит мой бывший оруженосец. Он бестолковый юнец, но пра́ва возглавлять вашу армию заслуживает больше, чем я. Ведь мне на вас наплевать, а он вас любит.

Гайвен на секунду закрыл глаза.

– Можете идти, герцог. Оставайтесь в пределах моего домена. Можете в Тимлейне, можете в своем лагере под городом. Но если вздумаете отбыть в Стеренхорд прежде моей коронации или увести туда свою гвардию, обвиню вас в измене.

– Ваши слова мне понятны, милорд. – Данкан встал, коротко кивнул и вышел.

Следующим Гайвен вызвал Роальда Рейсворта. Этот оказался сговорчивей. Доводы короля он выслушал внимательно, ни единым словом не попытавшись прекословить.

– Хорошо, – сказал граф Рейсворт коротко. – Я справлюсь с этой задачей.

Лорд Роальд держался невозмутимо. Ветеран четырех малоудачных кампаний в Северном Лумее, он редко прежде появлялся при дворе. Когда Раймонд и Роальд были молоды, они оба вместе проводили много времени близ театра военных действий. Потом Раймонд зачастил в Тимлейн, его же двоюродный брат в качестве наместника управлял фамильными владениями Айтвернов на западе. Политики граф Рейсворт чурался, против решений Раймонда никогда не прекословил. Он хорошо разбирался в военном деле и казался очень сговорчивым.

– Вижу, – прибавил Роальд, – вы опешили от моей решительности.

– Я ожидал, что вы станете задавать вопросы.

– О причинах, по которым в вашу немилость впал мой сюзерен герцог Айтверн? Я полагаю, вам, как королю Иберлена, виднее, и с моей стороны было бы наглостью пытаться вас расспросить.

– Вы верно понимаете ситуацию. – Гайвен на миг ощутил облегчение. Очередных возражений он бы не вынес. – В ближайшее время в столицу прибудут Эдвард Эрдер и Виктор Гальс со своими отрядами. Они должны будут принести мне присягу верности на моей коронации. Также я отдам в ближайшие дни распоряжения, согласно которым королевская армия займет их владения и впредь станет следить за недопущением новых бунтов. Лорду-констеблю полагается отобрать надежных офицеров и укомплектовать гарнизоны для поддержания порядка в мятежных провинциях. Вы справитесь с этой задачей?

– Разумеется, мой король. Королевская армия утратила благонадежность после предательства Терхола, но в моей личной гвардии и в малерионском войске найдется достаточно людей, которым можно доверять. Я переведу их на соответствующие должности.

– Ваша личная гвардия, как и само малерионское войско, находятся под юрисдикцией Драконьих Владык, не дома Ретвальдов. Вы уверены, что сможете добиться перевода названных военачальников в мою армию, не вызвав недовольства герцога Айтверна? И согласятся ли сами эти люди сменить сюзерена?

Рейсворт сделал многозначительную паузу.

– Сюзерен, – сказал лорд Роальд, – у этих людей был один. Мой покойный кузен. Авторитет лорда Артура в войсках почти нулевой. Солдаты не знают его. Как лорд-констебль, я легко проведу все необходимые нашему делу перестановки. Армии Ретвальдов в самом деле нельзя доверять. Ей нужны новые командующие.

«Таким образом, – подумал Гайвен, – я продолжаю делать то, от чего меня предостерегала мать. Продолжаю политику отца. Цепным псом Ретвальдов принялся вилять малерионский хвост, и кто знает, чье теперь войско – мое или этого побочного Айтверна?»

