Текст книги "Госдачи Черноморского побережья Кавказа. Недавно рассекреченные документы и бумаги из личного архива И. В. Сталина об истории возникновения и функционирования данных правительственных резиденций"

Чрезвычайно важным нововведением на правительственной резиденции в Ахали-Афони стала установка комплекса аппаратуры правительственной связи, состоящей из стартстопных печатающих телеграфных клавишных аппаратов СТ-35 или «Бодо-Д» с прибором засекречивания телеграфных сообщений С-309 (для отечественного телеграфного аппарата СТ-35) и С-308 (для телеграфного аппарата «Бодо-Д»), а также телефонной ВЧ-связи с аппаратурой засекречивания сложной схемы с применением кодирования типа «Волга-С», «Соболь-Д» и «Нева». Буквопечатающий телеграфный аппарат «Бодо-Д» работает по пятизначной азбуке в дуплексном режиме (всего можно подключать к одному передатчику до шести рабочих постов), а ответные данные печатаются на бумажной ленте, которую надо отрезать и наклеивать на бланк. Пункт усиления телеграфного сигнала для аппарата Бодо ставился на расстоянии 600–800 км от передающего центра, чтобы «прогнать» сигнал дальше: для работы требовалось синхронизировать электричество в двух каналах и тщательно следить за параметрами передачи информации. Кроме того, на госдачах ГУО МГБ СССР имелись трофейные и привезенные по репарациям телетайпы германской компании Carl Lorenz Aktiengesellschaft (AG), которые являлись более совершенной модификацией стартстопного телеграфного аппарата Бодо (на Западе данное оборудование называют телепринтер или TTY). Безусловно, в Доме отдыха ЦИК/СНК Абхазской АССР, ранее функционирующем фактически на том же месте, что и построенная госдача № 8, не была предусмотрена по штату стационарная аппаратура ВЧ-связи и телеграфные аппараты с прибором засекречивания. Специально обустроенный отсек для правительственной связи располагался в здании комендатуры с бронированной дверью, куда имел доступ только узко ограниченный круг лиц. По штату с 1 сентября 1947 года на госдаче имелись 2–3 сотрудника Отдела «С» ГУО МГБ СССР, отвечающие за телеграфную и телефонную связь. Из правительственной резиденции, например, госдачи № 8 предсовмина И.В. Сталину и членам Политбюро ЦК ВКП(б) по каналам ВЧ-связи через коммутатор в комендатуре можно было позвонить в любой город СССР, а также за границу.

На самом же деле И.В. Сталин звонил из госдач достаточно редко, пользуясь в основном зашифрованными телеграфными сообщениями. В настоящее время огромное количество шифровок, посланных по стартстопным печатающим телеграфным аппаратам типа СТ-35 и «Бодо-М» с 1923 по 1953 год, находятся в Российском государственном архиве политической истории (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11), множество из которых рассекречено и доступно абсолютно любому заинтересованному этой темой гражданину РФ.

Лестница от балкона 1-го этажа госдачи № 8, ведущая к смотровой площадке «Ласточкино гнездо»

С декабря 1946 года на территории будущей госдачи № 8 «Ласточкино гнездо», уже полностью огороженной трехметровой деревянной изгородью со спиралью Бруно, началось возведение объектов жизнеобеспечения: котельной с бойлерной (стоит до сих пор, рядом со столовой), бани для комендатуры и членов Политбюро ЦК ВКП(б), водонасосной станции (водопровод проложен от реки Псырцха вдоль тыльной части Восточного корпуса обители), столовой для охраны, здания комендатуры и общежития, трансформаторной подстанции, гаража с ремонтными мастерскими (для этих целей перестроили каретный сарай монастыря, который сохранился), пищеблока для госдачи и Гостевого дома (старый пищеблок не сохранился, на его месте построено в 1958 году новое здание комендатуры, где на первом этаже готовили пищу руководству СССР). Проектное бюро ХОЗУ МГБ СССР в течение полугода разрабатывало проекты объектов жизнеобеспечения госдачи № 8, и практически все они были заложены на рубеже февраль – март – апрель 1947 года, причем многие из них построены на фундаментах зданий, ранее принадлежащих Дому отдыха СНК Абхазской АССР (бывший особняк о. Тиверия). К слову говоря, стоящее за бывшим Домом отдыха СНК Абхазской АССР старинное монастырское здание трапезной и домовой церкви (использовалось до 1945 года как пищеблок) полностью сломали, а на его месте в марте 1947 года стали реконструировать Гостевой дом, возведенный в 1935 году, пристроив к нему еще 37 квадратных метров, в которые уместились прихожая, рабочий кабинет и веранда с балконом. Новое здание пищеблока для госдачи № 8 было построено чуть севернее Гостевого дома. Пищеблок, возведенный в 1947 году, построен на фундаменте и части несущих стен гостиницы для паломников (1910). Часть стен бывшей гостиницы сохранилась, они хорошо видны, если зайти в тыльную часть теперь уже нового здания комендатуры (1958) и повернуть направо.

