Текст книги "Между небом и землёй"

Между небом и землёй
Анатолий Юрьевич Костерин

© Анатолий Юрьевич Костерин, 2017

ISBN 978-5-4485-0866-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сгустившийся туман плотной пеленой опустился на землю, до предела затруднив видимость на дороге. Я начал сбрасывать скорость, пока автомобиль не замер на обочине. Дальше в таком молочном мареве ехать было опасно.

Не спеша, я взял с панели пачку и закурив сигарету выпустил к потолку дымное колечко, расслаблено откинувшись в кресле. Холодная пустота в душе не отпускала, стиснув ледяным обручем бившееся рваным ритмом сердце.

Мимо пронеслась какая-то машина – видать водила спешил на тот свет, если в такой туман не сбавляет скорость.

– Идиот, – проворчал я и мельком глянул в зеркало заднего вида. Ни черта не видно, сплошная мутная дымка.

Взглянув на навигатор, чертыхнулся от досады – экран потух. Поманипулировав с кнопками и не добившись никакого результата, я открыл бардачок в поисках дорожной карты. Её, как на зло, тоже нигде не было.

Затушив сигаретный бычок, я отстегнул ремень безопасности и взял валявшуюся на пассажирском сидении бутылку с минералкой. Открутив крышку, сделал большой глоток воды и чуть не поперхнулся, когда кто-то заскрёб в боковое стекло.

Откашлявшись, я обернулся и увидел лишь ярко красные ногти, снова забарабанившие в окно. Нажав кнопку, я опустил стекло, разделявшее меня от гостьи.

– Помогите, – прошептала незнакомка и исчезла из поля зрения.

Я поспешно выбрался из салона машины и, заметив распростёртое на земле тело, склонился, чтобы оказать помощь.

Лицо темноволосой девушки было залито кровью, сочившейся из раны на лбу. Тёплая спортивная куртка и светлые джинсы были измазаны грязью. Незнакомка лежала с закрытыми глазами и не подавала признаков жизни.

Осторожно нащупав сонную артерию, я проверил пульс пострадавшей и вздохнул с облегчением – жива. В руке я всё ещё сжимал бутылку и первое, что пришло в мою голову – промыть рану несчастной. Медленно, небольшой струйкой, вода полилась на лоб девушки, и в этот момент что-то тяжёлое обрушилось на мой затылок. Оглушающая боль погасила сознание, унося меня в кромешную тьму…

***

Не знаю, сколько был без сознания, но очнувшись и с трудом разлепив веки, я с удивлением понял, что крепко связан. Старая табуретка подо мной жалобно заскрипела, когда я попытался придать телу более удобную позу. Руки и ноги затекли от верёвок. Голова кружилась и гудела от ноющей боли, тошнота волнами подкатывала к горлу, и я с трудом сдерживал естественный порыв.

– Очухался, мил человек? – раздался рядом чей-то участливый голос и в глаза ударил яркий луч света.

Инстинктивно зажмурившись, я опустил взгляд к полу. Мой собеседник был обут в резиновые сапоги.

– Будь добр, не свети в глаза, – проворчал я, медленно поднимая взгляд.

Напротив стоял худой дед в красных семейных трусах ниже колен и замызганной футболке непонятного цвета, с почти выцветшей надписью: Супермен. В седой бороде запутались какие-то крошки, волосы на голове всклокочены. Уши оттопырены, взгляд серых глаз устремлён на меня. В одной руке он сжимал фонарь, луч которого сейчас был направлен в пол, во второй незнакомец сжимал топор. Несмотря на несерьёзную внешность, старик почему-то казался мне зловещим посланцем из ада.

– Ты кто, божий одуванчик? – с кривой ухмылкой на губах, поинтересовался я у деда.

– Сейчас обухом снова приласкаю, может уважение к старшим проснётся, – прошипел мой собеседник и потряс перед моим лицом топором.

Я невольно поморщился. От деда разило потом и перегаром вперемешку с чесночным запахом. Сногсшибательный аромат.

– Так это ты меня ударил, лопоухий? – не сдержался я, недобро взглянув на щёголя в труселях.

– Ах, ты прыщ ядрёный! – взвизгнул, подпрыгнув на месте, старичок.

По глазам снова резанул яркий свет. Дед пнул меня по ноге, а затем наотмашь подарил звонкую пощёчину.

