Текст книги "Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия"

Волк-живоглот

Персонаж бретонского фольклора, кровожадный оборотень-людоед.

В одной старинной легенде, которыми так богата Бретань, рассказывается о приключении некоего юноши по имени Персоник. Был он высоким, стройным и пригожим парнем, а по натуре – смелым и находчивым. Кроме того, Господь наделил его добрым и отзывчивым сердцем.

Отец Персоника, будучи зажиточным крестьянином, перед смертью завещал ему только кожаную плётку. И больше ничего. Случилось это потому, что Персоник, на свою беду, был в семье младшим сыном. А по обычаям того времени всё движимое и недвижимое имущество покойного переходило к старшему сыну.

Однако Персоник не унывал. Получив свою долю наследства, он простился с братом, засунул краюху хлеба за пазуху, повесил плётку на шею и зашагал по пыльной дороге, сам не зная куда.

Очень скоро он убедился, что плётка у него не простая, а волшебная. Об этом он узнал совершенно случайно, когда, притомившись, сел у ручья отдохнуть. Пустое брюхо заставило его думать только об одном: где раздобыть денег, чтобы утолить мучительный голод. Занятый невесёлыми мыслями, он краем глаза заметил, что конец плётки упал в ручей. Через мгновение Персоник ощутил сильный рывок и сам чуть не свалился в воду. Придя в себя, он увидел огромного лосося, который неистово бился на конце плётки. Вытащив рыбину, изумлённый юноша вновь забросил плётку в ручей и достал оттуда большого угря. Вот так невольный рыболов открыл удивительные свойства отцовского наследства, а заодно и решил проблему обеда.

Позже плётка показала и другие чудеса. Она, например, задала основательную трёпку мошенникам, которые пытались её похитить. А как-то раз даже оживила мертвецов.

Узнав, на что способна его плётка, Персоник стал беречь её пуще глаза.

Однажды Персонику повстречался дремучий лес. «Долго он шёл, а лес становился всё гуще. Вдруг послышался собачий лай, всё ближе и ближе. Персоник остановился и вскоре услышал, как лес расступается перед целой сворой псов. Вдруг перед его глазами промчался огромный волк, глаза и пасть которого горели огнём. Голова у него была огромная, как у быка.

Тут же примчал какой-то всадник, который скакал навстречу волку. Зверь обернулся, увидел, что собаки его нагоняют, разбежался и вцепился коню в самое горло. Конь рухнул, увлекая всадника на землю. Но не конь был нужен волку: он вскочил на спину всаднику. Персоник схватил свою плётку. Но тут примчались собаки – их было то ли десять, то ли двенадцать. Персоник и шагу не успел сделать, как они кучей навалились на волка, и бедный всадник оказался погребён под телами животных. Как можно было помочь ему? Но волк и не думал убивать всадника. Он накинулся на собак и, подавшись назад, стал от них отбиваться. Волк был матёрый, нечего сказать. Персоник подошёл к охотнику, лежавшему в крови около своего коня. Ранен он был не сильно: больше пострадали конь и собаки. Он тут же обрёл дар речи и спросил:

– А с волком что? Волка поймали?

– Я точно не знаю, – ответил Персоник, – он убежал, а вслед на ним и собаки.

– Его надо поймать, – заволновался охотник. – Обязательно! Но что же делать! Лошадь моя околела! Отдам жизнь и всё моё добро тому, кто этого волка поймает!

– Если хотите, оставайтесь здесь, – предложил Персоник, – я побегу за ним с плёткой.

– С плёткой, бедный ты мой! – несмотря на боль и ужас, охотник усмехнулся, – с плёткой! Этого волка не берут ни собачьи зубы, ни стрелы. Что ему твоя плётка! А если этот зверь не умрёт, то – о Господи! – умрёт моя дочь!

Охотник был в отчаянии.

– Этот волк убил уже тридцать одну девушку за последние несколько лет, и все они были богатыми наследницами. В окрестностях осталась только моя дочь, и, пока жив этот волк, я живу в постоянном страхе за неё. Но сколько на этого зверя ни охотились…

Но пока он говорил, Персонику в голову пришла мысль:

– Нужно мне убить этого волка.

И, не слушая больше жалоб охотника, размотал плётку и побежал по собачьим следам.

