Текст книги "Жизнь мага: Выбор"

Что ж, подумал я, одно вранье с легкостью заменило другое, надеюсь, все будет хорошо, и Летер не прознает ничего лишнего.

Мы договорились дежурить по очереди, и мне дали самое простое дежурство – первое. Я уселся около костра, и принялся наблюдать за происходящим, держа руку на гарде моего клинка. Силы потихоньку покидали меня, и хотя Летер сказал мне, как начну засыпать разбудить его, я сражался со своим сном как мог. Вдруг в траве послышался шелест чьих-то ног. Я знал, что лесные звери на костер не пойдут, но в этом лесу могли водиться далеко не самые приятные существа. В моей памяти было еще свежо воспоминание о речном чудовище, и, представляя тех, кто может выйти на меня из темноты, я обнажил меч. Ночью было не так холодно как днем, да и костер согревал меня. Я обошел наш лагерь кругом, вроде никого вокруг не было, попытался успокоиться, но вскоре Арна забормотала себе под нос и беспокойно перевернулась во сне. Мне тоже было не по себе, столько крови и разрушений, смертей. Я впервые убил человека, пусть в целях самозащиты, но все же убил. Но отчего-то эти мысли прошли мимолетом, и я погрузился в мечты о холодном Лассонесском море, о неизвестном корабле, и о путешествии к дальним берегам. Через какое-то время я разбудил Летера, а сам лег спать.

Меня растолкали уже в тот момент, когда лагерь был собран моими попутчиками, и мне оставалось только дойти до лодки. Мы наскоро позавтракали припасами Летера, которые он захватил из Тогла, прямо в пути. Утром было совсем холодно, да еще стоял туман. Ветра не было совсем, и мы двигались очень медленно. Зато к полудню, когда туман рассеялся, и по левому берегу реки открылись огромные степи до самого горизонта, а Богор продолжал нависать справа. Раненное плечо отказывалось слушаться меня, слава Толону, что стрела проткнула левое, а в правой я еще мог держать меч. Мы перевязали плечо новой тряпкой, и Летер, который, видимо, повидал ранений в своей жизни, был сильно удивлен.

– На тебе все заживает как на собаке. Скоро забудешь про эту царапину.

– Ничего себе царапину. Его же стрела насквозь проткнула! Не понимаю тебя, Гол, ты бы хоть раз пожаловался, что у тебя плечо болит, а ты как будто самый целый и здоровый.

– Болит, болит, – улыбнулся я, – Просто я не хочу об этом много говорить.

Мы продолжали спуск по реке. К вечеру лес стал редеть, поднялся сильный ветер, и наше суденышко побежало значительно быстрее, и к ночи бы добрались до последнего городка на пути – Харна. Это был, как и Тогл, город, а не деревня, но здесь было много глины, люди частенько обжигали кирпич, и строили из него дома, а помимо всего прочего на окраине стояло огромное каменное поместье, похожее на дворцы Дрома. Здесь были охотничьи угодья какого-то из доринов, какого только, я не знал. Здесь, как и в Тогле нас ждали стражники. Это было не удивительно, по Кае частенько возили контрабандный товар, и стражники проверяли каждую торговую посудину.

– Кто такие, куда держите путь?

Арна к тому моменту вновь выглядела как мальчик, и Летер нас не подвел. Он назвал те имена, которыми мы ему представились изначально.

– Покажите, какое у вас оружие, что везете?

– Мы ничего не везем. Мы едем искать товары на покупку, чтобы везти их на материк Сааш, в город Анирол.

– Так-так. Арбалет у вас неплохой, юноша. Где вы его взяли?

– У меня отец работает в королевских кузницах, и у него таких дома было два. Один он подарил мне на Хануин, когда мне было тринадцать, – отчеканила Арна, умело меняя тембр голоса.

– А откуда у вас, юноша, этот меч? На нем нет никаких обозначений, ни какой метки мастера, подозрительное оружие.

– Это родовой меч. И у него даже есть имя – Эсториоф. – Ответил я.

– Не слышал о таком. У вас есть еще оружие?

– Да. У меня с собой кинжал, будете смеяться, но тоже родовой. Но только не семьи Грал, а семьи Одан.

– И что он у вас делает?

