Электронная библиотека » Анатолий Дерягин » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Редкий гость"


  • Текст добавлен: 9 февраля 2021, 20:20


Автор книги: Анатолий Дерягин


Жанр: Космическая фантастика, Фантастика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Анатолий Дерягин
Редкий гость

Глава первая
Веселые старты

Посетитель, впервые оказавшийся в кабинете ректора Института гражданской космонавтики, сразу же попадал под прицел внимательных серых глаз. Была у Мухина такая манера: выслушав приветствие, чуть ли не минуту молча мерить взглядом вошедшего. Прошин эту манеру знал и потому, закрыв за собой дверь, стоял, равнодушно скользя взглядом по обстановке помещения.

Ничего примечательного: стол буквой Т, стулья. Компьютер. Шкаф с книгами за спиной ректора. Картины в простенках между окнами – Мухин писал их в санатории, когда после аварии на Ляонине врачи запретили ему даже думать о космосе.

– Здравствуй, Ваня, – сказал Мухин. – Проходи, присаживайся.

Прошин отодвинул стул и сел подле ректора так, чтобы видеть картины.

Ближе к двери, чуть касаясь простенькой деревянной рамкой тяжелых портьер, висел пейзаж с изящными деревцами, бросавшими тень на густую траву. Закатное солнце заливало золотом верхушки дальних гор, золотом же умащивая одинокую тучку. Насколько знал Прошин, художник несколько приукрасил действительность: в том мире все время кто-то кого-то жрал. Планета Муром. Такой мир… живой очень.

– Ты у нас только что с Марса, так? – Мухин глянул на посетителя.

– Да, Олег Владимирович, с Марса.

На следующей картине под свинцовыми облаками ветер гнал свинцовые волны, брызгами разбивавшиеся о гроздь стеклянных пузырей. Пузыри поднимались над водой на сваях, наполовину утопали в бурном море, полностью уходили под воду, и в каждом горел теплый огонек человеческого жилья. Город на сваях. Планета Океан, мир большой воды.

– Ну и как впечатления? – спросил ректор, уставившись на экран компьютера.

– Хорошие впечатления, Олег Владимирович, – после недолгой паузы ответил Прошин, – в докладе изложены.

Над столом Мухина висел пейзаж с видами Ляонина. Три зеленые пирамиды, плывущие над морем джунглей, главная достопримечательность и главная загадка планеты.

– Да, да, – кивнул ректор, не отрываясь от клавиатуры. – Значит, смотри, Ваня: на Холте собирают экспедицию по рэнитам, возглавит ее профессор Джангулян, знаешь его?..

Прошин неопределенно пошевелил пальцами правой руки, лежащей на столе, – о планете Холт он знал почти все, о Джангуляне почти ничего. Мухин продолжил говорить:

– Задумали большое мероприятие: поисковая экспедиция в Туманных горах и, если что найдут, раскопки. Миссия на Колоссе – у рэнитов там была база, но исследовать ее не стали, оставили до лучших времен. Так вот, Геворг Арамович – историк, большой специалист по цивилизации Рэн, просил прислать сотрудника Института.

Под тяжелым взглядом Прошин заерзал в кресле и, сокрушенно покрутив головой, сказал:

– Олег Владимирович, да я же только что с Марса! – В голосе зазвучали возмущенные нотки: – Что, во всем Институте никого не найти для такой командировки? На всей планете?!

В его словах был резон: в штате Института числились и более опытные, и более грамотные работники, да и отделения в Самаре и Челябинске имели свои аспирантуры. Кроме того, командировка на Марс выхватила девять месяцев из жизни Ивана Прошина: месяц он просидел в карантине сначала на Земле, потом на Красной планете, месяц ушел на дорогу и полгода Иван выполнял различные задания Института непосредственно, как это говорится, на грунте. Межзвездное путешествие, предложенное ректором, грозило затянуться на пять лет, причем сами археологические изыскания занимали в лучшем случае год.

– А некому, Ваня, – покачал головой Мухин. – Ты у нас один остался свободный, все аспиранты наверху – Платформу готовят…

Он развел руками и уставился на Прошина.

