Текст книги "Жизнь мага: Выбор"

Нужно было спускать паруса, чтобы их не изорвал ветер. Вокруг сверкали молнии, ветер только лишь усиливался. Дождь был просто ледяным, казалось, что умрешь от холода. Все были заняты чем-то, и мне, как юнге, поручили идти вычерпывать воду с орудийной палубы, чтобы она не попала в трюм. Но я не выполнил приказ, только потому, что с вороньего гнезда упал в воду один из матросов, но не на палубу, а, из-за сильного крена корабля, в воду.

Я сразу кинул ему веревку, но он не смог ее схватить, и корабль быстро унесло в другую сторону.

– Там человек за бортом! Нужна шлюпка!

– Тон, не глупи! Иди на орудийную палубу! Быстро!

– Но там человек за бортом!

– Там уже нет человека! Если он не сумел схватить веревку, в этом нет твоей вины, а у него нет шансов выжить. Не видишь что ли какие волны! Бегом вычерпывать воду!

Все оставшееся время шторма я провел можно сказать вдали от ветра и в относительной сухости, но учитывая, что я уже был весь мокрый, меня это не сильно радовало. Мы носили воду, успевшую затечь в трюм ведрами, и выплескивали через орудийные отверстия.

Так продолжалось довольно долго, на ноги были подняты все, и каждому нашлось дело. Можно сказать, что дневной смене повезло – уже ночью, когда шторм успокоился, мы легли спать, а те, кто обыкновенно работали ночью и были безжалостно разбужены штормом, теперь должны были вести корабль по курсу и дальше. Капитан сказал, что нарушать режим нельзя ни в коем случае, иначе возникнут большие проблемы с дисциплиной. Здесь на корабле Вендер Хоснет пользовался популярностью, потому что никогда не задерживал зарплаты, был добр к матросам, да и выпивка по праздникам выдавалась.

Весь день после шторма я просидел в вороньем гнезде – ни как не мог свыкнуться с мыслью, что именно отсюда упал парень, которого я не смог вытащить из воды. Как же так? Я за время нашего путешествия успел увидеть столько смерти, сколько не видел за всю свою жизнь, и что теперь? Теперь я вновь сомневаюсь. Вышел бы из меня хороший офицер королевской гвардии? Это вряд ли. Когда я вижу смерть, со мной что-то происходит, и я совершенно теряю пространство и время. Почему в тот момент на мачте находился именно Лерг? Почему не я? Почему он не смог ухватиться за веревку? Или же я плохо ее бросил? Я хотел бы знать ответы на все эти вопросы, но не находил их.

– Корабль на горизонте! Эй, юнга, на кой ты там сидишь на мачте, раз и морского спрута увидеть не в состоянии?

Я посмотрел вперед и увидел, что там и впрямь плывет корабль, да какой, в два раза больше нашего. Это был тяжелый фрегат, один из самых опасных кораблей нашего времени. Относительно торговых кораблей, он был куда маневреннее, в отличие от больших военных громадин, быстр. Эти качества в нем сочетались с прекрасным бортовым огнем и большим размером команды. Одна проблема – подобные корабли плохо ходят против ветра, из-за прямого парусного вооружения.

Капитан был уже на палубе, и нервно всматривался в подзорную трубу.

– Все по местам. Поднять все паруса. Это пираты!

Штурман принялся разворачивать корабль, но это было весьма бесполезным занятием. Мы шли оверштаг – если бы мы положили корабль по ветру, то фрегат с прямыми парусами с легкостью догнал бы нас, а если мы встанем против ветра, то пираты, идущие навстречу могли спокойно положить корабль под небольшим углом, но все же ловить ветер. Нам оставалось только разворачиваться и плыть обратно. Но трюм у нашего корабля был полон, а паруса потрепаны недавним штормом. Мы могли рискнуть, и попробовать не менять курс. Тогда впереди оставался Барзнет, артанийский остров на Дремлющем архипелаге. Если бы мы хотя бы попробовали этот вариант, у нас были шансы уйти под защиту мощного форта, а так у нас шансов не оставалось. Капитан принял решение идти бакштаг, и пытаться уйти от куда более совершенного корабля по ветру. Решение отчаянное, но уповать на две вертлюжные кормовые пушки с мелкими книппелями – глупо.

