Текст книги "Хрущев. Охота на силовиков"

История с генералом Гордовым

Легко скрыть ненависть; трудно скрыть любовь; всего же труднее скрыть равнодушие.

Людвиг Берне

В связи с создавшимся острым стратегическим положением на базе полевого управления войск Юго-Западного фронта в составе 21, 62, 63-й и 64-й армий, в середине лета 1942 года был образован Сталинградский фронт. Возглавил его маршал С. К. Тимошенко. Думается, Сталин и Ставка ВГК поставили его на этот фронт не случайно – исправлять «харьковскую ошибку».

Ставке стало очевидным, что Тимошенко как командующий не способен спасти Сталинградский фронт от очередного поражения. 22 июня 1942 года Ставка ВГК утвердила командующим Сталинградским фронтом (СФ) генерала В. Н. Гордова, что со временем вызвало негативную реакцию в войсках.

Вспоминает генерал-майор в отставке М. А. Белоусов:

«Весть об этом встретили на фронте с крайним неодобрением. Это назначение расценивали так: или Ставке не известны отрицательные качества Гордова как военачальника, или же в верхах не рассчитывают удержать Сталинград и поэтому не проявляют должной требовательности при подборе кандидатур на этот высокий пост. Для командиров взводов, рот и батальонов фигура Гордова ассоциировалась с бессмысленной Харьковской операцией.

С учетом настроений, сложившихся в войсках, и многочисленных сигналов начальник Особого отдела фронта генерал Н. Н. Селивановский информирует члена Военного совета Н. С. Хрущева о недоверии в войсках к Гордову и необходимости исправить ошибку, происшедшую при его назначении.

Хрущев, как сообщал позднее Селивановский, утверждал, что для него назначение Гордова стало тоже якобы неожиданностью. По словам Хрущева, на совместном заседании Государственного Комитета Обороны и Ставки ВГК Сталин заявил:

– Тимошенко устал, его надо освободить от должности командующего Сталинградским фронтом. Своим преемником он рекомендует генерала Гордова. У кого есть по этому вопросу соображения?

В кабинете вождя повисла гробовая тишина.

Хрущев, по его словам, рассчитывал, что против выступит член ГКО Берия. Но тот промолчал. Не решился возражать Сталину и Хрущев. Гордова единогласно утвердили командующим фронтом. Хрущев в этом случае кривил душой. Речь шла не о возражении Сталину, а о возражении Тимошенко. О негативных качествах Гордова как военачальника он ранее обстоятельно информировался Особым отделом фронта, однако на предложение Сталина высказаться предпочел отмолчаться. Что это было? Наверное, трусость, помноженная на равнодушие.

И главный армейский контрразведчик Сталинградского фронта о реакции войск на назначение Гордова решил информировать Центр – самого Сталина.

Предпринимая такой шаг, Селиановский шел на вполне вероятный риск. Документ направлялся без согласования с крупным партийным чиновником, назначенным членом Военного совета фронта Хрущевым. Кроме того, он направлялся через голову Управления особых отделов и без согласования с самим Берией. Особые отделы того периода входили в состав НКВД СССР.

Все это Селивановский понимал, о чем свидетельствует его заявление: «Неважно, что станет с нами, главное спасти Сталинград, спасти страну». Время было грозное – Берия ведь мог задержать телеграмму и расправиться с ее автором.

Телеграмма к Сталину попала. Ее доложил личный секретарь Верховного Главнокомандующего Александр Николаевич Поскребышев в присутствии комиссара Генштаба генерал-майора Федора Ефимовича Бокова.

Как свидетельствовал Боков:

«Сталин сразу же позвонил Берии и спросил – получил ли он телеграмму и было ли ему известно до назначения Гордова то, что в ней сообщается? Ответы Берии, видимо, не удовлетворили Сталина, и он стал раздражаться. Я при этом покинул кабинет».

26 июля 1942 года из Москвы пришла телеграмма-молния, предписывающая Селивановскому срочно явиться к Берии.

В Москве, по воспоминаниям начальника Особого отдела Сталинградского фронта генерал-майора Н. Н. Селивановского: «Берия долго меня ругал, заявляя, что я сую нос не в свое дело, что назначение командующих фронтами – прерогатива Верховного командования…»

– Какого х… ты лезешь не в свои дела… выслужиться хочешь?! – орал с покрасневшим лицом Лаврентий Павлович. Энергично жестикулируя руками, он неожиданно сбил пенсне, упавшее ему под ноги на ковер.