– По рэнитам Парфентий работал, – пробормотал Иван. – Олег Владимирович, у меня долги накопились…

– В долгах ты, братец, не из-за командировок, а из-за собственного разгильдяйства, – усмехнулся Олег Владимирович, – и потом, долги твои – вопрос решаемый. А Парфенов не может – у него сын вчера родился.

– Я кандидатскую провалю… – сделал еще одну попытку Прошин.

– Думаю, отчет о твоей командировке можно засчитать за проект диссертации.

– Вот так запросто, – усомнился Иван.

– Ну, это должен быть хороший отчет, – Мухин улыбнулся – словно солнечный зайчик заиграл на каменном лице человека-легенды. – Мы дадим тебе перечень вопросов, да он готов уже, я только твой планшет в сети не вижу…

– А, сейчас включу, – Прошин завертелся на стуле, выуживая из кармана коммуникатор.

– Вот, вижу. Отправляю тебе папку, там Парфенов составил перечень вопросов, проездной до Байконура, посадочные талоны… Командировочные придется оформлять в бухгалтерии, у них там новые порядки, – Мухин покрутил головой, явно новые порядки не одобряя.

– Да мне ж на МТ пилить, бешеные же деньги, и на обсервацию я не успеваю, – не сдавался Иван.

– Ваня, ну что ты, Ваня, – Мухин страдальчески вздохнул. – Ну, ты же знаешь – после Луны веры им нет, Миллеру пришлось наших ребят с собой таскать, чтобы под регистраторы, под личную подпись оформляли открытие. И ты так же: снимай видео, фотографируй, все под электронную подпись – твою и руководителя экспедиции, информация уйдет с тобой на Землю, а то знаешь же нашу связь… Придешь ко мне кандидатом наук.

– Но…

– Не понимаю я этого, – словно в пространство сказал ректор. – Я в твои годы из командировок вообще не вылезал – новые миры, далекие звезды… Ты в Институт зачем поступал, Вань?..

* * *

К обеду ветер разогнал последние тучи и сам поутих, только-только шелестя ветвями березок, подсушивая сырую после утреннего дождя траву в помощь солнышку, спешившему отогреть промозглую влагой землю. Между березами и зарослями ольхи журчал ручеек, без затей названный Малым, с одного берега подпираемый соснами и березами Козловского леса, с другого, через небольшую поляну, забором турбазы.

Расположились возле ручейка, презрев удобства мангальной зоны. Расстелили пару одеял, распотрошили сумки и пакеты со снедью, кухонными принадлежностями. Готовить подрядилась Иринка Парфенова, оставив Славика нянчиться с сынишкой, помогать ей взялись Иринка же Кивилиди и Катя Никифорова, за Катей увязался Паша Герман, объявив, что женщин к мясу подпускать нельзя, а за дровами пойдут Вованы. Вовка Рыжий и Вовка Абдуллин тут же объяснили ему, кто пойдет, куда и с какой скоростью, и дело решил коньяк, разлитый по рюмкам, выпитый, усвоенный: «Пошли, Вовка». Яков взял гитару, и гитара бренчала: «А на безекторе скакал зеленый чертик…», мягко перебирала: «Ой, пойду, пойду…» Свободные от готовки перебрасывали мячик с взрывами хохота, криками: «Картошка!..» – вперемежку с требованиями не баловаться возле походной кухни. Один раз «картошка» отскочила прямо в тазик с салатом, и Катя выдала звонкую тираду, весьма энергично призывавшую игроков к порядку.

Отдохнуть за городом собрались двадцать человек из всего выпуска-2150. Жизнь раскидала вчерашних студентов: кто мерил просторы Солнечной, кто пробовал на вкус черствый хлебушек колониста, кто готовил Платформу к Эдему, а кого и среди живых не сыщешь. Сейчас примерно половина собравшихся прибыла из командировок, примерно половина собиралась в командировку, и первая половина позволила себе заправиться спиртным, загадочно подмигивая второй: «Пробочку понюхаешь?..» Никто, впрочем, не безобразничал. «Вся страна, весь мир смотрит на вас, – говорили им с первых занятий и до сих пор. – Помните, кто вы». В ближайшее время всем – кому раньше, кому позже – придется проходить медосмотры, сидеть в карантине перед стартом орбитального самолета, и жестокая медкомиссия запросто могла отсеять любителя выпить. Относительно свободными могли считать себя разве что чета Парфеновых да Ираклий Цхилава, по весне еще повредивший спину на горнолыжке, остальные перебрасывали мячик, принюхиваясь к ароматам, издаваемым походной кухней, три парочки улизнули в разные стороны, желая уединения, каковое было им предоставлено со всяческим пониманием.