У наших противников было невероятное преимущество, а когда в ход пустили дополнительные паруса, расстояние начало таять еще стремительнее. В самом деле, морская погоня не самое интересное занятие, как может показаться с первого взгляда, порой все это может затянуться на несколько дней. Но не в нашем случае. Чтобы догнать нас «пирату» потребовалось менее суток, погоня началась вечером, а в предрассветном тумане с уст боцмана сорвались, как приговор, безнадежные слова.

– Нам не уйти, капитан. Приготовить команду к абордажу, или сдадимся на милость головорезов?

– Готовь. Не хочу прозябать в рабстве, уж лучше неплохая смерть, – капитан говорил отрешенно, и оставалось лишь удивляться неожиданно возникшему чувству достоинства.

– Подождите еще! Мы им зададим жару, мало не покажется!

Солдаты принялись надевать легкие кожаные доспехи. У нашего корабля был действительно ценный груз – невероятное количество оружия. Буквально каждому матросу досталось по мушкету.

Я быстро нашел Арну, которая никак мне не могла простить то, что я плохо подумал о ее любимой родственнице. Но она так боялась, что раскроется ее обман, что, узнав о приближении пиратов, была готова простить любые обиды.

– Что нам теперь делать?

– Вручить наши жизни Основателю и его верной семерке.

– Тогда молись за меня, Арна.

Я вышел на палубу, когда гремели первые пушечные залпы, наши матросы отчаянно пытались отбиться книппелями, дырявя паруса, но не так уж просто сбить скорость огромного корабля, идущего все десять, а то и двенадцать узлов. Зато пираты не тратили зря порох, и палили картечью, и с каждым залпом «Возмездие» все больше окрашивалось в алый цвет, а матросы, пробитые насквозь мелкой дробью, валились на палубу. Выйти на ют означало немедленно умереть. Капитан был тяжело ранен первым же выстрелом, ему в дребезги разнесло плечо.

Делать нечего, в школе нас не учили прятаться. Сбегав в трюм, забитый донельзя оружием, я взял себе мушкет, и стал ждать, когда корабли поравняются, и у меня появится хоть какая-то возможность попасть. Первого пирата я прикончил уверенным выстрелом почти в упор, когда тот впрыгнул на нашу палубу, перезаряжать времени не было. Я обнажил Эсториоф, и перерубил еще одного на две части. Моей ошибкой было ожидать поддержки, каждый стремился сохранить свою жизнь, а капитан не мог более руководить защитой судна и лежал в кубрике без сознания. В поисках помощи я оглянулся, и тут же получил по затылку чем-то тяжелым. Последнее, что я успел подумать в момент, когда мои глаза уже закрывались, так это о том, что не смог защитить даже свою жизнь, что уж говорить об Арне.

Я очнулся в грязном, пропахшем человеческими испражнениями и рвотой трюме. Голова кружилась, и я долго не мог сосредоточиться на той мысли, что меня, похоже, не убили, а просто-напросто взяли в рабство. Я попробовал подняться с земли, и, что удивительно, я не был связан, и лишь металлическая решетка, делящая трюм на две неравные части, оставляя рабов в большей, а люк на свободу в меньшей, мешала мне. Единственное, что меня стесняло, так это то, что я и шагу сделать не мог, рабы были чуть ли не уложены друг на друга, и благо, что я оказался у самого края этой импровизированной клетки.

Было довольно сложно определить время суток, но вскоре я сориентировался, ведь еду выдавали дважды в день, утром и вечером, а моё тело само говорило мне, когда спать.

Все три дня, что я находился здесь, были отвратительны, и не только в смысле запахов, вкусов, и прочих прелестей вроде получения тяжелых ударов узловатой палкой от надсмотрщиков. Я не смог найти ни одного знакомого лица, и был уверен, что моих друзей здесь нет, даже не смотря на мрак, царящий в трюме.

