Текст книги "Максимум. Как достичь личного совершенства с помощью современных научных открытий"

1
Целенаправленная практика и ее возможности

Мы со Стивом занимались лишь в четвертый раз, а он уже начал разочаровываться в нашей затее. Шла первая неделя трехмесячного эксперимента, но уже к четвергу я и сам, наслушавшись Стива, стал задумываться, а стоит ли овчинка выделки.

– Такое ощущение, что восемь-девять цифр – это мой потолок, – слова Стива записывались на диктофон, который работал во время каждой нашей встречи. – Особенно трудно с девятью цифрами. Как бы я ни пытался к ним подступиться, все равно ничего не выходит.

Я договорился со Стивом, студентом Университета Карнеги – Меллон, в котором я тогда преподавал, что он будет приходить ко мне несколько раз в неделю и выполнять простое упражнение: запоминать последовательность цифр. Я зачитывал по одной цифре в секунду, а когда умолкал, Стив пытался в точности их повторить. Цель была проста – посмотреть, насколько Стив сумеет улучшить свой навык запоминания последовательности цифр благодаря регулярным тренировкам. После четырех часовых занятий он без особых проблем повторял последовательность из семи цифр (обычный телефонный номер). Как правило, 8 цифр также не вызывали у него затруднений, а вот с девятью дело обстояло гораздо хуже. Последовательность из 10 цифр ему не удалось повторить ни разу. Так что к четвергу вконец разочаровавшийся в своих способностях Стив уверился в том, что никогда не сможет безошибочно повторить последовательность из 10 цифр.

В отличие от Стива я знал, что на самом деле весь его пессимизм с точки зрения психологии (вернее, психологии того времени) совершенно оправдан. На протяжении десятилетий разные исследования доказывали, что количество любых предметов, которые человек может удержать в краткосрочной памяти, ограничено. Когда друг диктует вам свой адрес, вы запоминаете его ровно настолько, чтобы успеть записать в блокнот. Краткосрочная память используется и когда вы перемножаете в уме двузначные числа. Мозг думает примерно так: «14 умножить на 27. Так, 4 на 7 будет 28. 8 пишем, 2 в уме. Теперь 4 умножаем на 2 – будет 8…

И так далее. Краткосрочная память не зря так зовется: уже через пять минут вы не вспомните ни адрес друга, ни набор этих цифр, если только не будете повторять их снова и снова и не перенесете таким образом в долгосрочную память.

Проблема краткосрочной памяти, с которой столкнулся Стив, заключается в ее ограниченной вместимости. У кого-то краткосрочная память «вмещает» 6 единиц, у кого-то 7, но в среднем редко превышает 8. Другими словами, ее хватает, чтобы запомнить чей-нибудь номер телефона, но не ИНН или номер страховки. У долгосрочной памяти нет таких ограничений – собственно, пока что никому не удалось вообще обнаружить ее «потолок», – но работает она гораздо медленнее. Если у вас будет достаточно времени, вы спокойно сможете запомнить десятки и даже сотни телефонных номеров. Но в ходе своего эксперимента я так быстро диктовал Стиву цифры, что он мог использовать только краткосрочную память. Я произносил по одной цифре в секунду – так, чтобы мозг Стива не успевал переносить их в долгосрочную память. В общем, в том, что на последовательностях в 8–9 цифр он достиг своего «потолка», не было ничего удивительного.

Но я все же надеялся, что он способен на большее. Идея эксперимента пришла мне в голову, когда я просматривал старые научные статьи и наткнулся на малоизвестную работу, опубликованную в 1929 году в American Journal of Psychology («Американском журнале психологии»). Ее авторами были Полин Мартин и Сэмюел Фернбергер – психологи из Университета Пенсильвании[9]9
  См. Pauline R. Martin and Samuel W. Fernberger. “Improvement in memory span,” American Journal of Psychology 41, № 1 (1929): 91–94.


