Текст книги "Железный бастион"

Именно за этим добром и охотились корпорации, прикрывая свои поисковые экспедиции нелепыми россказнями о метеостанциях, якобы занимающихся исследованием искусственного урагана (секрет которого, кстати, тоже был сокрыт где-то в Сибири). Пипл эту наушную лапшу исправно хавал, караваны ходили, тайные раскопки и разведка продолжались.

Один такой караван с припасами сейчас стоял на вершине бархана в самом эпицентре атомной бури. Тягач колёсного поезда был основательно раскурочен, все автоматические турели на ржавых, потрёпанных ветрами вагонах коптились в смолянистом дыму, который тут же растворялся в свинцово-серых потоках песка и пыли. Тут и там вокруг состава застыли корявые силуэты сожжённых танков сопровождения и бронированных машин изгоев.

Атака захлебнулась. Остановившийся состав начинало заносить песком, ещё минут двадцать, и тронуться с места он уже никогда не сможет. Среди песчаных вихрей в засадах притаились три оставшихся танка. Последний «Хорнет» сопровождения каравана прятался по ту сторону бархана, где-то за бронёй вагончиков. Опытный наёмник дал серьёзный отпор нападавшим и своим рельсотроном снёс к чертям не один танк из отряда изгоев. Двое грабителей засели во впадинах по другую сторону насыпи. Припасы и боекомплекты всех участников этого конфликта уже практически закончились. Сказались долгое преследование и затяжная осада повреждённого каравана.

Быстрый «Васп», оснащённый замораживающей установкой «Фриз», прятался за корпусом сгоревшего «Диктатора» совсем рядом с караваном. Но высунуться оттуда ему не позволяли периодические залпы рельсотрона. Наёмник лишь на миг высовывал орудие над кромкой бархана и, не особо целясь, бил в любое тёмное пятно, проступающее на грязном фоне урагана. Это, собственно, и спасало лёгкий китайский танк от смертельного прямого попадания. Такую тактику охранник применял вынужденно, и виной тому была не только ужасная видимость.

Где-то рядом под слоем песка замаскировался приземистый «Викинг» изгоев, оснащённый «Шафтом» третьей модификации. Снайпер одним прицельным залпом, даже неполной мощности, сжёг бы на фиг потрёпанный «Хорнет», задержись тот на вершине бархана хотя бы на две секунды дольше. Резкие порывы ветра сносили заряды плазмы, из-за чего приходилось вносить поправки и целиться немногим дольше обычного. Наёмник это знал и атаковал молниеносно, каждый раз с новой позиции.

Изгои не желали давать драпака. Но и последний наёмник отступать не собирался. Весь этот караван изначально являлся большой жирной приманкой, заготовленной для головореза Робина, за голову которого впервые назначили вознаграждение, причём сразу в шесть миллионов энерго. И самый известный разбойник диких земель таки клюнул на живца. Особый усиленный отряд наёмников стал для нападающих серьёзной и неожиданной проблемой. Но и наёмники не рассчитывали встретить настолько современные модификации танков изгоев. В результате в суровом сражении полегли почти все бойцы обеих сторон. Ситуация была близка к патовой.

– Илья, по моей команде выдвигайся к тягачу, – полетел в эфир приказ снайпера, – твоя задача – хоть слегка зацепить «Хорнет» фриз-струёй. Замедли его любой ценой. Времени у нас почти не осталось, ещё немного, и я уже не вытяну состав из песка.

– Но это же самоубийство, Робин! – ответил ему пилот «Васпа». – Бессмысленное самоубийство! Он меня сразу заметит и уничтожит ещё на подходе! Он же видит картинку со всех скрытых камер каравана! У меня ничего не выйдет, я не успею…

– Поэтому ты заранее дашь струю заморозки. Она пойдёт настильно по ветру, затечёт на ту сторону бархана и замедлит его корпус с орудием. У тебя будет шанс увернуться от залпа.

– Какой шанс, Робин?! Один на миллион?! Ты же сам видел, как он бьёт! Это не сработает! Мы уже заплатили высокую цену и всё из-за твоих тактических просчётов!