Прошин растянул куртку на максимум – хватило укрыть Татьяночку и самому накрыться: солнышко солнышком, а в тени да возле родника ветерок протягивает… Так и сидели, прижавшись друг к другу, и локон волос возле Таниного ушка с красной каплей сережки щекотал губы Ивана.

– Андрюшка прикольный, – с казала девушка.

Иван промычал что-то неразборчивое. Было тепло и уютно. Говорить не хотелось.

– Иринка сказала, будет до трех лет сидеть. – С Андреем Вячеславовичем тетешкались все девчонки, и мальчонка регулярно орал, требуя мамкино внимание и сиську.

Мужчины, поздравив молодого отца, снисходительно поглядывали на этот своего рода ритуал, и вся компания примеряла на себя жизненные обстоятельства Парфеновых, как бы спрашивая: «А что бы я сделал?»

– А Славик? – спросил Иван.

– Дальше Луны вроде обещали не посылать, – Таня вздохнула. – А там посмотрят. Может, в интернат сдадут.

Личная жизнь у космонавтов не складывалась. На словах Институт и Межкосмос радели за счастливые семьи тружеников межпланетных пространств. На деле…

Рук не хватало. Внеземелье, словно омут неразрешимых противоречий, затягивало людей, норовило утащить на дно, сковав по рукам и ногам очередным комом проблем. К звездам уходили тысячи; возвращались единицы обессиленных, нередко искалеченных людей, не желавших уже ничего кроме покоя обеспеченной старости. Вот и сидели они, Иван да Татьяна, молчали о планах на совместное будущее, включавшее, помимо прочего, такой же розовый комочек в пеленках, пусть и не говорили они о чем-то таком, но что-то такое подразумевалось.

А теперь пять лет разлуки. Жди меня, и я вернусь, да-да.

– Ничего нельзя было сказать? – спросила Таня.

– Что ему скажешь… – Прошин уставился на верхушки деревьев. – Надо, Ваня, и все тут.

– Может, мне сходить? – Таня еще теснее прижалась к Ивану.

– Ага, и тебе найдут… командировочку.

– А тогда… нет, и это нет.

– Что?.. Ну, говори, – Иван погладил девушку по спине. – Ты не замерзла, вообще?

– Нет, нормально. Я подумала… в Правилах пункт был, что семейные пары Межкосмос не разлучает.

– Да?!

– Что? Что ты на меня так смотришь?

– Ну… я не знаю… ну… может быть… И что?

– Да ждать долго. В загсе очередь, все дела.

– А. Ну да, – Прошин замялся, чувствуя, с одной стороны, облегчение, с другой… кажется, они что-то теряли. Сложно было все. Неправильно.

Таня посмотрела на него с иронией, и ирония эта окончательно разделила их.

– Что? – в который уже раз спросил Иван, чувствуя себя без вины виноватым. – Что ты так смотришь?

Он вывернулся из-под куртки, вскочил, сыпанув в журчащую воду меленькую гальку вперемежку с землей.

– Что, я, что ли, это путешествие выдумал?! – крикнул Прошин. – Иди к этому…

Даже сейчас у него духу не хватило придумать Мухину какой-нибудь неласковый эпитет.

– Иди объясни ему что-нибудь!.. Он же скажет: ты учился столько, столько усилий на тебя потрачено…

Таня ни слова не сказала на Иванову тираду, все так же сидела у бормочущей воды и вполоборота смотрела на Прошина. Иван осекся.

– Тань… Я…

– Да понятно, – девушка отвернулась.

– Таня…

Звуки, доносившиеся со стороны турбазы – выкрики игроков, удары мячика о землю, крики Андрюшки, отдельные разговоры – внезапно превратились в общий галдеж, достигли апогея и оборвались – тишиной, резко.

– Что-то случилось, – сказал Иван.