[Закрыть]. В статье Мартин и Фернбергер описывали четырехмесячный эксперимент, в результате которого два испытуемых студента сумели увеличить количество запомненных цифр. Как и в моем эксперименте, исследователи произносили по цифре в секунду. Один из студентов улучшил свой результат с 9 цифр в последовательности до 13, а второй – с 11 до 15.

Этот эксперимент не произвел особенного впечатления на современников и вскоре был забыт психологическим сообществом. Однако мое внимание он привлек сразу. Неужели такое и вправду возможно? И если возможно, то как? Мартин и Фернбергер не описали методы, с помощью которых студенты развили память на цифры – а именно это интересовало меня больше всего! На тот момент я как раз закончил магистратуру и приступил к занимавшей меня теме – реакции мозга на процесс обучения и развития навыков. Для своей диссертации я разработал специальный алгоритм действий, призванный изучать эту реакцию. Заручившись поддержкой Билла Чейза, уважаемого профессора психологии из Университета Карнеги – Меллон, я начал воссоздавать старый эксперимент Мартин и Фернбергера. Я намеревался точно определить, что́ поможет испытуемому развить способность запоминать последовательность цифр – если, конечно, это у него вообще получится.

Нашим подопытным кроликом стал Стив Фалун, ничем не выделяющийся студент второго курса факультета психологии – то, что надо. Стив интересовался темой развития детей дошкольного возраста, результаты его вступительных экзаменов были не хуже и не лучше результатов других студентов. Правда, оценки Стива были чуть выше средних на его курсе. Высокий и худой, с густыми русыми волосами, Стив просто излучал дружелюбие и энтузиазм. Кроме того, он был заядлым бегуном – факт, на который вначале мы не обратили никакого внимания и который радикально повлиял на наше исследование.

В первый же день эксперимента Стив продемонстрировал ужасающе посредственные результаты: он без проблем запоминал последовательность из семи цифр, иногда – из восьми, но не больше. У среднестатистического человека, выбранного случайным способом, скорее всего были бы такие же успехи. За вторник, среду и четверг Стив чуть улучшил свои показатели: в среднем он запоминал чуть меньше девяти цифр[10]10
  Среднее количество чисел вычислялось следующим образом. Каждый правильный ответ, вслед за которым Стив давал неправильный, служил доказательством того, что он достиг предела своей «цифровой» памяти. Если он верно запоминал 6 цифр, а на 7 ошибался, мы предполагали, что его цифровая память составляет что-то между 6 и 7, и оценивали ее соответственно в 6,5 балла. В конце занятия мы вычисляли средний балл из всех полученных оценок. Средний балл Стива после четвертого занятия равнялся 8,5 балла, и это означало, что он, как правило, верно запоминает числа из 8 цифр и неверно – числа из 9. Были и исключения: некоторые строки запомнить было проще других.


[Закрыть], однако в целом никаких чудес не демонстрировал. По его собственным словам, главным отличием всех последующих дней от первого было то, что он успокоился: он уже знал, чего от него ждут, и особо не нервничал. В четверг в конце занятия Стив постарался объяснить, почему он так уверен, что никогда не сможет запомнить больше девяти цифр.

А в пятницу произошло событие, изменившее ход эксперимента: Стив обнаружил способ, при помощи которого мог подстегнуть свою память. Наши с ним занятия обычно проходили так: сперва я предлагал ему повторить последовательность из 5 цифр (с этим заданием он всегда справлялся на отлично), затем из 6. Если он не ошибался, мы переходили к семи цифрам и так далее, а если допускал ошибку – возвращались на две цифры назад и вновь начинали наше «восхождение». Таким образом перед Стивом постоянно ставились трудные, но выполнимые задачи: я предлагал ему повторять то количество цифр, которое стояло ровно на границе между тем, что он может сделать, и тем, что у него еще не получается.

