Текст книги "Игры с запредельным"

И вот, как только все расслабились и уселись вокруг электрических розеток, проводник как-то тревожно глянул на провинившегося сегодня оператора… Округлил глаза и быстро подскочил к нему.

– Правую ногу поднял! Подошву покажи! – крикнул сталкер и на несколько секунд замолчал, всматриваясь в рифленый узор подошвы штрафника. И вдруг, совсем непонятно от чего, впал в неописуемую ярость.

– Ах ты ж ё… – Пространство вновь сотрясла уже знакомая всем ненормативная лексика.

Глава 7
Будний день в аду

Проводник выхватил нож и бросился на видеооператора. Кто бы и что сейчас ни делал, все замерли, затаив дыхание, от столь неожиданного поворота событий. После яростной ругани в адрес Алексея, причины которой так никто и не понял, теперь логично было ожидать исключительно кровавой развязки. Но, вопреки этим ожиданиям, сталкер лишь повалил сидящего мужчину на землю и мертвой хваткой вцепился в его правую ногу повыше коленного сустава. Очень ловко и быстро работая ножом, Лангуст вспорол стройный ряд шнурков и раскроил толстую кожу ботинка так, что остатки «берца» и носка практически без усилий соскочили с ноги мужчины.

Когда ступня оператора оголилась, сталкер вонзил в нее кончик лезвия, чуть повыше пятки. Бледный от испуга мужчина взвыл от боли, после чего его мучитель одобрительно кивнул и еще раз вонзил в его ступню нож, несколькими сантиметрами дальше, ближе к пальцам. Икогда бедолага заорал во второй раз, большинство наблюдателей бросили свои дела и кинулись ему на помощь.

– Стойте, где стоите! – Лангуст вытащил нож из раны и поводил его окровавленным кончиком перед лицами окруживших его людей.

– Что ты делаешь?! Какого черта?! – наперебой загалдели мужчины.

– Что делаю?! Жизнь этому мудаку продлеваю! – Сэтими криками сталкер опять вонзил нож в ступню оператора.

В этот момент и навалились на него все остальные, скрутили и оттащили подальше от перепуганной жертвы, в ноге которой так и остался торчать нож. И пока мужчины пытались удержать жилистого проводника, оператор сел на землю и округленными глазами уставился на лезвие ножа, которое на этот раз пробило его ступню насквозь.

– Стойте! Отпустите его! – вдруг крикнул сам пострадавший и в ужасе завопил: – Я не чувствую боли! Совсем не чувствую!

Все в одночасье обернулись, отпустили сталкера и растерянно загалдели. И лишь агент безопасности, который до этого бесстрастно наблюдал за всем происходящим, теперь со странной, совсем не подходящей к ситуации улыбкой подошел к видеооператору. Он брезгливо взял его ногу и приподнял повыше, чтобы ее хорошенько рассмотрели все присутствующие.

– Как вы можете заметить, одна малюсенькая незамеченная капля «ведьминого студня» прошла через подошву ботинка и уже успела размягчить ткани ступни. – Сергей без каких-либо эмоций прокомментировал эту жуткую ситуацию. – С каждой следующей минутой скорость распространения этой гадости будет возрастать. И думаю, что уже через четыре часа наш «фотограф» размякнет полностью, а через сутки-двое и сам превратится в еще одну лужицу «студня». Так что, чем дольше вы будете мешать, тем больший кусок ноги ему придется отрезать…

– Как отрезать?… – произнес дрожащим голосом оператор. – А может быть, лучше в госпиталь? Они же должны знать, как эту фигню вылечить!

– За пятьдесят лет не научились излечивать! И за те часы, которые тебе остались, уж точно ничего нового не успеют придумать! Эта болячка поддается лишь одному лечению. – Проводник встал на ноги и начал копошиться в своем рюкзаке.

Сталкер извлек еще один нож с большой удобной рукоятью и длинным зазубренным лезвием, однозначно определяющим область его применения. Подхватив свою походную аптечку, проводник отправился к побелевшему от ужаса оператору.

