Текст книги "Кинокосмос. Псовые в мифах и легендах народов мира. Популярная энциклопедия"

Без помощи собаки люди даже не могли выкопать корень мандрагоры. Это растение с древних времён пользуется репутацией чудодейственного. Знатоки целительства и магии утверждают, что оно способно подарить человеку необычайную любовную силу и сделать его невидимым, что с его помощью легко отыскать сокровища и предсказать будущее, лишить врага здоровья и свести его с ума. Одним словом, напоминающий человеческую фигуру корень мандрагоры во все времена был средством чрезвычайно популярным. Да вот беда, – когда его вытаскивали из земли, он, как считалось, издавал такой стон, что те, кто находился рядом, умирали или сходили с ума. И тогда хитрый человеческий ум придумал такую уловку: желающий добыть мандрагору залеплял себе уши воском, привязывал к опасному растению голодную собаку и бросал ей кусок мяса туда, куда она не могла дотянуться. Обречённое животное стремительно бросалось к лакомству, выдёргивало из земли мандрагору и в страшной агонии умирало от её ужасного стона.

И это не единственный пример подмены человека собакой. Подменяли новорождённых малюток щенками (см.: Хасар)… Вырывали сердце у собаки и выдавали его за сердце ребёнка, которому таким образом спасали жизнь… Вырезали у щенка язык и представляли его языком умерщвлённого малыша (так, например, спасли троянского царевича Париса)…

Таких страшных историй существует много. Например, некий Джек, закончив с помощью дьявола строительство моста, бросил на ту сторону кость, и по мосту за костью побежала бродячая собака, которую тут же схватил и сожрал дьявол. Джек честно выполнил условия договора с дьяволом: нечистый должен был получить душу того живого существа, которое первым перейдёт мост. Дьявол, конечно же, рассчитывал на душу людскую, но Джек его перехитрил…

А вот ещё один пример подобной подмены, правда, подмены напрасной. Произошла эта история в Англии, в старые времена.

Единственный наследник Ламбтона пренебрегал заповедями Христовой веры и вёл беспутный образ жизни. Однажды в воскресенье, когда добропорядочные люди посещают церковь, юный шалопай отправился удить рыбу. Рыбалка не задалась: за полдня не случилось ни одной поклёвки. Рассерженный рыболов от огорчения и обиды стал громко браниться. Вдруг леска натянулась как струна, и юноша, предвкушая крупную добычу, потащил улов на себя. К великой его досаде, на крючке висел какой-то отвратительный червяк. Юноша его брезгливо снял и, кляня неудачу, швырнул в колодец.

К счастью, молодой наследник вскоре осознал свою греховность и раскаялся и, чтобы искупить вину, отправился на войну с неверными. Брошенный же в колодец червь рос-рос и наконец превратился в огромного дракона. Дракон покинул ставший ему тесным колодец и выбрался наружу. Днём он сворачивался кольцами вокруг камня посреди реки, а ночью укладывался вокруг холма, который с тех пор называют «Змеиным». Дракон стал наводить ужас на всю округу: он пожирал овец и телят, выпивал молоко у коров, калечил людей. Много доблестных рыцарей пыталось справиться с прожорливым чудовищем, но все их попытки оканчивались неудачей: стоило смельчаку разрубить дракона на куски, как те немедленно срастались, и разъярённый зверь убивал или калечил напавшего на него рыцаря. Так что после многочисленных попыток убить дракона больше ни один человек не осмеливался вступать с ним в смертельное единоборство.

Прошло семь лет. Возмужавший наследник Ламбтона возвратился с войны домой и увидел, что обширные земли его предков пребывают в полном запустении. Престарелый отец рассказал сыну о постигшем их горе. Рыцарь поклялся убить ненавистного зверя. Но вначале он побывал у ворожеи Сивиллы и с удивлением узнал, что сам является причиной всех несчастий – от этого его горе только приумножилось, а решимость сражаться стала ещё твёрже. «Узнал он также, что надо облачиться в лучшую кольчугу, истыкать её наконечниками копий – остриями наружу, взобраться на камень посреди реки, положившись на Провидение и могучий меч. Но прежде надо дать торжественную клятву в том, что в случае успеха он готов убить первое живое существо, которое ему встретится. А если он не исполнит этого – девять поколений лордов Ламбтона не смогут умереть у себя дома, в постели»[156]156
  Волшебные существа… С. 330.


