Текст книги "Летопись камня"

– Всё время было очень жарко, в районе тридцати градусов, спиртное и жара плохо совместимы. Однажды, выезжал вместе со всеми, на выходные, в город, там пили пиво, я пиво до этого вообще не пил, а тут попробовал, оказывается, пиво хорошо утоляет жажду. Здесь, то же жарко, поэтому водку лучше не надо, – заключил Антон.

– Когда было от жары совсем невмоготу, в маршруты или не ходили или прерывали их и спасались в юртах чабанов, там нас поили зелёным чаем, – продолжил свой рассказ Антон. – Как оказалось, казахи очень гостеприимный народ, представляете, если проехал, или прошёл мимо юрты не остановился и не зашёл в гости, значить обидел, потом при случае, они тебя остановят и скажут, что у них так не принято, мы им объясняем, что нам некогда, работать надо, а они своё – заходи в гости. В лагере соорудили что то, похожее на пруд, перегородили горную речку каменной плотиной и спасались в нём от жары. По предложению геолога – узбека, развели бахчу и, соорудили на ручье, для её полива оросительную систему, плотину с регулируемым сбросом воды и прорыли арык. Что ещё примечательно, в маленькой по численности партии работают представители сразу нескольких национальностей: казахи, узбеки, русские, украинцы, татары и есть даже грек и немец.

– У вас здесь, как с дружбой народов? – спросил Антон.

– С дружбой народов у нас здесь более или менее, – многозначительно произнесла тётя. – Ты сколько времени планируешь у нас пробыть?

– Сегодня среда, до конца недели буду точно, – ответил Антон.

– Хорошо, завтра прибудет дядя, съездите в Навои, там есть что посмотреть, – сказала тетя, вставая из-за стола. – Там руду перерабатывают, геологи в пустыне нашли месторождение, кто что говорит, не понятно, построили комбинат и город-красавец при нём.

После ужина, Антон и Татьяна пошли провожать Галину, некоторое время шли молча.

– Вы здесь находитесь, потому что мужа сюда направили служить? – нарушил молчание Антон.

– Да, муж служил здесь срочную службу, потом остался на сверхсрочную, потом закончил школу прапорщиков, он родом из Куйбышева, там мы и встретились, теперь вот живём здесь, – с грустью в голосе ответила Галина.

– Вам здесь нравится, – поинтересовался Антон.

– Как сказать, условия жизни хорошие, работа, казалось бы, что ещё надо, но мы здесь чужие. – Понимаете, здесь другой уклад жизни, другая вера, большинство местных относится к нам дружелюбно, но иногда кажется, что это не искренне, как будто, их к этому обязывают. Мы здесь живём, как у себя дома, нашим образом жизни и уже одним этим стесняем местных, особенно это относится к женщинам. Здесь свои представления о женщинах, поэтому нашим женщинам здесь особенно трудно. Несколько лет тому назад, в Ташкенте были волнения, избивали мужчин славянской внешности, с женщин срывали одежды, – тихо произнесла она.

– Кое – что, мне уже довелось и увидеть и услышать, – уловив её взгляд и смутившись, произнёс Антон. – Да, здешний патриархальный уклад жизни основательно разрушен, социализм не приемлет средневекового уклада жизни. Я так понимаю, что проводниками нового уклада жизни были и остаются те, кто прибыл сюда и без этого, здесь ничего бы не было, ни хлопковых полей, ни новых городов. Прежде всего, это принесли с собой мы, я уверен, что и открытое месторождение в пустыне, и комбинат, и город Навои это дело рук тех, кто сюда приехал из России, – пафосно завершил разговор Антон.

– Интересно, в Курске все такие патриоты, – посмотрев в упор на Антона и улыбнувшись, произнесла Галина

– Наверное, так же как и в Куйбышеве, – опять смутившись, произнёс Антон.

– Спасибо, за то, что проводили, я пришла домой, – произнесла Галина, указывая на подъезд панельной пятиэтажки.