У юного короля все равно не оставалось выбора. Две трети офицеров, прежде служивших в войске Ретвальдов под началом Раймонда, предали своего командира и поддержали притязания Кардана на трон. На Горелых холмах королевская армия, принявшая сторону Гледерика, под знаменем Яблочного Древа выступила против дружин Айтвернов и Тарвелов, поднявших ретвальдовского хорька. Доверия запятнавшим себя лейтенантам и капитанам больше не было. Требовались другие – как в столицу, так и для надзора за мятежными окраинами, – а значит, следовало привлечь малерионцев. Не Тарвела же, который предпочел устраниться. Из малерионцев Роальд Рейсворт обладал наибольшим влиянием. Оставалось лишь надеяться, что назначение его Верховным констеблем удовлетворит его амбиции и обеспечит преданность.

Прежние союзники Кардана держались пока покладисто – по крайней мере, с виду. Старый Джеральд Коллинс оставался неизменно учтив с новым королем, приходил на каждое заседание Коронного Совета, ни единым жестом не напомнил, что сидел в этом совете и пару месяцев назад, когда его возглавлял узурпатор. Казалось бы, герцог Коллинс настолько разбит гибелью старшего сына, что теперь и вовсе не помыслит упорствовать в измене. Эта показная покорность не обманывала Гайвена. Помимо покойного Элберта, у владетеля Дейревера имелось еще двое сыновей, Брендан и Джером, и кто знает, не стремятся ли они мстить за брата.

Эдвард Эрдер, сын погибшего от пробудившейся магии Ретвальдов лорда Джейкоба, приехал в Тимлейн в конце июня. Это был очаровательный, любезный молодой человек, всем своим видом демонстрировавший, что не разделяет заблуждений отца.

– Ваши меры, – говорил он, улыбаясь, Ретвальду при личной встрече, – без сомнения, суровы, но я понимаю их обоснованность. Иной государь на вашем месте поступал бы и более жестко. Шоненгем примет и ваших солдат, и вашего наместника – я верю, конечно, что эти люди станут вести себя разумно и не допустят самоуправства. Я буду защищать свой народ, если его права окажутся ущемлены. – Улыбка лорда Эрдера сделалась шире. – Но и в мыслях не держу запятнать себя тем неповиновением, которое проявил мой отец.

– Вы хотите сказать, герцог, что не одобряете попытку реставрации Карданов?

– Я хочу сказать, мой король, что мой дом ни в малой степени не был заинтересован в ней. Ваш батюшка никогда не ущемлял вольностей Шоненгема, и что ни говори о Раймонде Айтверне, он тоже никогда не шел против нас. Мой покойный отец, – а вот теперь улыбка молодого Эрдера поблекла, – руководствовался идеалистичными принципами верности прежней династии, а вовсе не интересами нашего домена. Я могу понять Гальса и Коллинса, бездарное противостояние с Лумеем и Бритером уже пятнадцать лет отравляет им жизнь и вызвало их злость. Но север в эти дела не вовлечен никак. Отец… Отец хотел видеть королем Кардана, вот и все. Это фамильная гордость, желание отыграться за гибель лорда Камбера. Мой король, видит бог, я не столь мелочен.

– И вы не намерены присоединиться к новому бунту, если тот вдруг возникнет?

– Ваше величество, я не глупец. Иберлен пролил достаточно крови – зачем проливать еще? Если ваше правление окажется справедливым, а я уповаю на это, надобность в бунте отпадет и вовсе. Вы же располагаете планом, как остановить эту возмутительную войну с Лумеем?

Вопрос, заданный шоненгемским герцогом, казался небрежным, но требовал вразумительного ответа. Авантюра, предпринятая Торвальдом Ретвальдом на закате его могущества, неоправданно затянулась. Началась она почти два десятка лет назад с попытки взять Аремис, но попытка эта оказалась провальной. Затем старый король умер, иберленская армия отступила, и противостояние приняло затяжной характер – особенно когда в него включился и соседствующий Бритер. С тех пор война то затихала на несколько лет, то разгоралась вновь. Порой иберленские войска занимали северные области Лумея, порой бритерцы и лумейцы, как случилось это недавно, тревожили набегами пограничные домены северного королевства. Кардан собирался положить этому разорительному конфликту конец, а сможет ли осуществить его замыслы Ретвальд?