– Соглашусь частично, – холодный безэмоциональный голос командира сейчас был больше похож на неживую речь электронного диспетчера, – решение атаковать в лоб и брать набором – мой просчёт. Но всё остальное – следствие некомпетентности твоей группы. Они допустили серьёзные ошибки и неточно исполняли мои команды, плюс ко всему переняли у тебя эту дурацкую манеру обсуждать мои приказы. Вот и сейчас ты меня не слушаешь. Не думай, Илья! Исполняй чётко команду, и всё будет хорошо. Я тебя прикрою. Выдвигайся на счёт «три». Раз!..

По команде снайпера «Васп» сорвался с места и полетел в клубах песка и пыли к сгоревшему тягачу. За несколько десятков метров до вершины бархана он врубил свой «Фриз» и отправил струю по ветру. Как и предполагал Робин, замораживающий поток прибило порывами к земле, и он, расстелившись одеялом по склону, затёк за верхнюю кромку бархана. Через какую-то секунду на возвышенность вылетел оплавленный побитый «Хорнет».

Но и на этот раз снайпер слегка ошибся, фриз-струя задела лишь гусеницы танка и не достала до башни орудия. «Рельса» засвистела и ударила точно в лоб несущегося навстречу «Васпа». Пробитый навылет легкий корпус, сделав сальто назад, в клубах дыма и пламени улетел в песчаную круговерть радиоактивного урагана. Но и «Хорнет», который сейчас дёргался на замороженных гусеницах взад-вперёд, получил своё. Полный усиленный заряд плазмы буквально разорвал десантный танк пополам, разбрызгав расплавленный углерит по вершине бархана. Бой был окончен.

– Прости, Илья, – в эфире прозвучали последние слова Робина, – это была вынужденная жертва…

Но напарник уже не мог его услышать, оплавленный корпус «Васпа» мирно догорал где-то в куче радиоактивного пепла.

«Викинг» выполз из-под слоя песка на поверхность и первым делом принялся зачищать поле сражения. Следуя своей старой привычке, он методично расплавил залпами плазмы абсолютно все корпуса своих подбитых товарищей, не оставляя будущей поисковой команде СПС ни малейшего шанса идентифицировать машины и танкистов. После завершения этого этапа Робин перебил выстрелом шарнир соединения тягача и состава, столкнул раскуроченную машину с бархана вниз и пристроил корму «Викинга» к первому вагону.

Специально разработанный для этих случаев манипулятор впился и намертво приплавился к буксирному крюку состава. Колёсный поезд дёрнулся и поплыл следом за танком. Через минуту он уже полностью исчез в непроглядной пелене бушующего урагана. Где-то там, в небольшом сибирском поселении, его уже поджидали голодные и измученные суровыми условиями атомной пустыни люди, по разным причинам оказавшиеся отверженными в этом новом послевоенном мире.

Глава четвёртая. Элементарные потребности

Музей истории и естествознания в Новом Севастополе расположился в заброшенном подземном заводе по ремонту и обслуживанию подводных лодок. Город «переехал» в Балаклаву буквально сразу же после первой массированной атаки турецкой армии, когда большая часть базировавшегося в Севастополе российско-украинского флота была уничтожена.

Вероломные захватчики напали подло и неожиданно. Эскадрилья штурмовых альфа-стелсов уничтожила корабли у причалов и на якорных стоянках своими ракетами «SOM-V4.4», оснащёнными атомными боеголовками малой мощности. Это был превентивный удар, должный исключить всякую поддержку малочисленной украинской армии с моря и обеспечить быстрый захват материковой Украины. Досталось тогда и самому городу. С тех пор на «фонящие» руины никто не вернулся. Люди достаточно быстро отстроили по соседству Новый Севастополь и наладили там свой нехитрый быт.