Антону вдруг стало неловко, от того, что он испытывает смущение от взглядов этой женщины, к тому – же это, наверное, осталось не замеченным и Татьяной. Конечно, она значительно старше его и от этого самоуверенна, а потом опять же, в этом возрасте женщины могут смутить мужчину любого возраста, успокоил он себя.

На следующий день Антон проснулся поздно. Всю ночь ему снилась показавшаяся бесконечной, поездка в кузове грузового автомобиля по каменистой и пыльной горной степи, открыв глаза и увидев очертания ещё мало знакомой ему комнаты, он не сразу пришёл в себя, а когда сознание прояснилось, он, глубоко вздохнув, погрузился в блаженную дремоту. Из этого состояния его вывела Татьяна, сначала, сквозь сон, он услышал шум открывшейся двери квартиры, потом послышался её голос из прихожей.

– Антон, ты проснулся? Вставай, скоро прибудут родители, будем обедать.

Антон по военному, быстро вскочил с непривычно мягкого дивана, натянул на себя трико и заглянул на кухню, Татьяна была не одна, прямо напротив входа в кухню, за кухонным столом сидела миловидная девушка, по возрасту её ровесница.

– Я извиняюсь! – увидев незнакомку, произнёс Антон. – Я бы хотел принять душ, если это возможно, – спросил он.

– Это моя школьная подруга Кира, а это Антон, мой брат из Курска, – представила их Татьяна. – Иди, мойся, свежее полотенце там же, в ванной комнате, – сообщила она.

Пока Антон мылся, успела собраться вся семья Косиловых, сначала прибыл дядя Ваня, почти следом появилась тётя. Антон не видел дядю более пяти лет, с тех пор он мало изменился, правда, немного пополнел и на плечах теперь были майорские погоны, что сразу же отметил Антон.

– Пока вы готовите обед, мы с Антоном, посмотрим мотоцикл, – сообщил дядя.

Металлический гараж, где стоял дядин мотоцикл, находился недалеко от дома, сразу за дворовой территорией. Дядя открыл ворота гаража и выкатил на улицу мотоцикл с коляской марки «Днепр».

– Здесь ездить особенно некуда, разве, что в Навои, – сообщил дядя. – Последний раз я садился за руль в начале лета, когда был в отпуске, с Тоней, как раз в Навои за покупками и ездили.

Дядя открыл крышку бензобака, оценил количество бензина, снова её закрыл, потом открыл бензиновый краник, повернул ключ зажигания и нажав ногой на рычаг, стал заводить мотоцикл, мотоцикл завёлся после третьего нажатия на рычаг.

– Всё нормально, работает, бензин то же имеется, – заключил дядя. – Завтра поедем в Навои, закрытый город, там есть, что посмотреть и главное, есть, что купить.

Он сел на мотоцикл, включил скорость, проехал по двору и вернулся в гараж.

– Как мать, отец? – спросил дядя, когда закрыл ворота гаража.

– Как будто бы всё нормально, – ответил Антон. – Я последние четыре года, после окончания школы, был у них только наездами, сроком не больше недели, живут так же, как и раньше, не хуже, но и не лучше.

– А, Валентина!

– Сестра работает в городе, в кафе, заочно учится в торговом институте.

– Я на родине не был давно. Говоришь мало, что изменилось?

– Да, отец по прежнему крутит баранку, мать в колхозе, в поле свёклу тяпкой обрабатывает, бабушка на хозяйстве. Дядя Коля, работает там же, бухгалтером в совхозе, двоюродный брат, вы знаете, в Ярославле в военном училище.

– Вы сейчас прямо с боевого дежурства? – Антон вопросительно посмотрел на дядю.

– Да, прямо с дежурства! – многозначительно произнёс дядя.

