Текст книги "Тайный фронт Великой Отечественной"

В реализации операции «Снег» просматриваются три основных составляющих этого мероприятия нашей разведки по содействию внешней политике СССР в условиях грядущего и реального военного противостояния с Германией.

Это – дискредитация японской военщины в глазах американского правительства и военного командования (1), а также дезинформация японской стороны об устремлениях США в ЮВА и на Тихом океане путем непомерных американских требований (меморандум), за которым просматривалась угроза военных действий (2). Как и Гитлер, японцы отводили значимое место упреждающему внезапному удару при развязывании войны с Америкой. Что японская военщина и сделала (3). Именно на это рассчитывала советская разведка.

В целом операция «Снег» привела к дезорганизации планов Японии в отношении военных действий против СССР.

Так, усилиями нескольких резидентур в конце 1941 года, после нападения японцев на американский флот, достоверные данные разведки о принятии японским правительством и императором точки зрения на войну «морской партии» военных имели огромное значение для нашей воюющей Родины: в большой степени облегчили положение на Дальнем Востоке и дали возможность снять часть войск для использования на советско-германском фронте под Москвой и затем – в Европе.

* * *

Анализ информации, полученной разведкой в предвоенные годы, показывает, что она в целом справилась с задачей выявления общей и непосредственной подготовки Германии ко Второй мировой войне и нападению на СССР. Однако, исходя из исторического опыта работа разведки в этот период, необходимо учитывать ставшие теперь известными сведения о действительных намерениях и действиях противника: что делалось разведкой правильно и где были допущены просчеты в агентурной и аналитической работе.

С начала 30-х годов разведка своевременно добыла достоверные данные, свидетельствующие о милитаризации экономики Германии, о переходе ее к политике сверхвооружения в нарушение Версальского мирного договора, о переводе гражданских заводов на военной производство. И наконец, добавились документальные сведения о военно-хозяйственных мероприятиях по переводу ее экономики на режим военного времени.

Из третьих стран поступала информация о военно-политической подготовке Германии к агрессии и об идеологической обработке населения Третьего рейха в духе предстоящей войны. Все отчетливее проступал образ «главного врага нации» – Советского Союза.

Отсутствие у советской стороны комплексного анализа военно-политической ситуации в Европе не позволило создать целостное представление о сложившейся в предвоенный период обстановке, верно оценить истинные намерения гитлеровского руководства.

На фоне территориального разбойного поведения Гитлера в канун Второй мировой войны уже было видно, что он последовательно реализует долговременную программу создания расистского милитаристского государства с перспективой захвата жизненного пространства на Востоке, прежде всего за счет России, и в конечном счете – достижения мирового господства. Возможность союза с Россией Гитлер исключал как бессмыслицу.

Советскому правительству разведка докладывала важные документы, раскрывающие истинные замыслы гитлеровского руководства после заключения советско-германского пакта 23 августа 1939 года.

Одним из таких документов явилось выступление Геббельса перед узким кругом сотрудников его пропагандистского ведомства 18 декабря 1939 года. В нем Геббельс однозначно сформулировал конечную цель фашистской Германии – уничтожение Советской России.

Ниже приводятся выдержки из выступления Геббельса в изложении берлинской резидентуры:

«…Вы совершенно справедливо задаетесь вопросом, какова же наша политика в отношении СССР? Я уже вам сказал, что мы используем его в своих интересах. И мы будем использовать его так долго, пока необходимо, но, можете мне поверить, ни минутой дольше.

Мы деморализовали всех, кто заключил с нами пакт: Австрия пала первой, Италии пришел конец, Испания принадлежит нам, Румыния целиком подчинена в экономическом отношении, Франция и Англия уже давно испытывают политическое воздействие нашего учения. СССР, подписав с нами договор, обречен на исчезновение…

Итак, я резюмирую нашу позицию: нужно обеспечить спокойствие внутри рейха – в Чехословакии, в Австрии, в Польше.

Наш самый большой враг, политический и моральный, – Франция. Наш экономический враг – Англия. Наш географический враг – Италия, мы должны ограничить ее влияние в Центральной Европе, на Балканах, в Средиземном море.