Проектная контора МГБ СССР по совершенно непонятным причинам решила перестроить смотровую площадку «Ласточкиного гнезда», до этого входившую в перечень объектов, стоящих на балансе Дома отдыха СНК Абхазской АССР в пгт. Псырцха. В феврале – марте 1947 года смотровую площадку Стройтрест МГБ СССР частично демонтировал, полностью разрушив остатки часовни (смотрите фото выше по тексту), а также удалив фрагменты облицовки на данном памятнике архитектуры, фактически уничтожив его навсегда для потомков. Кроме того, сотрудники ГУО МГБ СССР решили, что вход в «Ласточкино гнездо» со стороны улицы Орлиное гнездо категорически опасен для жизни членов Политбюро ЦК ВКП(б), и было принято решение разрушить и его. В результате после всех переделок смотровая площадка осталась на прежнем месте вместе со старым монастырским названием, но ее компоновка претерпела сильные изменения. Ранее данное сооружение было задумано как двухуровневое и таким оставалось до марта 1947 года. В настоящее время, после коренной переделки Стройтрестом ХОЗУ МГБ СССР, площадка фактически приобрела три этажа. Первый, самый нижний, имеет маленький балкон, на котором денно и нощно дежурил сотрудник комендатуры ГУО МГБ СССР с биноклем и полевым телефоном. На первом уровне, кроме Г-образного коридора, расположено помещение площадью 7–8 кв. м, с двумя окнами, которое можно назвать комнатой отдыха. Именно с этой комнаты отдыха можно выйти на крошечный балкон с металлической облицовкой. По соседству с этим помещением расположен обычный туалет с раковиной (сохранился сейчас только сломанный унитаз, остальное разломали и утащили вандалы). Второй уровень смотровой площадки (к нему ведет обычная бетонная лестница) представляет собой классическую беседку с четырьмя окнами на юго-восток. Третий, самый верхний, построен как смотровая площадка под открытым небом и, вероятно, использовался с 1947 по 1991 год властями предержащими для увеселений на лечебном горном воздухе.

Кроме того, на смотровую площадку провели телефон, водопровод, канализацию (!!), электричество, которых до 1947 года на существовало. В настоящее время до смотровой площадки добраться сложно только по одной причине: в 2006 году случился обвал, и часть лестничного пролета оказалась разрушена. Могу сказать как очевидец: добравшись до «Ласточкиного гнезда» по обломкам скал, я получил кучу адреналина. Вообще, при посещении данного сооружения возникает стойкое ощущение полного покоя и какого-то неземного благолепия. Безусловно, исключительно место для смотровой площадки выбрал настоятель Ново-Афонской обители отец Иерон. Весной 1947 года от балкона первого этажа госдачи № 8 до «Ласточкиного гнезда» строители госбезопасности проложили весьма добротную бетонную лестницу, по которой председатель Совета Министров СССР И.В. Сталин и члены Политбюро ЦК ВКП(б) могли добраться за 8—10 минут. Вне всяких сомнений, смотровая площадка является главной достопримечательностью всего комплекса зданий и сооружений на территории госдачи № 8 ГУО МГБ СССР. Замечу, что с самого начала функционирования госдачи № 8 на «Ласточкином гнезде» был оборудован круглосуточный пост охраны, где сотрудник госбезопасности из комендантского взвода наблюдал за обстановкой и сообщал о ЧП по полевому телефону дежурному по комендатуре. Подчеркну, что на смотровой площадке имелось два телефона: первый полевой телефон УНА-ФИ-43, которым были оснащены все посты сотрудников охраны вне госдачи № 8 и Гостевого дома, то есть в предгорье и лесополосе, а второй мог через коммутатор в комендатуре быть соединен с линией ЗАС (аппаратура автоматического засекречивания телефонной и цифровой информации) или ВЧ-связи. Находясь в «Ласточкином гнезде», И.В. Сталин при желании мог позвонить в любой город СССР через коммутатор ВЧ-спецсвязи, расположенный в здании комендатуры. Телефоны двухпроводной линии связи типа УНА-ФИ-45, образца 1945 года были установлены в «грибках» (навесах для сотрудника охраны, несущего службу на открытом пространстве, вне помещения), и сотрудник охраны ГУО МГБ СССР мог в любую секунду связаться с дежурным офицером по комендатуре, доложив об обстановке. При приезде членов Политбюро ЦК ВКП(б) / Президиума ЦК КПСС и лично И.В. Сталина «Ласточкино гнездо» становилось площадкой для двух человек, штатного сотрудника комендатуры госдачи и снайпера из ГУО МГБ СССР, вооруженного винтовкой Мосина.

