Автор книги: Анатолий Терехов
Жанр: Культурология, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 10 (всего у книги 78 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]
Ойсин вновь призвал отомстить сидам за убитых, и Финн повёл фениев в поход.
Энгус, увидав со стен крепости грозное войско, просил Финна не губить сидов. Но вождь фениев был неумолим:
– Ты должен ответить за кровь погибших наших воинов и собак, и твой народ понесёт заслуженную кару!
На это король сидов ему ответил:
– О Финн, ты печалишься о гибели своих людей и собак, а я потерял славного сына. Чёрный кабан был не просто кабан – это был мой сын. И с ним было ещё сто десять пригожих королевских сыновей. А тебе, кровожадный Бран, не иметь больше удачи на охоте, не загнать отныне ни единого оленя, ибо ты погубил моего сына – утешение и опору на старости лет.
Разгневался Финн на такие слова Энгус а.
– Коли так, Энгус, предам я огню все селения сидов, на востоке и на западе!
– Коли так, Финн, не видать тебе побед в сражениях – будут вырастать перед тобой деревья и громоздиться камни!..
Долго длилась ожесточённая перебранка. Наконец, мудрый Ойсин сказал:
– Негоже доблестным мужам уподобляться сварливым жёнам. Пусть гнев и обида покинут ваши сердца, и тогда вновь ваша дружба станет залогом мира и согласия между фениями и сидами. Лучше на хмельном пиру проливать вино, чем в бою – людскую кровь!
Всем запали в душу рассудительные слова Ойсина, даже самым отчаянным драчунам, и между фениями и сидами вновь воцарился мир.
В те далёкие времена мир земной, обычный соприкасался с миром иным, потусторонним. Был тот мир для людей таинственным, волшебным и часто враждебным.
Далеко от берегов Ирландии, на западе, а может, на севере, в зелёных водах безбрежного океана лежали чудесные острова. Там царила вечная весна, природа там была прекрасна и щедра, там не было печали, болезней и смерти, а островитяне жили в радости и довольстве, предаваясь сладким утехам и пирам. Те далёкие края называли по-разному: Эмайн, Аваллон, Страна Юности (см.: Кон Аннон). Однако в той же стороне можно было встретить острова, на которых обитали кровожадные фоморы – безобразные великаны, заклятые враги ирландцев. Или остатки некогда могущественного племени Фир Болг, в незапамятные времена населявшего Ирландию. А в холмах Эрин, как называли ирландцы свою родину, жили волшебные сиды, потомки племён богини Дану, тоже когда-то владевших этой страной.
Воины Финна время от времени сталкивались с подобными созданиями и каждый раз испытывали смешанные чувства удивления и страха, восторга и опасности. Такие встречи могли произойти в любом месте, но чаще всего случались на охоте.
…Ранним утром, когда всё вокруг тонуло в густом тумане, фении во главе с Финном выехали на охоту. Вскоре туман рассеялся, и на опушке леса охотники увидели быстро приближавшегося невиданного зверя, которого преследовала дама в красных одеждах. У зверя, похожего на оленя, была морда вепря, тонкие ноги и длинные рога. На его боках сияли две луны. Со скоростью ветра пронёсся он мимо фениев.
Финн остановил мчавшуюся за ним охотницу и спросил, что это за диковинный зверь.
– Не знаю, – недовольно ответила Красная Дама, тяжело дыша, – я за ним гонюсь уже месяц, боясь упустить. Я должна бежать за ним, пока он не упадёт, иначе я умру и умрут мои три сына, храбрее которых нет никого на свете.
– Мы поможем тебе загнать его, – предложил Финн.
– Нет, и не пытайтесь. Даже я не могу поспеть за ним, – возразила Красная Дама.
– Но мы должны узнать, кто он такой.
– Если ты и твои воины будете мне мешать, я свяжу вас, – раздражённо ответила Красная Дама.
– Попридержи язык, – не сдержался Финн. – Я – Финн, сын Кумхала, предводитель фениев, которых ещё никто не побеждал в сражениях!
– Будь здесь мои сыновья, они бы всех вас одолели! – вызывающе заявила дама.