Феликс Говоров, молодой человек двадцати шести полных лет, медленно мерил шагами практически безлюдные коридоры и залы, останавливаясь у каждого крупного экспоната музея. Со стороны казалось, что он в эти моменты буквально засыпал. И разговаривал он всегда в своей специфической манере – не торопясь, с длинными паузами. Это создавало ложное впечатление, что парнишка был несколько туповат. А «туповатому» молодому человеку того и надо было. И зачастую насмехающиеся над ним собеседники слишком поздно прикусывали свой не в меру развязный язык, понимая, что сказали уже слишком много лишнего. И только после этого они замечали, какую именно «корочку» извлёк из-под потёртого пиджачка «сонный» парень и держит перед их носом.

И таким образом оперативный агент СПС упрятал за решётку и отправил на вечные работы в марсианские шахты уже не одну сотню радикально настроенных и социально опасных элементов. Правда, отлов последних был для него всего лишь экзотическим хобби. О его настоящей деятельности в отделе мало кто знал. Из живых. Но сегодня Феликс ходил по залам даже не в поисках очередной жертвы. Здесь он сам назначил встречу одному из своих старых знакомых, который частенько подкидывал ему щедрую наличку за разного рода информацию и специфические услуги.

– Здравствуй, Лукас, – тихо и растянуто произнёс он, оказавшись рядом с мужиком в шинели, который с интересом рассматривал чучело гигантского Черноморского Змея, – что-то ты не по сезону себе одёжку выбрал. Не жарко?

– О, привет, Феликс, – Дабл отвлёкся от созерцания уродливой пасти, – это рабочий прикид, имидж, понимаешь ли. И прекрати ко мне вот так подкрадываться, тихо и со спины.

– Хм, зачем мне это надо, к тебе подкрадываться? Всегда проще оправдать свою рассеянность и отсутствие должного внимания коварством постороннего человека.

– Ладно, проехали, – Лукас улыбнулся и пожал руку знакомому эспээснику, – как там дела по моему запросу?

– По которому? Если по последнему, то не очень хорошо, мой друг. Инженерные отряды несут большие потери на пустошах. А потому оружейные склады повсеместно шерстят специальные команды и конфискуют все новые и законсервированные «Изиды». Но до изъятия у частных лиц установленных и используемых установок, думаю, дело не дойдёт. Так что ваш брат-танкист, у кого они уже есть, может расслабиться. А вот лично тебе хоть какую-то модификацию «Изиды» подогнать пока не выходит. Все эти установки на строгом учёте, и я пока не смог перехватить даже одной. Но есть и хорошая новость.

– Это какая же? Чтобы заполучить орудие, я могу вступить в инженерный корпус СПС?

– Ну, зачем же так радикально?.. Хотя, – Феликс кривенько улыбнулся товарищу, – если хочешь, я замолвлю за тебя словечко перед начальством. Будем почти коллегами.

– Спасибо, не стоит. – Лукас догадался, что его знакомый шутит, хоть никогда и не понимал его специфический юмор. – Так что там с хорошей новостью?

– Мне птичка напела, что вчера было дано добро на расконсервацию оружейного завода в Туле и возобновление производства танковых орудий и корпусов. И дефицитные «Изиды» там будут клепать в первую очередь. Так что можешь подождать, и где-то через годик-другой они появятся в свободной продаже, и по ценам гораздо ниже существующих на сегодняшний день.

– Год – это долго. Эх, если бы дело было только в цене, – расстроился Лукас, – я бы уже отстегнул кому надо гору энерго. Но их сейчас никто не продаёт. А те, кому повезло их раньше прикупить, лишь предлагают свои услуги в боях. В напарники набиваются, но при этом требуют, говнюки, до семидесяти процентов от снятого фонда.

– Ну, что поделать, друг мой, с’est la vie! Но я смотрю, что ты уже вышел из режима жёсткой экономии. Ну, если готов вывалить такую немалую сумму на орудие. Что изменилось? Свадьбу перенесли или разбежались с концами?

– Ни то и ни другое, – Лукас махнул рукой, – тут всё намного сложнее. Понимаешь, Феликс, человек имеет элементарные потребности, и у каждого они свои.

– Хм, а я думал, что элементарные потребности человека одинаковы и описаны во всяких там учебниках по медицине или естествознанию.

– Я не имею в виду естественные природные потребности человека, как животного. Я говорю о тех потребностях, которые возникают у нас, когда природные уже удовлетворены. Я про то, что нас людьми делает.