Всюду лежали едва живые драгорийцы, жители Инголидии, а больше всего в трюме было Нардарианцев и темнокожих аборигенов с Дремлющего архипелага. Но среди них не было ни одного человека с характерным для артанийских людей серым цветом кожи.

Конечно, я пытался строить план побега, но у меня ничего не получалось до тех пор, пока я не увидел третьего тюремщика. Худощавый, с испугом в глазах, готовый постоянно выхватить палку и ударить. Скаливший зубы, и грозивший всеми возможными карами, он даже не подозревал, что я хочу сделать.

Вообще я не был уверен, что это сработает, ведь колдуном-то в тот момент еще не был. У меня был дар, сила, и, что самое главное, надежда.

– Эй ты, ничтожество! Мне нужно поговорить с капитаном! – я почувствовал, как из меня исходит сила, и этот мелкий пират не мог не подчиниться моему приказу. Это было сродни тому дурману, который навел на меня Каэдор в детстве, только он это делал куда более осмотрительно и профессионально, чем я.

Еще не успели рабы начать отговаривать меня от подобной затеи, как в трюм пришли два пирата покрепче.

– Чего ты хочешь?

– Вы мне не нужны, мне нужен капитан! Отведите меня к капитану! – я ощущал уверенность в своих словах, магию, к которой эти двое были так же не готовы, как и первый.

Вскоре пришел человек поинтереснее. Он был невысок, широк в плечах. Походка выдавала в нем человека сильного, смелого, опасного. На вид вроде бы молод, но вроде и попробовал кровь на вкус. Идеально выбритый подбородок, светлые баки, редкие брови, прозрачные глаза, отдающие зеленым оттенком. Да, и еще не сходящая с тонких губ усмешка…

– И так, это ты хотел видеть капитана? Эй, тюремщики, отворите камеру, он идет со мной, – когда меня торопливо освободили, он снова заговорил. – Меня зовут Харг. Я вижу, ты не артаниец, как тебя зовут? Только не ври, я не выношу лжи.

– Гол.

– Значит ты с острова Ласса, как и я. Приятно увидеть земляка в море. Наемник?

– Наемник. Какое это имеет значение? Мне все равно, кому служить, тем более, что вы отличные ребята, на мой вкус.

– Оставь это для капитана, – презрительно бросил пират.

Мы вышли на палубу, и вопреки моим ожиданиям было не утро, а полдень. Я несколько дней просидел в темном трюме, теперь же щурил глаза от яркого света. До каюты капитана шли молча, матросы зло косились нас.

Сам Кэп был совершенно не такой, как его подчиненный, которого про себя я окрестил боцманом. Это был высокий мужчина, с подстриженной седой бородой и темными глазами. Это тоже был человек, которого так просто не получится обвести вокруг пальца, но мне нужно было хотя бы попробовать, и про себя молиться Мисте и Гордрогу.

– Ты хотел со мной говорить? Говори, я слушаю, только хочу предупредить, что если мне не понравятся твои слова, я убью тебя, – голос капитана был глубоким, низким и не поверить его словам казалось глупостью.

– Послушай, пиратская морда, я хочу тебе сказать, что я не артанийский торговец, а обычный наемник, и куда выгоднее нам обоим будет, если я окажусь у тебя на корабле не рабом, а солдатом. За умеренную плату, конечно, – я старался говорить развязно, чтобы он увидел во мне пирата, а не гвардейца, беспринципного наемника.

– Мне неприятно твое лицо, хотя сказать по совести, ты смел. Я люблю смелых парней. Но не люблю предателей. Что мне будет с того, что я возьму тебя на корабль?

– Отличный воин.

– Кэп, он не врет. Я видел, как он сражался. До безрассудства смело и уверенно. Ко всему хочу добавить, что он честный малый, – вмешался Харг.

– Ну что же. Харг всегда чует правду, как собака. Так что и я поверю тебе. Ты станешь матросом, здесь, на «Дрянной принцессе». А если провинишься, то я по частям скормлю тебя морским тварям! И тебя, Харг, тоже. А теперь вон из каюты!