– Я везу его в Анирол, вернуть его законным владельцам, моим друзьям. С этим кинжалом связана история, я могу рассказать.

– Нет, пожалуй, не нужно. Вы похожи на каких-то проходимцев. Сомневаюсь, что вас пустят в Турентул.

– Благодарю вас. Очень надеюсь, все же попасть в город.

– Удачи вам.

Мы вновь выдохнули. Теперь нужно было переночевать, здесь, на постоялом дворе, и на завтра вновь отправляться в путь. Вновь ночевать в тепле и уюте было так замечательно что я чуть ли не прыгал от радости. Здесь я смог обмыть свою небольшую рану, смог выпросить у трактирщика чистых тряпок, чтобы заново ее перевязать. Кровь уже не шла, но плечо ныло нестерпимо. Я бы, наверное, долго еще не мог заснуть, но я так вымотался за прошедшие дни, что спал всю ночь как убитый, и даже не смог самостоятельно подняться рано утром – Арна меня будила. До пригородов нам еще оставалось два дня пути, с одной остановкой. Ночью, четвертого числа мы должны были добраться до Турентула. А утром, пятого по словам Арны, отходило наше судно. Все это напоминало какой-то бред. Я тогда даже не задумывался, где мы возьмем деньги на то, что бы нас взяли на корабль.

Еще до рассвета, когда на улице холоднее всего, мы вышли из Харна. Стражники, которые нас остановили вечером, мирно спали, и совершенно ничем нам не помешали. Вообще с тех пор я считаю, что самый лучший стражник – это спящий стражник. Потому что он никогда не задаст тебе ни одного глупого вопроса. Река в этом месте стала очень широкой, и я чувствовал себя просто в море. Летер тоже радовался таким переменам в пейзаже.

– Здесь потрясающе! Ветер и открытое пространство! Прямо как на архипелаге! Я так люблю именно это место реки.

– Да, здорово.

– Только вот большие корабли не смогут здесь проходить – мелко. Можно от берега до берега пешком пройти.

– Я не могу в это поверить! Как же мы здесь плывем?

– Ну, во-первых, тут есть фарватер. А во-вторых, у моего суденышка то осадка совсем маленькая. Бриг, если знать реку хорошо, опытный капитан провести сможет. Но корабль побольше – вряд ли. Все речные суда, в основном с маленькой осадной, или вообще плоскодонные, как Коготь.

Здесь, недалеко от реки есть еще одно поселение, где-то в пяти милях на запад. А если присмотреться, можно на горизонте разглядеть тонкую полоску моря, здесь до него не больше четырех миль, если смотреть южнее.

– Мне казалось, дальше. Получается, что до Турентула осталось немного?

– Нет, Гол. Город находится на большом полуострове Грабтек, до него значительно большее расстояние, чем отсюда до ближайшего побережья.

Было тихо, морозно, и обод, поднимающийся из-за горизонта, предательски мешал смотреть вперед. Я тогда подумал – «а может к лучшему, что все складывается именно так?». Ведь меня ночью терзали сомненья, правильно ли я поступаю, а сейчас я снова был уверен в себе. Никогда я не чувствовал себя так. Я убежал как истинный герой из книг, за любимой девушкой, а что я получу в награду? Исключение из королевской школы – ну и пусть, это не так уж меня волнует. В конце концов, я совершаю благородное дело. А благородное ли? Что я должен сделать в данном случае? Ведь наш король по каким-то причинам не поддержал восстание в Драгории. А это значит, что Лассонесцам не выгодна перемена власти в стране драконов. Что же получается – я иду против короля? Нет, я просто еду спасать людей, которые попали в трудную ситуацию.

– Арна, ты не знаешь, почему Агетер Кальгон не поддержал Калгрениэр?

– Кто ж знает этого короля? Я думаю, что только потому, что лет пятнадцать назад, по слухам, у него были какие-то проблемы с Драгорией, и было много неприятных сплетен. Он не хочет терять лицо, вот и все.

– И только?

– Ко всему прочему, Драгория, скорее всего, просто бесполезный союзник. Зачем нашей стране таковой?

– Лучше бесполезный союзник, чем неизведанный враг. По крайней мере, нас учили именно так, в королевской школе гвардии.