– Я тебе покажу кузькину мать, – брызгая слюной, орал мне на ухо взбеленившийся франт.

Снова замутило, только теперь я не стал сдерживать рвотный рефлекс. И меня стошнило прямо на сапоги прыткого собеседника.

– Тьфу ты, чирей мохнатый, – прохрипел дедушка, отскакивая от меня. – Замарал, ирод.

– Что за шум, Сморчок? – раздался невдалеке женский голос.

– Этот терпила хамит мне, – пожаловался старик, вытирая тряпкой сапоги. – Да ещё облевал мне обувку, лещ лупоглазый.

– Успокойся, Демидушка, – к деду подошла необъятная женщина, одетая в потёртую дублёнку и похлопала его по плечу.

Я невольно усмехнулся – Сморчок значит. Подходящая кликуха этому заморышу.

– Чё лыбишься, паренёк? Весело? – подойдя ко мне поинтересовалась подруга старика.

Внешность у женщины была колоритная. Помимо солидных размеров, выделялись короткие, слегка вьющиеся рыжие волосы, полные, накрашенные яркой помадой, губы. На пальцах рук золотые перстни и кольцо с красивым камушком похожим на бриллиант. Шею украшали бусы из жемчуга, в ушах изящные серёжки. От неё исходил терпкий аромат духов. На вид ей было явно далеко за пятьдесят. Зелёные глаза с прищуром смотрели на меня.

– Мадам, нельзя ли мне глоток воды? В горле совсем пересохло, – как можно вежливее попросил я, глядя в эти глаза, напротив.

– Демид, принеси страдальцу попить, – распорядилась женщина, подкуривая сигарету, вставленную в малахитовый мундштук.

– А, где Фикса, Леся? Пусть сбегает – чай молодой, – пробурчал недовольно Сморчок.

– Петя машину этого красавчика в гараж прячет, – ответила мадам и выпустила мне в лицо табачный дым.

– Ладно, принесу, – дед проворно выскочил из помещения.

– Жить хочешь? – усаживаясь на лавку напротив меня, поинтересовалась Леся.

– Да вроде на тот свет не спешу – привык как-то здесь, – поморщившись от головной боли, произнёс я в ответ.

– Вот и ладненько, – сложив руки на оголившейся коленке, проворковала дама. – Тогда подпишешь бумаги купли-продажи на свой Мерседес и свободен. Ты ведь не бедный, новый купишь.

– Да хоть сейчас, Лесь, – ответил я, улыбнувшись своей собеседнице. – Где автограф ставить? Развяжите только сперва.

– Ишь ты какой прыткий, огурец не обрезанный, – ухмыльнулся появившийся дед и поднёс мне железную кружку.

Не ожидая подвоха, я жадно сделал большой глоток и тут же фонтаном выпрыснул воду обратно. Обиженный на меня старик принёс кипяток, зараза.

– Обжёгся, милок? – мерзко захихикал Сморчок. – Куда ж ты спешишь, хрен моржовый?

– Ну, старый пень, аукнется тебе водичка. Дай только срок, мухомор, – прошипел я в ответ.

– Демид, – повысила голос мадам. – Дай, парню воды, не зли меня.

– А я, что дал? Не самогон же, – пробубнил дед, но всё же достал спрятанную за спиной, во второй руке, бутылку. – На, пингвин, не подавись.

Утолив жажду, я снова посмотрел на женщину.

– Ваш партнёр не работал раньше в зоопарке?

– Это сейчас не важно, – задумчиво разглядывая меня, ответила хозяйка сей обители. – Значит подпишешь бумаги?

– Да, готов.

– Отлично. Утром приедет нотариус, и оформим сделку, – с улыбкой, больше напоминающей хищный оскал, произнесла Леся. – А пока отдыхай, тебе отведена отдельная комната. Демид проводит.

***

Осторожно развязав верёвки на моих ногах, боялся старый хрыч мести, меня препроводили в подвал, где и поместили в «отдельную комнату».

Назвать эту камеру – комнатой, мог только отпетый оптимист или лукавый хозяин. Помещение метра три длиной и два шириной, бетонные стены без окон, двухъярусные деревянные нары – вот и все удобства номера «люкс». Вру, ещё ведро стояло слева от входа, вместо унитаза. Хоромы освещались тусклой лампочкой под самым потолком.