– Погодите! Должен же быть другой выход! – Бедолага с торчащим в ноге ножом начал отползать назад.

Подавшись панике, оператор ловко вскочил и на одной ноге запрыгал прочь. Но проскакал он не долго – его тут же догнал сопровождающий службы безопасности, повалил на землю и выкрутил руку болевым приемом. Пока оператор орал и бился в истерике, Лангуст обратился к Егору:

– Это твой человек. Тебе решать, что с ним делать. Выбирай – срочная ампутация здесь и сейчас или чуть позже – выстрел в голову из человеческого сострадания.

– Что, действительно нет никакого другого решения проблемы? – еще раз поинтересовался Егор, не веря в реальность происходящего.

Проводник молча покачал головой.

– Тогда делай свое дело, но вколи ему побольше обезболивающего. – Ведущий «Экстремальных прогулок» обреченно кивнул и крикнул оцепеневшим членам группы: – Что стоите?! Помогайте! Держите его крепче, чтобы не дергался!

То, что происходило дальше, зрелищем для слабонервных не назовешь. И даже те из игроков, которые считали себя по-настоящему хладнокровными, а свои нервы – закаленной сталью, старались так держать беснующегося оператора, чтобы не видеть того, что проделывал с его ногой сталкер.

Тем не менее, второй оператор, крепыш Виталик, продолжал все это снимать на камеру. И неизвестно, то ли прожженный профессионализм взял в нем верх, то ли он повидал на своем веку и более страшные вещи, но сейчас на его каменном лице невозможно было различить и малейших оттенков каких-либо эмоций.

Егор на этот раз долго не мог заставить себя комментировать случившееся, но спустя несколько тягучих минут после начала этого безумия он поднял с земли камеру пострадавшего оператора и, стараясь не заслонять собой происходящее, осторожно вошел в кадр камеры Виталия.

– Вот такой очередной сюрприз преподнесла нам Зона Три-Восемь, – мрачно начал ведущий, и по его лицу было видно, что он с трудом подбирает правильные слова. – И это в первый же день пути! Что будет с нами дальше, известно лишь Создателю. Возникшая проблема, конечно, отчасти разрешима. Как говорится: «Show must go on!» И теперь все обязанности первого полевого оператора возьму на себя я, ваш покорный слуга. Но остается вопрос… Что нам теперь делать с самим пострадавшим, с нашим самоотверженным коллегой? Этого пока никто из нас не знает. Оставайтесь с нами и следите за развитием событий.

Егор вышел из кадра и, стараясь не смотреть в сторону, где сейчас бедолаге ампутировали большую часть ступни, закурил. Если до этого сезона все происходящее в его шоу касалось непосредственно самих участников, то здесь ведущий столкнулся с тем фактом, что самым уязвимым местом всего этого авантюрного предприятия является он сам и его съемочная группа.

Он только сейчас понял, что у него не получится сделать из этого сезона такую красивую конфетку, как он рассчитывал. И чтобы довести съемки этого сезона хоть до какого-то логически завершенного конца, придется отдать предпочтение некачественному и дерганому видеоряду автономных камер участников. А красивыми картинками и ракурсами с навороченных походных камер, которые он получил от щедрого работодателя, теперь нужно лишь разбавлять общую картину оперативных съемок.

В очередной раз истерически завопил первый оператор, заставив ведущего нервно содрогнуться. Пытаясь не смотреть в ту сторону, шоумен пошарил взглядом по брошенному на землю вокруг станции-студии снаряжению и оружию. Отыскав взглядом свой рюкзак, Егор отправился к нему. Достав из бокового кармашка запечатанный блок сигарет «Sobranie», ведущий вскрыл его и извлек пачку.

– Можно и мне одну? – раздался рядом тихий голос еще одного члена съемочной группы, Максима.

– Что там у тебя? – Егор подошел к плейбеку, который тихонечко сидел у оборудования, делая вид, что занят работой, и протянул ему открытую пачку.

