Текст книги "Ядерный щит"
Автор книги: Анатолий Грешилов
Жанр: Документальная литература, Публицистика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)
1.11. На пути к успеху
В планах, сверстанных в 1946 г., не учитывались многие сложности, открывавшиеся участникам Атомного проекта по мере продвижения вперед. К 1948 г. стало очевидно: большинство вопросов, намеченных к решению заданиями 1946 г., оказались более сложными, чем это виделось изначально. Но в целом работа над урановым проектом в КБ-11 и во многих других местах приводила к обнадеживающим результатам. Опираясь на них, специалисты уверенно могли сделать вывод, что проект будет успешно завершен. Об этом в своем специальном заключении написали еще в ноябре 1947 г. академик Н.Н. Семенов и члены-корреспонденты АН СССР А.П. Александров и Я.Б. Зельдович. Именно их заключение позволило В.М. Молотову в конце 1947 г. сделать официальное правительственное заявление о том, что для СССР не существует больше атомного секрета.
КБ-11 быстро превратился в мощный научно-технический центр, в котором проводились все работы по созданию сначала атомной бомбы, потом водородной, их серийному производству, а затем и по созданию термоядерных боеприпасов.
Число сотрудников Специального комитета при Совете министров СССР, Первого главного управления[3]3
Создано 20 августа 1945 г. для решения атомной проблемы, впоследствии – Министерство среднего машиностроения, затем Минатом России, в настоящее время – Росатом.
[Закрыть] и других учреждений, работавших над созданием атомной бомбы, на 29 октября 1949 г. составляло 237 878 человек, в Лаборатории № 2 АН СССР в то же время трудились 1173 научных и инженерных работника, в КБ-11 – 4507 человек, из них научных и инженерных работников 848 человек.
Как уже было сказано, создание атомной бомбы требовало решения широкого круга физических, технических и организационных вопросов, связанных с проведением обширной программы расчетно-теоретических исследований, проектно-конструкторских, технологических и экспериментальных работ. Прежде всего предстояло провести исследования физико-химических свойств делящихся материалов, разработать и апробировать методы их литья и механической обработки, разработать радиохимические методы извлечения различных продуктов деления и технологию изготовления источников нейтронов, организовать производство полония. Кроме того, отсутствовала методика определения критической массы и констант взаимодействия нейтронов с ядрами материалов делящихся веществ, не разработана теория эффективности или КПД, а также теория ядерного взрыва в целом.
Особый раздел обширных изысканий был связан с теорией сходящейся детонационной волны, вопросами детонации взрывчатых веществ и процессами, происходящими на фронте детонационной волны при переходе ее из одного взрывчатого вещества в другое и при столкновении детонационных волн, исходящих из различных точек, а также сжимаемостью металлов при больших давлениях и откольных явлениях.
Нужны были лабораторные методы исследования газодинамических процессов, протекающих при взрыве сферического заряда взрывчатого вещества, и методы определения параметров ядерного взрыва при полигонных испытаниях.
Серьезные задачи были связаны с разработками системы подрыва взрывчатых веществ, в том числе специальных электродетонаторов, приборов автоматики подрыва, корпуса авиационной бомбы, отработкой его баллистики и создания узлов подвески, а также с созданием аппаратуры для изучения быстропротекающих процессов. Наконец, немаловажный круг проблем требовалось решить в связи со строительством специального полигона для проведения ядерных испытаний.
Приведенное краткое перечисление тех направлений, по которым развернулись работы, далеко не исчерпывает всего содержания деятельности, требовавшей осуществления для успешного завершения Атомного проекта.
К началу разработки атомных зарядов отечественные ученые-физики в какой-то степени были знакомы с тематикой, связанной с созданием атомной бомбы, по своей предыдущей работе, а для конструкторов эта тематика была совершенно новой. Они не знали физических основ заряда, новых материалов, применяемых в конструкции, их физико-механических свойств, допустимости совместного хранения и т. п.