Уязвлённый Финн протрубил в охотничий рог и громко повелел:
– Все – в погоню за зверем!
Едва он это прокричал, как Красная Дама превратилась в огромную змею и поползла на него. И было бы Финну совсем худо, если бы не молниеносный бросок Брана – он схватил гадину за шею и начал её терзать. Однако Финн удержал пса от расправы и, вытащив нож, приставил его к горлу мерзкого чудовища. Змея в страхе замерла, а затем плаксивым голосом попросила пощады, сказав, что негоже обижать бедную, одинокую даму. Финн убрал нож и велел гадине убираться прочь. Приняв свой прежний облик, Красная Дама понуро поплелась в лес. А Финн и Бран кинулись догонять своих товарищей, неутомимо преследовавших диковинного зверя. К вечеру они присоединились к фениям, и погоня продолжалась всю ночь. Утром следующего дня зверя удалось ранить, и он забрызгал кровью своих преследователей. Это только раззадорило фениев, хотя их силы были уже на исходе. Но слабел и зверь. Неутомимый Бран это почувствовал и удвоил свои усилия. В полдень он заставил зверя повернуть, затем ещё раз повернуть, и загнанный зверь, чувствуя свой близкий конец, издал страшный рёв и рухнул наземь. Вскоре подбежали охотники и увидели возле Брана распростёртого высокого мужа. Он был мёртв.
Тишину, в которой слышалось только шумное дыхание фениев, внезапно нарушила невесть откуда взявшаяся Красная Дама:
– О Финн, ты убил короля фирболгов. И много страданий принесут тебе и твоему народу его подданные. А я теперь отправляюсь в Страну Юности и предлагаю тебе отправиться вместе со мной.
– Благодарю, но я не оставлю свою землю, даже если мне предложат все сокровища мира, – ответил ей Финн.
– Ну что ж, жаль только, что вам придётся возвращаться домой без добычи, – притворно вздохнула чародейка в красном. – Впрочем, вон под тем деревом я вижу отличного оленя и сама подниму его для вас.
Красная Дама громко свистнула, и огромный олень испуганно вскочил и помчался прочь. Отряд фениев, спустив гончих, бросился за ним.
Фении долго преследовали зверя, но настичь его не смогли. И тут снова явилась Красная Дама и сказала Финну:
– Твои охотники устали, гоняясь за оленем. Отзови своих собак. Пусть поработает моя малышка.
После этих слов Красная Дама бережно опустила на землю крохотную белоснежную собачку. Пушистый комочек проворно исчез в кустах, и вскоре из чащи послышался предсмертный хриплый рёв поверженного оленя. А собачка вернулась к своей хозяйке и, облизав окровавленную пасть, шмыгнула ей под плащ.
Изумлению фениев не было предела. Но когда Финн повернулся к Красной Даме, чтобы выразить своё восхищение, той уже и след простыл.
Догадываясь, что олень заколдован, фении не стали его забирать и впервые вернулись домой с пустыми руками…
Бран мог бы вспомнить ещё немало таких историй.
Скажем, когда во время охоты у холма Кешкорран Финн и его воины безнадёжно запутались в нитях заколдованной пряжи, которую пряли в пещере три злобных, отвратительных ведьмы. Это были дочери короля сидов, в чьи охотничьи угодья ненароком вторглись фении…
Или случай на охоте в горах Слиаб-Каллион. Финн, скакавший за оленем, которого преследовали Бран и Скеолан, неожиданно выехал к маленькому лесному озеру. На его берегу горько рыдала дева. Она попросила Финна достать со дна озера её любимое золотое колечко. Вождь фениев нашёл злополучную пропажу и, не выходя из воды, протянул её деве. Та взяла кольцо и сразу же прыгнула в воду. Удивлённый её поступком Финн вышел на берег и повалился как подкошенный, ибо превратился в немощного, дряхлого старика. И даже Бран не смог его узнать…
Был на долгом веку Брана ещё один случай, о котором он не любил вспоминать…
Произошло это в те времена, когда золотая борода Финна уже стала серебряной и он, в очередной раз овдовев, решил найти себе супругу. И не какую-нибудь вдовушку, а юную, цветущую деву. Выбор пал на дочь короля Кормака, красивую, но своенравную Грайне.
