Текст книги "Советский социалистический феодализм 1917–1990"

Глава 5. «Коммунистическая партия»

Стало давно общим местом, что так называемая коммунистическая партия» по сути, организация государственная, что получило и международно-правовое признание: генеральный секретарь (генсек), не занимающий никакого государственного поста (что бывало не раз), подписывал государственные договоры от имени государства и прием ему оказывали как главе государства.[60]60
  Символическую картинку пришлось наблюдать во время серии государственных похорон в Кремле: соболезнующих глав иностранных правительственных делегаций принимали стоящий впереди Андропов (потом Черненко, потом Горбачев), за ним глава правительства Косыгин, а сзади всех подобострастно согбенный глава верховного органа власти, «президент» Кузнецов. Эта сцена совершенно точно отражала истинное соотношение органов власти в советском государстве.


[Закрыть]

Конституция РСФСР 1918 г. («ленинская») и соответственно конституция СССР 1924 г., принципы которой остались неизменными, партию не упоминала и ее место в системе государства не определяла, хотя партия сразу же встала во главе государства. Конституция СССР 1936 г. («сталинская», хотя точнее было бы «бухаринская») или «конституция победившего социализма» охарактеризовала партию как «руководящее ядро всех организаций трудящихся, как общественных, так и государственных», но эту характеристику поместила в скромной ст. 126 главы шестой и в конце перечня других общественных организаций. «Брежневская» конституция 1977 г.[61]61
  Получилось так, что каждый властитель хотел увековечить свою власть в собственной конституции. Хрущев образовал конституционную комиссию, но издать конституцию не успел, поскольку был свергнут. Работу довершил Брежнев. Андропов и Черненко не имели времени. Новую конституцию собирался создать Горбачев, работы начались, но кончилась его власть.


[Закрыть] вывела ту же характеристику в начало, в статью 6, а остальные организации перечисляет в ст.7, тем самым еще более подчеркнув ведущую роль партии в советской государственной системе. Парадокс, однако, в том, что никакой коммунистической партии в СССР давно нет в природе. Она была ликвидирована вскоре после Октябрьской революции самим ее организатором – Лениным. Коммунистическая партия: «партия нового типа», с момента организации была нацелена на захват власти и вся ее структура «профессиональных революционеров» была подчинена этой цели. Партия есть политический союз единомышленников. Но единство мыслей множества можно установить лишь при условии возможности выражения каждым своих мыслей. Совпасть полностью они не могут, но в ходе дискуссий вырабатывается общее мнение. До революции Ленину приходилось иногда выступать против большинства партии, оставался он и один против всех, шел на раскол партии, но свое мнение отстаивал. Однако после X съезда партии (1921 г.), на котором он провел резолюцию «О единстве партии», всякая фракционная деятельность в партии была запрещена. С этого момента устанавливается директивное единомыслие, т. е. пол ное подчинение партии директивам ЦК, командная система. Еще до захвата большевиками власти Плеханов говорил, что большевики манипулируют Центральным комитетом и подчиняют ему партию. После захвата власти это стало очевидным. Хотя вплоть до 1927 г., когда после смерти Ленина шла борьба за власть в партии, разномыслие и фракционная деятельность проявлялись, но неизменно подавлялись террористическими методами. После же от членов партии требовалось только беспрекословное подчинение «генеральной линии партии», как бы эта линия ни извивалась. При любых самых неожиданных поворотах члены партии были обязаны одобрять и разъяснять массам политику партии и без колебаний выполнять по-солдатски команды ЦК. Отсюда многие деятели любят о себе говорить: «я – солдат партии».

«Коммунистические партии» нигде и никогда не были «партией рабочего класса», каковой они себя везде и всегда декларировали. Руководство «партии» неизменно принадлежало деклассированной интеллигенции и авантюристам.[62]62
  Поэтому очень характерна на всем протяжении истории партии ненависть партруководства к подлинной, настоящей интеллигенции. Ленин, Троцкий, Сталин, Хрущев преследовали интеллигенцию. Так было в пору революции и гражданской войны, в 30-х и 40-х годах. Прославляемый сейчас чекист Кедров уничтожил всю интеллигенцию Вологды; при захвате Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии, Молдавии высылались в Сибирь и уничтожались профессора, врачи, адвокаты и др. На жалобу М.Андреевой (жены Горького) об арестах интеллигенции Ленин (18.9.19.) отвечал: «Преступно не арестовывать ее…» и далее по поводу ареста писателя Короленко: «Нет, таким «талантам» не грех посидеть недельки (?!) в тюрьме… Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентов, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно». И сейчас для партруководства «интеллигент» – презрительная кличка.