Я, немного ошарашенный тем, что все прошло столь гладко, вышел первым, и тут же был схвачен за шиворот Харгом и прижат к стене.

– Слышал, что он сказал? Это не просто угроза, поверь мне.

– Охотно верю.

– А теперь следуй за мной на бак, у меня к тебе есть разговор.

– А это не является провинностью? Мне, кажется, работать надо?

– Гол. Я главный канонир этого корабля. И я тебе приказываю – иди со мной, мне нужно обсудить с тобой одно важное дело, касающееся и тебя в том числе.

Мы поднялись на бак, и прошли к самому носу корабля, и взобрались чуть ли не на самый бушприт.

– Ты бы знал, Гол, где у меня сидит этот капитан, его квартермейстер, штурман и вообще вся эта шайка. Я знаю, что ты солгал ему, и он клюнул, потому что я ему сказал, что ты честный малый. Он всех людей через меня проверяет, потому что я ложь чувствую. Так что ты у меня в долгу, и я хочу, чтобы ты мне его поскорее вернул. Здесь на корабле не больше ста пятидесяти человек команды, и рабов где-то столько же. Скажу больше, ваша шхуна сейчас управляется тридцатью матросами и одним полнейшим остолопом капитаном, и там сидит еще сотня пленников. Так что жадность практически погубила одного из самых грозных пиратов – Ширианского Шрама.

– Это был сам Шрам? – нам в королевской школе говорили, что его уже много лет никто не может изловить, и я не смог скрыть своего удивления.

– Смотри еще, в рифму тут не заговори от страха. Он уже не тот, каким был лет пять назад, он стал старым. Но, тем не менее, ты видишь его силу. Поэтому давай так – ты мне помогаешь, а я помогаю тебе, идет?

– А что мне остается? Не помогу тебе – ты убьешь меня, а провинюсь – твой капитан. Не подумай, что я ищу теплое местечко, но здесь нужен хороший план, иначе…

– Мы будем болтаться на рее к безумной радости чаек. Так ты со мной?

– Да. Но только я не понимаю, зачем я тебе нужен. Ты все мог бы провернуть один.

– Без уверенного прикрытия собственной спины? Нет, друг мой, с пиратами в такие игры не играют. Ты единственный, из всех рабов, кто не вызвал бы подозрений, тем более, что ты человек боевой, решительный. Подумай сам – никто из тех рабов, что сидят в трюме, не рискнет сам выйти на палубу, не говоря уже о том, чтобы вести с капитаном торг за свою жизнь. Артанийцы чудовищно мстительные ребята, им волю дай, туго придется. А единственный лассонесец с захваченной посудины, это твоя баба, думаю, что наш капитан ее раскусит на раз, так же как и я.

– Но как ты узнал?

– Поверь, мое чувство лжи никогда не подводит.

– Я не про это. С чего ты взял, что она моя!?

– Исходя из того, что вы двое единственные не артанийцы с «Возмездия», а так же то, что у вас одинаковые костюмы, это было не сложно. И если ты не перестанешь быть столь наивным, у нас могут возникнуть большие проблемы.

Ночью, едва большинство пиратов легло спать, мы с Харгом принялись за работу. Наше воинство лежало в трюме, и ждало только приказа выйти оттуда, хотя могли они ходить или нет, я не знаю.

Но сначала нужно было убрать тех, кто не спал. Я полез в воронье гнездо. Впередсмотрящий не заметил, как я подобрался к нему, и был убит бесшумно. Когда я спустился, Харг уже уложил пятерых и сбросил их тела за борт.

Дежурные были также и на орудийной палубе, а в трюме была ночная смена тюремщиков, они были устранены также без пыли и шороха. Самое сложное, и рискованное, то на чем можно оступиться в первую очередь, было позади – пора освобождать дееспособных рабов. Их оказалось не так много, как я рассчитывал, и мне начало казаться, что мы зря все это затеяли. Но Харг был уверен в себе. Он сразу же определил, кому в какую часть корабля идти, и как можно быстрее вооружал свою новую команду. Основные указания – ходить тихо, резать глотки, и никакой пальбы. Невольники, которые, казалось, едва-едва стояли на ногах словно ожили – в их глазах загорелась надежда, и они, не промедлив и минуты, отправились отправлять к Основателю тех, кто считал их товаром. Мы с Харгом возглавили эту процессию.

