Текст книги "Ядовитая вода"

Глава 11

– Значит, катишь на своей невзрачной лайбе в любимый город как инструктор подводного спорта. Завидую я тебе: работаешь спокойно в поле, и никаких проблем. А мне с бумажками мучаться, как рядовому бухгалтеру! – тоскливо сказал Антей.

– Не обижай себя! Ты, по крайней мере, тянешь на должность главного бухгалтера или, бери выше, коммерческого директора крупной корпорации, – заметил Роман, вытаскивая сигареты, но, увидев укоризненный взгляд водителя, быстро спрятал пачку обратно.

– Запомни: на улице Крайней под номером 249 живет молодая женщина Вера. Она самогоном приторговывает в собственном домишке. Если нужда будет, подскочишь к ней и попросишь, чего надо. Ей по пьянке военные связисты телефон поставили, так что прямая связь со мной есть. И линия, может быть, защищенная… Ты, главное, давай вживайся! Очень нас интересуют незаконные учреждения, готовящие боевых пловцов!

– Боевые пловцы любой страны мира готовы как охранять вверенные им объекты, так и нападать на объекты, находящиеся под водой, на суше и в воздухе! – отчеканил Роман, сделав «деревянную» морду.

– Можешь за хорошие деньги сам продаться и даже толкнуть иссык-кульскую торпеду, про которую тебе говорил отец спасенной калининградской девчонки, – наставлял Антей.

– Лихо же вы меня под колпаком держали! – восхитился Торопов.

Антей в ответ только пожал плечами и продолжил инструктировать:

– На торпеду установили датчик; и как только ее стронут с места, сразу пойдет сигнал, вне зависимости от того, где будет игрушка – в воде или в воздухе. Только не вздумай лезть внутрь! Десять процентов – мои!

– А на площади что было? – невинно спросил Роман, посматривая на Антея ангельски кротким взором.

– Маленькая проверка боеспособности законсервированного агента и разминка перед дальней дорогой! Ладно, давай перекусим в этом кафе, а потом отвезем тебя к твоему лимузину.

«Волга» плавно затормозила перед небольшим летним кафе. Усевшись за столиком на веранде, где, кроме них, не было ни одного человека, уже через минуту они с удовольствием поглощали красную рыбу, приготовленную в кляре.

– Ты, как всегда, предусмотрителен, – похвалил Роман, искоса взглянув на своего приятеля, с удовольствием поглощавшего пищу.

– Главное в моей работе – просчитывать как друзей, так и врагов на много ходов вперед, – глубокомысленно заметил Антей и поднял два пальца вверх. Молоденькая официантка выпорхнула из-за стеклянной двери и мигом принесла поднос с двумя чашками кофе и двумя высокими стаканами с водой.

Подождав, пока девушка отойдет, Антей, отхлебнув глоток кофе, запил его холодной водой и, не меняя ни тона, ни выражения, проговорил:

– Можешь продаться сам или с друзьями. При необходимости, я подгоню тебе парочку орлов из отряда ПДСС.

– Не надо переигрывать! Лучше я один продамся, раз контрразведка разрешает! – возразил Роман.

– Бизнес плохо влияет на умственные способности «морских дьяволов». Надо не просто продаться, а сделать это под давлением обстоятельств! Наша задача намного скромнее – провести контртеррористическую операцию. «Аль-Каида» разрабатывает операцию по уничтожению как можно большего числа людей высшего эшелона власти. Скоро президенты или их полномочные представители соберутся на один-два дня решить свои вопросы в узком кругу, попить водочки, виски, хорошего армянского коньячку и в неформальной обстановке утрясти свои дела. Ребята «Аль-Каиды» прознали про встречу и собираются уничтожить своих противников. Но ты не волнуйся. Опытных профессионалов-подводников у них нет, тем более боевых пловцов! – успокоил напоследок Антей.

– Мы – штучный товар. За все время существования подразделений боевых пловцов, а им насчитывается более пяти тысяч лет, неизвестно ни одного случая предательства ни в одной армии мира! – горделиво сказал Роман.