– М-да, мой старый друг решил пофилософствовать. – Феликс медленно поднял руку и указал на длинный коридор, уводящий по дуге куда-то в глубины комплекса. – Пройдёмся?

– Почему нет? – Лукас пристроился рядом с товарищем и медленно побрёл с ним вдоль музейных экспонатов. – Тут понимаешь, в чём дело… Я танкист, но это для меня больше, чем какая-то там профессия, – это призвание. Мировые конфликты давно закончились, но моя война всё ещё клокочет где-то внутри, в сердце. Всё, что я умею делать, – это воевать. Жизнь моя тосклива без манёвров, громыхания брони, звона гусениц и залпов орудия. Многие друзья постоянно подшучивали надо мной, говорили, что Дабл без танка, аки улитка без домика – слизняк слизняком. Знали бы они тогда, насколько были правы. Я себя нормально, на все сто полноценных процентов ощущаю лишь внутри углеритовой брони, когда она становится новой кожей, а блоки и узлы танка – новыми органами, когда многотонная машина и есть ты сам, когда каждое попадание в танк, как в тебя самого. Понимаешь?

– Нет, – честно признался эспээсник, – но уже искренне сочувствую. Я так понимаю, семейная жизнь целиком и полностью исключает это твоё «призвание»?

– Вот именно! – Лукас снял свою раритетную офицерскую фуражку и вытер пот со лба. – Ну и жарко здесь. Разве под землёй не должно быть прохладно?

– Должно, конечно, если ещё ниже тайком не пристраивать самопальный реактор с хреновой системой охлаждения… – почти шёпотом произнёс Феликс, вяло оглядывая стенды со старым водолазным снаряжением.

– Твою душу… – так же тихо прошипел Лукас, – так ты тут приятное с полезным совмещаешь? На разведку вышел?

– Полезное с полезным, если быть точнее, – вяло кивнул агент специального отдела полиции, – но тебе переживать не о чем. Штурмовать это логово сейчас мы не собираемся, ещё не знаем, кто именно тут окопался и зачем им столько энергии. Но лучше вернёмся к теме нашей беседы. Что ты собираешься теперь делать со своим призванием?

– Что-что? – Лукас пожал плечами. – Время тянуть! Для семейной жизни нам нужно собрать энную сумму энерго. Ну, вот буду теперь растягивать удовольствие. Начну сливать часть собранного на якобы нужные апгрейды техники. Как бы для того, чтобы быстрее эту самую сумму и насобирать. А стоимость всех этих улучшений сам знаешь какая. Я и «Изиду», собственно, поэтому собрался приобретать.

– Да ты коварный тип, – агент хмыкнул и ехидно улыбнулся, – экий хитрый план придумал.

– Я и на десятую долю не такой хитрец, как ты, Феликс.

– Ну ладно, а Валерия что? Разве она так наивна и не замечает настолько явного саботажа в строительстве будущего семейного гнёздышка?

– В том-то и дело, что вроде бы замечает… Но за всё это время даже не пикнула на эту тему. Мне иногда кажется, что она испытывает чуть ли не катарсис, когда резко худеет наша семейная копилка. У неё аж глаза от радости светятся, если мы вбухиваем очередную сумму на какое-то ерундовое микроулучшение, не стоящее, ясное дело, и половины потраченных энерго.

– Ну, что я могу сказать, дружище, – Феликс глянул на Дабла своим полусонным взглядом и опять позволил себе вяло улыбнуться, – вы нашли друг друга.

– В смысле?

– В самом прямом. Ты никогда не думал о том, что и Валерия имеет точно такое же «призвание»? Должно быть, и ей не особо радостно расставаться со старым образом жизни? Вы двое помешаны на этих танчиках, и, естественно, вас пугает перспектива потерять всё это. Ты бы поговорил с ней на этот счёт. Может, и договоритесь о чём-то.