По лесным тропинкам была разбрызгана кровь, и Персонику нетрудно было найти дорогу. Но не волк оставлял свою кровь на земле: и там и сям валялись тела собак. Персоник было забеспокоился, не оторвался ли волк далеко от него, как вдруг услышал впереди вой и лай. Тогда он побежал со всех ног.

Волк терзал последних двух собак, когда подбежал Персоник со своей плёткой. Один удар – и волк свалился на землю. Удивительное дело: волк был жив, силы его не иссякли, а было их у него столько же, сколько у здоровенного быка. Но ни зубы, ни когти в ход не пустил. Убить его Персоник не мог и поэтому намотал плётку на голову зверю.

– С моей плёточкой, – сказал он сам себе, – мне никакая опасность не страшна.

И повёл за собой волка, безобидного, словно ягнёнок. Однако зверь никак не шёл туда, куда вёл его Персоник. Каждый из них тянул в свою сторону. Персоник не мог ни отпустить плётку, ни выпустить зверя, так что пришлось ему идти за волком. И вот злодей пошёл вперёд, а Персоник зашагал за ним.

Надо сказать, Персоник немного растерялся и стал озираться по сторонам, ведь, как говорил охотник, этот волк ни хитростью, ни выдумкой не уступал самому Дьяволу. Он шёл не по тропинке, не по дорожке, а петлял по лесу, туда и сюда, так что ремень плётки натягивался, а Персоник еле успевал смотреть себе под ноги, чтобы не упасть.

«Вот так прогулка, – думал он. – Сам не знаю, куда иду. Похож сейчас на слепого, только вместо собаки-поводыря у меня волк».

А лес становился всё темнее. По сторонам виднелись камни, поросшие мхом, росли огромные деревья, и нигде не было никаких тропинок. Ясно было, что люди забредали сюда нечасто.

– И как я только смогу отсюда выбраться? – думал Персоник. – Ну что, мерзкий волк, я никуда больше не пойду!

И волк, будто слушался человеческих слов, остановился. Перед ним была расщелина, которая казалась глубокой. Большая скала нависала над отверстием и закрывала свет.

– Ну всё, мерзкий зверь, – крикнул Персоник. – Уж, наверное, не для того, чтобы здесь торчать, ты сюда меня привёл?

Волк ничего не ответил, а разбежался и прыгнул в колодец. Такой подлости Персоник не ожидал. Он как следует держался за плётку и поэтому вниз головой полетел вслед за волком. Падая, он уцепился ногтями за скалу. Но только и смог, что оторвать от неё немного мха и плюща.

Персоник, как можно догадаться, приземлился не очень удачно – ведь колодец был глубоким. А вот волк, похоже, привык к таким прыжкам и упал как надо: на все четыре лапы, семь раз перекувырнувшись в полёте. Он тут же попробовал убежать, но Персоник хорошо держал плётку и не выпускал её. Растянувшись во весь рост, он не мог пошевелиться: то ли мёртвый, то ли без сознания. Волк поддевал Персоника и носом, и лапами, чтобы освободиться. Но не тут-то было! Жив был Персоник или нет, а плётку свою держал крепко.

Тогда волк сунул лапу себе в пасть и завыл, как всегда воют волки, когда попадают в ловушку. Стены колодца задрожали, загудели, так что очнулся Персоник от этого шума.

Он вздохнул и выпустил плётку, чтобы протереть глаза. И тут же волк, словно того и дожидался, отскочил к стене, где виднелась какая-то нора. Но Персоник, хоть и был без чувств за минуту до того, быстро пришёл в себя.

Нора была узкой, и волк не мог быстро пробираться по ней. Когда из норы торчал уже только хвост зверя, Персоник ухватился за него обеими руками… Волк тянул Персоника за собой, так что тому пришлось ехать за зверем на брюхе… Вдруг за поворотом показалась комната… Тут Персоник и ухватил снова рукоять своей плётки, решив, что теперь уж ни за что её не выпустит…

Комната, в которой он очутился, была необычной… В стенах было прорублено тридцать две двери, и тридцать одно имя было написано на них; лишь одна была безымянной. Прямо перед собой Персоник увидел надписи «Анжелина», «Гвиния», а дальше – «Дофина». Он вспомнил о девушках, которых некогда, по словам охотника, утащил волк, а когда заметил дверь без имени, то понял: на ней будет написано имя дочери охотника, если только она попадёт сюда.