Конструкция ядерного заряда была выполнена с учетом отечественных технологических возможностей и с обеспечением прочностных и эксплуатационных требований, определяемых нашими условиями. Жесткие требования к надежности срабатывания заряда, безопасности работы с ним, сохранению его качеств в период гарантийного срока годности обусловили тщательность отработки всей конструкции. В конечном счете ответственность за работоспособность заряда в течение всего периода эксплуатации лежала на главном конструкторе и конструкторах-разработчиках.
Уникальная организация работ в КБ-11, где помимо выдающихся ученых были собраны выдающиеся конструкторы, инженеры, технологи, организаторы производства, прошедшие школу индустриализации и Великой Отечественной войны, быстро привела к созданию не просто образцов ядерных зарядов, а оружия серийного производства.
По предложению Б.Л. Ванникова, М.Г. Первухина, И.В. Курчатова, А.П. Завенягина, Ю.Б. Харитона и П.М. Зернова к проведению подготовительных работ по созданию атомных бомб РДС-1 и РДС-2 были привлечены научные, проектные и производственные организации СССР, создана специальная система подготовки кадров для отрасли. Особо тесная кооперация сложилась с Институтом химической физики во главе с учителем Ю.Б. Харитона и Я.Б. Зельдовича академиком H.H. Семеновым.
Уже на самом начальном этапе разработки ядерного оружия стало очевидным, что исследование процессов, протекающих в заряде, должно пойти по расчетно-экспериментальному пути, позволявшему корректировать теоретический анализ по результатам экспериментов и опытных данных о газодинамических характеристиках ядерных зарядов. Применение новых методов и регистраторов в исследованиях КБ-11 позволило уже на старте работ по созданию ядерного оружия получить необходимые данные о динамической сжимаемости конструкционных материалов.
Принципиальное значение имели адекватное понимание и конкретные измерения процессов, происходящих при сферически сходящейся детонации взрывчатого вещества, а также отработка соответствующих элементов конструкции и разработка технологии их изготовления. В сжатые сроки была создана практически новая технология прецизионного конструирования крупногабаритных конструкций, содержащих взрывчатые вещества.
Об интенсивности работ в период подготовки первого испытания говорят такие данные: для опытов в период с 1 января до 1 мая 1949 г. (всего четыре месяца) было изготовлено 1200 элементов и 87 полусфер заряда РДС-1 для трех классов экспериментов (более 100 т тротила).
Изучению работы макетов ядерных зарядов методом импульсного рентгенографирования в КБ-11 всегда придавалось первостепенное значение (данным направлением занималась группа В.А. Цукермана).
Особо отметим, что главный конструктор РДС-1 Ю.Б. Харитон и основные разработчики, физики-теоретики знали о высокой вероятности неполного взрыва (снижении его мощности) и о последствиях, которые их ожидали в случае неудачи. Знали... и продолжали настойчиво работать – до получения самой атомной бомбы предстояло многое сделать. Постановлением Совета министров № 234-98сс/оп от 8 февраля 1948 г. сроки изготовления заряда РДС-1 были отнесены на более позднее время – к моменту готовности деталей заряда из плутония на комбинате № 817.
Относительно варианта РДС-2 к этому времени стало ясно, что его нецелесообразно доводить до стадии испытаний из-за относительно низкой эффективности этого варианта по сравнению с затратами ядерных материалов. Работы по РДС-2 были прекращены в середине 1948 г., и вся документация по этому варианту изделия уничтожена.
В феврале 1948 г. в КБ-11 активно работали 11 научных лабораторий, в том числе теоретики под руководством Я.Б. Зельдовича, переехавшие на объект из Москвы. В состав его группы входили Д.А. Франк-Каменецкий, H.A. Дмитриев, В.Ю. Гаврилов. Необходимые физикам расчеты, сложнейшие, громоздкие, требовавшие много времени, проводились ими тогда даже не на маленьких и очень шумных электромеханических машинках, а на знаменитых арифмометрах «Феликс», ручку которых надо было крутить без устали. Техника примитивнейшая, а результаты не подводили.