В полдень, вопреки ожиданиям, мы уже проходили отток Каяг, а затем и поворот на торговый канал. По нашим расчетам мы должны были там оказаться только к вечеру, и заночевать неподалеку отсюда. Здесь действительно было теплее, чем в Кальгоне. Снег лежал, но был липкий, вязкий. Я не завидовал тем, кому придется по нему ходить.

Мы плыли, можно сказать, на всех парусах, но никакой ветер не мог нам помочь добраться до Турентула сегодня, и мы заночевали в степи. Теперь я был полон сил, и хотя мне вновь назначили первое дежурство, я разбудил своих попутчиков только утром. А весь следующий день, до предместий я спал.

Здесь уже были не степи, а красивые плодородные земли, поля пшеницы, мадэ, там же стояли мельницы, маленькие домики пригородов. Полдень прошел давно, но и сумерки еще не сгущались над этим благословленным краем.

– Итак, Летер, наше путешествие подошло к концу. Я очень рад, что большую его часть у нас был именно такой попутчик, как ты.

– Спасибо и вам, э… Не знаю как вас правильно назвать. Спасибо.

– Да ладно тебе. Удачи с торговлей, покупкой Люггера или еще чего покрупнее!

– До следующей встречи, Тон и Даг!

Так подошло к концу наше путешествие вниз по реке. До Турентула нужно, правда, было еще дойти, но здесь было недалеко, не больше мили ходьбы через безопасные тропинки предместий.

Мы, посмеявшись над странным названием, устроились на ночлег в небольшом постоялом дворе «Уютная овца». У Арны, оказалось, был еще целый кошелечек с серебром и золотом, вот только откуда она его взяла, я так и не понял.

Глава 6 «Возмездие»

Уютно, тепло, с любовью встречали в предместьях Турентула, а на постоялом дворе, который оказался совсем не дорог, хозяин заботливо спрашивал каждого посетителя, во сколько его нужно поднять утром. Это было как раз то, что нужно, ведь мы должны были появиться в городе еще до рассвета, с отправлением судна. Спокойная ночь, приятная утренняя прохлада на щеках, быстрые сборы скудных пожитков – все это придавало путешествию некоторый шарм, которого человек лишен, если не странствует.

Войти в Турентул, как и говорила Арна, проблемы не составило. Мы представились наемниками с артанийской шхуны, и охранник, мимо которого в день проходило тысячи рыбаков, матросов, всяческих пьяниц, оборванцев, портовых девиц, и, естественно, наемников, даже не всматривался в наши лица. Мы сразу направились в порт, поскольку не знали, насколько рано отходит наш корабль.

– Арна, скажи пожалуйста, а как ты планировала попасть на эту шхуну? Неужели вновь обманом? Или для капитана мы вновь придумаем новые имена?

– Нет, капитан знает мою тетку, и ждет меня только по ее просьбе. Мы наймемся матросами на «Возмездие».

– Арна, может, наконец, расскажешь мне, что да как? Каждый раз, когда я в чем-то сомневаюсь, или что-то идет не так, ты посвящаешь меня в маленькую часть твоего плана. Не удивлюсь, если в море нас встретить дружественная эскадра, и пойдет ломать хребты водным ящерам!

– Не нервничай Гол. Я понимаю твое неудовольствие тем, что я все время тебе чего-то недоговариваю. Знай, что доверяю тебе, как никому в своей жизни не доверяла. Просто если я буду рассказывать все и слишком резко, я боюсь, что ты не поймешь меня. А я…

– Хорошо. Но до каких пор мне быть терпеливее?

– В Драгории ты все, наверное, и узнаешь. А пока доверься мне, я прошу тебя. Ты уже однажды спас мне жизнь, едва не распрощавшись со своей, и мне все еще нужна защита. Если тебя интересуют деньги…

– Да нет. Все в порядке, – сказал я, но скорее не Арне, а себе.

Меня охватили серьезные сомнения относительно моей попутчицы и ее методов. Но я был влюблен по уши, и многое готов был простить. Моя злость испарилась мгновенно, не успев начаться, но сомнения остались. И, как это ни странно, я был рад им.