Но нашим смертельным врагом всегда будет СССР…»

В начале 1939 года, когда разведке стало известно, что Гитлер подписал план «Вайс» (нападение на Польшу), война неумолимо приближалась к нашим границам. Западные страны по-прежнему уклонялись от каких-либо обязательств по оказанию помощи Советскому Союзу в случае агрессии против него и его соседей. Все действия Запада были направлены на то, чтобы столкнуть Германию и СССР один на один.

В то же время разведка располагала достоверной информацией о ведущихся англичанами секретных переговорах с Гитлером. Британские дипломаты предлагали немцам заключить пакт о сотрудничестве, который гарантировал бы безопасность интересов Британии в Европе и оставлял бы для Германии свободу действий на Востоке.

Нападение Германии на Польшу усилило угрозу для СССР. В этих условиях советское руководство приняло предложение немцев о заключении пакта о ненападении. В конкретной обстановке Москва сделала ставку на то, чтобы получить некоторую отсрочку, так как пакт отодвигал на какое-то время войну. Заключение пакта позволило СССР, в частности, возвратить себе западные районы Украины и Белоруссии, отторгнутые от РСФСР в 1920 году Польшей, и тем самым отодвинуть границы СССР на несколько сот километров от жизненно важных административных и промышленных центров страны.

Когда война стала свершившимся фактом, будучи вынужденными под давлением общественного мнения выполнять ранее взятые перед Польшей обязательства, Англия и Франция объявили Германии войну. Однако их правительства не переставали надеяться на то, что, выйдя на советские границы, германская военная машина совершит бросок дальше, на Восток. На Западе началась «странная война», целью которой было продолжить политику Мюнхенского сговора даже в условиях уже объявленной войны, но теперь за счет будущего восточного похода Германии в Россию.

Для СССР неизбежность столкновения с фашистской Германией становилась все более очевидной. В этот сложный, полный драматизма период отечественной истории перед разведкой стояли ответственные задачи: добывать сведения о секретных военных планах Германии, Италии и Японии; об их военных приготовлениях к нападению на СССР; о политике ведущих стран Запада – Англии и Франции в отношении Германии и СССР.

Но уже в это время разведка решала задачи по оказанию активного влияния на внешнюю политику западных государств, их политических и государственных деятелей в выгодном для Советского Союза направлении.

18 декабря 1940 года Гитлер подписал «план Барбаросса», и хотя разведке не удалось получить его в подлиннике, она знала его содержание. В тот же день Гитлер выступил перед молодыми офицерами с речью, в которой призывал их принять участие в великом историческом мероприятии – ликвидации несправедливости, при которой 160 миллионов великороссов владеют одной шестой частью земного шара, а около 60 миллионов немцев ютятся на клочке земли. Гитлер дал понять, что сидевшим в зале офицерам предстояло принять участие в войне против СССР.

Встреча была сугубо закрытой. Но берлинская резидентура через своего надежного источника получила содержание этой речи и доложила о ней в Центр.

В отчете начальника внешней разведки Фитина П. М. (1939–1946) о работе за 1939–1941 годы в разделе «Из наиболее ценных материалов, добытых в это время агентурой», первым пунктом значилось: «Сведения о подготовке Германии вооруженного вступления против Советского Союза»:

«Сущность сведений сводится к тому, что: Германией отдано распоряжение о переводе Русского отдела штаба авиации в активную часть, разрабатывающую и подготавливающую военные операции; в широких масштабах проводится изучение важнейших промышленных объектов, разрабатываются вопросы об экономической оккупации Украины».

Отчет содержал обобщение добытых агентурным путем данных о военном строительстве, концентрации войск и укреплении экономических и военно-политических позиций Германии и Румынии, Финляндии, Словакии, Протекторате (оккупированной Чехии), Генерал-губернаторстве (оккупированной Польше), на Балканах, в сопредельном с Советским Союзом Иране и Афганистане.

* * *

Нападение Германии на Польшу создавало реальную угрозу для нашей страны. Поощряемый Западом, немецкий вермахт мог и не остановиться на восточных границах Польши и пересечь ее. А с учетом данных разведки о секретных переговорах англичан с немцами поддержки извне Стране Советов ждать не приходилось.