В Навои выехали в районе семи часов утра, до города добирались по асфальтированной дороге, где то около часа. Комбинат, о котором говорила тётя, располагался в непосредственной близости от города, он обозначал себя высокими трубами, из которых шёл дым необычного оранжевого цвета. У въезда в город, на милицейском посту, их остановила милиция, после проверки документов, причём только дядиных, они проследовали дальше. Они проехали ещё примерно с полкилометра, и Антон увидел справа от дороги идущих в колонне людей одетых в рабочую одежду, колонна оказалась достаточно длинной, необычным было то, что колонну по обеим сторонам сопровождали вооружённые автоматами солдаты, некоторые из солдат, вели на поводу немецких овчарок, которые громко лаяли.

– Это что, кино снимают? – громко спросил Антон.

– Нет! Осужденных ведут на работу, – услышал он ответ.

Они больше часа колесили по городу, временами останавливались и прохаживались по улицам, осматривая город, заходили в магазины и зоны отдыха. То, что увидел Антон, было за пределами его воображения, он много слышал о городах будущего, но он не знал, что они уже существуют в реальности, теперь он этот город увидел наяву. Из истории, Антон знал, что именно по этим местам проходили важные торговые пути, в том числе знаменитый Великий шелковый путь, соединявший Китай и другие азиатские государства с Европой. Потом, государства пришли в упадок, а с этим, перестал существовать и Великий шелковый путь, пустыня стала безжизненной и вот, спустя много лет, благодаря открытиям, сделанным геологами, здесь возникают один за другим оазисы, город Навои, построенный по оригинальному архитектурному проекту Ленинградских зодчих стал настоящим украшением, этой ранее безжизненной территории.

– Заметь, здесь каждый район имеет свой неповторимый облик, причём предусмотрены особенности связанные с жарким климатом, – проинформировал дядя. – Жилые дома имеют оригинальные солнцезащитные устройства, улицы защищены зелёными насаждениями с постоянным орошением, город буквально утопает в зелени. – Я точно не скажу, но говорят, что в городе больше двух десятков водных бассейнов, это, то же, сказывается на микроклимате.

– Я в восторге от всего увиденного! – произнёс Антон.

Вечером, за ужином собрались все, кроме родственников присутствовали и новые знакомые Антона, Кира и Галя. Говорили о разном. Подруги Таня и Кира, о школе, со следующей недели начинался новый учебный год, им предстояло идти в десятый класс. Тётя Тоня и Галя, о своей работе. Дядя всё больше молчал, он вообще по натуре был немногословным и потом, говорить о служебных делах не полагалось, а других тем для мужского разговора не было. Антон почему-то вдруг, вспомнил вчерашний разговор с дядей, у гаража, тот, с явным сожалением посетовал на то, что давно не был на родине. Антон, изначально, как бы, не предал этому значения, но теперь, почему-то подумалось, что возможной причиной того, что дядя последние годы не ездил с семьёй на родину был конфликт со старшим братом. В последний приезд на родину, дядя Ваня, вдруг высказал своё мнение по поводу того, что он хоть и помог устроить племянника, двоюродного брата Антона, в военное училище, в котором, сам когда то учился, но считает это ошибкой, поскольку, он, его племянник, вряд ли способен добиться чего либо, значимого на военной службе. И хотя, дядя выразил свою точку зрения, как профессиональный военный, его старший брат, воспринял это, как личное оскорбление, видите ли, он воспитал сына не способного, чего либо, добиться. Перед отъездом на практику, об этой истории ему поведал отец, когда Антон заезжал в родную деревню. В выборе его будущей профессии, его родители или, кто либо, из его родственников, участия не принимали.

В районе девяти часов вечера в дверь позвонили, дядя поднялся из-за стола и пошёл открывать дверь, вернувшись, он сообщил, что приходил посыльный из штаба с извещением о вызове его завтра на службу. Стали расходиться, Антон с Татьяной пошли провожать Киру.

– У меня такое ощущение, что вы здесь живёте совершенно обособленно от местного населения, это так? – поинтересовался Антон.

– Да, так и есть, кроме школы, с местным населением мы почти не общаемся, – задумчиво произнесла Кира.

– Ну а как по поводу развлечений, кино, танцы? – продолжил выспрашивать Антон.