Таня улыбнулась в ответ – в глазах заиграли искорки:

– Ракопауки напали. – Прошин хохотнул в ответ и протянул руку, помогая зазнобушке подняться на маленький обрывчик.

«Ракопауками» оказались моложавый офицер полиции и два патрульных в легкой броне; пилот остался в коптере – белый с синими полосами кокпит виднелся из-за ограды турбазы. Бравые космены стояли теперь вокруг скатерти с салатиками и слушали старшего наряда.

– Я все понимаю, – говорил офицер, обращаясь к Славику Парфенову, – собрались отдохнуть, давно не виделись – святое дело. Но, ребята, мясо пожарить можно и в мангальной зоне – что, пожары давно не тушили? А нас в июле снимали в помощь пожарным, столько возгораний было по области. Кроме того, жалобы поступают от людей, что некая компания не соблюдает режим тишины после двадцати трех часов. Вот совершенно не хочется возиться протокол составлять…

– Что случилось? – спросил Прошин Якова.

– Что, что… – гитарист цыкнул зубом. – Нефиг было всю ночь ржать. По-любому, та тетка с дитенком накапала.

– А Вован?..

– Вована успокаивают, – отмахнулся Яков.

Рыжий Вовка отволок к «Циолковскому» грузовую платформу по случаю удачного возвращения принял на грудь и в состоянии подшофе имел неприятную особенность видеть в окружающем одни препятствия и помехи, каковые надлежало устранять пудовым кулаком – раз махнет, и объясняй потом местным правоохранителям, что другого такого экзоператора во всей Солнечной не сыщешь… Но рядом с Рыжим стояла Анна – ее никогда не называли Анкой или Анечкой – статная чернобровая девушка, единственный человек на всем свете, кого лучший экзоператор Солнечной не смел принять за препятствие. Один раз, на первом курсе еще, попробовал – не ударил, замахнулся только, так потом колени сшоркал вокруг женской общаги: цветы, конфеты – кое-как вымолил у гордой казачки прощение. Девушка обнимала парня, гладила по руке, и Вовка стоял красный, молчал, слушал.

Под гомон девушек и уверения парней: «Мы больше не будем, простите нас, пожалуйста», офицер закончил нотации, посмотрел, как притихшая компания перемещается на территорию турбазы, после чего полицейские сгрузились в винтокрыл. Космонавты поспешили заесть и запить все произошедшее, и жареное мясо с гарниром из помидоров-огурцов под армянский коньяк быстро успокоило разыгравшиеся страсти, так что даже Про-шин с Татьяной забыли о своих невзгодах, тем более не вспоминали оставшуюся ночь, и прощание поутру, невнятное, скомканное, прошло как пустая формальность.

Самое главное они решили накануне.


Дальний путь начинался в карантине Байконура. Ну, то есть по возвращении с пикника Прошин, Яков и Рута с Анатолием прошли освидетельствование в поликлинике Института. Потом был рейс «Эйр Астана» в Кзыл-орду, скоростной поезд до Байконура, резво пересекавший просторы Великой степи и последние тридцать километров проходивший по тоннелю под зоной отчуждения. Три с половиной тысячи километров за сутки с небольшим, но все это в домашней, можно сказать, обстановке, когда на медосмотре милейший Вилен Иванович: «Все хорошо, Ваня?.. А, ну, легкой дорожки, печать в регистратуре», – а в самолете роскошный аэрофлотовский ужин и улыбка стюардессы – влюбиться и никуда не лететь, и Танечка только что рукой махнула, она здесь, недалеко совсем, родная, близкая, и поначалу за улыбки-переглядочки с симпатичными девушками печалит тоска. Огни городов за бортом; утренний аэропорт в Кзыл-орду; манты и горячий чай с лепешками в буфете; Яков кормит овечку, заблудшую в аэропорт, позирует с животинкой для делегации не то китайцев, не то японцев; звонок Татьяне: «Как ты?» – «Держусь…» Серебристые снаряды поезда, выжженная солнцем степь и хайтек-архитектура байконуровского вокзала (а кормят дорого и невкусно).

Дорога стелется, тысячи километров в дружной компании… рай на земле – у коня в седле.