Турентул стоял на двух огромных островах в дельте реки Каи, но был, значительно меньше чем Кальгон. Он был старше, чем столица нашего королевства, и по архитектуре был похож на Дром, только здесь не было такого количество самоцветов, и памятников, просто так же, как и в Дроме здесь все было из камня, даже река была пленена отесанными глыбами, что образовывали красивые набережные. Тогда я понятия не имел, откуда сюда могли доставлять темный гранит для постройки, но позже выяснил, что интуиция не подвела меня – чтобы построить этот город материалы доставлялись из каменоломен Хессетских гор, но не южной части, где стоит Дром, а с северной.

Мы вошли в порт еще до восхода обода. Я очень хорошо помню, как меня поразила музыка – здесь уже было много людей – они создавали фон своим гомоном, отчаянные крики чаек, и самое главное скрип такелажа, тяжелые разговоры кораблей между собой, треск непрочных пирсов. Основную мелодию задавало море. Волшебнее этого момента у меня в жизни никогда не было. Река, безусловно, ни в какое сравнение не шла с морем. Я сразу понял, что это моя стихия, мой дом.

– Гол, посмотри, который из этих кораблей шхуна. Вы ведь должны знать в вашей школе типы кораблей.

– Здесь две шхуны. Та, которая ближе, нам не подходит. Я думаю, что нам нужна вон та, что пришвартована у края бухты. Красавица.

– А с чего ты это взял? Эти два корабля мало чем отличаются. Даже окрашены похоже.

– На той развевается артанийский флаг, точнее флаг артанийской торговой компании.

– Я что-то не подумала. Извини. Как думаешь, на нее все уже погружено? Она скоро отплывет?

– Откуда мне знать? Это ты договаривалась с капитаном.

– Значит нужно найти кого-то с того корабля. По идее все капитаны должны отмечаться, когда они приходят и уходят из порта. Это обязательная процедура.

– Вместо того, что бы идти в управление, думаю, стоит спросить у портового служащего. Вон он, в темно синей форме.

Это был высокий бородатый человек, который стоял, облокотившись на одну из высоких свай пирса, и жевал вяленую рыбу.

– Извините, господин, вы не знаете, когда отчаливает артанийская шхуна «Возмездие»?

– Так вон ейная шлюпка, и капитан, ждет кого-то. Верно кой-то груз, – невнятно проговорил бородач, перекинув кусок вяленой рыбы в другой угол рта.

Мы отправились на другой пирс, потому что капитан явно ждал только нас, и нервно постукивал носком сапога по неровным доскам. Я не впервые видел артанийца перед собой. Ничего особенного, конечно в нем не было, просто светло серый оттенок лица. Конечно, еще были черты, присущие исключительно артанийцам – тонкая переносица, прямой нос, темные, почти черные глаза.

– Итак, я вас все-таки дождался. Я рад этому обстоятельству, хотя, честно признаться, надеялся, что вы прибудете вчера вечером. В любом случае все готово к отплытию. Прошу вас, Арна и…

– Гол.

– Прошу вас в шлюпку.

К нам подбежал какой-то мальчик, и вручил капитану письмо. Тот не стал его читать при нас, просто положил за пазуху.

– Хотел спросить вас, вы когда-нибудь были в море?

– Только пассажиром, – ответила Арна.

– Что ж, хорошо, а вы, Гол?

– Нет, капитан… э…

– Я вижу, вы дисциплинированны. Это хорошо. Меня зовут Вендер Хоснет.

Шлюпка потихоньку приближалась к шхуне. Это была настоящая красавица – по восемь орудий с каждого борта, три мачты с косыми парусами, длинный бушприт. Словами не описать, какая она была. По шкафуту туда-сюда сновали матросы, что-то крепили, мыли палубу. Когда мы подплыли, нам была сброшена веревочная лестница, хотя вполне можно было забраться по порадному трапу.

– Капитан, я сейчас завяжу волосы в хвостик, и уберу под капюшон. Представьте меня как Дага, наемника.

– Это рискованно. Если обман раскроется, будет не очень хорошо, обманывать своих людей не в моих правилах.

– Назначьте меня помощником лекаря. Я немного понимаю в этом деле. А Гол все-таки юноша, я думаю, он справится с мужской работой.