Получив предварительное согласие Кормака на брак, Финн с отрядом фениев прибыл в столицу свататься. На пиру, устроенном по такому случаю, разборчивая невеста, посмотрев на седого, морщинистого жениха и на сидевших рядом с ним молодых, красивых фениев, решилась на отчаянный шаг. Она обнесла всех участников пира чашей с вином, в которое было подмешано сонное зелье. Лишь Ойсина и Диармайда миновала чаша сия. Когда за столом все уснули, Грайне подошла к сыну Финна и предложила ему свою любовь. Но возмущённый Ойсин отказал ей. Показным было огорчение королевской дочери, отвергнутой Ойсином, ибо истинным её желанием было завоевать сердце Диармайда.
Воистину прекрасным был этот сильный и храбрый муж. Его стройный стан и могучая грудь, его вьющиеся тёмные волосы и румяные щёки на смуглом лице, его алые губы и дивные синие глаза не давали покоя многим девам и жёнам Ирландии. Однако и красавец Диармайд не принял её любовь. Тогда Грайне, сдерживая гнев и обиду, сверкнула очами и молвила: «О Диармайд! Если ты сегодня же вечером не уведёшь меня из этого дома, я наложу на тебя проклятье, и ты никогда больше не сможешь никого полюбить!» Опечаленный Диармайд вынужден был ей подчиниться, и они тайно бежали из королевской крепости.
А утром, узнав о побеге невесты и своего лучшего воина, взбешённый Финн поклялся их убить и бросился в погоню.
В конце концов преследователи настигли беглецов и незаметно окружили лес, в котором те прятались. Ойсин, не желавший смерти своему другу и кузену Диармайду, попросил Брана тайно предупредить ничего не подозревавших возлюбленных о грозящей им опасности.
Мудрый пёс осторожно пробрался в конец войска и оттуда, взяв нужный след, незаметно помчался в лес. Найдя в чащобе шалаш с беглецами, Бран просунул сквозь его ветви голову. Проснувшийся Диармайд посмотрел на тревожно скулившего пса и понял: Финн где-то рядом. Это и спасло возлюбленных от верной гибели (см.: Ядовитые собаки)…
Много бед и напастей испытали на своём веку фении и их собаки. Но из всех, даже самых безнадёжных, передряг они выходили с честью и достоинством. Хотя иногда за это приходилось платить дорогую цену. Как в битве на Белом Берегу – самой кровопролитной из всех битв, в которых когда-либо доводилось участвовать фениям. Тогда на Ирландию напали несметные полчища верховного короля Всех Земель Дайре Донна. Под свои знамёна он собрал почти всех правителей Европы: короля саксов Лугмана Широкий Меч, храбрейшую из всех дев-воительниц, дочь короля Греции Огармах, короля собакоголовых Комура Кривой Меч, короля кошачьеголовых Кайтхенна, сына Болот Мадана Кривая Шея и многих-многих других. Битва длилась год и один день. Когда она закончилась, весь Белый Берег был усеян телами убитых и раненых, а песок и волны прибоя покраснели от пролитой крови. Ни один враг не вернулся домой. Однако страшные потери понесли и фении – немногие из них уцелели в той битве.
Слава о великой победе воинов Ирландии разнеслась по всему свету. Это была вершина ратных деяний фениев. Не было им равных в силе, умении и храбрости. Никто не смел открыто выступить против них.
Но увы! Ничто не вечно под луной. Прошло несколько лет, и счастливая звезда фениев покатилась вниз и вскоре погасла в Габхре – там, где произошла их последняя битва.
Отряд фениев состоял из воинов двух кланов-соперников. Главой одного из них был Голл, предыдущий вождь фениев, а другого – Финн, сменивший его на этом посту после того, как срубил голову демону-поджигателю. Шли годы. Однако не забыл Голл своей обиды на Финна, хоть и присягнул ему на верность. Как не забыл и Финн, что Голл и его братья когда-то убили его отца. И однажды вспыхнувшая между воинами двух кланов пустяковая ссора быстро переросла в открытую вражду, и люди Голла покинули отряд фениев.