Отдел кадров. Раньше космонавтов везли со Звездного городка сразу в гостиницу, каждого знал директор Роскосмоса лично, сейчас же приходится махать паспортом, заверять электронной подписью документы… Эйчар долго разглядывал Прошина, и тот вспомнил было про сорванную обсервацию, но нет, из отдела кадров отправили сразу на комиссию.

Тесные объятия медслужбы Байконура. Первичный осмотр: пальпация. Анализы. Санобработка… просто душ с ионизированной водой; серая одноразовая пижама, тапочки, одежду уничтожили. Можно запаковать и отправить по адресу – да некуда и незачем, опять же… Анализы – зеленый свет, хотя доктора делают замечания: много жирного ел. Симпатичная медсестра, доктора в белом – молодой парень, чернявый, улыбчивый, и мощная тетка, жгучая брюнетка с короткими завитками волос. Опрос, самочувствие, осмотр. Вежливо, спокойно, никто не ругается, хоть и сказали: «Обсервацию вы просрочили, молодой человек. – Прошин собрался оправдываться, собрался… – Ничего страшного. Пара дней туда – пара дней сюда».

Вот влип.

Стандартные процедуры, настоящий конвейер, когда все знакомо, все на автомате, оставляют наедине с собой, и волей-неволей начинаешь думать о предстоящем путешествии, и к посещению психолога беспокойство уже просто снедает.

Психолог – мужчина, что называется, в расцвете сил, белый халат на мускулатуре… не то чтобы по шву трещит, но уж очень облегает. Эдакая вот челюсть – ему ротой командовать: «У солдата выходной!.. Пуговицы в ряд!..» – короткая стрижка…

– Жалобы есть?

– Нет.

Доктор отвернулся от компьютера. В кабинете на стенах детские рисунки – ракеты, человечки в скафандрах, неумело, но с душой выполненный пейзаж (кстати, долина Грез на Муроме, известнейшее место), человечки без скафандров, цветы… Кресло под посетителем мягкое, гораздо удобнее стульев в других кабинетах и в самом помещении полумрак, из полуоткрытого окна легонький ветерок шуршит ленточками жалюзи.

– А чьи рисунки? – спросил Иван.

– Дочки, – красивая улыбка. Мужественная. Нет, если крикнет: «Вперед!.. За Родину!..» – точно в атаку пойдешь.

– Лететь не хочется?

– Нет, – врать тоже не хотелось.

– Понятно, – доктор вздохнул. – Знаешь, история обычно никого и ничему не учит, но если попробовать… все войны выигрывали солдаты, знавшие, почему и за что они идут в атаку… Что?

Иван спрятал улыбку:

– Нет, ничего. Я должен отдать свою жизнь ради блага всей Земли?

– Мм, нет, не об этом речь. Вряд ли на Земле прибавится блага, если ты отдашь свою жизнь, но ты должен решить, стоит ли отправляться в дальнюю дорогу. Я понимаю, что происходит, – то ли серые глаза доктора обладали гипнотическим свойством, то ли его тихая речь была причиной, но Прошин весь обратился в слух, – ты учился столько лет, серьезные, по-настоящему авторитетные люди сказали тебе – надо лететь – и своим авторитетом не оставили выбора. Но на самом деле выбор есть.

– Да ну?.. Я по жизни ничего другого и не знаю…

– А это тебе кажется, – психолог чуть заметно улыбнулся. – Ты с младых ногтей привык к определенной обстановке, профессия стала твоей второй кожей, это твоя зона комфорта. Но твои знания вполне позволяют устроиться в обычной гражданской фирме – Институт поддерживает контакты с десятками работодателей по стране, да что там по стране – в любой точке планеты тебя с удовольствием возьмут на должность, и должность немаленькую. Вот, Джонсона вспомни.

– Да надо лететь… – промямлил Иван.

– Надо. Долг требует, – согласился доктор. – Но очень важно, чтобы доверенное тебе задание стало твоим личным делом. Твой сегодняшний настрой: «А, подавитесь…» – с гарантией убьет тебя и твоих товарищей. Ваня, ты же с младых ногтей в космосе, вспомни – в чем суть работы космонавта?

– Ждать и догонять…

– Да. Правильно. Ты ждешь. Время тянется, корабль ползет по орбите, хочется убить время как муху, а потом…

– Потом время убивает тебя.

