Текст книги "Летопись камня"

Летопись камня
Анатолий Иванович Емельянов

© Анатолий Иванович Емельянов, 2023

ISBN 978-5-0055-3199-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АНАТОЛИЙ ИВАНОВИЧ ЕМЕЛЬЯНОВ

Л Е Т О П И С Ь       К А М Н Я

Предисловие

История Земли, отражена в каменной летописи – в горных породах и минералах слагающих верхнюю каменную оболочку земли – литосферу. Существует много наук изучающих земные пространства, изучением литосферы и прежде всего с практической точки зрения занимается геология. Все, кто работает в этой сфере, называют себя геологами. Геологи владеют летописью, в которой записаны события истории Земли.

Неоценим вклад геологов в изучение планеты Земля и в развитие её производительных сил и это делает эту профессию одной из уникальнейших на земле.

В 1949 году в казахстанской степи прогремел атомный взрыв, возвестивший всему миру о том, что СССР стал обладателем атомного оружия. Для его создания потребовался уран, которого в стране не было. Перспективы промышленного использования урана в стране были не определены вплоть до начала сороковых годов прошлого века, до тех пор, пока не стало ясно, что это средство для создания мощного оружия. Сегодня уран это сырьё не только для производства супер оружия, это, прежде всего, исходный материал для создания неиссякаемого источника энергии.

Книга «Летопись камня», это рассказ о геологии и геологах, о тех из них, кто стоял у истоков создания минерально-сырьевой базы урана в Советском Союзе. Книга основана на реальных событиях.

В геологии работают обычные люди, их не готовят специально для работы в экстремальных условиях, полевиков не оснащают специальными средствами жизнеобеспечения и выживания при том, что эта работа не менее сложна, ответственна и опасна, чем работа спасателя или испытателя и в этом, то же, заключается особенность этой профессии.

И всё-таки, геологи, не совсем обычные люди, наверное, потому что, нельзя быть обычным человеком работая со стихией, которой является геологическая среда. Коммуникабельность, терпимость, упорство, честность и открытость, высокий профессионализм, преданность своему делу до самопожертвования и жажда открытий – это все те свойства, которые необходимы для работы в полевых условиях, я бы отметил даже так – это те черты, которые свойственны людям объединённых геологической профессией. Вот лишь два примера реальной жизни людей, подтверждающих это представление.

Владимир Афанасьевич Обручев – геолог, географ, путешественник, писатель, академик, родился в 1863 году в семье потомственных военных.

Упрямство Обручева быть никем иным, как геологом, вызвало удивление у ректората Петербургского горного института, где он проходил обучение. Геология и в те времена не представлялась перспективной областью, а образованный в 1882 году Геологический комитет состоял всего из семи штатных геологов. Упрямый Владимир Обручев твердо решает променять тишь заводской конторы и уют благоустроенной квартиры на пыльную одежду, грязь, бездорожье и романтику путешествий.

Обручев совершил три путешествия в Закаспийскую область Российской империи: первое – осенью 1886 года, то есть сразу же по окончанию Петербургского Горного института, второе – осенью 1887 года и третье – весной 1888 года. Он несколько раз пересек пустыню Каракумы и впервые установил, что пески Каракумов – это не осадки моря, как думали до того времени, а отложения реки Аму-Дарья, переотложенные ветром. Результаты его наблюдений изложены в четырех статьях и в обобщающем труде «Закаспийская низменность», подводящем итоги всех проведенных исследований.

Весной 1888 г. В. А. Обручев, ещё заканчивал свои исследования в закаспийских пустынях, а уже 12 сентября он, вместе с женой и грудным ребёнком, выезжает в Иркутск приняв предложение Геологического комитета занять место единственного штатного геолога в Иркутском горном управлении, учрежденного в 1888 г. для надзора за горной промышленностью Восточной Сибири. В ведении этого управления находилось шесть обширных горных округов, не менее трети территории Сибири. Эта огромная область была почти не исследована, и для Обручева открывалось широкое поле деятельности. Путь до Иркутска занял несколько недель, транссибирской железной дороги в то время ещё не было.

В сентябре 1892 г. по рекомендации И. В. Мушкетова и П. П. Семенова-Тян-Шанского Обручев был приглашен Русским географическим обществом, принять участие в качестве геолога в экспедиции в Центральную Азии возглавляемой Г. Н. Потаниным.