– Договоримся, как же… – Дабл ещё раз промокнул платком лоб и напялил фуражку. – Тут вариантов мало. Либо мы забрасываем Красные Траки, либо отменяем свадьбу и гори оно огнём. Эх, как бы я хотел, чтобы танковые битвы стали безопасными. Чтобы ничто не угрожало ни здоровью, ни жизни танкиста. Вот если бы все эти британские учёные, вместо всякой ерунды, придумали, как уменьшить в размерах силовик Грешковича, чтобы его можно было на танк установить. Тогда бы ни один снаряд не пробил бы корпус…

– Ага, а все танкисты играли бы, как боксёры-легковесы, «на очки». И долго бы продержались все эти ваши игры? Весь азарт тут же выветрился бы. Городские битвы ещё хоть как-то сохранились бы, а вот Кровавые Траки не переживут такое. Богатые люди хотят настоящих элитных зрелищ, с реальной кровью и с настоящей смертью. Иначе даже собачьи бои будут на порядок интереснее.

– Ладно, вот уж и помечтать нельзя, – насупился Лукас. – А что, кстати, по моему другому, самому главному запросу?

– Пыф-пыф… – Феликс поджал губы, – …пока без особого прогресса. Доподлинно известно, что тот заказ в контору Вахтанга подкинул наш отдел периферийной разведки и тайных операций. Куда именно был отправлен твой майор, неизвестно. Я так и не смог пробить эту информацию. Нет нужного человека, который был бы мне чем-то настолько сильно обязан. А чтобы знать, что у них там происходит, нужно вариться внутри отдела, нужно к этому отделу присоединиться.

– Так чего же медлишь? Чего не присоединишься?

– Шутить изволите? – эспээсник приподнял бровь и искоса глянул на собеседника. – Туда, Лукас, людей-то принимают, но вот назад из отдела любой сотрудник, живой или мёртвый, выходит с дымом через трубу крематория. В отделе вращается очень специфическая информация. Ну, например, данные о местоположении складов с бактериологическим оружием, заточенным на какую-то определённую расу людей, или координаты всяческих лабораторий, где совсем не над крысами опыты проводят. Или из совсем безобидного – информация про законсервированные объекты со старыми психотронными установками. Как думаешь, владей я такими знаниями, смог бы спокойно уйти на пенсию? А во мне, Лукас, всё ещё теплится надежда на то, что когда-нибудь я пошлю службу на фиг, возьму себе скромный домик, вместе с каким-то тропическим островком, и остаток дней буду греться на солнышке в окружении загорелых и упругих молодушек.

– Надо же, а ты, оказывается, тоже человек, с набором своих элементарных потребностей. – Дабл похлопал приятеля по плечу.

– А то! Кстати, – Феликс достал из кармашка крохотную флешку и передал Лукасу, – это по твоему запросу о человеке из сибирской команды учёных. Я пробил координаты поселения, где он осел. Сейчас его зовут Вячеслав Аркадьевич, он местный кузнец.

– Отлично, а я-то уже подумал, что и этот вопрос в пролёте. Ну, если ничего больше для меня нет, – танкист остановился в конце коридора перед очередным узким помещением музея и глянул на свои часы, – я потопаю назад, к транспорту. Валерия заждалась. И ещё нужно сегодня успеть слетать по этим твоим координатам, потратить очередную кучку энерго.

– Давай, дружище, – Феликс пожал протянутую ему руку, – только ты осторожнее там, на диких землях. Тамошние грабители не упускают случая общипать богатеньких туристов. А один гадёныш, так вообще – наши караваны бомбить повадился. Танками, представляешь?

– Ты про этого Робина, которым все новости загадили?

– О нём самом, – эспээсник кивнул, – ты присмотрись там в поселении, а вдруг чего разузнаешь или приметишь? На его танке латинскими буквами написан дурацкий позывной «Rin-din-din». За информацию об этом поганце, кстати, наше начальство бы ничего не пожалело.

– Даже «Изиду»? – Дабл хитро глянул на товарища.

– Даже «Изиду»… – кивнул тот.

Старые друзья больше не сказали ни слова, просто развернулись друг к другу спинами, и каждый потопал по своим неотложным делам.