– Все нормально. – Мужчина клацнул зажигалкой, дал прикурить своему начальнику и закурил сам. – Элемент питания работает стабильно, инвертор в норме, усилитель и передатчик – тоже. Камеры игроков в норме, сигналы хорошие. Первый дневной блок уже готов к отправке. К сегодняшнему последнему прямому эфиру готов. А дальше будем держать кулаки и надеяться, что эта крошка действительно способна пробить шумовую сферу Зоны. Единственное, чего я не догоняю, – зачем мне черновой монтаж делать, если мы отснятый материал вофис полным объемом засылаем? Они же все равно его потом на свой вкус переколбасят.

– Обязательно переколбасят… – Ведущий, задумавшись о чем-то своем, автоматически повторил слова плейбека, когда тот замолчал. – Слушай, с этого момента перейдем на другой режим работы. Выведи на максимум качество личных камер – теперь они будут давать основной материал. Добавим в шоу ощущения реализма, а точнее – усилим этот реализм. Пусть это будет похоже на оперативные съемки с места военных действий.

– Идея неплохая, но тогда придется чаще заряжать батареи камер. Сейчас их автономность переваливает за две недели, а на «максималке» раз в три дня будем заряжать. Не смущает это обстоятельство?

– С чего бы вдруг? Это ведь тебе нужно будет делать. Можешь подзаряжать их ступенчато. Троих сейчас заряди, а еще троих через день, чтобы внахлест шло.

– У меня и без того работы много…

– Вот только не ной! – Егор оборвал причитания плейбека. – Если не будешь что-то успевать, можешь не делать черновой монтаж, пусть на месте колбасятся с ним. И еще… пополам поделим гонорар первого оператора, а это будет весомая прибавочка.

– Погоди, так что, Алексей не получит причитающиеся ему бабки?

– С какого перепугу он их должен получить? Свою работу по контракту он уже не в состоянии выполнять, накладные расходы ему перекроет страховка, а потому я имею право перераспределить высвободившиеся средства по своему усмотрению.

Плейбек ничего не ответил, он отвернулся и молча продолжил копошиться в аппаратуре. Максиму было стыдно осознавать, что он получит деньги, как бы отобранные у его давнего товарища, но его самая обыкновенная человеческая натура не могла отказаться и отторгнуть такую солидную прибавку. Егор, восприняв его молчание как знак согласия, одобрительно кивнул. После трех сигарет, выкуренных подряд, ведущий отправился к закончившему свое дело сталкеру.

Пострадавший оператор уже немного успокоился и сейчас лежал в окружении сочувствующих игроков на развернутом для него спальнике. Получив перед ампутацией местный наркоз для тела, бедолага сейчас большими жадными глотками поглощал наркоз для разума из чьей-то походной фляги. И в этом сосуде, судя по распространяющемуся над местом стоянки запаху, была явно не ключевая водица.

Егор не стал включать свою камеру, чтобы заснять разговор с проводником. Он подошел к сталкеру и тихо, чтобы никто не услышал, задал мучивший его вопрос:

– И что теперь, придется возвращаться и терять целый день съемок?

– Возвращаться? Проще уж тут, не сходя с места, друг дружке головы пострелять. Это за периметром возвращаться – плохая примета, а в Зоне… – Лангуст из фляги набрал в рот воды и привычным для одиночки способом слил себе на руки, смывая с них кровь, – а в Зоне – это всего-навсего верная смерть.

– И что же ты предлагаешь? Добить его на месте? Так зачем было ногу пилить?

– Добить? Идея неплохая, но, думаю, мы поступим иначе. Я «каремату» предпочитаю туристическую раскладушку, так ее можно использовать в качестве носилок. Будете его поочередно тащить для закрепления понимания в ваших бошках, что попавшие в неприятность члены отряда всем остальным создают лишние проблемы. Проблемы, от которых могут захотеть избавиться.

– Погоди, так ты хочешь, чтобы мы его на себе тащили аж до самого Разлома?!

