Текст книги "Метка смерти"

Глава 6

Около половины шестого они стояли перед главным входом в лакокрасочную фабрику «Понтс». Черные «тойоты-лендкрузер» от БКА и автомобили подразделения быстрого реагирования перекрыли улицы в радиусе пятиста метров.

Небо уже темнело, а на горизонте стягивались черные дождевые тучи. Вероятно, в ближайшие часы над Висбаденом разразится летняя гроза.

Сабина вышла из автомобиля и буквально ощутила влажность в наэлектризованном воздухе. Быстрым движением она собрала волосы в хвост. На Сабине были джинсы, прочные кроссовки, черная футболка, пуленепробиваемый жилет, поверх которого она закрепила наплечную кобуру для своего «глока».

К ней подошла Тина. Она тоже была в кевларовом бронежилете, но «ЗИГ Зауэр» держала в кобуре на поясе.

– Спецназ готов. Группой командует Шёнфельд.

Это хорошо. Шёнфельд учился вместе с Сабиной и Тиной в академии. Он был женат на Майкснер, которая с ними и Гомезом тоже посещала курс Снейдера в академии. Правда, Снейдер скрутил их троих в бараний рог, и те после двух семестров сдались. Гомез пошел во внутреннюю службу безопасности и был убит в ходе расследования одного дела. Майкснер все еще служила в дорожной полиции, а Шёнфельд перешел в спецназ, куда отлично вписался со своей любовью к фитнесу и крепким телосложением. У них с Майкснер родилась дочка, которой сейчас было уже пять лет.

Тина сопроводила Сабину по ломкому потрескавшемуся асфальту парковки к главному входу в цех. Перед ветхой стеной вымахали полуметровые заросли бурьяна.

Как фабричный цех, так и прилегающее двухэтажное офисное здание с разбитыми оконными стеклами выглядели совсем не так, будто пустовали всего пять лет. Наверное, фирма обанкротилась уже много лет назад.

Перед рольворотами на корточках сидели два спецназовца в серой униформе. Они просверлили отверстие в металлических воротах и ввели внутрь камеру. Монитор ноутбука показывал им, как цех выглядел внутри. Там было тихо, темно и пусто.

– Все чисто, никаких проводов, бомбы нет. Можно входить, – прошептал один из них.

Шёнфельд пересек парковку, подошел к Сабине и Тине и коротко кивнул им в знак приветствия.

– Вторая команда находится с другой стороны у заднего входа. Что?.. – Его мини-рация на наплечнике протектора щелкнула.

«Все спокойно и чисто», – донесся искаженный голос.

– Спасибо, конец связи. – Светлые волосы Шёнфельда были коротко подстрижены. Он похудел, а его лицо стало угловатым. В глазах читался многолетний опыт подобных операций. – Что делаем? Штурмуем главный вход?

Сабина задумалась.

«Пройдите через главный вход!» – крутился у нее в голове совет монахини. Это был совет из добрых побуждений или коварная ловушка? Могла ли она вообще доверять женщине, которая объявила о семи убийствах, – пусть у нее и был добродушный взгляд? Или все это просто ложная тревога? Хорошо инсценированный отвлекающий маневр?

– Нет, мы зайдем с черного хода, – решила Сабина в целях безопасности.

Шёнфельд кивнул своим коллегам.

– Хорошо, оставайтесь здесь в режиме готовности и ждите моего распоряжения открыть дверь и войти в здание. Мы пойдем на другую сторону.

Тина, Сабина и Шёнфельд обогнули здание. Там перед запертой металлической дверью стояли еще три спецназовца.

Сабина взглянула на ноутбук, который показывал тыльную часть цеха изнутри. Здесь тоже не было ничего примечательного.

В этот момент над их головой пролетел дрон. Рация Шёнфельда снова щелкнула.

«Все чисто. Движения нет», – сообщил коллега из автомобиля подразделения быстрого реагирования.

– Хорошо, заходим! – скомандовал Шёнфельд.

Двое коллег подняли таран, ударили два раза и с третьего выбили ручку и замок из рамы. Дверь распахнулась, и они ворвались в здание. Третий коллега и Шёнфельд последовали за ними, Сабина и Тина вытащили оружие и тоже вошли внутрь через взломанную дверь.