– Значит, ты будешь первым! Надо же когда-то начинать путь предательства! Примерно через пару недель просочится информация о тебе как о хозяине торпеды, и тогда ты сможешь ее хорошо продать! Смотри не продешеви! – насмешливо сказал Антей, отхлебывая остывший кофе.

Куратор столько наговорил, что Роман сразу не мог определить, какая информация требуется сначала, а какая потом. Говорить о правдивости информации работников специальных служб – все равно, что искать хромую блоху на бездомной собаке. У них так все переплетено, что порой отличить правду от вымысла нет никакой возможности. Да и нужно ли? Каждый должен знать ровно столько, сколь необходимо для выполнения конкретной задачи, а когда тебе рисуют глобальную картину твоей героической деятельности, это сильно смахивает на социалистический реализм.

– В общем, я тебя озадачил. В случае выполнения задачи смело можешь рассчитывать на звание капитана второго ранга! – объявил Антей, вставая со стула.

– А если я захочу кап. раза? – прищурил глаза Роман.

– Надо подумать, но в принципе вопрос решаемый. Давай выходи, нам еще до Люберец надо добраться, а сейчас с пробками по Москве час пилить.

– Таксисты говорят: «Торопишься – поезжай на метро!» – ухмыльнулся Роман.

Родная «копейка» ждала его на выезде с автомобильного рынка. Умельцы из технического отдела ГРУ выправили все вмятины, заново перекрасили машину, придав ей почти цивильный вид. Теперь «жигуль» стал мутно-зеленым.

Усаживаясь на водительское сиденье, Роман увидел на передней панели новенькую кожаную борсетку. Открыв замок новомодной мужской сумочки, Роман обнаружил в ней новые документы на себя, машину и даже водительские права международного образца, выписанные на имя Романа Велиха. Он поднял недоуменный взгляд на Антея, который, усевшись на пассажирское сиденье отремонтированного «жигуленка», оглядывал салон, смешно сморщив нос.

– Вроде обычная «единичка», а столько здесь напихано всего – за год не разобраться. Какие-то тайники, поднимающийся кузов, импортный мотор, усиленная ходовая часть… Казенные деньги в личных целях использовал!

Роман, не отвечая, повернул ключ в замке зажигания, и мотор ровно заработал.

Обиженно фыркнув, Антей, тем не менее, продолжил давать последние ценные указания:

– Фамилию мы тебе подправили. Друзья из Прибалтики вряд ли тебя найдут. По линии МВД и ФСБ тебя никто искать не будет. Хотя стоило бы потратить время на беглеца из Калининграда, который благополучно с очень хорошими деньгами сбежал за бугор!

– Какие хорошие деньги? Еле-еле концы с концами сводил! – обиженно сказал Торопов.

– Мне бы так сводить! – завистливо вздохнул Антей и на недоуменный взгляд собеседника пояснил:

– За время своей работы в Калининграде под нашей крышей ты заработал один миллион триста семьдесят три тысячи долларов. Процент с лимона ты отстегнул крыше. Значит, где-то болтаются еще триста тысяч баксов, о которых мы знаем, но концов найти не можем.

– А издержки производства, потраченные нервные клетки, которые не восстанавливаются? Это, по-твоему, ничего не стоит? – прищурился Роман.

Действительно, пятьсот семьдесят тысяч долларов у него лежали в Манхэттенском банке на цифровом счете, номер которого знал только один Роман. Две офшорные операции, проведенные через банк Багамских островов… Не светясь в России, деньги тихо осели в американском банке, принося каждый год семь процентов годовых. Вспомнив об этом, Торопов невольно улыбнулся.

– Командировочных я тебе не даю, но и те, которые были в машине, не забираю. Это настоящие баксы, а двадцати тысяч долларов на первое время тебе должно хватить.

Роман, ведя машину на предельной скорости, хранил упорное молчание. Он мог, конечно, сказать Антею, что в тайнике у него есть еще три комплекта документов на разные фамилии, в том числе и заграничный дипломатический паспорт и даже паспорт моряка, но не хотел этого делать.

