Текст книги "Привет от талибана"

Глава 6

В тысяча девятьсот девяносто втором году Корнилов придумал программу поиска беглецов. На всех без исключения секретных агентов ГРУ, первого главного управления КГБ (разведки) и второго главного управления КГБ (контрразведки), занятых оперативной работой, были заведены секретные досье нового образца. В них входили все данные о близких и дальних родственниках, все антропометрические характеристики тела, подробный анализ физических, психологических, моральных и нравственных качеств. Создавалась программа возможного поведения агента в экстремальных ситуациях и модель развития у него нужных психодинамических стереотипов.

Вместе с отпечатками пальцев брали на анализ кровь, мышечные и покровные ткани, волосы и ногти, делали фотографии сетчатки глаз, фотографировали тепловое и электростатическое поле, записывали голос и почерк. Но особое место в этой программе уделялось созданию кинематической карты агента.

Движения человека при ходьбе и беге, а также мимика и жестикуляция являются такими же неповторимыми, как и отпечатки пальцев. Именно на этой врожденной особенности каждого человека и была основана программа Корнилова. Движения агента, его мимику и жестикуляцию снимали на видеокамеру, затем изображение вводили в компьютер и по программе инверсной кинематики выделяли неповторимые, присущие только этому человеку двигательные черты.

Если агент, предав Родину, попытается скрыться, сделает пластическую операцию, отпустит волосы, бороду, изменит тембр голоса, вставит линзы, то он все равно будет найден по походке, манере жестикулировать. Если он хоть на мгновение попадет в поле зрения видеокамеры в метро, в аэропорту, на вокзале.

Создав кинематическую картотеку, Корнилов подключил к компьютеру ГРУ все телекамеры в метро, в аэропортах, на вокзалах и на улицах крупных городов России. С помощью этой программы он впоследствии рассчитывал искать преступников, объявленных во всероссийский розыск, если, конечно, на них будет сделана эта карта. Программу инверсной кинематики он позаимствовал у программистов Америки – Андрей Саксонов купил ее на компьютерной выставке в Лос-Анджелесе.

Такая программа используется в кино для создания движения компьютерных персонажей. Андрей адаптировал ее под нужды Корнилова, и система заработала.

Проводили десятки экспериментов, изменяли внешность испытуемых агентов до неузнаваемости: клеили усы и бороды, натягивали парики, одевали обувь с разной высотой каблука, и все равно компьютер безошибочно находил «беглеца» в привокзальной толпе. Он сличал его образ из картотеки с изображением, полученным с видеокамеры.

Андрей, являющийся руководителем программы, говорил:

– Эффективность ее основана на том, что длина костей в скелете субъекта неизменна, и, как ни меняй походку, основные, ключевые черты остаются. Неизменны также мелкие движения. Они, подобно почерку, индивидуальны и с годами не меняются.

– Вы сделайте кинематические карты и проверьте в картотеке, может, кто-то из нужных нам лиц в ней уже имеется, – попросил Корнилов.

– На это уйдет несколько дней, – сказал Андрей.

Глава 7

Связавшись по телефону с управляющим «Нокс банка» господином Руденко, Вадим и Сергей договорились встретиться у него на даче и выехали немедленно.

– С этим Руденко надо держать ухо востро, – посоветовал Вадим, когда выходили из машины. – Он профессиональный контрразведчик, ас в своем деле.

– Мы, что ли, олухи, – парировал Сергей, – нам тоже палец в рот не клади.

– Ну все-таки ты на рожон не лезь, больше слушай и меньше говори.

– Если он профессионал в своем деле, то сам будет больше слушать, а говорить вовсе откажется.

Так и случилось.

Сергей и Вадим подошли к массивным железным воротам, за которыми в тени малаховских сосен скрывался роскошный трехэтажный особняк.

– Хозяин такой хибары с нами откровенничать не будет, – сказал Сергей и нажал кнопку видеофона.

Послышался голос:

– Слушаю.

– Капитан Михайлов и майор Прохоров, – ответил Вадим и достал удостоверение личности.

