Текст книги "СМЕРШ в Тегеране"

«Малая тройка»

Не просто складывалась политическая обстановка в США вокруг идеи президента Ф.Рузвельта об открытии второго фронта в Европе и участия в переговорном процессе «Большой тройки» по вопросам послевоенного переустройства мира.

Подводные рифы то и дело встречались по курсу следования корабля, администрации Франклина Рузвельта. Несмотря на громадный его авторитет в стране, так называемая конструктивная оппозиция в лице деловых финансовых кругов, делала все возможное, чтобы не дать американскому президенту встретиться со Сталиным, выехать на встречу в Тегеран и провести там международную конференцию.

1943-й. Год величайших событий на фронтах Великой Отечественной войны, – Сталинград, Курская дуга, форсирование Днепра и освобождение Киева.

Реверс второй мировой войны был переведен для движения на Запад. Наработанный опыт, помощь союзников, развернутая мощь отечественного производства – все это говорило: Красной лавы уже не остановить.

Прошло всего два года с того дня, когда Реза-шах бежал из Тегерана. В стране, несомненно, на фоне побед русского оружия, происходил небывалый подъем общественной жизни в Иране. Политические сходки, манифестации, митинги и демонстрации то и дело сотрясали города, деревни и аулы. Эти процессы становились общественным явлением. Крепли профсоюзные организации. Волнами накатывались на периферии крестьянские восстания. Все эти события заставили правительство встать на путь поиска радикальных реформ. Но оно шло на некоторые уступки с одной целью, – ввести простых людей в заблуждение. Ставка «новых» верхов делалась теперь не столько на немцев, сколько на американцев, а через них на усиление карательного аппарата.

Руководитель МВД Ирана Хосров Хавар вспомнил о своем недавнем консультанте мистере Джоне Бентоне и с согласия премьер– министра Али-Форуги пригласил американского специалиста по полицейским и жандармским делам приехать в Тегеран. «Ястреба» американской внешней политики не надо было звать – он рвался в Иран, где уже в его понимании «вовсю хозяйничали англичане и русские». Он «продуктивно» консультировал полицейских и жандармов еще при старом шахе.

Скоро он уже прибыл в Тегеран.

На следующий день Бентон встретился с посланником США в Иране Луисом Дрейфусом. Говорили о положении на фронтах германо-советской войны, о взаимоотношениях союзников, положении в Иране, что особенно интересовало его. Но дипломат по последнему вопросу был явно сдержан. Однако Джон теребил его именно по этой теме.

– Мистер Бентон, скоро вы все узнаете. Ваша помощь как полицейского специалиста может и не понадобится, – заметил посол. – Раскрою вам один небольшой секрет – симпатии местного населения на стороне русских. Удивительные люди! Сколько пережили! А как воюют, знает весь мир. Сталинград и Курская дуга – эти две дубины оглушили фашистов.

– Что они и здесь так же успешно воюют?

– Успешно? Гм… – посол покатал по лакированной поверхности стола шестигранник карандаша. – Я тоже считал, что демонстрации и митинги – это дело русских, но потом разубедил сам себя.

– Я давно утверждал, что президент ошибается в заигрывании с русскими. Скоро он поймет свою ошибку. А как ведет себя сосед русских сэр Креппс.

– У британского посла хорошие отношения с советскими дипломатами – добрососедские. Соседи – живут же через дорогу.

Бентон понял, что расколоть и развернуть посланника против президента ему не удастся.

На следующий день он встретился с главным полицейским Ирана Хосровом Хаваром. Старые приятели обнялись, похлопали ладонями по спинам, дипломатично расцеловались щеками.

– Ну, ты и даешь, остановил процесс – совсем не изменился. Наверное, жены хорошо греют молодыми телами, не иначе.

– Ты прав, Джон, – красавицы они у меня, работящие, заботливые, – после этих слов он взял приятеля под руки и потащил в женскую половину дома. – А вот ты сдал. постарел.