«Жмоты натуральные! Оставили мои деньги! Как я вам признателен! Какие вы добрые! Когда я вам нужен, то готовы пообещать самолет с прицепом!» – вертелись злые мысли в голове у Романа.

– Останови здесь, я выйду, – попросил Антей.

– Без проблем! – согласился Роман, начиная притормаживать.

– Постарайся выполнить задание. От этого зависит твое и мое будущее, – сурово произнес напоследок Антей и выскочил из салона. Знакомая «Волга» тотчас подобрала его, и лихо, по-полицейски, с визгом шин и полным презрением к правилам дорожного движения и другим машинам, развернулась прямо посередине дороги и умчалась обратно в Москву.

Глава 12

«Какое-то неладное прощание получилось!» – ворочалось в голове Романа, а руки привычно крутили баранку, объезжая неторопливых «чайников», плетущихся посередине узкой, без разделительной полосы дороги.

С тоской вспомнились великолепные дороги Прибалтики с их четкой разметкой и прекрасным покрытием.

Первый раз Роман остановился у придорожного кафе, переехав речку с экзотическим названием Вобля, которое заставило его усмехнуться.

Кофе был крепкий и сладкий, а аппетитная баранка, которую Роман купил, соблазнившись ее внешним видом, имела душистый вкус деревенского хлеба.

Едва отъехав от кафе, Торопов позвонил Володьке Стрельцову в Тарабов, вспомнив, что у него зимняя дача в Волжских Селях, где можно спокойно пожить недельку-другую, никого не стесняя. До нее от центра города можно было доехать минут за двадцать. На даче имелись телефон, газ и вода.

Вилла, как иронически называл ее Володька, содержалась в исключительном порядке благодаря усилиям домработницы тети Маши, жившей неподалеку в сельском поселке со странным названием Пристенный. В пору романовской молодости он представлял собой две улочки небольших покосившихся одноэтажных деревянных домишек, в которых жили местные жители, занимавшиеся исключительно рыбной ловлей. Сейчас поселок сильно разросся за счет двух-, трех– и даже четырехэтажных коттеджей, которые местные нувориши понастроили на берегу могучей русской реки.

Вилла стояла на самом берегу Волги – некогда друзья на спор допрыгивали до кромки воды на одной ноге за минуту пятьдесят секунд. Трехэтажный дом издали казался полутораэтажным, так как первый этаж и встроенный гараж были вкопаны в холм, на склоне которого и стояло былое прибежище юношеских забав и развлечений.

Больше всего Роману нравились две комнаты на втором этаже, сложенные из огромных бревен. Откуда отец Володьки «скоммуниздил» эти бревна, история умалчивает, но Роман очень любил ночевать именно в этих комнатах, которые даже спустя столько лет сохранили запах сосны.

Заново ошкуренные и покрытые бесцветным лаком, бревенчатые стены создавали атмосферу покоя и уверенности. Их могучие венцы, кое-где покрытые трещинами, формировали образ старинного деревенского дома, в котором не один десяток лет жила из поколения в поколение одна и та же семья.

Рассматривая трещины в бревнах, Роман мысленно рисовал фигуры, и тогда казалось, что по стенам ползут, то спускаясь вниз, то карабкаясь наверх, гномы и лешие, кикиморы и водяные.

Роман поступил в корабелку и остался в Ленинграде, а Володька окончил высшую школу милиции и последние десять лет служил в уголовном розыске родного города. Начинал он службу в ОМОНе. Приехав на побывку в родной город семь лет назад, Роман подначил своего товарища на спор о трудоспособности заключенных и военнослужащих, под это дело было выставлено четыре бутылки отличного армянского коньяка десятилетней выдержки. Темой спора послужило высказывание Романа: «Два солдата из стройбата заменяют экскаватор!»

