Текст книги "Саманта"

Глава 3

Солнце еще не показалось из-за туч, и тоскливый туман висел над глинистыми берегами, почти скрывая из виду лондонские доки. Дородный мужчина, подтянув повыше брюки и неуклюже переставляя ноги, топтался на берегу, то и дело потирая при этом шею.

– «Бегущая по реке» не появится в гавани еще… пожалуй, минут двадцать. Джонсон, мне кажется, ты теряешь нюх.

Мужчина, которого назвали Джонсоном, испуганно повернулся. Под слоем копоти лицо его стало бледным, глаза встревоженно шарили по берегу в поисках говорившего. Наконец взгляд его остановился на крошечной блестящей оранжевой точке. Некто пыхтел сигарой буквально в десяти футах от того места, где находился сам Джонсон. Только один человек в мире был настолько ловок, чтобы застать его именно в тот момент, когда он был совершенно беззащитен. И как он не расслышал шагов обладателя сигары?!

– Гришэм? – с надеждой прокаркал он. Рем щелчком пальца бросил окурок и каблуком вмял его поглубже в глину.

– Как я уже сказал, «Бегущая по реке» появится здесь, – Рем задумчиво посмотрел на течение Темзы, – не раньше, чем через пятнадцать минут. Причина задержки – ночной шторм.

Джонсон судорожно провел языком по губам:

– Что заставляет вас думать, что я жду…

– Табака и ликеров, которые ты собираешься стащить, на борту «Бегущей» значительно больше, чем предполагалось. Вопрос только в том, успеешь ли ты удовлетворить свою жадность прежде, чем тебя схватят на месте преступления. Я полагаю, ты заметил, что ночной сторож по какой-то необъяснимой причине решил сегодня изменить свой обычный маршрут. Как ты знаешь, ему предписывается осматривать этот участок реки каждые сорок пять минут, но дело в том… что мне бы не хотелось стать свидетелем того, как тебя схватят на месте преступления. – Рем беззаботно пожал плечами, сложил руки на груди и продолжал: – С другой стороны, на реке сильный туман, зрение у сторожа слабое… он может тебя даже не заметить… если, конечно, кто-нибудь не подскажет ему, куда надо смотреть…

– Гришэм, чего вы хотите? – взмолился бедолага Джонсон.

– У тебя есть еще один вариант: распрощаться с мыслью о воровстве и убраться отсюда подобру-поздорову. К несчастью, и это не поможет, если сторож узнает, что по пути на берег ты зачем-то заглянул к укрывателю краденого. Конечно, страж порядка будет вынужден обыскать тебя в любом случае, и что же он обнаружит? Десять разрозненных драгоценностей, спрятанных у тебя в куртке и штанах!

– Ну ты и ублюдок, Гришэм! Тебе и об этом известно?

– Меня крыли и похуже. – Граф скривил губы. – Итак, Джонсон, твое решение?

Грузное тело контрабандисте обмякло.

– Я уже спросил тебя, чего ты хочешь?

– Чтобы ты мне оказал одну небольшую услугу.

– Услуги, о которых ты просишь, никогда не бывают маленькими, Гришэм.

– Как и твои преступления, Джонсон. На некоторое время на берегу воцарилось молчание. Прервал его Гришэм:

– Я бы хотел, чтобы несколько твоих подельников – самых приличных, наблюдательных и проворных – пожертвовали своим сном ради меня.

– Что им надо делать?

– То, в чем ты преуспел – пошпионить за судами. Надо проследить, нет ли на кораблях чего-то необычного: может быть, слишком объемный груз, может быть, слишком много дозорных, может, матросы на матросов не похожи… Да мало ли что… Твоя интуиция тебя не подведет… Что касается выбора людей… – Рем потер подбородок, – начни с Джарвеса. Блестящая кандидатура. У него острый глаз и веские причины не отказываться от дела: стоит мировому судье прознать про то, что на прошлой неделе Джарвес обчистил трюм «Путешественника», стащив оттуда груз опиума, как наш друг окажется в тюрьме, откуда одна дорожка – на виселицу. Точно говорю тебе, на твоем месте я бы обязательно обратился за помощью к Джарвесу.