Экспериментаторы не отставали от теоретиков. Важнейшие работы выполнялись в отделах КБ-11, которые отвечали за подрыв ядерного заряда. Конструкция его была ясна, механизм подрыва тоже. В теории. На практике требовалось вновь и вновь проводить проверки, осуществлять сложные опыты. Каждый пройденный этап ставил перед исследователями, конструкторами, инженерами, рабочими новые задачи. Люди работали по 14—16 ч в сутки, полностью отдаваясь делу. Из воспоминаний Г.В. Киреева:
«В войну работали по 12 часов. А когда сюда пришел – та же война, 12 часов минимум. Пока задание не сделаешь, забудь про дом. Работали не покладая рук. Начальство тоже. Как-то раз Харитон часа в три ночи приходит в цех. Он тогда с телохранителем ходил. Тот в дверях остался, Харитон подходит ко мне.
– Вот здесь этот размерчик Вы сделали уже?
Он меня знал, но всегда со всеми на «Вы», культурный был. А я только наладился по чертежу точить этот размер.
– Нет, – говорю, – еще нет.
– Вам нетрудно будет его изменить?
Это меня, токаря, главный конструктор спрашивает! Я говорю:
– Отчего же не изменить, вот если бы Вы чуть позже пришли, тогда другое дело, а сейчас настрою, как надо, и все будет в порядке.
– Ну, значит, я успел.
Так часто бывало. Руководство высокое чуть что – сразу к нам в цех. Все они к нам приходили. Причем в любое время суток. Когда они только спали?»
Сильный положительный толчок конструкторским работам дало назначение летом 1948 г. в КБ-11 дважды Героя Социалистического Труда Н.Л. Духова. Он стал руководителем первого научно-конструкторского сектора, образованного в августе 1948 г. По мнению Ю.Б. Харитона, приход Духова вывел конструкторов на более высокий уровень результатов, придал необходимую оперативность их работе.
Результаты расчетов и конструкторских проработок быстро воплощались в конкретные детали, узлы, блоки. Эту по высшим меркам ответственную работу выполняли два завода при КБ-11. Завод № 1 изготавливал многие детали и узлы РДС-1 и затем их собирал. Завод № 2 занимался практическим решением разнообразных задач, связанных с получением и обработкой деталей из взрывчатки, обыкновенной, не ядерной.
Первый промышленный реактор на Комбинате № 817 («Челябинск-40») был выведен на проектную мощность 19 июня 1948 г. В его строительстве (начальник строительства М.М. Царевский) участвовало свыше 45 тыс. человек. Вскоре плутония-239 было наработано столько, сколько требовалось для заряда РДС-1. Его изготовление завершилось летом 1949 г. В июне 1949 г. на комбинат приехала группа ученых из КБ-11, в составе которой были Г.Н. Флёров и Я.Б. Зельдович со своими сотрудниками. Они располагали методиками, которые позволяли на основании ряда экспериментальных данных получать значения критической массы и размеров заряда из плутония. Группа под руководством Г.Н. Флёрова провела на комбинате необходимые опыты, теоретики рассчитывали по их результатам критические массы и другие параметры заряда. К концу июля работы завершились.
27 июля 1949 г. на Комбинате № 817 состоялось совещание, в котором участвовали И.В. Курчатов, Б.Л. Ванников, А.П. Завенягин, Б.Г. Музруков, Ю.Б. Харитон, Я.Б. Зельдович, Д.А. Франк-Каменец-кий и Г.Н. Флёров. Было принято решение об окончательной массе плутониевого заряда. 5 августа 1949 г. заряд из плутония, изготовленный на Комбинате № 817, был принят комиссией во главе с Харитоном и затем отправлен литерным поездом в КБ-11. Здесь в ночь с 10 на 11 августа была проведена контрольная сборка ядерного заряда. Она показала, что РДС-1 соответствует техническим требованиям, изделие пригодно для испытаний на полигоне. Таким образом, советская атомная бомба была сделана за 2 года 8 месяцев. Повторим сказанное ранее: в США на это ушло 2 года 7 месяцев – на один месяц меньше. Всего на один!