– Располагайся, баклан, – ухмыльнулся Сморчок, намереваясь закрыть дверь узилища.

– Руки то развяжи, дед, – крикнул я. – Вдруг по нужде приспичит, что мне тогда…

– Вот, ты, аристократ! Без памперсов что-ль ходишь? – ухающим смехом разразился вредный старик.

– Да, вот, забыл сегодня, – в тон ему, пошутил я в ответ.

– Жди, за Фиксой схожу, тогда и развяжем, – проворчал Демид и захлопнув дверь, ушёл.

Я поёжился, было довольно прохладно в этой мрачной обители.

Не успел я расположиться на нарах, как вернулся старик в сопровождении незнакомого типа. Наверно того самого Фиксы. Напарник Сморчка был среднего роста, худощав, волосы коротко стрижены. На вид лет тридцать, ровесник. Одет он был в новенький спортивный костюм черного цвета и белые кроссовки. Его серые глаза недобро буравили меня. В правой руке он сжимал пистолет Макарова.

– Вставай, а то геморрой высидишь, – ухмыльнулся дед. – Планы поменялись.

– Что, решили извиниться и отпустить? – иронично удивился я.

– Ага, помечтай, – хриплым голосом ответил Фикса.

– Хозяйка решила с тобой ещё о чём-то потрещать, – просветил меня Демид. – Так что вставай, паря. Леся не любит ждать.

– Утром что ли нельзя было поговорить, – проворчал я, вставая с пригретого места.

– А, это, не твоего ума дело, – отозвался Сморчок и подтолкнул меня к выходу.

Немного пропетляв по подвальному этажу, мы вышли к деревянной лестнице и поднялись наверх. Воздух здесь был свежее, и я с удовольствием его вдохнул полной грудью.

Пройдя по широкому коридору, очутились возле массивной резной двери с позолоченными ручками. Дед постучался и распахнул передо мной дверь.

– Привели, – коротко доложил Фикса.

– Вижу – не слепая, – ответила Леся. – Усаживайте, как всегда и свободны.

После едва освещённого подвала, свет от хрустальной люстры резанул по глазам. Не успел я толком осмотреться, как меня бесцеремонно толкнули вперёд и усадили на вполне удобный стул.

Дед с ехидной улыбкой присел рядом на корточки и неожиданно защёлкнул на ногах наручники.

Только я хотел возмутиться, как Фикса подошёл сзади и приставил к моему затылку ствол пистолета.

– Не дёргайся. Дай Сморчку зафиксировать твои руки.

Ещё пара браслетов зафиксировала руки к специальным кольцам на сиденье стула.

– Пытать будете, сволочи?

– Не боись, чувак. Расслабься, – прохрипел Фикса, убрав пистолет.

– Молодцы, хорошая работа, – похвалила своих подельников Леся. – Можете идти.

Я с интересом посмотрел на властную хозяйку этого гадюшника.

Сейчас на ней был длинный бархатный халат. Яркий макияж смотрелся вызывающе. В правой руке мундштук с дымящейся сигаретой, в левой бокал с янтарной жидкостью. В её зелёных глазах тлел загадочный огонёк. Меня почему-то смутил этот блеск, и я больше не стал играть в игру – кто кого переглядит. И просто прикрыл веки.

– Выпить хочешь? – неожиданно томным голосом поинтересовалась мадам.

– Что вы хотите, Леся? Что всё это значит? – вяло поинтересовался я. Усталость брала своё. Когда же этот безумный день закончится?

Женщина не спеша подошла ко мне. Одним глотком допив свой напиток, провела рукой, в которой тлела сигарета, по моему плечу.

– Расслабься, мой мальчик. Все дела – завтра. Так, что тебе налить? Коньяк, виски или может текилу?

– Свежевыжатый берёзовый сок, пожалуйста, – с улыбкой ответил я и вновь взглянул в шальные глаза хозяйки.

Хохотнув, она пошла к бару в дальнем углу комнаты. Недолго поманипулировав с бутылками, вернулась с двумя бокалами. В одном был снова янтарь, во втором плескался прозрачный напиток.

– Прости, берёзки по весне сок дают. Сейчас не сезон. Так, что пей нектар какой есть.

Она, словно подавила мою волю, и я послушно осушил бокал до дна. Водка была холодной, так что пошла легко.

– Ещё или сперва закусишь? – пригубив свою порцию спиртного, поинтересовалась Леся.