Что предшествовало этому трагическому событию? Были ли попытки предупредить германскую агрессию усилиями коллективных сил в Европе?

Начало 1939 года. Советской разведке стало известно, что Гитлер подписал документ под кодовым названием «Вайс», содержащий план и сроки нападения на Польшу.

Перед лицом этой угрозы в марте 1939 года советское правительство предложило Англии выступить с совместной инициативой созыва конференции заинтересованных государств – СССР, Англии, Франции, Румынии, Польши, Турции – для разработки мер коллективного отпора агрессору. Англичане вступили против, назвав конференцию преждевременной, но посоветовали советской стороне «взять на себя односторонние обязательства по оказании помощи» одному из своих европейских соседей в случае агрессии.

Март 1939 года. Партийное руководство и правительство СССР констатировало: «новая империалистическая война за передел мира стала фактом», хотя и «не стала еще всеобщей, мировой войной». В те дни И. В. Сталин противопоставил «неагрессивные демократические государства» «агрессорам» и упрекнул их за отказ от идеи коллективной безопасности. Он подчеркнул, что расплачиваться за развязывание агрессии придется в первую очередь Англии и Франции.

Апрель 1939 года. Советское правительство выступило с новой инициативой. Оно предложило правительствам Англии и Франции заключить между тремя державами равноправные договоры о взаимопомощи.

Предложение не встретило поддержки, и западные страны упорно уклонялись от обязательств в помощи СССР в случае агрессии против него и его соседей. Все говорило том, что действия Запада были направлены на желание столкнуть Германию и СССР один на один. Сообщения разведки это подтверждали.

В Кремль продолжала поступать достоверная разведывательная информация о сговоре западных стран с Гитлером. Так, стало известно, что англичане ведут секретные переговоры с Германией по нескольким каналам: в Лондоне и Берлине Чемберлен и Гитлер обменивались личными посланиями; неофициальный обмен мнениями о возможности англо-германского содружества вели представитель Геринга – крупный промышленник и шведский представитель деловых кругов. Причем швед по просьбе Геринга встречался с британским министром иностранных дел.

Если Мюнхенский сговор (1938) принес в жертву Чехословакию, то теперь сговор (1939) означал «новый Мюнхен».

Англия стремилась получить путем договора с Германией гарантию соблюдения ее интересов в Европе в обмен на восточный поход Гитлера. Ради этого англичане соглашались на пересмотр ряда положений Версальского договора о колониях. Это была попытка повторить вариант «Мюнхенского сговора» применительно… к Польше. Пока к Польше.

Это верно подметил и оценил германский посол в Лондоне как маневр англичан с целью постепенно «отделаться от своих обязательств в отношении Польши». Ему вторил посол США, следивший за развитием ситуации вокруг Польши. Придя к аналогичным выводам, он сообщил в Вашингтон, что «демарши британской дипломатии готовят новый Мюнхен».

Так, фактически вопреки кажущемуся здравому смыслу, советское руководство вынуждено было принять предложение Германии о заключении пакта о ненападении. СССР искал возможность выиграть время и отодвинуть границы на Запад…

Перед внешней разведкой стала судьбоносная для Отечества задача: помочь руководству государства определить сроки передышки и сообщать об изменениях в дальнейшей политике Третьего рейха и лицемерных западных политиков, ответственных за «Мюнхенский сговор» и его последствия.

Кремлю был известен характер серии встреч посла Англии в Берлине с Гитлером – Англия была готова оказать определенное давление на польское руководство с целью побудить его к уступчивости в интересах Германии.

23 августа Чемберлен в срочном послании Гитлеру предложил разрешить вопрос германо-польских отношений в «атмосфере доверия» путем прямых переговоров. Миссию посредника на себя брала английская сторона.

В Кремле понимали прогерманский характер такого посредничества. Содержание этого послания британского премьер-министра было доложено разведкой И. В. Сталину, причем за несколько часов до его встречи с германским министром иностранных дел в Москве в тот же день – 23 августа. И потому советская делегация по заключению пакта о ненападении знала тот факт, что англичане готовы отдать Польшу немцам. Это – во-первых, а если дело дойдет до войны, то Англия и Франция не намерены воевать из-за нее с Германией всерьез, это – во-вторых (непонятно, знала ли британская разведка о плане «Вайс» и двух его вариантах с агрессией на Польшу 1 и 15 сентября?!).