[Закрыть]

После захвата власти наплыв в партию авантюристов и карьеристов становится, естественно, еще сильнее. При этом «партия» старается сохранить теоретическую видимость «авангарда рабочего класса», для чего кроме манипуляций со статистикой (партаппаратчики, министры, числятся рабочими, если они когда-то таковыми были), производится регулирование приема. Рабочим, которые в массе не стремятся в партию, вступить в партию легко, прием интеллигенции ограничивается: организации получают от райкомов то, что в просторечии называют «путевками в партию» для «стоящих в очереди».[63]63
  «Нам доводится «план» три человека принять в кандидаты… У нас установлен «лимит» по приему инженерно-технических работников: на четырех принятых рабочих – один ИТР». (П. 15.1.88.) Третий год «перестройки».


[Закрыть]

Подавляющая масса рабочих существует в партии лишь для счета и не играет никакой роли. Когда при Горбачеве выражение мыслей стало свободнее, именно рабочие стали выходить из партии, а вербовка их значительно затруднилась.[64]64
  В Дзержинском районе Москвы 47 % выбывших из партии в 1989 году – рабочие, а среди вступивших за это время в партию рабочие составили 17 %(ВМ. 19.12.89.)


[Закрыть]

Вступив в партию, человек обязан подчиняться военной дисциплине. Потому ни о каком единомыслии речи быть не может. Если «партия» предписывает сеять кукурузу в Эстонии или в Вологодской области, где она расти не может, что ясно любому далекому от агрономии человеку, член партии обязан обеспечить посевы кукурузы, ясно осознавая, что он приносит стране и народу огромный вред. Если «партия» посылает войска в Венгрию, Чехословакию, Афганистан, все члены партии обязаны это одобрить. Если вчера гитлеризм был злейшим врагом, сегодня по «велению партии» его надо считать другом. Завтра он снова станет врагом, но назвать его врагом сегодня означает «занять антипартийную позицию».

Для некоторых категорий вступление в партию обязательно. Не только чиновникам, но, например, если вы хотите работать в области логики, психологии, философии или других «общественных наук», то вне членства в партии это исключено.

Большую карьеру может сделать и беспартийный (так, был беспартийным печально знаменитый президент ВАСХНИЛ Лысенко), но исключение из партии влекло не только выбытие из «номенклатуры» или потерю работы, но и сло манную жизнь. Поэтому оно было очень грозным орудием поддержания «единомыслия», партийной дисциплины.

Масса рядовых членов партии не оказывает никакого влияния на «политику партии». По существу «партия» – только партийный аппарат, «номенклатура». Это и есть государство. Интересно, что в уставе партии партийный аппарат никогда не упоминался. Впервые он упомянут в уставе, принятом в 1986 г.: «В ЦК КПСС, ЦК компартий союзных республик, краевых, обкомах, окружкомах, горкомах и райкомах партии для текущей работы по организации и проверке исполнения партийных решений и оказанию помощи нижестоящим организациям в их деятельности создается аппарат». Приведенная формулировка никак не отражает подлинной роли партаппарата. Обратите внимание на такой факт: ЦК по смыслу устава – коллегиальный орган, состоящий из нескольких сотен членов и кандидатов ЦК (сейчас кандидатов больше нет). Следовательно, все решения ЦК должны приниматься на пленумах. Между тем постановления ЦК, совместные постановления ЦК и Совмина и других органов в подавляющем большинстве (особенно в период «перестройки») издаются вне пленумов. Какой же «ЦК» принимает постановления? Ясно, что готовит их аппарат ЦК, а принимает генсек единолично в период прочности его единоличной власти или предварительно проводит через политбюро или секретариат ЦК. От имени ЦК постановления только публикуются.

В качестве основного принципа построения партии декларируется «демократический централизм» с «выборностью и подотчетностью всех органов снизу доверху». Фактически же все партийные функционеры назначаются сверху и подотчетны только вышестоящим органам.