За три дня взятые под расписку из Волжского РОВД пятнадцатисуточники прорыли, а затем и забетонировали подземный ход из гаража. Ход вел прямо в воду великой русской реки Волги, на которой и стояла дача. Роман же, проведя пять занятий, научил всю свою компанию выходить из-под воды на поверхность, пользуясь своими навыками водолаза.

Теперь Торопов был спокоен за своих друзей.

Посвященным в подводное прохождение подземных тоннелей эти навыки в дальнейшем здорово пригодились в личной жизни. Как рассказывал Володя, года четыре назад пересекшийся с Романом в Москве, он таким образом спасся от разъяренной жены вместе с любовницей. «Даму, правда, при этом чуть не хватил кондратий, но, слава богу, обошлось!» – со смехом добавлял он…

«…Оставьте свое сообщение после звукового сигнала!» – проговорил автоответчик Стрельцова, коротко пискнув три раза.

– Позвони мне на мой мобильный телефон. Я в дороге, еду в наш город, – скинул сообщение на автоответчик городского телефона Роман, снова переносясь в настоящее время.

Через два часа Торопов остановился перед кафе со стеклянной крышей, перед которым был приличных размеров навес, обтянутый сверху пологом из маскировочной армейской сети. Внутри навеса стояло пять пластмассовых столиков с такими же простенькими стульями. Кафе имело странное название «Пилово», которое у Романа ни с чем не ассоциировалось.

Стоя у высокой барной стойки, Роман вел неторопливую беседу с седоволосым пожилым барменом-армянином, который, радуясь неожиданному посетителю, темпераментно рассказывал:

– Понимаешь, дорогой, я приехал из Армении, где вообще работы нет, да и тут меня никто не ждет. Вот и пришлось на старости лет встать за стойку кафе, благо в молодости уже пробовал этим заниматься! Кому сейчас нужно мое высшее филологическое образование? Слава богу, хоть на жизнь хватает, а о роскоши и подумать страшно!

Роман, меланхолично кивая, рассматривал разнокалиберные бутылки и размышлял о том, как современная жизнь ломает судьбы людей.

Два зловещего вида черных джипа «Тойота» и две белых «Волги» с оглушительным ревом двигателей, подняв тучу пыли, остановились перед навесом. Из них высыпали люди, которые с хохотом и дикими выкриками бегом ринулись в кафе.

– Где тут туалет? – спросил Роман у бармена.

– Справа за кухней, – со страдальческим лицом ответил бармен, выскакивая из-за стойки. Лицо его сразу преобразилось. Дородное, налитое румянцем, оно стало похожим на бульдожью морду – у мужика явственно затряслись от страха обвисшие щеки и мелко задрожал подбородок.

«Похоже, лихих наездников здесь хорошо знают!» – отметил Роман, настороженно приглядываясь к новым посетителям.

Вертлявая официантка тоже мгновенно исчезла из-под навеса, предоставив бармену самому выпутываться из щекотливой ситуации.

«У богатых свои игрушки!» – решил Торопов, направляясь в место общественного пользования.

Туалет представлял собой дощатый домик с фаянсовой мойкой, унитазом и даже душем за пластиковой занавеской.

Умывшись, Роман вытер руки бумажным полотенцем и снова направился к навесу, собираясь рассчитаться с барменом за кофе.

Веселая компания, состоящая из шести человек, сдвинув два столика, расположилась в дальнем конце навеса. Три бандитского вида мужика в кожаных куртках, сшитых из лоскутков кожи, и три размалеванные не первой свежести девицы в коротких юбках отмечали очередной праздник жизни. Кроме веселой компании в кафе никого не было.

Едва Роман подошел к стойке бара, как мужчина лет сорока, по всей видимости главный в компании, вытащил «наган» устрашающего вида и направив оружие в спину Романа, громогласно объявил, сделав зверскую рожу:

– Спорим, что я с трех выстрелов уложу москвича?

– А я с двух, один из которых будет в голову! – объявил второй мужчина, вытаскивая пистолет Стечкина, казавшийся детской игрушкой в его громадной руке.

Третий мужчина громко икнул и, уронив голову в тарелку с салатом, захрапел.