3-й этаж смотровой площадки «Ласточкиного гнезда»

Тем временем, зимой 1946/47 года, работы по сносу здания Дома отдыха СНК Абхазской АССР велись полным ходом. На остатках цокольного этажа (как правило, расположен ниже планировочной отметки земли на высоту не более половины высоты помещений) и фундамента бывшего дома отца Тиверия Стройтрест ХозУ МГБ СССР начал возводить госдачу № 8, общей площадью 208,0 кв. м. Двухэтажное здание (нижний или первый этаж являются цокольными), иначе «Главный дом», как и 1948 году, имеет следующие жилые помещения: большую прихожую, три обширные спальни, три ванные комнаты, два рабочих кабинета, зал для совещаний, который имеет выход на громадный балкон, опоясывающий по периметру почти всю госдачу. В цоколе удачно размещены бильярд и кинозал, объемные окна которых смотрят на юго-восток. Все помещения отапливаются от расположенной и построенной в 1947 году угольной котельной (уголь доставлялся из Ткварчельского угольного месторождения, расположенного в Очамчирском районе). От котельной и бойлерной (сейчас они стоят рядом со столовой пансионата «У монастыря») для отопления и ГВС к зданию госдачи № 8 проведен теплофикационный тоннель. А от водопада на реке Псырцха, где в дореволюционную пору был построен водозабор и водопровод для монастыря и дома отца Тиверия, проложили новую ветку водопровода (его строители госбезопасности поставили на бетонные стояки), с ответвлениями к зданию комендатуры и общежития, столовой для охраны (эта столовая используется в настоящее время пансионатом «У монастыря»), бани, бассейнов для форели из Чернореченского форелевого хозяйства, пищеблока и на конечном этапе – госдачи. Здание госдачи № 8 Стройтрестом ХозУ МГБ было окончательно построено в ноябре 1947 года, но многоэтапные отделочные работы на нем велись до конца мая 1948 года, а по другим сведениям – до февраля 1949 года. Также с ноября 1947 года на госдаче № 8 стали функционировать комендатура (старое здание комендатуры существует до сих пор и в настоящий момент перестроено под нужды пансионата «У монастыря») с комендантским взводом охраны и станция ВЧ-связи.

23 апреля 1948 года, на основании постановления Совета Министров СССР № 985 от 30 марта 1948 года, было учреждено Управление охраны госдач на Черноморском побережье Кавказа ГУО МГБ СССР, которое до 25 ноября 1949 года возглавлял генерал-майор Г.Д. Афанасьев. Располагалось это подразделение ГУО МГБ СССР в Сочи, в здании бывшего Управления уполномоченного ЦИК СССР по курорту Сочи-Мацеста. Сейчас это Сочинский художественный музей, находящийся по адресу Курортный проспект, д. 51. Госдачи № 27 «Мюссера», № 18 «Холодная речка» и новая – № 8 «Ласточкино гнездо» в Ахали-Афони вошли в состав данного управления. 25 ноября 1949 года Управлением охраны госдач на Черноморском побережье Кавказа стал руководить генерал-майор госбезопасности В.Т. Смородинский. А 27 мая 1952 года вышеназванное структурное подразделение госбезопасности сменило свое название на Комендатуру по охране и обслуживанию госдач на Черноморском побережье Кавказа и Грузии УО МГБ СССР. В апреле 1947 года на облагороженной территории госдачи были высажены 75 га мандариновых (сорт Уншиу), апельсиновых (сорта Вашингтон Нэвл, Гамлин), лимонных (сорт лимон Мейера, Новогрузинский, Коммуне), грейпфрутовых (сорт Натсу Микан) деревьев, а также на нижнем ярусе посадили бамбук (сейчас бамбуковая роща существует и активно используется). Курировал доставку и посадку саженцев цитрусовых известный специалист Сухумской опытной станции ВИР (Всесоюзный институт растениеводства ВАСХНИЛ) Н.М. Мурри. Также с апреля 1947 года при комендатуре госдачи № 8 руководство ГУО МГБ СССР назначило штатного агронома, который вместе с Сухумской опытной станцией ВИР ВАСХНИЛ начал обеспечивать уход за цитрусовыми, виноградом и оливковыми деревьями. Основная задача агронома госдачи № 8 сводилась к получению высоких и стабильных урожаев всех плодовых деревьев и винограда, растущих на 75 гектарах территории объекта, так как все собранное на щедрой абхазской земле немедленно доставлялось в ХОЗУ Управления делами Совмина СССР, ГУО МГБ СССР и ЛСУК при Минздраве СССР, где сортировалось и в дальнейшем поступало на стол партийно-государственной верхушки Страны Советов. Интересный факт: собранные штатными садовыми рабочими оливки и маслины солили осенью непосредственно на самой госдаче № 8, по старым монастырским рецептам, после чего подавали на стол членам Политбюро ЦК ВКП(б), а также немалую толику отправляли на Особую кухню Кремля Управления коменданта Московского Кремля (УК МК) ГУО МГБ СССР. По воспоминаниям сотрудников охраны ГУО МГБ СССР, больше всего любил соленые новоафонские маслины и оливки Л.П. Берия, поглощая их в неимоверном количестве.