Через несколько часов облачный транспорт Лукаса и Валерии уже завис посреди пустынных, выжженных солнцем степей, над одним из многочисленных лоскутков земли, именуемых дикими и заброшенными. Конкретно эти территории достаточно редко трепали радиоактивные ураганы, а потому жизнь здесь пробилась через изрытую снарядами землю и растеклась естественным природным ручейком.

Поселение, на центральную площадь которого опускался облачный транспорт, было занесено в реестр как нейтральное. Это означало, что здесь обитали как обычные граждане-фермеры, решившие постепенно осваивать и обживать ничейные земли, так и представители изгоев. На последних силовые структуры смотрели сквозь пальцы, позволяя им ассимилироваться в законопослушном гражданском обществе. А фермеров властные структуры даже всячески поддерживали и стимулировали. Какие ещё дурни добровольно возьмутся за восстановление и очистку загрязнённых радиацией и химией полей сражений? Причём будут делать это за какой-то элементарный месячный провиант и торжественное обещание на пожизненное право владения их семьями очищенными землями.

Рыжеватый прямоугольник облачной баржи, а именно так именовали самые дешёвые грузовики с антигравитационными подвесками, поскрипывая изношенными конструкциями, опустился на пыльный пятачок земли, помеченный латинской буквой «Н» в кружочке. Вертолёты здесь давно не летали, но площадка осталась. Слегка проржавевшие башмаки посадочных опор врезались в пересохшую землю и приняли на себя полный вес небесной развалюхи, как только заглохли двигатели.

Через прозрачные акватиновые пластины рубки не было заметно, что хоть кто-то заинтересовался незваными гостями. Лишь вездесущие ребятишки вылезли из всех щелей этого, склёпанного из мусора и подручных материалов, поселения и нахлынули волной на ржавую громадину транспорта.

– П-ш-ш, Хьюстон, у нас проблемы, – пошутил Дабл, – личинки аборигенов атакуют шаттл!

– Ладно тебе, – Валерия щёлкнула его по фуражке, – скоро у нас с тобой тоже заведутся вот такие «личинки». Что ты тогда запоёшь?

– Вот вылупятся, так и узнаю что, – подмигнул ей Лукас. – Возьму им конфет из своих запасов.

– Ты про карамельки для замены курева?

– Именно! Или ты это предвидела и специально сбегала в кондитерскую лавку? – Выдержав несколько секунд атаки шуточно-презрительным взглядом подруги, Дабл продолжил: – Значит, так, я выдвигаюсь в разведку, а ты сиди здесь и будь на связи.

– Интересное дело! – возмутилась Валерия. – Ты в загул, а я дома сиди?!

– Дорогая, я не в клуб на дискотеку собрался. Здесь каждый второй – криминальный элемент. Я разрешаю тебе покинуть борт разве что в танке. Кстати, для этого можешь использовать наш «Хорнет-М2» или «Васп-М3», а башню бери на свой вкус, но мой «Шафт-М3» даже ногтем не трогай!

– Бе-бе-бе, – покривлялась девушка, – очень нужно, я-то и стрелять из него толком не научилась.

– Но неделю назад это же не помешало тебе перед боем его раскрасить всеми цветами радуги, да ещё и гирляндами обвесить.

– Дурачок, это же был сюрприз на твой день рождения!

– Угу, противники это заценили. Их мозг в той битве реально парализовало на несколько секунд от одного вида этой новогодней ёлки на башне.

– Ну вот! Польза же, а ещё…

– Стоп, машина! – Дабл оборвал бессмысленную болтовню, после чего принялся выгребать из шкафчика мятные карамельки и распихивать их по карманам шинели. – Сиди здесь и смотри в оба. Если заметишь снаружи что-то странное, дай знать.

Вытянувшись в струнку, Валерия по-армейски шуточно козырнула ему и проводила взглядом.