[Закрыть].

И вот настал день битвы. Рыцарь надел кольчугу с торчащими остриями пик, обнажил меч и набросился на отдыхавшего у камня посреди реки дракона. Воин ударил его по голове, и, хотя удар был страшной силы, дракона это только разозлило, и он обвился вокруг противника, чтобы задушить его в своих смертельных объятиях. Но чем сильнее чудовище сжимало кольца вокруг рыцаря, тем глубже впивались в его мерзкое тело острия пик. Вода в реке покраснела от драконьей крови. Чудовище всё больше и больше истекало кровью и слабело; наконец рыцарь изловчился и разрубил его пополам. Отрубленную часть тут же унесли быстрые воды реки, и дракон, испустив ужасный рёв, издох. Так мужество и отвага рыцаря одолели червя из Ламбтона.

«Перепуганная челядь на коленях молилась во время битвы. При благоприятном исходе рыцарь, как и обещал, должен был протрубить в рог, чтобы отец, обрадованный его спасением, отпустил с привязи верного пса, рыцарю принадлежавшего, дабы этот пёс и стал обещанной жертвой. Да только старик на радостях позабыл обо всём, кроме своих отцовских чувств, и бросился к сыну, чтобы поскорее его обнять.

Заметив отца, тот преисполнился горя и печали. Да только как же он мог поднять руку на своего родителя. И вот в надежде, что клятву всё же можно исполнить и он убьёт второе живое существо, какое только встретится ему на пути, он ещё раз затрубил в рог; верный и самый любимый пёс сорвался с привязи и бросился ласкаться, и тут благородный рыцарь со скорбью и отвращением вонзил меч, на котором ещё не высохла кровь дракона, прямо в сердце своему верному спутнику. Но напрасно. Предсказание исполнилось, и на протяжении девяти поколений заклятие Сивиллы тяготело над домом Ламбтонов»[157]157
  Волшебные существа… С. 331.


[Закрыть].

Печальная история. Она невольно заставляет вспомнить о других жертвах людского недомыслия – безвинно убитых Гинфорте и Гелерте.

В мире известны ещё два ритуала, в которых собаку разрубают ровно пополам. Один из них называется обрядом очищения, второй – обрядом скрепления клятвы (или договора). Корни первого обряда уходят в далёкое прошлое: он был известен ещё хеттам – древнему народу, чьё царство в XVIII – XII вв. до н. э. процветало в Малой Азии. Смысл его туманен, а суть такова: после поражения хеттские войска проходили через символические ворота, сплетённые из ветвей боярышника, слева и справа от которых пылали костры и находились половины разрубленных тел человека (обычно военнопленного), козла, щенка и поросёнка. Затем воины направлялись к реке и брызгали друг на друга водой – по-видимому, очищались от скверны поражения[158]158
  Ивик. История человеческих… С. 77.


[Закрыть]. Похожим способом поступали в Беотии (область в Греции) и Македонии. Но беотийцы и македонцы действовали по упрощённой схеме: их войска просто проходили между половинками рассечённой собаки[159]159
  Фрэзер. Фольклор… С. 182.


[Закрыть].

Другой ритуал – клятва на собачьей крови – существует у некоторых племён Восточной Африки и Индии. У кавирондо победители убивают собаку и режут её пополам, после чего представители победившей и проигравшей сторон берут в руки половины собачьего тела и клянутся хранить мир и дружбу. У нанди – такой же обычай; единственное отличие заключается в том, что во время примирения, когда бывшие враги держат в руках куски собачьего тела, некто третий, не принимавший участия в войне, провозглашает: «Пусть тот, кто нарушит заключённый мир, будет убит, подобно этой собаке». У багишу во время церемонии заключения мира представитель одной стороны держит собаку за голову, второй – за задние ноги, а третий одним ударом большого ножа рассекает её пополам. Так же поступают и нага в Индии.