И в ту пятницу Стиву удалось подвинуть эту границу. До того дня ему лишь изредка удавалось правильно повторить ряд из девяти цифр. С десятью он всегда терпел поражение, не говоря уж об одиннадцати. Но на пятом занятии его словно подменили. Первые три попытки – 5, 6 и 7 цифр – не вызвали у него затруднений. На восьми он ошибся, и мы вернулись назад. 6 цифр он назвал верно, так же как и 7, и 8, и 9. Когда мы дошли до 10, я назвал ему последовательность: 5718866610 – и Стив повторил ее без малейшей запинки. На следующей цепочке он вновь ошибся, и мы опять вернулись на два шага назад. Затем он вновь правильно назвал ряд из девяти и десяти цифр и затем, к моему удивлению, так же успешно повторил 11 цифр – 90756629867. Этот рекорд превышал его предыдущие достижения аж на две цифры! Не такой уж впечатляющий результат на первый взгляд, однако я-то знал, что всего пару дней назад Стив достиг своего «природного» потолка в 8–9 цифр. И вот теперь ему удалось пробить этот потолок головой.

И с этого момента начался отсчет двум самым удивительным годам за всю мою карьеру. Стив медленно, но верно улучшал свой навык запоминания цифровых рядов. К шестидесятому занятию он без проблем запоминал последовательности из 20 цифр – мы с Биллом Чейзом и подумать не могли, что такое вообще возможно. После сотого занятия Стив повторял ряды из 40 цифр, что превышало показатели даже профессиональных мнемоников. И он не останавливался на достигнутом. Мы провели со Стивом больше двухсот занятий, и к концу эксперимента он безошибочно повторял последовательности из 82 цифр! Невероятный результат, который позволяет понять, на что в действительности способна человеческая память.

Вот, к примеру, последовательность из 82 цифр:

0 3 2 6 4 4 3 4 4 9 6 0 2 2 2 1 3 2 8 2 0 9 3 0 1 0 2 0 3 9 1 8 3 2 3 7 3 9 2 7 7 8 8 9 1 7 2 6 7 6 5 3 2 4 5 0 3 7 7 4 6 1 2 0 1 7 9 0 9 4 3 4 5 5 1 0 3 5 5 5 3 0

А теперь представьте себе, что вам зачитали эти цифры со скоростью одна в секунду и вы без проблем запомнили их все. Всего за два года эксперимента Стив Фалун развил в себе этот навык, даже не подозревая, что это в принципе возможно – просто благодаря еженедельным тренировкам.

Бум выдающихся людей

В 1908 году Джонни Хейс выиграл олимпийский марафон, который газеты того времени окрестили «величайшим забегом века». Во время забега Хейс установил мировой рекорд, который составил 2 часа 55 минут и 18 секунд.

Сегодня, чуть больше чем сто лет спустя, мировой рекорд равен 2 часам 2 минутам и 57 секундам – почти на 30 % быстрее, чем показатели Хейса. Мужчинам-бегунам в возрасте от 18 до 34 лет закрыт даже доступ на Бостонский марафон, если они до этого не смогли пробежать другой марафон меньше чем за 3 часа 5 минут. Другими словами, мировой рекорд Хейса, поставленный в 1908 году, сегодня гарантировал бы ему место в Бостонском марафоне (вместе с остальными 30 000 участников), но не более того.

На тех же Олимпийских играх в соревнованиях по прыжкам в воду произошел неприятный инцидент: один из участников едва не погиб, выполняя двойное сальто. Спустя пару месяцев Олимпийский комитет выпустил официальное заявление, в котором признал этот прыжок слишком опасным для здоровья спортсменов и рекомендовал вовсе исключить его из программ соревнований будущих Игр. Сегодня двойное сальто считается трюком начального уровня сложности, который с блеском исполняют даже десятилетние прыгуны. Спортсмены подросткового возраста, как правило, выполняют сальто в четыре с половиной оборота, участники международных соревнований – так называемый «твистер», обратное сальто в два с половиной оборота с двумя с половиной винтами. Даже сложно представить, что подумали бы о «твистере» эксперты из Олимпийского совета начала XX века, которым и двойное сальто казалось чересчур опасным. Мне кажется, они просто сочли бы подобный трюк невозможным.