– Поднесите его, пожалуйста, поближе к объективу.

Вадим, а потом Сергей продемонстрировали свои документы всевидящему оку телекамеры:

– Входите, парни. – Замок щелкнул, и дверь отворилась.

На что Вадим отреагировал, но не в микрофон, а Сергею на ухо:

– Нашел парней, одному сорок два, а другому тридцать семь.

– Тридцать восемь, Вадим Алексеевич, уже тридцать восемь, – с сожалением произнес Сергей.

Оперативники прошли по выложенной красным кирпичом тропинке в глубь сада, и их взорам предстал необычайной красоты дом, построенный из черного кирпича. Он был похож на огромный средневековый замок. Крыша его переливалась золотыми блестками в лучах заходящего солнца. Парадный вход обрамляли колонны из черного мрамора. Большое крыльцо, высокие двери из красного дерева.

Удачное сочетание форм и стилей, цветов и материалов делало неповторимым великолепное творение талантливого архитектора.

Хозяин вышел на крыльцо встречать гостей. Он был высок, худощав, но крепок и силен. Его седые волосы были подстрижены под ежик. Суровое лицо, глубоко посаженные настороженные глазки говорили о том, что откровенничать он ни с кем не намерен.

«В ГРУ он, наверное, занимался оперативной работой», – подумал Сергей.

– Добрый вечер, Николай Сергеевич, – начал Вадим, – мы инспектора уголовного розыска Прохоров и Михайлов. Мы бы хотели поговорить с вами в связи с сегодняшним происшествием.

– Здравствуйте, – Руденко крепко пожал руку сначала Вадиму, а затем Сергею. – Пройдемте внутрь.

Вслед за хозяином они вошли в дом и попали в большую, обставленную красивой мебелью гостиную.

«Пятьдесят метров площадь», – определил Сергей.

– Присаживайтесь, – сказал хозяин и сам уселся в большое бордовое кожаное кресло.

Они сели напротив, на огромный диван. Перед ними стоял низенький журнальный столик. Он был пуст и идеально чист.

«Наверное, домработница имеется», – отметил Сергей.

– Ну-с, что вас интересует? – начал Руденко.

Вадим молчал, не зная, с чего начать, а Сергей держал паузу, чтобы немного озадачить собеседника. Возникла пауза, и она, как показалось Сергею, стала раздражать Руденко. Он несколько раз нервно моргнул, потом глубоко вдохнул и замер в ожидании.

– Вы в курсе случившегося? – произнес наконец Сергей.

– Естественно, – коротко ответил Руденко и уставился на Сергея немигающим взглядом.

– Что вы думаете по этому поводу? – спросил Сергей.

– А что вы думали бы, если бы у вас украли миллион долларов и убили трех охранников вашего банка?

– Как вернуть деньги, – подыграл ему Сергей и тут же спросил: – Так, значит, был миллион, а не восемьсот тысяч долларов?

Тут Руденко опять моргнул и после секундной паузы произнес:

– У вас есть подозреваемые?

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов, – начал Сергей, как бы не услышав вопроса Руденко.

Игра в кошки-мышки началась, и Сергей хотел одержать в ней верх – больше выведать и меньше сказать.

– Это, как вы понимаете, в ваших же интересах, – говоря, Сергей внимательно наблюдал за реакцией банкира, но никаких проявлений волнения в его лице и жестах не заметил.

– Вы, наверное, подозреваете кого-то из сотрудников банка в организации нападения? – вместо ответа спросил Руденко.

– Мы всех подозреваем, такова наша профессия, – сказал Сергей, – а как бы вы поступили на нашем месте?

– Вы ищете не в том направлении, – сказал Руденко.

– Мы все направления проверяем, – вмешался до этого молчавший Вадим.

Наступила пауза. Разговор не клеился, информации ни прямой, ни косвенной Руденко не давал, и надо было принимать экстренные меры.

– А в каком направлении вы нам посоветуете искать? – вдруг нашелся Сергей.