– В скором времени, герцог Эрдер, в Тимлейн прибывает Клифф Гарландский. После моей коронации мы обсудим возможность союза. – «И для этого, видимо, мне все же придется взять в жены его старшую дочь. Что ж, если Айна все равно отказала мне, нет разницы, кого сделать своей королевой». – Вместе мы сможем уже через год перейти в наступление.

– Гончие Псы Кенриайна, – удовлетворенно кивнул Эрдер, – это сильный союзник в самом деле, несмотря на их восточные неудачи. Я буду надеяться на успех этого дела, мой король.

Пока Эрдер выглядел лояльным, как казались лояльными они все – все эти герцоги и графы, еще недавно вешавшие на башнях своих крепостей знамена с Яблочным Деревом. Гайвен ни на минуту не доверял никому из них. «Они ждут, когда я оступлюсь и проявлю слабость, – а потом набросятся и разорвут мне глотку». Мабон и намеченная на него коронация должны были все решить. Выступив перед лордами, он должен был показать им свою силу. На коронации предстояло объявить о союзе с Гарландом. В личных дополнениях к пригласительному письму, отправленному Ретвальдом еще в начале июня в Кенриайн, он сообщал о готовности заключить помолвку с юной Эмилией. Однако не только приглашенная из Гарланда королева и помощь прославленных гарландских лучников занимали сейчас мысли юного короля.

Магия. Второй Король Чародей – так прозвали его, а он все еще не имел ни малейшего понятия, как этой магией управлять. Если бы он мог устроить на коронации нечто вроде представления, продемонстрировать в деле свое волшебство всем мятежным лордам и строптивым вассалам – это навсегда укрепило бы их в верности. Покорность страны перед Бердаретом Колдуном держалась на страхе перед его Силой. Следует показать вновь, что Сила Ретвальдов жива. Какой-нибудь фокус наподобие тех, которыми Бердарет при первой встрече напугал Коронный Совет Иберлена, игра света или теней. Знать бы еще, как подобное провернуть.

Он вновь перерыл все секретные архивы Тимлейнской цитадели, доступ в которые имели лишь представители королевского дома, – да только книг, посвященных колдовству, нашлось там всего три. Первая – переписанные от руки каллиграфическим почерком «Основы незримого мира» мэтра Дрипонаса, уже читанные Гайвеном раньше. Мэтр Дрипонас, уроженец южного Либурна, сам колдуном не был. Он приехал в Иберлен проводить свои изыскания, касающиеся магии, через пятьдесят лет после Войны Пламени, когда страна все еще была скована суевериями и страхом. Прилежно законспектировал несколько сотен легенд и поверий, включающих истории про ведьм, летающих на метле нагими в свете полной луны, или рецепты приворотного зелья. Ничто из этого не имело отношения к подлинному чародейству.

Еще две книги были напечатаны до Войны Пламени, но касались магии лишь вскользь. Одна была учебником естествознания, вторая – истории. Сами по себе они были интересны, но о колдовстве говорили до обидного немного, да и то такими терминами, которые непросто было понять. «Концентрация психокинетической энергии», «изменение восприятия трехмерного мира», «подключение к глобальной матрице информационного поля». Насколько смог Гайвен уразуметь рассуждения авторов, теми имелось в виду, что для творения магии в самом деле не нужно было чертить пентаграмму или кричать заклятия на высоком антрахте. Требовались чистая воля и чистый разум, приложенные в правильном направлении.

К сожалению, более подробные и конкретные руководства не пережили войны магов и последовавшего за ней хаоса. Единственным дельным советом, вынесенным юным Ретвальдом из книг, оказалась байка о памяти минувшего, приведенная еще мэтром Дрипонасом. Мол, носители Дара способны заглядывать в прошлое и воскрешать воспоминания своих далеких предков. Недаром и Артур рассказывал о похожих видениях, приходивших к нему. Если Гайвен сможет воскресить в себе память Бердарета Ретвальда, возможно, он овладеет и его магическими знаниями?