– Дела, дела! Они собаками все время гонятся, но я не убегаю от них, а борюсь с ними. Дела позорного нет, и только бездействие позорно.

Скоро они оказались у жен хозяина.

– Я привел вам дорогого гостя из далекой Америки…

– О, Джон Бентон!

– Джонни!

– Мистер Бентон!

Все три жены узнали старого знакомого и друга мужа – американца, который в прошлом не раз бывал у них в доме.

После обеда хозяин предложил американцу сыграть в бильярд. Они прошли в просторную биллиардную комнату, по середине которой стоял стол, обтянутый зеленым сукном.

– Разбивай ты, – предложил Хосров Ховар.

– Это будет мой первый удар по русским!

– Давай, давай бей…

Джон взял кий, прицелился и ударил по острию треугольника, собранного из шаров. Они с грохотом разбежались, но ни один не угодил в лузу. Все присоседились, словно прилипли к бортам. После этого Джон кисло по-змеиному заулыбался.

– Ха-ха-ха… А я ударю по британцам.

Хозяин прицелился и сразу клапштосом – ударом в центр битка, плотно прижавшего к борту недалеко от средней лузы, загнал его туда, куда намечал.

– Это мой первый удар по хищным англичанам, – громко засмеялся Хосров Хавар…

* * *

В первую декаду ноября в иранскую столицу из Нью-Йорка прибыл крупный акционер и один из членов правления фирмы «Денавар-компани» мистер Сейполл, который в тот день под вечер встретился с Бентоном.

Весь Тегеран притих после шумного дня, погруженный в тишину и мрак. Тихо и монотонно чеканил секунды потускневший от времени бронзовый диск длинного маятника напольного хронометра. Каждый час он отбывал громким колокольным звоном пришедшее, а скоре уходящее в прошлое время.

Два кожаных кресла, столик между ними, на нем кофейный прибор, коробка с пастилой, ваза с фруктами и недопитая или уже наполовину распитая бутылка коньяка.

Разговор велся откровенно. И чем больше уменьшалось в бутылке пахучего и крепкого напитка, тем сильнее развязывались языки.

– Ты встречался с Луисом? – спросил Сейполл у Бентона.

– Да, но его не разговоришь.

– Что он рассказал о русских?

– Ведут себя нормально. Симпатии иранцев на их стороне. Они плотно и крепко уже утвердились на севере страны. С англичанами дружат, – отрапортовал Джон.

– Ну, теперь о мазандаранской нефти можно забыть. Концессии на северную нефть нам мог дать только шах. А как немцы? – неожиданно резко развернул тематику Сейполл.

– Мне, кажется, они струсили. Советская контрразведка здесь представлена большими силами. Ее мощь чувствуется. Она плотно работает с британцами. Вообще я перестал понимать рузвельтовскую политику. Он заставляет нас больше раскошеливаться, – гневался Бентон.

– Ты о чем, Джон?

– О ленд-лизе, идущем через Иран.

– Да, я вижу, ты не политик, а дубовый полицейский. Неужели ты не понимаешь, что идет война. Мы помогаем русским. А эта помощь не за спасибо, это, прежде всего, выгодный бизнес. А что касается оценки Дрейфуса о качестве драки на фронтах, то я согласен с дипломатом – русские дерутся неплохо, – неожиданно развернулся Сейполл.

– Вот что я вам скажу. Ну и пусть воюют. Пусть перебью друг друга. И не надо влезать в эту драку. Вот когда останется в Германии и в Советской России по одному солдату, тогда можно их взять голыми руками, не открывая никакого второго фронта в Европе, – злился Бентон.

– Что касается второго фронта – это пока миф. Никаких данных об его открытии пока нет. Деловые люди Уолл-стрита сделают все возможное, чтобы оттянуть его открытие. Мясорубка на фронтах превратит в перемол, в фарш не одну советскую дивизию. Вот тогда и посмотрим, кому достанутся нефтяные богатства северного Ирана.

