Текст книги "Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия"

Аргус

В греческой мифологии собака Одиссея.

Свою известную кличку охотничья собака Одиссея получила в память о стооком великане Аргусе Паноптесе («всевидящем»), сыне финикийского царя Агенора. Он слыл образцом зоркости и бдительности – даже во время сна часть его глаз всегда бодрствовала.

Стоокий Аргус был поставлен Герой стеречь очередную любовницу Зевса, красавицу Ио, которую мстительная богиня превратила в белоснежную корову. Выкрасть свою возлюбленную из плена царь богов и людей поручил своему сыну Гермесу. Тот усыпил неусыпного сторожа игрой на волшебной свирели и отрубил ему голову. (Напомним, что так же вероломно Аргус когда-то убил спящую полудеву-полузмею Ехидну, мать известных псов Кербера и Орфа.) Огорчённая Гера глазами Аргуса украсила хвост павлина – своей ездовой птицы.

…Десять лет сражался царь Итаки Одиссей вместе с ахейцами против Трои (Илиона). После её падения ещё десять лет скитался по свету, пытаясь вопреки гневу Посейдона добраться до родного дома. Там он оставил молодую жену Пенелопу и младенца Телемаха.

И вот, двадцать лет спустя, после тяжких испытаний и невероятных приключений, потеряв всех своих друзей, Одиссей – на родной Итаке. Постаревший, оборванный, никем не узнаваемый, он по дороге к дому встретил свинопаса Евмея, который принял своего давно уплывшего на войну господина за нищего бродягу. Мирно беседуя, Одиссей и Евмей подошли к родной обители.

 
Уши и голову, слушая их, подняла тут собака
Аргус; она Одиссеева прежде была, и её он
Выкормил сам; но на лов с ней ходить не успел, принуждённый
Плыть в Илион. Молодые охотники часто на диких
Коз, на оленей, на зайцев с собою её уводили.
Ныне ж забытый (его господин был далёко), он, бедный
Аргус, лежал у ворот на навозе, который от многих
Мулов и многих коров на запас там копили, чтоб после
Им Одиссеевы были поля унавожены тучно;
Там полумёртвый лежал неподвижно покинутый Аргус.
Но Одиссееву близость почувствовал он, шевельнулся,
Тронул хвостом и поджал в изъявление радости уши;
Близко ж подползть к господину и даже подняться он не был
В силах. И, вкось на него поглядевши, слезу, от Евмея
Скрытно, обтёр Одиссей, и потом он сказал свинопасу:
«Странное дело, Евмей; там на куче навозной собаку
Вижу, прекрасной породы она, но сказать не умею,
Сила и лёгкость её на бегу таковы ль, как наружность?
Или она лишь такая, каких у господ за столами
Часто мы видим: для роскоши держат их знатные люди».
Так, отвечая, сказал ты, Евмей свинопас, Одиссею:
«Это собака погибшего в дальнем краю Одиссея;
Если б она и поныне была такова же, какою,
Плыть собираясь в троянскую землю, её господин мой
Дома оставил, – её быстроте и отважности, верно б,
Ты подивился; в лесу ни в каком захолустье укрыться
Дичь от неё не могла; в ней чутьё несказанное было.
Ныне же, бедная, брошена; нет уж её господина,
Вчуже погиб он; служанки ж о ней и подумать ленятся;
Раб нерадив; не принудь господин повелением строгим
К делу его, за работу он сам не возьмётся охотой:
Тягостный жребий печального рабства избрав человеку,
Лучшую доблестей в нём половину Зевес истребляет».
Кончил и, в двери светло-населённого дома вступивши,
Прямо вошёл он в столовую, где женихи пировали.
В это мгновение Аргус, увидевший вдруг через двадцать
Лет Одиссея, был схвачен рукой смертоносною Мойры.
 

(Гомер. Одиссея. XVII, 290 – 327. Пер. В. Жуковского)

Рассказанный Гомером случай Аргусовой верности поразителен!