– Раз пошла такая пьянка – режь последний огурец, – переведя дух, пробурчал я.

После второй порции в голове зашумело, и я попросил что-нибудь из закуски. Последний раз ел только утром, так что было глупо отказывать ворчащему желудку.

Мадам кивнула головой и пошла к сервировочному столику, заставленному тарелками с бутербродами и мясной нарезкой. Налила стакан сока из пузатого графина и подкатила эту скатерть самобранку вплотную ко мне.

С аппетитом слопав пару бутербродов с лососем, я запил их апельсиновым соком. Леся кормила меня с рук и загадочно улыбалась.

Утолив голод, я немного расслабился, насколько это было возможно в моём прикованном положении. А Леся тем временем медленно пошла снова к бару. И как мне показалось – игриво виляя своим внушительным задом.

Я встряхнул головой, пытаясь прогнать наваждение и не веря своим неожиданным ощущениям – почувствовал, как в штанах начал просыпаться мой сморчок! Что за херня?! Не может быть! На эту…

Хрустальная люстра погасла и мягкий свет от настенных светильников окутал комнату, показавшейся мне в этот миг западнёй.

А мадам уже возвращалась, с ядовитой улыбкой на губах. Когда её руки стали медленно развязывать пояс на необъятной талии и халат распахнулся, оголив пышную грудь – у меня зашевелились волосы на затылке. И к моему ужасу – не они одни! Я поспешно закрыл глаза и начал обзывать себя всевозможными ругательствами, что приходили на ум, одновременно пытаясь представить разные отвратительные картинки. В голове был хаос, а в паху разгорался пожар катастрофы… Этот засранец встал, как истукан и не хотел слушать своего хозяина!

– Расслабься, красавчик, – прошептала эта стерва мне в лицо. – Виагра ещё не давала сбоев. Мы проведём незабываемую ночь, мой мальчик. Поверь.

– Сука! – прошипел я, сатанея от своего бессилия.

– Ещё какая, – расхохоталась она в ответ и расстегнула ремень на моих джинсах.

Я попытался помешать ей, дёргаясь на стуле, как припадочный. Но у мадам был большой опыт в этом деле и через минуту я был обнажён ниже пояса, а гадёныш торчал, как пизанская башня.

– Ах, каков красавец! – восхищённо выдохнула насильница и в следующий миг её горячие губы обхватили член, а шершавый язык стал ласкать головку.

Невольно застонав от наслаждения, умела эта чертовка работать ртом, я понял, что лучше просто расслабиться.

Мой стон только раззадорил мадам, она заурчала, словно голодная кошка и стала усерднее сосать моего предателя.

Я довольно быстро поднялся на пик блаженства и бурно кончил прямо в пасть этой хитрой гадюке. Она утёрла сперму с губ и впилась сочным поцелуем в мои уста.

– Как тебе начало, парниша? – ехидная улыбка озарила её лицо.

– Тебе бы на Тверскую с таким талантом, – прохрипел я в ответ. – От клиентов отбоя бы не было.

– Мне и тут хорошо.

Она не дала остыть торчку, и оседлав меня, как наездница, начала новую гонку по бездорожью необузданных сексуальных фантазий…

***

Лёжа на нарах, я свернулся в позу эмбриона и безумно хотел стереть из памяти прошедшую сумасшедшую ночь. Сон не накрывал своим покрывалом, Морфей где-то загулял, старый пень. В паху ломило и горело, будто там отплясывал лезгинку батальон задорных джигитов.

Самое ужасное, о чём я старался не думать – это то, что ненасытная баба наверняка захочет вновь реализовать свои извращённые фантазии, и неистовые, бесноватые скачки повторятся. Это было видно невооружённым взглядом по её удовлетворённому лицу, когда меня уводили её холуи. У меня не было даже сил ответить на шутки-прибаутки Сморчка и Фиксы, которые не удержались от похабных комментариев, пока вели в камеру.

Забывшись беспокойным сном, я ворочался с одного края нар к другому. Но кошмар преследовал и в царстве Морфея: голая Леся гонялась за мной по мрачному лабиринту, безумно хохоча, дед бежал следом за ней, почему-то в женских панталонах, размахивая огромным вибратором. Я шустро убегал от этой буйной парочки, пока не попал в тупик. Толстая амазонка схватила меня за руку, а старик-извращенец с кривой ухмылкой замахнулся своей штуковиной…

Я с грохотом свалился с нар и проснулся весь в липком поту, вырвавшись из объятий жуткого сна.