В разгоревшейся безрассудной распре гибли все: и воины, и мирные жёны, и собаки. Так, однажды Арт, сын Голла, коварным броском копья в спину убил возлюбленную Финна, светловолосую королеву Берах Брек. А Голл украл у Финна его любимую гончую по кличке Конбег и утопил её в море. Холодные волны вынесли мёртвое тело собаки на берег, и фении, оплакав гибель Конбег, похоронили её на вершине зелёного холма. Затем Голл в кровавой стычке погубил одного из сыновей Финна, Кайрелла, которого случайно встретил на своём пути. Но недолго злодействовал Голл. Вскоре фении загнали его в одну из горных пещер, и он там умер от голода и жажды.
Однако на поредевший отряд фениев обрушилась новая беда. Скончался верховный король Ирландии Кормак Мак Арт, и на престол взошёл его сын – трусливый и жадный Кайрбре. Новый король, не желая платить фениям законную плату, собрал огромное войско и выступил против них. Кайрбре завербовал в свои ряды многочисленных наёмников, и на одного фения приходилось двадцать воинов короля. Решающая битва произошла у местечка Габхр. Она была отчаянной и беспощадной. В ней полегли почти все сражавшиеся воины. Погиб и внук Финна Осгар. Он сразил в смертельном поединке короля Кайрбре, но и сам пал от его руки. В живых осталась только горстка фениев, и среди них – Финн и Ойсин, отец Осгара.
После кровавой рубки Финн нашёл умиравшего от страшных ран Осгара и припал к его груди. Увидав деда, Осгар еле слышно произнёс:
И навеки затих.
Горе обожгло сердце Финна, и никогда не плакавший воин зарыдал. С того дня он уже не знал ни радости, ни покоя.
И совсем скоро его постигла ещё одна страшная утрата.
Это произошло на охоте. Неутомимый Бран гнал на Финна олениху, и она закричала:
– О Финн, ни на море, ни на небе не спастись мне от Брана!
Тронутый её жалобами Финн расставил ноги и велел оленихе пробежать между ними. Но едва Бран тоже попытался проскочить между ногами Финна, как тот их сомкнул и невольно погубил своего любимого пса. Осознав, что произошло, убитый горем Финн склонился над бездыханным Браном, и по его щекам потекли слёзы. Всего лишь два раза в жизни плакал суровый Финн.
Говорят, оленихой была мать Ойсина, незабвенная Саба.
И ещё говорят, что Брана и Скеолана до сих пор можно видеть в лесу на горе Алмуин. Они ждут того часа, когда Финн и его могучие воины стряхнут с себя остатки волшебного сна и явятся, чтобы защитить от врагов свою многострадальную родину – прекрасную Ирландию.
Впрочем, о смерти Брана рассказывают и другое.
«…Однажды на холме заметили снежно-белую лань, копыта которой сверкали, как золото, и все собаки бросились преследовать её, вёл их Бран.
Час проходил за часом, а лань всё бежала, и собаки преследовали её, пока одна за одной не упали от усталости, и не осталось ни одной, кроме Брана. Тогда лань направилась в озеро, и, добежав до высокой скалы, бросилась с неё прямо в воду; благородный пёс прыгнул за ней немедленно и схватил лань, когда она поднялась на поверхность; в тот же миг она превратилась в прекрасную даму[56]56
Это была ведьма воды Кайлех Бирор.
[Закрыть] и, положив руку на голову Брана, затянула его под воду; прекрасная дама и великолепная собака Финна исчезли вместе, и больше их не видели. Но в память об этом событии скала, с которой он прыгнул, именуется Коэгг-и-Бран (Княжество Брана) и до сего дня. Так что имя и память о собаке Финна, о её мудрости и подвигах не были забыты в народе; и многих охотничьих собак всё ещё называют в его честь, ибо считается, что имя это приносит удачу…»[57]57
Уайльд… С. 226.