– Кому?

– Кто выйдет из этой войны наиболее сильным. К нам, и только к нам потянутся руки за помощью. Вот увидишь со временем…

– Так вы думаете, мы окажемся в этой роли?

– Непременно. У нас все есть для этого…

Итак «Малая тройка» начала действовать против «Большой тройки».

* * *

Но неожиданно взорвалась бомба. Посланник США в Иране Луис Дрейфус пригласил Бентона и под большим секретом сообщил ему о намечающейся Тегеранской конференции представительных делегаций трех стран: США, СССР и Великобритании во главе с Рузвельтом, Сталиным и Черчиллем.

– Вам поручается разработать план мероприятий по обеспечении надежной охраны конференции высоких руководителей трех держав, – приказал руководитель посольства США полицейскому чиновнику.

Ничего более неприятного Бентон и представить себе не мог, потому что понимал, что все мероприятия он будет делать через силу и что в случае провала или какого-нибудь, не дай Бог, ЧП, вся ответственность падет на его голову. Вброшенный в кровь адреналин заставил его сначала поделиться неприятностью со своим шефом Сейполлом, а потом уже думать о планировании мероприятий.

Они встретились на вилле шефа. Джон рассказал ему о полученной под большим секретом информации о проведении конференции «Большой тройки».

– Неужели больной Рузвельт захочет трясти свое тело через океан? – высказал сомнения Сейполл. – А потом это опасно мотаться кортежу по городу. Переговорный центр видно будет на территории посольств СССР, – английское рядом, а потом про себя подумал: «Вряд ли они будут обсуждать вопрос об открытии второго фронта».

И вдруг Бентон не удержался от колкого замечания:

– А вы меня уверяли, что второй фронт – это миф. Рузвельт с Черчиллем откроют второй фронт, а Сталин развернет здесь третий фронт.

Таким образом, наивность Сейполла была осмеяна, хотя прицельных возражений против линии умозаключений своего шефа у Бентона не было.

Вдруг Сейполл поднялся из-за стола, достал из коробки сигару, профессионально обрезал ее и прикурил. Клуб сизого дыма от первой глубокой затяжки при раскуривании, выпущенный из ноздрей и рта окутал голову. Пространство наполнилось благородным запахом дорогого гаванского табака. Его снова потянуло к информации посла:

– Да, неужели Рузвельт одурел, ему Америка этого шага не простит. Зачем, зачем сейчас нужна поддержка большевиков? С ума сходит старик, – полиомиелит разбил его, а он пожелал прыгнуть через океан. Ему что, не жалко наших солдат?

– Вот видите, мы с вами и сошлись, – уже спокойно констатировал Бентон.

А вечером на тегеранском аэродроме совершил посадку личный самолет генерального директора «Денавар-компани» сенатора Роя Лоринга. Удивительно было то, что никто мистера Лоринга на конференцию трех держав не приглашал. Он даже прибыл раньше самого президента.

На аэродроме Рой Лоринг, обступившим его корреспондентам газет, поспешил заявить, что прибыл он в Тегеран исключительно по вопросам возглавляемой им нефтяной компании. Тем не менее, к исходу следующего дня Лоринг пригласил к себе в резиденцию Сейполла и Бентона.

Начал беседу издалека.

– Америка была поражена чередой побед советского оружия, – зло и ворчливо, хмуро и недовольно пробурчал хозяин. – Победа под Сталинградом поразительным образом изменила соотношение сил на фронте. А потом провалы немцев на Курской дуге и Северном Кавказе. Недавно советы форсировали Днепр, освободили Киев и прут на Запад. Сейчас в пору помогать Гитлеру, а не русским! И мы с вами – «конструктивная» оппозиция – должны сделать то, чего не смогут организовать продажные дипломаты.

А наш президент и британский премьер торопят проведение здесь конференции. Сталин, конечно, будет рад. Надо ее сорвать!