В этот момент железная дверь с лязгом отворилась, и в моё мрачное узилище вошла Леся в сопровождении Фиксы и незнакомого седого старичка с кожаным портфелем.

– Кошмары мучают? – ехидно поинтересовался Фикса.

– Заткнись, – оборвала его хозяйка. – Филимон, доставай бумаги.

Сейчас мадам была в длинной юбке до пят и всё в той же дублёнке, что накануне. На меня она смотрела нежно, в глазах горел задорный бесовский огонёк.

– Ты не передумал подписывать наш договор?

– Я сомневаюсь, что вы меня отпустите, – голос предательски дрогнул, но я твёрдо смотрел в омут зелёных глаз. – Где гарантии?

– Оборзел, жеребец? – удивлённо поинтересовался Сморчок, последним зашедший в камеру. Сейчас он красовался в солдатских галифе, резиновых сапогах и вязаном свитере.

– Погоди, Демид, – оборвала старика мадам. – Какие тебе нужны гарантии? Не в твоём положении – ставить нам условия. Я могу и осерчать.

Конечно мне опасно было заигрывать со смертью, жизнь то одна. Но я не видел другого выхода, как попробовать сыграть на самолюбии предводительницы банды.

– Пусть все выйдут. Хочу поговорить с тобой тет-а-тет.

– Лесь – дай я ему печень пощупаю, – Фикса с прищуром смотрел на меня. – Гарантирую, сговорчивее станет.

Женщина внимательно вглядывалась в моё лицо, по глазам старалась понять – что я задумал. Но моя тёплая улыбка растопила лёд настороженности. Она согласно кивнула и приказала оставить нас одних.

– Только дёрнись, пингвин, – прошипел, уходя Сморчок. – Я тебя в печку живым засуну.

– Ну, мы вдвоём. Что ты хотел сказать?

– Эта ночь… У меня такого никогда не было, – прошептал я, вступая на тонкий лёд обольщения. – Лесь, надеюсь…

– Красиво поёшь, соловей, – прервала мою тираду мадам, и достав сигарету из портсигара, постучала ею по ногтю большого пальца на левой руке.

– Ты настоящая женщина, я впервые такую встретил. И благодарен судьбе за это – несмотря на обстоятельства нашего знакомства.

– Что-то я не заметила тёплых прощаний сегодня утром, – недоверчиво произнесла атаманша, подкуривая сигарету. Но на губах блуждала улыбка польщённой женщины.

– Пусть принесут бумаги – подпишу, – я с нежностью смотрел на эту хищницу, понимая, что обмануть её будет нелёгкая задача. – Только обещай подарить на прощание ещё одну ночь.

– Я тебя лично кастрирую, малыш, если решил со мной поиграть – обещаю, – Леся похлопала меня по щеке и позвала своих подельников.

***

После подписания сделки, мадам пребывала в хорошем расположении духа и решила устроить застолье в гостиной своего дома. Стол ломился от разносолов и мясных закусок, салатов и напитков.

Я был приглашён на эту пирушку, но мне всё равно не доверяли – наручники с меня не сняли и Фикса постоянно находился поблизости, не спуская с меня глаз. Это раздражало, но приходилось терпеть.

Наложив себе в тарелку салат оливье, я задумался – что бы выпить для поднятия тонуса?

В этот момент ко мне тихо подошла Леся с двумя бокалами, наполненными коньяком. Она сделала выбор за меня и с улыбкой протянула мне хрустальный сосуд.

– За плодотворное сотрудничество, малыш, – наши бокалы звякнули, и она пригубила напиток.

– За тебя, – я одним глотком выпил свою порцию.

Женщина касалась своим бюстом моей груди и я, недолго думая, поцеловал её в губы. Леся, по всей видимости, не ожидала от меня такой прыти и поначалу легонько оттолкнула от себя. Но заглянув в глаза, рассмеялась и уже сама притянула меня, и впилась сочным поцелуем.

– Сестрёнка – не доверяй ему. Я этого альфонса на сквозь вижу, – проворчал Сморчок, очутившийся рядом. Он опрокинул в рот стопку водки и смачно захрустел малосольным огурцом. – Он же…

– Демидушка, я взрослая девочка, сама разберусь, – ухватив деда за свитер, ответила Леся. – Отойдём в сторонку. Не резво ли ты начал день? Третий стопарь за пару минут.