От жителей Нового Афона, чьи родители работали на госдаче № 8, я неоднократно слышал утверждения о том, что в подвальном помещении объекта существует подземная галерея, ведущая к железнодорожному тоннелю № 14. К большому сожалению, в подвале бывшей госдачи № 8 автор этих строк не смог проверить данный слух, но он может иметь под собой вполне серьезные исторические аналогии. Например, в Москве, на так называемой «Ближней даче», где жил и работал И.В. Сталин, подземная галерея для сообщения с тоннелем московского метро уже официально признана. В Новом Афоне трасса ж/д тоннеля № 14 проходит от госдачи № 8 в 100–150 м, и построить силами «Метростроя» компактную подземную галерею для возможной эвакуации вождя при экстраординарных случаях не представляет особого труда. И провести эту галерею от госдачи до ж/д тоннеля можно было именно в 1946–1948 годах, когда проводилось интенсивное строительство крупномасштабных объектов жизнеобеспечения правительственной резиденции. Бросая ретроспективный взгляд на события 70-летней давности, можно смело утверждать, что построенная Стройтрестом ХОЗУ МГБ СССР госдача № 8 является чрезвычайно продуманным с инженерно-технической точки зрения объектом, в котором максимально учтены ранее возведенные монастырские здания, рельеф местности и лесопарковая зона, облагороженная цитрусовыми и оливковыми деревьями. Отдыхать в таком, вне всяких сомнений, климатическом курорте – очень комфортно, так как, в отличие от побережья, на высоте 100–150 м практически не ощущается влажность субтропиков. Замечу, что бывшая госдача № 17 «Бочаров Ручей», хорошо известная сейчас как резиденция президента РФ В.В. Путина, была построена в конце 30-х годов прямо на побережье. Очень влажный климат субтропиков делает отдых на данном объекте совершенно невыносимым в летнюю пору, что не скажешь о бывшей госдаче № 8 в Новом Афоне. Более того, по распоряжению И.В. Сталина на госдаче № 8 с 1946 года стали высаживать саженцы эвкалиптов, привезенные из Новой Зеландии. Конечно же, эвкалипты и кипарисы в Сухумский округ Кутаисской губернии для борьбы с малярией завозили еще до революции, например по инициативе фабриканта из Ярославля Н.В. Игумнова. Как известно, эвкалипт с мощной корневой системой максимально поглощает влагу и создает вокруг себя мощный эфирный аромат фитонцидов, способствующий лечению органов дыхания. Сам товарищ Сталин на отдыхе в Абхазской АССР и Сочи часто парился с эвкалиптовыми вениками, которые заготавливали на госдачах садово-парковые рабочие.

В период с февраля по октябрь 1947 года строители из 2-й дорожно-строительной дивизии МВД СССР (ГУШОСДОР МВД СССР) на верхнем и нижнем ярусе госдачи проложили асфальтовые главные, а также вспомогательные дороги на объекте с лесопарком площадью 120 гектаров. На объекте имеется три автомобильных въезда через КПП: первый и главный со стороны улицы Лакобы, второй со стороны улицы 50 лет Октября, а третий со стороны улицы Курортной. На нижнем ярусе госдачи, за трансформаторной подстанцией, весной 1948 года построили вольеры для служебных собак, а также ввели должность кинолога в штате комендатуры. В отличие от «спецобъекта № 1», или «Ближней дачи», где между двумя заборами со спиралью Бруно на кольях в темное время суток перемещались служебные собаки, на госдаче № 8 система охраны была поставлена по другому принципу. На госдаче № 8 каждой собаке в лесополосе и на труднопроходимых горных участках выделили секторы, на которых она свободно перемещалась или дежурила в «секрете» вместе с сотрудниками госбезопасности из комендатуры. Собак выпускали из вольеров после наступления темноты, и их задача была в первую очередь нейтрализовать нарушителей внешнего периметра, для чего они бесшумно подкрадывались, бросались на спину или грудь потенциального диверсанта, валили на грунт и только после этого давали голос. В 1958 году ХОЗУ КГБ СССР построило на месте старых вольеров новые, и они до сей поры сохранились, но в них уже обитают не породистые немецкие овчарки, а обычные абхазские пятнистые, волосатые поросята. Увы, вот такая получилась несмешная комедия на бывшей госдаче для отдыха руководителей партии и правительства.

Теперь можно рассказать о закрытом пляже госдачи № 8, который, вопреки распространенному мнению, был создан не для приема водных процедур, а для поездок по Черному морю партийно-государственной верхушки СССР. Необходимо отметить, что территория закрытого пляжа госдачи № 8 начала создаваться в импровизированном варианте только в конце 1948 года, так как в техническом задании, спущенном ранее в Проектную контору ХОЗУ МГБ СССР, позиции «огороженный пляж с павильонами, КПП, причальным пирсом, помещением для врача» не существовало. Только в ноябре 1948 года пляж госдачи № 8 приобрел те границы и очертания, которые мы видим сейчас. Как и саму госдачу, пляж от здания милиции и до первой улицы поселка Цитрусовани окружили трехметровым деревянным забором, покрашенным в темно-зеленый цвет, а на углах внутреннего периметра поставили две вышки. Однако пляж оказался для вождя всех времен и народов не нужен. Предсовмина И.В. Сталин в своих резиденциях никогда не пылал страстью к водным процедурам на море, предпочитая хорошую баню. Кстати, баня, построенная в 1947 году для И.В. Сталина Стройтрестом МГБ СССР, автору этих строк показалась слишком маленькой и низкой, просто ущербной. 25 мая 1948 года госдачу № 8 «Ласточкино гнездо» посетила Государственная приемочная комиссия в составе руководящих сотрудников ХОЗУ МГБ СССР (подполковник С.С. Дмитров), ХОЗУ МВД СССР (полковник В.П. Осетров), ГУО МГБ СССР (полковник В.С. Лынько), которая подписала Акт приема-сдачи в эксплуатацию объекта (ГА РФ. Ф. Р-9423. Оп. 6. Д. 74. Л. 171–174).