[Закрыть].
А в горной Шотландии, возле форта Кашли, находится большой камень, напоминающий собачью голову. Местные жители называют его Бхакаин («собачий столб» по-гаэльски). Они верят, что к этому камню привязывали своих собак воины Финна, когда возвращались с охоты.
* * *
Собака есть, да камня нет.
Заживно живёт: и голодной собаки выманить нечем.
Любишь меня, так люби и собачку мою!
Воины
Крупнейший учёный-кавказовед XIX в. Пётр Карлович Услар писал: «Волк самый поэтичный зверь в понятиях горцев. Лев, орёл изображают силу, – они идут на слабого; волк идёт на более сильного, чем он сам; недостаток силы заменяет отвагой, дерзостью, ловкостью; в тёмную ночь бродит вокруг стада, аула, откуда ежеминутно грозит ему смерть… Попавшись в безысходную беду, волк умирает молча, не выражая ни страха, ни боли. Эти свойства характеризуют героя, по горским понятиям… «Короткоухий ты волк, волчий у тебя нрав», – говорит горская девушка, ласкаясь к любезному»[58]58
Услар… С. 9–10.
[Закрыть].
«Геройский, сильный волк», – отзовётся вайнах (чеченец или ингуш) о настоящем джигите. Даргинец о таком скажет, что он может из волчьего глаза достать огонь. А хевсур непременно добавит, что он – волку подобен.
Примечательно то, что слово «волк» кавказцы используют не только для названия зверя и характеристики достойного мужчины, но и в качестве популярного мужского имени, в том числе и мифологических персонажей. «Волк» – так по-русски звучат имена мегрельского героя Гериа, хевсурского предка Мгелиа и осетинского родоначальника нартов Уархага.
Волк на Кавказе наделялся сверхъестественными свойствами, он был символом храбрости, мужества и молодецкой удали. Поэтому кавказских мужчин-воинов уподобляли волкам, а воинский отряд – волчьей стае.
…И начало бой войско Шамиля,
Стали стрелять лучшие храбрецы,
К нападению готова эта стая волков,
– так пели аварцы о сражении в Кавказской войне[59]59
Карпов… С. 163.
[Закрыть].
Когда-то волк был тотемным животным многих кавказских племён, и люди искали у него покровительства, защиты и помощи на поле брани. Осетинские воины, например, обращались к предводителю волков с такой молитвой: «Тутыр, силосокрушающий ты еси, и (если) нас кто одолевать будет, его силу сокрушающим ты чтобы был, чтобы никто нас не одолел»[60]60
Карпов… С. 163.
[Закрыть]. (О Тутыре см.: Повелители псовых)
В горах, как известно, время течёт медленно, поэтому там сохранились верования и обряды, которые когда-то были присущи многим народам мира. Историки утверждают, что в древние времена культ волка был широко распространён на большей части Евразии и Северной Америки. И тому есть немало доказательств. Вот некоторые из них.
Хеттский царь Хаттусилис I (XVII в. до н. э.) призывал своих воинов быть едиными, как «род волка»; у скифов и древних иранцев молодые члены мужского союза именовались двуногими волками-псами; древнеисландские тексты изображают воинов в волчьих шкурах и кричащих, как собаки.
В жизнеописании Вахтанга I Горгасала (Горгослани), жившего в V в., грузинский историк XI в. Джуаншериани сообщал: «А Вахтанг соорудил себе шлем из золота и изобразил спереди Волка, а на обратной стороне – Льва. И устремился он туда, где сдавали силы грузин, и под его натиском падали воины персидские, словно онагры под натиском львов. Впредь персам стало невмочь противостоять ему, ибо запомнили того, у кого выведены (на шлеме) Волк и Лев и при виде Вахтанга восклицали: «Остерегайтесь головы Волчьей». После этого и нарекли Вахтанга Горгасалом»[61]61
Карпов… С. 163.
[Закрыть]. (От персидского гургсар – «волкоголовый».)
Тут следует заметить, что грузинский царь не был оригинальным: задолго до него галльские воины уже украшали свои шлемы волчьими головами, причём не искусственными, а вполне натуральными. Позже «волчьеголовые» (улъфхедины) сражались и в рядах норвежских конунгов.