Наверняка период работы над первой бомбой оказался бы длиннее, если бы в распоряжение наших ученых советская разведка не предоставила данные, которые регулярно поступали от нескольких специалистов, принимавших самое активное участие в Манхэттенском проекте. Прежде всего от К. Фукса, который сотрудничал с советской разведкой сознательно и добровольно с 1941 г. до своего ареста в 1950 г. Но какими бы ценными ни были сведения, полученные разведкой, не они определили окончательный успех дела. Огромный, самый важный, определяющий объем работы наши специалисты проделали самостоятельно.
Много позже К. Фукс писал: «Не вызывает сомнения то, что коллектив советских ученых под руководством Курчатова работал в то время с невероятным напряжением сил и что они, рано или поздно, все равно добились бы успеха, даже без переданной мной информации...».
Ю.К. Пужляков, в 1949 г. работавший старшим инженером отдела 27/3, вспоминал в 1999 г.: «Мы знали, ЧТО делать, но КАК делать, нас никто не учил. И мы сами учились технологиям».
8 апреля 1949 г. Ю.Б. Харитон и К.И. Щёлкин (а 15 апреля, через неделю, И.В. Курчатов и Ю.Б. Харитон) представили в Спецкомитет на имя Л.П. Берии доклад о решении всех теоретических, конструкторских и технических задач по РДС-1. В состав РДС-1 входили две группы комплектующих узлов и приборов. Первая группа – это баллистический корпус с установленными в нем на заводе-изготовителе узлами. Вторую группу составляли узлы, не монтируемые в корпус, они хранились и транспортировались отдельно. Судя по наименованиям на деталях, разработчиком всех систем, узлов, блоков первой группы являлось КБ-11. Изготовителями в ряде случаев были другие номерные оборонные предприятия. Разработчиком четырех из шести узлов второй группы было тоже КБ-11. В нем же изготовили и три узла этой группы. Таким образом, первый ядерный центр страны сыграл ведущую, решающую роль в создании первого советского ядерного изделия – атомной бомбы РДС-1.
Первый заместитель главного конструктора КБ-11 Д.А. Фишман, в 1949 г. инженер-конструктор, говорил на одной из исторических конференций РФЯЦ-ВНИИЭФ: «Сам факт испытания РДС-1 венчал титанический труд коллективов, сделавших всю основную работу здесь, в КБ-11».
1.12. До испытания РДС-1: «Россия делает сама»
В приложении к докладу Ю.Б. Харитона и П.М. Зернова от 8 июня 1949 г. уже содержались «Порядок испытаний РДС-1» и «Программа тренировочных опытов на полигоне». Эти документы тщательно разрабатывались в КБ-11 с начала 1949 г.
В сентябре 1949 г. К.И. Щёлкин составил отчет об испытании РДС-1, названный им «Краткое описание работ КБ-11, выполненных при подготовке и проведении опыта на полигоне № 2». В отчете говорилось: «Подготовка опыта проводилась в два цикла в связи со сложностью работы и крайней ее ответственностью. Первый цикл был выполнен в КБ-11 в мае – июле 1949 г.».
Уже к январю 1949 г. весь комплекс конструкторских вопросов по РДС-1 был отработан (о чем неопровержимо свидетельствуют архивные материалы), и в этом же месяце специалисты КБ-11 составили программу тренировочных опытов, включавшую полный цикл подготовки к полигонному испытанию и план его проведения. В КБ-11 в специальном помещении были воспроизведены в натуральную величину сборочные стенды, подъемная клеть башни, подъездные пути и другие сооружения так, как они были расположены на полигоне. На этом макете необходимо было с точностью до малейшего движения, до мельчайшей детали опробовать и выучить окончательный порядок монтажа РДС-1.