– В кино ходим, правда, очень редко, на танцы ещё ни разу не ходили, родители не разрешают, – ответила сестра.

– Вы уже определились, на кого и где, учиться после школы, будите.

– Буду поступать в медицинский, а где, мама уже определила, на Украине, город пока не выбрали, – сказала Таня.

– Я ещё до конца не определилась, – немного смутившись, сказала Кира, – скорее всего, буду поступать в педагогический.

Они пришли к подъезду дома, где жила Кира и её родители и простившись пошли обратно.

– Папа у Киры то же служит, – поинтересовался Антон.

– Её папа, заместитель командира воинской части, они сослуживцы с моим папой, а мама работает у нас в школе, учитель русского языка и литературы.

– Очень симпатичная и воспитанная девушка, – задумчиво произнёс Антон.

С утра следующего дня, дядя отбыл в штаб воинской части, тётя отправилась на работу, она работал в аптеке. Антон проспал почти до обеда, его, как и в прошлый раз, опять разбудила Татьяна, позавтракав и забрав с собой Киру, они отправились на местный рынок, необходимо было купить овощей и фруктов. Антону впервые в своей жизни довелось побывать на восточном базаре, такого изобилия он ещё не видел: горы сложенные из арбузов и дынь, стеллажи-прилавки заваленные помидорами, баклажанами, свежей капустой, персиками, виноградом и многими другими овощами, фруктами и ягодами, часть из которых ему были и вовсе не известны.

«– Всего лишь один из районных центров, а такое изобилие на базаре. Интересно, почему этого всего нет в изобилии в Центральной России, к примеру, в таких рабочих городах, как Старый Оскол?» – отметил про себя Антон. Он вспомнил, как в детстве менял картошку на арбузы. Какие-то люди, явно скрытно, привозили арбузы прямо в его деревню, с их слов арбузы были из Астрахани, машина останавливалась в центре населённого пункта и со всех его концов, народ в мешках тащил к ней картошку, меняя её на арбузы в соотношении один килограмм картошки на один килограмм арбузов. На рынках арбузы то же появлялись, но только в областном центре, соответственно из сельской глубинки редко кто ездил в город специально за арбузами, это было довольно накладно.

«-Государство тратит огромные средства на развитие регионов, ранее находившихся на средневековом уровне развития, причём, наверняка, за счёт других регионов, а в России, к примеру, большинство людей даже понятия не имеют, что есть такое чудо, как узбекская дыня, откровенно говоря, явная несправедливость!» – продолжал рассуждать про себя Антон.

Обойдя весь рынок и накупив всё необходимое в соответствии с имеющимся списком, они вернулись домой, тетя уже пришла с работы, она была не одна, здесь же присутствовала и её подруга Галя. Тётя приняла все купленное на рынке на кухню и сообщила, что дядя снова отправился на дежурство, так как, кто-то из дежурившей смены, был срочно госпитализирован с подозрением на аппендицит.

– К сожалению, такое тоже бывает, – посетовала она. – Дядя просил его извинить, что не удалось больше побыть с родственником, служба есть служба! – сообщила она.

Антон вызвался проводить до дома Киру, которая вдруг, заспешила домой. Они вышли из квартиры и прошли до беседки арочного типа во дворе дома и расположились в её тени.

– Вам нравиться ваша профессия, – поинтересовалась Кира.

– В своей ещё короткой жизни я, в какой-то степени, знаю особенности трёх видов профессиональной деятельности, это сельское хозяйство, потому как я, родом из сельской глубинки, потом службу в армии и вот теперь, после производственной практики, работу в геологии. Мне повезло с местом службы в армии и как отличнику боевой и политической подготовки двери военных училищ передо мной были открыты, тем не менее, ещё находясь на службе, я понял, что это не для меня, по натуре я свободолюбивый человек, в армии нет и наверно не должно быть свободы личности. По мне лучше быть на природе, я люблю природу, это потому, что родился и вырос на селе, люблю копаться в земле, но заниматься сельским хозяйством не стал. Мои родители чуть ли не с младенчества прививали отвращение к работе на земле, при этом ставя в пример себя, мол, будешь, вот так же, как мы, всю жизнь копаться в грязи и ничего не достигнешь. Признаюсь, что когда решил поступать в геологоразведочный техникум, никакого понятия не имел о будущей профессии, но сейчас, ни о чём не жалею.