Раз за разом молодой король напрягал разум, представляя, что пытается посмотреть на мир глазами своего почившего предка. Делал он это, как советовалось в книге, несколько раз в день, на рассвете, в промежутках между государственными делами, перед сном. Каждый раз безрезультатно, и на третьей неделе Гайвен понял, что готов отчаяться.

А потом начались сны – где-то сразу после Ламмаса. Одни и те же, постоянные, гнетущие. Величественные города, уничтожаемые землетрясением. Драконы, дышащие огнем и танцующие среди туч. Неслышимый бестелесный голос, проникающий будто прямо в душу. «Я ищу тебя и уже скоро найду».

Просыпаясь каждый раз после этих кошмаров, молодой Ретвальд ощущал, что медленно сходит с ума. Кто ищет его и кто хочет найти? Что за тихий шепот, постоянно доносящийся на грани сознания? Откуда взялось это ощущение чужого внимания, неизменно преследующего его? К концу августа, когда прибыло наконец гарландское посольство вместе с прелестной Эмилией и ее воинственным отцом, кошмары сделались почти невыносимы.

Артура в эти дни Гайвен сторонился – между ними и без того пролегла тень. Однажды, в самые последние дни августа, молодой Айтверн все же спросил его:

– Что с тобой творится, дорогой сюзерен? На тебе совсем уж лица нет. Любовницу, что ли, завел, и она тебе спать мешает?

«Если бы. Если бы».

Комната, в которой они с Артуром сидели за поздним завтраком, на мгновение дрогнула, словно утратила четкость. Гайвен моргнул, и наваждение тут же пропало.

– Государственные заботы, – насилу ответил Король Чародей. – Вам ли не знать, господин первый министр, как могут они порой утомлять.

«Ты скоро явишься ко мне – и тогда мы поговорим. У тебя есть вопросы, я могу все объяснить». Уже знакомый голос, произнесший эти слова, был слышен отчетливо, словно собеседник находился в трех шагах. Гайвен поглядел на Артура – тот, похоже, ничего подобного не заметил. Никто не взывал к нему из незримого мира.

– Что такое? – нахмурился герцог Запада. – У меня рога на голове выросли?

– Заведете супругу, лорд Айтверн, тогда и будут вам рога, – не сдержал улыбки Гайвен.

– Поостерегусь пока что. А насчет девицы Рэдгар ты точно решил?

– Разумеется. Поговорю еще с лордом Клиффом, и на Мабон как раз объявим помолвку.

– Я помню, – сказал Артур словно между делом, – ты проявлял интерес к моей сестре.

– Она не проявляла ко мне интереса, – ответил Гайвен спокойно. – Как ее дела, к слову?

– Недавно я пришел домой навеселе, как раз после того как мы обсуждали с Рэдгаром ваш альянс. Набросилась на меня, едва не накричала. С тех пор я ночую во дворце. Кажется, ваше величество, – ухмылка Артура была откровенно вымученной, – отношения с леди Айной не сложились у нас обоих.

– Что ж, значит, так тому и быть. А тебе стоит озаботиться выбором супруги, времена нынче неспокойные. Ты оказывал знаки внимания девице Таламор. Почему теперь ее сторонишься?

Артур замялся. Размешал ложкой десерт.

– Я не знаю, – сказал он тихо.

– К Мабону найди себе невесту. В нынешние времена герцогу Айтверну не пристало не иметь наследника. На коронации соберется много иноземных аристократок. Подумай, союз с кем из них окажется Малериону наиболее выгоден.

– Такими заботами не отягощал меня даже мой отец, – сказал Артур с откровенной злостью. – Вы мой король, но в мою спальню извольте не лезть.