Мужчины тут же распределились. Из разных сторон Сабина слышала выкрики «Чисто!», но осталась стоять у входа и осматривалась. Ей потребовалось немного времени, прежде чем ее глаза привыкли к темноте. В отличие от нее у спецназовцев на шлемах были очки ночного видения, усиливающие остаточный свет. Поэтому они решительно устремились вглубь цеха, заглядывая в каждую нишу.

Сабина услышала над собой глухое бульканье, от которого застыла на месте. Она вскинула пистолет и посмотрела наверх. Над ее головой находилась прозрачная красноватая ПВХ-труба шириной с руку, заканчивающаяся пластиковым баком. Последний висел под потолком на высоте пяти метров и вмещал в себя как минимум триста литров. Что там булькнуло?

Сабина прищурилась, чтобы разглядеть другие детали. От верхнего края двери к баку пролегал, провисая, нейлоновый трос. Ногой она чуть шире приоткрыла дверь, и трос натянулся. В следующий момент дверь автоматически качнулась обратно, трос снова провис.

Тут Сабина догадалась. Натяжение нейлонового троса привело в движение рычаг, который находился между баком и ПВХ-трубой, и открылся какой-то клапан.

Черт! Все-таки нужно было зайти через главный вход.

Сейчас какая-то жидкость вливалась из отверстия бака в трубу; отсюда и бульканье.

– Все сюда! – крикнула Сабина.

Через несколько секунд Шёнфельд, Тина и один из коллег стояли рядом с ней. Шёнфельд стянул со шлема очки ночного видения и посмотрел наверх на бак. В следующий момент он понял, что произошло.

Тина прицелилась в бак.

– Все в укрытие!

– Что ты делаешь? – спросила Сабина.

– Какой бы механизм мы ни привели в действие, нужно остановить утечку этой жидкости. – Тина хотела уже нажать на спусковой крючок.

– Подожди! – Шёнфельд схватил Тину за руку и опустил ее вниз. – Мы не знаем, возможно, эта жидкость легковоспламенающаяся.

– Черт! – Тина сунула пистолет обратно в кобуру.

– Она права, мы должны это остановить! – крикнула Сабина. – Тогда обрубим трубу!

Так как бак висел слишком высоко под потолком, они не могли добраться до спускного клапана, чтобы переключить рычаг. Им нужна была минимум трехметровая лестница.

Шёнфельд огляделся. На стене рядом с входной дверью под стеклом находился красный переключатель пожарной сигнализации. Рядом висели огнетушитель и топорик. Недолго думая, Шёнфельд вырвал топор из опломбированного крепления и побежал к баку у стены, над которым проходила труба.

– Помогите мне забраться! – крикнул он.

Сабина поддержала его под руку, и он залез наверх. Балансируя на баке, взмахнул топором над головой, вытянулся и ударил по пластиковой трубе, в которой топор со скрежетом застрял. Пластик раскрошился, появилась длинная трещина, и жидкость потекла из отверстия.

К этому времени к ним подошли остальные спецназовцы, они держались на безопасном расстоянии.

– Вы обыскали фабрику? – спросила Сабина, не отрывая взгляда от Шёнфельда.

– Да, все, кроме цеха с красной дверью.

– С красной дверью? – спросила Сабина.

Тем временем Шёнфельд схватился за рукоятку топора, чтобы выдернуть тот из трубы.

– Осторожно! – крикнула Сабина. – Мы не знаем, что это.

В этот момент труба обломилась, жидкость вырвалась наружу – и сплошным потоком излилась на Шёнфельда. Тот сорвался с бака и со сдавленным криком упал спиной на пол. Бесцветная жидкость разъедала его шлем, наплечник, плечо и грудной протектор, который тут же пошел пузырями. Поднялось вонючее облако пара, и Шёнфельд, крича, бил вокруг себя руками.

Тина подскочила к нему и, схватив за запястья, оттащила в сторону. Она и еще один коллега сорвали с головы Шёнфельда шлем, прежде чем кислота успела добраться до кожи.

В следующий момент Сабина справилась с шоком.

– Вызовите скорую! – крикнула она одному из коллег. Потом взглянула на Шёнфельда.