Средний срок собачьей жизни составляет десять-пятнадцать лет, и возраст собаки за двадцать – факт весьма редкий. Но в приведённом эпизоде удивляет не мафусаилов век Аргуса – удивляет другое. Закону старения подвластно всё живое. И в таком возрасте собака, в лучшем случае, уже полуслепа и полуглуха, а чутьё её сильно ослаблено. Поэтому по облику (причём, сильно изменившемуся) и по голосу она Одиссея вряд ли могла узнать. По запаху? Но запах ещё надо уловить, а перед этим двадцать лет хранить в памяти! Возможно ли такое? А может, и вправду наши четырёхлапые друзья обладают неким шестым чувством, о котором современной науке пока ещё ничего не известно?

Впрочем, главное в этой истории то, что после долгих лет разлуки судьба подарила человеку и собаке хоть и краткий, хоть и тайный, но счастливый миг неожиданной встречи. Встречи перед расставанием навсегда.

Асар и Васар

Собаки, популярные персонажи тюрко-монгольского эпоса. Другие имена: Азар; Басар, Казар.

Эти собаки встречаются во многих легендах и сказках монголов и тюрков. Они – любимые собаки Чингис-хана и вместе с ним сражаются с многочисленными врагами. Они – грозные стражи ламаистских божеств. Они – неутомимые охотники, спасатели и проводники. Они, наконец, – просто умные и добрые псы.

…В созвездии Ориона великий небесный охотник Кокедей-Мерген со своими богатырскими собаками Асаром и Васаром преследуют маралух.

…На Алтае, в благословенном краю богатыря-алыпа Маадай-Кара, растёт священный тополь. У него

 
На верхней ветви золотой,
Окружены листвой густой,
Кукушки вещие сидят,
Пути грядущего следят.
…
В средине тополя того,
На ветке бронзовой его,
Два чёрных беркута сидят,
В глубины трёх небес глядят,
За край земли бросают взгляд,
Пути и тропы сторожат,
Чтобы покой родной земли
Враги нарушить не смогли.
…
У основания ствола,
Чтоб нечисть злая не смогла
Пройти, вселить в народы страх.
Сидят на кованых цепях.
Шулмусам тропы заступив.
Путь Эрлик-бия преградив.
Два чёрных пса сторожевых –
Тайгыла – неусыпно злых.
Алыпу верен пёс Азар.
Алыпу предан пёс Казар,
Кровавоглазые, они.
Клыками клацая, лежат
В злато-серебряной тени,
Алтая земли сторожат.
 

(Маадай-Кара. Пер. А. Плитченко)

…Одолев в многолетних сражениях предводителя китайцев Мангытхая, Чингис-хан захватил восемь китайских провинций. Но вскоре на покорённых землях вспыхнуло восстание. И Чингис-хан без войска, с одним только младшим братом Хавот-Хасаром и собаками Асаром и Васаром, наголову разбил отряды восставших и уничтожил их. (По свидетельству очевидцев, в монгольском войске было много собак – незаменимых помощников на охоте, в бою и на привале.)

…Предводитель джунгаров Галдан-Бошоктай пошёл войной на Тибет и дошёл до монастыря Эрдени-Цзу, в котором пребывало ламаистское божество Гомбо-Гура. Божество охраняли свирепые псы Асар и Васар. Галдан-Бошоктай отстрелил одному из них лапу, а затем превратил обоих в каменных собак. И до сих пор окаменевшие львоподобные тибетские овчарки, одна из которых трёхлапа, охраняют монастырь Эрдени-Цзу.

…Злобные псы Асар и Васар стерегут дворец повелителя Харакчи-Хуна, чья любимая дочь расцвела словно сказочный цветок. Прослышав о её дивной красоте, царевич Мунгун-ху оседлал своего скакуна и отправился в путь. Долго пришлось ему ехать, наконец вдали он увидел дворец Харакчи-Хуна. Царевич остановился в лесу и подождал наступления ночи. Когда стемнело, он пошёл во дворец, надеясь увидеть невесту. Внезапно на него напали ужасные и свирепые псы Асар и Васар! И они бы разорвали царевича в клочья, если бы он не вспомнил о чудесной косточке, которую ему в дороге подарил старик-чародей. Мунгун бросил косточку псам, и они, забыв обо всём на свете, принялись её глодать. Царевич прошёл во дворец, встретил там свою суженую и благополучно её умыкнул.

Косточка и собаки фигурируют и в сказании об Онохор-Турлектэ-хане.