«Если бы только я мог, – подумал Персоник, – заставить этого мерзкого зверя привести мне всех девушек, которых он здесь запер, я бы совершил подвиг и прославился. А что, раз я уж сюда забрался, то отступать мне некуда. Осталось только осмотреться, – может, удастся выведать, как здесь что устроено».

Волк тем временем сидел смирно, облизывая лапу, и иногда исподлобья поглядывал на Персоника. А сидел он на каком-то деревянном кругляше, на который Персоник поначалу даже не обратил внимания.

Персоник прислушался: может быть, удастся услышать чей-нибудь голос? Но ни один звук не долетал из-за дверей, за ними было ещё тише, чем под могильными плитами, где гниют тела мертвецов.

Не выпуская плётки из рук, Персоник не мог никуда отойти от волка, ведь волк слушался только кожаного ремешка. Привязать волка тоже было нельзя, ведь тогда у Персоника не будет в руках плётки, то есть власти над зверем, и тогда – кто знает, чего можно ожидать? Лучше всего было бы, конечно, убить волка, но как тогда выбраться из норы?

Что же делать?

А волк время от времени скалился, как будто смеялся, издеваясь: «Ничего, рано или поздно моя возьмёт!»

Что и говорить, невесело было Персонику. Он обошёл комнату кругом, постучал во все двери, потряс их изо всех сил. Но как их открыть, ведь ни в одной не было ни ключа, ни даже замочной скважины! Обойдя все двери, Персоник вернулся к волку и приказал ему:

– Выведи меня отсюда по прямой дороге!

Волк взглянул на него искоса, всем видом своим говоря: «Да неужели?» Персоник хорошенько дёрнул плётку:

– Пошевеливайся, мерзкое животное!

Волк встал и лениво прошёлся по комнате, после чего снова уселся на деревяшку. Тогда Персоник, разозлившись, принялся пинать его ногами. Волк показывал зубы и подвывал, но от этого удары ещё сильнее сыпались на него. Плётка натягивалась и, наконец, соскользнула с головы зверя. Всё, Персоник, все труды твои пошли прахом!

Почувствовав себя на свободе, волк набросился на Персоника, как на овцу. Персоник не успел даже замахнуться плёткой и упал на землю. Однако, падая, он задел деревянный кругляш, который стоял посреди комнаты. И тут – удивительное дело! – деревяшка дважды повернулась под его рукой, и тут же все двери распахнулись. Волк злобно взвыл, но Персоник успел накинуть плётку ему на голову. И тут же волк стал послушнее ягнёнка. Персоник подождал: не покажется ли кто-нибудь из-за дверей, но никого не увидел и ничего не услышал.

– Хорошо! – сказал он. – Теперь пойдём за мной, мерзкий зверь, а то как бы ты не запер все двери, лишь только я окажусь в другой комнате. – И поволок волка за собой.

Не задумываясь, он медленно вошёл в комнату, на двери которой было написано «Дофина», стараясь не шуметь и надеясь что-нибудь найти.

Удивительное и забавное это было зрелище: Персоник и идущий следом за ним волк, шагающий в тишине и поворачивающий нос то в одну, то в другую сторону тёмного хода.

А ход становился всё темнее и темнее… Ещё немного – и Персонику пришлось идти на ощупь… Вдруг впереди будто загорелась красная звёздочка: там был свет. Персоник и обрадовался, и обеспокоился. Подойдя поближе, он увидел лучину, втиснутую между двух камней стены перед порогом.

– Есть здесь кто-нибудь? – спросил сам себя Персоник. – Может быть, за порогом – девушка?..

Он взял лучину и стал искать ключ или дверную ручку. Но ни того, ни другого не нашёл, но дверь оказалась незапертой: стоило толкнуть её, и она открылась. Персоник, с лучиной в одной руке, с волком на привязи – в другой, стал вглядываться в темноту комнаты. Света там было не больше, чем в мешке. Но тот, кто был в комнате, наверное, заметил свет, потому что Персоник услышал тихий стон, грустный, как предсмертный вздох голубки. Волк заворчал, Персоник ткнул ему в морду лучину. Но тот, кто стонал в темноте, услышал рычание волка: голос тут же умолк. С лучиной в руке Персоник вошёл в комнату и обошёл её кругом. И вот, на полу в дальнем углу, увидел девушку. Она лежала без чувств на ветхом полотне. Волосы её были растрёпаны, а лицо было мертвенно бледным. Персоник приподнял девушку с земли, и только тут с ужасом заметил, что у неё была только одна рука и одна нога. Первое, что решил сделать Персоник, – это отнести девушку в среднюю комнату, но волку это пришлось не по нутру. Персоник погнал зверя пинками вперёд себя – девушка у него на руках была почти невесомой.