На крик Егора обернулся второй оператор и быстренько переключился с пострадавшего коллеги на более важный разговор своего босса и сталкера. Ведущий это заметил и автоматически перевоплотился в хорошего парня, каким его знало большинство телезрителей.

– В профилактических целях я бы так и сделал, – тем временем продолжил свои рассуждения проводник, – это бы пошло лишь на пользу каждому из вас. Но мне после этой ходки больше с вами тропку не делить, да и вам мне спину не прикрывать. А потому воспитывать вас не стану. Сделаем небольшой крюк, отклонимся от маршрута. Тут есть перевалочный пункт, контролируемый службой охраны периметра. Сергей с ними, думаю, договорится, чтобы нашего калеку ближайшим патрулем к периметру уволокли. Конечно, все это будет стоить денег, но это отличный вариант решения проблемы, как для Зоны. И не будешь терять свой «ценный» съемочный день.

– Так и поступим, – кивнул Егор и, глянув в камеру второго оператора, добавил: – И если тебе вдруг что-то показалось… то хочу сказать, что жизнь человека я ценю больше, чем свою работу.

– Ой ли? А если бы это был не человек из съемочной группы, а участник? Сфоткал бы бедолагу на память, сказал бы на камеру пару печальных слов и бросил помирать здесь без зазрения совести. В этом же и заключается твоя работа – показать, как они все тут ласты склеят.

– Участвовать во всем этом – добровольный выбор каждого из здесь присутствующих. А моя работа – освещать события, связанные с этим выбором. И, как ты уже заметил, непредвиденная трагедия может случиться не только с игроками. Все мы здесь в равных условиях. Только у съемочной группы, плюс ко всему прочему, есть еще и дополнительные обязанности, – теперь Егор повернулся к оператору и уже работал исключительно на камеру. – Кроме того, что вся наша группа должна бороться за свою собственную жизнь, так мы обязаны еще и показать телезрителям, как выживают другие! В этих экстремальных условиях мы должны оставаться профессионалами и обязаны продолжать свое дело, несмотря на потери, травмы, увечья и постоянную угрозу нашим жизням! А потому пусть заткнутся все доморощенные философы и тепличные губошлепы, упрекавшие нас в том, что мы ничем не рискуем и с безопасного расстояния снимаем все те смертельные опасности, через которые проходят игроки. После сегодняшних кадров у этих уродов их поганые языки больше не повернутся сказать подобное!

Егор закончил свою пламенную речь и показательно отправился к пострадавшему оператору изобразить на камеру сочувствие. Оператор побежал вслед за ним, аЛангуст лишь ухмыльнулся и проводил их брезгливым взглядом.

Запланированный длительный привал накрылся медным тазом, и через полчаса отряд вновь выдвинулся впуть. Проводник очень спешил, за сегодня нужно было успеть не только позаботиться о пострадавшем члене отряда, но еще и найти новое место стоянки. И все это желательно было сделать до темноты, до того, как из нор и щелей выползет ночная хищная нечисть. Впрочем, идневная нечисть уже успела добавить хлопот.

Учуяв запах крови, за отрядом увязалась стая гигантских землероек. Облезлые пугливые твари размером с обычных волков семенили на тонких длинных ножках за людьми, укрывались в кустах и ямах и высовывали наружу свои хоботки, жадно всасывая воздух с дурманящим запахом. И даже прицельные залпы заставляли их лишь на секунды разбежаться по оврагам и трещинам. Но потом голодные твари опять сбивались в стаю и шли следом за людьми.

Выработанные за долгие годы рефлексы подсказывали мутантам, что нужно следовать даже за такими опасными созданиями, как люди, если от них исходит подобный запах. Эти стервятники не один раз со стороны наблюдали, как двуногие создания сначала упорно тащили на своих плечах раненых сородичей, а потом неизбежно бросали их, лишь символически присыпав сладкое мясо землей и камнями.

Их непрекращающееся протяжное групповое «ойканье» уже серьезно начинало давить на психику ходоков, отчего мужчины периодически останавливались и разряжали нервное напряжение вместе с рожком АКМа в сторону мутантов.