Возникает вполне закономерный вопрос, а есть ли свидетели, то бишь «отдыхающие» на госдаче № 8, которые оставили свои воспоминания об этих прекрасных днях?! Как это ни странно, но А.И. Микоян, С.А. Микоян (сын Анастаса Микояна), Н.С. Хрущев, сотрудник Оперод ОГПУ/НКВД СССР А.Т. Рыбин и другие весьма влиятельные лица оставили в своих мемуарах достаточно интересные подробности своего пребывания на данном объекте с пространными комментариями. Я считаю, что читателей просто необходимо с этими перлами познакомить, так как только эти цитаты из мемуаров бывших руководителей нашей страны могут прояснить, зачем понадобилось в тяжелые послевоенные годы строить «резервную» госдачу в п. Ахали-Афони на территории бывшей монастырской обители. Вот что рассказывает о госдаче № 8 «Ласточкино гнездо» ГУО МГБ СССР в ту пору бывший министр внешней торговли СССР А.И. Микоян:

«…В конце лета 1951 г. вместе с женой мы отдыхали на госдаче в Сухуми (госдача Управления делами Совмина ГрузССР «Сухуми», ранее Дом отдыха СНК СССР имени Орджоникидзе. – Авт.). Раз, иногда два раза в неделю я заезжал к Сталину, который отдыхал в Новом Афоне (госдача № 8 «Ласточкино гнездо» ГУО МГБ СССР. – Авт.). В это же время в Мюссерах (госдача «Мюссера» № 27 ГУО МГБ СССР. – Авт.) отдыхал Маленков, а в Сочи (госдача № 17 «Бочаров Ручей» ГУО МГБ СССР. – Авт.) – Булганин. Как-то сидели у Сталина за ужином все названные товарищи. Были еще Поскребышев и Власик – начальник охраны. Как обычно, шла беседа на разные темы. Проходила она в спокойном, уравновешенном тоне, не так, как иногда остро, неприятно. Все шло хорошо. Около 4 часов утра подали на стол бананы. Надо сказать, что Сталин очень любил бананы. После войны он предложил импортировать бананы для некоторых больших городов Советского Союза. Эта задача была возложена на меня как министра внешней торговли. Хотя были большие трудности по доставке небольших партий бананов, особенно в зимних условиях, в Москву, Ленинград, Киев и другие города, но доставка была налажена.

За границей использовались соответствующие иностранные компании, особенно шведские и австрийские. Все шло удачно, не было случаев порчи бананов или каких-либо других недоразумений с их доставкой и хранением. Бананы, поступавшие к нам по импорту, отправлялись Сталину. Он к ним претензий не предъявлял. У меня в доме бананов не бывало. На этот раз на стол подали крупные бананы, на вид хорошие, но зеленые, видимо не очень спелые. Сталин взял банан, попробовал и говорит мне: «Попробуй бананы, скажи свое мнение о их качестве, нравятся они тебе или нет?» Я взял банан, попробовал. На вкус он напоминал картошку, для употребления совершенно не годился.

«Почему так?» – спрашивает он. Я ответил: «Трудно сказать почему. Причин здесь может быть много. Возможно, поступили в торговую сеть прежде, чем созрели окончательно, возможно, хранились неправильно или был нарушен режим перевозки. Скорее всего, неправильно была организована доставка бананов. Отправлять через море их нужно недозрелыми, но все же не совсем незрелыми». Сталин тогда спрашивает: «Почему мог иметь место такой случай? Ведь сколько лет мы получали бананы, никогда этого не было». Я ответил, что в практической работе такой случай может быть из-за недостаточного контроля. Этот случай нужно выяснить и в дальнейшем устранить причины его повторения. «Такое объяснение меня не убеждает, – сказал Сталин. – Почему же, когда ты был министром, таких случаев не было, а когда министром стал Меньшиков, это случилось? Значит, министр работает плохо» (М.А. Меньшиков занимал пост министра внешней торговли СССР с 04.03.1949 по 06.11.1951. – Авт.). Я стал защищать Меньшикова: «Товарищ Сталин, министр не может нести ответственность за каждую отдельную операцию. Для этого дела у него подобраны соответствующие люди, знающие свое дело. Министр может быть в курсе крупных операций и отвечать за них. В данном же случае нельзя Меньшикова обвинять. Это может с каждым случиться».

Это Сталина опять не убедило. «Нет, – говорит он, – ты не прав. Меньшиков отвечает за все». Я тогда сказал: «Давайте лучше хорошо проверим это дело, найдем виновных». Я знал, что без поиска виновных он не успокоится. «Хорошо, – согласился Сталин. – Организуй проверку и сообщи результаты». Разговор проходил в нормальном тоне, спокойно.