11 апреля 1949 г. приказом начальника КБ-11 П.М. Зернова создается специальная группа по обеспечению подготовительных работ к предстоящим испытаниям (К.И. Щёлкин, В.И. Алферов, Н.Л. Духов, В.К. Боболев, А.К. Бессарабенко, А.Я. Мальский, И.А. Назаревский). Эта группа была обязана:
• подготовить общую программу работ на полигоне;
• составить инструкции и графики, касавшиеся конкретных операций;
• провести тренировочные опыты в КБ-11, а затем такие же на полигоне;
• организовать оперативный контроль за ходом подготовки к испытаниям в КБ-11.
На основании предложений, выработанных в КБ-11, с мая по начало июля 1949 г. были отобраны все необходимые кадры, разработана технология выполнения испытания, назначены руководители всех этапов работы и проведены четыре тренировочных опыта на испытательных площадках КБ-11. В процессе этих подготовительных работ были тщательно отработаны все операции и составлены самые подробные документы – инструкции, графики, технологические карты – по проведению любого этапа подготовки опыта, будь то сборка изделия или аппаратуры, подключение автоматики или проведение репетиций опыта. Эти работы включали огромное число тщательно продуманных операций. Вся последовательность исполнения сохранилась до боевого, или основного, опыта – так называли испытание его участники. Лишь работу в течение последних 4 ч до взрыва нельзя было воспроизвести в КБ-11, потому что она относилась к подготовке подрыва ядерного заряда. Там, в семипалатинской (казахстанской) степи с июня 1949 г. уже работало множество людей, в том числе группа сотрудников КБ-11 под руководством П.П. Соколовского, Ю.А Ворошилова и Н.И. Нецветова. Основной отряд специалистов из КБ-11 прибыл в конце июля. Пошел второй цикл подготовки к испытанию РДС-1 – полигонный.
Строительные работы требовали много внимания и сил от руководства «объекта». Но задача создать бомбу – основная цель для КБ-11 – ни на минуту не терялась в хозяйственных хлопотах. Уже 1 июня 1946 г. Ю.Б. Харитон вместе с П.М. Зерновым подписали тактико-техническое задание, в котором излагались основы двух вариантов первой советской атомной бомбы.
РДС-1 – это бомба, содержащая заряд из плутония, для подрыва которого предполагалось сферическое обжатие. Его схема была передана нашим разведчикам Клаусом Фуксом. Атомный заряд бомбы РДС-1 представлял собой многослойную конструкцию, в которой перевод активного вещества – плутония в надкритическое состояние осуществлялся за счет его сжатия посредством сферической детонационной волны во взрывчатом веществе.
РДС-2 – так называемый пушечный вариант с двумя частями заряда из урана-235, которые должны были сближаться в пушечном стволе до получения критической массы.
Первой атомной бомбе дали обозначение РДС-1. Расшифровывалось оно по-разному: «Россия делает сама», «Родина дарит Сталину» и т. д. Но в официальном постановлении Совета министров СССР от 21 июня 1946 г. РДС был назван реактивным двигателем «С».
Принципиальная схема первой советской атомной бомбы, являвшейся аналогом американской атомной бомбы «Fat Man», изображена на рис. 1.1.