…Спасаясь от происков злокозненной мачехи, дети хана бегут из родного царства далеко на восток, к святому человеку Цок-Цаган-хутухты.

«…Уже около трёх лет были они в пути, когда мальчик заболел. Несколько дней шёл он и, наконец, лёг и просил сестру оставить его и дать ему спокойно умереть.

Девочка не знала, что делать, но вдруг увидела на востоке какое-то сияние. Поняв, что это и есть жилище святого хутухты, к которому они шли, она дала брату косточку, чтобы он мог играть, и побежала вперёд. Вдруг она увидела двух свирепых собак и очень испугалась их. Но собаки подбежали к ней, поласкались, а затем, схватив её, понесли на восток к хутухте. Когда они донесли её, силы окончательно покинули её, и она только успела сказать: «Там, сзади, умирает брат, спасите его…» – и умерла.

Хутухта немедленно велел своим собакам принести царевича, который к тому времени уже умер. Когда его принесли, святой окропил его и его сестру живой водой, и они встали совершенно здоровыми.

Воскрешённых им детей хутухта принял, как своих. Мирно и счастливо жили они у него…»[44]44
  Повелители… С. 419–420.


[Закрыть].

А вот, что можно услышать среди дархатов Монголии.

…Многое пришлось пережить дочери хана, красавице Ханчин гэсэг, которую неотступно преследовал старый лама-мангас. Спасли ханскую дочь её верные друзья: летучий серый конь и собаки Хасар и Басар. Когда конь состарился, он превратился в мясное обо и велел своей хозяйке вместе с ребёнком, которого она к тому времени родила, забраться на его верхушку. Однако лама разыскал их и там и с помощью сабли стал карабкаться на обо. Несчастную мать с ребёнком попыталась спасти лиса – она обманом завладела саблей и выбросила её в море. Но это не остановило упрямого старика – он начал вгрызаться в мясо зубами. И тогда Ханчин гэсэг в отчаянии стала кликать своих собак. Прибежавшие на её зов Хасар и Басар, не раздумывая, накинулись на преследователя, однако тот с помощью колдовства скинул их в море. Собаки выбрались на берег и снова напали на ламу. На этот раз старику пришлось туго, и он уже сам нырнул в морские глубины. Хасар и Басар предупредили свою хозяйку: если море станет красно-коричневым – значит, лама-мангас их одолел, а если цвет воды не изменится – значит, победили они. Ожесточённая схватка возобновилась под водой и была долгой. Закончилась она полной победой собак – Хасар и Басар разорвали злобного ламу на куски, и красавица Ханчин гэсэг была спасена.

Вот такими были псы по кличке Асар и Васар.

* * *

Приведи бог и собачке свою конуру!

У нашей хозяюшки все в работе: и собаки посуду моют.

Кто вперёд суётся, того и собаки едят.

Починил дед клетку, что и собаки лазят.

Баргест

В английском фольклоре нечистый дух, который обычно принимает облик чёрной собаки с огромными горящими глазами.

Обретается этот зверь в глухих лесах Северной Англии, чаще всего в Йоркшире. Знающие люди говорят, что он является воплощением буги – духа зловредного, но мелкого, и потому не особо опасного.

Те, кому «посчастливилось» увидеть баргеста, описывают его как большую чёрную лохматую собаку с пылающими глазами-плошками. Кое-кто успел разглядеть у призрачного зверя также огромные клыки. Некоторые уверяли, что у него имеются длинные когти (что для собак нетипично) и даже острые рога (чего у псовых отродясь не бывало). Впрочем, к показаниям свидетелей следует относиться осторожно, ведь каждый из них пережил сильный страх. А у страха, как известно, глаза велики – не меньше баргестовых «плошек». Кроме того, было бы большой ошибкой причислять всех, кто встречался с баргестом, к убеждённым трезвенникам. Чрезмерное же употребление крепких напитков, как мы знаем, часто приводит к искажённому восприятию окружающей действительности.

Как и всякий мелкий бес, баргест причинить человеку большого зла не может. Поэтому достоверных сведений о том, что он кого-то покусал или тем более загрыз, нет. Его главная цель: испугать и напакостить. А это он делает мастерски, проявляя завидное упорство, выдумку и вредность. Фольклор старой Англии пестрит рассказами о его проделках. Типичный случай выглядит примерно так.