В Древнем Риме, как известно, волку покровительствовал воинственный Марс. Изображение этого зверя было одной из эмблем римского легиона. Римляне искренне считали, что своей победой в Умбрии над галлами в 195 г. до н. э. они обязаны волку, которого бог войны послал в ряды неприятеля.
Традиция почитания волка-воина продолжилась и в средневековой Европе. Сказание о Нибелунгах сообщает, что германские воины, стремясь приобрести лучшие свойства волка, зажаривали и ели его мясо.
В XV в. был основан рыцарский орден Волка, а жители Брюйера в Пикардии, защищавшие свободу и независимость своей коммуны, гордо именовали себя «волками Брюйера».
Яркую страницу в летопись «волкопоклонства» вписали средневековые скандинавские воины берсерки. «Медвежьи шкуры» (так можно перевести это слово с древненорвежского) считались воинами самого Одина. Они бросались в бой без кольчуг, в одних медвежьих или волчьих шкурах, а иногда даже обнажёнными. Берсерки сражались как бешеные собаки, в исступлении кусая свои щиты и воя, как дикие звери. Они были сильны как медведи и свирепы как волки, их не могли остановить ни огонь, ни железо. Они убивали противника одним ударом. Согласно исландским сагам, отец самого прославленного берсерка был человеком-волком и разрывал врага зубами. Под стать берсеркам были и ульфхеднары – «одетые в волчьи шкуры». В войске первого короля Норвегии Харальда I Хорфагера (ок. 850 – ок. 933 гг.) находился отряд ульфхеднаров – они сражались так же яростно, как и волки[62]62
Роузен… С. 183.
[Закрыть].
Итак, люди во все века восхищались силой и отвагой волка, пытались перенять его бойцовские качества, старались ему подражать, но… в силу понятных причин, этот воинственный зверь, в отличие от его младшего родича пса, в реальных боевых действиях никогда не участвовал.
О том, что в древности воевали не только люди, но и собаки, нам известно в основном от античных авторов. Разумеется, не всё написанное ими можно принимать на веру. Некоторые свидетельства древних сочинителей вызывают сомнения (например, истории с Перитом или Сотером), некоторые – недоверие (скажем, то, что в Индии собаки шли в бой с факелами на спинах), а есть и такие, которые можно смело причислить к откровенному вымыслу (как то, что собака отца Александра Македонского сама бросилась в погребальный костёр хозяина – совершенно понятно, она там оказалась не по своей доброй воле). Вместе с тем критическое осмысление имеющихся фактов неоспоримо доказывает: в давние времена собаки-воины существовали. Наглядным подтверждением тому служит, в частности, барельеф на знаменитом столбе Марка Аврелия: на нём изображена битва, в которой рядом с людьми сражаются и собаки. Есть и другие примеры.
Персидский царь Камбиз в 525 г. до н. э. завоевал Египет, в его войске сражались крупные и мощные догообразные собаки.
В 480 г. до н. э. другой персидский царь, Ксеркс, напал на Грецию и получил сокрушительный отпор: его флот был уничтожен в знаменитой битве при Саламине, а войско разбито спартанцами. В результате множество персидских псов-воинов попало в плен. Предприимчивые греки принялись разводить трофейных догов в местности Молоссия, поэтому их стали звать молоссами. Эти агрессивные, больших размеров собаки успешно сражались вместе с греческими воинами на поле битвы, в т. ч. и в армии Александра Македонского. Воевали доги и в рядах германцев. К ним они попали, скорее всего, от аланов. О том, что у этого скифского племени были обученные военному делу псы, сообщает Адам Бременский. Рассказывая в четвёртой книге своей «Истории гамбургских архиепископов» о живущих на Руси кинокефалах, он пишет: «Там живут также те, кого называют аланы или албанцы… жестокие стражники, появляющиеся на свет седыми… Их отчизну защищают собаки. Когда наступает время сражаться, они выставляют войско собак»[63]63
Волшебные страны… С. 294–295.