– Как? – хором рявкнули двое гостей.

– Хотя бы учинить драку, лучше с перестрелкой и жертвами, между советскими солдатами и нашими или британскими. Найдутся ли такие силы?

– Безусловно, они есть, – поспешил заверить знаток полицейских авантюр и провокаций Бентон.

– Где они могут быть? Через кого мы можем решить эту важную сегодня для Америки задачу?

– Через Хосрова Хавара. Он поднаторел в борьбе с демократической оппозицией.

– Например?

– Организовать пьяный дебош.

– Принимается. Это только начало. Готовьте эту акцию, – скомандовал низколобый, пучеглазый бизнесмен. Он встал, протянул пухлые руки, заросшие черной шерстью, допил кофе и обратился к гостям, – а теперь оставьте меня одного, я хочу отдохнуть после такого марафонского перелета…

* * *

Сведения о драке, явно инспирированной противниками Тегеранской конференции, между англичанами и американцами при участии в локализации этого конфликта нашей патрульной службой, по негласным каналам получил представитель СМЕРШа подполковник Николай Григорьевич Кравченко, который проинформировал начальника 2-го управления НКГБ генерал-лейтенанта Петра Васильевича Федотова. По цепочке информация дошла и до Лаврентия Павловича Берии. Что и как он докладывал по этому поводу И.В.Сталину и какова была его реакция, нам, к сожалению, не дано знать.

Можно только предположить, что планы действий так называемой американской «конструктивной» оппозиции или «малой тройки» были перехвачены в результате оперативно-технических мероприятий. А затем они гасились на начальных фазах их проявлений. Таких столкновений было зафиксировано немало. Американские «кроты» рыли под срыв конференции.

Естественно, как и сам президент США, так и его охрана были заранее проинформированы нашей стороной. В частности, о планах срыва конференции «пятой колонной», состоящей из деловых кругов Нью-Йорка и Вашингтона.

Этот жест доброй воли с нашей стороны был в дальнейшем высоко оценен Рузвельтом.

Понимая свою несостоятельность и неспособность «замутить» обстановку вокруг конференции «Большой тройки», вскоре другая тройка – «малая тройка» в лице Бентона, Сейполла и Лоринга убыла несолоно хлебавши и опростоволосившись за океан.

Теперь цель у них была одна, чтобы по прилету начать гнать волну очередных претензий к политике президента, начиная с факта остановки его на все время переговоров в советском посольстве – в «плену НКВД» и солидарности со Сталиным по ускорению открытия союзниками второго фронта.

Тегеран-43

Сталин был уверен в том, что союзники согласятся на проведение конференции в Тегеране. Доводы у него были весомые. Поэтому осенью 1943 года для координации действий специальных служб в канун подготовки конференции на Лубянке в доме № 2 прошло совещание начальников 1-го управления НКГБ (внешняя разведка) П.М.Фитина и 4-го управления НКГБ (террор и диверсия) П.А.Судоплатова с представителями английской разведки – Ми-6. Обсуждался главный вопрос, как эффективно обеспечить охрану «Большой тройки». Делились информацией о фактах присутствия, а потому и необходимости выявления и ликвидации немецкой агентуры, засланной для осуществления террористических и диверсионных актов против глав делегаций трех стран и других высокопоставленных лиц.

А с 19 по 30 октября в Москве для согласования между членами антигитлеровской коалиции назревших вопросов дальнейшего ведения войны, а также выработки общей позиции по ряду международных проблем была созвана конференция министров иностранных дел СССР, США и Англии. Она явилась своеобразной репетицией созыва Тегеранской конференции.

Покидая Москву и высоко оценивая итоги встречи министров трех стран, руководитель английской делегации Энтони Иден говорил:

«Пока мы трое вместе – нет ничего, что мы не могли бы осуществить. Если мы не будем вместе, то не будет ничего, что мы сможем осуществить».