Не съезд партии избирает ЦК, а ЦК избирает делегатов съезда партии. Аппарат ЦК (большинство огромного аппарата ЦК – не члены ЦК) «избирает» и членов ЦК, и секретарей ЦК, и секретарей ЦК республик, и крайкомов и обкомов. Ясно, что будучи зависимой от аппарата ЦК, ведающего всеми руководящими кадрами, «номенклатура» старается угождать каждому завотделом и инструктору, а отсюда «работники аппарата начинают помыкать членами райкомов, горкомов и обкомов партии. Надо напомнить всем, что аппарат призван обслуживать выборный орган и выполнять решения, которые тот принимает, а не наоборот» – таково авторитетное свидетельство крупнейшего знатока аппаратного дела – М. С. Горбачева (отчет о пребывании М. Горбачева в Ташкенте. И. 10.4.88.). Но ведь если «надо напомнить», это означает, что об этом забыли. А забыли потому, что практика работы аппарата полностью противоположна теории. Хотя последний XXVIII съезд КПСС был несколько демократичнее предыдущих, все же и он представлял не членов партии, а ее аппарат.

Член политбюро А. Яковлев характеризует систему так: «застойная экономика, самоуверенный антидемократизм, бюрократизм и коррупция. Партийные органы, фактически подменяющие собой все другие, не неся за свои распоряжения и указания никакой экономической и юридической ответственности» (П. 23.6.90).

Строжайшая иерархия со строго определенными привилегиями, за которыми каждый следит более ревниво, чем русские бояре за занимаемым за столом боярской думы местом. И так от инструктора райкома до работников ЦК.

Роль членов ЦК нельзя сильно преуменьшать. Не претендуя на историческую точность, скорее как образ, можно сравнить ЦК с боярской думой на Руси. Члены ЦК (не считая декоративных доярок и слесарей) занимают ключевые посты в государственной системе: секретари республиканских ЦК и обкомов, министры, верхушка КГБ и армии… Каждый новый генсек решительно меняет состав ЦК, вводя в него «своих людей», обеспечивая себе послушное большинство, но ему необходима постоянная поддержка ЦК. Ни разу ЦК не сыграл ведущей роли в «дворцовых переворотах», совершаемых в политбюро, но результаты переворота нуждались в одобрении пленума ЦК.

Независимо от занимаемого им государственного поста во всех «социалистических странах» подлинная высшая государственная власть принадлежала главе партии – генеральному секретарю. Практически власть эта более единолична и не ограничена, чем власть русского царя. Поэтому форму государственной власти в СССР и в других «соцстранах» следует определить как абсолютную монархию, самодержавие, а отнюдь не как республику или союз республик. Такая форма государственной власти также, в соответствии с марксистской теорией государства и права, присуща феодальному способу производства и феодальному типу общественных отношений.

Открытый «фюрерпринцип» национал-социалистской партии Гитлера в «социалистических» странах маскируется принципом «демократического централизма», но сходство этих партий бросается в глаза, достаточно широко исследовано и останавливаться на нем нет необходимости[65]65
  См. A.Unger. To «Totalitarian Party». Party and People In Nazi Germany and Soviet Russia, L, 1974.


[Закрыть].

Хотя формально все партийные органы, включая генсека, выборные, при многостепенности выборов избрание назначенного сверху кандидата обеспечено даже при тайном голосовании. Несколько «черных шаров» Сталину на XVII съезде партии, причем в большем количестве, чем Кирову, стоили жизни Кирову и двум третям делегатов XVII съезда, названном в официальной истории партии «Съездом победителей»! В «черном юморе» Сталину не откажешь!

В феодальных государствах власть монарха освящалась религией: монарх – «помазанник божий», царь «милостью божьей». В «социалистических» государствах вождь обожествляется, он по должности обладает высшей и непререкаемой мудростью, нет такой сферы человеческой деятельности, в которой он был бы некомпетентен, в которой его указания не выполнялись бы как высшая истина. Полуграмотный Хрущев давал указания и писателям и художникам, а те, в большинстве (во всяком случае открыто) принимали эти указания. Обожествление Ленина началось еще при его жизни. Если ни Сталин, ни Хрущев, ни Брежнев (и уж, тем более, ни Черненко) не слыли до занятия должности генсека большими мудрецами (известна характеристика Сталина Троцким – «гениальная посредственность»), то после каждое их слово, написанное, кстати, цековскими чиновниками вроде Бурлацкого, изучалось в «сети партийного просвещения», обсуждалось на многочисленных собраниях и научных конференциях, распространялось миллионами пропагандистов как божественное откровение.

Не говоря о «бессмертном» Ленине («Ленин и сейчас живее всех живых»), выставленном на всеобщее обозрение в мавзолее на Красной площади, невозможно перечислить все титулы и эпитеты Сталина: Вождь всего прогрессивного человечества, Отец, Учитель и Друг, Величайший ученый всех времен и народов, Величайший полководец всех времен и народов и прочая и прочая… «Великим полководцем» стал даже Брежнев, бывший в войну полковником по политчасти и никогда не командовавший даже ротой. Не знаю, что более позорно для страны: награждение Брежнева «Орденом Победы» (вопреки закону – статусу ордена) или посмертное лишение его этого ордена. И то и другое при участии Горбачева.