Некий джентльмен (фермер, моряк, мастеровой), побывав в городе и справив там деловую нужду, поздним вечером, а то и ночью, возвращается домой. Родной дом находится обычно в нескольких милях от города. Перед тем, как отправиться в путь, джентльмен для храбрости выпивает в пабе несколько кружек доброго эля. Вскоре торопливо идущий по пустынной ночной дороге путник слышит позади себя странные звуки. Они похожи на чьи-то быстрые шаги и слабое позвякивание цепи. Крепко сжимая в руках суковатую палку, джентльмен прибавляет шагу, но звуки не отстают. Тогда он, собравшись с духом, оглядывается, но на дороге никого не видит. Приободрившись, путник шагает дальше. Однако вскоре он опять слышит те же самые звуки и чувствует, как рубашка прилипает к его вспотевшей спине, а под шляпой начинают шевелиться волосы. Когда до дома остаётся всего двести-триста ярдов, джентльмен не выдерживает и пускается наутёк. Но в конце пути его ждёт новое испытание. Добежав до родного крыльца, он видит на нём какую-то чёрную тушу, которая быстро принимает вид большого лохматого пса. В темноте красным пламенем горят его глаза-блюдца, а в оскаленной пасти белеют острые клыки. Отчаяние придаёт джентльмену смелости, и он, не помня себя, замахивается на пса и кричит: «Проваливай отсюда! Слышишь? Проваливай!» Однако наглый зверь даже не шевелится. Потрясённый джентльмен в испуге продолжает на него орать и размахивать палкой. К счастью, на его крик из дому выходит жена. Эта дородная леди, о крутом норове которой знает вся округа, набирает полную грудь воздуха и… При первых же звуках её оглушительно-визгливой тирады глаза пса сужаются до красных точек, а сам он, позвякивая невидимой цепью, галопом убегает прочь. Взволнованные супруги, выигравшие схватку с нечистой силой, единодушно признают в ней баргеста.

Следует сказать откровенно: не всегда встреча с баргестом заканчивалась столь безобидно. Иногда она имела последствия самые печальные: человек, повстречавший на своём пути призрачного пса, со страху умирал. Такой трагический исход породил слухи о том, что встреча с баргестом предвещает скорую смерть. Но это не так: испуганные люди часто путаются в причинно-следственных связях и выдают предполагаемое за действительное. Впрочем, есть сообщения о том, что в окрестностях Лидса баргест появляется перед смертью выдающегося человека, и за ним с лаем и воем следуют все собаки селения[45]45
  Волшебные существа… С. 260.


[Закрыть].

Как бы там ни было, но и в наши дни, а точнее ночи, в Йоркшире можно услыхать заунывный вой. Это воет в тоске и печали баргест. Он, как известно, преследует лишь тех, кто его боится. А таких в современной Англии почти не осталось. Кроме, может быть, непослушных детей, которых взрослые пугают большой чёрной собакой с огромными огненными глазами. Но дети по ночам не гуляют, а спят в своих уютных кроватках.

Вот почему так грустно воет всеми забытый баргест.

Белая лисица

Персонаж японского фольклора: лиса-оборотень, ставшая женой человека.

Героиня японской сказки «Жена-лисица»[46]46
  Золотая книга… С. 236 – 238.


[Закрыть] – волшебная лиса кицунэ, причём кицунэ, если так можно выразиться, самого высокого ранга: белоснежная девятихвостая лиса, прожившая на свете более тысячи лет.

Ниже приводится фрагмент сказки в переводе В. Марковой.

«В старину, в глубокую старину, были у одного микадо охотничьи угодья на горах, богатые зверем и птицей. Как-то раз устроили для него кэраи облаву на лисиц.

Вдруг выскочила из кустов тысячелетняя белая лисица, притаилась у самых ног одного кэрая, по имени Ясунари, и просит-молит его со слезами:

– Смилуйся, пощади меня! Оставь мне жизнь хоть до того дня, когда я от бремени разрешусь.