– Твой отец излишне скорбел по твоей матери. Их брак был совершен без любви, и ему не хватало решимости обречь тебя на подобную участь. Однако, – посмотрел Гайвен на вассала со всей строгостью, – сейчас мы не можем позволить себе таких щепетильностей. Коллинс имеет двух наследников, старший сын Тресвальда, будучи на два года старше тебя, уже женат, а что ты? Следуешь примеру Александра Гальса? Тот хранил верность своей юношеской любви, вот и кончилось тем, что ему наследует брат. Я не думаю, что ты хочешь видеть герцогом Айтверном Лейвиса, Артур.

– Хорошо, – сказал первый министр Иберлена хмуро, – я задумаюсь на этот счет.

– Задумайся. Самое время.

Когда Артур, сердито откланявшись, вышел, взмахнув расшитым золотыми драконами зеленым плащом, бестелесный голос раздался вновь – совершенно внезапно, как и всегда. Это случилось, когда молодой Ретвальд поднимался из-за стола, и от неожиданности король пошатнулся и едва не упал, напугав слугу. Гайвен с трудом устоял, вцепившись пальцами в спинку кресла. В ушах прозвучало, произнесенное доверительно, почти с приязнью:

«Ты делаешь все верно, но твой груз слишком тяжек, а эти люди слишком равнодушны, чтобы постичь твои цели. Я помогу тебе, дитя моей крови, если ты откроешь мне дверь».

Гайвен огляделся – кроме камердинера, он был в зале один.

– Вам дурно, мой король? – спросил тот встревоженно.

– О нет, Чарльз. У меня просто закружилась голова. Я дурно сегодня спал.

«Ты пытаешься найти ключи от Силы – и я дам тебе их все. Только не бойся меня, пожалуйста. Я тебе не враг».

– Ваше величество? – не отставал слуга. Не иначе, видел, как помертвело лицо короля.

– Все в порядке. Я просто… – «Я просто схожу с ума». – Я просто немного устал.

«Ты не безумен. Ты в ясном рассудке. Это магия, которую ты искал. Приди ко мне, когда сможешь, – и я научу тебя тому, чему не научит никто».

Глава 6
Старые тайны

3 сентября 4948 года

Кэмерон Грейдан обманула ожидания Артура. Прежде ему представлялась женщина-кремень – холодная, непреклонная, властная, с клинком, обагренным кровью врагов, с послушной малейшему мановению ее руки армией за спиной. Такой она выглядела на портрете, что он однажды заказал из-за границы, желая больше узнать о своем кумире, – и не совсем такой оказалась в жизни.

Чернокудрая, белокожая, статная, ослепительно красивая диковатой красотой востока вдовствующая королева Эринланда держалась с простотой, даже нахальством бывалого ландскнехта. Она мало напоминала героиню рыцарских романов, скорее уж странствующую наемницу, какого-нибудь капитана вольных отрядов. На юге такие водились – это в Иберлене считалось, будто женщине не полагается брать оружие в руки. Леди Кэмерон больше всего походила на разбойницу с большой дороги, по непонятному капризу надевшую придворное платье.

И все же Кэмерон Грейдан была и оставалась королевой. Эдвард Фэринтайн не стал лишать ее этого титула, пусть даже покойный ее супруг, король Хендрик, восемь лет уже лежал в сырой земле, оставив двоюродному брату эринландский трон. Когда армия Клиффа Рэдгара в декабре сорокового года осаждала Таэрверн, город, скорее всего, пал бы, не прояви леди Кэмерон своего мужества. Ведь когда государь Хендрик погиб, эринландская армия оказалась деморализована. Опальный принц Эдвард не пользовался тогда большим доверием у солдат. Кэмерон Грейдан сплотила вокруг себя жителей столицы, а затем, когда победа была одержана, отдала власть Фэринтайну. Прежде Артур часто мечтал встретиться с ней. Находясь на службе у герцога Тарвела, даже задумал однажды сбежать на восток, дабы увидеть своими глазами легендарную леди Грейдан. И вот леди Кэмерон шла рука об руку с ним, улыбалась, шутила (порой весьма грубовато), комментировала дворцовые гобелены и наряды придворных.