Все это Роман наблюдал в огромное зеркало бара, сплошь заставленное разнокалиберными бутылками.

– Мужики! Хорош дурью маяться! – попросил он, спокойно поворачиваясь лицом к бандитам, которые явно считали себя самыми крутыми на московской трассе.

По своему опыту Роман знал, что выстрелить в лицо спокойно стоящего человека намного труднее, чем в спину.

– Бах! – раздался первый выстрел.

Пуля пролетела около правого уха Романа, разнеся бутылку, которая обрызгала спину и затылок холодной жидкостью.

В баре запахло порохом.

Второй мужик, с небольшим шрамом над верхней губой, прямо от бедра выстрелил из пистолета Стечкина.

Готовый к этому выстрелу, Роман качнул «маятник» вправо, и пуля пролетела в сантиметре от левого уха.

«Ребятки не шутят!» – промелькнуло в голове Торопова, а тело уже само выполняло заученные многолетними тренировками движения.

Кувырок вперед, нырок под ближайший стол, и вот уже тело Романа ногами вперед летит в витринное стекло кафе.

Это только киношные герои бросаются на оконные стекла головой вперед, лихо вскакивая после таких упражнений на ноги, и продолжают валить своих врагов пачками. Знакомый каскадер рассказывал Роману, что это не более чем киношный трюк. Стекла окон для такого трюка делаются специальные, которые при малейшем толчке рассыпаются на мелкие осколки.

Здесь все было по-другому.

Ребята стреляли из настоящего оружия боевыми патронами. Чем им не понравился Роман, тот не знал. Да и в разговоры бандиты не вступали, предпочитая, как в американских вестернах, сначала стрелять, а потом уже говорить.

Стекло, пробитое ногами Романа, не успело осыпаться, как тело вылетело наружу, не получив ни одной царапины. Этому трюку научил Романа Стас. В момент удара надо собрать всю энергию и ментально выплеснуть ее. Выброс энергии должен произойти именно в момент удара ногами в стекло. За счет энергетического удара осколки стекла остаются на своем месте, а тело человека успевает проскользнуть в образовавшееся отверстие.

Сгруппировавшись, Роман перекатился через голову и, вытянув правую руку вперед, на лету нажал кнопку брелка, который моментально разблокировал дверцы машины.

В запасе у Торопова был еще один трюк, о котором не знал ни один человек, кроме него самого. Знакомый электронщик взял за систему блокировки пятьсот долларов, возился почти две недели, но сейчас настал момент проверить: не зря ли Роман потратил такие деньги?

Тройное нажатие на кнопку электронного замка заставило двигатель завестись, а водительскую дверцу гостеприимно распахнуться. Остальные дверцы машины в этот момент намертво заблокировались.

Упав на водительское сиденье, Роман с ходу рванул машину на первой скорости вперед. Тяжелое тело охранника, открывшего заднюю дверь, отбросило в сторону, и он покатился к обочине, грамотно группируясь.

Выскочив на трассу, Торопов внимательно посмотрел назад, но погони за собой не заметил.

Два внедорожника перед кафе так и не тронулись с места. Немного успокоившись, Роман снизил скорость до ста километров в час, не забывая посматривать назад.

Вдруг с боковой дороги впереди выскочили две битые иномарки и, перекрыв трассу, подставили свои борта «жигуленку». Не снижая скорости, Роман резко свернул вправо, на грунтовую дорогу, оказавшуюся хорошо укатанной и даже более ровной, чем магистраль.

Окрест не было видно ни одного поселка. Грунтовка тянулась мимо убранных полей, редких перелесков и небольших речек, через которые были перекинуты аккуратные ухоженные деревянные мостки.

Проехав километров пять, Роман остановился около редкой березовой рощи, и, достав цифровой бинокль, вышел из машины. Самая крупная береза не превышала в высоту пяти метров. Раскидистое и удобное дерево, только вот недостаточно высокое для наблюдательного пункта. Горестно вздохнув, Роман загнал машину под березу и, повесив бинокль на шею, полез на дерево.