Я чуть не поперхнулся салатом – да, девочка в самом соку.

Отойдя от стола, я устроился возле окна, забранного решётками. И тут не выбраться.

– Даже не думай, чувак, – словно прочитав мои мысли, произнёс подошедший Фикса. – Я, таких ухарей, за версту чую.

Мне в голову пришла шальная мысль – а не положить ли этого надсмотрщика прямо сейчас. Сил думаю хватит. И выскочить на улицу, а там, как Бог даст… Но в этот момент, за окном, рядом с домом, прошли два охранника и мысль о немедленном побеге пришлось забыть.

– Вы с дедом рентгенами не подрабатываете? – ухмыльнулся я и снова принялся за оливье.

– Прикуси язык, падла, – прошипел мне в лицо наглый гопник.

Я толкнул его плечом и направился к столу. Захотелось выпить.

Покрасневший, как варёный рак – Фикса хотел было меня схватить, но увидев хозяйку, молча отошёл в сторону.

– Весёлая у тебя компания, Лесь, – пробубнил я с набитым салатом ртом. – Не соскучишься.

– А ты не провоцируй, – о чём-то задумавшись, ответила женщина.

– Выпьем? – я налил себе в стопку водки.

– Конечно. С тебя тост, – мадам снова обратила свой взор на меня.

– За свет ваших глаз и солнце в вашей улыбке, – негромко произнёс я и одним махом осушил стопку.

Где-то, через час, хозяйка устала от шумной компании и объявила, что хочет отдохнуть.

Я невольно напрягся – ещё не дошёл до нужной кондиции. Протянул руку, намереваясь налить себе полный фужер водки, но заметив взгляд Леси, наполнил стакан соком и сделал глоток.

Около стола возмущался Сморчок, недовольный тем, что гулянка оборвётся – не успев толком набрать обороты.

– Демид, успеешь ещё нализаться, – мадам грубо оборвала причитания старика. – Проводи гостя в камеру. Все свободны. Фикса, погаси свет.

Облегчённо вздохнув, я перевёл взгляд на деда. Он махнул недовольно рукой и схватив со стола открытую бутылку, быстро сделал из неё большой глоток.

– Сморчок! – от окрика Леси, старик вздрогнул и поспешил ко мне, заметно пошатываясь.

– Пшёл на выход, барбос, – проворчал хмурый дед и толкнул меня в спину.

Подгоняемый, торопившимся вернуться, мухомором, я быстро спустился в подвальный коридор и побрёл в сторону своей камеры. Освещение было слабым. Снова пришла мысль о побеге.

– Стой. Куда разогнался, кабысдох? – пробурчал захмелевший старик, ухватив меня за руку.

– Демид, угости пожалуйста сигареткой, – вежливо попросил я алкаша.

– Нет с собой, потом принесу, – он распахнул дверь и поспешно затолкав меня в проём, тут же закрыл. Послышались удаляющиеся шаги.

Дед явно опьянел и не заметил, что открыл дверь совершенно другой камеры. Видать спешил продолжить возлияние любимого пойла.

А, я, стоял и с интересом смотрел на девушку, которую накануне пытался спасти.

***

– Привет, – я улыбнулся незнакомке и осмотрелся.

Тот же серый бетон стен, окна отсутствуют, одинокая лампочка под потолком, вокруг которой кружился мотылёк. Но здесь явно потеплее, чем в моих хоромах. Девушка лежала на деревянной кровати, рядом с которой стояла табуретка с какой-то книгой.

– У меня критические дни, – выпалила испуганная узница и натянула до подбородка одеяло. Её голубые глаза настороженно следили за мной.

– Что? – я не сразу сообразил о чём речь.

– Месячные, менструация, – выкрикнула для непонятливого гостя девчонка и вжалась в стену, прикрываясь одеялом, словно щитом.

– Тьфу ты, ну ты – уяснил. Успокойся и не кричи пожалуйста, – приблизившись к кровати, я поднял с табуретки книгу и без приглашения уселся. – Ты меня не узнала?

– А должна? Нет, лицо не знакомо, – прошептала незнакомка.

– Вчера ты стучалась в мою машину и просила о помощи, – напомнил я, разглядывая обложку книги. Это был женский роман, популярной сейчас писательницы – Айрин Фейдер.