– До ларэмской роскоши вам, конечно, далековато, – прищурилась она, изучая убранство приемных залов, – но старый добрый Каэр Сиди вы обошли.

– Моя леди бывала в Ларэме?

– Пока не твоя, – хмыкнула вдова эринландского короля, – но бывала. После смерти Хендрика меня угораздило поколесить по свету с визитами разной степени официальности. На паданскую столицу стоит посмотреть. Они извели на нее небось весь мрамор и золото Срединных Земель – кроме тех, что достались Толаде. Сам ты, судя по твоим выпученным глазам, по свету не странствовал?

– Не довелось, ваше величество.

– Отчего же так? Двадцать лет – в этом возрасте молодые люди уже пускаются в путешествия. Гледерик Брейсвер из дома в пятнадцать лет сбежал, как он рассказывал – был он сыном купеческого приказчика. А ты сын герцога – и что, не хотелось никогда увидеть мир?

На этот вопрос Артур затруднился бы дать определенный ответ. Свое детство он провел на западе Иберлена, в Малерионе. Там, в краю высоких холмов и поросших изумрудными травами долин, на берегу вечно шумящего неспокойного океана, он часто мечтал о неизведанных землях. О легендарном Медосе на западе, где жива, по преданию, магия Древних. О таинственной Чинской империи на востоке, откуда венетские купцы привозили пряности и шелк. О Райгаде, Арэйне, Та-Кем. Но дальше Тимлейна на восток Артур так и не забрался. Стеренхордские леса заменили ему восточные степи, а столичные салоны – южные острова.

– Хотелось, – сказал Артур наконец, – да сначала руки не дошли, а теперь куда мне?

– А теперь ты первый министр и совершишь еще не одну дипломатическую миссию, – улыбнулась ему Кэмерон ободряюще. – Твое положение просто располагает к поездкам. Это тебе получше, чем сидеть наместником в какой-нибудь дыре. Держи выше нос, малыш.

– Малышом, сударыня, меня в последние пять лет называли только мой отец и лорд Данкан Тарвел, а вы не похожи ни на одного, ни на другого.

– Будет тебе хорохориться. Я слышала, вы отменный дуэлянт, сэр Артур? Вызываете на поединок каждого, кто усомнится в вашей доблести?

– Каждого, кто усомнится открыто, – уточнил Артур. – Бегать за сплетниками и шептунами было бы неблагородно и мелочно. Поэтому в лицо со мной, как правило, любезны до крайности. А что, госпожа, вы захотели переведаться со мной на шпагах?

– Скорее уж на мечах. В моем багаже остался добрый клеймор. Как вы относитесь к подобному виду оружия, юноша?

– Клеймор двуручный? Предпочитаю прямой палаш на одну руку, если надо рубить, и шпагу, если колоть или резать. Зависит от противника, от настроения, от многого. Как вышло, сударыня, что женщина столь ловко разбирается в военном искусстве?

Кэмерон пожала плечами. Посмотрела куда-то вдаль.

– Мне хотелось сражаться. Я не эринландка по матери. Мой род был с севера, из Глак-Хорла, пока тот не погиб. Мои предки вместе с ильмерградцами странствовали по Ветреному морю и нападали на города тех земель, где сейчас Гарланд. Выросла я среди таэрвернских особняков и липовых аллей Верхнего Города, но истории о древних воительницах с детства манили меня. Отец выдал меня за Хендрика, Хендрик оказался расположен к моим фантазиям. Лично занимался со мной каждый день, учил обращаться с оружием. Говорил, это правильно. Говорил, королева Вращающегося Замка должна быть столь же искусным воином, как и король. Моей радости не было предела, когда я впервые выбила меч у него из рук. А Хендрик тогда рассмеялся, крепко обнял меня и прижал к груди.

Артуру стало неловко.