В начале 1930-х годов Альфред Корто считался одним из лучших пианистов мира – особенно ценилось его исполнение «24 этюдов» Шопена. Сегодня преподаватели музыки приводят игру Корто – небрежную, с пропусками нот – как пример того, как не надо играть Шопена. Современные критики называют технику Корто ужасной, а абсолютный минимум требований, предъявляемых к профессиональным музыкантам, включает умение сыграть этюды Шопена лучше Корто. Музыкальный критик The New York Times Энтони Томмасини как-то заметил, что со времен Корто мастерство пианистов выросло настолько, что сегодня того скорее всего не приняли бы в Джульярдскую школу искусств.

В 1973 году Дэвид Ричард Спенсер из Канады сумел запомнить больше цифр из числа пи, чем кто бы то ни было до него: 511. Спустя пять лет, в течение которых этот рекорд был побит несчетное количество раз, американец Дэвид Сэнкер поставил новый: он запомнил 10 000 цифр числа пи. В 2015 году титул перешел к Раджвиру Мине из Индии: ему удалось повторить первые 70 000 цифр числа пи. Чтобы проговорить все эти цифры, ему понадобилось 24 часа и 4 минуты. Акира Харагучи из Японии при этом утверждает, что на самом деле рекорд принадлежит ему: якобы он помнит более 100 000 цифр. Это почти в двести раз больше самого лучшего результата сорокадвухлетней давности.

И это вовсе не редкие исключения, в мире полно людей с экстраординарными способностями, которые в прежние времена многие сочли бы попросту невероятными. Взять хотя бы то, что вытворяет на теннисном корте Роджер Федерер. Или вспомним потрясающее выступление гимнастки Маккайлы Марони на летних Олимпийских играх 2012 года: рондад, мостик, переворот назад, опорный прыжок, затем толчок руками, полет в два с половиной оборота и уверенное приземление на мат. Существуют и гроссмейстеры, которые могут вести сеансы одновременной игры с завязанными глазами, и огромное количество вундеркиндов, мастерски владеющих фортепиано, скрипкой, виолончелью или флейтой – да так, как и не снилось ценителям искусств всего столетие назад.

В том, как все эти люди развили экстраординарные способности, никакой тайны нет: они просто тренировались. Очень много тренировались. Неужели мировой рекорд по бегу не сократился на 30 % за век только потому, что внезапно повсюду стали рождаться прирожденные гениальные бегуны? Да и вряд ли во второй половине XX века в человечестве внезапно произошел «беби-бум» музыкантов, прекрасно играющих Шопена или Рахманинова, или уникумов, запоминающих десятки тысяч случайных цифр.

А знаете, что точно произошло во второй половине XX века? Выросло количество времени, которое люди разных профессий уделяют тренировкам, и выросло качество разных образовательных методик. Эти перемены коснулись самых разных областей, в особенности высококонкурентных – музыкального и танцевального искусств, индивидуальных и командных видов спорта, шахмат и прочих соревновательных игр.

Повышение качества и количества тренировок во всех этих областях привели к постепенному росту уровня мастерства, который заметен только при ретроспективном взгляде на прошедшие несколько десятилетий.

Историю любых достижений проще всего изучать, вооружившись странной, но информативной Книгой рекордов Гиннесса. Полистайте саму книгу или зайдите на ее сайт, и вы узнаете о таких рекордсменах, как Барбара Блэкберн – учительница из Америки, скорость печати которой составляет 212 слов в минуту, как Марко Бало из Словении, проехавший как-то на велосипеде 906 километров за 24 часа, или Викас Шарма из Индии, который за одну минуту извлек квадратный корень 15-й степени из 12 многозначных чисел (в каждом – от 20 до 51 цифры). Последний рекорд показался мне особенно интересным, ведь большинство людей за минуту не смогут не то что произвести такие вычисления в уме, но даже провести их на калькуляторе и озвучить результаты.