После «профилактической» беседы с Селивановским, он вызвал к себе в кабинет его начальника, комиссара госбезопасности 3-го ранга В. С. Абакумова. Начальник военной контрразведки – Управления Особого отдела НКВД СССР – прибыл к своему шефу без тени страха. Высокий и стройный красавец по-уставному поприветствовал своего начальника и вдруг ощутил почти пулеметный обстрел вопросами.

– Ты знал что-либо о телеграмме Селивановского хозяину?

– Нет, он мне не докладывал, – спокойно ответил Виктор Семенович.

– Работнички… не руководите своими подчиненными. Ни хрена поэтому не знаете жизни коллективов.

– Доклады с фронтов получаю систематически и докладываю их содержание Верховному и вам.

После этих слов у Берии на скулах забегали желваки. Он переживал от того, что Абакумов, ставший одним из замов наркома обороны, стал частым гостем в кабинете Верховного. Он просто завидовал молодому оперативнику, в руках которого было грозное и невидимое оружие против вермахта и его спецслужб – армейская контрразведка.

– А по существу обстановки что скажешь?

– Не воспринимается в войсках генерал Гордов. Поспешил Тимошенко. Тандемы часто бывают неудачными.

– Это еще надо проверить… Член Военного совета Никита Сергеевич ничего настораживающего на Сталинградском фронте при недавней встрече мне не говорил.

– Ко мне другая информация поступала. Я вам докладывал…

– Значит, хреново докладывал, что я не среагировал, – снова стал заводиться главный энкавэдэшник, вынужденный завершить беседу двумя короткими словами:

– Вы свободны!..

Дело в том, что, как говорилось выше, до 19 апреля 1943 года – дня образования Смерша – особые отделы входили в состав НКВД. И они, естественно, подчинялись наркому внутренних дел СССР Лаврентию Павловичу Берии.

* * *

Но Сталин не был бы Сталиным, если бы не пользовался принципом «доверяй, но проверяй». На следующий день он вызвал в Кремль Абакумова…

Вопреки позициям Хрущева и Берии, телеграмма Селивановского достигла цели – попала, как говорится, в десятку. Абакумов знал, что Гордова назначил сам Сталин по рекомендации Тимошенко, а поэтому поначалу осторожно относился к информации своего подчиненного. И все же в конце июля 1942 года намеревался доложить о взрывоопасной обстановке в войсках в связи с поведением Гордова. Но случилось то, что случилось.

Телеграмма сделала свое нужное и полезное для войск фронта дело. Уже на следующий день после доклада Селивановского в Ставке был издан назревший приказ № 227 под названием «Ни шагу назад», содержание которого приведено ниже.

Сталин среагировал в своем характере:

– Товарищ Абакумов, в таком случае, поезжайте с комиссией от моего имени в Сталинград и разберитесь там. Переговорите с командирами и политработниками, подключите свои возможности, хотя то, что нам доложил Селивановский, очень меня насторожило. Ставке, как вы понимаете, нужна правда, и только правда. Сами понимаете, как говорят, душой измерь, умом проверь, тогда и верь. Вам я доверяю установить истинную причину фронтовой грызни. С другой стоны посмотрите, нет ли опасности разрушения принципа единоначалия.

Сталин замолчал, попыхтел притушенной трубкой. Потом принялся раскуривать ее, пока не показались две струйки сизого дыма, и добавил:

– Имейте в виду – операция секретная.

– Ясно, товарищ Сталин, – отчеканил Абакумов и подумал: «Задание ответственное… надо его выполнить как можно более объективно».

Но Сталин имел обыкновение перепроверять информацию. Для этого у него была масса возможностей. Он с чисто психологической точки зрения считал, что во всех делах полезно разумное недоверие. И в то же время вождь хорошо знал наказ Демокрита по этой теме: не относись ко всем с недоверием, но будь со всеми осторожен и тверд.