«В прежнее время у каренов в Бирме существовал следующий обряд заключения мира с врагами. После встречи представителей сторон изготовляли порошок из опилок меча, копья, ружейного дула и камня и смешивали его в чашке с водой и кровью специально для этой цели убитых собаки, свиньи и курицы. Смесь эта называлась «миротворческая вода». Затем череп убитой собаки рассекался пополам; представитель одной стороны брал нижнюю челюсть животного и привешивал её верёвкой к своей шее, а представитель другой стороны надевал себе на шею верхнюю челюсть собаки. Вслед за этим оба давали торжественный обет, что отныне их народы будут жить в мире друг с другом, и в подтверждение обета выпивали «миротворческую воду», а потом произносили следующую формулу: «Если теперь, после того, как мы заключили между собой мир, кто-нибудь нарушит договор, если он не будет поступать честно, опять затеет войну и новую вражду, то пусть копьё поразит его грудь, ружьё – внутренности его, а меч – его голову; пусть собака пожрёт его; пусть свинья пожрёт его; пусть камень пожрёт его!» Здесь предполагается, что меч, копьё, ружьё и камень, а также убитые собака и свинья участвуют в совершении акта мести клятвопреступнику, который вместе с глотком «миротворческой воды» впитал в себя частицу каждого из них»[160]160
  Фрэзер. Фольклор… С. 181.


[Закрыть].

Много ещё пользы принесла собака человеку ценой собственной жизни. Она была живой мишенью (самураи, например, оттачивали своё воинское мастерство, стреляя в неё из лука), «лакмусовой бумажкой» на наличие яда в пище (подозрительное блюдо давали отведать кошке или собаке), ритуальной едой в некоторых религиозных обрядах (ацтеки во время праздников поедали своих лечебных собак ксолоитцкуинтли), источником животного белка (собачатина – любимое блюдо у дакотов Северной Америки, ацтеков, майя, китайцев, корейцев и других народов). Более того, собак, оказывается, едят даже на том свете: как сказано в «Плавании клириков святого Колумбана» (IX в.), демоны в аду душат грешников и пичкают их из своих рук зловонными полусырыми собаками[161]161
  Волшебные страны… С. 105.


[Закрыть].

Долго ещё можно рассказывать о том, как из-за невежества человека или по его злой воле гибнут ни в чём не повинные псовые. Но мы ограничимся описанием только одного обычая, которому учёные дали название «сопровождение в смерти».

Этот ритуал известен многим народам мира. Суть его такова: умирая, человек забирал с собой на тот свет тех, в ком нуждался в земной жизни. О таком говорят: мёртвые хватают живых. Этими живыми могли быть жена покойника, его родственники, придворные, воины, рабы, домашние животные. Среди последних чаще всего встречаются конь и собака.

Следует сказать, что предназначение жертвенной собаки разными народами мыслилось по-разному. Для европейской и многих других языческих традиций характерно представление о загробной жизни, как о продолжении или подобии жизни земной. Поэтому умершему там нужны были жена, слуги, конь, пёс, сокол, оружие, одежда, посуда – всё то, что помогало ему вести привычный образ жизни: воевать, охотиться, пировать, развлекаться и отдыхать. (Речь, разумеется, идёт о людях богатых и знатных.) О таком взгляде на посмертное существование человека свидетельствуют как результаты археологических раскопок, так и дошедшие до нас эпические произведения, образцы фольклора, записи старинных хроник, труды древних учёных и средневековых богословов. Например, в погребениях знатных германцев эпохи Великого переселения народов (IV – VII вв. н. э.) часто находят кости лошадей и собак, причём, что характерно, все собаки были кобелями в расцвете сил. В могиле знаменитого шведского конунга Адильса (см.: Ракке) среди богатых погребальных даров обнаружены останки двух собак. На изображениях готландских стел VIII – XI вв. собака сопровождает направляющегося в Вальхаллу павшего в бою всадника-эйнхерия[162]162
  Ганина…


[Закрыть]. Легендарного литовского князя XIII в. Швинторога по его просьбе сожгли после смерти вместе с его оружием, конём, соколом, охотничьими собаками и его любимым слугой. Останки коней и собак находят и в захоронениях скифских вождей. «На берегу реки Салгир, вблизи нынешнего Симферополя, стоял некогда большой скифский город, здесь в мавзолее вождя, в самом центре, была похоронена его любимая собака»[163]163
  Марек… С. 72–73.