…Персоник положил девушку на землю и просто онемел от жалости и ужаса. Нога девушки была обглодана до колена, а рука – до самого локтя; от её тела, худого и иссохшего, остались только кожа да кости. У Персоника выступили слёзы.

– Проклятый волк, – крикнул он зверю, – это твоя работа! Погоди у меня, я их всех вырву из твоих когтей! – и снова принялся бить волка ногами, так что тот только взвизгивал.

А между тем Дофина открыла глаза. Увидев перед собой человека, а не волка, она удивилась.

Персоник взял её за руку и сказал ей:

– Не бойтесь, меня этот волк слушается, и я хочу сделать вам только добро. Расскажите, что же за беда случилась с вами?

– Меня, – отвечала девушка, – меня похитил из моего замка вот этот волк – сейчас и не вспомнить, давно ли это было. Мой бедный отец остался один в тревоге, а меня этот безжалостный зверь глодал заживо, он приходил каждую неделю и вгрызался в моё тело. Видишь, у меня наполовину съедены одна нога и одна рука. Но я всё никак не умру хотя и мучает меня нестерпимая боль.

– О, Господи! – воскликнул Персоник. – До чего же у тебя несчастная судьба! Но если я только смогу, то вызволю тебя отсюда!

– Только бы снова увидеть отца!

Персоник оставил девушку лежать на земле и вместе с волком подошёл к двери, освещённой лучиной. Он вошёл в комнату и увидел там ещё одну девушку. У неё и руки, и ноги были целы, но вместо щёк зияли кровавые дыры – это было на редкость безобразное зрелище.

Персоник перенёс её к первой. И с Анжелиной случилось то же самое: её тоже унёс волк и приходил к ней каждую неделю, чтобы глодать ей лицо.

Персоник был вне себя от гнева, от жалости, от желания спасти всех этих бедных девушек, – ему хотелось стиснуть зубы и заплакать. Он ходил из одной комнаты в другую, пока не перенёс, наконец, всех девушек в среднюю комнату.

Вскоре все они были вместе, все девушки, которые когда-то были весёлыми и красивыми, но теперь оказались обезображенными настолько, что Персонику приходилось отводить глаза, чтобы не глядеть на них: у одной вместо носа виднелось кровавое месиво, у другой вместо глаза – пустая глазница, у третьей не было нижней челюсти, у четвёртой были изуродованы уши… Не было ни одной девушки, которую пощадил бы волк: у каждой чего-то недоставало.

Волк смотрел на них, глотая слюнки; его глаза загорелись.

Персоник не знал, что делать. Мало было перенести всех этих девушек из их застенков, теперь надо было исцелить их и поднять на землю, или, по крайней мере, убить волка и выбраться отсюда самому, чтобы позвать кого-нибудь на помощь.

Убить волка! Об этом он только и думал всё время, но ему захотелось заставить зверя страдать точно так же, как страдали его пленницы. А потом? Как исцелить бедных девушек?

И вдруг одна мысль осенила Персоника, и ему даже показалось, что эта мысль пришла к нему из иного мира.

– Ну, волк, – сказал он зверю, – сейчас я тебя живого разрежу на куски, куски поджарю, отдам девушкам, и это им поможет. – Персоник открыл свой складной нож. Одним из ремешков плётки завязал волку морду, а другим спутал ему лапы, не обращая внимания на жалобные вздохи зверя; потом взял лучины, зажёг огонь в углу комнаты и стал точить свой нож на камне.

Волк всхлипывал, а обессиленные девушки, неподвижно лежащие вокруг, с замиранием сердца смотрели на него.

Персоник засучил рукава и схватил волка за уши. Два удара ножа – и уши зверя остались в руках у Персоника. Когда они поджарились над огнём, юноша спросил:

– Кто из вас остался без ушей?