Экспедиция оказалась для её руководителя печальной: он потерял жену на берегах реки Янцзы и, убитый горем, уехал из Китая на Родину. Владимир Афанасьевич же еще долгие месяцы продолжал свой путь по Центральной Азии. Там, где в своё время, Пржевальский шел с отрядом вооруженных казаков, Владимир Афанасьевич передвигался с 2—5 караванщиками: обычно одна лошадь под всадником, иногда один ослик и несколько верблюдов под вьюками, а большей частью пешком. И так было пройдено около 14 тыс. км, из них около 6 тыс. км он прошёл по местам, ещё нехоженым европейскими путешественниками. Почти на всём пути он вёл маршрутную геологическую съёмку (9430 км) или вносил исправления в существующие карты (1852 км), ведя одновременно с геологическими наблюдениями и метеорологические записи. Всю эту работу В. А. Обручев проделал один, без помощников. Он так писал об этой экспедиции: « Это было трудное путешествие. Летом нас донимала жара, зимой морозы. В пустыне мы пили скверную воду. Однообразно, а иногда скупо питались. На грязных, тесных китайских постоялых дворах не удавалось отдохнуть.

Пожалуй, больше всего я страдал от своего одиночества, ведь вокруг меня не было ни одного русского человека. Долгие месяцы я был оторван от родины, редко мог получать даже известия от своей семьи. Иногда бывало очень тяжело физически и тревожно. Только горячий интерес к работе, страсть исследователя помогли мне преодолеть все лишения и трудности».

Рассказ Владимира Афанасьевича лишь в слабой степени отражает перенесенные им испытания. Видимо, ученый отличался в те годы железным здоровьем. Только предельная выносливость позволила ему несколько раз пересекать труднодоступные горные хребты и совершать по монгольской части пустыни Гоби переходы, от которых порою отказывались коренные жители.

Закончив в октябре 1894 г. Центральноазиатскую экспедицию, Обручев уже весной 1895 г. возобновил свою работу в Иркутском горном управлении. В этот период времени Геологический комитет проводил геологические исследования вдоль трассы строящейся Сибирской железнодорожной магистрали в Уссурийском крае, в Западной и Средней Сибири. По приглашению комитета, Обручев В. А., в 1895—1898 гг. в качестве начальника Забайкальской горной партии, руководил исследованиями в южной части Забайкалья по его границе с Амурской областью и лично вел изучение Селенгинской Даурии.

В 1900 г., в Томске был учрежден Технологический институт. И. В. Мушкетов рекомендовал В. А. Обручева в качестве профессора геологии и декана горного отделения этого института. Этот период пребывания Обручева в Сибири (1901 – 1912) отмечен большой организационной и педагогической работой в Томском технологическом институте созданием сибирской школы геологов.

«Те, у которых мы учимся, правильно называются нашими учителями, но не всякий, кто учит нас, заслуживает это имя», – писал Гёте. В. А. Обручев учил примером, работой – это лучший метод воспитания. Много проработав на полевых изысканиях, Обручев знал, что существовавшие в то время программы на горных отделениях дают студентам недостаточно знаний в области предстоящих им работ в поле. Впервые в истории русской высшей школы профессор В. А. Обручев ввел на горном отделении Томского технологического института, разработал и начал читать курс полевой геологии. Вскоре он издал лекции по этому предмету. По учебнику «Полевая геология» В. А. Обручева обучались многие поколения отечественных геологов.

Для профессора Обручева, с переходом на преподавательскую работу, полевые сезоны не закончились, в летние периоды, он продолжает проводить полевые геологические исследования. Он консультировал Российское Золотопромышленное общество и по его поручению производил экспертизы как в Западной Сибири, так и в районах своих прежних полевых исследований в Восточном Забайкалье. За годы пребывания в Томске Обручев обследовал богатый золотом Калбинский хребет, отделенный Иртышом от Алтая. Он побывал на золотых рудниках Кузнецкого Ала-Тау – горной стране между Кузнецкой и Минусинской котловинами.

На средства Технологического института в летние каникулы 1905, 1906 и 1909 годов, сумел осуществить вторую большую экспедицию в Центральную Азию (граница западного Китая и восточного Казахстана). Спутниками Обручева были наиболее способный из его учеников М. А. Усов, будущий академик и подросший к тому времени второй сын Сергей, в будущем известный геолог и исследователь.