Пощадил Ясунари белую лисицу, отпустил её на свободу. Узнал про это микадо и сослал виновного в далёкий пустынный край. Была у Ясунари молодая жена, по имени Кудзуноха – Листок плюща. Не поехала она вслед за мужем в изгнание, осталась в столице. А Ясунари так по ней тосковал, что занемог тяжёлым недугом. Десять верных слуг, не покинувших его в беде, заботливо за ним ухаживали, но помочь ничем не могли. Ясунари словно таял. Видно было, что уж немного дней осталось ему жить на свете, но жена всё не приезжала.

Узнала про это белая лисица, приняла образ его молодой жены и отправилась к больному. Но только хотела она войти в дом, как замерла у порога. Амулет, наклеенный на двери, заградил ей путь.

Стала она просить слуг: «Сорвите амулет!» Сняли амулет – и только тогда смогла лисица-оборотень войти в дом. Обрадовался Ясунари, что жена наконец-то к нему приехала, и с того часа начал быстро поправляться. Через год родился у белой лисицы сынок, и назвали его Досимару[47]47
  По другим источникам, сыном лисы Кудзуноха был знаменитый мистик эпохи Хэйан (VIII – XII вв.) Абэ-но Сэймэй.


[Закрыть].

Прошло немало времени с тех пор, как сослан был Ясунари, и вот микадо даровал ему долгожданное прощение. Только тогда приехала Кудзуноха навестить своего мужа. И что же! Видит: место занято. Живёт в доме другая Кудзуноха, похожая на неё, как одна капля воды. И сынок у мужа от той женщины родился: Досимару.

Глядя на них обеих, никто – даже сам Ясунари – не мог понять, которая же из двух настоящая его жена.

Тогда велел им Ясунари считаться годами. Сочли обе жены свои годы, и вышло, что лисице Кудзуноха исполнилось тысячу три года, а настоящей Кудзуноха всего тридцать три года.

Пришлось белой лисице уходить. Написала она со слезами прощальное письмо:

 
Кому я ещё дорога,
Тот в дальнем лесу Синода
Пускай навестит меня.
 

Досимару любил белую лисицу, ведь она была его родной матерью. Он пошёл навестить её в лесу Синода. Радостно выбежала к мальчику белая лисица:

– Добро пожаловать, сынок! – и подарила ему камышовую палку.

С тех пор Досимару с этой палкой не расставался».

Палка была не простой, а волшебной. С её помощью сын белой лисицы преодолел множество, казалось бы, непреодолимых препятствий, одержал победу над злым чародеем и вылечил от тяжкой болезни самого микадо. А в конце – с богатыми дарами вернулся домой.

Рассказ о несчастной любви кицунэ к Ясунари не должен вызывать особого удивления: сожительство лисицы и человека – сюжет в японской народной мифологии (а также в китайской и корейской) давно и широко известный (см.: Хули-цзин; Кицунэ; Кумихо). Удивляет другое: почему белая лисица не смогла спастись от стрел охотников без посторонней помощи, куда делась её магическая сила. Скорее всего, виноват сильный стресс – растерялась бедная лисица перед лицом смерти, запаниковала. И эта присущая всем живым существам слабость лишний раз указывает на двойственную природу кицунэ – земную и потустороннюю – и вызывает у читателя чувство симпатии и сострадания к белой лисице, которой так и не удалось стать настоящей женой человека.

Белая сука

Мифологический персонаж.

Образ белой суки встречается в мифологиях многих народов и особенно часто – в кельтской культуре. Этот образ, как правило, причастен миру сакральному, мистическому, потустороннему. Вот несколько примеров.

Царевича Килуха, мчащегося на белом коне к своей возлюбленной, сопровождают две ослепительно-белые суки в ошейниках-самоцветах; здесь белые животные – знак того, что целомудренного юношу впереди ждут сверхъестественные приключения и всепобеждающая любовь (см.: Дридвин)…

Свора Аннуина, врывающаяся по ночам в земной мир, – тоже сплошь белая, и только огненно-красные уши и глаза выдают её загробное происхождение (см.: Кон Аннон)…

Предметом всеобщего поклонения жителей Холодной Страны является белоснежная красавица – волшебная собака Файл Иннис, за обладание которой вынуждены сражаться ирландские братья-витязи…