– Да. Поэтому ты должен решить, зачем ты делаешь это. Готов ли ты ждать и догонять. Стоит ли вообще начинать что-то. Я ставлю «годен» и даю тебе персональное задание: за десять дней в карантине ты должен решить, готов ли ты, должен осознать, что и зачем ты делаешь. Решай и будь честен с самим собой, потому что от твоего решения зависят жизни множества людей на орбите и у далеких звезд.

– А если нет? Прощай Межкосмос?

– Да почему… – доктор поморщился. – Ты что же, не знаешь, сколько в агентстве вакансий? Нормальные, деловые должности, да тебе необязательно кандидатскую защищать – с руками и ногами оторвут хоть сюда, хоть на Свободный. А то, может, экзотики хочешь?.. Так вот тебе Вэньчан, вот тебе Канаверал… Позвони мне. Или подойди лично, но решение – прими. Раз и навсегда. Все понял?

– Понял, – хотя подмывало ответить: «Так точно!..»

– Вот и молодец. Все, отметку я поставил, иди к терапевту.

После медосмотра будущих пассажиров орбитального самолета заселяют в кубрик на десять человек. Белые стены, кровати с белоснежными простынями, посередине стол в виде кляксы (белой), во всю стену окно со светофильтром, за окном аллея с елочками. Еду привозят в кубрик, врачи приходят сами, два раза в день. Сиди себе.

«Карантин – самая важная часть пути, – внушали им преподаватели. – Врачи могут поставить „годен”, могут отстранить человека по медицинским показателям, но никто не сможет создать положительный настрой в коллективе людей, собравшихся в далекое и опасное путешествие. Это ваше дело. Никого не оставляйте наедине с собой, общайтесь; как бы ни был человек вам лично неприятен, ищите в нем положительные стороны. Начинайте с людей, симпатичных лично вам».

– Мадемуазель, разрешите… – Яков строго следовал инструкции.

– Ах, мерси, – девушка приняла тарелку с салатом.

Десять человек, пассажиры орбитального самолета «Волга», впервые увидели друг друга за обедом. Совместный прием пищи с самого начала предполагал доброжелательный настрой в коллективе, и никто не собирался упустить шанс произвести хорошее впечатление, особенно когда это впечатление предполагается производить на красивую девушку.

А девушка была чудо как хороша. Их обрядили в казенные серые пижамы, которые на мужчинах сидели вкривь и вкось и совершенно не подчеркивали женские прелести, но конкретно эту представительницу прекрасного пола пижама облегала так, что… Может быть, дело было в крас ивой, немного грустной улыбке, тенью мелькавшей на губах. Может, глаза – большие, карие, с длинными ресницами, смотрели так. Может, та же улыбка трогательно морщила правильной формы нос…

– Месье француз? – спросила прекрасная незнакомка.

– Ну дык блин, – отозвался Яков. – Яков.

– Светлана.

– Вы летите на Луну? – Ближайшие пять лет Якову предстояло управлять движением межпланетных буксиров на окололунной орбите, дело свое он знал, любил, и девушек любил, и очень хотел, чтобы Светлана направлялась к Луне…

– Нет, мне немножко дальше.

– Неужели на «Циолковский»? – удивился крепкий сухопарый мужчина азиатской внешности.

Он подмигнул Якову и в раскосых глазах заиграли искорки.

– Нет, мне на «Поллукс Виктори».

– У-у, – Яков поднял руки, – вот кто нас обскакал. Он указал подбородком на Прошина.

– А вам на «Викторию»? – спросила Светлана.

– Да, – пробормотал Иван, краснея.

– Засмущали парня. Света, мы втроем на МТ, – сказала Рута и представила всю компанию: – Я Рута, это Толик, мой муж, это Иван, а этот Казанова уже представился. Ваня, ну ты теперь присматривай за Светланой.

– А за мной надо присматривать? – Светлана позволила себе чуть нахмуриться.

– Света, не обижайся, – улыбнулся Толик, – новичку сложно ориентироваться на космической станции, а Иван у нас опытный товарищ, подскажет, поможет где что. Ему даже зарплату за это добавят, – он подмигнул Прошину.

– Ну, уговорили, – рассмеялась Светлана. – Циолковский – это ведь ученый?