Не без оснований говорят на Западе о «некрократии» в «социалистических странах», когда к мертвым вождям относятся как к живым и то возносят их до небес, то проклинают.

Подобное отношение вовсе не национальная особенность русских. Точно то же происходило и происходит с «великим кормчим» Мао, Ким Ир Сеном, Кастро, Хо Ши Мином, Энвером Ходжей, Тито и другими.[66]66
  «Песня о полковнике Ким Ир Сене», «Солнце человечества товарищ Ким Ир Сен» (несколько строк из этого опуса: «Великий вождь товарищ Ким Ир Сен, он солнце Кореи, маяк человечества, великий мыслитель нашего века, легендарный герой на вечные времена, выдающийся стратег революции…»). Вот только один номер журнала «Корея», издающегося на русском языке (1984, N 4). В нем содержатся: «Поэма о великих революционных заслугах любимого вождя» и т. д.


[Закрыть]

Обожествление вождя есть явление, органически вытекающее из системы пожизненного несменяемого единовластия. Иначе невозможно в современных условиях эту пожизненную несменяемость объяснить. Божественность исключена коммунистическим атеизмом. Объяснить это из природы экономического строя или государственной власти, оставаясь на позициях «исторического материализма», невозможно, ибо «историю творит народ», он же выдвигает («избирает») вождей. Естественно, что вождем становится тот, кто воплощает в себе всю мудрость народа. Даже если это – Черненко.[67]67
  Не заметить этой закономерности невозможно, но о ней у нас положено молчать. Много лет назад профессор заочного юридического института в Москве Махненко начал публично развивать идею, о которой здесь говорится, т. е. что для всех «социалистических» стран «культ личности» закономерен.
  Естественно, ему был дан резкий отпор, никто из коллег-юристов его не поддержал. Профессор Махненко застрелился, оставив записку: «Надоело врать»!


[Закрыть]

Конечно, это не исключает дворцовых переворотов и тогда, как повелось еще во времена египетских фараонов, поверженного (или умершего) вождя бесстыдно «развенчивают», втаптывают в грязь, разбивают его статуи и стирают его имя с каменных плит.

Но когда он на троне – он царь и бог!

Ореол божественности распространяется и на членов семьи. В том же номере журнала «Корея» содержится статья «Таинственный ум» – о сыне Ким Ир Сена. В ней говорится: «Уважаемый товарищ Ким Чен Ир – мудрый руководитель, обладающий умом нации и разумом человечества…» и т. д.

Титулы Чаушеску: «Гений Карпат», «Сияние солнца»… Его жена: «Мать Румынии», «Великий ученый» и т. д.

Некоторые могут возразить, что при монархии власть наследуется, но это возражение слабое: на ранней стадии феодализма выборность королей отнюдь не редкость. Кроме того, и наследование уже намечается: Чаушеску готовил своего сына Нику к занятию его трона, то же происходит в Северной Корее.

Конечно, необходимо в связи с этим остановиться на событиях 1989 года, когда начали рушиться режимы в странах Восточной Европы и зашатался режим в Советском Союзе.

В основе лежит крах, банкротство феодальной экономической системы в условиях развитого мирового хозяйства. Только исключительные богатства Советского Союза и его военная мощь позволяли до сих пор продержаться прогнившим режимам, но и советской централизованной экономике пришел конец.

Господствующий класс встал перед необходимостью реформ. Но преодолеть непримиримое противоречие нельзя: с помощью иностранного капитала Советский Союз, Венгрия, Польша хотят восстановить разрушенную экономику, допустив в определенной степени частный капитал, приватизацию и рынок. Как и Ленин в 1922 г., Горбачев стремился за счет временного отступления сохранить власть господствующего класса, однако сейчас это уже невозможно. Заплатки можно нашивать на крепкую ткань, но когда ткань прогнила, нитки в ней не держатся. Как говорится, «надо залатать, да не за что хватать».

«Регулируемый рынок» невозможен. Существование класса и режима основано на «социалистической собственности»; ее сохранение будет и далее вести в пропасть, как это и показали пять лет «перестройки» и все ухудшающееся экономическое положение СССР; ее ликвидация будет означать конец класса и его режима. Горбачев пытался вести «сбалансированную и взвешенную» (он очень любит эти слова) политику, чтобы волки были сыты, а овцы остались целыми, но вызывает недовольство и тех и других.