Мы разошлись. В 5 часов утра я был в Сухуми. Конечно, не было смысла в это время звонить в Москву и давать указание о проверке. Считая, что это дело не экстренное, я решил поспать, а днем позвонить. Проснувшись около 12 часов, позвонил Власову в Москву (он был моим заместителем в Бюро Совмина по торговле и пищевой промышленности) и поручил ему разобраться с этим фактом. Сказал, что прошу провести срочную объективную проверку всего дела, выяснить причины недоброкачественности бананов и, установив виновников, наметить меры к недопущению повторения таких случаев. Власов мне и говорит: «Анастас Иванович, я уже знаю об этом деле. Мне звонил Берия, как только я пришел на работу. Я уже вызвал к себе работников Минвнешторга, которые имеют отношение к этому делу. Выясним все обстоятельства дела, разберемся…»

(Микоян А.И. Так было. М.: Центрполиграф, 2015).

Трудно сказать, только ли в Новом Афоне И.В. Сталин так любил есть бананы, но история, так изумительно рассказанная А.И. Микояном, лишь показывает, насколько убогий оказался быт вождя, к тому времени старого, одинокого, больного и забытого повзрослевшими детьми человека. Любопытными могут показаться и мемуары старшего сына Анастаса Микояна – Степана Микояна, которые он скромно назвал «Воспоминания военного летчика-испытателя». Вот что он рассказывает про госдачи послевоенных лет: «…Хотя и называют некоторые госдачи на юге как бывшие дачи И.В. Сталина, В.М. Молотова или К.Е. Ворошилова, на самом деле формально они ни за кем не закреплялись. Едущий отдыхать член Политбюро выбирал одну из свободных. Однако были и излюбленные дачи. И.В. Сталин чаще всего отдыхал в Сочи – в районе Мацесты или на Холодной речке около Гагр, а также в Новом Афоне. Эти дачи другие члены Политбюро если занимали, то только по его предложению. В.М. Молотов чаще отдыхал на госдаче в Мюссере, К.Е. Ворошилов – в Ореанде или Сочи (госдача № 17 «Бочаров Ручей» ГУО МГБ СССР. – Авт.). Мой отец – в Мюссере (госдача № 27 «Мюссера» ГУО МГБ СССР. – Авт.) и Мухалатке. Жилые дома дач, на которых любил отдыхать И.В. Сталин, находились сравнительно далеко от моря. Отец говорил, что И.В. Сталин не спускался к морю на пляж и не купался. Правда, в письме жене из Сочи в сентябре 1931 года он написал, что один раз купался. Сталин любил гулять или сидеть в парке или на террасе дома…» (Микоян С.А. Воспоминания военного летчика-испытателя (Наш XX век). М.: Центрполиграф, 2014).

Вот так непрезентабельно сейчас выглядит бильярдная и кинозал на бывшей госдаче № 8 в Новом Афоне

Все письменные и устные свидетельства живых участников событий тех лет – сотрудников ГУО МГБ СССР, высоких чинов из Совмина СССР – подтверждают слова Степана Микояна о том, что И.В. Сталин в послевоенную пору любил на отдыхе ухаживать за цитрусовыми, гулять по тенистым дорожкам в лесопарковой зоне и сидеть на открытой террасе или балконе, просматривая документы, а также ежедневные советские газеты.

Из воспоминаний сотрудников комендатуры госдачи № 8 ГУО МГБ СССР и соратников вождя по партии, И.В. Сталин построенную правительственную резиденцию на месте особняка отца Тиверия явно терпеть не мог. Ел, работал, отдыхал в деревянном щитовом Гостевом доме, а на просмотр трофейных кинофильмов в кинозал и играть в бильярд с сотрудниками охраны отправлялся уже на госдачу. Для чего нужен Гостевой дом рядом с госдачей?! Исторически каждая правительственная резиденция еще с древних времен имела кроме дома правителя еще и здания для приема и проживания приглашенных гостей. Безусловно, правительство СССР имело полное право на государственные средства построить здание для приема важных зарубежных гостей, проживания персон, имеющих важное значение для межгосударственных отношений, и, конечно, размещения членов правительства, проводящих плановый отпуск. Напомню, что здание Гостевого дома было возведено весной 1935 года Стройсектором треста «Абхазкурорт» НКЗ Абхазской АССР для отдыха номенклатурных персон. Проектное бюро ХОЗУ МГБ СССР решило увеличить площадь данного объекта, пристроив к нему обширный кабинет и веранду с балконом, где можно было попить чаю с лимоном из собственного сада и обсудить козни мирового империализма. Гостевой дом на госдаче № 8 имеет необычный вид, он построен из дерева, деревянно-каркасный и частично стоит на фундаменте разрушенной трапезной отца Тиверия. В процессе реконструкции вся внутренняя облицовка в Гостевом доме, выполненная в 1935 году, была удалена, а вместо шелковых обоев Проектно-конструкторский отдел мебельной фабрики «Люкс» ХОЗУ Совета Министров СССР предложил сделать потолочные и стеновые панели из ценных сортов древесины, а также сменить паркет. Безусловно, ранее весь интерьер госдачи № 8 «Ласточкино гнездо» тоже был выполнен из дерева мебельной фабрикой «Люкс»: оконные рамы, двери, потолки, стены и мебель. Совершенно уверен, что немногим из читателей довелось побывать в Гостевом доме, так как его никогда не показывают туристам, и на то есть причина – он находится в аварийном состоянии. Внутри это здание – полный антипод внешней неказистости и провинциальности. Весь корпус Гостевого дома внутри обшит деревянными панелями из ценных пород дерева, на полу паркет из дуба, потолок тоже из деревянных панелей, в основном тиса и бука. То, что спроектировала, произвела, а потом смонтировала мебельная фабрика «Люкс» ХОЗУ Совмина СССР в 1947–1949 годах, остается и поныне чрезвычайно оригинальным по стилю, хотя и отдает казенщиной. К сожалению, старая аутентичная мебель из этого архитектурного реликта была увезена ГУО РФ в августе 1992 года, после начала грузино-абхазского конфликта, и теперь вместо нее по углам ютится новодел. Достаточно большой рабочий кабинет, который находится справа от главного входа, имеет выход на полукруглую террасу, откуда открывается отменный вид на Черное море. Слева от главного входа – зал для совещаний, затем две спальные комнаты. По воспоминаниям Н.С. Хрущева, именно здесь, в Гостевом доме он и жил, когда его к себе приглашал И.В. Сталин для решения важных государственных вопросов. Впрочем, чуть ниже по тексту я приведу воспоминания самого Н.С. Хрущева о госдаче № 8.