Газета «Правда» в статье «К предстоящему совещанию трех держав» писала:

«Чем полнее и эффективнее будет военное, политическое и экономическое сотрудничество трех великих держав – СССР, Англии и США. Тем скорее будет разгромлена гитлеровская Германия, тем крепче будет фундамент будущего мира, и тем успешнее будут разрешены проблемы послевоенного устройства в интересах всех союзных стран».

Теперь союзники сами торопились открыть второй фронт – спурт Сталинской армии страшно напугал Запад, ведь этот «дедушка Джо» мог войти теперь в Европу и без их помощи. И тогда провал – социалистической может стать вся Европа вплоть до Атлантики. И только Британия окажется в гордом одиночестве, но и до нее русский медведь может добраться. Немец не одолел, русский одолеет!

И действительно в 1943 году местом встречи глав трех великих держав, входящих в антигитлеровскую коалицию, была избрана столица Ирана, бывшей Персии, – Тегеран.

Конкретные материалы для серьезного обсуждения вопросов охраны «большой тройки» в Тегеране на этой встрече представителей спецслужб двух стран предоставили наши органы госбезопасности.

Дело в том, что еще в августе 1943 года в иранскую столицу выезжала группа руководящих работников НКВД – НКГБ СССР: заместитель наркома внутренних дел по войскам генерал-полковник А.Н.Аполлонов, начальник 2-го управления (контрразведывательного) НКГБ СССР генерал-лейтенант П.В.Федотов и заместитель начальника 6-го управления (охранного) НКГБ СССР генерал-майор Д.Н.Шадрин.

Сотрудники НКГБ осмотрели объекты, которые предназначались для встречи гостей и проведению конференции – аэродром, вокзал, территорию посольства СССР, а также ознакомились с общим порядком в городе. После этого совместно с представителями Наркомата иностранных дел СССР была разработана схема обеспечения безопасности. Конференцию решил провести на территории советского посольства.

Это место оказалось наиболее подходящим для переговоров трех лидеров. От внешнего мира усадьбу отделяла каменная стена высотой в три метра. Ее территория представляла собой большой парк площадью свыше девяти гектаров: теннисные аллеи с чинарами и кустами вечнозеленого самшита здесь соседствовали с каскадами прудов, в которых плавали золотые рыбки и лебеди…

Строители навели марафет: подкрасили, подштукатурили, подремонтировали объекты.

В посольстве также пришлось принять меры, связанные с вопросами безопасности. К примеру, оказалось, что система его водоснабжения достаточно уязвима для возможных диверсий: вода двигалась с гор по водоводу, имевшему 895 неохраняемых колодцев – кирязов. В связи с этим было принято решение о доставке питьевой воды с горных источников автоцистернами, которые заранее прибыли в Баку.

Перед конференцией территория посольства СССР была взята под охрану как с внешней, так и с внутренней стороны, превратившись в настоящую крепость. Переходная зона из английского посольства в советское дипломатическое представительство была ограждена высоким брезентовым забором для усложнения визуального наблюдения с обеих сторон улицы.

Круглосуточные посты были выставлены спецслужбами: американцами для охраны в резиденции Рузвельта, англичанами – Черчилля, советскими – возле дома посла, где размещались И.В.Сталин, В.М.Молотов, К.Е.Ворошилов. Л.П.Берия.

В целом на территории посольства в дни работы конференции находилось более 150 сотрудников охраны и специальная рота красноармейцев-автоматчиков в количестве 200 человек.

* * *

Интересна одиссея Франклина Рузвельта, направляющегося на конференцию. Вечером 11 ноября 1943 года американский президент покинул Белый дом и отправился с частью своей делегации на морскую базу «Куантико» в Виргинии. Здесь их ждала яхта «Потомак», на которой они прибыли в порт Хемптонроуд, где их ожидал новый линейный корабль «Айова». 13 ноября линкор, эскортируемый эсминцами, вышел в Атлантический океан, взяв курс к берегам Европы и Африки.