Увиденное в электронный бинокль с шестидесятикратным усилением совсем не обрадовало Торопова. По грунтовой дороге, вытянувшись в одну колонну, мчались четыре машины. Впереди неслись две иномарки, которые несколько минут назад перекрыли трассу, а сзади, немного отстав от них, пылили два джипа, стоявшие около кафе.

Примерно в двух километрах от НП дорога разветвлялась на три нитки. По основной дороге можно было выехать к аккуратным строениям из белого кирпича, огороженным высоким проволочным забором. Путь перекрывал шлагбаум, около которого прохаживались двое вооруженных охранников с одинаковыми желтыми пистолетными кобурами на правом боку. Охранники все время посматривали на дорогу, на которой стоял «жигуль» Романа, и нервно поглаживали кобуры.

Вторая дорога вела к селению, состоящему из небольших одноэтажных деревянных домишек, с шиферными и толевыми крышами. Ни одного приличного современного кирпичного домика в селении видно не было, как не видно было и аборигенов. Селение не выглядело заброшенным, но ни один дымок не поднимался из печных труб.

Прорезав все селение насквозь, дорога уходила в поля, поворачивала направо и шла параллельно трассе. «Вариант выскочить к трассе по дороге через заброшенное село у меня есть», – посетила Романа первая хорошая мысль.

Конечно, справиться с десятком дилетантов, даже вооруженных огнестрельным оружием, не составляло для тренированного спецназовца большого труда. Но привлекать к себе лишнее внимание не следовало, тем более в начале операции.

Третья дорога шла ровно и заканчивалась перед небольшим озером. Деревянный причал, куда она упиралась, был забит людьми, которые стояли с длинными удочками и ловили рыбу.

Соскочив с березы на землю, Роман сел в машину и рванул по направлению к деревне, нимало не заботясь о преследователях.

Грунтовой дороге, ведущей к селению, должен был позавидовать самый плохой участок трассы «Париж – Дакар», настолько непроходимой она была. Недавно прошел дождь, и вся трасса была покрыта огромными лужами. Осторожно объезжая их, Роман снизил скорость до пятидесяти километров в час, но и эта скорость оказалась для его машины слишком большой. Два раза он чуть не сел на днище, настолько глубокими были лужи.

Через километр Роман остановился и максимально увеличил клиренс машины. Дело сразу пошло лучше. Теперь просвет между днищем и дорогой составлял восемьдесят сантиметров, и стандартный «жигуль» превратился во внедорожник. Машина, практически не пробуксовывая, преодолевала все препятствия, не снижая скорости.

Оглянувшись, Роман не увидел погони.

С правой стороны показался дощатый сарай, одиноко стоящий в окружении рощицы стройных берез. «Сейчас будет деревня!» – понял Роман, снижая скорость.

Около первого под почерневшей шиферной крышей дома на лавочке сидела сухонькая старушка и вязала носок. Возле нее сидел здоровенный черный кот и огромными желтыми глазищами внимательно смотрел на шевелящиеся клубки шерсти.

Остановившись прямо напротив невозмутимой вязальщицы, которая сосредоточенно работала спицами, не обращая внимания на машину, Роман выключил двигатель и прислушался. На улице было на удивление тихо. Даже надоедливая муха, часа полтора назад залетевшая в машину, угомонилась и перестала биться в окна.

Опустив стекло с правой стороны, Роман перегнулся на пассажирское сиденье и, состроив самую благожелательную физиономию, начал разговор:

– Добрый день, бабушка!

– И тебе добрый день, милый человек! – подняла голову старушка в аккуратном белом платочке.

– Скажите, бабушка, я могу по этой дороге выехать на трассу? – спросил Роман, выходя из машины и присаживаясь на деревянную скамейку рядом с бабулей.

– Дорога-то есть, но проедешь ли ты на своей машине, неизвестно. У нас вчерась дождь был, так всю дорогу размыло.

– Много народу живет в деревне?