Сохранилось достаточно интересное и подробное описание функционирования госдачи № 8 от бывшего сотрудника охраны комендатуры данного объекта ГУО МГБ СССР Михаила Андреевича Зинина, жившего в селе Черемшанка Заларинского района Иркутской области. Вот что он рассказывает:

Здание бани, построенное в феврале 1947 г. для сотрудников комендатуры и членов Политбюро ЦК ВКП(б)

«…Я демобилизовался в конце 1950 года. Позади была война, армия – всего семь лет, проведенных в строю, на полях боев да связистом на Кавказе. Жизнь на родине, в мордовском селе, предстояла безрадостная – колхоз, нищета, справка вместо паспорта. И тут появилось очень заманчивое предложение. Когда дембеля уже собирали вещи и строили планы нестроевой жизни, в части появились несколько суровых людей в форме МГБ СССР. Сначала они заперлись у начальства и долго работали с личными документами военнослужащих. А потом стали вызывать некоторых из служивых на собеседование. Требования для того времени были обычными – ни самому избранному, ни родственникам его не должно было иметь судимостей, быть под оккупацией, не иметь родственников за границей. Взамен предлагали полное довольствие, одежду, тысячерублевый оклад и работу на свежем воздухе. Где – не уточняли: «Кто пройдет отбор – узнает на месте. Остальным это знать ни к чему». На предложение польстились многие – страна еще лежала в руинах после войны, а демобилизованные после армии получали пятидесятирублевую пенсию.

Вместе со мной из роты отобрали четверых. В политотделе выдали все документы и характеристики на руки и предупредили – никаких вопросов не задавать, на месте все расскажут. Всех избранников и меня увезли в Гагры – еще на одну медкомиссию. Потом посадили на поезд, сказали, куда явиться и пароль для встречи: «Ласточкино гнездо». Нас встретили на вокзале – встречающие знали, как мы будем одеты и с какими вещами выйдем на перрон: «Вы на объект «Ласточкино гнездо»? Пойдемте в машину, вас довезут». Нас привезли на госдачу № 8, находящуюся в Абхазской АССР, между Сухуми и Гудаути, местечко Ахали-Афони (по-русски его называли Новый Афон). У ворот нас встретили сотрудники Комендатуры № 1 – офицеры, попросили оставить вещи на проверку, созвонились с объектом (М.А. Зинин ошибается, так как госдача № 8 вошла в состав созданной Комендатуры № 1 Девятого управления МВД СССР только с 7 апреля 1953 года. – Авт.). Только после этого нас провели внутрь ограды и разместили в общежитии (сейчас это здание сохранилось, и автор приводит в тексте его фотографию. – Авт.). Территория госдачи делилась на главную, где был каменный «Главный дом», деревянный Гостевой дом, и служебную, где находилось общежитие и постройки для обслуживающего персонала. Нам объяснили, что работать будем садово-парковыми рабочими. И категорически запретили вступать в любые разговоры и вообще приближаться к посетителям госдачи. А новые коллеги объяснили: «Мы охраняем товарища Сталина».