– Я сочувствую вашей утрате. Вижу, вы любили его. При заключении подобных браков супруги нечасто влюбляются друг в друга. Вам повезло, наверно. – Приказ Гайвена найти себе невесту до сих пор звучал у молодого Айтверна в ушах. Ему и помыслить не хотелось, какой та невеста окажется.

– Не стоит мне сочувствовать. Я за эти годы наслушалась столько сочувствий, что просто от них устала. Да и Хендрик все же не был прекрасным принцем из сказки. Иногда он вел себя, как отменный баран. Вы, я вижу, сдружились с королем Клиффом, а старина Клифф не так уж прост. Он может рассказывать вам смешные байки и пить с вами вино, но у него нюх – как у гончей собаки с его герба, и разум – как у опытного крючкотвора. Хендрик хотел бранной славы, а Клифф играл на этом. Подослал ему убийц, разозлил до крайности. Хендрик выступил в поход, будучи к этому походу не готов. Так я лишилась мужа, а Гарланд чуть не стал в полтора раза шире себя.

– Я понимаю. Каждый король печется об интересах своего королевства. Лорд Клифф прибыл сюда ради брачного союза с домом Ретвальдов. Как первый министр, я произвожу часть переговоров, связанных с этим.

– Сам жениться пока не надумал?

– Может и надумал, – посмотрел Артур на Кэмерон с вызовом, – да было бы на ком. Вы за годы, прошедшие после смерти короля Хендрика, также не обзавелись новым мужем. Желающих терпеть ваш острый язык, надо полагать, не обнаружилось?

– Желающие-то были, – пожала вдова Грейдана плечами, – у меня желания не было. Когда вокруг придворные болтуны, проще оставаться одной. Вы же сами понимаете, герцог Айтверн, каковы эти аристократы. Воспитание отменное, красивых слов хоть ложкой черпай, а за душой ни совести, ни чести.

Беседа на какое-то время увяла. Кэмерон и Артур, обойдя за последний час большую часть парадных залов Тимлейнской крепости, расположились в уютной галерее третьего этажа, выходящей на поросший тенистым садом небольшой внутренний дворик. Артур сидел на высокой скамье, болтал ногами и смотрел в окно. Вдовствующая королева расположилась рядом. Кэмерон сидела к Артуру вполоборота, тоже глядела куда-то вдаль, теребила край черного платья. До назначенного Гайвеном званого ужина оставалось еще добрых два часа.

Молчание, повисшее в галерее, начало становиться тревожным, и Артур внезапно испытал неловкость.

– Простите меня. Я был неучтив, сказав, что вы неприятны мужчинам.

– Пустое, – ответила Кэмерон равнодушно. – Я в самом деле бываю несносна. Не женись на мне Хендрик – осталась бы в старых девах. Не знаю, что он во мне нашел. Все время хохотал, что ему понравились мои зубы, будто я лошадь какая-то.

– Я вас оскорбил.

– Да хватит уже извиняться. Что до моего брака… Эдвард тоже все время ворчит, что не годится мне ходить во вдовах до скончания века. Только многое он в этом понимает? Хотя да, ведь наш король мастер в делах любви. Одну невесту со скандалом бросил, сам женился на ведьме из дикого леса.

Молодой Айтверн охотно уцепился за возможность сменить тему. Все лучше, чем касаться в разговоре матримониальных дел.

– Расскажите мне об этом. Эдвард Фэринтайн и его жена практикуют магию?

Кэмерон ответила не сразу, будто испытав какие-то колебания.