В очередной раз остановился пулеметчик отряда. Он молча передернул затвор пулемета, лег на землю и, схищным блеском в глазах, взял на мушку передовых землероек.

– Отставить стрельбу! – рыкнул лейтенант. – Мы у самого поста, могут неправильно понять. Последние полгода тут людно и неспокойно, и никто здесь рисковать не будет. Всем домой нужно, к женам и детям, а потому они сначала стрелять будут, а уж потом разбираться.

Неудовлетворенный стрелок поднялся с земли, быстро подтянулся и замкнул отряд. В это время проводник на пару с Сергеем уже буквально прорубали дорогу группе своими стальными походными лопатками, которыми с одинаковым успехом можно было и копать, и пилить, и резать, и, при необходимости, кому-то голову снести водин удар.

Люди процарапались сквозь последние живые изгороди терна и шиповника, растущего между обугленных стволов сосен, и оказались на самой вершине склона. Внизу, вдоль высохшего русла реки, название которой уже никто не помнил, растянулась долина, с одной стороны подпертая стеной высоких гор. Со стороны отряда пологими ступенями вниз вели террасы, поросшие выцветшим покрывалом трав. Кое-где насыщенными грязно-зелеными пятнами выделялись островки молодых туй и темнели серые безжизненные пятна дробленой породы.

– Вот она, финишная прямая! – Агент безопасности указал рукой на хорошо знакомую ему долину. – Гляньте, как народ ломится. Это уже самые последние запоздавшие караваны, которые не успели до начала сезона.

При первом же взгляде вниз сложившееся у ходоков впечатление о Зоне Три-Восемь, как о безлюдном и заброшенном месте мгновенно рассеялось. Внизу, по всей долине, минуя черные, рыжие, белые пятна, вытравленные на земле областями ИФП, ползли цепочки многочисленных торговых караванов. Большинство этих отрядов уже возвращалось из Зоны, таща за плечами огромные баулы скупленных аномальных культур. Им навстречу, строго следуя за проводниками, медленно плыли редкие грузовые машины, владельцы которых стремились предложить уставшим ходокам свои транспортные услуги. Итакие же редкие малочисленные группы смельчаков своим ходом сейчас топали вглубь Зоны Три-Восемь, только отправляясь в опасную ходку.

В сезон туманов, или, как его называли местные, в «мертвый сезон», вся торговля стихала. Мало кто хотел рисковать своими шкурами в период повышенной аномальной активности. В этот пик буйства изуродованной природы, кроме уже известных зон измененного пространства, стихийно проявлялись еще и малоизученные сезонные явления. От них гибло людей куда больше, чем от остальных смертельных опасностей Зоны вместе взятых. Именно такие загадочные явления, как «дыхание Ра», и оказывались в центре внимания всех сталкерских баек, а те немногие проводники, которые были с ними знакомы не понаслышке, пользовались огромным спросом.

Причины, ведущие отчаянных смельчаков в Зону в эти опасные дни, можно было перечислить по пальцам одной руки. В основном это было желание скупить появляющиеся в это время на черных рынках у самого «грозового фронта» редкие дорогостоящие, а порой и запрещенные культуры. На их незаконной продаже можно было легко заработать столько денег, что большинству местных обитателей с лихвой хватило бы до конца жизни.

Вторая причина, гнавшая в сезон туманов редкие отряды, была совсем другого рода. Всевозможные научные экспедиции с завидным постоянством лезли на убой в этот ад в попытках изучить эти загадочные и нестабильные явления сезона туманов. И хоть состояли такие отряды из ученых нужного профиля и хорошо обученного спецназа стран мирового сообщества, но процент их выживания редко превышал тридцатипроцентный годовой показатель.