Издавна белый цвет символизирует такие понятия, как чистота, святость, девственность, мудрость, правда. Он – непременный атрибут многих ритуалов и религий. Белоснежные одежды носили жрецы Осириса и Зевса, древнеримские весталки, кельтские друиды и славянские волхвы. В православии белый используется во всех богослужениях от Пасхи до Троицы. Повседневный наряд папы – тоже белого цвета. Белые лилии – символ непорочной Девы Марии. Белыми были священные лошади у греков, римлян, кельтов и германцев, белыми были и священные слоны в странах Юго-Восточной Азии. В добрых зверей – французского Белого волка и ирландского Белого пса – превратили злые волшебницы славных рыцарей. Белая сука вскормила похищенного сатаной малютку – будущего св. Стефана (см.: Кормилицы). И подобных примеров можно привести много.

Однако есть на земле культуры, которые не придерживаются указанной традиции. Например, китайцы и японцы считают белый цвет цветом скорби. В японской сказке добрый пёсик, погибший мученической смертью, носит кличку Белый пёс (см.: Дух Белого пса). А люди племени пампальякта (Южная Америка) уверены, что белая собака – это собака-изгой и ей доверять нельзя.

Образ Белой суки как носительницы женского начала несёт в себе идею продолжения жизни, плодородия, рождения нового. Это можно проиллюстрировать мифом о возникновении виноделия у древних греков.

После потопа, устроенного разгневанным Зевсом, на земле уцелели только праведный Девкалион да его жена Пирра. У них родилось трое сыновей. У младшего, царя озолийских локров Оресфея, была белая сука, которой он очень дорожил. Однажды, ко всеобщему удивлению, сука ощенилась некой деревянной палочкой. Прозорливый Оресфей велел посадить деревяшку в землю и регулярно её поливать. Вскоре диковинный прутик пустил корни, и из него вырос незнакомый куст – первый виноградный куст на земле. Так, благодаря щедрому подарку Белой суки, в Элладе появился виноград и люди научились делать из него вино, а локры с тех пор стали называться озолийскими (греческое слово озой означает «побег, отросток»). Кстати сказать, старший брат Оресфея Амфиктион продолжил семейную традицию: он подвизался в свите «пьяного» бога Диониса и был первым, кто смешал вино с водой. Безусловно, это было полезное изобретение, потому что полученный коктейль лучше утолял жажду, был мягче на вкус, а самое главное, не доводил пьющего до скотского состояния. Некоторые, правда, оспаривают приоритет Амфиктиона – они утверждают, что подлинным автором указанного изобретения был безымянный мошенник-виноторговец. Как бы там ни было, но пить неразбавленное вино считалось у эллинов дурным вкусом – по их мнению, так поступали только грубые варвары северных окраин.

Греческий миф о Белой суке, родившей виноградную лозу, вызывает закономерные вопросы. Если с окрасом собаки всё ясно (сакральная роженица должна быть в белом), то видовой выбор культурного героя, точнее, героини, загадочен: действительно, почему родоначальницей винограда стала именно собака, а не женщина или тесно связанная с миром растений дриада, или, на худой конец, корова. Какая связь между собакой и виноградом?

Существует ещё один миф о появлении вина в Греции. В нём рассказывается о трагической гибели первого винодела Эллады Икария, получившего виноградную лозу от бога Диониса, а также о смерти его дочери Эригоны и их белоснежной собаки Майры. Несчастному Икарию пришлось напоить землю собственной кровью, чтобы «кровь земли» – вино – стало достоянием людей. В этой печальной истории, как и в предыдущей, переплелись судьбы людей, собак и виноградной лозы.

Анализ обоих мифов позволяет сделать предположение, что они являются отголоском древних тотемистских верований индоевропейских племён – предков ахейцев. На рубеже III – II тысячелетий до н. э. протогреки мигрировали из-за Дуная на Балканы и Пелопоннес. Земли, через которые они проходили, были местами исконного произрастания дикого винограда. И вполне возможно, что тотемом одного из таких племён, которое раньше других освоило процесс виноделия, как раз и была Белая сука.

Впрочем, спорность такого предположения очевидна, и мы вряд ли когда-нибудь узнаем, как развивались события на самом деле.