Утром 20 ноября линкор «Айова» пришвартовался в Большой гавани алжирского порта Оран. Здесь американского президента встретили его сыновья – полковник Э. Рузвельт, лейтенант Д.Рузвельт и генерал Эйзенхауэр. В тот же день вечером президент прибыл на аэродром «Ла Синия». Транспортный самолет президента «Дуглас С-54», который называли еще «Священная корова», вылетел в Тунис. За сравнительно короткий период пребывания в стране он осмотрел развалины древнего Карфагена, знаменитый амфитеатр, акведук, интересовался о пунических войнах. Военные его свозили на недавние поля сражений. Он видел искореженные и сожженные немецкие танки и самолеты, поверженного «лиса пустыни», любимца Гитлера – Ромеля. Побывал он и в части, где служил его старший сын. Затем он вылетел в Египет.

Ранним утром 22 ноября самолет президента США мягко коснулся колесами посадочной полосы каирского аэродрома английских ВВС. Руководство делегации разместилось на вилле американского посла Арчибальда Кэрка, в западном пригороде Каира под названием Менд, недалеко от пирамид.

В Каире предполагалось провести предварительную конференцию (операция «Секстант») с Черчиллем и Чан Кайши. И она прошла с 22 по 26 ноября за спиной третьего союзника – СССР.

Завершив сепаратную встречу в Каире, подтвердившую различие точек зрения США и Англии по ряду вопросов глобальной военной стратегии между американскими и английскими политиками, Рузвельт и Черчилль направились в Тегеран.

Американская секретная служба обеспечила строжайшую секретность прилета главы государства, – его почти никто не встречал, не был выстроен почетный караул. Ничто не напоминало о визите важного гостя в Тегеран. Без эскорта бронемашин Рузвельт проследовал в миссию США в Иране, став на короткое время гостем американского посланника Луиса Дрейфуса.

* * *

Конференция проходила с 28 ноября по 1 декабря 1943 года. На ней впервые встретились на таком крупном совещании союзники по борьбе с гитлеровской Германией – председатель СНК СССР И. Сталин, президент США Ф. Рузвельт и премьер-министр Великобритании У. Черчилль.

Сталин сохранил совсем не наивную, как писал Эдвард Радзинский, юношескую привычку Кобы, – опаздывать. Нет, теперь она была, скорее, вызывающей. Он опоздал на конференцию на целые сутки. Пусть ждут – теперь он Хозяин – и в приеме у себя Рузвельта, и места проведения самой конференции в советском посольстве.

Кстати, в Тегеране он впервые увидел Рузвельта.

Кто из них больше нравился Сталину?

На этот вопрос, возникший в разговоре сам по себе, он ответил Молотову так:

«Хм, кто нравится? Странный вопрос задают. Они оба – империалисты! Вот вам и мой ответ».

Сталин поселился в особняке на территории посольства. Его кабинет находился на втором этаже. Здесь же располагались спальня, ванная, комната для охраны. На первом этаже – небольшой узел связи во главе с начальником оперативного управления ГШ генералом Штеменко, который имел прямую связь с Антоновым. Сталин часто приходил сюда и по «вертушке» интересовался ходом событий и, в частности, боевыми операциями на Украине.

Сейчас в этом особняке размещена резиденция российского посла.

Сюда же на территорию нашего посольства из соображений личной безопасности с великим удовольствием переселился и Рузвельт. Ему был отведен тоже отдельный, даже больший по размерам дом, чем у хозяина, – как-никак все же гость!

В добавление ко всему, более шести часов проболтался в воздухе на своей «Священной корове» президент Рузвельт при перелете из Каира, где встречался с Черчиллем и Чан Кайши…

* * *

Нужно отметить, что на конференции между Рузвельтом и Сталиным установились теплые, доверительные и неформально дружеские отношения, которые, несомненно, повлияли на исход ее работы.