Однажды я получил письмо от Боба Фишера, упомянутого в Книге рекордов Гиннесса в качестве абсолютного чемпиона по количеству штрафных бросков в баскетболе. Всего за Бобом числится 12 разных мировых рекордов, в том числе по количеству штрафных бросков, выполненных за 30 секунд (33 броска), 10 минут (448) и 1 час (2371). Оказывается, какое-то время назад Боб узнал о моих исследованиях и применил описанные мною методики совершенствования, чтобы поставить свои многочисленные рекорды[11]11
  Источник: личная переписка (электронная) с Бобом Дж. Фишером от 18 июня 2012 г.


[Закрыть].

Все мои исследования берут свое начало в эксперименте со Стивом Фалуном, который мы проводили в конце 70-х. С тех пор я посвятил свою научную деятельность одной цели: понять, как с помощью разных методик совершенствования развить у себя новые и отточить уже существующие навыки. Особенно меня интересовали люди, которые уже успели добиться многого именно благодаря постоянной усердной работе над своими навыками. Я изучал «лучших из лучших» на протяжении нескольких десятилетий и пришел к довольно простому выводу: не важно, какие навыки вы пытаетесь развить – музыкальные, спортивные или умственные, – наилучшего результата можно достичь, соблюдая свод общих правил.

При этом нам до сих пор не очень понятно, почему дело обстоит именно так. Почему методики, с помощью которых начинающие музыканты становятся успешными пианистами, совпадают с методиками, которые используют танцоры или шахматисты, мечтающие о карьере прим и гроссмейстеров? Наверное, дело в том, что наиболее эффективные методики развития навыков в любой области используют возможности человеческого организма к адаптации, благодаря которым наше тело и мозг могут постепенно, шаг за шагом, овладеть прежде недоступными нам навыками. При разработке образовательных методик (все равно, кому они предназначены – гимнастам или студентам-хирургам, которым нужно освоить лапароскопию) нужно понимать, какие действия приводят к изменениям человеческого мозга и тела, а какие – нет. Если смотреть на образовательный процесс с этой точки зрения, становится понятно, что все методики развития навыков по сути своей похожи.

Эту идею можно назвать сравнительно новой: весь прошлый век учителя, тренеры и их подопечные, показывавшие невероятные результаты, действовали, по сути, наобум, методом проб и ошибок. Прибегая к той или иной методике, они не понимали, почему она работает – или не работает. Кроме того, исполнители в разных сферах искусства пребывали в определенной изоляции. Фигурист, оттачивающий тройной аксель, даже не представлял, что в своих тренировках использует тот же подход, что и пианист, работающий над сонатой Моцарта. Только подумайте, каких результатов можно добиться, если у вас есть ясное и полное понимание того, как лучше всего тренироваться! И представьте, каких высот достигнет человечество, если будет применять методы, эффективные при обучении спортсменов, музыкантов и шахматистов, для развития навыков самых разных людей – от школьников и врачей до инженеров, пилотов и бизнесменов. Я уверен, что, научившись тренироваться эффективно, человек сможет во всех сферах деятельности добиться такого же удивительного прогресса, какого мы достигли за последние несколько веков в спорте, музыке и прочих подобных областях.

Существуют разные методики развития навыков, каждая из которых полезна по-своему, но та, которую в начале 90-х я окрестил осознанным развитием, является наиболее эффективной. Применяя принципы осознанного развития, мы наиболее разумно можем усовершенствовать образовательные методики в любой области. Большая часть этой книги посвящена осознанному развитию – что это такое, почему это работает и что с этим делать. Но прежде чем мы перейдем к подробному изучению методики, давайте подумаем, какие существуют базовые типы практик, с которыми в том или ином виде сталкивался каждый из нас.

Стандартный подход

Как мы обычно учимся чему-то новому – водить машину, играть на пианино, делить в столбик, рисовать человечков, писать программный код? Предположим, вы решили научиться играть в теннис.