И как только Лукас сошёл с трапа, детвора сразу просекла, что к чему. Чумазые дети, словно какие-то бездомные собачки, услышавшие шелест целлофана, обступили его плотным кольцом. Под радостный гомон и смех ребятишек в считаные секунды испарились несколько килограммов конфет. Довольный собой Дабл поправил фуражку и отправился к ангару, расположенному на краю поселения рядом с нагромождением остатков боевой техники. Ещё на подлёте он приметил это место и почему-то сразу решил, что оружейник, которого он ищет, обитает именно в этой импровизированной мастерской. Несколько ребятишек, решивших сопровождать щедрого незнакомца, вприпрыжку последовали за ним.

Поселение ничем не отличалось от многих ему подобных. Скромные домики фермеров были собраны из разных материалов, начиная от камней, слепленных глиной, и заканчивая покорёженными плитами танковой брони, кое-как склёпанными друг с другом. Весь их облупленный вид, асимметричная форма и лоскутные неоднородные стены напоминали старые фантастические фильмы про постатомные трущобы. За время Серых Десятилетий, бывшие когда-то фантазиями, они материализовались повсеместно и превратились в ничем не выдающийся элемент послекризисного общества.

Немногочисленные взрослые обитатели поселения были заняты своими насущными проблемами и лишь искоса поглядывали на чужака. Но сразу же в конце первого квартала из узкой улочки навстречу Лукасу вырулил местный шериф со своим помощником. Он поинтересовался целью его визита, указал кратчайший путь к Механику (так здесь называли некогда выдающегося российского учёного и мастера-оружейника) и попросил не создавать проблем ни себе, ни обитателям поселения. Дабл кивнул двум охранникам порядка, не имеющим никакого отношения к официальной полиции, и проследовал указанным путём.

Мастерская кузнеца расположилась в старом военном ангаре. Значительный кусок прилегающей к нему территории был огорожен сеткой и колючей проволокой. И по всей этой площади были разбросаны горы послевоенного хлама, собранного со всей округи. Битые корпуса «Васпов», «Диктаторов» и «Викингов» чередовались с сорванными покорёженными башнями орудий, восстановить которые было уже невозможно. Но были здесь и вполне исправные машины, правда, без боевых стволов. У самого ангара красовался ряд «Васпов», переделанных в тракторы. Несколько «Викингов» и один «Хантер» стояли с какими-то огромными рамными конструкциями, колёсами и молотилками. Они лишь отдалённо напоминали комбайны, но, скорее всего, использовались именно для сборки урожая. Рядом с ними находились буксируемые конструкции, предположительно плуги и бороны, в которых рабочими элементами являлись нарубленные и приваренные к рамам стволы «Смок» и «Рельс». На фоне всего этого жирного, выполненного из оружейной стали и углерита сельскохозяйственного барахла возвышалась громадина «Титана».

Корпус тяжёлого танка был переделан в некое подобие тягача-бульдозера. И, видимо, именно эта машина стянула сюда все прочие разбитые танки и разровняла своим ковшом прилегающие посевные площади. Собственно, «Титан» изначально задумывался как военный тягач. Разработчики корпуса вложили в него огромный запас мощности, позволяющий с лёгкостью тянуть и толкать любой другой корпус, включая превышающий его по массе «Мамонт». А разного рода «Васпики» или «Хорнеты» этот трудяга мог тащить по несколько штук одновременно. И неудивительно, что после войны этот добротный танк сразу нашёл и занял свою мирную нишу.

Заметив остановившегося у ворот чужака, громогласно заревела бычарка[21]21
  Бычарка – распространённое в народе название генетически модифицированного животного. Предположительно помесь крупного рогатого скота и немецких овчарок, выведена в лабораториях вместе с другими экзотическими особями, но в отличие от них не являлась бесплодным организмом и хорошо поддавалась дрессировкам. Универсальное животное, заменившее фермерам лошадей, собак, коров и овец. Источник мяса, молока, ценного меха и диетического легкоусвояемого сала.


[Закрыть]. Крупная скотинка подорвалась из своего грязевого лежбища и метнулась к Лукасу. Толстая углеритовая цепь зазвенела, но выдержала резкий рывок полутонной туши.

– Тише-тише, э-э-э… пёсик? – Дабл отшатнулся от гарцующего за воротами создания.

– Что там такое?! Гаврюша, заткнись! – долетел из ангара недовольный старческий голос.