– Хорошо. Конечно, есть чего бояться, но я стараюсь поддерживать хотя бы относительную дисциплину на своем корабле.

Когда мы поднялись на палубу, моряки построилась в шеренги, а офицеры, встали на баке спиной к морю. Это была образцовая команда, все были одеты по форме, стояли ровненько, и держали руки за спиной. Я не знал, что в Артании может означать такой жест, поскольку у нас в школе его не было. Мы в таких случаях скрещивали руки на груди.

– И так в нашу команду вольются два наемника – это Даг, он станет помогать нашему лекарю, а это Гол, матрос.

Мы встали на свои места, и приняли такую же стойку смирно, как и остальные. Здесь на море была такая качка, что я едва стоял на своем месте. Но вскоре капитан скомандовал по местам. И все отправились что-то делать. А я не знал чем заняться, поэтому просто шатался из стороны в сторону по палубе, пока один из матросов не остановил меня.

– Эй, ты, что снуешь без дела, помогай якорь вытаскивать из воды!

Тащить якорь, это вам не шутка, даже впятером. Ветер дул с моря, и нам пришлось активно двигать паруса, что бы вывести судно из бухты. Можно сказать, что корабль едва тащился против ветра, матросы активно работали с бегучим такелажем, дабы поймать каждую крупицу. Как только нам удалось обогнуть небольшой мыс, где стоял маяк, и развернуть корабль, то ветер подхватил наше «Возмездие», и погнал вперед. Но по выходу из бухты у меня снова возникли проблемы – мне опять было нечего делать.

– Эй, парень! Я боцман этого корабля, Нэар Хоснет. Мне Кэп сказал, что тебя всему учить надо. Первый раз в море? Ну, хорошо. Лезь пока в воронье гнездо, и следи за горизонтом. Если что заметишь, слезай и иди ко мне, я в кают-компании, или занимаюсь чем-то на палубе.

– Так точно, господин Боцман.

– Обращаться ко мне нужно по-артанийски, не господин, а тад. То есть не господин боцман, а тад Боцман.

– Так точно тад Боцман!

– Ты толковый парень. Дуй в воронье гнездо. Если ничего не заметишь, то к полудню тебя сменит другой впередсмотрящий. Удачи.

Я впервые забирался по вантам, и мне показалось это крайне неудобным, и, добравшись до вороньего гнезда, ругал весь свет. Ладони с непривычки болели, и я устал не проработав на корабле и полдня. Я взглянул в сторону земли – от нас непоправимо удалялся мой родной берег. Гордо развернувшись, я стал вглядываться вдаль, надеясь увидеть там что-нибудь интересное, но горизонт был чист, и я еще не знал, что на самом деле это хорошо.

Так прошел день, затем второй, затем и третий. Я привык выполнять каждодневную работу, хотя плечо, вроде затянувшееся, ныло нестерпимо каждый раз, когда я напрягал руку. Ничего не менялось – ни паруса, ни ванты, ни камбуз. Иногда волны были несколько сильнее, иногда океан засыпал. Ветер, хоть и не был попутным, встречным тоже не был, поэтому наша шхуна прекрасно шла оверштаг, и капитан радовался хорошему курсу. Несмотря на однообразие жизни и рациона, состоявшего в основном из соленого мяса, меня это ни сколько не угнетало, скорее наоборот – эта жизнь мне казалась и размеренной и неожиданной одновременно, ведь с одной стороны и впрямь ничего не менялось, а с другой…

На четвертые сутки стоял полный штиль. За прошедшие дни я ни разу не разговаривал с Арной, хотя периодически мог встретить ее на палубе или в кают компании, куда я иногда заходил, если искал штурмана. Но поговорить не удавалось, я все время был занят. Капитан утром вызвал нас к себе в каюту.

Обстановка не мало меня удивила, – всяческие благовония, дымящийся штар на столе, охотничьи трофеи на стенах. Сразу за мной вошла Арна.

Мы сели напротив капитана, он какое-то время не говорил, просто смотрел на нас. Потом, тяжело положив руки на стол, а вернее на карту, лежавшую там, он начал.