Четыре девушки подняли руки. Честно говоря, они, конечно же, брезговали волчьим мясом. Конечно, видеть, как убивают зверя, было для них огромной радостью, но вот поедать его мясо – удовольствие сомнительное. Но если от этого исчезнет их уродство?

И как ни горды были девушки, всё же стоило хотя бы попробовать – а вдруг они снова обретут потерянное? Одна девушка с золотистыми волосами поднесла кусок ко рту, откусила от него и проглотила. Тут же она поднесла руку к голове: из раны показалась плоть. Розовая, как только что проклюнувшийся картофельный проросток. Девушка проглотила ещё кусок, и на прежнем месте выросло новое ухо. Больше того, к ней вернулись прежние силы, она встала, засмеялась и даже запрыгала от радости.

Остальные, конечно же, последовали её примеру, и скоро уже четыре девушки приплясывали и дёргали друг друга за уши, чтобы проверить, хорошо ли они держатся. Тогда Персоник снова повернулся к волку и схватил его за нос. Волк жалобно скулил, но Персоник не обращал внимания; он был рад видеть, что его затея удалась. Девушки поджарили волчий нос, разделили на три куска и раздали тем, у которых были повреждены носы. И трое несчастных тотчас исцелились, у каждой вырос аккуратный носик, какой был раньше.

Ну что, у кого обглоданы щёки? С двух сторон волчьей головы срезаем два куска, поджариваем и отдаём двум девушкам – и снова у них появились румяные щёки! Так они обрадовались, что стали просить поцеловать себя в щёчку.

У кого недостаёт ноги, руки, глаза? Каждая найдёт у волка то, чего у неё нет, как находят у вора украденное добро, и каждой возвратится её доля.

Обезглавленный волк был уже мёртв. Девушки толпились вокруг него, пока Персоник делил мясо. Теперь же они брезгливо смотрели на оставшиеся от зверя кости да потроха.

А Персоник тем временем думал, как же им выбраться на землю. Высоко над ним виднелась дыра в потолке. Нужна была лестница. Лестница? Но всё ведь под рукой. Волчьи кости да кишки – всё равно что палки да верёвки.

И вот Персоник взялся за останки зверя и снова принялся раздирать их на части. Но кости и кишки оказались слишком короткими. Однако вскоре они начали расти, удлиняться, и когда Персоник поднял лестницу, она достала до самой дыры. Оставалось только взобраться наверх и высунуть голову наружу. Господи! Земля, солнце, зелёные деревья! Какая же радость после этого адского подземелья!

Персоник снова спустился.

– Ну что, барышни, – сказал он, – поднимайтесь по одной, самые младшие пойдут самыми первыми. А я вслед за вами поднимусь.

Девушки обрадовались и быстро-быстро поднялись наверх.

Персоник последовал за ними. Но когда очутился на земле, то вспомнил про свою плётку.

– А плётку-то я там оставил! Эй, кто-нибудь видел мою плётку?

Но никто о ней и знать не знал. Тогда Персоник решил:

– Ну и ладно. Наверное, эта плётка ко мне для того и попала, чтобы я сделал то, что мне пришлось сделать. А когда работа позади, плётка мне и не нужна больше» (пер. А. Р. Мурадовой)[83]83
  Бретонские легенды… С. 107 – 120.


[Закрыть].

После того как первая волна радости схлынула, девушки и их отважный спаситель стали думать о том, как им выбраться из лесного плена. И чем быстрее, тем лучше, ведь в лесу подстерегало множество опасностей: хищные звери, разбойники, голод, укусы ядовитых змей. К счастью, одна из барышень вспомнила, что замок её отца находится в этом же лесу.

И вот, преодолев множество трудностей, лесные скитальцы наконец увидели высокие стены замка, а возле них – толпу людей с собаками: это местные мужчины собирались на охоту.

Удивлению и радости с обеих сторон не было конца! Особенно после того, как кто-то из охотников увидел среди девушек свою дочь, кто-то – сестру а кто-то – невесту.

После бурной встречи Персоник подробно рассказал о своих приключениях и о том, как он спас девушек от зубов кровожадного оборотня-людоеда. Поражённые слушатели внимали словам Персоника, затаив дыхание. А спасённые девушки дополнили его рассказ жуткими подробностями пережитого ими кошмара.