[Закрыть]. Германцы завезли своих псов на Британские острова; там их стали звать мастифами.
Боевые собаки, по свидетельству историков, широко использовались в Ассирии и Вавилоне, были в полчищах Дария, в войсках кельтов, гуннов и тевтонов. Как уже упоминалось, применяли их и в Индии: Александр Македонский, например, получил в дар от индийского царя Сопейтие 156 военных собак.
«Древние римляне не знали боевых собак. Они познакомились с ними во время военных походов в Грецию, а затем на севере – в войне с германцами и в Британии. В войне с римлянами германцы использовали в бою сотни таких собак. Тело дога при этом было покрыто бронёй, предохраняющей от ударов копья. Кроме того, у собак на шее был специальный «воротник» с железными шипами. Известно из рукописей, что римский предводитель войска Гаюс Мариус столкнулся однажды с такими собаками. Он был уже уверен в своей победе над германцами, как вдруг на солдат набросились огромные доги, обратив отряды в бегство. Имеются сведения, что доги с большим упорством защищали от врагов крепость Вагенбург, где были женщины и дети. Целых два дня длилось сражение, прежде чем римлянам удалось всё же победить четвероногих верных защитников. Римские отряды дошли до Британии. Здесь они встречались с древними широкогрудыми и широкомордыми мастифами. Мастифы были ещё сильнее и агрессивней, чем уже известные римлянам молоссы.
Позаимствовав боевых собак, римляне и сами стали использовать их в военных целях. В бою собаки составляли первую шеренгу, во второй шли рабы, а в третьей – воины»[64]64
Корабельников… С. 90–91.
[Закрыть].
Итак, хвостатых бойцов облачали в доспехи и вооружали. Полные доспехи состояли из металлического панциря, закрывавшего спину и бока собаки, кольчуги, предохранявшей грудь, верх предплечий и живот, и металлического шлема. Оружием служили острые шипы и лезвия, крепившиеся к ошейнику и шлему. Этими шипами и лезвиями пёс колол и рассекал тела вражеских воинов, перерезал лошадям сухожилия и вспарывал им животы. Справиться с защищённой, сильной и хорошо обученной боевой собакой было крайне сложно. Изображение такой собаки – в чешуйчатом панцире и колючем ошейнике – представлено на одном из барельефов из Геркуланума.
Псы-вояки, наряду с пехотой, кавалерией и боевыми слонами, принимали участие и в знаменитом переходе Ганнибала через Альпы в 218 г. до н. э. во время Второй Пунической войны. Они были приучены бросаться на неприятеля и хватать лошадей вражеских всадников за ноздри.
Не оставляли собаки военного дела и в последующие века.
Настоящее собачье сражение произошло во время войны Испании с Францией при осаде Валенсии: там в боях с обеих сторон участвовало около 5000 собак – на каждого обычного воина приходился один хвостатый! Если верить Марко Поло, столько же боевых псов было и у хана Хубилая.
В английской армии мастифы использовались для боевых действий вплоть до середины XVI в.
Беззаветно сражались собаки и в мировых войнах – Первой и Второй. К этому времени они уже освоили многие военные профессии: подрывников, сапёров, разведчиков, связистов, санитаров; в некоторых армиях им даже присваивались воинские звания.
Неоценимы заслуги собак на полях сражений: они уничтожили множество врагов и неприятельской военной техники и вооружения, спасли тысячи человеческих жизней. Советские собаки-санитары, например, вывезли с поля боя около 700 тысяч раненых! А чемпион минно-розыскного дела «ленинградец» Дик (колли) вместе со своим хозяином обезвредил 12 тысяч мин!
Перепадали хвостатым воинам и награды. Например, чёрный бородатый спаниель по кличке Мусташ, сражавшийся в полку гренадеров наполеоновской армии, был награждён медалью за отвагу. Когда молодой солдат, нёсший полковое знамя, был смертельно ранен и его окружили враги, Мусташ под огнём бросился к нему и вынес знамя. Храбрый пёс был убит пушечным ядром в 1811 г. при осаде Бахоса. Он был похоронен прямо на поле сражения, и над его могилой поставили памятный камень с лаконичной надписью: «Здесь покоится храбрый Мусташ»[65]65
Буш… С. 228–229.