[Закрыть]. Известный арабский историк и путешественник Ибн Фадлан в своём описании похорон вождя скандинавского племени русов (X в.) приводит такие подробности: перед сожжением богато убранной ладьи, в которой находился покойник, русы рассекают пополам собаку, затем забивают двух лошадей, корову, курицу и петуха, а позже – ещё одну собаку и петуха; всех убитых животных помещают внутри погребального судна. Подробное и яркое описание похоронных жертвоприношений можно найти и в «Илиаде». Там убитый горем Ахилл, предавая огню тело любимого друга Патрокла, четырёх коней гордовыйных

 
С страшною силой поверг на костёр, глубоко стеная.
Девять псов у царя, при столе его вскормленных, было;
Двух и из них заколол и на сруб обезглавленных бросил;
Бросил туда ж и двенадцать троянских юношей славных,
Медью убив их.
 

(Илиада. XXIII, 172-176)

Взгляд на собаку как на желанного спутника в загробной жизни разделяли также в Шумере, Древнем Китае, Северной Америке и других местах.

Однако есть культуры, в которых на похоронные жертвы псовых смотрят по-другому.

Чукчи, например, боятся, что душа умершего родственника вернётся в мир живых, и предпринимают всё, чтобы этого не произошло. В частности, выносят покойника не через дверь, а через специально проделанное отверстие в стене жилища. Затем возле этого отверстия убивают щенка, чтобы его душа охраняла дом от покойника[164]164
  Петрухин. Загробный мир… С. 12.


[Закрыть]. Ухуаньцы (древние монголы) откармливали собаку, связывали её и посылали за покойником сторожить его дух.

Многие народы и племена в разных уголках земли видели в собаках прежде всего проводников в загробный мир. И это не удивительно – дорога туда, как известно, трудна и опасна, и без хвостатого провожатого её не осилить (см.: Псовые в потустороннем мире; Шуок).

На Новых Гебридах (острова в Тихом океане) собаку убивают на могиле её хозяина. В нижнем мире она должна защитить его от злобного демона Саратау Тата («вечно рубящий»). Это чудовище норовит ударить топором по голове каждую новоприбывшую душу. С подобной же целью умерщвляют собаку и при погребении воина или охотника на Северо-Востоке Индии. По мысли здешних аборигенов, на том свете дух собаки отпугнёт души тех людей и животных, которых ещё при жизни убил хозяин этой собаки. Североамериканские индейцы племени черноногих также приносили собаку в жертву умершему и хоронили их в одной могиле.

Ацтеки собаку «сжигали или зарывали вместе с трупом с бумажной верёвкой на шее, и обязанность её заключалась в том, чтобы перевести умершего через глубокие воды Хиухнахуапан по пути к стране мёртвых»[165]165
  Тайлор… С. 309.


[Закрыть]. В Мексике обнаружены древние совместные захоронения людей и собак, в том числе, и в погребальных сосудах. Самые ранние из них находятся в городах Тлатилолко (1700 – 1100 гг. до н. э.) и Куикуилко (500 – 200 гг. до н. э.)[166]166
  Ершова… С. 309.


[Закрыть]. В Южной Америке индейцы пампальякта на похоронах убивали чёрную собаку. По их представлениям только она могла перевезти покойника через реку. В Африке преодолеть все препятствия на пути в загробный мир душе умершего догона помогает принесённая в жертву обезьяна или собака. А умершие бобо (Буркина-Фасо), отправляясь на тот свет, берут с собой собаку для охоты. Кроме того, они запасаются раковинами каури, чтобы оплатить переправу через реку Вольту, а также едой, оружием, предметами быта и козлом для жертвоприношений.

К сожалению, псовые страдали от невежества не только отсталых народов. Ещё в XIX в. в США, «в городе Сейлем, одна собака странным образом сделалась жертвой беса; люди, обладавшие даром ясновидения, заявили, что некто мучил несчастное животное, разъезжая на нём верхом невидимо для других. Человек тот скрылся; не повинная же ни в чём собака была повешена. Другая собака сама наводила порчу на людей: стоило ей посмотреть на кого-нибудь, и тот падал, забившись в припадке. Её также казнили»[167]167
  Фрэзер. Фольклор… С. 449.


[Закрыть].

Широка география ритуальных собачьих смертоубийств. В седую древность уходят корни этого кровавого обычая. Напрасно взывал к людям Пифагор: «Смертью и убийством живых существ – богов не чтить!» Не слушали люди.

Справедливости ради следует сказать, что на чёрной странице жертвоприношения псовых есть два маленьких светлых пятнышка. Их авторами являются индейцы киче и тинне.