Тина оказывала ему первую медицинскую помощь. В нескольких метрах от них кислота, текущая по полу, начала разъедать бетон. Ядовитые, едкие пары поднимались в воздух.

– Вытащите Шёнфельда наружу! – распорядилась Сабина.

Пока один коллега разговаривал по телефону с санитарами, а другие выносили Шёнфельда через дверь на улицу, Сабина задержала дыхание и уставилась на трубу.

Шёнфельд не полностью разрушил трубу, примерно четверть жидкости продолжала течь. Но куда?

Сабина последовала за трубой в центр помещения. Подобно старомодной пневматической почте, ПВХ-труба с небольшим наклоном тянулась вдоль цеха. Проходила через стену-перегородку и скрывалась, вероятно, в расположенном за ней цехе. Ниже находилась металлическая дверь с облупившимся лаком.

Красная дверь.

Сабина осторожно нажала на ручку, одновременно глядя наверх. Дверь открылась, и больше ничего не произошло. Никакого механизма. За дверью находился небольшой цех чуть ниже уровнем, бетонный пол в котором, как в ванной, был покатым. Труба шла по потолку и заканчивалась точно в центре помещения над стоком.

О господи!

Там висел мужчина, одетый в штаны и свитер, с кляпом во рту, руки над головой были прикованы к отверстию трубы. Он на цыпочках балансировал на двух стоящих друг на друге баках.

Сабина схватилась за рацию на наплечнике ее жилета.

– Мне нужно подкрепление в соседнем цехе. Срочно!

Она оборвала связь и побежала к мужчине.

Свою первую мысль – выбить из-под него оба бака – она мгновенно отбросила. Тогда мужчина беспомощно повис бы на трубе.

– Я спущу вас! – крикнула она ему, но сомневалась, что он ее услышал, так как был слишком занят тем, чтобы удержать равновесие. К тому же он был достаточно пожилым и, казалось, уже не в полном сознании.

Тут из отверстия трубы хлынула первая порция жидкости и полилась мужчине на голову и плечи. Тот вздрогнул и завыл от боли.

Сабина огляделась. Никакой лестницы поблизости. Взобраться наверх по бакам и отцепить оковы было тоже невозможно. Насколько Сабина разглядела, наручники были массивные.

Пока мужчина с криками пытался отклониться в сторону, не теряя равновесия, она вскинула оружие и прицелилась в наручники. Рискнуть и выстрелить мужчине в руку? Плохая идея! К тому же это никак ему не поможет. Она отвела пистолет в сторону, прицелилась в трубу и выстрелила. Один раз, второй, третий. Труба раскололась, жидкость закапала на пол и потекла в сточное отверстие.

Тут мужчина так сильно дернулся, что потерял равновесие и сорвался с баков. Теперь он всем весом повис на наручниках, судорожно забил ногами, в то время как кислота продолжала его разъедать.

Проклятье! Запаниковав, Сабина все-таки прицелилась в наручники и выстрелила. Со второй попытки она попала в один, и мужчина повис на одной руке. От него пахло паленой кожей, горелой тканью и обугленными волосами. Тем временем шерстяной свитер благодарно впитал жидкость, и она начала разъедать тело мужчины.

Он задергался в отчаянной попытке дотянуться ногами до баков. При этом случайно опрокинул верхний, и тот с грохотом упал на пол.

Сабина хотела выстрелить еще раз, но ей пришлось отскочить в сторону, потому что пустой бак рухнул рядом с ней на бетон и покатился.

Тем временем жидкость капала из отверстия уже медленно. Но этого было достаточно. Вид затылка мужчины был настолько ужасен, что Сабина не могла пошевелиться. Но и то, что осталось от его лица, плеч и рук, выглядело не лучше – как и свитер, который свисал с него дымящимися лоскутами.

На глаза у нее навернулись слезы. Сабина отвела взгляд, ее тело оцепенело от бессилия. К тому же пары были настолько едкими, что ее вырвало – так как она не могла согнуться – прямо на ботинки.

Когда Тина добралась до нее, мужчина уже перестал кричать. Последние шестьдесять секунд показались Сабине часом – а несчастному мужчине наверняка целой вечностью.