Характерен такой факт. Как стало известно позднее, за три дня до нападения на Польшу и начала Второй мировой войны, после встречи Гитлера с английским послом, начальник германского Генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «Фюрер не обидится на Англию, если она будет вести мнимую войну». Ведь война была нужна нацистам, ибо они были уверены в полном и скорейшем разгроме Польши. Но они жаждали выхода на границы с СССР. И тогда, не дожидаясь результатов маневров английской дипломатии, нацисты предъявили Польше жесткий и по содержанию, и по срокам ультиматум.

Так война стала свершившимся фактом – над миром запылал невиданный до сего времени в истории планеты Земля мировой пожар.

«Странная война» началась… И как говорит русская пословица: породивший ветер – пожнет бурю, ибо гитлеровский вермахт разгромил Францию, нанес поражение англичанам под Дюнкерком, стремительно оккупировал Данию, Бельгию, Голландию, Норвегию, затем – Балканские страны.

Практически вся Европа оказалась под фашистским сапогом…

1941. Из Польши: «Война – дело решенное». Шел октябрь 1940 года. Из зарубежных резидентур внешней разведки поступала тревожная информация о концентрации германских войск на советской границе и характере военных приготовлений вермахта. К этому времени Гитлеру удалось прибрать к рукам всю Европу, подчинив ее военную и иную промышленность своим агрессивным планам.

В сентябре 1939 года пала Польша, в июне 1940-го капитулировала Франция. Двенадцать стран оказались под пятой немецкого солдата. И только Англия, отделенная от континента Ла-Маншем, оказывала сопротивление гитлеровцам.

Из резидентур в Центр поступали сведения, свидетельствующие о том, что очередной удар Гитлер может нанести по СССР. И его следовало ожидать со стороны Польши. Москву особенно тревожила обстановка в этой стране, в которой, по данным разведки, сосредотачивались основные силы гитлеровской военной машины.

Перед начальником советской внешней разведки Павлом Михайловичем Фитиным стояла задача получать достоверную информацию относительно истинных намерений Гитлера в данном регионе.

Начальник внешней (политической) разведки Фитин – ему было в то время тридцать три года и он только что, в 1939 году, окончил Школу особого назначения (ШОН) – предпринимал усилия по восстановлению европейский агентурной сети, претерпевшей урон от репрессий в среде разведчиков и в результате оккупации немцами стран Европы.

Накануне нападения Германии на СССР за короткий срок удалось воссоздать 40 резидентур в Европе, Азии, Америке. В Центре и загранточках работало около 250 разведчиков, и к началу Великой Отечественной войны агентурная сеть внешней разведки начитывала около 600 человек.

В сентябре 1940 года из Лондона поступила информация от надежного источника – Кима Филби:

«По полученным надежным сведениям, Германия развернула вдоль советской границы 127 дивизий. Только в бывшей Польше дислоцируется 58 дивизий вермахта. Всего в германских вооруженных силах насчитывается 223 дивизии, которые полностью укомплектованы».

Центр получал сведения о положении дел в Польше из разных источников, фактически по всему миру. И все время была одна и та же ее направленность: главные силы для вторжения на нашу территорию сосредотачиваются именно здесь. Достоверная информация обо всех планах Гитлера была нужна Кремлю, но из Польши и о Польше – всего важнее.

В октябре 1940 года в Варшаву прибыл управляющий советским имуществом в Польше Васильев – Петр Ильич Гудимович, разведчик «Иван», а чуть позднее – его «жена», Елена Дмитриевна Морджинская («Мария»), лейтенант госбезопасности.

Разведывательная пара (со временем ставшая семейной) начала активную работу по заведению связей, в число которых вошли: профессор Варшавского университета, адвокат, лесничий. Последний вел визуальную разведку за передвижением войск вермахта.

От разведгруппы пошла в Центр первая информация: основные немецкие войска находятся на границе с СССР и составляют до двух миллионов человек.