Параллельно с комиссией Абакумова 12 августа 1942 года он послал на Сталинградский фронт и группу военных во главе с начальником Генштаба А. М. Василевским, практически никогда не заискивавшим перед вождем. И вот, когда по возвращении этих двух комиссий в Москву он свел информацию воедино, стало ясно – Василия Николаевича Гордова надо непременно и срочно менять. От напряженной обстановки у него возник нервный срыв. В Сталинграде нужно было иметь стальные нервы или не иметь никаких. Его назначили заместителем командующего фронтом.

Новым командующим Сталинградским фронтом стал генерал-полковник А. И. Еременко при старом члене Военного совета фронта Н. С. Хрущеве. Они вызвали на беседу Чуйкова.

Вспоминает В. И. Чуйков:

«Мне объявили, что меня назначают командующим 62-й армией и поставили задачи. Смысл установок сводился к следующему. Немцы решили любой ценой взять город. Отдать Сталинград фашистам невозможно, отступать дальше нельзя и некуда. Командарм 62-й армии генерал Лопатин считает, что его армия город не удержит.

Наконец командующий фронтом спросил:

– Как вы, товарищ Чуйков, понимаете задачу?

Я не ожидал, что мне придется отвечать на такой вопрос, но и раздумывать долго не приходилось: все было ясно и понятно само собой. И тут же ответил:

– Город мы отдать врагу не можем, он нам, всему советскому народу, очень дорог. Сдача его подорвала бы моральный дух народа. Будут приняты все меры, чтобы город не сдать… Я приму все меры к удержанию города и клянусь, оттуда не уйду. Мы отстоим город или там погибнем.

Командующий и член Военного совета сказали, что задачу я понимаю правильно».

* * *

Это все общеизвестные факты, но автор решил остановиться на роли Абакумова при этой поездке и беседе со многими военными – офицерами и генералами. В том числе и с генералом Гордовым. Нашлось время пообщаться и со своими подчиненными. Был разговор также и с Чуйковым, который в беседе привел ряд фактов, свидетельствующих о бестактности и упрямстве Гордова, а также о его частых непродуманных решениях, которые могли обернуться поражением наших войск и большой кровью.

Заглянул он, естественно, и в Особый отдел фронта. Начальник Отдела Николай Николаевич Селивановский доложил Виктору Семеновичу о проделанной работе за месяц. Результаты были впечатляющими. Эту справку Абакумов забрал с собой для доклада Сталину.

Надо сказать, что август был «урожайным» для особистов Селивановского.

Так, в конце августа в штаб Сталинградского фронта была передана перехваченная военными контрразведчиками радиограмма, направленная командованием 4-й танковой армии противника под командованием генерала Германа Гота в свою ставку:

«4-я танковая армия имеет задачу к 1 сентября соединиться с 6-й армией, а затем войти в Сталинград. По обстановке видно, что в захвате Сталинграда примет участие лишь часть войск 6-го армейского корпуса румын, остальные же войска корпуса будут прикрывать правый фланг южнее Сталинграда».

Дорогого стоила эта информация для наших войск. Она помогла вовремя произвести нужную передислокацию войск.

Что же касается результатов оперативной работы за август 1942 года, то они были впечатляющими:

«Всего по фронту арестовано и разоблачено шпионов – 110 чел. Из них:

Особым отделом (ОО) НКВД (непосредственно работниками фронтового звена – Прим. авт.) – 13 чел.

ОО 62-й армии – 20 чел.

ОО 1-й гвардейской Армии – 7 чел.

ОО 4-й танковой армии – 22 чел.

ОО 21-й армии – 21 чел.

ОО 63-й армии – 22 чел.

ОО НКВД других соединений – 5 чел.

Из общего количества арестованных на линии фронта задержано 97 чел.

В тылу фильтрационных и сборно-пересылочных пунктов – 3 чел.

Разоблачено агентурным путем – 10 чел.

Всего в августе в тыл противника направлено 30 агентов.

И них:

22 – с контрразведывательным заданием,

8 – с другими заданиями…

Возвратились из тыла противника 3 агента, которые доставили ряд ценных сведений по вопросам разведки…»

Абакумов считал, что это достойный гостинец Сталину из города, истекающего кровью и названного в его честь. Результаты этой работы, по разумению Виктора Семеновича, еще одно доказательство зрелости его подчиненного и своеобразный щит от нападок Берии.