– Я не видела лица водителя, – голос девушки уже не дрожал от напряжения. – Зачем тебя ко мне посадили?

– Да, вот, шли со Сморчком ко мне в камеру, а потом дед решил, что нам вдвоём с тобой будет веселее, чем по одиночке, – я пожал плечами и подмигнул собеседнице. – Меня, кстати, Алексеем зовут.

– Анюта, – коротко представилась девчонка и смущённо улыбнулась.

– Как ты здесь очутилась?

– Возвращались с подругой в Москву и остановились у придорожного кафе, хотели перекусить что-нибудь. Нам что-то подмешали и очнулась уже в камере. А про Настю ничего не знаю, мне не говорят. Ты не видел высокую блондинку?

– Нет, – я отрицательно мотнул головой. – Из женщин видел только хозяйку этого гадюшника.

– Лесю? Я её боюсь – от неё веет тяжёлой аурой, – тихо, будто опасаясь, что нас услышат, ответила Анюта и оглянулась на дверь.

– Да, стерва та ещё, – прошептал я, в тон девчонке. – Как тебе удалось вчера сбежать отсюда?

– Сморчок, старый хрен – хотел меня изнасиловать, – девушка покраснела от смущения. – Я от души врезала ему по яйцам и дала дёру отсюда. На улице, из-за тумана, меня не заметили, и я выбралась на дорогу. Увидела твою машину. Дальше ты уже знаешь.

– Ну и мухомор, шустрый, однако старичок, – почесал я небритую щёку.

Что-то не давало мне покоя, какая-то мысль теребила душу, но я никак не мог её ухватить за хвост.

– Надо как-то выбираться из этого клоповника, – произнёс я, глядя в голубые озёра глаз Анюты. – Не вериться мне, что нас отпустят живыми. Мы опасные свидетели для этой банды.

– Только не бросай меня, – девушка бросилась ко мне и крепко обняла. – Умоляю, не бросай!

– Что, ты? Успокойся, – поглаживая её по густым волосам, прошептал я. – Куда ж я без тебя? Всё будет хорошо.

– Обещаешь? – она преданно смотрела на меня, в глазах заблестели слёзы.

– Клянусь, – я смахнул влагу с её ресниц и ободряюще улыбнулся.

Анюта обвила тёплыми руками мою шею и нежно поцеловала. Аромат её тела манил к себе с непреодолимой силой, страстные прикосновения губ кружили голову.

Забыв, где мы находимся, я подхватил её на руки, несмотря на мешавшие наручники и осторожно уложил на кровать. Возбуждение, нежность, страсть – накрыли нас двоих своими чарующими крыльями. Больше ничего не существовало вокруг – были только мы. Когда Анюта расстегнула ремень на моих джинсах, в дверях заскрипел засов, обрывая идиллию уединения, руша наш песочный замок страсти.

Я с сожалением оторвался от девушки, и стремительно метнулся к двери, пока она не успела ещё распахнуться.

– Где моя ненаглядная голубка? – игриво произнёс Сморчок, открывая дверь. В его руках был букет ромашек – не иначе, как романтик местного розлива.

***

Стоило дряхлому Дон Жуану сделать первый шаг в камеру, как я тут же ухватил его и рывком бросил на грязный пол.

Не ожидавший подвоха ловелас, распластался на холодном бетоне и замер, уткнувшись лицом в свой букет.

– Привет, Сморчок, – прошипел я ему в самое ухо. – Шалишь, мухомор?

– Лучше отпусти по-хорошему, карась, – выпалил дед мне в ответ. – Меньше проблем будет.

– Придушу сейчас гада – одной проблемой станет меньше, – я вдавил седую голову старика в пол.

Побледневшая Анюта сидела на постели и нервно теребила край одеяла. Я ободряюще подмигнул ей и снова обратился к деду:

– Сейчас ты нас выведешь отсюда и покажешь, где у вас гараж.

– Ишь чаво захотел, пингвин, – прошипел Сморчок, пытаясь ослабить мою хватку. – Ничего у тебя не выйдет.

– Попытка не пытка, мухомор, – я увидел, что задравшийся свитер оголил рукоятку пистолета, заткнутого за ремень галифе. – За ствол отдельное спасибо, с ним сподручнее будет пробиваться на выход.