– Практикуют. Они о таком стараются не говорить, но ты услышать, пожалуй, вправе. Кэран в самом деле наследница герцогов Кэйвенов. Их род не прервался в Войну Пламени, как гласят хроники, а затаился где-то в глуши. Это все было связано с колдовством. Когда Фэринтайны и вы, Айтверны, отказались от его применения, Кэйвены предпочли уйти от людей, но магию сохранить. Дар передавался в их роду по женской линии. Куда они девали мужчин – лучше не спрашивай. Кэран была воспитана полубезумной мамашей, напичкавшей ее глупостями, что именно она должна вернуть искусство волшебства в наш бренный мир. По молодости Кэран совершила немало дурацких поступков – ради исполнения своей великой миссии, конечно. – Кэмерон хмыкнула. – Эдвард увидел бедняжку и пожалел, хоть она едва не заколола его насмерть – все считала Фэринтайнов виноватыми в их отречении от колдовства. Да только Эдвард и сам сызмальства тяготел к подобным материям. Кэран свалилась нам под ноги в треске и блеске, едва молнии из глаз не пускала. Эдварду пришлось приложить немало усилий, чтобы остановить слухи об ее даре. Уверил всех, и немалым подкупом, что россказни об умениях его избранницы – всего лишь бредни пьяной солдатни.

– Почему? Если они чародеи, разве не хотели пользоваться своей силой прилюдно?

– Твой сюзерен Гайвен Ретвальд воспользовался своей силой прилюдно. Много верноподданнической любви ему это принесло?

– Кажется, я понимаю, о чем вы, сударыня.

– Я об этом. Эдвард сказал Кэран – лучше сначала изучить все самостоятельно, не производя лишнего шума. Они углубились в книги, в эксперименты, желая чего-то добиться самим. Сначала это – потом уже огласка. Стали искать потихоньку учеников. Пробовали привлечь даже Гледерика, да тот отказался. Юнец чурался магии, как огня. Что-то из своих знаний они передали Гленану, что-то еще кому-то из надежных людей. В планах у них ни много ни мало – созвать новый Конклав. Ретвальд спутал им все карты. Явил магию, да еще на поле боя, как чародеи древности. За считаные месяцы восстановил против себя все королевство. Эдвард и Кэран приехали сюда ему помочь, пока он не свернул себе шею окончательно. А Король ваш Чародей вместо этого воротит от них нос. Отказывается от дружеской поддержки.

– Гайвен последнее время… не слишком общителен.

– Я заметила. Любезен, как северный шторм, приветлив, как укол стилетом.

Артур усмехнулся:

– Вы мастер тонких метафор, королева.

– Не без того, герцог.

– Его величество упомянул, что Гледерик Брейсвер помог ему в некоем щекотливом вопросе.

– В самом деле помог. Когда Кэран только объявилась, у нее было одно существенное преимущество перед Эдвардом – она владела магией, а Фэринтайн нет. Сойдись они лицом к лицу – дела нашего дорогого эльфеныша оказались бы плохи. По счастью, один наемник, прибившийся к войску, рассказал об оставшемся от Древних хранилище, в котором можно было разжиться защищающим от магии оберегом. Гледерик вызвался этот оберег достать. Отправился в путешествие, вернулся, а попутно граф Кэбри еще привел на подмогу нам гарнизоны восточных порубежий, не ответившие до того на призыв прежнего короля. Получив амулет, Эдвард смог выступить против Кэран в честном поединке и одолеть. Ее хорошо учили владеть мечом, но Фэринтайн – первый клинок Срединных Земель, как о нем теперь говорят. Преувеличивают, конечно, но ненамного.

– Благодарю, что поделились подробностями, – сказал Артур. – Понимаю, это не те вещи, которые полагается знать всем, и ценю оказанное мне доверие.

– Цени. – Кэмерон слегка улыбнулась.

Айтверн внезапно обнаружил, что имевшееся между ними напряжение как рукой сняло. Ему больше не хотелось задирать Кэмерон Грейдан, да и она сама больше не задирала его. Наследник малерионских герцогов и вдовствующая королева Эринланда сидели на скамье совсем рядом, на расстоянии нескольких дюймов, плечом к плечу, и высокая грудь Кэмерон мерно вздымалась под лифом строгого платья. Артур обратил внимание, что и в свои двадцать девять лет леди Грейдан сохранила всю красоту молодости – разве что возле глаз и губ обозначились смешливые морщинки.