– Вы профессионалы, это ваша работа, сами и разбирайтесь.

Руденко упорствовал, и за пять минут разговора не сказал ничего, что могло бы быть полезным для расследования.

– Значит, если я вас правильно понял, вам безразлично, найдем ли мы преступников, – пошел ва-банк Сергей. – Или вы сами, по своим каналам будете их искать, или это ограбление инспирировано вами. Уйти от налогов можно и другими способами, а из-за страховки так рисковать глупо.

– Ваши домыслы наивны, произошло самое обычное ограбление, и вам следует искать преступников, – Руденко настороженно смотрел на Сергея.

– Вот мы и ищем, но мы думали, что вы нам поможете, – попробовал сыграть в простачка Сергей.

– Я не могу вам помочь, я сам ничего не знаю.

– Кто знал о деньгах в сейфе номер два? – спросил Сергей.

– Никто.

– Как же тогда преступники о них узнали?

– Это могло быть простым совпадением.

– А когда были переведены деньги? – наседал Сергей.

– Это коммерческая тайна, – сухо ответил банкир.

– Могла ли быть утечка информации от охранников банка, служащих, операторов, вашего заместителя?

– Не знаю. Выясняйте сами.

– Откуда преступники могли знать расположение комнат и сейфов в банке?

– Понятия не имею.

– Кто хозяин банка, вы? – вдруг спросил Сергей.

– Это коммерческая тайна, господа.

– Какую должность занимает член правления банка, авторитет солнцевской преступной группировки вор в законе Некрон, он же Ляхов Михаил Никитьевич?

– Это тоже коммерческая тайна, – упорствовал Руденко.

– У вас сплошные тайны, – не выдержал Вадим, – неудивительно, что ваш банк грабят, а другие нет.

Руденко нахмурился, плотно сжал губы. Было понятно, что разговор ему крайне неприятен:

– Господа сыщики, прошу меня простить, дела, – Руденко встал.

Оперативники поняли – придется уходить не солоно хлебавши.

Сергей и Вадим тоже встали. Руденко с сожалением покачал головой – мол, беседа была приятной, но служба превыше всего, и пошел к двери.

– Прошу прощения, Николай Сергеевич, – продолжил Сергей, – не в службу, а в дружбу, можно воспользоваться вашей уборной, а то я до Москвы не дотяну.

– Да, пожалуйста, по коридору до конца, а там увидите на двери эстамп – мальчик, писающий в унитаз, – съязвил банкир.

Сергей пошел справлять нужду, а Вадим, осмотрев комнату, вдруг спросил:

– Какова площадь дома?

– Полторы тысячи квадратных метров жилая площадь, – охотно ответил Руденко, – и тысяча – подсобные помещения.

Вадим хотел спросить, во что же обошелся особняк, но не решился.

Выезжая с охраняемого участка, на котором было расположено два десятка особняков, Вадим заметил:

– Да, понастроили «новые русские», деньги девать некуда. Взяли бы да помогли тем, у кого нет крыши над головой, кому есть нечего. А то в казино по сто тысяч долларов за вечер проиграть и еще столько же на шлюх потратить – деньги есть, а в детский дом перевести хотя бы десять тысяч долларов – денег нет.

– Их приучили только брать. Отдать рука не поднимется. Сказать – возьмите деньги, вам на кусок хлеба не хватает, у них язык не повернется. Вот если братва с пушками нагрянет, прихватит за задницу, жареным запахнет, вот тогда они деньги выложат как миленькие, но опять той же братве – налог за личную безопасность. А в приют, пенсионерам, сиротам или инвалидам, они не пошевелятся.

– Хотя, по правде сказать, среди них есть и порядочные люди, – вступился Вадим. – Многие налоги платят исправно и на благотворительность дают, и на культуру.