Я никогда не забуду этого, потому что такое нельзя забыть. Матросы мирно спали в своих гамаках, до шеи было дотянуться не просто, и освобожденная армия принялась рубить на право и на лево, не обращая внимания, что делает, и сколько шуму поднимает. Но проснулись немногие, и их пробуждение лишь усложнило умерщвление. По всей нижней палубе там и тут валялись отрубленные руки и ноги, крови было по щиколотку. Да и руки у нас с Харгом по локоть.

Капитан был разбужен, ему дали одеться, взять в руки оружие. Он вышел на палубу, в окружении новоиспеченных матросов, но будущий капитан приказал не трогать его, и они повиновались. Подобная дисциплина сильно удивила меня.

– Шрам! Говорят ты один из лучших фехтовальщиков в этих водах. Это так? – Харг чувствовал, что он здесь главный, и теперь может делать все, что душе угодно.

– Надеюсь, что так, – старый пират оставался спокойным и уверенным, словно ничего и не произошло, как будто обстоятельства, в которых он оказался, были для него каждодневным развлечением.

– Не откажешь мне в удовольствии разделаться с тобой?

– Что мешает нам снова стать друзьями – тебе командовать, а мне подчиняться?

– Заманчиво. Но мне неприятно иметь с тобой дело.

– Послушай, Харг, зачем вообще весь этот балаган? Не могу понять, чего ты хочешь добиться? Капитанского звания, как я смотрю, ты уже достиг. Чего же ты хочешь?

– Твоей смерти. Потому что ты торговец людьми. И я ненавижу тебя.

– Я не буду драться. Можешь просто меня убить, – с этими словами он бросил свое оружие на палубу, видимо уповая на благородство бывшего подчиненного.

Харг быстро вытащил пистолет, и с двух шагов всадил пулю в сердце Ширианского разбойника, и тот молча упал в море. Команда в полной тишине ожидала всплеска волн, а когда дождалась, на палубе поднялся невероятный крик и шум, кто-то палил в воздух, кто-то бряцал оружием.

– Эй, Харг. Нам еще нужно захватить «Возмездие». Похоже, там еще не поняли, что здесь произошло, поэтому можно просто спустить шлюпки, и вновь воспользоваться неожиданностью.

– Дерзай, – улыбнулся мой собеседник.

– Ты не пойдешь со мной?

– Нет, Гол, не пойду, сам понимаешь, я теперь капитан, и все такое, не могу покинуть корабль, сразу после того, как завладел им.

– Отдай приказ пятидесяти людям плыть со мной на шлюпках к «Возмездию».

– У меня нет стольких людей. Двадцать – пожалуйста.

– Пусть будет двадцать.

– С тобой приятно иметь дело. Куда держишь путь?

– Мне нужно в Хайринт.

– Далеко. Ты, конечно, кораблем управлять не умеешь? Я дам тебе карты, компас, пистолет, деньжат немного, – пират подозрительно засуетился, – А зачем тебе туда?

– Там случилась беда, мы плыли помочь. Может, сделаем это вместе, твой корабль там точно лишим не будет, заодно наберешь команду.

– Я бы с удовольствием, – отвел глаза Харг, – но мне нужно торопиться. Надеюсь, что сориентируешься и без меня. Да, и еще. Мой тебе совет, попробуй взять свою шхуну хитростью. Резни на сегодня и так предостаточно.

Мы сели в шлюпку и направились к возмездию. По дороге я задавался одним вопросом – поняли пираты, что означал одинокий выстрел в этой тихой ночи, и последовавший за ним всплеск радости, или ветер отнес все это в сторону.