Вы видели матчи по телевизору, и вам подумалось, что неплохо бы и самому помахать ракеткой. А может, кто-то из ваших друзей играет и хочет приобщить и вас к этому делу. Так что вы отправляетесь в магазин, покупаете спортивный костюм, специальную обувь, повязку на голову, ракетку и мячики. Вы ничего не знаете о теннисе, даже как держать ракетку, поэтому нанимаете на пару уроков тренера или просите друзей показать вам базовые приемы. К концу второго занятия вы уже понимаете что и как и можете начинать тренироваться. Некоторое время вы наверняка проведете, работая над подачей и посылая мячи в стенку, пока не убедитесь, что достаточно развили реакцию. После этого вы опять возьмете урок у тренера или друзей, потренируетесь самостоятельно еще немного, затем – еще одно занятие со специалистом, и так далее, пока не поймете, что готовы сразиться с настоящим противником. Играете вы пока посредственно, но друзья у вас терпеливые, и вы, в общем-то, отлично проводите на корте время. Вы продолжаете тренироваться в одиночку и время от времени занимаетесь с тренером и вскоре практически перестаете совершать совсем уж глупые ошибки – промахиваться мимо мячика или посылать его прямо в спину напарнику. Проходит совсем немного времени, и вот вы уже неплохо подаете слева да и вообще готовы возомнить, будто играете почти на профессиональном уровне. Теперь, отправляясь на корт, вы играете особо не напрягаясь и получаете от этого удовольствие. Вы понимаете, как надо играть, и отбиваете мячи уже «на автомате», не задумываясь. Вы ходите на корт каждые выходные и играете со своими друзьями, совмещая приятное с полезным – в общем смысле вы «научились играть в теннис», то есть довели свою игру до такого уровня автоматизма и профессионализма, который позволяет вам играть в теннис без особых усилий.

Даже если вы сами не удовлетворены уровнем своей игры, в этот момент ваше развитие как теннисного игрока останавливается – как раз после того, как вы освоили все основные простые движения.

Вскоре вы обнаружите, что у вас есть слабые стороны, от которых вам не удается избавиться, как бы часто вы ни играли со своими друзьями. Например, вы промахиваетесь каждый раз, когда пытаетесь принять подачу слева на уровне груди. Мало того, об этом известно не только вам, но и вашим обычным противникам. Но такие удары редки и непредсказуемы, и потому целенаправленно поработать над тем, чтобы правильно их принимать, вам не удается. Так что вы продолжаете промахиваться – автоматически, точно так же, как реагируете на другие мячи.

Чем бы мы ни занимались – от выпечки пирогов до написания статьи, – схема, по которой мы действуем, не меняется. Сперва мы обдумываем и решаем, чего конкретно хотим добиться, затем обращаемся за советом к инструктору, тренеру, книге или веб-сайту, потом отрабатываем нужный навык на практике до приемлемого для нас уровня и в конце концов выполняем всю процедуру «на автомате». И в этом нет ничего плохого: большую часть дел в жизни вполне можно делать на посредственном уровне. Если вам нужно просто добраться из пункта А в пункт Б или сыграть на пианино «К Элизе», такой подход будет в самый раз.

Но не стоит забывать об одной очень важной детали: как только вы достигаете приемлемого для себя уровня мастерства – не важно, в теннисе, вождении или хлебопечении, – развитие навыка останавливается. Многие этого не понимают и считают, что постоянная практика приведет-таки их к совершенству – быть может, медленно, но все же приведет. Люди считают, что автомобилист с двадцатилетним стажем водит лучше того, кто за рулем всего пять лет, врач с 20 годами опыта за плечами лучше специалиста, проработавшего пять лет, и т. д.

Но это совсем не так. Проведенные исследования показали, что после достижения «приемлемого» уровня мастерства и доведения навыка до автоматизма он уже не развивается – сколько бы лет вы ни убили на практику. Собственно говоря, врач, учитель или водитель с двадцатилетним стажем в среднем будут хуже обладателей пятилетнего опыта – просто потому, что доведенные до автоматизма навыки со временем ухудшаются, особенно в отсутствие целенаправленных попыток их развить.