В 1912 г. В. А. Обручев переехал в Москву, ему предстояла огромная работа, по подведению итогов своих экспедиционных исследований Иркутской области, Забайкалья, Алтая, Кузнецкого Алатау, Ленского золоторудного района и других сибирских районов, составлению крупных сводок и обобщений, по дальнейшей разработке поставленных им теоретических вопросов. Эта большая работа затянулась на ряд лет, и в 1926 г. Обручев выпустил сводный труд «Геология Сибири».

Особенностью научно-исследовательской деятельности В. А. Обручева является многосторонность его научных интересов и огромное количество выполненных им работ, из которых большая часть представляет собой капитальные монографии, ему принадлежит свыше 700 научных работ, а число отдельных рефератов и мелких рецензий достигает нескольких тысяч.

В. А. Обручеву, несомненно, принадлежит первое место в мировой литературе в области пропаганды и популяризации геологических знаний. Вот, что писал Обручев о необходимости знания основ геологии каждому человеку: «Человек, который не знает даже основ геологии, в известной степени, подобен слепцу. На склоне оврага он видит в одном месте твёрдый камень, в другом рыхлую почву, но что это за породы, как образовался овраг, он не понимает. В горной долине он заметит камни разного цвета, будет удивляться, почему эти слои то, как то странно закручены, то стоят вертикально, как доски, полюбуется живописной скалой, мрачным ущельем, водопадом, но, кроме поверхностных впечатлений, все эти разнообразные факты ему ничего не дадут. Итак, везде, он будет воспринимать только внешние формы, а не сущность явлений, видеть, но не понимать. Геология учит нас смотреть открытыми глазами на окружающую природу и понимать историю её развития».

Стремясь наиболее доходчиво довести до массового читателя геологические знания, он прибегал и к жанру научно-фантастических романов – таковы хорошо известные его романы «Плутония» и «Земля Санникова», вышедшие уже более чем в десяти изданиях.

Выдающуюся роль в исследовании уникальной Курской магнитной аномалии (КМА) принадлежит профессору Императорского Московского университета Эрнесту Егоровичу Лейсту. Лейст родился в Эстляндской губернии, в семье ремесленника 19 января 1852 г. В 1874 г., сдав экстерном экзамены на аттестат зрелости, он поступил на физико-математический факультет Юрьевского университета и окончил его с золотой медалью по специальности «чистая математика». В июне 1894 г. Лейст был приглашен в Московский университет на должность приват-доцента по кафедре физики, где он занимался работой по оборудованию метеорологической обсерватории. В короткий срок Э.Е.Лейст наладил в Москве регулярные метеорологические наблюдения. Кроме того, он установил в обсерватории сейсмографы, положив начало сейсмическим наблюдениям в Московском университете, организовал регистрацию компонентов магнитного поля Земли. С этого момента геомагнитное поле становится предметом его постоянного научного интереса. Уже в 1897 году он защитил магистерскую диссертацию, а в 1899 г. докторскую, на тему «Географическое распределение нормального и аномального геомагнетизма».

В эти годы усилился интерес к исследованию Курской магнитной аномалии после ее второго открытия в 80-х годах ХIХ столетия геофизиками Казанского университета. Впервые КМА обнаружил академик Петербургской Академии наук П. Б. Иноходцев ещё в 1783 году при проведении геодезических работ в Курской губернии. Когда слухи о магнитных аномалиях дошли до Парижской академии наук, то там положительно не верили в существование такой силы аномалии. По приглашению Русского географического общества в 1896 г. в Россию прибыл директор магнитной обсерватории располагавшейся вблизи г. Парижа Т. Муро, который с профессорами Н. Д. Пильчиковым и Э. Е. Лейстом проводил магнитометрические исследования в Курской губернии. В ходе исследований было установлено широкое распространение аномалий в 15 уездах Курской губернии, что и послужило основанием для названия аномалии «Курской». При этих исследованиях определялись три элемента земного магнетизма: 1) магнитное склонение (отклонение стрелки на некоторый угол от магнитного меридиана), 2) магнитное наклонение (наклонение стрелки на некоторый угол от горизонтальной плоскости) и 3) напряженность земного магнетизма (величина силы магнитного притяжения в данном месте). Курская магнитная аномалия (КМА) заключается в том, что все эти три элемента земного магнетизма для многих пунктов в Курской губернии отличаются от теоретически вычисленных значений. «– На всем белом свете нет ничего подобного; ученые приезжали сюда, как в Кунсткамеру: здесь магнитная стрелка не показывает на север и юг, как бы следовало, а на восток и запад!» – так популярно объяснял Лейст это явление. Муро через две недели съемочных работ вернулся в Париж, а Э.Е.Лейст, проанализировав данные съемок, пришел к твердому убеждению, что аномальные значения земного магнетизма в этом регионе связаны с громадными залежами железной руды. Эти выводы геофизика не поддержали некоторые видные геологи Геологического комитета.