Сакральная Белая сука, кроме всего прочего, была прекрасной охотницей. Её можно было встретить во многих местах Земли. В лесах Кавказа она с доблестным Амирани охотилась на златорогих туров (см.: Курша и Гошия). В Ирландии она привела в изумление суровых фениев, когда выпорхнула из-под юбки Красной Дамы, своей хозяйки, и завалила огромного оленя, которого безуспешно пыталась загнать вся знаменитая свора Финна (см.: Бран). А на соседнем острове Великобритания, в Уэльсе, на глазах короля Артура и его рыцарей Белая сука догнала волшебного белоснежного оленя и вцепилась ему в ногу. Это была удивительная история, и о ней стоит рассказать подробнее.

Произошла она на свадьбе короля Артура и красавицы Гвиневеры, дочери короля Лодегранса. После венчания король и новоиспечённая королева вместе с гостями пировали за Круглым Столом – подарком Лодегранса своему будущему зятю. Внезапно в самый разгар шумного веселья послышался многоголосый собачий лай и в пиршественную залу ворвался белый олень, которого преследовали тридцать пар чёрных как смоль гончих. Впереди всей своры неслась белая сука. Влетев в залу, она впилась оленю в бедро, и тот, обезумев от страха и боли, скакнул через Круглый Стол. Один из рыцарей поймал на лету белую суку и выбежал с нею из замка. Через мгновение в залу на белом коне въехала раскрасневшаяся дама и, обращаясь к Артуру, взволнованно произнесла:

– Сэр, я прошу у вас защиты и справедливости! Белая сука, которую только что похитил рыцарь, по праву принадлежит мне. Велите её вернуть!

Ещё не успели затихнуть её слова, как в залу на могучем коне ворвался некий рыцарь. Он схватил даму и, несмотря на её крики и плач, силой увёз с собой.

Когда изумлённые рыцари пришли в себя, король Артур по совету Мерлина решил разобраться в этих загадочных событиях до конца. Он поручил сэру Гавейну изловить и вернуть белого оленя, королю Пелинору – разыскать и доставить в замок даму и её похитителя, а сэру Тору – найти белую суку.

Получив наказ своего сюзерена, каждый из трёх рыцарей облачился в крепкие доспехи, взял оружие и отправился навстречу многочисленным и опасным приключениям – первым приключениям рыцарей Круглого Стола.

Сэр Гавейн понимал, что без собак все его попытки найти и догнать оленя обречены на неудачу, поэтому прихватил с собой свору гончих. Хвостатые следопыты напали на след зверя и стали его преследовать. Погоня длилась долго. Наконец собаки загнали оленя в какой-то замок и там его загрызли.

Внезапно из внутренних покоев замка вышел с обнажённым мечом рыцарь и на глазах Гавейна зарубил двух его собак.

– Зачем вы убили моих собак? – гневно спросил Гавейн. – Ведь они лишь сделали то, что положено им по природе. Лучше бы вы выместили свою злобу на мне, а не на бессловесной твари.

– Ты тоже получишь своё! – прорычал разъярённый рыцарь. – Сейчас ты сполна заплатишь за то, что затравил моего белого оленя, которого подарила мне моя госпожа.

И с этими словами он бросился на сэра Гавейна.

Сражение было упорным и жестоким. Рыцари разили друг друга с такой силой, что раскололи щиты, рассекли шлемы, разрубили кольчуги и кровь струилась по их ногам. Наконец сэр Гавейн изловчился и нанёс такой страшный удар, что рыцарь рухнул на землю и запросил пощады.

«– Нет, ты умрёшь, – отвечал сэр Гавейн, – за то, что убил ты моих собак.

– Я возмещу урон, – сказал рыцарь, – по мере сил моих.

Но сэр Гавейн слышать не хотел о пощаде и отстегнул ему шлем, дабы отрубить голову.

Но тут из покоев выбежала дама и упала, закрыв его своим телом, и Гавейн, по воле несчастного случая, отсёк голову ей»[48]48
  Здесь и далее цитаты из кн.: Т. Мэлори. Смерть Артура. Пер. И. Бернштейн. М., 2007.


[Закрыть].