Располагая широким кругом связей среди немцев и поляков, разведчики сообщали в Москву о растущей концентрации войск, о реальной угрозе войны, и наконец был сделан однозначный вывод: гитлеровское нашествие на нашу страну состоится в ближайшее время, не позднее лета 1941 года.

В марте 1941 года разведчик Иван лично доложил в Москве наркому госбезопасности о подготовке Германии к нападению на СССР именно на польском направлении. Сведения были доведены до И. В. Сталина, В. М. Молотова, Л. П. Берии и наркома обороны С. К. Тимошенко.

Связь разведчики держали через берлинскую резидентуру, регулярно информируя Центр об изменениях обстановки на этом направлении. На основе собранной ими информации 5 мая 1941 года в ЦК ВКП(б) и в правительство было разослано спецсообщение.

В документе, основанном на сведениях от разведчиков «Ивана» и «Марии», в частности, говорилось:

«…военные приготовления в Варшаве и на территории генерал-губернаторства проводятся открыто, и о предстоящей войне между Германией и Советским Союзом немецкие солдаты и офицеры говорят совершенно откровенно как о деле решенном».

21 июня 1941 года, за день до нападения Германии на наше Отечество, надежный источник сообщил разведчикам: война начнется 22 июня!

* * *

Характерно, что ни одна разведка мира подлинный текст плана «Барбаросса» добыть не смогла (их было всего шесть экземпляров, причем только три оказались в руках командующих видов вооруженных сил). Нашей разведке удалось получить основное его содержание уже в период разработки в октябре 1940 года. План был подписан Гитлером лишь в декабре того же года.

Точная дата о нападении была известна к 21 июня из резидентур в Берлине и Токио, из Франции, Швейцарии и ряда других наших загранразведточек.

Предвидение нападения

Фашистские государства верят в тотальную войну… Нам нужно ясное понимание преступности фашизма и того, как с ним бороться. А усмирить бандита можно только одним способом – крепко побив его.

Эрнест Хемингуэй, гуманист, американский журналист, писатель. 1937 год

В условиях дезинформационной кампании, развязанной Германией с целью скрыть истинные военно-политические намерения в отношении СССР – передислокация войск, ультиматум, внезапное нападение, – разведка смогла предоставить советскому правительству доказательства провокационного поведения германской стороны в канун вторжения на нашу территорию и представить Третий рейх в качестве безусловного агрессора.

С учетом этой достоверной информации советскому правительству и военному командованию удалось избежать участи вести войну с Гитлером один на один, то есть без поддержки в этой войне со стороны сил коалиции в лице Англии и США.

Таковы были политическая обстановка и оперативные условия в предвоенные годы, в которых пришлось работать советской разведке. Отсюда вытекали важнейшие задачи разведработы по обеспечению руководства страны информацией о развитии событий в сфере международных отношений.

Упреждающей работой этого периода продолжало быть активное противодействие белоэмигрантским центрам во Франции, Румынии, на Балканах, Дальнем Востоке. И в правительстве, и в военном командовании, и в госбезопасности понимали, что эмигрантские центры, особенно военизированные, станут определенной поддержкой действий фашистских государств в агрессии против СССР.

Именно поэтому в поле зрения и усилий разведки были зарубежные троцкистские организации, входившие в созданный в 1938 году высланным из страны Львом Троцким IV Интернационал с его непримиримой антисоветской позицией (пример тому уже был в годы Гражданской войны в Испании).

* * *

Перед разведкой все чаще ставились задачи по оказанию активного влияния на внешнюю политику иностранных государств и видных деятелей в выгодном для СССР свете.

В этой связи руководство разведкой обратило внимание резидентур на приобретение контактов в кругах, близких к правительственным и дипломатическим ведомствам, в руководстве буржуазных партий.

Расчет советской стороны строился на том факте, что среди населения западных стран были те, кто с интересом, а порой и с сочувствием наблюдали за ходом невиданного в истории человечества эксперимента – попыткой построить общество социальной справедливости.

И тому были предпосылки: программы экономического развития СССР, трудовой энтузиазм и оптимизм советских людей особенно привлекательно выглядели на фоне падения производства, безработицы и бесперспективности, охвативших капиталистические страны в годы экономического кризиса.