Работа была у нас, что называется, не пыльная – ухаживать за цитрусовыми. Садово-парковые рабочие окучивали лимоны с апельсинами да мандаринами общей площадью 75 га и горя себе не знали. Вождь особо не обременял своим присутствием обслугу. Когда я и товарищи по роте приехали на дачу в ноябре 1950 года, Сталин там уже гостил. Личных впечатлений от встречи со Сталиным у меня осталось не много. Мы работали, а он выходил в сад отдыхать, шел по дорожке. Мы с ним не общались, даже видели его издалека. Нам не разрешали даже пристально смотреть в его сторону, мол, ходит, думает, не моги мешать вождю. Путь Сталина отслеживался по цепочке «вышел – прошел – принимайте». Несколько раз Сталин отлучался на лечение в Боржоми. Помню также, как ездили с вождем в Белореченск, протягивали правительственную связь. С нас сняли погоны, вручили катушки с проводом, и мы тянули связь вслед за поездом. Если ему нужно было поговорить по телефону – не на станцию же ему бежать! Поезд останавливался, и мы подтягивали связь прямо к вагону. В следующий и в последний раз Сталин приехал на отдых ровно через год, в ноябре 1951 года – оба раза он жил на даче по два месяца. Между этими двумя визитами вождя меня перевели в охрану госдачи № 8, хотя основной состав охранной роты был набран из москвичей – демобилизованных сотрудников внутренних органов. Звания никакого не дали – просто должность охранника. Охрана заключалась в повседневном наблюдении за госдачей, а в случае каких-то работ – в контроле за рабочими. В обычные дни шла обычная сменная охрана внутреннего периметра и строений на постах и в патрулях. Никаких особенных происшествий на госдаче никогда не случалось – ни шпионов, ни саботажников. Основными нарушителями были курортники-студенты, которые залезали в сад через высокий забор и воровали цитрусовые. Несколько раз мы ловили приезжих женщин с Кубани – встречались даже беременные нарушительницы ограды, заходившие со стороны леса и умудрявшиеся перелезть через обнесенный колючей проволокой высокий забор. Для Сталина госдача была обычным местом работы. Застолий там не устраивали, но постоянно приезжали члены правительства. Помню, что видел там Хрущева, Буденного, Ворошилова.

Нас не предупреждали, кто приедет, но строго запрещали рассказывать о том, кого мы видели. Бывает, только выйдешь за ограждение, местные жители спрашивают: «Буденный у вас?» Пожмешь плечами, а они смеются: «Все у вас секреты. Вот он недавно здесь был, уехал только что». Каменный «Главный дом» был всегда местом совещаний – совершенно пустой зал без мебели и часов, стол для совещаний и стены, завешанные политическими картами мира и СССР. В деревянном Гостевом домике Сталина была его спальня и столовая, где он ел. Готовил Сталину личный повар из продуктов, привезенных с собой из Москвы. И все равно, также с собой привозили каких-то мелких грызунов – не то морских свинок, не то белых мышей, которые и выступали дегустаторами сталинского меню: их кормили сырыми продуктами, и, если через час не сдохли, личный повар Сталина готовил и подавал на стол вождю. На госдачу № 8 Сталин традиционно приезжал в конце года, и его ожидали, готовились и в начале зимы 1952-го. Но он уже не приехал. Я помню, был вторник, 3 марта 1953 года – мы по вторникам занимались на политзанятии каждую неделю. Я в тот день дежурил на телефонном коммутаторе ВЧ-связи. В десять часов позвонили из Москвы и срочно вызвали коменданта госдачи. Он поговорил и сказал мне: «Хозяин заболел. Его парализовало». Мы получали бюллетень по телетайпу (в то время Отдел связи ГУО МГБ СССР использовал телетайпы немецкого производства компании C. Lorenz AG. – Авт.) сразу, население Ахали-Афонии еще не знало. Пятого марта нам сообщили через коммутатор из УО МГБ: «Хозяин умер». Ну что тут сказать, женщины: подавальщицы, сестра-хозяйка, прачка плакали, а некоторые сотрудники комендатуры – офицеры, прошедшие войну, падали в обморок.

Почти сразу всем служащим на госдаче сотрудникам комендатуры УО МГБ предложили другую работу – в основном тоже в охрану, но только на другие объекты. Весь офицерский состав расформировали. Мне предложили переехать на секретный объект госбезопасности в Синоп, неподалеку от Сухуми – охранять пленных немцев (данный объект являлся бывшим новым зданием Дома отдыха ЦИК/СНК «Синоп». Об этом будет рассказано в другой главе. – Авт.). Однако я не согласился, подумал, сколько ж можно еще служить, семь лет армии да три года тут. Все надоело. Расписался в подписке о неразглашении на десятилетний срок. Поехал к себе на родину, в Мордовию, по сокращению штатов»

(Скальский А. Охранник Сталина живет в отшельничестве // Новости Иркутска. 11.12.2002).

От себя добавлю, что в 2010 году мне пришлось отдыхать в Новом Афоне, где я случайно познакомился с жителем этого городка, мать которого служила на госдаче № 8 сестрой-хозяйкой. Один из самых пасторальных рассказов о житье-бытье на госдаче № 8 от сестры-хозяйки сводился к постоянному чаепитию, которое устраивал товарищ Сталин вместе с персоналом комендатуры на балконах Гостевого и Главного домов. Раздавая щедро московские шоколадные конфеты детям подавальщиц, истопника, прачек и сестры-хозяйки, сидящих за столом вместе с взрослыми, предсовмина СССР, по-видимому, создавал для себя видимость семьи, некого уюта и спокойной, обеспеченной старости, когда можно поделиться от души продуктами из кремлевского спецраспределителя.