– И ученый, и кочующая станция у газовых гигантов. С вашего позволения – Алтай. Алтай Жунусов.

– Очень приятно.

– Рута, и нас представьте, – попросила импозантная дама средних лет, сидевшая рядом с мужчиной, похожим на нее так, что всем было ясно – это семейная пара.

– Да, – спохватилась Рута, – это наши коллеги, Ежи и Марица, наши с Толиком, в смысле… Мы вчетвером летим на Океан. Ребята, а вы?..

– Мы на Марс, – молодые люди, Любовь и Владимир, сидевшие подле океанологов, оказались учителями географии, отправленными на Красную планету после окончания института.

– Так география же, – Яков сделал упор на слоге «гео», – а вы на Марс, там уже вроде марсография должна быть.

– Да сколько той марсографии, – в тон ему ответил Владимир. – А детишкам надо родину знать, Межкосмос готовит программу реабилитации, будет вывозить марсиан на Землю.

– А вы на орбиту или на планете будете жить? – спросила Рута.

– Школу открывают в Ново-Николаевске, – ответила Любовь, – марсиане деток собирают на планете, детям невесомость особенно вредна.

– Вот жизнь, – вздохнул Алтай, – и на Марсе человеку семья нужна, дети… Своей школы на Марсе не было?

– Нет, – ответил Владимир, – они где сами справлялись, где видеоуроки включали. А сейчас Минобр дал команду открывать общеобразовательную школу и принимать марсиан в земные вузы без экзаменов. Ну, в смысле, только родившихся на Марсе.

– Да им и так везде все без очереди, – пробормотал Яков.

– Это если они сумеют адаптироваться, – заметила Светлана и спросила: – Вас по распределению послали?

– Ну, был конкурс, – сказала Любовь, – по всем вузам России. Им же надо целую школу укомплектовать…

Полетели дни карантина – десять дней процедур, физических упражнений и прочих ухищрений, призванных помочь человеку выбраться из земной колыбели и выжить под жестким светом звезд. Кроме того, отправлявшимся на другие миры предстояло пройти курс первичной адаптации к условиям планеты: прививки, после которых очень хотелось спать, питательные коктейли, провоцировавшие метеоризм и превращавшие весь карантин в сонную беготню вокруг туалета, посещение барокамеры, воспроизводящей атмосферу Холта, Мурома и Океана. Присадили метку-маркер, инъекцию наномашин, расползшихся под кожей – метка показывает местонахождение космонавта в пределах досягаемости связи, так что тянуть волынку в космосе не получается – начальство тебя видит двадцать четыре на семь. На глаза положили бионические линзы. На грунте эта штука не каждому по карману, люди предпочитают пользоваться i-очками, а на космической станции без них невозможно пользоваться метками дополненной реальности, помогавшими ориентироваться в паутине путепроводов.

Прошин стоял у окна. За окном накрапывал дождик – редкость для этих мест. По стеклу ползли капли воды, елочки на аллее Космонавтов умылись и, кроме одной бедолажки, зазеленели стройными красавицами; подрагивала травка под деревьями.

– Никогда не думала, что космос начинается с… – Светлана запнулась.

– С туалета? – также глядя в окно, спросил Прошин. – Да, такая вот специфика.

– Это обязательно… такие мучения?

– Да, – Иван вздохнул. – Врачи выясняют, можем ли мы существовать в условиях чужой планеты… да и в космосе, на борту корабля надо выжить.

– А есть люди, которые не могут… которым нельзя?..

– Да, есть. В космосе ты постоянно под напряжением – в обшивке космического корабля генерируется электромагнитное поле, по-другому не защититься от жесткого излучения, на планете надо что-то есть, дышать местным воздухом – бывает, не получается у человека адаптироваться.

– Да-да, я, конечно, все это читала, учила… но читать одно, а на себе испытать…

– Совсем другое, да, – Иван улыбнулся.

Прошин позволил себе бросить взгляд на собеседницу. Светлана смотрела на него, чуть улыбаясь, и он поспешил отвести глаза и потом поспешил скрыть, что отвел глаза, и потом…

– А что значат эти буквы и цифры? – спросила Светлана после пары секунд таких переглядок.

– Линзы прижились? – спросил в ответ Иван.

– Ну да. Это, наверное, невежливо?