Бывали, конечно, и весьма странные исключения. Лангуста, по его словам, в этот период привлекала необычная красота самой Зоны и ее относительная безлюдность в это время. И складывалось впечатление, что проводника абсолютно не пугали все те страхи, что бурлили в ней в сезон туманов. Этот странный тип, при своих отточенных годами навыках, мог бы зарабатывать огромные деньги на услугах элитного проводника, которых здесь все называли «голубой кровью». Почему он не делал этого, а вел весьма странный образ жизни одиночки и отшельника? Ответ на этот вопрос не мог дать даже сам Лангуст, а может быть, просто не хотел.

Егора же в это время в Зону загнал банальный приказ его спонсора и золотой принцип шоу-бизнеса: «куй железо, пока горячо». Да и напряженный график съемок уже давно был утвержден, а нарушив его, можно было легко подорвать интерес капризной публики и профукать рейтинг шоу.

– А нам нужно во-о-он туда, – лейтенант указал на возвышающийся над долиной форт-пост.

Там изгиб течения реки некогда образовал солидный полуостров, на котором и стояло сейчас это сооружение. За естественным рвом высохшего русла возвышалось самое настоящее постапокалиптическое поселение, каким мы его себе могли бы представить, отталкиваясь от многочисленных художественных фильмов на эту тему.

Неизвестно, кто и каким способом стащил сюда остатки барж, которые являлись основными элементами конструкции стен форта. Дыры в этой ржавой стене были заложены небрежной каменной кладкой или завалены мешками с землей. Сверху же можно было заметить, что за укрепленными стенами с пулеметными турелями по большей части стояли деревянные срубы, армейские палатки и брезентовые навесы, а над самими стенами грозно возвышались четыре дозорные вышки.

Отряд потихоньку отправился вниз по склону, цепляясь за коряги, корни и пожелтевшие кусты. Хуже всего сейчас было тем двоим, которые тащили носилки. Но им тут же, без просьб и лишних слов, пришли на помощь еще двое игроков, которые были рядом.

Землеройки дальше не пошли. Твари еще раз протяжно «ойкнули», печально глянули вслед ускользнувшей от них еде и засеменили назад, подальше от опасной для них территории. Все ходоки немного воспряли духом, видя, что они сейчас не одни топают по этим землям. Когда вокруг столько соплеменников, сразу исчезает чувство страха и приходит ничем не мотивированная уверенность и чувство ложной безопасности.

– Держать строй, гоблины! Не расходиться! – крикнул проводник, заметив, что ведомые несколько расслабились и уже шли за ним не след в след. – Я кому тропу прокладываю?! Если у кого-то из вас появились лишние конечности, то пятью метрами левее растет «струнная гильотина» – оставьте их там, и назад в строй!

Отрезвляющий нагоняй возымел действие, несмотря на то, что никто из отряда и знать не знал, что за чудо там растет. Но желающих проверить, соответствует ли мутированное растение своему пугающему названию, не нашлось, и до самого перевалочного пункта, на зависть мимо идущим, группа дошла чуть ли не строгим парадным строем.

Ворота форта были открыты. Мимо постовых, скучающих за навалами укреплений, в оба направления двигались толпы разношерстной публики. И хоть за время пребывания здесь не надо было платить, как в большинстве «мертвых зон» в глубине Зоны, люди тут долго не задерживались. Форт был расположен совсем рядом с границей, и тем отрядам, которые только отправились в ходку, здесь нечего было делать. А те ходоки, которые уже шли к торговой зоне, желали как можно быстрее выйти за пределы аномального фронта и зачастую проскакивали этот островок стабильности. Заходили сюда лишь те, кому срочно нужно было что-то прикупить по спекулятивным ценам, или те, кто хотел воспользоваться услугами местного госпиталя и усиленного отряда сопровождения. Но порой сюда заходили люди и по нестандартным нуждам.

– Так, за пределы форта не выходить, далеко не разбредаться, в неприятности не встревать, водку не пить! Сбор здесь через пятнадцать минут. – Проводник остановил отряд, раздал ЦУ и, кивнув в сторону двухэтажного сруба, добавил: – Мы пойдем договариваться за Алексея, а вы по рынку погуляйте, только губу особо не раскатывайте – цены здесь ого-го-го.