Но мы спокойно поднялись на борт, и встретили там лишь нескольких пьяных матросов, которые развлекались уже который день после удачного захвата корабля. Капитан видимо спал. Мне не удалось обойтись без стычки. Даже пьяные матросы поняли, слава Толону, не сразу, что перед ними стоят освобожденные рабы, и что-то здесь не ладно. Они хотели выхватить оружие, но не успели. Грянуло несколько выстрелов и они упали сраженные пулями. Сразу же проснулись остальные, и была опасная схватка на палубе, в которой мы, ценой больших потерь одержали победу.

Больше всего на свете я боялся не найти Арну в трюме «Возмездия», я так торопился открыть трюм, в котором прятали команду, что сорвал непрочный замок рукой. Но мои опасения, слава Свенне, оказались напрасными.

Она кинулась ко мне на шею, вновь забыв о том, что для всех окружающих является парнем, шептала мне на ухо обо всем, о чем она успела подумать за прошедшее время. Я не стал ей мешать, тем более, что наше положение на корабле несколько изменилось. Когда я стал искать глазами «Дрянную принцессу» она уже пропала из виду, скрылась в тумане.

Капитан, а так же весь офицерские состав, не считая Нэара, погиб. Кого шальная пуля застала еще во время захвата судна, кто потерял много крови, и не смог выжить в жестоких условиях.

– Плевать я хотел на месть этих драконов, мы поплывем туда, куда скажет Гол и его спутник Даг! Все ясно?! По местам, нужно положить корабль на новый курс! – прокричал боцман, который, похоже, неплохо знал корабельное дело, и мог справляться с обязанностями капитана.

Что касается меня и Арны, чье истинное имя мы раскрыли команде, то нас поселили в отдельной каюте, как хозяев судна, по решению Нэара Хоснета.

Глава 7 Хайринт

После всего произошедшего меня настигла неведомая болезнь. Я лежал в каюте, и не мог подняться. У меня в голове крутились все эти события, кровь, темнота, страх, дрянная еда, пиратский капитан… Постоянная головная боль преследовала меня, и я засыпал очень поздно, а просыпался рано, мучимый бессонницей. Арна старалась не отходить от меня, но она ничем не могла мне помочь, кроме того, что практически насильно впихивала в меня еду и вливала похлебками целебные отвары, из тех, что остались на судне.

– Гол, все позади, мы справились, мы все сделали! Теперь мы успеем в Хайринт, Калгрениэр спасена! – приговаривала она, и твой меч нашелся, я едва нашла его!

Тетушка моей возлюбленной мне почему-то представлялась похожей на Арну, она являлась ко мне в моих непродолжительных снах, и отвергала нашу помощь. Каждый раз я просыпался от жара, и чувствовал облегчение, когда Арна прикладывала к моему лбу мокрые тряпки. Я чувствовал, как магия потихоньку покидает меня, что какое-то зло поселилось во мне, и я не в состоянии с ним справиться. Некоторые матросы навещали меня, благодарили за спасение. Все это проносилось передо мной и быстро и медленно, я абсолютно не запоминал порядок происходящих событий, и даже не заметил, что корабль останавливался на острове Барзнет, дабы пополнить запасы питьевой воды и продовольствия.

На четвертый день я поднялся и вышел на палубу, но почти сразу мне вновь стало плохо, и я едва не свалился за борт. Мне пришло в голову, что если я буду что-нибудь делать, бороться, то неведомая болезнь оставит меня. Я стал изучать документы, что хранились на корабле.

По карте выходило, что из Хайринта можно было попасть в Крикобор, поскольку именно там находились одни из пяти ворот, ведущие в этот основанный Нитогом лес. Другого выхода из этого перешейка не было, только если как-то вскарабкаться по отвесным скалам, и направиться в Керские равнины, но и там покоя было не найти, кочевые племена те еще весельчаки.

Я с трудом читал эти и другие похожие пометки на этой, весьма подробной карте. Весь остальной день отдыхал. «Возмездие» уверенно легло на курс, и уже спустя две трети месяца мы должны были оказаться на месте, тем более что опасность пиратства нам больше не грозила, мы вышли из вод Шириана, где хозяйничали эти банды, сразу как покинули прибрежные воды Барзнета. Ведь им не было смысла плыть дальше, там уже было нечего грабить. А поскольку шторма так же оставили нас в покое, команда пребывала, в отличие от меня, в прекрасном расположении духа.