Через четверть часа Сабина сидела на улице, прислонясь спиной к стене, – и смотрела на горизонт. Угрюмые дождевые облака окончательно завладели небом над Висбаденом, и уже начало моросить. Краем глаза Сабина видела, как сухой асфальт впитывал дождевые капли, темнел и дымился. Духота была невыносимая.

Вдали на парковке светились мигалки двух карет скорой помощи и нескольких полицейских машин. Бегали и суетились люди, трещали рации. Только что подъехал фургон похоронной службы, чтобы забрать труп.

Да уж, новое дело началось отлично. В нескольких метрах от нее умирал мужчина, она застыла от страха и не смогла ему помочь. К такой ситуации тебя никто не подготовит. К тому же она знала, что уже никогда не сумеет выбросить эти картинки из головы.

Уволься и запишись на психотерапию, – говорил ей внутренний голос. – Ты не создана для такой работы. Даже парни покрепче тебя – например, Снейдер – уже уволились. Это не стыдно.

Или продолжать?

Гомез мертв, Шёнфельд пострадал. Полтора года назад Тина пять часов пролежала на операционном столе с проколотым легким, а в прошлом году ты и сама чуть не умерла. Не говоря уже о Снейдере, которому вообще доставалось каждый год.

К чему все это? Это не для тебя.

Хватит!

По щекам у нее бежали слезы.

Тут она услышала шаги. Сабина быстро вытерла рукой глаза.

Тина села рядом у стены, скрестив ноги.

– Шёнфельда лишь слегка задело. Несколько ран на щеке и шее, легкие ожоги на ключице. Пары опаснее. Его только что наизнанку выворачивало. – Она попыталась улыбнуться. – Теперь наш красавчик наконец-то выглядит как настоящий мужчина.

Сабина шутку не поддержала. Она продолжала смотреть на горизонт.

Тина толкнула ее локтем.

– Эй, что такое?

– Что такое? – резко переспросила Сабина. – Я приняла неверное решение – вот что! Операция провалилась. Если бы мы вошли с главного входа, то с Шёнфельдом ничего бы не случилось и мы спокойно спустили бы этого мужчину.

– Он не первый, кого мы не смогли спасти. За эти годы многие умерли.

Спасибо, Тина. Какое утешение!

Сабина стиснула руки.

– Вылейся кислота на мужчину одним большим потоком, он погиб бы за секунды. Но я приказала Шёнфельду обрубить трубу, поэтому кислота капала медленно и разъедала его. Тина, он умер на моих глазах в таких муках. Он кричал и кричал, и если бы я…

– Если бы да кабы! – резко оборвала ее Тина, обняла одной рукой и притянула к себе. – Ты не знаешь, что мы только сейчас обнаружили. Сверху на баке был приклеен батареечный таймер, какой используют на Рождество, чтобы включать гирлянды.

Сабина подняла глаза.

– И что?

– Меньше чем через час небольшой поворотный двигатель был бы активирован, натянул нейлоновый трос, и рычаг переключился. В любом случае кислота потекла бы по трубе и убила мужчину. Даже если бы мы не нашли эту фабрику или нашли слишком поздно.

Сабина вытерла щеки от слез. Она ощущала их соленый вкус на губах.

– Через час? – Она взглянула на часы.

– Ровно в семь часов вечера.

– Монашка дала мне понять, что у меня есть время до полуночи, чтобы предотвратить это убийство.

– Хм, значит, она обвела нас вокруг пальца.

И не только. Сабина медленно повернула голову в сторону, так что позвонки хрустнули.

– Она манипулировала мною, ловко подкинула свою подсказку, точно зная, как я себя поведу – что я не поверю ей и решу зайти с заднего входа.

– Как ни крути… мужчина все равно бы умер.

Нет, зайди мы вовремя с другой стороны… Но эта женщина хотела, чтобы он обязательно умер.

Сабина поднялась.

– Что ты задумала?

Сабина сжала кулаки.

– Я поговорю с ней еще раз.

Она направилась к машине. И почувствовала сильное желание одним ударом стереть довольную улыбку с лица этой женщины.

Глава 7

Войдя в здание БКА, Сабина, все еще злясь на себя, прошагала к лифтам. Она не подумала сдать служебное оружие, а собиралась как есть – грязная, потная, в бронежилете – войти в комнату для допроса на минус втором этаже и обрушиться на монашку с обвинениями: из-за того, что ее коллега получил ожоги кислотой, а прикованный к трубе мужчина умер.