– У меня есть плохие новости. Плохие, прежде всего, для вас. Я несколько теряюсь, и не знаю, с чего начать. Начну, все же, с того, что я обыкновенный купец. Не военный, не контрабандист, не пират и не работорговец. Проще говоря, я не ищу проблем с кем бы то ни было, и не наживаю себе врагов. Но, знаете ли, я был обманут. Некая Калгрениэр, кажется ваша знакомая, открыто пишет мне… да, что я буду вам пересказывать! Почитайте!

Здравствуй Вендер.

Надеюсь, что твоя посудина еще плавает. Нам будет нужна некоторая помощь с твоей стороны, и мы с легкостью одолеем этих проклятых ящеров. Я прошу, доставь нам некоторое количество пушек, мечей, и мушкетов. Столько, сколько сможешь достать. Мы щедро отблагодарим тебя, сразу после победы, и гарантируем тебе беспошлинную торговлю в наших краях.

Ждем тебя в Хайринте.

Калгрениэр.

– Как вам это нравится? Вот что мне пишет один из знакомых артанийских шпионов. Хотите и это прочитать? Держите!

Калгрениэр проиграла войну. Драконы в ярости. Ни в коем случае не плыви сюда, если драконы узнают, что ты помогал бунтовщице, твой корабль будет обращен в пепел. Эти данные абсолютно точные – Калгрениэр не нужен твой товар, ей нужен корабль, для того, чтобы уплыть из Драгории, скорее всего на остров Ласса, по слухам у нее там есть некоторые связи.

– И что мне прикажете делать? Оставаться верным слову, которое я дал по неведению, или становиться предателем? Из-за того, что я слишком многим стал другом, я теперь, скорее всего, наживу врагов, и знаете, из двух зол я выберу меньшее. Я не поплыву в Драгорию.

– Но как! Там пропадает три с половиной тысячи человек!

– Почему из-за них должен погибать я!?

– Арна, он прав. Он был обманут. Почему он должен терять все, вместе с жизнью, только из-за того, что где-то началась гражданская война?

– Не где-то, а в соседнем ему государстве!

– Но не в его же. Послушай, Арна,…

– Я могу вам предложить некоторую помощь. Я могу довести вас до берегов Драгории, но не до Хайринта, а до залива Хейол.

– Но это так далеко! Нам ни за что не успеть.

– Все что я могу для вас сделать, это оплатить вам вашу работу, выдать по мушкету, в общем, максимально компенсировать потери. Но мне дорога моя шкура. Я ведь всего лишь торговец.

– Хорошо. Мы согласны. Правда, Гол?

– Правда.

Арна поправила хвостик, натянула капюшон и вышла из каюты. Я уже повернулся к двери, как меня окликнул капитан.

– Да? – спросил я.

– Я рад, что Вы понимаете меня.

Выйдя на палубу, мне вновь пришлось вернуться к повседневной работе, а именно к мойке этой самой палубы. Я еще чувствовал аромат штара, который пил Вендер, голова немного кружилась от этого. Да, племянница от тетушки не сильно отличается, приврать любит, подумал я.

И вновь, шли дни за днями, и ни чего не менялось с тех пор, когда корабль взял курс на залив Хейол.

Здесь, на шхуне служило около ста человек, и все они были опытными матросами, кроме меня конечно. Кого-то из них капитан нанял на корабль в качестве защитников, если случится нападение, кого-то только для того, что бы тягать паруса. А еще около двадцати человек были канонирами. В их задачи входило уход за пушками, и конечно, пальба. Судя по тому, как они бережно относились к орудиям, они действительно боялись нападения.

Был здесь так же и корабельный юнга, который сразу стал матросом, как только я поступил на «Возмездие». В общем, я задумался обо всем, об этом, как держится эта система на корабле, когда меня кто-то толкнул в бок.

– Тон, замени Лерга в вороньем гнезде, он замерз и хочет подвигаться здесь на палубе, так что давай наверх.

Я ринулся выполнять, но не успел я отдышаться от скорого карабканья по вантам, как заметил впереди парус. Я научился довольно быстро передвигаться по кораблю вверх вниз, но при спуске неожиданно резкая боль пронзила мое плечо и рука сама собой отпустила канаты. Я с большой высоты рухнул на палубу, но каким-то образом ничего не сломал. Правда, нужно сказать, что я знатно ударил нижнюю оконечность спины, которая в простонародье называется попой.