В этот момент неожиданно ойкнула Анюта и я резко обернулся к двери.

Весь проём загораживала хмурая, как туча, мадам. Холодный взгляд прищуренных глаз буравил меня, а руки вызывающе были скрещены на груди.

– Решил сбежать не попрощавшись, малыш? – нарушила она молчание. – А как же ночь любви?

– Ублажи своего Фиксу, стерва, – сквозь зубы ответил я и выхватив у деда пистолет, направил его на Лесю.

На её лице не дрогнул ни один мускул, только взгляд полыхнул ненавистью.

– Выстрелишь в женщину? – спокойно поинтересовалась она.

– Ты – дьявол в юбке, а не баба, – покачав головой, я передёрнул затвор пистолета. – Так что уйди с пути, от греха подальше.

– Кругом охрана, малыш. Живым тебе не выбраться.

Медленно выпрямившись, я сделал шаг к Лесе, продолжая держать её на мушке ствола.

– Мы вместе выйдем, они побоятся стрелять – вдруг в свою хозяйку попадут, – я ухмыльнулся. – Этот раунд за мной, дорогая. Анюта, собирайся – пора вдохнуть воздух свободы!

Услышав, как встала с кровати девчонка, я указал Лесе пистолетом на выход. Но она только презрительно скривила губы и не сдвинулась с места.

В следующий миг за моей спиной послышался подозрительный шорох, и табуретка обрушилась на мою голову. В глазах потемнело от сокрушающей боли.

«Ах, ты ж прыткий мухомор!» – мелькнула едкая мысль в угасающем сознании.

Падая на встречу с бетонным полом, я успел заметить, как выпал табурет из рук испуганной Анюты. А потом спасительная тьма погасила этот проклятый мир.

***

Пришёл в чувство, я уже в своей камере. Меня бесцеремонно бросили на пол, временно оставив в покое.

Медленно поднявшись, я пошатываясь доковылял до нар. Хотелось уснуть и забыть всё, как страшный сон. Но головная боль не давала покоя, а в душе было опустошение. Ледяные тиски давили на сердце, словно садист, решивший помучать свою жертву.

Вспоминая нежные объятия и горячие поцелуи Анюты – никак не мог понять, почему она меня предала?

На глаза попалась небольшая трещинка в стене, рядом с которой стояли нары. И пронзительная догадка заставила меня заскрипеть зубами. Наконец-то поймал за хвост ту ускользавшую от меня мысль, что терзала в покоях девчонки.

– Хорошая мысля, приходит опосля. Вот же слепой тормоз! – едва слышно прошептал я и прикрыл глаза ладонями.

На лбу Анюты не было никаких ран или царапин, из которых накануне так обильно было залито лицо кровью. Не могли они исчезнуть или затянуться за такой короткий срок. А значит она член этой шайки, наживка для очередной жертвы. Зачем портить товарный вид автомобиля, если водителя можно выманить? И ведь крутилась в мозгах эта подсказка, но девчонка очаровала дурака, вскружила голову. Уж лучше бы флиртовал с Лесей – было бы больше пользы и не осталось бы рубца на душе.

Сон сморил меня и разогнал терзавшие душу мысли. Но покоя всё равно не принёс – наверно кошмары будут преследовать теперь постоянно. В этот раз Морфей бросил меня в глубокую яму со змеями. Они шипели и кусались, обвивали ноги. Я пытался выбраться наверх, но руки соскальзывали по влажной земле. Не за что было зацепиться. А на краю ямы стояли и хохотали Леся и Анюта. Потом появился Сморчок и расстегнув ширинку стал поливать меня из своего мухоморчика.

Льющаяся на лицо жидкость вырвала меня из сна, и я инстинктивно прикрылся руками.

Рядом стоял ухмыляющийся дед и лил на меня холодную воду из графина. Как только я проснулся, он отскочил на безопасное расстояние, ближе к открытой двери, где расположился Фикса.

– Хватит дрыхнуть, соня. Труба зовёт, – оскалился Сморчок.

Старик явно нарывался на хорошую оплеуху, но всему своё время.

– Дедуль, полей мне на голову – немного хоть в себя приду, – попросил я как можно вежливее.

– А шалить не будешь? – поинтересовался Демид, не решаясь подойти.

Я отрицательно помотал головой. Только после этого дед осторожно приблизился и стал поливать подставленный затылок.