Убежденный в залегании огромных богатств в недрах Э. Е. Лейст сделал доклад Курскому губернскому земскому собранию с надеждой открыть промышленные месторождения железных руд. По Курской губернии быстро распространились слухи о громадных залежах железной руды на территории губернии. Возникла настоящая «железорудная лихорадка». Одни помещики начали продавать свои земли, другие – их скупать. Земство выделило Э.Е.Лейсту 25 тыс. рублей, огромные по тем временам деньги, на покупку приборов для магнитных измерений и необходимого оборудования для бурения скважин. Все необходимое было закуплено в Германии. По указаниям Э.Е.Лейста было начато бурение скважины. По его расчетам, руда должна была залегать на глубине не более чем 200 м от поверхности Земли. Однако, когда бур достиг этой глубины, руды не было обнаружено. Как выяснилось потом, до вскрытия железных руд, залегающих в древних породах кристаллического фундамента платформы, оставалось каких то, два десятка метров. Скважина не прошла осадочный чехол и была остановлена в толще юрских песчано-глинистых отложений, поэтому и не вскрыла железную руду. Неблагоприятный результат бурения показал, что степень изученности района явно недостаточна, как в отношении магнитных явлений, так и в геологическом строении, а зарождающиеся геофизические методы поисков ещё не совершенны.

Неудача, постигшая буровые работы, послужила поводом для прекращения всех работ на КМА. С одной стороны, не сбылись надежды местных промышленников, а с другой – были опубликованы статьи ряда известных учёных России, не согласных с прогнозом Э. Е. Лейста о связи магнитной аномалии с наличием в недрах железных руд.

Сторонники Э. Е.Лейста отвернулись от него. Земство отобрало у него приборы и бурильное оборудование. Однако, Э.Е.Лейст, будучи твердо уверенным, что аномалия связана с залежами железных руд, несмотря на препятствия и трудности, решил за свои средства во время летних отпусков продолжать съемку.

Каждое лето Эрнест Егорович, отладив старенький магнитометр, уезжал в июле-августе в Курскую губернию и так на протяжении более десяти лет, когда остальные преподаватели отдыхали. Он не просил вознаграждения, работал от восхода до захода солнца, имея для отдыха несколько часов короткой летней ночи. О правильном питании нечего было и думать… приходилось питаться сухарями, бисквитами и консервами, взятыми из Москвы. «После усиленной работы на солнце в течение дней десяти чувствовалась уже некоторая усталость, в особенности от высокой температуры и пыли, которая проникала в одежду и садилась на инструментах; являлись недостатки и от неправильного питания и плохой воды. Невольно вспоминалось, что дальневосточные экспедиции оборудованы, несомненно, лучше и терпят, пожалуй, меньше неудобств, чем я при своих поездках по одной из центральных губерний Европейской России; невольно являлась мысль, что многие из моих товарищей профессоров отдыхают не в таких условиях, а где-нибудь в европейском курорте, и, вероятно, тратят меньше средств, чем я на научную, но утомительную работу» – так он вспоминал о своей работе. Неоднократно Лейста арестовывали сотские прямо в поле, как подозрительную личность «до выяснения рода занятий».