– Цел? – на до мной склонился огромный матрос, которого звали Рентел, и протягивал мне руку.

– Вроде цел. Там корабль на горизонте.

– Да мы уже поняли. Зря торопился, это торговцы из Инголдии, плывут на каком-то пузане. Даже если бы это были пираты – у них нет никаких шансов нас догнать.

– Спасибо, утешил. Мне кажется, нужно к лекарю.

– Ничего не сломал, нужна помощь?

– Да нет. Кости целы. Просто я недавно был ранен, и вот теперь плечо ноет, – я был рад случаю добраться до Арны, поскольку у меня не было никакой возможности с ней поговорить. Я вновь задумался, у меня закружилась голова, и я тяжело сел на палубу. Рентел, которого на корабле все называли «Квадратная морда», что, впрочем, хорошо его описывало, быстро подал мне руку, и уже довел до лекаря, не спрашивая, нужна ли мне помощь.

У врача была в кают-компании отдельная комната, где он выдавал матросам лекарства, перевязывал раны. Но это все же был не военный корабль, поэтому и лекарств было немного, и место для каких-то серьезных операций было не подходящим.

– Эй, что с ним? – Арна словно забыла о том, что она должна изображать парня, по девичьи подбежала ко мне, слава Толону, что ни Рентел, ни корабельный врач Хайтер не заметили этого изменения в голосе и походке. – Это мой брат, что с ним, в конце концов?

– Даг, со мной все в порядке.

– Он упал с вант, с достаточно большой высоты. Говорит у него что-то не так с плечом, из-за этого он и свалился, вставил матрос.

– Все нормально, – сказал я, и снова чуть не упал. Жуткая слабость прошла по всему телу от пяток до макушки, голова стала словно чугунной.

– Спасибо, что помог ему добраться сюда, теперь свободен. Я передам потом Кайрену, что бы он выдал тебе кружку рома.

Рентел ушел, а я потерял сознание, но не надолго. Меня из этого состояния выдернула довольно резкая боль. Хайтер ковырялся у меня в плече, пытаясь вытащить оттуда занозу специальными щипцами. Увидев это, я закричал, скорее от неожиданности, чем от боли.

– Ваше везение не знает предела, юноша, что вы остались живы после такой дырки в плече, а вы кричите на меня.

– Простите, – произнес я сквозь зубы, и сжал их посильнее.

– Нет, я вас больше трогать не буду. Пока вы спали, я вытащил из вашего плеча несколько щепок.

– Вы сказали, что он должен радоваться, что остался жив, но ведь это только плечо. Почему он должен был умереть? Людям и руки отрубают, а они живут.

– Дело в том, мой дорогой Гол, что я немного разбираюсь в ядах, и могу с уверенностью сказать, что стрела, попавшая в плечо вашего друга, была отравлена, причем достаточно редким ядом. Этот яд – сок богорского кедра. Добыть его весьма сложно, тем более что его нужно вываривать. Но обычно противники не выживают после таких ранений. Удивительно, что Тону удалось спастись, тем более что у него в плече оставались щепки стрелы, насквозь пропитанной этим варевом. Просто потрясающее везение, или я ничего не понимаю в зельях.

– Мне бы повезло, если бы эта стрела в меня не попала.

– Ну, мой друг, что бы стрелы в вас не попадали, не нужно особое везение. Просто не обязательно лезть туда, куда вас не просят, и ввязываться в конфликты с бандитами. Чем больше вы сидите дома, тем меньше вероятность того, что в вас что-нибудь подобное этой стреле прилетит. Ничего, этот яд уже не опасен, скоро вы поправитесь, будет шрам, хвастаться перед девками. А пока полежите пару деньков тут, а то нагрузки здесь будут совсем ни к чему, вдруг еще откуда-нибудь упадете.

Хайтер отправился на камбуз, по его словам, чтобы Рентел мог выпить кружечку за мое здоровье. Какое-то время стояла тишина, но Арна вскоре не выдержала, и шепотом, словно боясь чужих ушей, произнесла.

– Ты вообще как? Что-то болит? Ты цел?

– Все нормально. Послушай, Арна, я хочу с тобой поговорить, но здесь на корабле так много дел, что я ни как не могу этого сделать.