– От твоего внимания ничто не ускользает, не правда ли, Гришэм?! Ты знаешь все и обо всех…

– Если бы не экстренная надобность, я бы тебя не побеспокоил. – Рем повернулся, якобы намереваясь отправиться восвояси, но не удержался от отеческого напутствия Джонсону: – Расставь своих людей вдоль всего побережья Темзы. Не мешкай. Пусть смотрят во все глаза и не считают ворон. В конце недели тебя найдет Бойд, ему доложишь обо всем, что удалось выяснить.

– А как насчет сторожа? – несмело поинтересовался Джонсон.

– Он человек рассеянный, он может чего-то не заметить, – отозвался Гришэм, – но, Джонсон, забудь о «Бегущей»: этот груз нужен жителям Лондона. Помни, что тюрьма Ньюгэйт не самое удобное место для проживания.

Джонсон подождал немного и, удостоверившись, что фигура Гришэма полностью растворилась в тумане, смачно выругался.

– Экипаж как новенький! – Бойд махнул рукой в сторону кареты Бареттов и поскреб лохматую голову, увенчанную копной волос песочного цвета.

– Бойд, я твой должник!

Утонченный джентльмен с изысканными манерами, в узких черных длинных панталонах, жилете, с белоснежным галстуком, не имел, казалось, ничего общего с плутоватым шантажистом, который всего несколько часов назад вернулся с грязных берегов Темзы.

– Единственное, что ты мне должен, – это кое-какую информацию! – Металл, прозвучавший в голосе Бойда, был полной противоположностью небрежной позе и манерам, которые он демонстрировал уличным прохожим. Если бы кто-то со стороны проявил интерес к двум джентльменам, беседующим в толпе, текущей сквозь Ковент-Гарден, он не смог бы их заподозрить ни в чем, кроме случайной и, судя по их непринужденной болтовне, приятной, встрече. Их благорасположение друг к другу не вызывало сомнения, но их разговор вряд ли можно было назвать болтовней.

– Я прижал Джонсона, – сообщил Рем, лениво поправляя воротник сюртука, последний шедевр моды. – Он поработает на нас. Он поручит слежку за кораблями Джарвесу и еще кое-кому из своих пройдох. Они обследуют все доки.

– Я прослежу за тем, чтобы они не ленились, – отозвался Бойд.

– Я предупредил Джонсона, что в конце недели ты поинтересуешься его успехами.

– Замечательно.

В лишних словах нужды не было. За исключением предрассветных часов, когда, маскируясь, там мог появиться Рем, доки были территорией, где властвовал Бойд. Крепко сложенный, намеренно неухоженный, моряк, ставший владельцем таверны, Бойд запросто общался с портовой шпаной. Рем – другое дело. Он был заслуженным капитаном, уважаемым человеком, страшным противником, радушным и дружелюбным выпивохой и игроком. Но прежде всего он был графом.

– Итак, кто из парней с Боу-стрит тебе нужен? – спокойно спросил Бойд.

– Тэмплар и Хэррис. Пусть не беспокоятся: они получат щедрое вознаграждение.

– Когда и где мы встретимся?

– Сегодня в час ночи, в Шэдвелле.

– У Энни?

– Нам следует быть очень осмотрительными, а это самое безопасное место.

– И самое надежное, – ухмыльнулся Бойд. – Может, выбор места будет для парней дополнительным мотивом.

– Несомненно, – насмешливо согласился Рем. – Но они должны твердо уяснить, что сначала дело, удовольствие – потом.

– Им я это объясню, а как насчет тебя?

– Что ты имеешь в виду?

– Не хочешь ли, чтобы я заказал у Энни что-нибудь эдакое, особенное?

– Побеспокойся о себе, а для себя я разыщу что-нибудь сам.

– Тебе это всегда удается, а если нет – они находят тебя сами.

Рем бросил рассеянный взгляд через плечо Бойда на экипаж Бареттов:

– Займусь-ка я своими делами.

– Ну конечно… Ты и в самом деле похож на героя дамских снов. Это должно невероятно льстить леди Саманте.

– Очень весело, – пробурчал граф, упрямо не желая встречать насмешливый взгляд Бойда. – Ступай-ка со своей наглой ухмылкой на Боу-стрит. Встретимся ночью.

– Ах, Милли! Это не менее ужасно, чем предыдущее. – С этими словами Саманта швырнула на кровать розовато-лиловое шелковое платье. – Я в них выгляжу как ребенок, который собирается на детский утренник. Неужели нет ничего, что позволило бы мне выглядеть постарше?

Несчастная служанка молоденькой барышни развела руками:

– Я не понимаю, чего вы хотите. Они все замечательно сидят на вас!

Голос Милли дрожал от обиды, и Саманта поспешно обернулась.

– Прости меня, Милли. Я знаю, я несносна. Это потому… – девушка замешкалась, – ты умеешь хранить секреты?

– Да, мисс.

– Джентльмен, который вернет нам наш экипаж… это не… просто мужчина.

– А кто же он, госпожа?

– Он не просто гость, – подтвердила Саманта, – он мой будущий жених.

– Ах ты Боже мой! – Милли едва не потеряла нижнюю челюсть. – Но я думала… леди Гертруда – я хочу сказать…

– Тетушка ничего об этом не знает, – предупредила служанку Сэмми. Она нахмурилась и прикусила нижнюю губу. – К сожалению, джентльмену об этом тоже ничего не известно. Но скоро он узнает.

– Я ничего не понимаю, – сокрушенно вздохнула Милли.

– Я все тебе объясню позже. А теперь… давай найдем подходящее платье. Я хочу, чтобы Ремингтон понял, что я опытная девушка, знающая свет.

– Опытная и знающая? – не поверила своим ушам служанка.

– Да, – подтвердила Саманта, подплыла к тумбочке возле кровати и выудила из кучи книг, громоздящихся на ней, один из романов. – Ты только взгляни на героиню этого романа, – потребовала девушка, переворачивая страницы, – она уверена в себе, очаровательна и… возбуждающе действует на своих поклонников. – Книга полетела на кровать. – Абсолютно все героини абсолютно всех романов наделены подобными чертами.

– Я понимаю… – пробормотала Милли.

– А может, надеть это платье? – Переворошив гардероб, Саманта нашла цветастое платье для утренних приемов, насыщенно-янтарного оттенка.

Девушка приложила его к себе и приблизилась к зеркалу. К сожалению, ворот платья не был украшен тремя рядами кружев, как того требовала манера одеваться героини только что прочитанного романа, описанная автором в третьей главе.

– Оно вам очень идет.

– Хорошо. Надену это, – согласилась Сэмми, когда часы пробили два раза. – Надо поторапливаться. Милли, скажи откровенно, ты умеешь делать модные прически?

– Я никогда не пробовала, – созналась служанка.

– Итак, что бы ты ни сделала, это будет шагом вперед в твоем овладении парикмахерским искусством. Ты хочешь попробовать? – потребовала она прямого ответа.

Сэмми откинула волосы назад и вопросительно взглянула на Милли. Бедняжка побледнела и стояла ни жива ни мертва.

– Вы уверены, что надо поступать именно так? Я бы не хотела изуродовать вас, особенно теперь, перед приходом вашего будущего жениха.

– Ерунда, – отрезала Сэмми. – Я отдаюсь во власть твоего вкуса. – Девушка опустилась на пуфик перед туалетным столиком. – Поторапливайся. Ремингтон может приехать с минуты на минуту.

– Вы уверены?..

– Я уверена. Но между нами – насколько ужасен может быть результат?

Через полчаса Саманта готова была съесть свой язык, а Милли обливалась истеричными слезами.

– Простите, госпожа! Я все испортила! – Милли трясущимися руками развернула свой носовой платок. – Что нас ждет?! Вы потеряете поклонника, а я работу! Что я скажу своей семье?!

Разрываемая состраданием и плохо скрываемым недоверием, Саманта с ужасом смотрела на собственное отражение в зеркале, недоумевая, каким образом всего за полчаса Милли удалось превратить ее, миловидную девушку, в плохо подстриженный газон, кое-где украшенный вьющимися лианами. А теперь этот газон был обильно смочен слезами несчастной служанки.

– Милли, все в порядке. Перестань плакать, – с удивлением услышала Сэмми свой собственный голос. – Работу ты не потеряешь. А я постараюсь не потерять поклонника. – Саманта начала вытаскивать из волос шпильки, которыми Милли в изобилии истыкала ей голову. – Будем стремиться к простоте, – приговаривала при этом госпожа.

– Но мне показалось, что вы собираетесь выглядеть женщиной, умудренной жизненным опытом, – шмыгала носом Милли.

– Я собиралась, – подтвердила Саманта, – но даже Ремингтон наверняка предпочтет тривиальные локоны поросшей сорняками грядке на голове. – И девушка принялась энергично расчесывать волосы. – Милли, ты не могла бы помочь мне?

– Думаю, что не могу, – прохлюпала в ответ Милли.

– А я думаю, что можешь, поэтому вытри поскорее глаза и обвяжи волосы лентой, которая больше всего подходит к этому платью.

– Хорошо, госпожа, – шмыгнула носом Милли и проследовала к комоду, откуда извлекла ленту бледно-желтого цвета. – Такая подойдет?

– Великолепно! Смотри, какая ты проворная! А теперь перевяжи мне волосы!

Сопенье, шмыганье и хлюпанье Милли были прерваны шумом подъезжающего к дому экипажа. Сэмми бросилась к окну.

– Он здесь! – провозгласила она, издали рассмотрев фамильный герб, красовавшийся на карете.

Словно приклеившись к подоконнику, девушка наблюдала за тем, как карета остановилась возле парадной двери и из нее вышел Ремингтон. Сердце Саманты бешено билось. Это, однако, не помешало девушке с присущей ей непосредственностью повернуться на каблучках, подобрать юбки и со скоростью спринтера преодолеть расстояние между окном и дверью.

– Куда же вы, госпожа? – едва не простонала Милли.

Саманту словно озарило: она поняла, почему служанка пришла в состояние полного недоумения. И Сэмми встала как вкопанная.

«Саманта, ты больше не взбалмошный ребенок, – молча побранила себя девушка, – ради Бога, веди себя как леди, а не как мальчишка-сорванец».

Сделав себе выговор, мисс Баретт сосчитала до десяти, успокоила дыхание, отпустила подол платья и подарила Милли обворожительную улыбку.

– Как ты думаешь, сколько времени после приезда молодого человека следует выждать, прежде чем выходить к нему для приветствия!

Милли захлопала глазами:

– Ну… не знаю, госпожа. Наверное, четверти часа будет довольно.

– Так долго я не выдержу. Достаточно и пяти минут, – решила Сэмми и устремила взгляд на циферблат часов.

Через четыре с небольшим минуты она уже спешила к двери, всеми силами стараясь вести себя как подобает сдержанной леди.

– Милли, пожелай мне удачи.

– Желаю, госпожа.

Спускаясь по лестнице, Саманта слышала, как Ремингтон представлялся Хаттерли, дворецкому.

– Это большая честь для нас, – с присущим ему достоинством ответствовал Хаттерли – Леди Гертруда весьма признательна вам за ваше великодушие. Уверен, что она желала бы выразить вам свою благодарность сама, но, к несчастью, она нездорова.

– Нет никакой нужды беспокоить леди Гертруду, – вежливо ответил Рем – Я хотел всего лишь вернуть экипаж и убедиться в том, что леди Саманта и Смитерз добрались до дома целыми и невредимыми.

– Благодарю вас, лорд Гришэм, – Сэмми направилась к входной двери, мысленно приказывая себе не юлить от радости перед Ремингтоном, как молоденький щенок – Не знаю, чем бы завершился вчерашний вечер, если бы не вы вели себя как герой.

Граф приподнял подбородок, и в глазах его затеплился покровительственный огонек. Почти бессознательно Рем смерил юную леди оценивающим взглядом с головы до ног и сделал это так быстро и естественно для себя, что Саманта решила, будто ей это почудилось, но втайне надеялась, что так оно и было.

Граф Гришем поклонился, поймал руку девушки и слегка прикоснулся к ней губами.

– Привет, чертенок, – выдохнул он ей прямо в костяшки пальцев. – Рад, что вы прелестно выглядите. – Потом граф поднял голову и одарил свою собеседницу ослепительной улыбкой. – Вы уже успели прочитать книги, которыми вчера была загромождена вся карета?

– Нет. – Сэмми пыталась сохранить на своей руке тепло его губ. – Мы приехали очень поздно. Я едва успела принять ванну, прежде чем уснула. Но сегодня утром я перечитала «Мистерии Удольфо», тот самый роман, о котором рассказывала вам вчера.

– Понятно. Тогда, может быть, мне побыстрее откланяться, чтобы вы могли…

– Ну уж нет! – помимо воли вырвалось у Саманты. – Это было бы невежливо с моей стороны, ведь вы приехали специально, чтобы вернуть наш экипаж.

– Совершенно верно, – обезоруживающе улыбнулся граф. – Он бежит как новенький, и, как я и обещал, я подогнал его к крыльцу вашего дома как раз между двумя и четырьмя пополудни.

– Вы не только великодушны, но и исполнительны, милорд, и мне не остается ничего другого, как просить вас войти.

– Полагаю, госпожа, граф уже вошел, – раздался сверху ледяной голос Смитти. Саманта нахмурилась.

– Смитти, граф Гришэм вернул нашу карету, предварительно починив ее Я уверена, что тетушка Герти желала бы высказать графу самую теплую благодарность, но, так как она нездорова, обязанность быть гостеприимным и признательным падает на нас, не так ли Смитти?

– Лорд Гришэм, мы высоко ценим ваше благородство, – стиснув зубы, произнес Смитти и занял свое место за спиной у молодой хозяйки. – Мы в высшей степени благодарны вам. Я не сомневаюсь в том, что как только герцог Аллонширский получит мое сообщение с рассказом о вашем мужественном поступке, он сочтет необходимым выказать вам свое благорасположение лично. Он относится к леди Саманте как к бесценному сокровищу. – После многозначительной паузы верный камердинер продолжал. – От имени его светлости прошу прощения за то, что мы причинили вам так много неприятностей. Обещаю, что этого больше не повторится. Ваш плащ – высушенный и выглаженный – упакован и уже находится в вашем экипаже. А теперь, принимая во внимание, что вас, очевидно, ждут неотложные дела, мы, не смея вас задерживать, прощаемся с вами.

– Вы не причинили мне никаких неприятностей, и не требуется никаких благодарностей ни с вашей стороны, ни со стороны его светлости, – заверил Смитерза граф, не переставая удивляться отпору, который дал ему Смитти. – Что же до моего времени…

– Мы могли бы предложить мистеру Гришэму подкрепиться, – отважилась Саманта.

Ремингтон внимательно посмотрел на девушку и поклонился, впрочем довольно официально.

– Ваше предложение так заманчиво, мисс…

Задиристый тон, коим сопровождались его слова, свидетельствовал о том, что граф решил позабавиться. Но развлечение – это вовсе не то, на что рассчитывала Саманта, и она выпалила первое, что пришло ей в голову и что, по ее мнению, могло изменить весь ход беседы и их отношений.

– Когда вы приехали, я как раз направлялась в гостиную, чтобы опрокинуть стаканчик бренди. Не составите ли мне компанию?

– Бренди?! – едва не поперхнулся Смитти.

– Да, бренди, – бросила на него Саманта испепеляющий взгляд. – Конечно, если в силу своей занятости вы, Смитерз, не сможете присоединиться к нам, граф и я поймем вас правильно.

С этими словами девушка направилась в гостиную и храбро достала из буфета графин бренди. Интересно, сколько бренди следует наливать в стакан? Наверное, чтобы утолить жажду, джентльмену требуется не меньше половины стакана, а вот что касается леди… Саманта в который раз напомнила себе, что Ремингтон привык иметь дело с опытными женщинами, и два стакана были наполнены до краев.

– Это вам, лорд Гришэм!

Саманта протянула стакан, по своему объему больше напоминающий кубок, гостю, насмешка на лице которого сменилась недоверием. Слава Богу! Ей наконец-то удалось произвести на него впечатление! И это только начало…

Подбодрив себя, Саманта, как видавший виды моряк, подняла стакан и произнесла:

– Я пью за ваше великодушное участие, милорд. После этого она поднесла к губам зелье и сделала один глоток, потом другой… Сначала ей показалось, что какой-то злодей бросил ей в горло уголек. Раскашлявшись, Сэмми привалилась к буфету, стараясь вздохнуть. Сквозь туман, внезапно наполовший гостиную, она разглядела, что Ремингтон находится совсем рядом с ней и пытается дать ей выпить воды, предварительно отобрав у нее бренди. Воду она выпила с благодарностью.

– Вы в порядке? – поинтересовался Ремингтон, слегка приподнимая пальцем подбородок девушки.

Она молча кивнула.

– Чертенок, бренди тянут по глоточку, никто не пьет его залпом. – Рем провел большим пальцем по раскрасневшимся щечкам Саманты. – Может, лучше попьем чайку? По крайней мере сейчас?

– Полагаю, леди Саманта нуждается в отдыхе больше, чем в еде, – предположил Смитти, не переступая порога гостиной.

Больше всего леди Саманта нуждается в том, чтобы провалиться на этом самом месте, подумала девушка, отчаянно борясь со слезами стыда, которые досаждали ей сильнее, чем боль в горле.

– У меня есть предложение получше вашего, Смитерз, – вежливо произнес граф Гришэм. – Вчера леди Саманта упомянула о том, что намеревается сегодня отправиться к Хэтчарду за новыми романами. Я как раз направляюсь на Пикадилли. Так как тетушка леди Саманты нездорова и не может сопровождать ее, то вместо нее я хотел бы предложить себя. Разумеется, мы никуда не отправимся без вас, Смитти.

Прежде чем Смитти сумел выдавить из себя первое слово отказа, Саманта воскликнула:

– Это было бы просто замечательно! Я бы очень хотела поехать!

– Очень хорошо, – произнес лорд Гришэм, бросая вопросительный взгляд в сторону дворецкого. – Вы не возражаете, Смитерз?

Смитерз как раз собирался покачать головой, когда поймал на себе умоляющий взгляд своей подопечной.

– Ну… я полагаю… – запинаясь, начал он свой отказ.

– Ах, Смитти, спасибо тебе! – забыв о своем первоначальном намерении вести себя как важная и опытная леди, Саманта пулей пересекла комнату и обняла старого слугу. – Я предупрежу Милли, и мы быстро соберемся!

Рем смачно щелкнул языком, наблюдая за поспешными сборами молодой госпожи, но поймал на себе осуждающий взгляд Смитерза.

– Смитерз, – тактично вступил в объяснения Ремингтон, – я прекрасно понимаю ваше беспокойство, я уважаю его и хочу уверить вас в том, что вы волнуетесь напрасно. Несмотря на нелепые слухи обо мне, у меня нет привычки совращать малолетних, особенно девушек из хороших семей, которые едва успели соскочить со школьной скамьи. Итак, не волнуйтесь. У меня самые благородные намерения в отношении девушки, вверенной вашим заботам. Я привезу ее обратно домой в целости и сохранности, веселой, довольной и нагруженной новыми романами.

– Спасибо вам за ваши слова, милорд.

Смитти чувствовал себя так же уверенно, как муха, которую паук уговаривал чувствовать себя в его паутине как дома.

Некоторое время спустя, сидя в карете, прыгающей по булыжной мостовой Пикадилли и глядя на прелестную юную леди, безнадежно романтичную, находящуюся возле него, Ремингтон Уорт задумался над тем, как он к ней относится. Его тронула вовсе не ее безыскусная влюбленность – он знал цену дамским увлечениям и знал, что от восторженного чувства может не остаться даже воспоминания, когда девушка окажется в окружении поклонников. Нет, его привлекало безрассудное, безусловное доверие, которое она к нему испытывала. Она думала о нем как о высоконравственном, благородном герое. А он был кем угодно, только не героем. Самое время рассеять ее неверное представление о нем.

– Саманта… – тихо выговорил Рем, надеясь, что Милли не услышит их разговора из-за стука колес по булыжнику.

– Да? – Девушка слегка вздернула подбородок.

Глаза у нее были зелеными, нефритовыми. Волнующими.

Может, хоть что-то благородное в нем осталось?!

– Я полагаю, вам следует избегать бренди, – важно произнес Ремингтон. – Это не вяжется с вашим обликом.

– Я никогда раньше не пробовала бренди. То, что я сделала, было глупостью. Я прошу прощения.

С неожиданной нежностью Рем убрал выбившийся завиток волос девушке за ушко.

– Это было вовсе не глупо, и нет необходимости извиняться. Чертенок, вы всегда так обезоруживающе правдивы? – Поймав ее вопросительный взгляд, граф продолжал: – Дорогая, позвольте дать вам совет. Вы собираетесь открыть свой первый сезон. Десятки мужчин постараются завладеть вашей рукой и сердцем… и еще чем-нибудь, чем смогут поживиться, пока будут волочиться завами. Я бы советовал вам слегка умерить вашу искренность.

– Но почему?

– Почему? Потому, что, если вы обнажите свое сердце перед всем светом, вы не сможете защитить себя от негодяев, которыми кишит высшее общество.

– Но ведь вы защитите меня от них, не правда ли? – И Саманта накрыла своей ладошкой его руку. – И я буду чувствовать себя в безопасности.

Девушка отвернулась и посмотрела в окошечко кареты. Странно взволнованный, Ремингтон устремил свой взор на маленькую ручку. Потрясающе доверчивая девушка! Но что, черт возьми, он будет с ней делать?!

– Ремингтон! Взгляните! Мы уже у Хэтчарда! Гришэму показалось, что Сэмми выскочила из кареты даже раньше, чем экипаж остановился. Ошеломленный лакей, который не успел подскочить, чтобы открыть даме дверцу, так и остался стоять с разинутым ртом. Ремингтон помог Милли выйти из экипажа. Бедняжка выглядела совершенно потерянной. Вряд ли Рем мог осуждать ее за это. Быть компаньонкой Саманты – это все равно что пытаться устоять, когда на тебя идет девятый вал.

– Милли, почему бы вам не присесть? – предложил граф, указывая на ряд стульев, выставленных у наружной стены магазина, чтобы слуги могли спокойно дожидаться своих господ. – Думаю, мы заглянем в магазин ненадолго.

– Спасибо вам, сэр. – Милли со вздохом облегчения опустилась на стул, больше напоминая узника, только что избежавшего смертной казни, чем юную служанку юной госпожи.

Все еще ухмыляясь про себя, Рем вошел в магазин, окидывая взглядом помещение, где в поисках книг копошилось множество народа. Он успел переброситься приветствиями с тремя своими приятелями, с которыми сиживал до утра за карточным столом, прежде чем нашел Саманту, погруженную в чтение «Парка Мэнсфилда».

– Наслаждаетесь, чертенок?

Девушка медленно оторвалась от книги:

– Да… Это грандиозно… Я уже разыскала четыре или пять романов, которые мне необходимо прочитать… и, конечно, это… – Она обласкала взором обложку книги, находящуюся в ее руках.

– Ну что ж… не буду вам мешать. Пойду посмотрю книги для моей библиотеки. Когда освободитесь, поищите меня у камина. Может, я успею просмотреть газеты.

– Гм… я задержусь на минутку, не дольше. – Сэмми вновь взялась за книгу.

Час спустя Ремингтон все еще, сидя у камина, просматривал газеты. На глаза ему попалась «Таймс», и Ремингтон принялся листать газету в поисках странички с последними новостями. Его внимание привлек заголовок: «Английские суда продолжают бесследно исчезать».

– Черт возьми, – прошептал граф, углубляясь в чтение заметки.

Новости – хуже некуда. Несмотря на скупое описание того, как и где пропадают суда, статья содержала достаточно информации, способной напугать предпринимателей и финансистов. Их беспокойство нарастало пропорционально количеству пропавших кораблей. Еще парочка статей, подобных данной, и зарубежные партнеры откажутся иметь дела с Англией, страховые суммы взлетят к поднебесью, английская экономика пошатнется и медленно начнет разваливаться. Он обязан найти преступника, и как можно скорее.

– Вы уже завершили свои дела? – раздался голосок Саманты.

– Нет. Впрочем, да. Свои книжные деда я завершил. – Ремингтон отложил газету.

Саманта взглянула на заголовок статьи, которую он читал, и прошептала:

– Мы потеряли так много кораблей. Создается впечатление, что британские воды вовсе не безопасны для судоходства. Ремингтон напрягся, как струна.

– Почему вы так сказали?

– Потому что заметила, какую статью вы читали. За минувшие месяцы мы потеряли несколько кораблей. Один из них был построен судостроительной компанией Бареттов. Дрэйк удручен и расстроен.

Заметив вопросительный взгляд Ремингтона, девушка пояснила:

– Если вы хорошо знакомы с моим братом, вы, конечно, знаете, что он очень гордый и вспыльчивый человек. Даже легкий намек на предположение о том, что его семья может иметь отношение к производству судов, которые тонут, заставляет его всякий раз приходить в негодование.

– Неужели кто-нибудь и в самом деле обвинил…

– Нет, конечно нет. Всякий, кто когда-либо имел дело с Дрэйком, знает, что он самый порядочный и надежный партнер.

– Я совершенно с вами согласен, – оборвал девушку Ремингтон и снова развернул газету. – А у вашего брата есть какие-нибудь соображения по поводу того, почему корабль, сделанный им, мог затонуть?

– Никаких, – покачала головой Саманта – Но все его партнеры обеспокоены. За всю историю своего существования судостроительная компания Бареттов потеряла всего один корабль. Многие наши конкуренты понесли значительно более тяжкие потери. Я сама слышала, как лорд Хартли, старинный друг моего отца, жаловался Дрэйку, что за последние месяцы целых три корабля, сделанные на его верфи, бесследно исчезли.

– Мистическое число, – пробормотал Ремингтон, припоминая список всех пропавших кораблей, который передал ему Бриггс. Там действительно значились три судна, произведенные Хартли, и одно, построенное на верфи Бареттов. Про себя граф Гришэм отметил, что Саманта сообщила ему совершенно достоверную информацию.

Внезапно Ремингтона посетила лукавая мысль.

– Так вы знакомы со многими судопроизводителями? – как бы невзначай поинтересовался он.

– Да, думаю, что так А почему это вас интересует? – Рем вступил в смертельную схватку со своей совестью и выиграл ее.

– Я потрясен тем, как свободно вы ориентируетесь в делах брата.

– Кажется, вы больше потрясены тем, что я уже не шестилетний ребенок.

– Кажется, мне предстоит открыть немало интересного в леди Саманте.

– Ну что ж… начинайте поскорее.

Привычка к дисциплине сгладила угрызения совести.

– Я стараюсь, чертенок, я стараюсь.