Его политические реформы были направлены на укрепление существующей системы, а не на ее демонтаж. Даже его активная мирная внешняя политика вызвана экономическим крахом, экономический кризис сделал невозможным поддержание на том же уровне колоссальной военной машины. Недовольство партаппарата и опасность с его стороны Горбачев хотел парализовать уменьшением ее зависимости от политбюро и ЦК партии, сохраняя в то же время руководство и в партии и в официальных государственных органах.

Структура партии на местах точно повторяла структуру центра: «первый» в своей территориальной единице обладает неограниченной властью при условии поддержки его вышестоящим «первым».

Произошли ли изменения в период горбачевских реформ? Сначала под лозунгом «Вся власть – Советам!» Горбачев настаивал на передаче государственных функций от партийных органов советским, на отделение партии от государства, оставив за ней только политические, направляющие функции и полностью освободив от экономических, хозяйственных обязанностей. Это должно было выразиться в освобождении партийных работников от одновременного занятия государственных должностей. Но далее, под нажимом партаппарата, переменил курс и дал установку на совмещение партийных и государственных должностей, т. е., например, «первый» района одновременно должен быть председателем райисполкома, «первый» области – председателем облисполкома и т. д.[68]68
  «А в областях и районах (не одной только, полагаю, Ульяновской области) первый секретарь no-прежнему царь и бог. Он определяет хозяйственную политику, дозирует степень гласности, демократии и, что самое тревожное, – степень перемен» (И. 21.3.90.)


[Закрыть] Поэтому когда компартию распустили, номенклатура осталась у власти.

«И все по-прежнему: слово «первого» – закон, указания не обсуждаются, а беспрекословно исполняются, а коль не исполняются – то плохи твои дела. И хотя, говорят, цены на послушных нынче резко упали, но это, очевидно, лишь в парламентах и в крупных городах. У нас, на периферии (хоть от столицы и две сотни километров с небольшим), время словно остановилось. Непослушание, неповиновение по-прежнему караются со всей беспощадностью – машина власти работает все в том же репрессивном режиме, который никто не менял… Был «первый» – он же стал еще и председателем районного Совета. Бастион былой безграничной власти стал лишь крепче! Можно, конечно, ликовать по поводу отмены 6-й статьи, а можно обратить внимание на другое обстоятельство: почти во всех районах первые секретари автоматически стали во главе райсоветов» (И. 8.6.90).

Глава 6. Система «приводных ремней»

Обобщая и развивая учение Ленина о механизме диктатуры пролетариата, Сталин указывает, что направляющая сила – партия использует «привода» или «рычаги», «при помощи которых осуществляется повседневная работа диктатуры пролетариата», т. е. руководство массами. Сталин размещает эти «привода» в следующем порядке: профсоюзы, Советы, кооперация всех видов, союз молодежи.[69]69
  И.Сгалим. Вопросы ленинизма. Изд.11, М., 1952, с. 122–125


[Закрыть] Все они даже формально не могли быть независимыми в силу ст.6 Конституции СССР. Однако, эта статья, как и ее последующая отмена, не имеют существенного значения, ибо, «Ни одно важное решение массовых организаций пролетариата не обходится без руководящих указаний со стороны партии»[70]70
  Там же, с.127


[Закрыть], а, кроме того, на все руководящие посты во все организации партия ставит своих людей.

Формально руководство всех организаций – выборное, но фактически ими руководят назначенные, «номенклатурные» функционеры партии. Например, кандидат в председатели колхоза (теоретически, колхоз – кооператив) проходит 22 инстанции (!), любая из которых может его отвергнуть (хотя, конечно, мнение «первого» решает), и лишь после утверждения всеми ими кандидат представляется колхозникам, чаще не общему собранию, а собранию актива. Отказ в избрании практически исключен, хотя отдельные случаи бывают.

Стремясь обосновать в конституционном суде законность указа Ельцина о запрете КПСС, его представители доказывают, что партия была не общественной, а государственной структурой. Это верно, но в систему советского государственного механизма входят все указанные Сталиным «привода» и прежде всего – профсоюзы, которые тоже у нас никогда общественной организацией не были.

На процессе указывают также, что КПСС была преступной организацией. Тоже верно, но конституционный суд – не место обсуждения этой стороны. Преступления против человечества, геноцид «коммунистической партии» ничуть не меньше, чем немецкой «национал-социалистической» партии, а потому место для этого – Международный трибунал в Нюрнберге.