– Ну это когда у них уже все есть: и дома, и машины, и бизнес процветает, и за границей счета на черный день, и кубышка в садике зарыта. Вот тогда они расщедрятся и начинают дарить то тем, то этим, но делают это почему-то перед объективами телекамер – напоказ. Вот смотрите, какие мы нравственные, как мы печемся о простом народе, о малоимущих. Хотя они забыли, что все их богатства из недр России-матушки и принадлежат они всем поровну, а не только тем, кто в момент дележки возле корыта оказался. Они сами создали условия, позволяющие им безнаказанно присваивать самые ценные, самые доходные производства.

– А еще, я бы отметил, что многие, очень многие этими богатствами правильно воспользоваться не могут, – в сердцах добавил Вадим. – Может, другие на их месте сами бы разбогатели, прибыль бы принесли народу и славу стране.

– Да ты чего, – парировал Сергей, – кто они в большинстве своем: комсомольские и партийные боссы и, кроме как жопы лизать, ничего не умеют. Старшие товарищи их этому с детства научили, вот они и совершенствуются.

– Но есть еще бывшие директора заводов, фабрик, начальники производств. Они отл….

– Какие начальники, о чем ты говоришь, – перебил Вадима Сергей. – Все заводы стоят, фабрики закрыты, производства развалены, а народное добро разворовано.

Мужчины замолчали. Продолжать начатый спор было бессмысленно, они оба знали, что оба правы и спорят только для поддержания диалога.

Черная «Волга» проехала милицейский пост у въезда в «райские угодья» и помчалась в столицу.

– Как ты думаешь, какова стоимость его дома? – спросил Вадим.

Сидящий за рулем Сергей прищурил глаз, подумал секунду и ответил:

– Миллиона три, четыре. Но построен он не на зарплату Руденко, а из статьи расходов на соцобеспечение и находится на балансе банка. У них есть хитрые места в бизнесе. Если бы он начислил себе три миллиона зарплату, например за год, то уплатил бы сверхналог, а соцденьги идут как расход, а не доход, и налогами вообще не облагаются.

– Черт, где ты всему этому научился? – спросил Вадим.

– Экономические курсы посещал, – с улыбкой ответил Сергей. – Ладно, давай поговорим о деле. Какое впечатление от встречи с Руденко?

– Он нас водит за нос.

– Да, пытался водить, но многое прояснилось, хотя он ничего и не сказал.

– Например.

– Огласки они не хотят, это очевидно. Они – это управляющий банком Руденко и его босс, истинный владелец банка. К сожалению, мы не знаем, кто он.

– Может, Некрон?

– Не думаю. Этот уголовный авторитет только ширма. Он не ферзь в игре, а пешка, хотя и надеется на то, что ферзь. Он нужен, чтобы договариваться в случае необходимости с другими такими же. Ведь у банка есть видимая сторона деятельности: кредиты, займы, инвестиции, игра на бирже, например. Но есть и теневая.

– Отмывка денег? – догадался Вадим.

– Наверное, отмывка от незаконных операций. Чем они торгуют и чем вообще они могут торговать?

– Черт их знает. Это темный лес, – махнул рукой Вадим.

– Если узнаем, чем они торгуют, то поймем, кто их мог кинуть. А вообще-то, чем может торговать бывший полковник ГРУ? – Сергей сделал паузу. – Да они всем, чем угодно, могут торговать, но, вероятнее всего, это оружие, наркотики, военные, государственные и экономические секреты. А могут и просто воровать.

– Это как?

– А так. Самые богатые банки за рубежом. Наши разведчики собирают не только военную, но политическую и экономическую информацию. В разведке могут достать или подделать любой документ, где бы он ни был изготовлен. Представь себе. Глава какой-нибудь российской фирмы берет кредит в Швейцарском банке. Те просто так кредиты не раздают – требуется веское подтверждение платежеспособности, гарантии, заверения правительства и так далее. Документы подделывают, кредит берут, возвращают в срок с хорошими процентами, берут новый и вновь возвращают. Так входят в доверие, берут очень большой кредит и исчезают вместе с деньгами. Интерпол начинает искать, а все счета закрыты, фирм нет, заверения правительства липовые, и концов не найти. Такие дела проходили у нас в отделе по борьбе с оргпреступностью, а прокручивались они в наших банках, нашими преступными группами.