Как писал Г.А.Хидоятов в работе «Дипломатия ХХ век»:

«Сам факт остановки Рузвельта в здании советского посольства был, видимо, им запрограммирован. Ему хотелось иметь возможность встречаться со Сталиным в неформальной обстановке и без Черчилля. Такая встреча состоялась в первый же день конференции, 28 ноября по прибытию американского президента в советское посольство. Сталин, на правах хозяина, пришел на его виллу с визитом вежливости.

Черчилль с великой досадой узнал, что Сталин опередил его. Он хотел договориться с Рузвельтом еще до первого пленарного заседания о едином подходе к проблеме второго фронта. Рузвельт, прежде всего, хотел видеть Сталина и только в присутствии двух переводчиков. Президент имел все основания, пишет Гарриман, подозревать, что Черчилль будет оказывать на него давление поддержать его план захвата Родоса и открытия Дарданелл, даже если это приведет к отсрочке второго фронта.

Черчилль явно пытался отсрочить, а может и вовсе отказаться от высадки союзных войск на севере Франции…»

За время проведения Тегеранской конференции Сталин и Рузвельт встречались несколько раз и в неформальной обстановке. Вот как вспоминал об этих встречах Рузвельт и его впечатлениях о советском руководителе словами своего сына Эллиота:

«…У него густой низкий голос, он говорит не спеша, кажется очень уверенным в себе, нетороплив – в общем, производит сильное впечатление…

Мы говорили с ним все, что приходило на ум…

Этот человек умеет действовать, у него всегда цель перед глазами. Работать с ним одно удовольствие. Никаких околичностей. Он излагает вопрос, который хочет обсудить, и никуда не отклоняется…»

Черчилль прибыл в свое представительство – оно находилось через дорогу напротив советского посольства. Он вспоминал по этому поводу так:

«Я был не в восторге от того, как была организована встреча по моем прибытии на самолете в Тегеран. Английский посланник встретил меня на своей машине, и мы отправились с аэродрома в нашу дипломатическую миссию. По пути нашего следования в город на протяжении почти трех миль через каждые пятьдесят ярдов были расставлены персидские конные патрули.

Таким образом, каждый злоумышленник мог знать, какая важная особа приезжает и каким путем она проследует. Не было никакой защиты на случай, если бы нашлись два-три решительных человека, вооруженных пистолетами или бомбой.

Американская служба безопасности более умно обеспечивала защиту президента. Президентская машина проследовала в сопровождении усиленного эскорта бронемашин. В то же время самолет президента приземлился в неизвестном месте и президент отправился без всякой охраны в американскую миссию по улицам и переулкам, где его никто не ждал».

1 декабря 1943 года в зале заседаний посольства СССР У.Черчилль вручил И.В.Сталину сувенир – почетный меч от короля Великобритании Георга VI защитникам Сталинграда, выкованный опытными английскими оружейниками. На церемонии был организован караул из солдат и офицеров советских, английских и американских войск.

Передавал меч представитель английской армии, принимал подарок офицер Красной армии. Клинок меча украшала надпись: «Подарок короля Георга VI людям со стальными сердцами».

Во время церемонии с передачей меча Уинстон Черчилль вдруг высказался так, что его слова несколько смутили советского руководителя:

«Маршал Сталин может быть поставлен в ряд с крупнейшими фигурами русской истории и заслуживает звания «Сталин Великий».

«Дядюшка Джо» сконфуженно посмотрел на хитреца, улыбнулся совсем не щедро, пригладил правой рукой усы, и умно ответил:

«Легко быть героем, если имеешь дело с такими людьми, как русские!»

Вопросы, поднимаемые на Тегеранской конференции, были животрепещущими. Инициатива бесед полностью находилась в руках советского лидера. Практически он получил желаемые ответы на все вызовы тяжелого военного времени.