Рис. 1.1. Схема первой советской атомной бомбы:
1 – нейтронный инициатор; 2 – делящийся материал – плутоний; 3 – металлический уран-238; 4 – алюминий; 5 – взрывчатое вещество и фокусирующая система; 6 – дюралюминиевый корпус
Ниже приведены некоторые характеристики американской атомной бомбы, которые содержались в письме, направленном Л.П. Берии 18 октября 1945 г. наркомом Госбезопасности В.Н. Меркуловым. По агентурным материалам НКГБ СССР, американская атомная бомба представляла собой снаряд грушевидной формы с максимальным диаметром 127 см, длиной (со стабилизатором) 325 см и массой около 4500 кг. Нейтронный инициатор выполнен в виде полониево-бериллиевой системы с радиусом 10 мм. Общая активность полония составляет 50 Ки. Делящимся материалом бомбы является плутоний, помещенный внутри полого шара из металлического урана с внешним диаметром 230 мм. Наружная граница урана покрыта слоем бора. Металлический уран находится внутри алюминиевой оболочки, имеющей вид полого шара с наружным диаметром 460 мм.
Самая распространенная расшифровка знаменитого сокращения РДС – «Россия делает сама» – была придумана Кириллом Ивановичем Щёлкиным, заместителем Ю.Б. Харитона по научной работе, одним из самых активных, творческих сотрудников КБ-11. И надо сказать, эти слова очень точно выражают суть работ над первой бомбой. Ее действительно делали вся страна, весь народ.
По-другому в Советском Союзе тех лет и невозможно было осилить этот чрезвычайно дорогой и трудоемкий проект. Каждый советский человек отдавал все силы и средства в создание ядерного щита Родины, призванного защитить мир не только в СССР, но и во всем мире. И первым звеном этого щита стала РДС-1.
21 июня 1946-го принято закрытое правительственное постановление о развертывании работ в КБ-11. При этом часть этих работ поручалась многим предприятиям и организациям других министерств и ведомств страны. Так подбирались нужные кадры, определялись организации-смежники и специализация их работы, налаживались на много лет вперед прочные производственные и научные связи.
Приоритетным был признан вариант заряда имплозивного типа. Но в его схеме отсутствовали данные о размерах плутониевого заряда, которые являлись очень существенными. Конкретной конструкции заряда соответствует вполне определенная масса плутония. Она определялась только теоретическими расчетами, опиравшимися на физические параметры, которые могли быть получены на сложных физических установках, а также с учетом физико-механических характеристик плутония и газодинамических параметров заряда из взрывчатого вещества.
К осени 1946 г. исходные размеры элементов заряда были определены. В тот период в СССР еще не было самого плутония, не было данных об энергетике имплозивного взрыва, о нормах и параметрах, предъявляемых к системе электрического задействования взрыва химического взрывчатого вещества, отсутствовали и многие другие сведения, для получения которых требовалось создание специальных лабораторий, новой физической аппаратуры, новых методик. Все эти сложнейшие задачи могли решить только большие коллективы специалистов высокой квалификации. А между тем в 1946 г. в КБ-11, например, работали только 15 научных сотрудников и 19 инженеров и техников – опытные и проверенные (в идеологическом отношении) специалисты, переведенные с передовых предприятий оборонной промышленности страны.
В Москве конструкторская разработка заряда имплозивного типа началась (под руководством Ю.Б. Харитона) с создания модели в масштабе 1/5 натуры. Первую прорисовку делал конструктор НИИ-6 H.A. Терлецкий в специально отведенной комнате, куда имели доступ только Ю.Б. Харитон и главный инженер института М.Н. Адаскин. Вскоре с ним стали работать М.Я. Васильев и П.А. Есин. Устное техническое задание, выданное Н.А. Терлецкому в конце 1945 г., формулировалось так: «Разместить на сфере (шаре) 32 точки, равноудаленные друг от друга, а затем разбить шар на сферические многоугольники с центрами в 32 точках. Принимая многоугольники за основания усеченных пирамид, рассчитать углы наклона граней пирамид». Точность расчета задавалась очень высокой, поэтому Терлецкому пришлось много потрудиться, пользуясь обычным арифмометром. К работам подключились еще четыре конструктора, которые и создали модель заряда. Другая группа конструкторов в 1946 г. разрабатывала специальные быстродействующие капсюли-детонаторы и систему электрического задействования капсюлей.