Отдельные этапы своей работы по изучению Курской аномалии докладывались им регулярно в Московском Обществе Испытателей Природы, действительным членом которого он был с первого года работы в Московском университете (секретарь общества с 1899 г., почетный член с 1913 г.). В трудах Общества была напечатана добрая половина его разнообразных геофизических трудов. Будучи секретарем физико-математического факультета (с 1903 г.), а затем и помощником Ректора (1911—1915), Лейст всячески содействовал развитию молодой геофизической науки в Московском университете. Под его руководством Метеорологическая обсерватория (Физико-Географический институт), становится выдающимся для того времени не только научным, но и учебным геофизическим учреждением, которое обеспечивало практику студентов и магистрантов и давало необходимый материал для иллюстраций преподавания дисциплин по «физико-географической» специальности, введенной на физико-математическом факультете его стараниями (1906).

В 1916 году Лейст закончил свою наиболее крупную работу по анализу данных магнитной съёмки районов Курской магнитной аномалии на основании выполненных им лично 4500 «абсолютных» определений элементов земного магнетизма. Производя магнитные измерения, Лейст определял и координаты соответствующих точек, что было необходимым для составления первых магнитных карт КМА.

Работа была им доложена в Московском институте физики и биофизики. По существу, исследования физической природы Курской магнитной аномалии, проведённые профессором Лейстом – первый научный опыт геомагнитных поисков железорудных залежей в России. В том же году он возглавил организованную по его почину Геофизическую комиссию.

Весной 1918 года о результатах своих исследований профессор Эрнест Григорьевич Лейст рассказал в докладе на ученом совете Московского физического института. Доклад был передан академику П.П.Лазареву и опубликован в 1921 году.

Многолетняя напряженная работа без отпусков подорвала здоровье Э.Е.Лейста. Летом 1918 г. Советское Правительство направило Э.Е.Лейста на лечение на курорт в Германию.

Отправляясь на лечение, Лейст захватил с собой все материалы своих исследований по КМА. Находясь на лечении, он предполагал продолжить работу по составлению магнитной карты Курской магнитной аномалии. К сожалению, смерть прервала его работу, 13 сентября 1918 года, будучи на лечении в Германии, Лейст скончался. Практически все материалы исследований остались за границей.

В конце лета 1918 года академик П.П.Лазарев доложил члену Президиума ВСНХ Л.Б.Красину о проведённых Лейстом исследованиях КМА. Опытный организатор промышленности и экономист Л.Б.Красин оценивает значение разведок КМА и уже в ноябре 1918 года по поручению В.И.Ленина обратился к академику Лазареву с просьбой организовать Постоянную комиссию по изучению аномалии и составить план работ на лето 1919 года. В этот же период выяснилось, что практически все материалы профессора остались за границей и немцы запросили за них 5 млн. рублей золотом, что было неприемлемо. Это обстоятельство потребовало проведение дополнительных полевых геофизических работ, на которые необходимо было около 300 тыс. рублей.

В январе 1919 года Президиум Академии наук одобрил план работ, о чем было доложено 10 февраля на заседании Совета Рабоче-Крестьянской Обороны под председательством В.И.Ленина и принято соответствующее постановление.

К началу апреля 1919 года была окончательно организована Постоянная комиссия по изучению КМА под председательством академика П.П.Лазарева. В нее вошли 21 человек. Следует особо отметить, что все эти события и принимаемые решения происходили в период, когда в стране пылала гражданская война, была разруха и голод. Это подчеркивает дальновидность политического руководства, заботившегося о развитии потенциала государства.

17 июня 1919 года отряд из девяти человек под предводительством К. С. Юркевича выехал из Москвы в товарном вагоне, выделенном по распоряжению Красина.

С большими трудностями и приключениями, достойными сюжета целого приключенческого романа, велись работы по изучению и разведке КМА в то время. Достаточно привести лишь один аргумент: 23 июня 1919 года войсками генерала Деникина был занят город Белгород, тогда, большая часть Белгородской области, включая и город Белгород, входила в состав Курской губернии. А уже 3 июля, генерал Деникин отдал приказ о массированном наступлении на Москву; кавказская, донская и «добровольческая» армии опрокинули позиции красных полков. В начале августа в Тимском уезде, где проводил наблюдения отряд Юркевича, становится слышна канонада – отряд продолжает работать. В середине августа район остался без власти, он вот-вот должен быть занят войсками Деникина. Отряд не прерывает работу… 5 сентября белые в пригороде Курска…

За период с конца июня по август 1919 года, до полного захвата белогвардейцами Курской губернии, геофизический отряд успел произвести качественную съемку, обследовал район аномалии площадью в 260 квадратных верст, произвел на этой территории наблюдения в 443 точках. В окрестностях деревни Лозовка вблизи города Щигры была установлена наибольшая гравитационная и магнитная аномалии. Здесь, на территории КМА, были проведены первые в стране комплексные геофизические работы сочетавшие методы магниторазведки и гравиоразведки. Геофизические измерения проводились под руководством геофизика Заборовского Александра Игнатьевича, в последующем – одного из основоположников отечественной разведочной геофизики и геофизической специальности в высшей школе.