[Закрыть].
Случались в «военно-собачьей» истории и курьёзы. «Любимая левретка воинственного прусского короля Фридриха II участвовала вместе с ним в сражениях Семилетней войны. Король любил свою собаку, приказывал слугам обращаться к ней почтительно на «вы». Когда Бише, так звали любимицу короля, в 1745 году попала в сражении с австрийцами в плен, то король сильно обозлился, разбил врага и в том же году, по условиям Дрезденского мирного договора, потребовал себе в вотчину Силезию и… возвращения дорогой ему сердцу левретки!»[66]66
Пономарёв… С. 95–96.
[Закрыть]
Разумеется, псовые сражались не только в реальных битвах, но и в мифических.
В Древнем Египте с силами мирового зла (в лице Сета и его приспешников, а также потусторонних чудовищ) храбро бились шакал Анубис, волк Упуат и пёс Исдес.
В Вавилоне престарелая, но очень активная богиня Тиамат решила отомстить молодому поколению богов за то, что они убили её супруга, и с этой целью создала одиннадцать кошмарных чудовищ, среди которых был и Свирепый Пёс. Однако в решающей битве Тиамат и её ужасное войско были разгромлены предводителем богов Мардуком. Побеждённая богиня была рассечена на две части (из них Мардук сотворил небо и землю), а её чудовища были пленены и заточены в подземелье.
В Древней Индии во время вражды между Пандавами и Кауравами (см.: Восхождение) «ощетинившиеся» волки вкупе с местными демонами (ракшасами, пишачами и ятудханами) пытались сожрать кауравского героя Карну, но это им не удалось.
Не побоялся сразиться с самим Геркулесом двухголовый пёс Орф.
Полегли в неравном бою 49 молоссов, с беспримерным мужеством защищавших родной Коринф; чудом остался в живых только Сотер, предупредивший двуногих защитников о нападении врагов.
Храбро сражался в многочисленных битвах любимый пёс Александра Македонского Перит.
Настоящими воинами показали себя ирландские псы Айльбе, Бран, Скеолан и другие.
А вот каким чудо-псом обладал кельтский бог солнца Луг:
Тот достославный пёс
Непобедимым был на поле брани;
Он был дороже всех сокровищ.
Носясь по полю огненным клубком.
Тот пёс был знаменит особым даром
(А дар тот был превыше всех других):
Лишь стоило ему в ручье омыться.
Как воды в нём текли вином и мёдом.[67]67
Цит. по кн.: Кельтская мифология. М., 2002., гл. 5.
[Закрыть]
Ужасный волк Фенрир в единоборстве проглотил скандинавского предводителя богов и людей Одина.
Подлинными героями проявили себя безымянные собаки – соратники Хальвдана.
А в Центральной Азии потомок правящего тангутского рода Рагу – пёс Нриунриу победил могучего тигра и выдрал у него когти[68]68
МНМ. Т. II… С. 493.
[Закрыть].
В Англии в боях против драконов вместе с рыцарями мужественно сражались и их псы (см.: Убийцы)…
Много водится на мифологическом белом свете воинов-собак – обо всех и не расскажешь. Но ещё об одной – настоящей и безымянной – всё же поведаем.
…Когда после сражения Наполеон увидел на залитом лунным светом поле собаку, которая лежала рядом с убитым хозяином, облизывала его лицо и выла от горя, он сказал: «Наверное, у этого солдата было много друзей и дома, и в полку. Но вот он лежит, всеми покинутый, и лишь собака осталась ему верна. Я без волнения смотрел на битвы, решавшие будущее народов. Я спокойно отдавал приказы, приводившие к гибели тысячи людей. А сейчас я действительно взволнован, взволнован до слёз. И из-за чего? Из-за горя простой собаки»[69]69
Буш… С. 58.
[Закрыть].
Нет на свете ничего более отвратительного и страшного, чем когда люди убивают людей. Это понимают даже собаки.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