Так прошла одна треть месяца, затем и вторая. Вскоре мы вышли к берегам Драгории, и причалили в большом порту Рунелгарн, чтобы в последний раз пополнить запасы, и отпустить часть команды на берег. В тот же день вечером, мы покинули этот порт, и отправились дальше, чтобы достичь Хайринта. Для этого требовалось еще три дня, которые пролетели так же незаметно. Арна, несмотря на то, что я почти поправился, продолжала волноваться за мое здоровье, и еще не один раз за путешествие я чувствовал сквозь сон, как она прислоняет руку к моему лбу.

Я, не смотря на то, что мы с ней часто оставались наедине, и даже спали в одной каюте, так и не нашел в себе сил признаться ей в любви. Я оправдывал себя лишь тем, что это, вроде бы и так понятно. Но Арна, хоть и относилась ко мне с крайней теплотой, не заходила дальше, чем было позволительно в обществе, и я себе так же не мог этого позволить, так уж был воспитан, даром, что в деревне.

Не помню точно, в какой момент наступил перелом, и я пошел на поправку, но в тот момент, когда мы подошли вплотную к заветным берегам, я поправился окончательно, так не поняв, откуда взялось мое недомогание, и куда исчезло.

Прибрежные пейзажи напоминали уродливых чудовищ, то из белого, то из практически черного камня скалы причудливо переплетались между собой, и создавали неповторимые глаза, торчащие из воды клыки, вздыбленные корявые хвосты. Но эта феерия длилась недолго, уже на следующий день Берег Хасткел сменился песчаными пляжами. Здесь было тепло, ветер дул с юга, росли непонятные деревья, скорее напоминающие гигантскую траву, и были совершенно не похожи на привычные для меня хвойные леса острова Ласса. Правда, я знал, из обозначений на обратной стороне карты, что так тепло бывает только на востоке Драгории, дальше, в глубь континента Кестерн, было значительно холоднее.

Сразу за песчаными пляжами находился остров Харедан, именно отсюда на материке начинался Хребет дракона. Мы вошли в пролив Неспокойный, и уже днем были на месте.

Хайринт, что на языке Ихару означает скрытый берег, место волшебное, не только на запах, но и на вид. Говорят, что драконы смертельно боятся залетать сюда, и только основатель знает, почему. Я был очарован этим местом, как только взглянул на него.

Огромный нерукотворный свод, нависающий над водой, словно ладонь, прикрывшая глаза от яркого света, погружал все пространство под собой в холодные вечерние сумерки в любое время суток. Здесь можно было спрятать целый флот, если бы только он не был сожжен в этой проклятой войне с драконами, наше «Возмездие» казалось крошечным в этом невообразимом водяном зале. Штурмовать скрытый берег не возьмется ни один полководец, не имея в своем распоряжении хотя бы двух десятков военных кораблей.

Повсюду на берегу стояли укрепления, пушки, несуразные белые шатры, и множество человек, заворожено глядевшие на то, как был сброшен якорь и положены длинные доски, по которым можно было сойти с корабля на берег.

Заглядевшись на прибытие нашего корабля, люди, живущие в этом месте надеждой покинуть его, не заметили, как ворота крикобора, находящиеся на северном окончании Хайринта, открылись, и оттуда повалили монстры самого разного толка. Одни были похожи на гигантских насекомых, способных отсечь человеку голову одним движением острой клешни, другие словно состояли из грязи, третьи, похожие на ходячие деревья, махали направо и налево исполинскими руками-ветками, сметая все на своем пути. От них разило странным, глухим колдовством, словно к магии они не имели отношения, но почему-то приобрели этот характерный запах. Их было не очень уж много, и, не смотря на то, что я поспешил на помощь, сжимая в руке свой меч, мои боевые навыки не пригодились, драгорийцы ловко справились и без меня.