Антон замолчал и посмотрел на прелестное юное создание находящееся рядом с ним, ему показалось, что Киру, его рассуждения о выборе профессии не оставили равнодушной.

– Кира, вы извините за бестактный вопрос, вы бы смогли связать свою судьбу с человеком моей профессии?

Антон посмотрел на неё широко открытыми глазами.

– Нет! – почти сразу ответила она. – Если вы говорите о замужестве, то я выйду замуж только по любви, но для меня и род занятий супруга, будет играть не последнюю роль. Совсем недавно я поняла, что всю жизнь ждать и переживать, это не по мне, я это вижу в своей семье, мама и я всегда переживаем, когда папа на дежурстве и его нет дома.

Проводив Киру, Антон вернулся к родственникам очевидно со слишком грустным выражением лица, что не осталось не замеченным со стороны тёти.

– Антон, что – то случилось? Тебя обидела Кира? – посыпались вопросы с её стороны.

– Ничего не случилось, всё нормально… – Идёт процесс освоения пространства под названием жизнь, с определением перспектив на будущее, – после небольшой паузы, уже весело добавил он.

И сделав ещё одну паузу, он сообщил, что завтра ему необходимо выехать домой.

Глава восьмая

После демобилизации из армии и по завершению третьего курса техникума, Антон заскакивал в свою деревню, на пару дней, повидать родителей, теперь ему предстояло провести здесь две недели, оставшиеся от отпуска. За прошедшие три года, здесь мало что изменилось. За водой по прежнему спускаются к колодцу, поскольку водопровода не было и он, явственно ощутил, как это не просто даже молодому, выбираться со дна балки, где располагался вырытый колодец с двумя ведрами воды на коромыслах. Газа тоже нет, даже на центральной усадьбе, хотя буквально в нескольких сотнях метров, в промежутке между населёнными пунктами, разрезая сельский совет на две половины, проложенный ещё в середине 60-х годов, проходит магистральный газопровод на Брянск. Ему, вдруг вспомнилось, как они в детстве, прыгали через вырытую для укладки труб траншею, когда ходили пешком в школу, мостков для прохода людей, почему то строители не предусмотрели и школьники соревновались между собой, кто быстрее и эффектнее перепрыгнет через траншею. Асфальтированную дорогу в деревню не проложили, средняя школа располагалась на центральной усадьбе, на расстоянии больше трёх километров от его деревни, начиная с пятого класса дети, ходили в школу пешком, по бездорожью в слякоть и холод и сейчас, ходят туда пешком. Правда и детей в деревне почти нет. Все его ровесники уехали, кто куда, а ведь его поколение было самым многочисленным, в деревне никто не остался жить.

«– Деревня пустеет и всё это рядом с трассой Москва – Симферополь, в тридцати километрах от областного центра. Будущего у деревни нет, что будет дальше?», – рассуждал Антон.