…Братья-герои Хун-Ахпу и Шбаланке предстали перед владыкой Шибальбы – загробного мира майя-киче.

«…Владыка сказал им: «Разрежьте мою собаку на части, и пусть она будет снова возвращена к жизни», – так приказал он им.

– Да будет так! – ответили они и разрезали собаку на кусочки. Затем сразу же они возвратили её снова к жизни. И собака воистину была полна радости, когда она была возвращена к жизни, и виляла хвостом, когда (братья) оживили ее»[168]168
  Пополь-Byx… C. 75.


[Закрыть].

А североамериканские индейцы тинне рассказывают, что мир возник из плоти растерзанной великанами собаки[169]169
  Евсюков… С. 74.


[Закрыть]. И это, пожалуй, единственная жертва, которую можно понять и простить.

* * *

Лиса придёт – и курица раскудахчется.

Смотрит как волк на теля.

Пожалел волк кобылу: оставил хвост да гриву.

Пропадай собака и с лыком – лишь бы не судиться.

Не замахивайся палкой, и собака не залает.

Зелёные собаки

Волшебные собаки редчайшего, зелёного, окраса. Встречаются в народной мифологии Китая, Англии, Шотландии и Ирландии.

Практически не существующий в природе зелёный[170]170
  В природе известно всего лишь несколько случаев появления собак с зелёным мехом. Об одном из них сообщила итальянская газета: весной 1984 г. в городе Рефранкоре у одной собаки родилось пять чёрно-белых щенков и один зелёный. А в 2003 г. в США тоже родился зелёный щенок (породы золотистый ретривер), но со временем он приобрёл белый окрас (его братья и сёстры родились белыми). Затем «чудо» повторилось: опять зелёный щенок и опять ретривер[640]640
  Калашников… С. 358.


[Закрыть].


[Закрыть] окрас собак уже говорит об их принадлежности к волшебному миру. Но и там, в преданиях и легендах, зелёные собаки встречаются крайне редко. Например, в Китае, который славится обилием и разнообразием своих монстров, упоминания об этих диковинных животных можно пересчитать по пальцам одной руки.

Впервые зелёные собаки появляются на заре китайской цивилизации, во времена легендарного Юя[171]171
  Изложено по кн.: Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М., 1987.


[Закрыть]. Затем – в годы правления императора Чжоу Синя. А значительно позже становится известно о прожорливых как саранча людоедах таоцюань – особой породе зелёных собак, не имевших, впрочем, ничего общего с вышеупомянутыми. В затейливой китайской мифологии известен также зелёный собачий хвост. Принадлежал он, правда, не собаке, а одноглазой, четырёхкрылой птице сяо.

Однако наш рассказ всё-таки о собаках, а не монстрах, и начнём мы его с самых древних времён китайской культуры.

…Лучшие годы своей жизни Юй потратил на изнурительную борьбу с наводнениями. Для жителей Поднебесной разлив рек, особенно Хуанхэ, был настоящим бедствием. Во время потопа вся страна превращалась в одно огромное озеро, из которого торчали только горы да верхушки деревьев. Опустошительные наводнения уничтожали посевы, смывали хижины, разрушали дамбы и мосты. Они заставляли людей искать убежища на холмах и высоких деревьях, были причиной голода и эпидемий.

Многие пытались утихомирить буйствующую стихию, но силы были слишком неравны. Усмирением потопа занимался и отец Юя Гунь. Но, увы, был убит гневом Небесного владыки Шан-ди за ослушание. Дело отца продолжил сын. Выпросив у Шан-ди саморастущую землю сижан, он вместе со своими помощниками – драконами и черепахами – горячо принялся за дело. Сначала Юй, обладавший богатырской силой, укротил злого бога вод Гунгуна. Затем принялся строить дамбы и каналы, спрямлять и расчищать русло Хуанхэ.

Долгое время Юю приходилось работать вслепую, пока однажды речной бог Хуанхэ Хэ-бо, который и сам страдал от беспорядочного течения речных вод, не подарил ему плоский зелёный камень. На нём тонкими линиями было изображено такое расположение русла реки, её рукавов и притоков, которое могло бы укротить буйство Хуанхэ и лишить её разрушительной силы. Подарок Хэ-бо облегчил тяжкий труд Юя, сделал его более осмысленным и производительным. А вскоре Юй получил в дар ещё одно сокровище.