Завершилась же эта страшная история радостным событием: наш герой Персоник женился на той самой девушке, которую он первой спас от свирепого волка-живоглота.

Волк Псамафы

В греческой мифологии чудовищный волк, которого нереида Псамафа наслала на стадо быков Пелея, убившего вместе со своим братом Теламоном её сына Фока.

Немилосердное солнце добела выжгло небо Фессалии, иссушило траву на южных склонах гор, позолотило широкие спины пасшихся в долине быков. В знойном мареве, пропитанном ароматами кипариса, полыни и лаванды, повисла сонная тишина. Её нарушали только шумные вздохи рогатых исполинов да гудение неутомимых шмелей. И вдруг полуденное оцепенение взорвалось отчаянным рёвом и тяжёлым топотом быков. Дремавшие в тени пастухи вскочили на ноги и побежали к дальнему перелеску, откуда доносились страшные звуки. Впереди с громким лаем мчались собаки.

То, что пастухи увидели, заставило их в ужасе остановиться. Среди обезумевших быков метался огромный чёрный волк! Его глаза горели словно раскалённые угли, в окровавленной пасти сверкали острые клыки! Вот кровожадное чудовище набросилось на очередного быка и перегрызло ему глотку – несчастное животное, чью грудь залили потоки крови, упало и забилось в предсмертных конвульсиях. А чудовище кинулось на следующую жертву.

Казалось, никакая на свете сила не могла обуздать безумного зверя! Не остановили его и собаки: после короткой ожесточённой схватки истерзанные овчарки с истошным визгом отлетели прочь и вскоре навеки затихли. Двух пастухов, бросившихся с копьями на волка, постигла та же участь. И безжалостный чёрный убийца, опьянев от крови и собственной безнаказанности, продолжил разбой с удвоенной силой. А старший пастух в панике помчался к царскому дому.

Услыхав о страшной беде, царь мирмидонян Пелей прыгнул в колесницу и первым примчался к своему стаду. Рядом с ним была его супруга Фетида. Взору сошедших с колесницы царя и царицы предстала жуткая картина: вся долина была залита кровью и усеяна трупами быков. Жалкая горстка уцелевших животных пыталась спастись от клыков огромного чёрного волка, безжалостно резавшего круторогих красавцев. Даже у Пелея, много повидавшего на своём веку, это кровавое побоище вызвало страх и растерянность. Он понял, что в одночасье лишился основного богатства – огромного стада великолепных быков, которыми безмерно гордился. Боль и отчаяние овладели царём, голова его поникла, из груди вырвался горестный стон.

Вдруг раздался испуганный храп лошадей. Пелей поднял голову и увидел бежавшего к ним волка. Вид зверя внушал ужас: волчьи глаза горели бешеной злобой, в оскаленной пасти белели огромные клыки, а чёрная шерсть была густо окрашена бычьей кровью. Почуяв крепкий волчий дух, лошади в испуге шарахнулись и с громким ржанием унеслись прочь, оставив царскую чету наедине с хищником. Рука царя привычно метнулась к левому боку, но, увы, меча там не оказалось – царь впопыхах оставил его дома. На месте был только нож. Пелей закрыл собой супругу и с отчаянной решимостью выставил нож. Он понимал: к ним мчится неминуемая смерть. И в эти последние мгновения неожиданно раздался взволнованный возглас Фетиды: «Я знаю – это месть Псамафы!» Выкрикнув эти слова, царица вышла из-за спины супруга и решительно шагнула вперёд. Она уставилась на волка пристальным зловещим взглядом и скорчила страшную гримасу: её глаза вылезли из орбит, из широко раскрытого рта вывалился язык, а из глотки вырвался нечеловеческий вопль! Приготовившийся к прыжку зверь ошарашенно замер и… окаменел!

Да, волк превратился в камень, и царская чета была спасена! Спасена благодаря проницательности и находчивости Фетиды, которая применила неотразимое женское оружие – свою внешность. Вспомните горгону Медузу! К тому же Фетида была не простой женщиной, а нереидой – дочерью морского божества Нерея. Потому-то она и разгадала преступный замысел своей мстительной сестры, нереиды Псамафы. Фетида поняла: огромный чёрный волк был послан Псамафой, чтобы погубить царских быков. А заодно и их хозяина Пелея, который когда-то лишил жизни Фока, единственного и горячо любимого сына Псамафы.