В начале сентября в деревне наступал сезон копки картофеля на приусадебных участках, Антон, по аналогии с уборкой сахарного тростника на Кубе, называл этот сезон – «картофельной сафрой». Колхознику полагалось иметь под усадьбой не более половины гектара земли, большая часть её как раз и была занята под картошку, картофель был основной овощной культурой, от реализации которой жители имели значимый доход. Как и в предыдущие годы, основное бремя по уборке урожая с приусадебного участка, ложилось на плечи его мамы и бабушки, а в детстве, ещё на старшую сестру и на него. Весь урожай выращивался и убирался вручную, в частности, копка картофеля осуществлялась лопатой, выкопанный картофель собирался опять же вручную, потом сортировался на три сорта, затаривался в мешки и на ручной тачке, свозился в погреб на хранение. Низкосортный картофель шёл на корм скоту, в большинстве подворий держали свиней, выращенное на подворье мясо составляло основу домашнего рациона. Большая же часть сортового картофеля, реализовывалось в шахтёрских городах Донбасса, что на Украине, стоимость одного килограмма картофеля здесь доходила до 40 копеек. Следует отметить, что торговля эта была полулегальной и не всегда оправдывала вложенный труд. На вырученные от продажи картофеля деньги и делались значимые покупки большинством колхозников, поскольку сделать это на заработанные в колхозе деньги могли позволить себе разве, что в семье механизатора. Всю неделю, Антон трудился на огороде, помогая маме и бабушке убрать выращенный урожай, надо было успеть сделать это до конца недели, вот, вот, только уже на колхозных полях, должна была начаться другая сафра, сродни кубинской, уборка сахарной свёклы, Курская область по производству сахара была в лидерах. Убирали свёклу, что называется всем миром, в поле было задействовано всё трудоспособное население и целые автоколонны из других регионов для вывоза урожая на переработку. Большие проблемы с уборкой возникали, когда в этот процесс вмешивалась погода, часто случалось так, что уборочная страда совпадала с осенней распутицей, имевшаяся уборочная техника в раскисших от дождя чернозёмах вставала намертво и тогда на передний план борьбы за урожай вставали руки, женские руки, а страда затягивалась до зимы. Но, как известно, что бы было, что убирать, сначала надо вырастить урожай и здесь доминировал ручной труд. Поля засевались механизированным способом и междурядья обрабатывались тоже механизированным способом, но особенность выращивания сахарной свёклы состояла в том, что на одном метре свекольной грядки должно быть не боле 5—6 ростков и создавать требуемую густоту насаждений в ту пору, было возможным только вручную. Используемое для прореживания и одновременно прополки грядок приспособление называлось тяпкой, от слова тяпать, то есть обрабатывать. Засевались под свёклу огромные площади, которые распределялись между колхозниками для последующей ручной прополки, прополку осуществляли только женщины-колхозницы, а что бы ускорить этот процесс, женщины привлекали к прополке своих детей. Впервые Антон попал на обработку сахарной свёклы в возрасте девяти лет. Он вдруг, зримо представил, как он ползёт на коленях по грядке вслед за мамой, которая острой тяпкой прорубает сплошной зеленый рядок, оставляя через определённые интервалы кустики, которые, ему необходимо руками разрядить, оставив всего один росток и одновременно, при этом, выдрав все сорняки. Он вспомнил, как однажды их делянку посетил председатель колхоза, он похвалил Антона за то, что пропалывая грядку, он слегка присыпал землёй каждый оставляемый росток, как бы окучивая его, оказывается, это, то же требовалось по технологии, тогда же председатель высказал предположение, что из Антона, в будущем, получится хороший агроном.

Родительский дом и огород, располагались рядом с самой короткой грунтовой дорогой из центральной усадьбы колхоза, куда приходили автобусы из областного центра, с утра, в субботу, по ней, потянулись вереницы отъехавших в своё время из этих мест в город людей, они спешили в деревню на помощь родителям. Деревня оживала, наполняясь людским шумом, а во второй половине воскресения, людской поток, сильно отягощённый сумками, набитыми доверху различными продуктами, двигался уже в обратном направлении и деревня опять затихала. Всё увиденное Антоном на селе наводило на грустные размышления. Здесь в Центральной России и вообще в России сосредоточено основное промышленное и сельскохозяйственное производство страны, это становой хребет государства под названием СССР, люди, что называется от звонка до звонка, а здесь вот на селе, как его родители, сутками вкалывают и вот все эти люди заслуживают вот такой жизни? Ответ на этот вопрос может дать только время и Антон, вспомнил слова сказанные учительницей по истории в поезде «Новосибирск-Алма-Ата» – время расставит всё по своим местам.