– О чем?

– Почему твоя тетка солгала капитану? Ты знала об этом?

– Нет. Честно, не знала. Я даже была несколько удивлена. Думала, что капитан Вендер, просто друг Калгрениэр, и обещал помощь просто так.

– Но это глупо. Ведь в таком случае твоей тетке совершенно не нужны были мы. Ведь она тебе наверняка писала, чтобы ты нашла себе помощников, разве не так?

– Откуда ты знаешь? Я ведь сожгла все письма!

– Догадался, потому что этим враньем Калгрениэр рассчитывала не на капитана, а на то, что нам с тобой удастся самим добыть корабль, что бы спасти ее. Ведь это очень просто – капитан предатель, в Драгорию не поплыл, а мы должны будем искать другой путь! Она, видимо, не рассчитала, что мы узнаем о лжи, и будем думать, что капитан предал ее. Военный человек действительно не показал бы нам переписку, потому что стыдился бы признать себя обманутым. А торговцу на такие мелочи наплевать, ему честь ни к чему.

– Ты думаешь не правильно, Калгрениэр не такая! Она не будет обманывать меня!

– Я бы не был так уверен. По мне, если человек солгал одному, он может лгать кому угодно. Это входит в привычку.

– Послушай, Гол, мне кажется, ты не прав.

– Нет, Арна. Я уверен в своих словах. Она предводитель большого восстания, под ее началом были тысячи. Ради спасения хотя бы одной десятой части этих людей, она сделает все, даже поклонится алтарю Нитога!

– Помолчал бы! Она хотела свободы своему народу!

– Я не знаю, что там творилось в Драгории последние два года, но могу сказать точно, что честь полководцев понятие растяжимое. Все эти люди немного теряют реальность, и это немудрено, при такой ответственности. Пытаясь сдержать обещания с одной стороны, они совершенно могут забыть об обыкновенной человечности и порядочности с другой!

– Ты не знаешь, о чем ты говоришь!

– Нет, знаю. Ты нашла плохого попутчика, поскольку мы в нашей школе разбирали массу примеров из истории…

– Я не верю! Калгрениэр не могла стать такой!

– Лучше не сотрясай зря воздух, а подумай, где нам взять новый корабль!

Арна отвернулась от меня, и принялась перебирать какие-то докторские склянки. Причем с таким усердием, что на меня внимания совершенно не обращала. И последующие пару дней, которые я находился в каюте лекаря, она обращалась только «юнга», и то если нужно было менять повязку на плече, которое без отравленных щепок заживало значительно быстрее.

Вскоре я вновь мог выполнять всю ту же работу, что и обычные матросы, лазить, хоть и осторожно, по вантам, тягать паруса, драить палубу и прочие радости морской жизни.

Как сказал капитан, до пролива Хейол было полтора месяца дороги, и мы были на полпути. Я был очень удивлен, что теплее особенно не становилось, скорее наоборот, каждый раз я замерзал в вороньем гнезде все больше. В один из таких дней, когда я смотрел за горизонтом, вдалеке небо стало черным, и было видно, как в этой мгле то и дело сверкают молнии. Я спустился, и указал матросам на эту грозу.

– Ихару Милосердный, сохрани наши души! – пробормотал старый матрос, и картинно помахал шляпой.

– Да, нужно менять курс, может быть уйдем в сторону, и нас не заденет!

– Нужно доложить капитану!

Мы и впрямь немного изменили курс, но не сильно. Капитан говорил, что мы должны легко уйти, и волноваться не о чем. Но расчет оказался неверен, тучи, казавшиеся так далеко, уже были над нами. Это был мой первый шторм в жизни. Волны стали больше, и, не смотря на то, что в море я провел больше двух третей месяца, ни как не мог спокойно стоять на палубе. А еще спустя некоторое время наше «Возмездие» швыряло из стороны в сторону, а ветер был такой силы, что капли дождя летели почти горизонтально. Каждый раз, когда корабль утыкался носом в очередную волну, мне казалось, что он утонет, но, не смотря на это, а также на жуткое количество воды на палубе и в кубрике, куда море проникало словно корабль состоял из прорех, корабль ко дну не шел.