Егор с проводником подхватили носилки и утащили их вслед за Сергеем. Плейбек тут же снял рюкзачище студии-станции и, как всегда, принялся копошиться в аппаратуре. Оставшийся видеооператор, пользуясь случаем, ринулся снимать первое поселение внутри Зоны Посещения. А игроки, потоптавшись на месте и растерянно поглазев на здешние пейзажи, разошлись кто куда.

Особо смотреть здесь было не на что. В пределах стен форта обнаружился стандартный набор заведений автономного поселения, включая узел связи, столовую и баню с ночлежкой. И, разумеется, самую большую площадь тут занимала барахолка. Специализированных магазинов конечно же не было. Под навесами и палатками продавали самую немыслимую солянку, отчего торговые раскладушки были похожи на некие зонные лавочки с условным названием «все по три рубля». Ассортимент и качество товаров оставляли желать лучшего, но могли полностью удовлетворить не особо капризных клиентов.

Один из участников, Дмитрий, которого остальные участники звали Дедом или Шелезякой, уже пять минут топтался у питейной палатки и, кривясь, изучал небогатый «модельный ряд» алкогольных напитков.

– Смотрю, у вас тут коньяка нет? – неуверенно произнес он, пытаясь привлечь внимание человека за прилавком.

Торговец лишь искоса глянул на клиента, задавшего глупый вопрос, и продолжил играть на своей ручной приставке в «танчики».

– Не так нужно спрашивать, салага, – сзади неожиданно появился сопровождающий отряда.

– О! А вы уже закончили?

– Я – да! В этом месте каждый второй служивый мне хороший знакомец. Мое дело Егора с пацанами свести, дальше пусть он сам о цене договаривается. Но я не о том. – Сергей подмигнул Шелезяке и тихонько добавил: – Смотри, как надо. Эй, друг! У тебя безалкогольная водка скольких лет выдержки?! Два блюдца трехзвездочной нальешь?! – Лейтенант вытащил пару купюр из кармана и помахал ими перед носом обалдевшего мужика.

И пока торговец таращился на деньги и пытался «включить мозг», его приставка извергла печальную мелодию и пропищала электронным голосом «game over».

– Брать что-то будете? – прогундосил он, когда понял, что произнесенные клиентом слова никак не укладываются в логически верную фразу.

– Как тут у вас коньяк называется? – тут же подключился Дмитрий, едва сдерживая смех.

– Бренди, – коротко ответил торговец.

– За сколько ведро отдашь?

– У меня канистра… – Мужик пнул белый пластиковый сосуд, стоящий рядом с клиентами у нагромождения ящиков.

– Хорошо, сколько будет эта канистра?

– Я не знаю, у меня здесь «разливайка», считать нужно.

– Что тут считать? Сколько сама тара стоит?

– Ну, за десять зеленых отдам. – Торговец почесал маковку, озадаченный еще одним неожиданным вопросом.

– А почем в нее бренди берешь? – сделав морду кирпичом, продолжил Дмитрий.

– Пятьдесят зеленых полная тара, – по инерции проговорился торговец и тут же прикусил язык.

– Вот тебе сотня – это будет уже с двойным подъемом. Двойной подъем – это круто! – Шелезяка невозмутимо протянул мужику купюру, поднял канистру и потопал прочь.

А продавец так и остался стоять, держа в руках деньги и глядя ему вслед. Внутренний голос барыги подсказывал, что его одурачили, но в голове не укладывалось, как такое могло произойти. А покупатели, так нагло прокомпостировавшие ему мозг, уже скрылись за соседними палатками.

– Некисло ты его опустил! – хихикнул агент безопасности. – Двойной подъем – это круто лишь в «торговке», а здесь – это шара. Он мог бы заработать в десять– двадцать раз больше, разливая это стопками! Значит так, десять процентов содержимого – мне.

– Не боись! Это я на всех взял. Вечерком на сон грядущий раздавим. – Довольный Шелезяка уже присматривал, на какую лямку «разгруза» прицепить канистру, чтобы не тащить ее в руках. – И, знаешь, это еще не все. В двойной подъем не вошла стоимость самой канистры!