Комиссия по исследованию КМА в сентябре 1919 года оценила проделанную работу и признала ее результаты пригодными для технических разведок и выработала план проведения дальнейших работ.

К весне 1920 года, после отступления белогвардейцев из Центральных районов страны, поисковые отряды и экспедиции вернулись в район Щигров и продолжили начатые в предыдущем году работы.

Полученные к этому времени обработанные данные заинтересовали Горный Совет ВСНХ и в мае 1920 года была создана Особая комиссия по исследованию КМА (ОК КМА), положение о которой было утверждено Президиумом ВСНХ 14 июня 1920 года.

Председателем Особой комиссии был назначен зампредседателя Горного Совета ВСНХ профессор Иван Михайлович Губкин, зампредседателя – академик П.П.Лазарев. В состав комиссии вошли ведущие ученые и специалисты – профессора А.Д.Архангельский, назначен главным геологом комиссии, А.Я.Гиммельфарб, главный инженер комиссии. Образование Особой комиссии, и ее состав, подчеркивают особую важность и роль, которые придавались вопросам, связанным с необходимостью для страны разведки и освоения КМА.

Примечательным фактом является то, что именно с этого момента дальнейшие исследования, открытие тайны и начало освоения КМА неразрывно связаны с именем выдающегося геолога, академика Ивана Михайловича Губкина.

Все лето 1920 года техническими отрядами велись широкомасштабные полевые работы и постоянно представлялись интересные данные, которые обосновывали необходимость проведения буровых работ.

Важнейшим документом, который ускорил решение вопроса по изучению аномалии и подготовке к буровым работам, явилось историческое постановление Совета Труда и Обороны РСФСР о развертывании буровых работ в районе Курской магнитной аномалии, подписанное В.И.Лениным 24 августа 1920 года.

Итоги полевых двухгодичных гравиомагнитных исследований дали полную уверенность в определении мест заложения скважин, всего за этот период было выполнено более двух тысяч измерений.

Однако начать буровые работы в 1920 году не удалось из-за отсутствия необходимой буровой техники. Потребовалась непосредственная помощь и принятие решений на уровне Совета Труда и Обороны, чтобы обеспечить поставку бурового оборудования, необходимых материалов и средств в Курскую губернию. Достаточно сказать, что буровой станок был доставлен из Грозного, а процесс перевозки связан с драматическими событиями. Помимо грабежей вагонов по пути следования трое рабочих были расстреляны бандитами. Только к середине июня 1921 года оборудование начало поступать в Щигры и 22 июля в 6 км юго-западнее города, на самой сильной выявленной гравитационно-магнитной аномалии, была заложена первая глубокая буровая скважина.

Бурение скважины совпало с пиком экономического кризиса, постоянно не хватало угля, необходимых материалов, инфляция не позволяла своевременно закупать оборудование, не хватало средств. Помимо этого в октябре при возникшем пожаре сгорела часть оборудования. Эпидемия сыпного тифа унесла из жизни многих рабочих, в том числе заведующего Щигровским районным управлением буровых работ Сергея Аристарховича Бубнова, которому комиссия обязана успехом в организации и начале буровых работ.

Придавая работам на КМА большое государственное значение, В.И.Ленин постоянно следил за их ходом. Пожалуй, только личное его участие в этот период решило судьбу продолжения работ на КМА. Его крылатая фраза из письма, написанного 6 апреля 1922 г.: «Дело это надо вести сугубо энергично…», – стала девизом освоения КМА.

Благодаря настойчивости Губкина, Лазарева и оказания реальной помощи буровые работы продолжались. К началу сентября 1922 года скважина достигла отметки 155,4 м и встретила крепкие породы, которые приостановили дальнейшую проходку ударно-канатным способом.