Так что же делать, если вас не устраивает так называемый «приемлемый» уровень мастерства? Что делать учителю с десятью годами опыта, который хочет заинтересовать учеников и повысить эффективность их обучения? Что делать игроку в гольф, который приезжает на поле по выходным и мечтает улучшить наконец свой гандикап? Что делать копирайтеру, которому необходимо сделать тексты интереснее и завлекательнее?

Именно в такой ситуации спустя пару занятий оказался Стив Фалун. К тому моменту он уже спокойно выслушивал серию цифр, запоминал их и повторял – и делал это так хорошо, как только мог. Его результаты полностью соответствовали ожидаемым, рассчитанным со знанием ограничений кратковременной памяти. Стив мог продолжать в том же духе и занятие за занятием оттачивать свое умение запоминать последовательность восьми или девяти цифр. Но Стив был участником эксперимента, в рамках которого он был вынужден постоянно запоминать на одну цифру больше, чем в предыдущий раз. Кроме того, он счел свои первоначальные результаты неудовлетворительными и твердо решил это изменить. Благодаря всем этим обстоятельствам ему и удалось еще больше развить свой навык запоминания цифр.

Мы применяли методику, которую можно назвать целенаправленной практикой: для Стива она оказалась чрезвычайно эффективной. Как мы увидим, такой потрясающий результат достигается вовсе не всегда, но тем не менее в среднем целенаправленная практика куда более эффективна, чем стандартный подход, описанный выше. Кроме того, целенаправленность – еще один шаг на пути к освоению методики осознанного развития, которое и является нашей главной целью.

Целенаправленная практика

У целенаправленной практики есть несколько отличий от обычной, в чем-то «наивной» практики – когда мы постоянно повторяем те или иные действия и надеемся, что этого достаточно, чтобы со временем совершать их лучше.

Стив Оур, преподаватель музыки из Университета Уичито, однажды озвучил мне типичный диалог[12]12
  См. Steve Oare. “Decisions made in the practice room: A qualitative study of middle school students’ thought processes while practicing,” Update: Applications of Research in Music Education 30 (2012): 63–70.


[Закрыть] ученика и его учителя, который пытается выяснить, почему тот получает не лучшие оценки.

Преподаватель. В журнале отмечено, что вы занимаетесь по часу в день, но экзамен по фортепиано сдали только на три. Почему так?

Ученик. Даже не знаю, что со мной стряслось. Еще вчера я был уверен, что сыграю все без проблем.

Преподаватель. Сколько раз вы отыграли партитуру?

Ученик. Десять или двадцать, точно не помню.

Преподаватель. А сколько раз вы отыграли ее без ошибок?

Ученик. Э-э, не знаю. Наверное, пару раз.

Преподаватель. Ну, хорошо. А как именно вы занимались?

Ученик. Да просто играл, и все.

Это типичный пример «наивной» практики. «Я просто играл». Просто махал битой в надежде попасть по мячу. Просто слушал последовательности цифр и пытался их запомнить. Просто смотрел на примеры по математике и старался их решить.

Целенаправленная практика, как следует из названия, предполагает более вдумчивый, спланированный и сконцентрированный подход.

Важная особенность целенаправленной практики – наличие четко сформулированных и определенных целей. Тот самый ученик из диалога выше добился бы куда большего успеха, если бы ставил перед собой реальные цели – например «сыграть партитуру до конца и на нормальной скорости без ошибок три раза подряд». Без этого очень сложно понять, двигаешься ты вперед или стоишь на месте.

В случае Стива мы не ставили долгосрочных целей, потому что не знали, сколько цифр в принципе может запомнить человек. Вместо этого мы поставили перед ним конкретную цель: каждый раз запоминать больше цифр, чем на предыдущем занятии.

Стив, как вы помните, занимался бегом и отличался бойцовским характером. Он любил соревноваться, хотя бы даже с самим собой, и с самого первого дня изо всех сил старался запомнить больше цифр.