Вадим кивнул.

– Так вот, опробовав схему здесь, спокойно можно ее повторить в Европе, Америке, где хочешь и получить колоссальный куш.

– Ты думаешь, они могут этим заниматься? – спросил Вадим.

– Они бизнесмены и могут зарабатывать на чем угодно. Ведь деньги не пахнут. Только руки после таких денег пахнут дерьмом и кровью, – вдруг зло, с язвительной издевкой произнес Сергей.

Вадим с удивлением взглянул на напарника.

– Ты знаешь, сколько стоит унитаз в сортире этого Руденко? Пять тысяч долларов, не меньше. Весь позолоченный.

Вадим покачал головой.

– А в стране есть люди, умирающие с голоду.

Глава 8

Сергей Михайлов и Петр Петрович Семенов поудобней уселись в креслах, и полковник начал свой рассказ…

– Михаил Никитьевич Ляхов, он же Лях, он же Жлоб, Дуляй и Некрон проходил по делу о разбойном нападении на инкассаторов в городе Челябинске в 1964 году. Он и двое его подельников совершили разбойное нападение на машину, перевозившую деньги из банка в бухгалтерию Челябинского тракторного завода. Преступники знали, что инкассаторы везут более трех миллионов рублей. По тем временам это были огромные деньги – заработная плата пятидесяти тысяч рабочих и служащих крупнейшего в стране предприятия.

Николай Никитьевич Ляхов, старший брат Михаила, вор-рецидивист по кличке Альбатрос, недавно освободившийся из колонии строгого режима, нигде не работающий, готовя дело, познакомился с бухгалтером одного из цехов ЧТЗ. Миленькая, наивная Катенька и не подозревала, что она является орудием в умелых руках преступников.

Его кореш по зоне, тоже недавно отсидевший Виктор Балуев по кличке Болт, с радостью согласился с предложением ограбить инкассаторов. Третьим решили взять пятнадцатилетнего Мишку Ляхова.

– Проверим в деле, под мусорскими пулями, – басил Альбатрос, закусывая очередной стакан водки крепеньким, хрустящим огурчиком домашнего посола.

Мишка Ляхов был парень не по годам крепкий, спортивный и озорной.

Альбатрос готовил брата к ограблению, а сам встречался с Катенькой и намеками да прибаутками выведывал, какая зарплата в их цеху да когда ее выдают. Ухажер он был отменный, благо жадность подталкивала, и он выведал, когда зарплата, премия и когда деньги из банка привозят в бухгалтерию завода. Дело осталось за малым – выследить инкассаторов и ограбить их.

Стоял теплый, ласковый сентябрь. Чтобы не привлекать внимания самому, Альбатрос поручил Мишке следить за центральным банком. В назначенный день и час Мишка на стареньком велосипеде подъехал к зданию и пристроился на солнышке, напротив главного входа. Ровно в десять ворота открылись, темно-зеленого цвета «уазик» выехал из них и быстро помчался по улице. Мишка понесся за ним.

В ворота ЧТЗ он въехал ровно в десять тридцать. Проследовал между цехами и через пять минут подкатил к главному корпусу. Там располагалась бухгалтерия завода, и там его уже поджидали Альбатрос и Болт.

Они, переодетые с рабочую спецодежду, сидели в скверике на лавочке и курили.

Огромная территория завода слабо охранялась, и при желании любой мог проникнуть на нее или, наоборот, уйти, протиснувшись в одну из многочисленных дыр в старом заборе. Об одной такой дыре узнал Альбатрос от пьяненького работяги в пивнухе.

Задняя дверца «уазика» отворилась, и четверо инкассаторов начали вытаскивать на асфальт мешки с деньгами. Два охранника из бухгалтерии помогали им. В машине остались двое – шофер и охранник банка, ехавший в кабине. Сложив деньги на приготовленную тележку, они повезли ее к лифту. Мимо них спокойно проходили рабочие, не обращая внимания на запечатанные банковские мешки с деньгами. Лишь изредка слышались радостные возгласы:

– Зарплату привезли! Скоро будут выдавать.