Какой кровью досталась нашему народу победа под Сталинградом? На этот вопрос ответили в книгах и статьях многие участники тех событий. Один из «сталинградцев», уже упомянутый капитан ГБ М. А. Белоусов вспоминал, что в разгар боев в Сталинграде было столько огня в городе, что собаки не выдерживали: срабатывал инстинкт самосохранения и они стаями переправлялись вплавь на противоположный берег. А люди стояли на смерть, сжимая пространство-время для немцев. Вспоминал он, как на католический праздник Рождества наше радио через громкоговорители целый день напоминало фашистам: «Каждые семь секунд умирает немецкий солдат в России! Сталинград для вас – братская могила!» А потом методичный звук метронома буквально калечил психику солдат и офицеров вермахта. Они затыкали уши, убегали в блиндажи или прятались по норам траншей, чтобы не слышать этих страшных слов и тикающих звуков уходящего потока времени.

8 января 1943 года наше командование предложило немцам сдаться через капитуляцию, обещая взамен тепло, еду, медицинскую помощь. Офицерам гарантировали сохранить их церемониальные кинжалы.

Гитлер отказался, заявив:

«Каждый день, пока 6-я армия держится, она помогает нам по всему фронту!»

24 января командующий 6-й армии отправил в Берлин шифровку, что личный состав остался без пищи. Гитлер все равно требовал стоять. Но уже после того, как солдаты вермахта начали есть сырую конину, а кое-где отметились каннибализмом, Паулюс принял решение о капитуляции.

Гитлер в этот день присвоил ему звание фельдмаршала в надежде, что он застрелится, так как до того времени ни один немец в таком высоком звании добровольно не сдавался. Но Паулюс оказался трезвомыслящим человеком, понимающим, что Третий рейх при таком политическом командовании скоро станет ведром праха.

Итак, у немцев под Сталинградом и в самом городе погибло столько боевой техники, что ее бы хватило на четверть всего вермахта.

Пройдет еще два с лишним года тяжелейших испытаний в войне и наступит миг Победы, когда бывший соратник Гитлера Альберт Шпеер на допросе следователям горько заметит:

«Для истории всегда важен только конечный результат».

А результат оказался не в пользу рейха. Гитлеровца угнетало, что все «достижения» гитлеровского режима теперь будут преданы забвению. Подобно другим видным деятелям нацизма, Шпеер считал второстепенными те элементы гитлеровской диктатуры, которые как раз и являлись ее сущностью и характеризовали ее лидеров. По его мнению, к фиаско привело роковое стечение обстоятельств, а не ум, мощь и стойкость другой армии – армии противника.

Итогов Сталинграда немцы испугались не на шутку. Они понимали, что это поворот в войне и, возможно, их ждет то, что они натворили на территории СССР.

Как писал английский писатель Энтони Бивор в книге «Падение Берлина, 1945»:

«1 февраля 1943 года среди развалин Сталинграда группу изможденных немецких военнопленных, шедших под конвоем, остановил некий советский полковник. «Именно так будет выглядеть и Берлин», – зло произнес он, указывая на разрушенные вокруг здания…

Воспоминания о поражении под Сталинградом, как наваждение, преследовали Гитлера всю вторую половину войны. В ноябре 1944 года, когда войска Красной армии уже подходили к границам рейха, он снова заговорил об этом городе, заявив, что все поражения Германии «начались с прорыва румынского фронта на Дону в ноябре 1942 года».

Фюрер обвинил своих беспомощных и плохо вооруженных союзников, что те оставили открытыми фланги и игнорировали все предупреждения опасности. В результате они поставили и себя, и немецкие части в Сталинграде в безвыходное положение. Гитлер так и не вынес никаких уроков из этого поражения. Но он ничего и не забыл…»

Слова фюрера со всей очевидностью демонстрировали искривленную логику мышления вождей Третьего рейха, которые верили только в победу. Для них капитуляция означала поражение. Гитлер предупреждал и запугивал нацию, что в случае победы Красной армии его соотечественников ждут насилие, рабство и «колонны немцев, двигающихся в направлении сибирской тундры».

К сожалению, немцы слишком поздно осознали, что они находятся в созданной Гитлером западне.