– Одна я с внучкой живу. Внучка заболела, лежит, не встает уже неделю. Если бы ты, мил человек, отвез нас на горячие ключи, то она мигом бы поправилась. Да и мне старой не мешает кости попарить. Все одно, ужо вечер скоро, а до дороги почти пятьдесят верст. Съездим на ключи, переночуешь у нас, а завтра поутру внучка тебе дорогу на Ивановку покажет, – соблазняла хитрая старуха.

Вдали послышался гул нескольких автомобильных двигателей.

– Давайте съездим, бабушка, – нехотя согласился Роман, садясь за руль.

Бабушка положила вязанье на скамейку, засунула два пальца в рот и громко свистнула. На крылечке мигом появилась худенькая девушка в джинсах с большим кожаным баулом в руках, который она еле тащила.

Горестно вздохнув, Роман вылез из машины и, подбежав к внучке, выхватил у нее из рук баул, который оказался неожиданно тяжелым. Прикинув вес, Роман оценил его килограммов в сорок. Положив баул в багажник, он уставился на бабушку, которая, сложив вязанье вместе с клубками в корзинку, умильно уставилась на него.

– Сыночек! Собачку можно с собой взять?

Гул мощных моторов стал еще громче.

– Конечно, можно, в машине места много, – нетерпеливо ответил Роман.

Бабуся призывно махнула рукой. Из-за угла бревенчатого дома вышел громадный, размером с рослого теленка, пес чепрачного окраса. Не торопясь, он подошел к машине, и тут Роман обнаружил, что псина, несмотря на поднятый клиренс автомобиля, ростом чуть ниже крыши машины.

Благовоспитанно подойдя к открытому окну со стороны Романа, пес осторожно втянул носом воздух и протянул в окно лапу шириной сантиметров пятнадцать. Роман с опаской пожал ее.

– Можно он впереди сядет? Ему сзади тесно будет, – все так же елейным тоном попросила бабушка, потупив глазки.

– Пожалуйста, – окончательно оробев, согласился Роман, открывая переднюю дверцу.

– Рекс! Садись! – пригласила бабушка, хлопнув ладонью по переднему сиденью.

Собачка не стала тратить время и обходить машину вокруг. Один скачок – и пес легко перепрыгнул через автомобиль. Еще одно движение, и собака сидит на переднем сиденье, пристально уставясь в окно.

Машина осела на правую сторону. Песик весил никак не меньше ста килограммов.

Протянув руку, Роман осторожно закрыл переднюю дверь за собакой. Пес мимоходом лизнул его руку широким, как детская лопатка, и шершавым, как третий номер наждачной бумаги, языком.

Шум погони раздавался все громче, и Роман невольно поежился.

Задняя дверца хлопнула. Торопов увидел в зеркало заднего вида, что бабушка и внучка устроились на заднем сиденье.

Двигатель нагоняющей их машины взвыл и заглох.

– Слава тебе, господи! Наконец-то Васька на своей таратайке вляпался! Как ты, касатик, проехал, ума не приложу. Там такая трясина, что танк утонет. Год назад военные бронетранспортер утопили, так двумя танками вытаскивали. Целый день, родимые, маялись, – негромко сказала старушка, и, обернувшись, посмотрела назад.

– Там же дорога проходит и машины ездят! – удивился Роман.

– Касатик ты наш! Ежели дожди дня два пройдут, то вокруг деревни такое болото образуется, впору на энтих стрекозах, которые дельтапланами называются, летать! – бросила реплику весьма грамотная в технике бабуся.

Теперь, когда преследователей не было слышно, Роман не торопился уезжать из деревни, а бабка тем временем продолжала рассказывать, радуясь новому слушателю.

– Помню в войну, немцы до околицы деревни дошли, а дальше шагу ступить не смогли – все их таратайки в болоте увязли. Раньше ваших вертушек не было, так что развернулись супостаты и обратно пошли…

Хмм… судя по четкой речи, живости движений и внешнему виду, бабушке было никак не больше шестидесяти лет.