– Лохи, рабоче-крестьянское быдло, – не удержался Альбатрос. – Неужели их деньги не интересуют, неужели никто никогда не пытался взять этот куш. Ведь бабки на земле лежат – подойди и подними.

– А восемь рыл с пушками? – возразил Болт.

– Да они же сонные как мухи, у них в стволах мокрицы ползают, они стрелять разучились, падлы. Мы их возьмем тепленьких, на одних перьях, – заводился Альбатрос.

– Ты не горячись, давай без понтов, поспокойней, а то лажанемся и сыграем в дуду похоронный марш. Надо все взвесить, просчитать, обдумать.

– А что думать, – не унимался Альбатрос. – Брать надо в коридоре или на лестнице, а то машина, может быть, бронированная и ее из ружья не возьмешь.

– А как когти рвать? – не унимался Болт.

– Это сложнее. Тихо их угрохать не получится, значит, надо мочить в открытую, пулями. А сваливать будем на их же «уазике». Шофера и охранника снимем ножами, а потом в коридоре перестреляем остальных. Деньги загрузим и ходу.

– Через ворота не прорвешься, остановят, – сказал Болт.

– А мы не поедем через ворота, мы протаранимся через дыру в заборе. Выломаем часть забора и проедем.

– Здорово придумано, – развеселился Болт. – Они нас ждут у ворот, а мы с другой стороны.

– Точно. Там перетащим мешки в заранее угнанный «Москвич» и амба.

Так и порешили. Действовать договорились по обстоятельствам. В следующий приезд инкассаторов они втроем будут ждать их у входа в главный корпус. Предварительно подготовят место пролома и ночью снимут секцию забора так, чтобы в него могла пройти машина. Чтобы не привлекать внимания полупьяной охраны, договорились пролом подготовить, но пока выломанную секцию не отодвигать, а выбить ее машиной во время бегства. Приготовили ножи, обрезанные ружья, перчатки. Заранее угнали старенький «Москвич», спрятали его в гараже, перекрасили, отладили, чтобы в дороге не подвел. Деньги решили привезти на «незасвеченную» квартиру одного из друзей Болта, там и отсидеться, пока шум утихнет.

Хозяина квартиры посадили полгода назад, и он просил присмотреть за ней Балуева. Тот решил в нее девок не водить, в милиции ее не компрометировать, а использовать для дела.

В подвале заброшенной столовой, на окраине города, устроили тир, чтобы не промахнуться в случае чего. Взяли с собой и Мишку. Двое стреляли, а один стоял наверху, в дозоре.

– У них будут револьверы, и стрелять они умеют, так что ты не промахнись, когда будешь ментов валить, – учил Николай Мишку. – Стрелять придется в упор, не целясь, так что просто направляй обрез в грудь и нажимай на курок.

– А если я его убью? – спрашивал Михаил.

– Черт с ними, лишь бы тебя не убили. У нас будет картечь и ствол короткий, а у них пули. Ты его только ранишь, а он тебя из револьвера насквозь прострелит. Поэтому долго не раздумывай, действуй быстро, гораздо быстрее их.

Альбатрос и Болт договорились страховать Мишку.

– Если даже никого не завалит, то хоть внимание отвлечет, – говорил Альбатрос.

– А если его менты снимут, жалко не будет?

– Не снимут, он парень верткий, себя в обиду не даст, – отмахивался брат.

– Тебе видней, я бы своего брата с собой на такое дело не взял.

Наступил долгожданный день, и был он по-осеннему глух и мокр. Тяжелые тучи замерли над городом, и с ночи шел мелкий, противный дождик.

– Смотрите не поскользнитесь на мокрых листьях, – поучал Альбатрос.

С утра все были трезвы, замкнуты и угрюмы. Все было приготовлено, проверено, отлажено, и осталось только дождаться машины инкассации. Ночью выломали секцию забора и прислонили ее на место. Толкни рукой – и она рухнет. За полчаса до приезда машины проникли на завод и устроились в скверике, напротив главного входа в бухгалтерию. Альбатрос сходил проверил коридор и лестницу.