Вопросы на Тегеранской конференции решались и решились достаточно быстро:

– установлен точный срок открытия союзниками второго фронта во Франции,

– обсуждались вопросы о предоставлении независимости Ирану,

– положено начало решения польского вопроса,

– определились со сроками подключения СССР к войне с Японией, – только после разгрома фашистской Германии,

– были намечены контуры послевоенного устройства мира,

– достигнуто единство взглядов по вопросам обеспечения международной безопасности и прочного мира.

* * *

Итоги 1943 года оказали ошеломляющее воздействие как на нашего главного противника гитлеровскую Германию, так и на наших союзников в лице США и Великобритании. Разгром немецко-фашистских войск под Сталинградом, победа советских войск на Курской дуге, форсирование Днепра и освобождение столицы советской Украины Киева – эти события заставили союзников стремительно менять стратегию дальнейшего использования, а если правильнее – применения своих войск в войне. Дивизии Красной армии упорно двигались на Запад.

К марту 1943 года на Восточном фронте уже нашли свою гибель 112 фашистских дивизий. Кроме того, воспользовавшись наступательным прорывом Советской армии, англо-американские войска высадились в Северной Африке и начали теснить германо-итальянский Африканский корпус фельдмаршала Эрвина Ромеля – «лиса пустыни».

Конечно, потери в огненных сражениях у нас были колоссальные. Таких потерь доселе не видела никакая армия в мире. В незримых боях Абвер и гестапо нанесли разведывательным органам НКВД и НКО СССР тоже серьезный урон.

Помимо гибели ценных агентов и оперативных работников в Западной Европе в 1941–1943 годах, – как писал свидетель этих событий генерал-лейтенант в отставке Павел Анатольевич Судоплатов, – мы потеряли в результате действий немецкой контрразведки руководителей наших резидентур в Смоленске, Киеве, Одессе, Херсоне, Николаеве, основных крупнейших городах, оказавшихся в зоне оккупации.

Среди погибших были видные сотрудники советской разведки: Каминский – один из создателей «Красной капеллы» в Германии, Кудря – резидент в Смоленске и Киеве, Молодцов – в Одессе, Лягин (накануне войны заместитель начальника разведывательного управления НКВД) – в Херсоне и Николаеве.

Следует отметить, что Сталин был раздражен пока что голыми обещаниями союзников открыть второй фронт. Ленд-лиз действовал ответственно, хотя и в военно-экономической помощи недруги в стане союзников пытались вставлять палки в колеса этих договоренностей в виде не доукомплектования (например, моторы для самолетов направляли на одном корабле, а крылья и фюзеляжи – на другом и так далее). Стоило одному кораблю погибнуть, появлялась элементарная некондиция, брак, потеря плановости в поставках боевой техники на острые участки фронта.

Не обошлось без пикировки и на заключительном этапе переговоров. Так в беседе со Сталиным Черчилль заявил:

– Я полагаю, что Бог на нашей стороне. Во всяком случае, я сделал все для того, чтобы он стал нашим верным союзником…

– Ну, тогда наша победа обеспечена, ведь дьявол, разумеется, на моей стороне. Каждый знает, что дьявол – коммунист, – заметил с лукавой улыбкой Сталин, слегка покручивая указательным и большим пальцев левой руки кончик усов, как он это делал всегда, когда чувствовал победу над своим собеседником.

Рузвельт понимающе улыбался. Ему не хуже, чем Сталину, была знакома реплика Черчилля образца июня 1941 года:

«Если Гитлер вторгнется в Ад, я заключу союз с дьяволом».

Ни один из «Большой тройки» не испытывал иллюзий в отношении других участников встречи. Сталин знал, что официальная позиция США в отношении германо-советской войны во многом определяется соображениями лидеров сената:

«Победа коммунизма будет более опасной для США, чем победа нацизма».

Так заявлял сенатор-республиканец Р.Тафт. Другой сенатор-демократ Г.Трумэн цинично изрек:

«Пусть они убивают друг друга как можно больше».

Знал он также, что для Черчилля ненавистна сама мысль о существовании сильной России, тем паче коммунистической и безбожной.