Как известно, после гибели 6-й армии в Германии был объявлен трехдневный траур. Позже у немцев были потери вполне сопоставимы со Сталинградскими. Например, в Африке, на Курской дуге, но траур больше никто не объявлял.

* * *

Приказ № 227 «Ни шагу назад!», подписанный Сталиным, был издан 28 июля 1942 года в период тяжелейшего военного кризиса после поражения советских войск под Харьковом и сдачи Ростова-на-Дону. Этот приказ оценивается историками по-разному. Кто-то считает, что «Ни шагу назад!» и введение заградотрядов является доказательством кровожадности Сталина, кто-то, что жесткие меры чуть ли не повернули ход войны на 180 градусов. Вот его текст:

«Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется вглубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором. Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную армию, а многие из них проклинают Красную армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток. Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.

Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должен понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского Союза – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 млн. населения, более 80 млн. пудов хлеба в год и более 10 млн. тонн металла в год. У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину. Поэтому надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог. Из этого следует, что пора кончить отступление. Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв. Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности. Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас – это значит обеспечить победу за нами.

Можем ли мы выдержать удар, а потом отбросить врага на запад? Да, можем, ибо наши фабрики и заводы в тылу работают теперь прекрасно и наш фронт получает все больше и больше самолетов, танков, артиллерии, минометов. Чего же у нас не хватает? Не хватает порядка и дисциплины в ротах, полках, дивизиях, в танковых частях, в авиаэскадрильях. В этом теперь наш главный недостаток. Мы должны установить в нашей армии строжайший порядок и железную дисциплину, если мы хотим спасти положение и отстоять свою Родину. Нельзя дальше терпеть командиров, комиссаров, политработников, части и соединения которых самовольно оставляют боевые позиции. Нельзя терпеть дальше, когда командиры, комиссары, политработники допускают, чтобы несколько паникеров определяли положение на поле боя, чтобы они увлекали в отступление других бойцов и открывали фронт врагу. Паникеры и трусы должны истребляться на месте. Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование – ни шагу назад без приказа высшего командования. Командиры роты, батальона, полка, дивизии, соответствующие комиссары и политработники, отступающие с боевой позиции без приказа свыше, являются предателями Родины. С такими командирами и политработниками и поступать надо как с предателями Родины. Таков призыв нашей Родины.

Выполнить этот приказ – значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага. После своего зимнего отступления под напором Красной армии, когда в немецких войсках расшаталась дисциплина, немцы для восстановления дисциплины приняли некоторые суровые меры, приведшие к неплохим результатам. Они сформировали 100 штрафных рот из бойцов, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, поставили их на опасные участки фронта и приказали им искупить кровью свои грехи. Они сформировали, далее, около десятка штрафных батальонов из командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, лишили их орденов, поставили их на еще более опасные участки фронта и приказали им искупить свои грехи.

Они сформировали, наконец, специальные отряды заграждения, поставили их позади неустойчивых дивизий и велели им расстреливать на месте паникеров в случае попытки самовольного оставления позиций и в случае попытки сдаться в плен. Как известно, эти меры возымели свое действие, и теперь немецкие войска дерутся лучше, чем они дрались зимой.

И вот получается, что немецкие войска имеют хорошую дисциплину, хотя у них нет возвышенной цели защиты своей родины, а есть лишь одна грабительская цель – покорить чужую страну, а наши войска, имеющие цель защиты своей поруганной Родины, не имеют такой дисциплины и терпят ввиду этого поражение. Не следует ли нам поучиться в этом деле у наших врагов, как учились в прошлом наши предки у врагов и одерживали потом над ними победу? Я думаю, что следует. Верховное Главнокомандование Красной армии ПРИКАЗЫВАЕТ:

1. Военным советам фронтов и прежде всего командующим фронтами:

а) безусловно ликвидировать отступательные настроения в войсках и железной рукой пресекать пропаганду о том, что мы можем и должны якобы отступать и дальше на восток, что от такого отступления не будет якобы вреда;

б) безусловно снимать с поста и направлять в Ставку для привлечения к военному суду командующих армиями, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций, без приказа командования фронта;

в) сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

2. Военным советам армий и прежде всего командующим армиями:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров корпусов и дивизий, допустивших самовольный отход войск с занимаемых позиций без приказа командования армии, и направлять их в военный совет фронта для предания военному суду;

б) сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной;

в) формировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной.