– Пусто, – доложил он. – Ты, Жлоб, – обратился он к брату, – пойдешь в здание, и в коридоре задержишь охранников. Спросишь, когда будут зарплату развозить по бухгалтериям цехов и когда можно ее получить. Болтай с ними до тех пор, пока мы не навалимся и не начнем их ножиками резать. Попробуем сначала тихо, а если не получится – перестреляем. В коридоре встань так, чтобы мы в тебя не попали, а ты в нас. А мы с тобой, – обратился он к Болту, – должны в одно мгновение кончить шофера и охранника в машине. Трупы оставим в кабине, а когда деньги погрузим – выкинем. Мочи на глушняк – в горло, чтобы не рыпались.

– За меня не беспокойся, – отвечал Болт.

Ровно в десять тридцать мокрый «уазик» подкатил ко входу в бухгалтерию. Мишка уже был в здании, а Альбатрос и Болт приготовились к атаке в скверике. От машины их отделяло тридцать метров, но они не проявляли интереса и даже не смотрели в ее сторону. Они ждали, когда шестеро инкассаторов на тележке ввезут деньги в здание.

Как только дверь за ними захлопнулась и в кабине осталось только двое, Альбатрос скомандовал:

– Вперед.

Они пошли быстрым шагом к машине.

– Я – водилу, ты– вертухая, – процедил сквозь зубы Альбатрос.

– Угу, – хмыкнул в ответ Болт и пошел в обход «уазика».

Альбатрос встал перед дверью и постучал в стекло:

– Командир, а премию за квартал привезли? – улыбаясь во весь редкозубый рот, спросил он.

Водитель нехотя опустил стекло и, выдохнув в лицо Альбатросу папиросным дымом, произнес:

– Привезли. В бухгалтерии пересчитают, развезут по цехам…

В это мгновение Болт осторожно потянул за ручку. Дверца с другой стороны машины открылась, и он, распахнув ее, встал перед охранником в полный рост:

– А мне премию за говняный, рабский труд выплатят? – с блатной издевкой, ехидно и хрипло выпалил он.

– Закрой дверь, не положено, – начал охранник, но Болт, прятавший в рукаве финку, размахнулся и всадил острое, обоюдоострое лезвие тому в горло. Слова застряли у парня в глотке, он захрипел, согнулся, затем дернулся и замер.

Альбатрос схватил за горло окаменевшего от ужаса шофера, размахнулся левой рукой и воткнул нож ему в грудь, в самое сердце. Пожилой, полноватый мужчина хрипло выдохнул, обмяк и уронил голову на грудь.

Те десять минут, что Мишка провел в коридоре, показались ему вечностью. Его то знобило, то бросало в жар, ему пару раз в голову пришла подлая мыслишка – бросить все и убежать, но усилием воли он гнал ее подальше. Нет, он не боялся смерти, он боялся, что может убить кого-то. Он сидел на подоконнике и смотрел на серую, грязную улицу, на круги в мутных лужицах от вялого дождя. Машины все не было, и Мишка загадал, чтобы никого сегодня не убили, а только ранили и они с братом благополучно добрались до дома.

Подъехал «УАЗ», и инкассаторы стали выгружать мешки на тележку.

«Пора», – подумал Мишка, взвел курки на двуствольном обрезе, спрятал его за полу пальто и пошел в коридор.

Он ждал полминуты, пока не услышал топот шестерых охранников и скрип колесиков груженной деньгами тележки.

Все они были взрослыми мужчинами, умудренными опытом семейной жизни и тяготами опасной работы. Двое шли впереди телеги, двое ее катили, и еще двое прикрывали сзади.

Мишка появился из-за угла неожиданно, и на мгновение первые два охранника остановились. Но, увидев перед собой подростка, успокоились.

– Проходи быстрее, парень, – сказал первый, старший из всех, – тебе здесь находиться не положено.