После замены долот на специально изготовленные, бурение продолжилось, 30 декабря 1922 г. на глубине 161,7 м, вскрыли ещё более крепкие породы, которые практически не поддавались проходке, и бурение было остановлено. Было только одно утешение – вынутые из скважины долота были сильно намагниченными.

В январе 1923 года в Лозовку приехал профессор Губкин. В шубе и валенках ввалился в конторку, сдернул запотевшие очки… Вошел раздосадованный токарь. « – Вот! – протянул бригадиру напильник, с него лохмотьями свисала стружка. – Невозможно работать». Оказалось, к тискам и инструментам стали прилипать металлическая пыль и стружка. Мастерская отстояла от вышки в 12 метрах… Иван Михайлович велел принести уже использованные долота. «– Теперь гвоздь, пожалуйста, – прошептал он нетерпеливо. – Быстрее». Гвоздя не нашли, подали гаечный ключ. Губкин медленно поднес его к долоту. Когда между ними осталось около сантиметра, ключ прилип к долоту. «– Долото намагнитилось!» – об этом писали в газетах. Губкин доложил Ленину. Не осталось сомнений: внизу тонны магнетитовой руды.

Руководство Особой комиссией КМА, планируя предстоящие трудности при проходке скважины в крепких породах, заказало специальные буровые станки алмазного бурения. Весь 1922 год велись переговоры, были оплачены счета заграничным фирмам на поставку бурового оборудования, но по ряду причин они так к тому времени не поступили. Только в феврале с Урала был получен станок с оборудованием для алмазного бурения, что позволило после его монтажа 4 апреля 1923 года приступить к бурению алмазной коронкой.

Весь предшествующий период с момента остановки бурения изобиловал бурными дебатами со стороны высокопоставленных научных и руководящих работников, скептически относившихся к работам на КМА и постоянно оппонировавших деятельности Особой комиссии. Обстоятельства складывались таким образом, что в феврале месяце, пользуясь болезнью В.И.Ленина, вопрос о свертывании работ на КМА подготовили для внесения на рассмотрение заседания Президиума ВСНХ.

Но наступил день, которого все с нетерпением ждали. 7 апреля 1923 года из первой скважины с глубины 167 метров был поднят керн, состоящий из кварца, магнетита и гематита, то есть образец железной руды. Это стало великим событием в истории КМА. Впервые из недр на поверхность земли был поднят кусочек железной руды, убедительно разрешивший многолетний спор о причинах Курской магнитной аномалии. Незамедлительно, уже 12 апреля, об этом в Москве в присутствии руководителей Советского Правительства и представителей науки было сделано сообщение.

29 апреля 1923 года газета «Правда» (№94) вышла с передовицей: «Наше железное будущее» – о государственной важности открытия КМА. Там же – статья ученых о перспективах изучения КМА.

А 6 июня 1923 года газета «Известия ВЦИК» (№123) в статье «У «Железного Клондайка» (У места раскопок в Курской губернии)», в частности, писала: «Сообщение о нахождении в черноземной глуши Курской губернии мощных железных залежей облетело весь мир. Всеобщее внимание приковано к захолустному городишку Щиграм, вчера еще известному только тургеневскому читателю («Гамлет Щигровского уезда»).

Самоотверженный труд исследователей КМА был высоко оценен Советским Правительством. По предложению В.И.Ленина Особая комиссия КМА 9 июля 1923 года была награждена орденом Трудового Красного Знамени. Следует отметить, что это первая государственная награда в истории России вручённая коллективу геологов.

А вот, как написал о тех, кто был причастен к этому событию поэт В. Маяковский:

Двери в славу – двери узкие,

но как бы ни были они узки,

навсегда войдете вы, кто в Курске

добывал железные куски.

Резонно задать вопрос, а как же были оценены заслуги профессора Лейста перед государством?

В эпоху становления социалистического эксперимента, на фоне первых успехов по поискам и разведке железных руд КМА, про Лейста быстро забыли, нигде не отмечено его имя и в последующие периоды нашей истории. Следует отметить, что такие люди как профессор Лейст, относятся к той категории людей, которые не служили, и никогда не будут служить родине ради привилегий и наград, его жизнь, это пример преданности делу и беззаветному служению своей родине.