Прорубая для реки проход сквозь высокую гору, неутомимый богатырь случайно зашёл в огромную тёмную пещеру и решил выяснить, куда она ведёт. Он зажёг факел и пошёл вглубь. Вскоре факел погас, и древний спелеолог оказался в кромешной тьме – надо было поворачивать назад. Вдруг пол и своды пещеры осветились неярким голубоватым сиянием, и удивлённый Юй увидел огромную чёрную рогатую змею, в открытой пасти которой сияла крупная жемчужина. Но он ещё больше удивился, когда перед ним предстала собака необычного вида: её глаза светились жёлтым огнём, а шерсть отливала изумрудной зеленью. Посмотрев на Юя, собака дружелюбно завиляла хвостом, затем повернулась и потрусила впереди, указывая путь негромким лаем.

Долго шёл Юй за своим провожатым и вдруг вдали увидел пятно света. Оно всё увеличивалось и наконец превратилось в огромный освещённый зал. Здесь зелёная собака и чёрная змея внезапно преобразились в людей, одетых в пурпурные одежды. Однако не это поразило богатыря, а представшая перед ним картина: посредине зала на троне, свернувшись тяжёлыми кольцами, возлежал огромный змей с головой человека. Потрясённый Юй сразу же признал в нём божественного первопредка Фуси. Именно Фуси в давние времена даровал людям всевозможные знания, умения и полезные вещи. Он научил людей охотиться, ловить рыбу, варить мясо, вязать сети, строить жильё и поклоняться богам; он подарил им иероглифы, оружие, посуду и музыкальные инструменты.

Великий Фуси выразил восхищение трудовыми подвигами Юя и вручил ему нефритовую пластинку. Пластинка была небольшой, всего один чи и два цуня. Но ею можно было измерить небо и землю, и она помогла усмирить водную стихию.

Пользуясь подарками Хэ-бо и Фуси, Юй совершил невозможное: он разделил огромную гору на две части, и по этому рукотворному ущелью, названному Драконовыми воротами, Хуанхэ свободно потекла к океану. Наконец-то бешеная водная стихия была укрощена! И свою маленькую лепту в это грандиозное событие внесла безымянная зелёная собака, указавшая герою путь к Фуси.

Своими деяниями Юй заслужил любовь и уважение людей, и они с тех пор стали говорить: «Если бы не Юй, то мы все превратились бы в рыб и креветок».

Закончив свой подвиг, Юй основал первую в истории Китая династию Ся и стал первым её правителем.

А последним правителем следующей династии Шан-Инь был император Чжоу Синь, правивший Поднебесной более трёх тысяч лет тому назад. О себе он оставил недобрую память. Утопая в роскоши, он проводил время в нескончаемых пирах и кровавых забавах и предавался грязному разврату. Его любимой наложницей была порочная и бессердечная красавица Дацзи, по слухам, – настоящая хули-цзин. Но самое страшное – Чжоу Синь был безжалостным тираном и мстительным самодуром: за самую ничтожную провинность, за малейшее подозрение в неповиновении он мог казнить любого человека, будь то раб или сановник. Все боялись жестокого Чжоу, боялись и ненавидели.

По навету его любимца, придворного льстеца Чун-хоу Ху, был брошен в темницу один из вассалов императора, чжоуский правитель Вэнь-ван.

Однажды Чжоу велел живьём сварить в котле старшего сына Вэнь-вана Бо Икао и этой похлёбкой накормить узника. Когда императору доложили, что ничего не подозревавший Вэнь-ван съел похлёбку, Чжоу захохотал и злорадно воскликнул: «Разве может мудрый и прозорливый съесть похлёбку из собственного сына? Ха-ха-ха! Да этот Вэнь-ван просто вонючий старый пёс!» И с тех пор ослабил надзор за Вэнь-ваном, считая его никчёмным дураком.

Этим воспользовались четверо преданных друзей узника и, подкупив стражу, проникли к нему в темницу. Свидание проходило в присутствии начальника тюрьмы, поэтому самое важное Вэнь-ван сообщил своим друзьям с помощью жестов и намёков.

Узнав тайную просьбу друга, воодушевлённая четвёрка принялась за дело. В родном царстве друзья собрали много денег и отправились на поиски подарков для жадного и похотливого Чжоу.

Охотясь за сокровищами и разными редкостями, отважная четвёрка объездила многие страны. Собрав драгоценный груз, друзья вернулись в иньскую столицу. Здесь они подкупили придворных сановников и через них получили согласие императора принять дары в обмен на свободу Вэнь-вана.

И вот вожделенный миг наступил. Павшие ниц просители оторвали лбы от пола и под жадным взглядом Чжоу Синя положили к его стопам горку изделий из чёрной яшмы и сто связок больших раковин. Затем появился ворох из тысячи пятнистых шкур. После этого слуги внесли клетки, в которых находились редкостные звери: огромный бурый медведь, чёрная пантера и пойманный в стране Линьшиго необыкновенный зверь цзоуюй, напоминавший белого тигра с длиннющим хвостом. Ввели на поводке и настоящее чудо – зелёную собаку. Невозможно было оторвать восхищённого взгляда от этого большого сильного зверя, чей зелёный мех переливался разными оттенками драгоценного нефрита и поражал воображение. А потом ввели скакуна, добытого в далёкой стране собачьих жунов. У этого коня пятицветной масти глаза сверкали, словно золото, а грива играла всеми цветами радуги, словно петушиный хвост.

И чем больше даров появлялось перед императором, тем сильнее в его глазах разгорался огонь алчности. Когда же перед ним предстал последний дар – дева небесной красоты, – у него от удивления чуть не вылезли из орбит глаза, а из открывшегося рта потекла слюна. Придя в себя, он вытер рукавом подбородок, нетерпеливо заёрзал на троне и велел всем убираться прочь. Вид стыдливо склонившей голову красавицы, её опущенные бабочки-ресницы, её зардевшееся от смущения персиковое личико зажгли в душе пресыщенного сладострастника такой огонь желания, что он, позабыв обо всём на свете, возжаждал немедленно насладиться её любовью. И лишь заметив замешкавшихся дароносцев, в чьих глазах читалось тревожное ожидание, император велел освободить Вэнь-вана.

Радостная четвёрка заторопилась к узилищу, и вскоре ликующие друзья обнимали освобождённого Вэнь-вана.

А кровавого тирана вскоре настигла заслуженная кара: младший сын Вэнь-вана У-ван наголову разбил его войско, захватил столицу и отрубил ему голову (см.: Хули-цзин).

Вот в таких удивительных событиях довелось участвовать китайским зелёным псам.

А на другом конце света, в Великобритании и Ирландии, тоже обитают зелёные собаки. О них местные жители рассказывают удивительные и часто страшные истории.

Волшебные собаки принадлежат в основном местным феям, живущим в холмах-сидах. Это самые старые кельтские собаки. В незапамятные времена они появились на островах с четвёртой волной легендарных поселенцев. Позже здесь появились и другие волшебные псы (см.: Собаки Дикой охоты; Кон Аннон).

Собаки фей бывают сторожевыми и охотничьими. Они, как правило, белые с красными ушами. Но изредка попадаются и зелёные. Так, в горной Шотландии обитает ку-ши тёмно-зелёного цвета. «Размером она с годовалого бычка, лохматая, с длинным, завёрнутым калачиком хвостом. Лапы у неё не меньше человеческих ступней. Её огромные следы можно иногда видеть в грязи или на снегу. Но бегает она тихо, двигаясь по прямой. Она не лает постоянно во время охоты, а лишь трижды, и эти жуткие звуки слышны даже на кораблях далеко от берега. Обычно волшебных собак держат на привязи внутри холма, чтобы спускать на непрошеных гостей, но иногда они сопровождают женщин, когда те ходят доить смертный скот. Время от времени им позволяют бродить по окрестностям, и они находят себе убежище в расщелинах скал. Тогда ку-ши представляют ужасную опасность для смертных людей и собак»[172]172
  Волшебные существа… С. 309–310.


[Закрыть]. Кроме того, они похищают земных женщин – кормящих матерей – и уносят их в священные холмы, чтобы там пленницы вскармливали своим молоком малышей фей.

Тёмно-зелёный окрас встречается также среди собак холмов Ирландии.

Одним словом, где бы и когда бы ни жили зелёные собаки, какие бы разные судьбы у них ни были, – они всегда удивляли людей своим необычным зелёным окрасом.