3. Командирам и комиссарам корпусов и дивизий:

а) безусловно снимать с постов командиров и комиссаров полков и батальонов, допустивших самовольный отход частей без приказа командира корпуса или дивизии, отбирать у них ордена и медали и направлять в военные советы фронта для предания военному суду.

б) оказывать всяческую помощь и поддержку заградительным отрядам армии в деле укрепления порядка и дисциплины в частях.

Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах, штабах.

Народный комиссар обороны И. Сталин»

* * *

Не будет преувеличением, что меры, принятые по докладу военного контрразведчика генерал-майора Н. Н. Селивановского, подчиненного В. С. Абакумова, если не спасли, то сделали много, чтобы наши воины отстояли Сталинград и разгромили крупнейшую группировку гитлеровцев за всю историю войны. Именно после этой твердыни на Волге Красная армия взяла курс на запад, постепенно очищая свою территорию от коричневой скверны. Достаточно оценить такие факты.

23 августа только в районе Тракторного завода оперативной группой Особого отдела 62-й армии на переправах были задержаны до 1000 военнослужащих этой армии, без приказа покинувшие позиции и пытавшиеся переправиться на левый берег. Они были возвращены на занимавшийся ими участок обороны.

С 26 по 29 августа были возвращены на свои позиции более 2,5 тысяч бойцов и командиров, самовольно покинувших позиции в результате паники. А тогда каждый боец был на счету… Очевидно, если бы не было этих предупредительных мер, Сталинград бы пал со всеми вытекающими отсюда последствиями – вступление в войну Японии и, вероятно, Турции.

Вот он, вклад особистов Селивановского и Абакумова в дело победы под Сталинградом. С иных позиций оценивал ситуацию Хрущев. Его больше, чем Сталинградская победа, волновал нанесенный ему военными контрразведчиками моральный ущерб из-за информационных докладов наверх. Придет время и, став первым лицом в стране, он в 1954 году категорически запретит органам госбезопасности заниматься сбором информации, а Н. Н. Селивановского арестует и будет всячески унижать.

Но тогда был 1942 год. В октябре, как уже писалось выше, он сводит счеты с Иваном Никифоровичем Рухле, который уже стал генералом, без должных оснований снимает его с должности начальника оперативного отдела СФ и отзывает в Москву. В столице он был арестован по обвинению «в провале Харьковской операции и работе на немцев».

Более 10 лет!!! он провел под следствием. После смерти Сталина при министре госбезопасности С. Д. Игнатьеве он был осужден на 10 лет с лишением генеральского звания, а еще через месяц, когда министр был снят с должности, полностью реабилитирован и получил назначение на генеральскую должность.

* * *

Еще до нашей победы под Сталинградом зашевелился главный союзник, понимавший, что под стенами этого города решается судьба страны – Советской России. И если Красная армия разгромит эту группировку гитлеровцев и быстро покатит в сторону Германии, то Соединенные Штаты могут опоздать с «визитом» в Центральную Европу. Именно в это время Московский корреспондент американского агентства Ассошиэйтед Пресс г-н Кэссиди обратился к И. В. Сталину с письмом, в котором просил устно или письменно ответить на три вопроса, интересующие американскую общественность.

Иосиф Сталин ответил господину Кэссиди следующим письмом:

1. «Какое место в советской оценке текущего положения занимает возможность второго фронта?»

Ответ. «Очень важное, можно сказать – первостепенное».

2. «Насколько эффективна помощь союзников Советскому Союзу и что можно было бы сделать, чтобы расширить и улучшить эту помощь?»

Ответ. «В сравнении с той помощью, которую оказывает союзникам Советский Союз, оттягивая на себя главные силы немецко-фашистских войск, – помощь союзников Советскому Союзу пока еще мало эффективна. Для расширения и улучшения этой помощи требуется лишь одно: полное и своевременное выполнение союзниками их обязательств».

3. «Какова еще советская способность к сопротивлению?»

Ответ. «Я думаю, что советская способность к сопротивлению немецким разбойникам по своей силе ничуть не ниже (если не выше) способности фашистской Германии или какой-либо другой агрессивной державы обеспечить себе мировое господство».

С уважением И. Сталин

3 октября 1942 года.