К середине 30-х годов на Западе усилились антифашистские настроения. На красную Россию смотрели с надеждой, как на силу, способную противостоять фашизму и агрессии. Причем так думали не только простые люди, но и представители высших кругов общества, демократическая интеллигенция.

Именно на этих людей – патриотически настроенных – опиралась внешняя разведка, когда искала среди них и находила тех, кто соглашался на сотрудничество. Причем по политическим или идейным соображениям, прежде всего с целью помочь проводимой Советским Союзом коллективной безопасности в Европе.

Так объяснил мотивы своего сотрудничества с советской разведкой Ким Филби, один из представителей английских высших кругов:

«Я чувствовал, что мои идеалы и убеждения, мои симпатии и желания на стороне тех, кто борется за лучшее будущее человечества. В моей Англии, на моей родине, я тоже видел людей, ищущих правду, борющихся за нее.

Я мучительно искал средства быть полезным новому обществу. А форму этой борьбы я нашел в своей работе в советской разведке. Я считал и продолжаю считать, что этим я служил и моему английскому народу».

Использовала ли разведка в своей работе зарубежные компартии? Формально существовал строгий запрет высших партийных инстанций и руководства разведки на использование за рубежом в разведработе членов местных компартий.

Однако на практике имелись случаи, когда резидентуры, не ставя Центр в известность, привлекали к сотрудничеству коммунистов. Запрет был необходим по крайней мере по двум причинам: коммунисты могли быть в поле зрения местной контрразведки, и, что особенно важно, контакты компартии с советским спецслужбами вели к серьезной их компрометации в стране перед общественным мнением. А потому попытки привлечения резидентурами к разведработе местных коммунистов решительно пресекались.

Характерной особенностью деятельности разведчиков в предвоенные годы было сочетание работы с легальных и нелегальных позиций. Руководство разведки считало, что находящиеся на нелегальном положении разведчики могут более успешно решать задачи по добыванию информации в условиях жесткого контрразведывательного режима, как это имело место в Германии, Италии, Японии, Англии и ряде других стран. К тому же и легальных прикрытий тогда было недостаточно. Поэтому создание нелегальных резидентур и нелегальных агентурных групп было в это время одной из главных задач Центра в работе за рубежом.

Решение сложнейших задач во времена 30-х годов потребовало мобилизации внутренних резервов, укрепления материальной базы и кадрового состава, постоянной корректировки целей и конкретных задач. И государственное руководство понимало важность роли, которую играла внешняя разведка в защите интересов страны, и уделяло ей должное внимание.

Но принятые решения не всегда достигали нужной цели, и этому в значительной степени помешали начавшиеся в стране во второй половине десятилетия репрессии.

В мае 1934 года правительство приняло меры по координации разведработы внешней разведки – ИНО ОГПУ и военной разведки – РУ ГШ РККА. Появился согласованный общий план разведработы за рубежом и обмен опытом. Для более тесного взаимодействия и повышения уровня разведработы начальник внешней разведки Артур Артузов был переведен на работу в военную разведку.

Согласование в действиях сыграло немаловажную роль в решении разведзадач. Однако сотрудничество было нарушено в конце 30-х годов в связи с незаконными обвинениями и арестами ряда руководящих работников обоих разведок.

В июле 1934 года был образован НКВД СССР – Народный комиссариат внутренних дел, в составе которого было создано Главное управление госбезопасности (ГУГБ). Основные функции ОГПУ перешли к этому управлению. ИНО стал 5-м отделом ГУГБ. Его задачи правительство определило следующим образом:

– выявление готовящихся против СССР заговоров и деятельности иностранных государств, их разведок и генеральных штабов, а также антисоветских политических организаций;

– вскрытие диверсионной, террористической и шпионский деятельности на территории СССР иностранных разведывательных организаций, белоэмигрантских центров и других организаций;

– руководство деятельностью закордонных резидентур;

– контроль за работой бюро виз, въездом из-за границы иностранцев, руководство работой по регистрации и учету иностранцев в СССР.