– Да, без особой необходимости лучше не разворачивать AR-метку человека. Или попросить разрешения, – Прошин улыбнулся. – Но мое разрешение у вас есть.

– Спасибо. Я запомню, – сказала Светлана.

– Буквы – это Марс. Я только вернулся с командировки. Цифры – год, номер миссии и выбранная доза радиации.

– Радиация желтым, – заметила Светлана.

– А они у всех, кто только побывал на орбите, желтые. Работать и работать, – вздохнул Иван. – Ты себе талисман выбрала?

– Нет еще. А я вот и хотела спросить кого-нибудь, как это можно…

– Ну просто. Достань планшет. Когда наденем комбинезоны, управлять сетью будет – пальчиком пошевели, и готово. А пока так.

– Достала.

– Личный кабинет в Межкосмосе. Вы зарегистрированы?

– Конечно.

– Ну вот галерея талисманов, которые брали с собой космонавты когда-нибудь. Можешь любую игрушку.

– Да я с собой взяла…

– Тебе никто не даст лишнее место занимать ни в корабле, ни на станции. – Прошин покачал головой. – Вы знаете, сколько народу там?.. – он ткнул пальцем в небо. – Талисман виртуальный, видимый только для вас. Персональный индикатор невесомости.

– А у тебя есть? – в глазах Светланы заиграли искорки. – Показать можешь?

– Ну… – Прошин замялся.

– Ладно, – девушка подняла руки, – не хочешь – как хочешь.

Прошин молча провел пальцем по экрану устройства.

– Ой, – на экране появился малыш, одетый в цветастую рубашонку и темные штанишки, с виноватой улыбкой на кукольном личике. – Растрепка…

Прошин смущенно потупился.

– Скажите, Иван, мы на орбиту… быстро прилетим? – спросила девушка.

Прошин вздохнул.

– Ну как сказать… да быстро, в общем. Готовиться дольше. Сначала нас рассадят в самолете, будем ждать проверку, диагностику, погода опять же – на Байконуре в это время осадков нет, а это, – он кивнул на окно, – мое счастье, что ли…

– А потом?

– Зажгут двигатели, и мы так – фьюить!.. – Прошин махнул рукой. – Со стола отделение плавное, в первый раз люди и не чувствуют ничего, потом постепенно перегрузка наваливается… ну там дышать немного трудно… но только немного, ничего страшного нет. А дальше – только продышался, и уже на орбите.

– И все?

– Ну как все… с орбиты еще до техцентра добраться надо, а там по какой схеме пойдем. Если ЦУП даст добро на один виток – хорошо, а нет, так тоже бывает, придется почти сутки вокруг шарика накручивать.

– Ой, вас послушать самое страшное, выходит, своего дождаться, – усмехнулась Светлана.

– А в том и дело, – Прошин улыбнулся в ответ, – ремесло такое, ждать и догонять.

– Ну, хорошо, мы добрались до техцентра, а дальше?

– Вот не поверишь, – Прошин рискнул окончательно перейти на ты, – дальше опять ждать. Пассажиров межзвездного транспорта привезут двумя рейсами с Земли и с Луны, кто-то с Марса должен быть, вот и будем ждать, пока соберут наш рейс. Потом стартуем.

– ТЭМ большой? То есть я видела картинки, у нас в Уфе целый музей собрали, модель ТЭМа стоит, но так, вживую…

– Так большой, а так не очень, – Прошин поспешил пояснить: – Он, понимаешь, в длину сто пятьдесят и в ширину сто метров, только большая часть длины и ширины приходится на решетчатые конструкции – фермы, трубопроводы, солнечные батареи…

– А зачем солнечные батареи?

– Аварийное питание. На фермах с одной стороны жилой отсек, с другой – реактор и блок двигателей. Здоровая такая дура, только полезный объем шестьсот кубов кое-как. Не поняла?

– Не очень.

– Ну, это как один подъезд девятиэтажного дома, только в доме большая часть приходится на квартиры, а на ТЭМке примерно треть от всех «квартир» занимает рубка управления.

– А как мы там жить будем?

– Жилой отсек разбит на кубрики, в каждом по четыре ложемента. Ну, кают-компания есть… но в основном вся жизнь идет в кубриках.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации