Текст книги "Руины некомпетентности"

«Ввиду того, что Военный Совет Крымфронта, в том числе Мехлис, Козлов, потеряли голову, до сего времени не могут связаться с армиями…ввиду того, что Козлов и Мехлис, несмотря на приказ Ставки, не решаются выехать на Турецкий вал и организовать там оборону, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает Главкому СКН маршалу Буденному в срочном порядке выехать в район штаба Крымского фронта (г. Керчь), навести порядок в Военном Совете фронта, заставить Мехлиса и Козлова прекратить свою работу по формированию в тылу, передав это дело тыловым работникам, заставить их выехать немедленно на Турецкий вал, принять отходящие войска в материальную часть, привести их в порядок и организовать устойчивую оборону на линии Турецкого вала, разбив оборонительную линию на участки во главе с ответственными командирами».

Однако 16 мая 170-я пд противника взяла Керчь. Из 270 000 бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162 282 человека – 65 %. Немецкие потери составили 7 500 человек. Остатки подразделений советских воинов продолжали сопротивление в Аджимушкайских каменоломнях.

Главным виновником трагедии был Л.З. Мехлис, который вмешивался без знания дела в функции командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д.Т. Козлова, фактически подмяв его под себя. По его приказанию расстреливались бойцы и командиры. Он сковывал работу штаба фронта, внося неразбериху в отдачи приказов по полкам, дивизиям и армиям. Часто занимался редактированием приказных документов, затягивая время на их исполнение.

На его некомпетентность среагировали Сталин и Ставка, но было поздно. Армейский комиссар 1-го ранга Мехлис был снят с постов замнаркома обороны и начальника Главного политуправления Красной Армии и понижен в звании до корпусного комиссара.

Командующий фронтом генерал-лейтенант Козлов был снят с должности и понижен до звания генерал-майора. Генерал-лейтенант Черняк и генерал-майор Колганов были сняты с постов командующих армиями и понижены в звании до полковников.

1 июля 1942 г. Манштейн получил правительственную телеграмму с поздравлением от Гитлера в связи с присвоением ему звания генерала-фельдмаршала.

О личности Мехлиса короткую заметку сделал Феликс Чуев в книге «Солдаты Империи».

«Секретари правления Союза писателей СССР Фадеев и Макарьев пожаловались Сталину на главного редактора «Правды» Л.З. Мехлиса.

Сталин сказал в ответ:

– Это страшный человек – Мехлис. Просите о чем угодно, но с ним я ничего не могу сделать. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что-то у нее дома случилось. Мехлис ее уволил: дескать, не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я ее восстановил на работе. Но не тут-то было! Ко мне является Мехлис и кладет мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчиненных.

Я ему говорю: «Забери заявление и иди работай». Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова приходит: «Я все обдумал и все-таки считаю нужным подать заявление». Я ему говорю: «Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, я сижу здесь, ты сидишь там, иди работай!»

Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я вынужден был отправить его в «Правду». Это страшный человек. Ничего не могу с ним поделать, – повторил Сталин.

Генерал-лейтенант Самойлович, Герой Советского Союза рассказывал мне такой эпизод. Когда Мехлиса, виновного в крупном поражении наших войск, решили предать суду военного трибунала, он явился к Сталину и упал на колени:

– Товарищ Сталин! Прикажите расстрелять эту дурацкую жидовскую башку!

– Ну, раз такая самокритика, – сказал Сталин.

Мехлиса простили».

Наверное, чем-то он нравился вождю. Загадка!

* * *

Практически весь 1942 г. Красную Армию атаковали фашистские полчища, как только она отбила и отодвинула изрядно промерзшего врага от стен Москвы.

В середине войны, особенно весной и летом 1942 г., для Советского Союза и его Красной Армии возникло несколько трагических моментов с колоссальными потерями – на Западном фронте погибла целая армия, на Волховском фронте – несколько армий. Катастрофы под Харьковом и в Крыму с трагическим падением Севастополя. Паническое бегство всего того, что могло двигаться к Кавказскому хребту. Провал десантной операции под Вязьмой. Безрезультатные бои под Ржевом.

Все эти поражения возникли из-за поспешности и непродуманных решений высшего командования. Некомпетентность показала свою неприятную рожу в этом году как никогда. Цена ее – сотни тысяч убитых и плененных наших воинов.

Перелом начался в Сталинградской битве, а закончился под Курском. И он, этот перелом, не с неба упал – его готовил полученный нашими солдатами и военачальниками опыт…

К 7 сентября 1942 г. силами 2-й Ударной армии была осуществлена первая попытка форсирования Волхова. Однако командование не учло некоторых обстоятельств: в армии развернулась только половина соединений, не прибыла армейская артиллерия, не сосредоточилась продовольствием и фуражом. Несмотря на это, вышестоящее командование требовало наступления.

Первая попытка форсирования Волхова не удалась. Вторая проба сил, 13 января, когда войскам удалось зацепиться за плацдармы на западном берегу Волхова, увенчалась успехом.

Как вспоминал командующий Волховским фронтом К.А. Мерецков:

«2-я Ударная армия несколько раз прорывала оборону противника, но немцы, несмотря на большие потери, опять восстанавливали линию фронта. Основной причиной наших неудач был недостаток снарядов и господство немецкой авиации в воздухе. Наконец, после новых трехдневных атак, 2-я Ударная армия овладела Мясным Бором и прорвала на этом направлении главную полосу обороны».

Потом во взаимодействии с 59-й армией и 13-м кавалерийским корпусом части 2-й армии сумели продвинуться к Любани и дальше. От армии начальство требовало углубляться в оборону противника, выпустив из виду коридор прорыва, который скоро перекрыли немцы. Армия оказалась в котле.

Два месяца изнурительных боев в отсутствии коммуникаций, нехватки боеприпасов, пищи, фуража, топлива и вооружения. Тем не менее командование настаивало: наступайте!

Наступайте, а сил уже не было!

16 марта 1942 г. тяжело больной командующий 2-й армии генерал-лейтенант Н.К. Клыков был отстранен от командования армии и отправлен в тыл. С 20 апреля приказом К.А. Мерецкова генерал-лейтенанта А.А. Власова назначили руководить армией.

Он получил войска, практически уже не способные сражаться, получил объединение, которое надо было спасать. Армия практически была не боеспособна. Словно тени солдаты и командиры группами бродили по лесам и болотам с целью найти выход из окружения.

21 июня остаткам потрепанной, малочисленной, голодной 2-й Ударной армии удалось пробить коридор в несколько сот метров. В него хлынул поток спасающихся воинов.

Вот как описывал этот коридор писатель Б.И. Гаврилов в своей книге «Долина смерти»:

«…Весь коридор был завален трупами в несколько слоев. Танки шли прямо по ним и гусеницы вязли в сплошном месиве человеческих тел. Кровавые куски забивали траки, машины буксовали, и танкисты прочищали гусеницы заранее заготовленными железными крючьями…»

Надо отметить, что отступающие танки были нашими.

27 июня 1942 г. армия предприняла еще одну попытку прорыва, но безуспешно, поэтому на следующий день она прекратила свое существование. Командарм А.А. Власов сдался и был взят в плен. О нем написано много, а эта книга не о нем, а о жертвах некомпетентности и предательства.

Член Военного Совета армии генерал-майор Ф.И. Зуев несколько раз участвовал в выводе своих воинов из окружения и погиб неизвестным героем.

Дивизионный комиссар вышел на неизвестного крестьянина, который среагировал по-предательски, ором, обращаясь к гитлеровцам, сидевшим в его доме:

– Господин зольдат! Господин зольдат! Там офицер – комиссар.

Он закончит тут свой жизненный путь. Такими скромнягами, как Зуевы, богата земля русская.

Но ради объективности надо сказать, что вышедший из окружения личный состав влился во вновь сформированную 2-ю армию на базе, отличившейся в боях ее 327-й стрелковой дивизии.

В дальнейшем армия участвовала в Синявинской, Мгинской, Красносельско-Ропшанской, Нарвской, Таллинской наступательных операциях и в операции «Искра», завершив свой боевой путь в Польше.

Предателями и власовцами называли некоторое время ее воинов, оставшихся в живых.

Это несправедливо. Они были героями Советской России – и живые, и мертвые!

Феномен А.А. Власова

О предательстве командующего 2-й Ударной армией Андрея Андреевича Власова написано много книг. Но автору захотелось взглянуть на эту личность с позиции профессионализма и компетентности.

А.А. Власов (1901–1946 гг.) был тринадцатым ребенком в бедной семье из села Ломакино Гагинской волости Нижегородской губернии. Учебу в духовной семинарии прервала революция 1917 года. После окончания четырехмесячных командирских курсов Власов стал командиром взвода. Так началась его ратная служба.

Гражданскую войну он прошел от «звонка до звонка». Затем легко преодолеваемые ступени быстрого роста, подъем по служебной лестнице. Профессионализм постигался честным служением в РККА. Он получил прекрасное военное образование, окончив Высшие армейские командные курсы «Выстрел», Военную академию имени М.В. Фрунзе.

В 1937–1938 гг. являлся членом трибуналов Ленинградского и Киевского военных округов, а затем находился в Китае в составе группы военных советников и даже исполнял обязанности главного военного советника. Это говорит о полном политическом доверии к нему.

По возвращению из Китая командовал 99-й стрелковой дивизией, которая была признана лучшей в Киевском военном округе. Маршал Тимошенко назвал ее лучшей во всей РККА. Газета «Красная Звезда» напечатала хвалебную статью о комдиве 99-й сд.

Так Власов дослужился до генеральского чина и дошел до Великой Отечественной войны. Успешно командовал 4-м механизированным корпусом, 37-й армией. В ноябре 1941 г. Сталин вызвал Власова и приказал ему сформировать 20-ю армию, которая положительно зарекомендовала себя в битве под Москвой, выбив немцев из Солнечногорска и Волоколамска.

В центральных газетах «Правда» и «Известия» были напечатаны портреты командиров Красной Армии, особо отличившихся при обороне столицы. Среди них была и фотография генерал-майора А.А. Власова.

В январе 1942 г. его награждают орденом Красного Знамени и присваивают звание генерал-лейтенанта. Сталин называет его «спасителем Москвы».

По заданию Главного политического управления (ГлавПУРа) НКО СССР о Власове пишется книга «Сталинский полководец». Ему доверяют давать интервью зарубежным корреспондентам.

8 марта 1942 г. по указанию Сталина Власов назначается заместителем командующего Волховским фронтом к генералу армии К.А. Мерецкову.

Надо отметить, что Сталин не баловал генералитет наградами в суровом 1942 г. В мае 1942 г. он присвоил звание генерал-полковника Василевскому, а чуть позже – генерал-лейтенанта Власову.

Именно здесь, на Волховском фронте, началась ломка его карьеры. Командующий фронта принял сталинского назначенца с завистью, понимая, что заместители ставятся для того, чтобы со временем заменить начальников. Он лихорадочно ищет повод, как избавится от грамотного зама, которого оценил сам Сталин и направил его к нему. Вскоре такой случай появился. Командующий 2-й Ударной армии генерал-лейтенант Н.К. Клыков заболел. «Заботящийся» о судьбе своего заместителя Мерецков быстро организовал отправку на личном самолете больного в тыл, а на его место предложил

А.А. Власова. Что значит «предложил»? У военных это называется другим словом – приказал. Так генерал-лейтенант Андрей Андреевич Власов принял голодную и обескровленную армию, находящуюся в окружении. Вскоре погибает начштаба армии полковник П.С. Виноградов, которого Власов, будучи замкомандующего фронтом, рекомендовал на пост командарма 2-й Ударной армии.

21 июня 1942 г. за подписью Власова и члена Военного Совета армии Зуева в Генштаб РККА отправляется телеграмма:

«Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет…»

Власов отказался бросить собственных солдат, когда за ним прилетел самолет, чтобы эвакуировать командующего армии вглубь советской территории. А потом – разделившись на группы, многодневное блуждание по лесам и болотам с целью выхода из окружения.

Все воины, державшиеся на ногах, стремились выйти через горловину деревушки Мясной Бор. Узкий коридор этой деревни, расположенной в 35 км к северу от Новгорода, убийственно простреливаемый, по которому просачивались из «котлов» полумертвые от голода и ранений бойцы 2-й Ударной армии.

Стреляется, чтобы не быть обузой для других, начальник Особого отдела армии майор госбезопасности А.Г. Шашков. Гибнут под неприятельским огнем командиры групп и отрядов, занимающиеся выводом бойцов из окружения. То и дело возникают панические настроения среди голодных и обезоруженных воинов, бредущих по болотам, набухшим русской кровью.

Власов со своей спутницей поваром Вороновой в поисках продовольствия зашли в деревню староверов Туховежи. Хозяином первого дома, куда они попали, оказался староста деревни. Он их и сдал полиции. За выдачу Власова староста получил от командования 18-й немецкой армии корову, десять пачек махорки, две бутылки тминной водки и почетную грамоту. Потом эти дары ему вылезли боком.

Власов мысленно сравнивал себя с другим командующим 2-й русской армией по Первой мировой войне – генералом Самсоновым, который из-за поражения армии застрелился.

«Нет, я это делать не буду, – рассуждал Власов. – Ради кого стреляться – ради тирана Сталина?!»

Итак, Власов сделал свой выбор – пошел на сотрудничество с немцами, позиционируя себя как русского националиста, антикоммуниста и друга Германии, от которой он ждет освобождения России от большевизма. Это были его нравственные мотивы.

После беседы с командующим 18-й немецкой армии генерал-лейтенантом Г. Линдеманом, Власова переправили в Винницкий военный лагерь для пленных высших советских офицеров. Там он согласился сотрудничать с нацистами и возглавил «Комитет освобождения народов России» (КОНР) и «Русскую освободительную армию» (РОА), а также написал открытое письмо «Почему я стал на путь борьбы с большевиками».

Так он стал предателем – изменил присяге, которую давал на верность Отчизне и Красной Армии. А еще, так думается, он понимал, что в этих условиях он не станет ходатаем за русский народ. Что его измена не поможет победе своего народа, а только увеличит жертвы его по пути к победе, в которую он уже не верил.

Еще он понимал, что германец с ним как со славянином будет разговаривать через губу, а Россию ждет геноцид. Знал, что немцы будут его терпеть до определенного времени, используя на полную катушку возможности генерала, а потом вышвырнут на историческую помойку.

Но этот вариант мог осуществиться только в случае победы вермахта. А так как этого не произошло, то случилось то, что случилось. Поздно ухватился Гитлер за РОА Власова.

И Гитлер, и Власов проиграли свои жизни. Не помогли фюреру Провидение, а глубоко верующему советскому генералу – иконка, подаренная матерью, которую он всегда носил в кармане кителя.

И все же Сталин видел во Власове грозного противника из-за создания им русского правительства за рубежом и РОА. Недаром органы НКВД не однажды организовывали попытки по физическому устранению предателя Власова, проходившего по делу об измене Родине под кличкой «Ворон». Эти операции проводились под Псковом, Смоленском, Минском, Борисовым, Оршей и в других местах его пребывания.

Все дело в том, что в судьбоносное утро 22 июня 1941 г. обитатели Кремля и их подданные не были единодушны. На самом деле партийное руководство одинаково опасалось и наступления вермахта, и внутренних своих врагов. А «врагов народа» и их родственников оставалось много, очень много.

Обстановка была тревожная. 1930-е гг. – это годы насильственной коллективизации, голода и чисток, потребовавшие жестокую, а порой и кровавую дань почти от каждой семьи. Они породили у людей осадок горечи и страха, ненависти и отчаяния.

Нужно было пройти через длительный, болезненный и беспокойный процесс снова с кровью, разрушениями, разочарованиями, чтобы народы СССР превратились в относительно монолитную массу, в гигантский бульдозер, который не только выдавил немецких оккупантов с нашей территории, но и смял своим ковшом бетонную рейхсканцелярию главного организатора плана «Барбаросса».

Власов считал Советский Союз многонациональным, но не русским государством, а одну из базовых задач большевиков – создание «нового человека» – ахинеей и антирусскостью.

Если присмотреться внимательно, в ХХ в. Москва сошла с ума по-своему, а Берлин – по-своему. Русское сумасшествие называлось мировой революцией и интернационалом. Немецкое сумасшествие – Германия превыше всего, и нет места другим народам.

Берлинский режим был людоедским, московский – жестоким. Последний имел глубокие исторические корни. Благодаря именно этой жестокости мы и выжили. Легко оценивать прошлое, в настоящем трудно понять, что есть благо, а что вред. История расправляется сурово: выиграл – герой, проиграл – чудовище!

Интересно влияние времени на события и вождей: в 1918 г. враг Сталина был другом народа. В 1941 г. враг Сталина был врагом народа.

После приближения фронтов Красной Армии к Берлину испанский диктатор Франко и американский офицер Донахью предлагали Власову помощь в побеге, но он отказался бросить своих солдат.

Предатель был задержан солдатами 25-го танкового корпуса 13-й армии 1-го Украинского фронта неподалеку от города Пльзень. После беседы с ними маршала И.С. Конева Власов самолетом был доставлен в Москву.

Судили Власова и группу его последователей в Октябрьском зале Дома Союзов. По приговору Военной коллегии Верховного суда СССР 1 августа 1946 г. они были повешены.

Что касается предательства Власова, то некоторые историки манипулируют сослагательным наклонением: на преступление, мол, его толкнули обстоятельства. Если бы он не оказался командующим 2-й Ударной армии, куда его загнал Мерецков, то СССР имел бы на одного маршала больше.

Можно и нужно бодаться с властью, но с оглядкой – не заигрываться и соизмерять свой пыл с военно-политической обстановкой. Война рисовала совсем другие жизненные ориентиры.

Роль свою Власов выбрал ошибочно, а потому и довел себя до казни. Надо любить свой народ и бояться Бога! Значит, он не любил и не боялся, хотя и носил иконку в кармане. Да, обстоятельства его подтолкнули к предательству, но только из-за отсутствия внутреннего стержня в характере. Поэтому и получился из него не Карбышев, а Власов!

* * *

Харьковская операция 1942 г., или Вторая харьковская битва, началась наступлением советских войск, а закончилась окружением и практически полным уничтожением наступающих сил Красной Армии.

Эта катастрофа позволила вермахту стремительно продвинуться в южном направлении страны и унесла жизни почти четверти миллиона, а точнее – 239 00 советских военных. Но о проваленной Харьковской операции власти периода правления Хрущева предпочитали умалчивать. И понятно почему – один из виновников «этой амбициозной и безответственной бойни» стал новым хозяином Кремля.

После победы Красной Армии в битве под Москвой 5 декабря 1941 г. – 7 января 1942 г. решило отличиться и руководство Юго-Западным направлением (ЮЗН). Главком направления и командующий Юго-Западным фронтом (ЮЗФ) маршал С. Тимошенко, член военного совета ЮЗН Н. Хрущев и начальник штаба ЮЗН генерал-лейтенант И. Баграмян решили «порадовать вождя» новой победой.

Не просчитав сил и средств, не осознав возможных последствий глубокого проникновения в сторону противника, без учета надежного флангового прикрытия, не получив разведданных об оборонительной системе противника, пообещав Ставке с ходу взять Харьков, именно эта троица стала ответственна за все последующие события разгрома нашей операции и пленение самого большого количества советских войск, когда-либо попадавших в окружение.

Несмотря на быстрый успех и прорыв немецкой обороны, вскоре выяснилось, что существует еще один рубеж обороны немцев, более мощный. Войска сбавили темп. У командиров полков, да и некоторых комдивов создалось впечатление, что противник их просто заманивает. Но начальство ЮЗН и ЮЗФ требовало только одного – вперед!

Немцы спешно сформировали две группировки. Против южного фланга ЮЗФ противник создал специальную группу под командованием генерал-полковника Эвальда фон Клейста в составе армейских и танкового корпусов. К нашему северному флангу 22 мая подтянулся генерал Паулюс с двумя танковыми дивизиями. С использованием таких факторов как скорость и внезапность, они ударили и быстро прорвали фронт.

Интересна одна деталь. В этих боях сражался и офицер-танкист, сын будущего «героя» Сталинграда Паулюса -

Эрнст Александр Паулюс. В своих мемуарах он приводит слова пленного советского офицера-танкиста, рассказавшего о визите в их часть маршала Тимошенко:

«Когда Тимошенко наблюдал атаку своих танков и видел, что немецкий артиллерийский огонь буквально рвет их на куски, он только сказал: «Это ужасно!» Затем повернулся и покинул поле боя».

В результате ловушка захлопнулась. Начались поголовное истребление нашей группировки и пленения несколько сотен тысяч советских воинов. Штаб Тимошенко чуть было не попал в плен. Его личный самолет с документацией и знаменами вовремя успел взлететь с кукурузного поля. Войска свои он бросил на произвол судьбы.

Клейст в своих воспоминаниях об этом сражении писал:

«На поле боя везде, насколько хватало глазам, землю покрывали трупы людей и лошадей, и так плотно, что трудно было найти место для проезда легкового автомобиля».

Здесь же полегла полностью и вся Казахская национальная кавалерийская дивизия из Акмолинска.

В бывшем карьере Красноградского кирпичного завода немцы организовали пересыльный лагерь «Дулаг-205», в котором под открытым небом томилось 15 000 бойцов, оставшихся в живых от фронта. Питание было настолько скудное, что почти весь лагерь вымер…

При правлении Хрущева Барвенковская операция была предана забвению, а на месте гибели тысяч наших воинов новые власти устроили мотодром – ездили по костям своих предков.

Хрущев не захотел увековечить погибших и по его вине.

Крым, 1942 г. Трагедия, виновником которой был любимец Сталина Лев Захарович Мехлис. Итак, 16 октября 1941 г.

армия вермахта под командованием генерала от инфантерии Эриха фон Манштейна начала операцию по захвату Крыма. После десяти дней упорных боев немцы вышли на оперативный простор. К 16 ноября 1941 г. весь Крым, кроме Севастополя, был оккупирован.

Но к концу декабря 1941 г. наши войска в ходе проведения Керченско-Феодосийской операции силами 51-й и 44-й армий Закавказского фронта (ЗФ) отбили у врага Керченский полуостров, продвинувшись за восемь дней более чем на 100 км, и остановились на рубеже Киет – Новая Покровка – Коктебель.

В Крым на помощь командующему Крымским фронтом генерал-лейтенанту Д.Т. Козлову был направлен 20 января 1942 г. в качестве представителя Ставки ВГК заместитель НКО СССР, начальник ГлавПУРа Красной армии армейский комиссар 1-го ранга Л.З. Мехлис.

Обстановка в Крыму в тот период представлялась таковой: наших сил было больше чем вдвое, поэтому только наступление гарантировало победу.

Манштейн по этому поводу писал:

«Если бы противник использовал выгоду создавшегося положения и быстро стал бы преследовать 46-ю пехотную дивизию от Керчи, а также ударил решительно вслед отходившим от Феодосии румынам, то создалась бы обстановка безнадежная не только для этого нового участка фронта 11-й армии. Решалась бы судьба всей 11-й армии. Более решительный противник мог бы стремительным прорывом на Джанкой парализовать все снабжение армии. Отозванные от Севастополя войска – 170-я и 132-я пд – могли прибыть в район западнее или северо-западнее Феодосии не раньше чем через 14 дней».

Вот так оценивал противник наш шанс на победу. Но крымское командование все оттягивало и оттягивало контрудар. Тогда ударили немцы и потеснили наши войска на 10–20 км. В марте и апреле советские дивизии попытались наступать, но были остановлены противником.

Сталин приказал держаться. В войска фронта была отправлена директива Ставки ВГК № 170357 от 6 мая 1942 года:

«Увеличение сил Крымского фронта в настоящее время произведено не будет. Поэтому войскам Крымского фронта прочно закрепиться на занимаемых рубежах, совершенствуя их оборонительные сооружения в инженерном отношении и улучшая тактическое положение войск на отдельных участках, в частности захватом Кой-Асанского узла».

И вдруг при двукратном превосходстве наших сил и средств 8 мая противник перешел в наступление. Началась операция под кодовым названием «Охота на дроф». Замысел операции – окружение и уничтожение авиацией и артиллерией как можно большего количества советских войск на как можно меньшей территории.

11 мая 1942 г. немецкая 22-я танковая дивизия достигла северного побережья Керченского полуострова. 16 мая немецкая 170-я пехотная дивизия взяла Керчь. Через трое суток сопротивление наших войск прекратилось.

Из 250 000 бойцов и командиров Крымского фронта за 12 дней боев было потеряно безвозвратно 162 282 человек -65 % всех войск в Крыму. Немцы потеряли 7 500 человек.

Виновником этой трагедии был в первую очередь Л. Мехлис, которому хватило двух дней, чтобы «разобраться» в обстановке. И уже 22 января он докладывал Сталину:

«Прилетели в Керчь 20.01.42 г.

Застали самую неприглядную картину организации управления войсками…

Комфронта Козлов не знает положения частей на фронте, их состояния, а также группировки противника. Ни по одной дивизии нет данных о численном составе людей, наличии артиллерии и минометов. Козлов оставляет впечатление растерявшегося и неуверенного в своих действиях командира. Никто из руководящих работников фронта с момента занятия Керченского полуострова в войсках не был…»

Это был настоящий пасквиль на управление штаба фронта. Потом Мехлис вступил в конфронтацию с командующим, пытаясь даже заменить его в решении боевых задач. Репрессии, обрушившиеся им на войска, – снятие с должностей, аресты и расстрелы военнослужащих разных степеней накалили обстановку в войсках.

Козлов был вынужден жаловаться заместителю начальника Генштаба РККА генерал-лейтенанту А.М. Василевскому. В одной из телеграмм он писал:

«По распоряжению тов. Мехлиса все оперативные планы, директивы и иные распоряжения войскам фронта проверяются и санкционируются им. Следует ли в данном случае представлять на утверждение народному комиссару оперативные планы, свои предложения о предстоящей деятельности войск или все указания по всем вопросам жизни и деятельности войск получать от него непосредственно на месте?

Увлекшись кадровой перетасовкой и чехардой, он попросил Сталина сменить командующего Козлова, добился снятия НШ фронта генерал-майора Толбухина и командующих армий. Клеветал на командиров среднего звена.

Свидетелем тяжелой моральной обстановки, созданной в Крыму во многом усилиями представителя Ставки ВГК, стал в апреле 1942 г. нарком ВМФ адмирал Кузнецов. В книге мемуаров «Накануне» он писал:

«И вот мы в штабе фронта. Там царила неразбериха. Командующий Крымским фронтом Д.Т. Козлов уже находился «в кармане» у Мехлиса, который вмешивался буквально во все оперативные дела. Начальник штаба П.П. Вечный не знал, чьи приказы выполнять – командующего или Мехлиса.

С.М. Буденный (главком Северо-Кавказского направления. – Прим. авт.) тоже ничего не смог сделать. Мехлис не желал ему подчиняться, ссылаясь на то, что получает указания прямо от Ставки…

Когда положение в Керчи стало катастрофическим, Мехлис пытался свалить ответственность за случившееся на командира Керченской базы А.С. Фролова. Он позвонил мне и потребовал, чтобы я отдал Фролова под суд, иначе расстреляет его своим приказом. – Этого вы не посмеете сделать, – ответил я».

Ставка ВГК и сам Сталин ответили резко на провалы в Крыму. В беседе с А.М. Василевским И.В. Сталин заметил: «Все эти люди должны бы пойти под военный трибунал… Но с этим успеется. Записывайте: снять армейского комиссара 1-го ранга тов. Мехлиса с постов заместителя народного комиссара обороны и начальника Главного политического управления Красной Армии и снизить его в звании до корпусного комиссара…»

Расстрел мог настигнуть Мехлиса, но он упредил Сталина в его возможном жестком, а может, и жестоком решении. Через Поскребышева Лев Захарович добился аудиенции с вождем. Как только бывший начальник Главного политического управления РККА появился на пороге сталинского кабинета, он тут же рухнул на колени и буквально пополз к стоявшему в дальнем углу Хозяину Кремля.

Хватая его за мягкие кавказские сапоги – типа ичиги, молил о прощении, а Сталин, брезгливо морщась, судорожно пытался высвободить ноги из объятий Мехлиса. В таком положении с «кандалами» на ногах в виде рук комиссара Красной Армии вождь мог и завалиться.

– Встань, не позорься, – закричал Сталин, переходя на «ты».

– Простите, простите, – завывал Мехлис.

– Вы свободны, – решительным тоном заявил хозяин кабинета, давая понять, что гость должен покинуть помещение.

Умер Мехлис 13 февраля, за три недели до кончины Сталина. Ему «успели» оказать почести – прах захоронили в Кремлевской стене. Уйди из жизни он после смерти Сталина, оценка его государственной деятельности была бы совсем иной.

Феномен Р. Зорге

Зорге Рихард (1895–1944 гг.) – сотрудник советский военной разведки, работавший в Японии в период Второй мировой войны под псевдонимом «Рамзай».

Зорге родился 4 октября 1895 г. в семье немецкого инженера Густава Зорге и Нины Степановны Кобелевой – русской.

Участие в Первой мировой войне привело его к пониманию хищности империализма. Во время лечения после ранения в госпитале он сблизился с левыми социалистами. Беседы с ними повлияли на его духовный перелом. Потом он скажет, что мировая война оказала на него глубочайшее влияние, и под влиянием ее результатов он стал коммунистом. Он был знаком с лидером немецких коммунистов Эрнстом Тельманом.

В 1924 г. прибыл в Москву для работы в аппарате Коминтерна, вступил в ВКП(б) и получил гражданство СССР. В столице он женился на Е.А. Максимовой. В 1929 г. перешел на работу в Разведывательное управление (РУ) Генштаба РККА. Работал под руководством таких зубров внешней разведки и контрразведки, какими были Я.К. Берзиньш и С.П. Урицкий. Через год уехал в длительную загранкомандировку в Китай.