– Но возвращаться же мы не будем? – Сергей задал риторический вопрос, скорчив шуточно-кислую рожу.

– Не-е-е, – изобразив аналогичную гримасу, закачал головой Шелезяка.

И двое одновременно брызнули смехом.

– А, вот вы где! – На их смех из-за следующей палатки выскочил оператор. – Давайте быстрее, Лангуст приказал всем строиться. Ему кореш подсказал, где рядышком безопасное для ночевки место есть, но нам нужно будет ускориться, чтобы до темноты успеть.

Когда трое мужчин подошли к воротам, там их уже ждали все остальные члены группы. Опоздавшие заняли свое место в строю, и отряд выдвинулся в путь.

Сразу же за воротами форта на глаза Егору попался уже знакомый отряд с учеными, который вышел в Зону раньше. Главный из спецназовцев, злой и недоброжелательный мужик, построил своих перепуганных людей около запыленного грузовика и орал матом на водителя. Автомобиль был из тех, на которых они уехали вчера, но почему-то сейчас он здесь был всего один. Водила грузовика активно жестикулировал, матерился в ответ, но продолжал отрицательно качать головой.

– О, знакомые все лица! – кивнул на ходу Егор в сторону орущего спецназовца.

– А ну, погодите. Дайте мне минутку. – Сергей быстро подбежал к командиру отряда, хлопнул его по правому плечу и шагнул влево, оставаясь за его спиной, когда разъяренный мужчина повернулся.

– О, а ты что тут делаешь, Серенький? – Спецназовец повращал головой и наконец заметил того, кто его побеспокоил.

– Да вот, вызвался гражданских сопровождать, заодно и опыта дальних ходок набрусь, – ответил сопровождающий и пожал протянутую ему руку брата по оружию.

– Пипец! Решили, видимо, наши генералы всех нас под танки кинуть. Не нравится мне эта их активность. Наших ребят в экспедиции снаряжают, как на срачку, каждую неделю. Такого на моей памяти еще не было. Вон, сразу за нами Данила поведет отряд очкариков из столичного НИИ. А мы, блин, тоже отличились – проводника и одну машину прямо на старте потеряли. Ребята из кузова лишь чудом успели выскочить, перед тем как ее всмятку… Так нам из центра говорят, мол, ни хрена – нанять другого проводника и продолжать. Прикинь, какая жопа!

– Не поверишь! И я в такую же…

– Сергей! Время поджимает! – напомнил сопровождающему Лангуст.

– Ну, ладно, беги. Может, и свидимся в Зоне. – Спецназовец пожал коллеге руку на прощание, повернулся к своему отряду и вновь стал возмущенно горлопанить: – Где этот сраный «Мао Цзедун»?!

– Мао ждешсь! Мао не стланы, Мао – налманы челавек! – к нему тут же подбежал кореец, нанятый взамен погибшему проводнику.

И лишь один из ученых все стоял, смотрел отрешенным взглядом в небо и повторял свое заклинание: «Спаси и сохрани, Господи! Спаси и сохрани».

Кинув прощальный взгляд на форт, отряд змейкой поднялся по склону и исчез в густых зарослях терна.

Когда начало смеркаться, опытный проводник по названным ему ориентирам все же нашел безопасный островок «мертвой зоны». Походя отряд предусмотрительно наломал для костра корявых веток мутированных деревьев. И хоть проводник был против того, чтобы на стоянке разжигали костер, Егор, на радость остальным, все же настоял на посиделках у огня. Ночью должен был состояться последний короткий прямой эфир, а для него нужна была особая, дружественная атмосфера. Тем более, что после сегодняшних неприятностей членам отряда требовалась небольшая эмоциональная разрядка. А что в походе лучше расслабляет, чем сто граммов на сон грядущий и душевная беседа у потрескивающего костра, с созерцанием прыгающих языков рыжего пламени?