Решив не забивать себе голову деревенскими долгожителями, а использовать старушку как источник информации, Роман спросил:

– Бабушка! После дождей проехать в вашу деревню совсем нельзя?

– Если Васька со своими дружками минут десять постоит рядом со своим внедорожником, то обратно не вытащит.

Включив двигатель, Торопов осторожно тронулся с места. Половина домов, стоящих в деревне, была разграблена. Зияли пустые окна, сорванные крыши, некоторые двери и окна домов были крест-накрест забиты досками. Последние два дома на выезде из деревни стояли без крыш с почерневшими от пожара стенами.

– Год назад пожар был, так, слава богу, только два дома сгорело. Это фулюган Васька на своем драндулете приехал и всю ночь водку пил. По пьянке-то и подожгли дом. Ливень в тот день страшенный был – вот пожар и не разгорелся. Два дома только сгорели, и то нежилые!

Отец у Васьки председателем колхоза был, а сынок в бандиты подался. Ездит по соседним деревням на своей таратайке и магазинщиков данью обкладывает. Кто не платит, того его дружки калечат. Еще говорят, что на большой дороге, куда ты, касатик, хочешь попасть, он озорничает и большие машины грабит.

– А как же милиция, куда она смотрит? – спросил Роман для поддержания разговора.

– У него деверь – начальник районной милиции, дядька в Пензе тоже в милиции начальником работает, – пояснила словоохотливая бабуся.

– Вы начали рассказывать о своем болоте, – перебил Роман: рассказ бабушки о высокопоставленных родственниках хулигана и бандита Васьки его совершенно не интересовал.

Бабушка сразу поняла намек и продолжила рассказ о своем болоте, которое, похоже, она знала хорошо.

– Болото, сынок, оно живое. Ежели ты с добром по нему идешь, то обязательно пропустит и даже кочку из-под воды вытащит. Ступай спокойно, добрый человек. Когда после войны начали строиться, так ни одну грузовую машину не засосало. А в пятьдесят первом году в нашу деревню приехал на «Додже» эмгэбэшный чин дядьку моего арестовывать, так сгинул на ровном месте. Как корова языком слизнула. Три комиссии приезжало следователей, так ничего и не нашли. Как раз на том месте это произошло, где сегодня болото Васькину машину прихватило.

– Чудеса вы, бабушка, какие-то рассказываете, – засомневался Роман, притормаживая перед огромной лужей, занявшей всю дорогу.

Он начал справа объезжать лужу, и в это время собачка оглушительно гавкнула.

От испуга Роман затормозил и, повинуясь безотчетному чувству, вывернул руль влево.

Объезд лужи завершился благополучно.

– Умный ты, касатик! – похвалила бабушка непонятно кого. То ли она хвалила Романа, то ли свою собаку.

Задавать вопросы Роман не стал, продолжая аккуратно вести машину, но скорость снизил.

На развилке бабушка тронула Романа за правое плечо. И Торопов послушно свернул машину вправо.

Лес тем временем становился все гуще и гуще. Деревья сплошным частоколом стояли по обеим сторонам дороги, практически без просветов.

Сама дорога превратилась в очищенную от деревьев полосу, заросшую зеленой травой, от которой то вправо, то влево отходили узкие просеки, по которым и легковушка типа «Жигулей» с трудом протиснулась бы.

Повинуясь легоньким касаниям бабушкиной ручки, машина то ехала прямо, то сворачивала. Сориентироваться на этих зеленых дорожках, поворачивающих то вправо, то влево, не смог бы даже Чингачгук – Большой Змей со своим индейским опытом, столько раз машина меняла направление. Один раз Роману показалось, что по этому месту они уже проезжали, но он промолчал, решив, что задавать лишние вопросы не следует.

Начал накрапывать дождик, и Роман включил дворники и габаритные огни.

– Еще минут пять, касатик, и приедем, – обнадежила бабушка.

Громадный пес, сидевший неподвижно на переднем сиденье, заворочался и энергично махнул похожим на веник разлапистым хвостом.

Дорога из зеленой превратилась в песчаную, и тут дождь хлынул стеной.