Будучи членом партии, глава любого «привода» подчинен соответствующему «первому», связан партийной дисциплиной, а потому не имеет и не может иметь никакой самостоятельности. Не только исключение из партии, но даже взыскание в виде строгого выговора, как правило, автоматически влечет увольнение с работы. Это относится, естественно, к таким работникам государственного аппарата, как судьи, прокуроры, профсоюзные чиновники и т. д.

В Вене – товарищ Щелепин. Проездом. Он едет в Женеву на заседание сессии Международной Организации Труда. Товарищ Шелепин – глава советских профсоюзов… На его совести грандиозные манифестации в защиту мира. Миллионы дураков шли за товарищем Шелепиным. Кричали, требовали мира, разоружения и справедливости. За это его возвели в ранг председателя КГБ. Правил он круто и твердо. Правил половиной мира, в том числе и демократической молодежью, требующей мира. Но он сорвался. Теперь товарищ Шелепин правит советскими профсоюзами. Профсоюзы у нас – это тоже КГБ, но не все КГБ, а только филиал.

В.Суворов. Аквариум.

Из всех советских организаций «профсоюзы», пожалуй, наиболее гнусная (не исключая и КГБ, но с ним всем все ясно) и наиболее лживая, хотя присуждение в таком деле пальмы первенства среди советских организаций – дело не простое. Но не случайно Сталин среди «приводов» партии ставит «профсоюзы» на первое место.

Вопреки общим принципам организации профсоюзов в мире, советские «профсоюзы» – организация не экономическая, а политическая, часть государственной организации, политической системы.

«Профсоюзы (профессиональные союзы) в СССР – массовые организации, объединяющие на добровольных началах рабочих и служащих всех профессий… Советские профсоюзы ведут свою работу под руководством КПСС, помогают партии мобилизовать массы на строительство коммунистического общества».[71]71
  Энциклопедический словарь. – Т. 3, М., 1955, с. 34


[Закрыть]

Вопреки названию, советские «профсоюзы» организованы не по профессиональному, а по производственному принципу: все работники организации или предприятия принадлежат к одному профсоюзу, независимо от своей профессии, а потому и по своей структуре советские «профсоюзы» не приспособлены к защите профессиональных интересов работников.[72]72
  По функциям к профсоюзам скорее можно отнести так называемые «творческие союзы» – союз писателей, союз композиторов, театральных деятелей и т. д. Но члены творческих союзов, если они состоят в штате каких-то учреждений (редакция журнала, театр), одновременно состоят и в соответствующем профсоюзе.


[Закрыть]

Поскольку их основная задача – «мобилизация масс» на выполнение политических задач партии, они никогда не защищали и не могли защищать трудовые права работников. Более того, с давних пор установилась нерушимая традиция – самые отвратительные законы, направленные на дальнейшее закабаление работников, принимать совместно с высшим органом «профсоюзов» – ВЦСПС, в частности, постановление СНК СССР, ЦК ВКП(б) и ВЦСПС от 26 июня 1940 года об установлении уголовной ответственности за отсутствие на работе без уважительных причин более 20 минут! «Профсоюзы» восхваляли и помогали проводить в жизнь этот драконовский закон, как и последующие законы об уголовной ответственности за самовольный уход с предприятия и другие.

Гнусность этой организации заключается в полной противоположности ее фасада и декларируемых задач ее подлинной сущности. Средства производства: заводы, фабрики, земля, транспорт принадлежат государству, т. е. «партии». Следовательно, государство – наниматель. Но «профсоюзы» даже по официальной коммунистической теории – «привод», «рычаг» партии, т. е. часть государственного механизма, а потому органически не может иметь целью защиту работников от нанимателя. Идея Троцкого об «огосударствлении профсоюзов», как и многие другие его идеи, была воплощена в жизнь Сталиным. Однако в силу экономической структуры «социалистического» общества точно так же построены и так же себя ведут «профсоюзы» всех «социалистических» стран. В этом существенное отличие современного феодализма от средневекового, где государство не поощряло создание профсоюзов крепостных крестьян. Меня всегда тошнит, когда я читаю о встречах западных профсоюзных деятелей с нашими бонзами, где первые всерьез принимают вторых. Поднимая бокалы на роскошных банкетах, устраиваемых у нас за счет голодных и угнетенных крепостных и рабов, западные «либералы» лишь добавляют груз на шею измученных непосильным трудом людей. Они благословляют и оправдывают существование лжепрофсоюзов. Мне бы хотелось, чтобы бутерброд с черной икрой, отнятый у сирот в детских домах, застрял в горле хоть одного такого «борца за права трудящихся»!