Это был государственный нормативный акт, который давал право внешней разведке вести агентурную работу за рубежом в целях получения информации по вопросам безопасности государства.

В 1938 году работа внешней разведки была подвергнута тщательному анализу и рассмотрены предложения об ее улучшении. В документе говорилось: «…Чтобы отдел смог развернуть широкую разведывательную работу за рубежом по линии политической, научно-технической разведки, выявлению происков иностранных разведок и белоэмигрантских центров на территории Союза».

Таким образом, сохранились сформированные к концу 30-х годов основные направления разведработы: политическое, научно-техническое и внешняя контрразведка.

Справка. Штат отдела был утвержден в количестве 210 человек, в его структуре создано 13 подразделений, из которых 7 занимались руководством зарубежными резидентурами по географическому принципу.

Так накануне войны небольшая по численности внешняя разведка приобрела достаточно развернутую и продуманную структуру, нацеленную на работу в широких масштабах.

Сведения о финансировании внешней разведки в 30-е годы говорят о том, что на свое содержание и заграничные операции ИНО ОГПУ получило 300 000 рублей (1930). А в канун войны бюджет советской внешней разведки достиг цифры в 1 млн рублей. (Для сравнения в 1940 году: расходная часть госбюджета СССР – 17,4 млрд, из которых на оборону – 5,8 и госуправление – 0,7.)

Сочетание работы с легальных и нелегальных позиций принесло хорошие результаты. Удалось проникнуть в важные объекты главных капстран.

Так, в 1933–1937 годах резидентуры приобрели ценную агентуру с выходом к секретным документам МИДа Германии. Причем через агента, завербованного под чужим флагом, шла информация из самого МИДа, германских посольств за границей и иностранных посольств в Берлине (резиденты Б. А. Берман, Б. М. Гордон, В. М. Зарубин, Ф. К. Парпаров).

Агентурная сеть разведки имела выходы на влиятельные круги и руководство Национал-социалистической рабочей партии Германии (НСДАП). Это позволило советскому руководству располагать сведениями о деятельности гитлеровского партийного аппарата.

Систематически поступала информация о разведывательной работе нацистской партии. Прослеживалась работа против Компартии Германии и иностранных коммунистов, причем пресекались происки провокаторов. Источники берлинской резидентуры проникли в контрразведывательные органы Германии.

Некоторые задачи упреждающего характера по проникновению в спецслужбы Третьего рейха решались и с территории Союза, причем с перспективой на случай войны.

1940. «Засвечен» перед абвером. Масштабная дезинформационная радиоигра «Монастырь» – «Березино» (1941–1945) носила характер упреждающей акции советской госбезопасности, которая началась в преддверии нападения Германии на СССР.

Главный фигурант будущей радиоигры Александр Демьянов (агент ОГПУ – НКВД с 1929 года) был «засвечен» перед сотрудниками абвера в германском посольстве в Москве. Он был представлен германской стороне как человек богемного образа жизни, имевший глубокие корни в дореволюционном прошлом: прадед – казацкий атаман, мать – фрейлина императорского двора, отец жены – врач, учившийся в Германии.

До сведения германской разведки была доведена информация, характеризующая Демьянова как антибольшевистски настроенного интеллигента, имеющего выходы на видных людей из сословия, потерявшего после Октября свои привилегии.

Все это помогло упредить действия абвера на территории Союза в период войны, подставив немецкой разведке в лице Демьянова (наш «Гейне» или «их» «Макс») легендированную антибольшевистскую, монархическую организацию, якобы существующую в СССР.

В 1933 году была создана нелегальная рездентура в Англии. В ее составе работали опытные разведчики-нелегалы А. М. Орлов, А. Г. Дейч, Т. С. Малли, И. Рейф. Именно под их руководством была подготовлена группа перспективных источников, вошедших впоследствии в золотой фонд внешней разведки под названием «Кембриджская пятерка».

Особую роль в появлении группы сыграл разведчик-нелегал, рекомендованный в ИНО из Коминтерна, А. Г. Дейч (советский гражданин Стефан Ланг). Другой разведчик-нелегал, Д. А. Быстролетов, сумел завербовать сотрудника шифровальной службы МИД Англии.