Но Дирк ван Нистельрой поймал ее перед лифтом. На нем была новая темно-синяя тройка, свежевыглаженная рубашка с галстуком, а вместо очков в стальной оправе – на зачесанных на пробор седых волосах красовались солнцезащитные очки. В руке он держал толстую папку. Очевидно, он как раз собирался покинуть здание в сопровождении двух телохранителей. На улице Сабина заметила его черный «Мерседес» С-класса.

– Куда? – коротко спросил ван Нистельрой.

– В комнату для допросов, – так же кратко ответила Сабина.

Он свел брови.

– Зачем?

– Чтобы поговорить с монашкой. Операция…

Он коснулся ее плеча и понизил голос.

– Мне уже сообщили, что произошло.

– Хорошо, тогда вы знаете, что…

– Замолчите! – резко оборвал он ее. Несколько человек, стоявшие между сканером и турникетом, посмотрели в их сторону.

В этот момент открылась дверь лифта. В кабине было два человека, третий хотел уже войти. Но ван Нистельрой преградил ему дорогу.

Он бросил мрачный взгляд в кабину.

– Все на выход! – приказал он.

Ошарашенные, оба сотрудника протиснулись мимо него наружу. Когда кабина опустела, он сунул папку в руку одному из своих телохранителей.

– Ждите здесь!

Затем затащил Сабину в лифт, нажал на кнопку, чтобы дверь закрылась, и, опустив тумблер, заблокировал кабину.

– Теперь слушайте меня внимательно, Немез! – Он притиснул Сабину плечом к стене и поднял указательный палец. – В вашем состоянии вы не сможете уличить и детсадовца, который украл конфету. Посмотрите на себя! Вы взбудоражены, растеряны и эмоционально раздавлены. Если вы сейчас заговорите с этой женщиной, она сразу же поймет, что случилось. Достаточно взглянуть в ваши глаза. Она будет торжествовать и уничтожит вас психологически, так что в итоге вы не сможете работать даже регулировщиком движения. Вы меня поняли?

Проклятое дерьмо! Ван Нистельрой был прав. Один раз она уже пошла неподготовленной на допрос к монашке и все запорола.

– На моих глазах умер мужчина… – сказала Сабина.

– Я знаю! И теперь мы уверены, что умрут еще шестеро, если мы потеряем голову.

– Мне это не по силам.

Ван Нистельрой отпустил ее и приподнял одну бровь.

– Я знаю вас со времен расследования дела «Сказка о смерти». Наше сотрудничество началось не очень хорошо. С тех пор я никогда не давал вам понять, какого о вас мнения. Но вы с самого начала глубоко меня впечатлили. Вы – одна из лучших.

Сабина наконец подняла на него глаза.

– Вы говорите это, чтобы просто меня поддержать.

– Вам следовало бы знать меня лучше. Я еще никогда и никому не льстил попусту. А говорю так, потому что это правда. К сожалению, на Снейдера больше нельзя рассчитывать, но он обучил вас. В этом здании вы лучше всех знаете его самого и его методы. И до сих пор держали хорошую связь с монашкой. Вам она хотя бы пару слов сказала. Выясните, почему она хочет говорить только со Снейдером и что задумала. – Он сделал глубокий вдох. – Вы все еще хотите отказаться от этого дела?

– Да.

– Заявление отклонено, Немез! Успокойтесь и соберите членов вашей специальной группы. Для всех действует запрет на отпуск. Следующие семь дней вы круглосуточно при исполнении служебных обязанностей. Понятно?

Проклятье, да! Сабина кивнула.

Через два часа они снова собрались в конференц-зале. Снаружи уже стемнело. Окна были открыты, и прохладный ночной воздух вливался в помещение. К тому же несколько термосов и дюжина чашек распространяли запах крепкого кофе, так что в воздухе содержалось достаточно кофеина, и все могли бодрствовать до полуночи, не сделав ни глотка.

Сабина приняла в БКА душ, переоделась в кабинете в свежее и не только смыла горячей водой пот и грязь с тела, но и попыталась стереть из памяти жуткое воспоминание и избавиться от скорби и сомнений. Ван Нистельрой был прав – нельзя позволить монашке одержать над собой верх.

Она сделала глоток кофе, проглотила таблетку от головной боли и посмотрела на коллег.

– Спасибо, что не ушли после окончания рабочего дня и нашли время, чтобы продолжить расследование.

Это были общие фразы, так как формально у них все равно не было выбора. Но Сабина была уверена, что и без указания ван Нистельроя коллеги согласились бы на сверхурочную работу и за это заслуживали благодарности.

Между тем первый отчет о жертве был готов. Мужчину звали Вальтер Граймс.

– Ему было шестьдесят восемь лет, – сказал сотрудник отдела криминалистической техники. – Три года на пенсии, жил рядом с Браунау-ам-Инн, в Верхней Австрии, недалеко от границы с Германией.

Все удивленно подняли глаза. Браунау. Наверняка в этом какая-то связь с монашкой.

– Как и почему он попал в Висбаден? – спросила Сабина.

– В кармане его брюк мы нашли не только портмоне с удостоверением личности, но и билет на поезд. Он прибыл сегодня утром во Франкфурт ночным поездом из Линца, затем поехал дальше в Висбаден. А вот зачем?.. – задал сам себе вопрос коллега и пожал плечами. – Этого мы пока не знаем. В настоящий момент пытаемся разыскать его друзей и родственников.

– Кем он работал? – поинтересовалась Сабина.

– Это решающий момент. – Коллега коснулся экрана своего планшета. – Он бывший садовник одного уединенного женского монастыря в Верхней Австрии.

Вот нити и начинают сходиться.

– Какого монастыря?

Коллега передал слово молодой женщине, которая подключила кабель видеопроектора к своему ноутбуку и вывела на экран карту Верхней Австрии.

– Не доезжая до Браунау, где Зальцах впадает в Инн, в Инн вливается и река Бругг. Я посмотрела на Ютьюбе видео про эту местность. В этой речной долине, известной как Бруггталь, почти всегда стоит туман. На горе посреди леса, в пяти километрах от Браунау, расположен монастырь урсулинок. – Она вывела фото на стену. Это был монастырь средневековой постройки, окруженный высокими елями, с острыми башенками и вытянутыми флигелями с красной черепичной крышей.

Сабина рассматривала фото. Уединенное место. Коллеги вряд ли стали бы так пристально фокусироваться на бывшем месте работы Граймса, не окажись несколькими этажами ниже в комнате для допросов женщина в монашеской одежде.

– Здание выглядит очень старым.

– Оно было построено в 1495 году, отреставрировано через двести с лишним лет в эпоху позднего барокко, в течение всего времени использовалось различными орденами, пока в 1920 году не была основана эта монашеская конгрегация. Затем были достроены флигели. Они называют себя сестрами-урсулинками Святейшего Сердца Иисуса в Агонии.

– Монастырь Бруггталь, – пробормотала Сабина. – Значит, пожилой мужчина работал там еще несколько лет назад. Нужно выяснить, была ли в монастыре в это время и наша монашка.

– Мы этим уже занимаемся. Контакта с монастырем пока нет, но мы работаем. Во всяком случае, форма и цвет хабита указывают на то, что она оттуда.

– Хабита? – переспросила Сабина.

– Монашеская одежда так называемых черных урсулинок.

Ага! Сабина кивнула и снова подумала о Граймсе. Садовник. Она невольно вспомнила татуировку на запястье монахини. Черная роза с шипами. Мысль казалась притянутой за уши, но, возможно, эта татуировка была подсказкой о Граймсе и его профессии.

– Какие-нибудь идеи?

– Будем исходить из того, что наша монашка – сестра в этом урсулинском монастыре… или, по крайней мере, была раньше, – подала голос Тина. – Вспомните шрамы у нее на запястьях и шее. Возможно, Граймс издевался над ней. Может, мы имеем дело со случаем насилия.

– Значит, ты допускаешь месть как мотив? – спросила Сабина.

– Я задаюсь вопросом, что могло сподвигнуть женщину, которая настолько глубоко верит в Бога и его заповеди, совершить такой ужасный поступок.

– Не знаю, – призналась Сабина. – Но я по-прежнему убеждена, что у нее были сообщники, которые сделали за нее физическую работу и помогли с техническими знаниями для этой ловушки.