Осенью 1946 г. шла газодинамическая отработка заряда из химического ВВ и определялись условия его подрыва. М.Я. Васильев и А.Д. Захаренков осуществляли подготовку к газодинамическим исследованиям в рамках заданной модели, в частности выполнили отработку элементов фокусирующей системы. Рентгенографическую аппаратуру для исследований быстропротекающих процессов при взрывах разрабатывал В.А. Цукерман. Созданием нейтронного запала (НЗ) для натурного заряда занялись А.Я. Апин и М.В. Дмитриев.
Производственные вопросы, возникавшие при изготовлении моделей, на базе завода № 550 решали В.В. Касютыч, Б.М. Глазков, И.М. Иванов, И.П. Колесов, А.И. Новицкий. Они же подготавливали производственную базу КБ-11 к выполнению дальнейших работ.
По разработанной документации летом 1946 г. были получены две модели заряда. Взрывные опыты с ними проводились на Софринском полигоне (НИИ-6) под Москвой. По воспоминаниям Н.А. Терлецкого, первая модель была установлена в поле на деревянной подставке, а участники опыта с пультом подрыва укрылись за углом кирпичного здания. После взрыва все кинулись на поле и были сильно удивлены увиденным: при довольно большом заряде на поле не оказалось никакой воронки, только примятая к земле трава, наклоненная в радиальном направлении от центра взрыва, да сильно деформированный алюминиевый шар, находившийся в центре модели. А от подставки не осталось и следа. Необычность картины обескуражила испытателей, и они решили вторую модель положить на землю, сделав неглубокую лунку. На этот раз в результате взрыва получилась глубокая воронка.
После этих опытов, сделав нужные выводы, разработчики приступили к подготовке документации на экспериментальные блоки заряда натурных размеров. Здесь им пришлось столкнуться со сложными технологическими проблемами из-за крупных размеров деталей из ВВ и очень жестких требований Харитона, предъявляемых к точности и качеству всех элементов конструкции. Параметры точности и надежности Харитон задавал устно. Эти задания конструкторы стремились выполнять неукоснительно.
Практически до завершения работ по РДС-1 за все теоретические результаты отвечал специально созданный сектор Института химической физики АН СССР. К выполнению разного рода теоретических задач привлекались также ведущие физики страны из других институтов. В целях проведения огромного количества расчетов к работам подключались специализированные математические подразделения Академии наук. До 1948 г. все математические работы по ядерной тематике выполнялись за пределами КБ-11. Ими занимались следующие подразделения АН СССР: отдел прикладной математики Математического института им. Стеклова под руководством академика М.В. Келдыша, группа из Ленинградского оптико-механического института АН СССР, которую возглавлял доктор физико-математических наук Л.В. Канторович, сотрудники Института физических проблем под руководством академика Л.Д. Ландау. В 1948 г. в КБ-11 была организована первая математическая группа, ею руководил М.А. Агрест. Необходимые расчеты выполнялись на клавишных механических и электромеханических настольных машинах типа «Арифмометр» и «Мерседес».
НИИ-6 Министерства сельхозмашиностроения курировал вопросы исследования взрывчатки, в том числе создания специальных электродетонаторов и рентгенографии взрывных процессов. НИИ-504 того же министерства поручили разработку автоматических взрывателей для РДС-1 и РДС-2, а также необходимых высоковольтных установок и радиосхем. Сложные конструкторские работы (в основном по РДС-2) должны были выполняться в КБ Кировского завода в Челябинске и в ГСКБ-47. Лаборатория № 2 АН СССР (будущий Институт Курчатова, Москва) решала вопросы, связанные с определением критических масс и методами изучения развития ядерного взрыва. Здесь же 25 декабря 1946 г. свершилось знаменательное событие: был осуществлен пуск первого в Европе и Азии уранграфитового ядерного реактора Ф-1. Результаты этого важнейшего достижения самым непосредственным образом ускорили промышленное получение плутония на Комбинате № 817 («Челябинск-40», ныне г. Озерск).
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.