– Госпожа Арна? – донеслось до меня. Позади к ней подошел высокий драгориец с характерными чертами лица своего народа – смуглая кожа, голубые глаза, темные волосы. Он был в военной форме, похоже, офицер, получив утвердительный кивок, он продолжил еще более официальным голосом, – Прошу вас, следуйте за мной.

– У меня есть сопровождающий… а, вот и он. Гол, пойдем!

Что-то насторожило меня, словно волна темной силы холодным ветром пронеслась по лагерю. Что-то было не так.

Хайринт был мало приспособлен для жилья – длинная каменистая полоса, на которой расположилось всего два ряда шатров, словно одна длинная городская улица. Мы шли, и всюду встречали восторженные, благодарные взгляды, нас здесь давно ждали. Тропинка привела нас к двухэтажному деревянному дому, единственному постоянному жилищу Хайринте. На стене одиноко висел потрепанный красный флаг с символикой войны за свободу.

Дверь отворилась со скрипом, и офицер пропустил нас вперед, а затем зашел и сам. Я внимательно наблюдал за его лицом, не знаю, почему. И там я прочел удивление.

Во всем доме была одна комната, приставная лестница вела на второй этаж. В центре стоял стол, на котором аккуратными стопками были сложены документы. Шесть человек сидели, словно не дыша, спрятав лица в ладони – знак траура.

– В чем дело господа? – спросил наш проводник, – корабль прибыл…

Казалось, что сидевшие здесь люди, все как один офицеры высших чинов, не захотят реагировать.

– Хорошая новость уравновесит плохую, – произнес один из них, распрямившись, и его примеру последовали остальные, – И так, назовитесь. Калгрениэр сказала, что вы сможете назвать свое настоящее имя, которое она не писала в письмах к вам.

– Меня зовут Арна Кальгон. Я прибыла сюда по просьбе Калгрениэр. Так же со мной прибыл Гол Одан, как мой защитник и помощник. Мы сумели привести корабль «Возмездие», чтобы переправить остатки армии на острова Дремлющего архипелага.

В моей груди бешено заколотилось сердце, когда я услышал имя рода моей возлюбленной. Я сразу попробовал себя убедить, что она может быть очень дальней родственницей короля, а вовсе не его дочерью, но, в самом деле, мне было ясно, что она была той таинственной особой, на которую было совершено покушение у источника, и я не сомневался в том, что она была дочерью короля.

– Хорошо. Теперь мы знаем, что вам можно верить. Присаживайтесь, прошу вас, – он сделал характерный приглашающий жест, в добавление к словам.

Арна, вся сгорая от нетерпения, повиновалась, села, и принялась поправлять волосы, словно в задумчивости прикасаться к подбородку. А взгляд все время был прикован к говорящему.

– С прискорбием хочу вам сообщить, что сестра вашей матери, правительница Драгории, Калгрениэр Эстеррионар, за несколько мгновений до вашего прибытия открыла двери Крикобора, и ушла. Я сожалею.

– Но зачем? – на лице девушки отразилось неверие сказанному. Какое-то время легкая улыбка дрожала на ее лице, но затем, когда она поняла, что никто не собирается шутить и смеяться, на голубые глаза навернулись слезы, – Почему она не дождалась меня?

– Она не говорила ничего, не оставила никакого письма. Другими словами, я не знаю.

Арна бессильно уткнулась мне в плечо и тихо заплакала. От ее решимости и смелости не осталось следа, словно пал последний гарнизон, способный защитить, ее.

– Прошу вас, не нужно. Если вы желаете отплыть на первом же корабле обратно, мы обеспечим…

Арна поднялась, ее лицо было красно от слез.

– Нет! Я хочу остаться… еще на некоторое время. Полагаю, мой спутник, не захочет более иметь со мной дел. Пусть он уходит.

– Господин Гол?

– Нет, останусь и я.

Не сложно было понять, что оставить Арну в одиночестве сейчас, значит убить её. Ясно, куда она направится, путь один, в проклятый лес Нитога, за Калгрениэр. Конечно, и моя спутница не могла не понимать, для чего я остался, но я это не учел.