Суть целенаправленной практики – в преодолении долгого пути крохотными шажками. Представьте, что вы – непрофессиональный игрок в гольф и хотите сократить свой гандикап на пять ударов (то есть проходить то же количество лунок за меньшее количество ударов). Эта цель слишком неконкретна, и она никак не поможет вам стать лучшим игроком. Чтобы добиться успеха, эту цель нужно разбить на этапы и ответить на вопрос: что именно я должен сделать, чтобы сократить гандикап? Одним из этапов может стать увеличение числа ударов, в результате которых мяч оказывается на фейрвее – большом травяном участке, с которого удобно делать другие удары. Такая цель звучит уже более конкретно, но и это не предел. Подумайте, что необходимо для увеличения количества успешных ударов? В первую очередь вам придется понять, почему многие ваши мячи приземляются не на фейрвее, и разобраться с этой проблемой, например следить, чтобы мяч пореже отклонялся при ударе влево. Этого можно добиться, просто посоветовавшись с тренером. Самое главное – разбить общую цель «стать лучше» на конкретные и реалистичные задачи.

Целенаправленная практика требует концентрации внимания. В отличие от ученика, описанного Оуром, Стив Фалун с самого начала был сосредоточен на своей задаче и с ходом эксперимента все больше и больше концентрировался на запоминании цифр. Особенно заметно это при прослушивании записи нашего сто пятнадцатого занятия, которое пришлось примерно на середину эксперимента. К тому моменту Стив стабильно запоминал последовательности из 30 с лишним цифр. С 40 цифрами дело обстояло хуже: иногда ему удавалось повторить такую последовательность, иногда нет. Его это раздражало, и в тот день он был полон решимости одолеть-таки этот барьер. Мы начали занятие с 35 цифр. С этим Стив справился без особых проблем. По ходу дела он то и дело подбадривал себя, а перед тем как я перешел к последовательности из 39 цифр, и вовсе выдал небольшую мотивационную речь. По-моему, он был настолько сосредоточен на своей цели, что даже сам не понял, что говорит вслух.

– Сегодня важный день, – твердил он. – Я ведь еще ни разу не ошибся, верно? Верно! Сегодня у меня все получится!

Пока я зачитывал 39-ю цифру, Стив молчал. Но, только начав произносить вслух запомненные цифры, вспоминая их небольшими группами, он преобразился – начал стучать по столу, хлопать в ладоши. В какой-то момент, правильно вспомнив очередную группу цифр, он даже воскликнул:

– Точно-точно, так там и было!

Наконец он безошибочно одолел все 39 цифр, и мы перешли к следующему рубежу. Стив опять принялся подбадривать себя:

– Давай, приготовься! Это важный этап! Запомни все – и дело с концом!

Я зачитал 40 цифр (опять в тишине), и Стив начал вспоминать – опять с восклицаниями и вскриками.

– Да-да! Все верно! Не останавливайся! – подбадривал он сам себя.

На этом занятии Стив несколько раз успешно повторил 40 цифр – правда, не больше.

Конечно, не все концентрируются на задании, вопя во все горло и колошматя по столу, но суть не в этом. Пример Стива доказывает: сложно добиться успеха, не отдаваясь поставленной задаче на все сто.

Целенаправленная практика невозможна без обратной связи. Для успеха необходимо знать, все ли вы делаете правильно, а если нет – как это исправить. В примере Оура ученик получил отзыв на свою работу с большим опозданием – когда ему поставили тройку за экзамен. При этом во время самих занятий никакой обратной связи у него не было – никто не указывал ему на ошибки и не говорил, в чем он был неправ. В итоге студент даже не понимал, что играет с ошибками. («А сколько раз вы отыграли ее без ошибок?» – «Э-э, не знаю. Наверное, пару раз».)

Во время нашего эксперимента Стив знал, как идут его дела – когда он запомнил цифры правильно, а когда ошибся. Что более важно, он и сам постоянно оценивал собственные успехи и знал, какие группы цифр вызывают у него наибольшие затруднения. Если он ошибался, то всегда мог назвать цифры, из-за которых это произошло. Если запоминал все верно, мог отделить «легкие» группы цифр от «сложных». Понимая свои слабые стороны, он целенаправленно работал, придумывая способы борьбы с ними.