Все были потрясены случившимся, особенно Гавейн. Он горько сожалел о том, что стал невольным убийцей преданно любившей дамы. Наконец, придя в себя, Гавейн заставил поверженного рыцаря под страхом смерти отправиться к королю Артуру и велел ему положить впереди седла одну убитую собаку, а позади – другую…

Приключения короля Пелинора, посланного на поиски похищенной дамы, были, надо признать, не менее кровавыми и постыдными. Цена его рыцарского подвига была такова: зарубленный в схватке рыцарь и оставленная в беде невинная дева, на коленях которой умирал её возлюбленный, получивший рану от некоего коварного рыцаря. Спешивший на подвиг Пелинор не помог им и на обратном пути увидел их мёртвые тела. Судьба жестоко отомстила Пелинору: Мерлин объяснил ему, что дева, напрасно взывавшая к нему о помощи, была его родной дочерью, которую родила владелица Рульская, и что, попав на закате жизни в злейшую беду, он будет предан своим лучшим другом.

А вот приключения сэра Тора, обещавшего королю Артуру привезти белую суку, не были омрачены столь низкими поступками, хотя тоже были обильно политы кровью.

В пути рыцарю Круглого Стола повстречался некий карла, который вынудил его сразиться с двумя неизвестными рыцарями. Сэр Тор не заставил себя долго ждать и смело вступил в поединок. Одержав двойную победу, он отправил поверженных соперников к королю Артуру, а сам продолжил путь. Но уже не один, а в компании карлы, который вызвался быть его слугой и обещал кратчайшим путём привести своего нового господина к вожделенной цели.

И действительно, вскоре путники подъехали к монастырю, у стен которого виднелись два шатра. Заглянув в один из них, рыцарь Круглого Стола увидел трёх спящих дев, а в другом – почивающую даму, у ложа которой лежала белая сука. Заметив чужака, собака громко залаяла. Обрадованный сэр Тор схватил её и передал карле. На шум из шатров вышли сонные девушки и дама. Увидев на руках у карлы белую суку, дама недовольным голосом спросила рыцаря:

– Сэр, неужели вы хотите отнять у меня мою собаку?

– Увы, это так. Я должен это сделать, ибо такова воля моего господина – короля Артура.

– Ну что ж, – раздражённо воскликнула дама, – вы об этом горько пожалеете, и очень скоро.

– Я готов отвечать за свои поступки, леди, и не боюсь ваших угроз, – с этими словами сэр Тор сел на коня и вместе с карлой и белой сукой отправился в обратный путь.

«Долго ехали они и вдруг слышат: нагоняет их рыцарь и громко их сзади кличет:

– Рыцарь, постой! Верни мне суку, что увёз ты у моей дамы!

Обернулся сэр Тор и увидел рыцаря, собой ладного, на добром коне и в полном вооружении. Тут загородился сэр Тор щитом своим и взял в руки пику. И ринулись они друг на друга, словно бы и не с дальней оба дороги, и сшиблись так, что рухнули оба наземь, и кони, и всадники. Но тут же вскочили на ноги, свирепые, точно два льва, обнажили мечи, заслонились щитами и ударили по щитам так, что во все стороны посыпались осколки. Разрубили они один другому шлемы, и вытекла горячая кровь наружу, и толстые кольчуги рассекли и разорвали, и побежала горячая кровь на землю. Множество нанесли они друг другу ран и оба обессилили.

Видит сэр Тор, что противник его слабеет, стал преследовать он его ещё неотступнее и удвоил свои удары, и вот повалился тот боком на землю. Говорит ему сэр Тор: «Сдавайся!»

– Не бывать тому, – отвечал Абелеус, – покуда есть во мне жизнь и душа остаётся в моём теле, не сдамся, если не возвратишь ты мне мою суку.

– Не бывать и этому, – отвечал сэр Тор, – ведь такой мне был назначен рыцарский подвиг, чтобы привезти собаку, или тебя, или вас обоих.

Вдруг скачет к ним, торопится, девица на лошади и громким голосом кличет сэра Тора.

– Что надобно вам от меня? – спросил её сэр Тор.

– Молю тебя, – отвечала девица, – заклинаю именем короля Артура, обещай, если ты настоящий рыцарь, дать мне то, о чём я попрошу, благородный витязь!