…Фок погиб давно. Ещё в те времена, когда Пелей был безбородым юношей и вместе со своим младшим братом Теламоном проживал в отцовском доме на острове Эгина. Родителями братьев были царь Эгины Эак и его супруга Эндеида. С ними жил Фок, плод неразделённой любви Эака к нереиде Псамафе. Пелей и Теламон завидовали единокровному брату и тайно его ненавидели. Эндеида постоянно твердила старшему сыну Пелею, что его отец, скорее всего, оставит трон самому младшему – Фоку, которого любил больше других сыновей. И царя можно было понять: среди юношей Эгины Фок выделялся не только красотой и силой, но и добротой, честностью и щедростью. Кроме того, он был непревзойдённым атлетом-пятиборцем и лавровый венок победителя часто украшал его чело.

Подстрекаемые матерью Пелей и Теламон решили убить Фока. Однажды они пригласили его поупражняться в метании диска, и во время занятий Пелей (некоторые говорят – Теламон) бросил каменный диск в голову Фока и убил его. Братоубийцы спрятали тело несчастного юноши в лесу и как ни в чём не бывало вернулись домой. На все вопросы они отвечали, что не видели Фока и не знают, куда он пропал. Встревоженный Эак послал воинов на поиски, и те вскоре обнаружили в лесу мёртвое тело царского любимца. Убитый горем царь провёл расследование. Подозрение пало на старших сыновей. Сперва они горячо отрицали свою вину. Затем под тяжестью улик вынуждены были признать свою причастность к смерти Фока. Но при этом упрямо твердили, что это было не преднамеренное убийство, а несчастный случай. Однако им никто не поверил – все слишком хорошо знали их истинное отношение к младшему брату. Разгневанный Эак проклял сыновей-убийц и изгнал их с острова.

Теламон нашёл прибежище на соседнем острове Саламине у царя Кихрея. Позже он женился на его дочери, а после смерти царя унаследовал его трон.

Судьба старшего брата была иной. Пелея неотступно преследовал злой рок, и ему приходилось бежать из одной страны в другую, потому что везде он становился или невольным убийцей, или соучастником убийства. Попав во Фтию, он на Калидонской охоте нечаянно убил царевича Эвритиона и вынужден был с супругой Полимелой (дочерью фтийского царя) спешно покинуть гостеприимный край. Беглецы нашли приют в соседнем Полке. Однако немилосердная судьба настигла Пелея и здесь. Супруга царского сына Акаста Крефеида после безуспешных попыток соблазнить Пелея решила ему отомстить и сообщила Полимеле, что её супруг домогается любви юной Стеропы, дочери Крефеиды и Акаста. Поверив навету, несчастная Полимела повесилась. Но коварной клеветнице этого показалось мало, и она в притворных слезах пожаловалась супругу, что их гость пытался её обесчестить. И Пелею, едва не растерзанному дикими кентаврами, пришлось бежать из Полка.

Много ещё невзгод и лишений довелось испытать изгнаннику. Наконец неумолимая судьба чуть-чуть ослабила свой гнёт, и Пелей смог в очередной (и последний) раз жениться. На сей раз его невестой была нереида Фетида. Свадьбу сыграли на высшем уровне! Во всех смыслах: торжественный обряд бракосочетания на горе Пелион проводила сама Гера, а за праздничным столом присутствовали все двенадцать олимпийских богов во главе с Зевсом. Молодожёнам вручили многочисленные божественные подарки. Но увы! Даже здесь не обошлось без пресловутой ложки дёгтя. Не приглашённая на свадьбу богиня распрей Эрида подбросила гостям золотое яблоко, на нём красовалась коварная надпись: «Прекраснейшей!». И это яблоко раздора, в итоге, стало причиной кровопролитной десятилетней Троянской войны (см.: Чёрная сука).

Благодаря удачному браку, Пелей стал обладателем несметных стад – основного богатства тех времён. Особенно он гордился стадом дородных красавцев-быков.

И тогда Псамафа, в чьём сердце кровоточила незаживающая рана, нанесённая убийством сына, наслала на быков Пелея ужасного чёрного волка…

* * *

Не сули собаке пирога, а кинь краюху!

Кто волком родился, тому лисой не бывать.