В декабре 1989 года, во время разоблачений коррупции среди «коммунистов» ГДР, стало известно, что профсоюзный фюрер Тиш имел огромные охотничьи угодья, замок, подвалы которого были забиты продуктами и винами западных стран. Во время охоты его обслуживала дворня в 35 человек. Чем не княжеская охота? Когда Тиш принимал деятелей МОТ и западных профсоюзов, они могли вполне оценить, как хорошо живут трудящиеся в ГДР. Вероятно, узнаем мы и о быте наших «профсоюзных вождей». Будет ли стыдно поддерживающим их деятелям МОТ? Вряд ли.

Всякие попытки создания свободных профсоюзов жестоко подавлялись в самом зародыше. Чисто экономическая борьба рабочих за лучшие условия труда всегда рассматривалась в «социалистических странах» как борьба политическая против основ государственного строя, что, конечно, соответствовало истине. Так было и в Польше, где в результате ожесточенной борьбы «Солидарности» удалось сначала добиться признания наравне с «госпрофсоюзами» а затем и придти к власти. «Госпрофсоюзы» для «номенклатуры» считаются второсортным учреждением и туда ссылаются обычно проштрафившиеся партаппаратчики.[73]73
  Жалуется партаппаратчик: «Хотели спихнуть меня председателем объединенного профкома… Или вот – я много критиковал нашу профсоюзную организацию. Так они меня в наказание председателем месткома избрали» (СР. 5.12.86).


[Закрыть] Так, участник неудавшегося заговора против Брежнева Шелепин, занимавший важнейшие посты вплоть до председателя КГБ, был немедленно в наказание «избран» председателем ВЦСПС. «Избрание» даже самых низших профруководителей чисто формальное, фактически они все назначаются партаппаратом.[74]74
  Очень любопытно интервью в «Огоньке» одного из бывших’комсомольских «вождей» В.Мишина. Без стеснения (он и не подозревает постыдности своего рассказа) он рассказывает, как хлопотал о новой должности после отставки из комсомола: «Председатель ВЦСПС С.А. Шалаев предложил мне попробовать (?) свои силы на профсоюзной работе. Руководство ЦК КПСС («руководством» на современном жаргоне бюрократов называют единоличного директора, начальника; в данном случае имеется в виду Горбачев. Авт.) поддержало это предложение, и вопрос был вынесен на пленум ВЦСПС, который избрал меня секретарем…»
  Очевидно, членов профсоюза никто не спрашивал. В этом же интервью Мишину был задан вопрос: «останутся ли профсоюзы местом трудоустройства отставных начальников и продолжат ли они защиту главным образом администрации на местах?» Мишин соглашается с тем, что профсоюзы «до недавнего времени (?) служили» тихой гаванью для партийных кадров пенсионного возраста или «портом приписки» доказавших свою негодность руководителей». Ценное подтверждение сказанного мной выше со стороны провалившегося на комсомольской работе новоявленного руководителя советских профсоюзов!
  Тут же этот защитник трудящихся высказывается против забастовок, считая их «незаконными». Он сообщает, что ВЦСПС внес в правительство предложения о принятии закона о забастовках. Здесь он допускает искажение истины: по существующему порядку ЦК партии поручает соответствующим ведомствам разработку законопроектов. Поэтому ВЦСПС только выполнил поручение подготовить текст закона о забастовках. Естественно, что впоследствии закон оказался по существу законом о запрете забастовок, ибо признавая возможность забастовок, принятый Верховным Советом закон обставляет их условиями, делающими их невозможными. В частности, запрещены политические забастовки, но любая забастовка может быть объявлена таковой.


[Закрыть] Несмотря на «второсортность» работы в «профсоюзах», материально она весьма выгодна в силу значительных средств, которыми они располагают: предприятий, санаториев и домов отдыха, возможностей поездок в «капстраны» и т. д. Не успел вновь назначенный Шибаев усесться в кресло главы советских «профсоюзов», как тут же начал хапать. Но «не по чину брал» и пришлось его срочно, без всякой «гласности» убирать. Вместо Шибаева назначили Шалаева. Недавно и Шалаева убрали, назначив Янаева, и ни одна газета, включая орган «профсоюзов» газету «Труд», не объявила трудящимся, чем вызваны такие перемеще ния. На всех уровнях, от ВЦСПС до последнего профорга, профдеятели служат самыми ревностными защитниками интересов администрации и первыми гонителями рабочих.[75]75
  Министерство по производству минеральных удобрений СССР обратилось в Госкомтруд СССР с просьбой разрешить «в порядке исключения» объединению «Апатит» использовать труд женщин на крайне вредных подземных работах в апатитовых рудниках. Далее цитирую «Известия» (28.6.89.): «Но самое удивительное (как раз я ничего в этом удивительного не вижу. Авт.), что просьбу поддержал… председатель ЦК профсоюзов рабочих химической и нефтехимической промышленности В Бородин. Профсоюзы, обязанные стоять на страже интересов трудящихся, их здоровья, хлопочут о том, чтобы дать право администрации использовать женщину на тяжелых и вредных работах»!