– Мне нужен Владислав Аркадьевич! – Лукас попытался перекричать рёв животного. – Это по делу!!

– По какому, на хрен, делу?! – гаркнул из ангара хозяин, не желая отрываться от каких-то своих хлопот.

– Расчёт наличкой! – Гость поспешил заинтересовать мастера.

Следует заметить, что пока Глобальная Комм-Сеть только восстанавливалась, расчёты не всегда можно было проводить в электронном виде и в ходу была весьма своеобразная «наличка». Так как единственная денежная единица всего человечества (энерго) была привязана непосредственно к вырабатываемой Корпорациями энергии, то и наличные средства являлись именно энергоресурсами. Самым распространённым видом налички стали унифицированные капсулы с небольшим количеством гелия-3. Это были голубые акватиновые контейнеры, содержащие в своей структуре дейтерий, напоминали по форме кристаллы и являлись топливными элементами для любых современных двигателей, установок и реакторов. На этих «кристаллах» работали как легковые машины, так и межпланетные круизёры, курсирующие внутри Солнечной системы. Реже в качестве натуральной валюты использовали бензин, дизельное топливо и уголь, добываемые из довоенных хранилищ. Как ни крути, но в глубинках всё ещё работали машины с двигателями внутреннего сгорания, по ночам дырчали дизельные генераторы, а в печах потрескивал уголёк.

– Петруха, где ты, демон?! Придержи Гаврюшу, пропусти клиента! – крикнул сердитый дед своему помощнику.

Тут же откуда-то материализовался рыжий веснушчатый парнишка, который в один миг угомонил животное и проводил Лукаса в мастерскую.

Внутри ангара царил рабочий беспорядок. Над всевозможными станками нависали грузовые стрелы с элементами собираемых машин и конструкций. Вдоль стен тянулись стойки с гусеничными башмаками, опорными катками и прочими восстановленными деталями и узлами танков. Один юркий «Васпик», лишённый углеритовой брони, был переделан в автопогрузчик. Он сновал между этих стоек и доставлял мастеру нужные элементы для сборки достаточно крупного комбайна, чем-то похожего на марсианский харвестер. Как позже узнал Дабл, это был конвейерный дезактиватор для очистки заражённых химией и радиацией земель.

– И с кем имею честь?.. – Пожилой дядька окинул гостя оценивающим взглядом и снова стал копошиться во внутренностях машины.

– Лукас Левицкий, танкист Красных Траков. И я по соответствующему вопросу.

– И чем же простой деревенский кузнец может помочь господину танкисту? – Прохладные нотки в голосе и презрительный взгляд исподлобья выдали отвращение мастера к упомянутой профессии.

– Ну, зачем же так, Владислав Аркадьевич, – Дабл попытался несколько смягчить тон беседы, – я же, как и вы, настоящий, не игрушечный специалист. Вы заслуженный российский учёный, который не остался в тылу, а латал танки в каких-то ничтожных километрах от линий фронта. А я герой армии Израиля, прошедший через огонь многих сражений, и теперь пытаюсь выжить в этом послевоенном обществе. Мы с вами нюхнули пороху, и неизвестно, кто больше…

– Но даже и не думайте, что это вам обеспечит хоть какую-то скидку на мои услуги, – оборвал его речь мастер.

– А никто о скидках и не заикается. Вопрос не в скидках, а в правильном ко мне отношении. В конце концов, я ничего плохого ни вам, ни вашему поселению не сделал.

– Хм, думаю, мы договоримся. – Мастер окончательно отвлёкся от своего комбайна, повернулся к Лукасу лицом и сложил на груди руки в замок. – Так что от меня, собственно, нужно?

– Мне тут одна птичка накуковала, – начал Дабл, – что вы были одним из тех двадцати двух учёных, которые в течение трёх лет в сибирском бункере разрабатывали плазмомёт «Рикошет».

– Хорошенькая у вас кукушечка, – хмыкнул дядька, – даже не буду спрашивать, из каких таких часиков она кукует, если владеет настолько закрытой информацией. И я так понимаю, вам нужно усовершенствовать именно это орудие?