[Закрыть] Очень характерно поведение «профсоюзов» во время волны забастовок шахтеров в 1989-1990 гг. Везде они выступали против рабочих. В этот период в марте 1990 г. в Москве был созван съезд (внеочередной!) работников угольной промышленности. Каков же был его состав? Из 570 делегатов только 123 шахтера, 319 – «профноменклатура», 75 – партгосаппаратчики и т. д. В результате, как писали «Известия» (1.4.90.) «получился съезд аппаратчиков и работодателей», поэтому сразу более 70 шахтеров покинули съезд.

В очерке под названием «Перестройка – 1988» рассказывается, как тяжело больная швея, проработавшая на одном предприятии 29 лет, обратилась за помощью в областной комитет «профсоюза». Оттуда это письмо, как водится, переслали на ее же предприятие, где ей в профкоме устроили разнос, после чего у нее произошло обострение болезни. Корреспондент беседует с председателем профкома и спрашивает, были ли случаи, когда профком защитил интересы рабочего перед администрацией, хоть один пример? «Нет, ничего не могу сказать. И вообще рабочие к нам не обращаются». (СИ. 2.9.88.)

Еще одна цитата (речь идет о Москве): «За долгие годы бездеятельности горком профсоюза, «подружившись» с администрацией, забыл об основных функциях – об отстаивании прав трудящихся, больше вникает в нужды руководителей, чем рабочих» (МП. 22.1.87.)

Эти несколько примеров относятся уже к периоду так называемой «перестройки».

На всех уровнях, от ВЦСПС, которого привлекают для подписи и одобрения антирабочих законов, до последнего профорга, которому администрация поручает отправить надоевшего им жалобами рабочего в «психушку», «профсоюзы» служат государству, а не работникам.

Но если это так, то почему у нас все работники состоят в «профсоюзах»? Почему членов «профсоюзов» у нас больше чем в США и в Китае вместе взятых?

На Западе проблема состоит в нежелании многих предпринимателей иметь на своих предприятиях профсоюзы и членов профсоюза. Поэтому конвенция МОТ защищает право трудящихся на членство в профсоюзах. У нас же членство в «профсоюзах» принудительное! А борьбу с таким явлением МОТ не ведет! «Отец Родной» Сталин придумал хитрую штуку: постановление Совнаркома СССР, ЦК ВКП(б) и, конечно, ВЦСПС от 28 декабря 1938 года установило, что не членам «профсоюза» пособия по временной нетрудоспособности снижается вдвое! Никаких экономико-правовых оснований для этого нет, ибо отчисления с фонда заработной платы каждого предприятия и учреждения, включая кооперативы, в фонд государственного социального страхования одинаков с каждого работника, независимо от членства в «профсоюзе».

Сейчас во многих местах начинают создаваться свободные профсоюзы, но они вынуждены допускать двойное членство, а «госпрофсоюзы» это нимало не беспокоит – от них никто не уйдет! Тем более, что профвзносы в пользу официальных «профсоюзов» вычитаются из зарплаты наравне с налогами.

Постановлением Совмина СССР и ВЦСПС от 14.5.90 этот закон был отменен.

Я должен признаться, что не ожидал последствий отмены закона от 28 декабря 1938 г. Я был убежден, что как только его отменят, в «профсоюзах» останутся одни их чиновники. И сильно ошибся. Правда, до сих пор мало кому это известно, но это не главная причина. Я сам старался широко освещать этот факт в лекциях и статьях, но без успеха. «Профсоюзы» у нас всегда занимались распределением некоторых материальных благ: путевок, премий, грамот и значков и т. п. Если даже блага не из их средств, то они непременно выступают как участники распределения. Администрация также советуется с ними при увольнениях по сокращению штатов и т. д. Поэтому мои слушатели вполне сочувственно воспринимали мнение о «профсоюзах», полностью соглашались, но… оставались членами «профсоюзов». Не случайно Сталин ставил «профсоюзы» на первое место. Не случайно и то, что после падения КПСС «профсоюзы» остались единственной сохранившейся полностью и неизменно партийной структурой.