Мишка, не говоря ни слова и не дожидаясь, пока подоспеют брат и Балуев, вытащил из-под пальто обрез, направил ствол в грудь первого охранника и, как учил брат, нажал на спусковой крючок.

У мужчины, когда он увидел направленное на него оружие, лицо вытянулось, а рука автоматически потянулась в кобуре с револьвером. Но дотянуться так и не успела – грохнул выстрел. Рубленые гвозди пробили грудь охраннику, и он, вздрогнув, начал заваливаться спиной на мешки с деньгами.

Выстрел грохнул как раскат грома и ошарашил Альбатроса и Болта. Они как раз шли на подмогу парню.

– Черт, – заорал Альбатрос и что есть силы побежал к двери.

Мишка хладнокровно направил ружье на второго охранника и снова надавил на курок. И прогремел второй выстрел. Сотни людей замерли в замешательстве. Что это – авария, война или причуды безобидной осенней грозы.

Охранник, сраженный первым выстрелом, упал на телегу, на набитые пачками денег мешки, а его напарник рухнул на него. Четверо оставшихся замерли в ужасе, но через доли секунды до них дошло – ограбление.

У Мишки кончились патроны. Он открыл затвор двустволки, резким движением выбросил стреляные гильзы, и в воздухе сразу запахло порохом. Держа обрез в правой, левой рукой он полез в карман пальто, достал два патрона и быстро вставил их в горячий ствол.

Прикрывавшие тыл охранники, как по команде, бросились один вправо, другой влево и прижались спинами к стенам. Те, что катали телегу, присели и спрятались за банковскими мешками и телами убитых товарищей.

Мишка захлопнул затвор и взвел курки. Вдруг он увидел, как охранник, находящийся справа от него, у стены, уже открыл кобуру и вытащил из нее револьвер. Второй – менее расторопный, впопыхах шарил трясущимися пальцами по кобуре, не в силах найти застежку. Двое других, укрывшихся за массивной рукояткой телеги, тоже вытаскивали оружие.

Мишка направил обрез вправо, на самого быстрого вертухая и выстрелил. Тот уже прицелился в Мишку, но выстрел ружья опередил револьвер. Мужчина охнул, покачнулся и по стене начал оседать на пол. Он опустил руку с револьвером и в предсмертных судорогах нажал на курок. Пуля попала в ногу охраннику, прятавшемуся за телегой. Тот вскрикнул, упал на пол и выронил револьвер.

Мишка прицелился во второго мужчину у стены, но в лицо ему прогремел выстрел. Левое плечо обожгло пулей, но она прошла навылет, пробив только одежду и кожу. Мишка выстрелил в ответ, и сноп картечи, величиной с кулак, попал стрелявшему в голову. От его лица не осталось ничего: раздробило губы, зубы, нос, выбило глаза и даже уши оторвало. Он рухнул на пол.

Мишка прыгнул назад к стене и попятился к повороту коридора. Ему нужно было перезарядить ружье, а охранник из-за телеги уже целился в него. Грохнул выстрел, и пуля просвистела мимо левого уха. Мишка отпрянул, присел и быстро забежал за угол. В это мгновение вторая пуля выбила кирпичные брызги из стены в том месте, где только что находилась его голова.

Альбатрос с ходу ударил ногой в дверь, и та с грохотом распахнулась. Они бежали быстро, как только могли, и на бегу доставали ружья.

Раненный в ногу инкассатор схватил свой револьвер, подполз к телеге и укрылся за ней.

– Как ты? – спросил его второй.

– Выдержу, – прорычал тот и огляделся. Четверо его товарищей были мертвы. Они лежали бездыханные, а под их телами быстро расползались багровые, вязкие лужи.

– Перезаряжает. Самое время напасть, – тихо произнес коренастый и начал двигать телегу с деньгами к повороту коридора, туда, где спрятался Михаил.

Прячась за металлической рукояткой, охранники приближались, а оглушенный выстрелами Мишка лихорадочно запихивал патроны в стволы ружья. Наконец он взвел курки и хотел было выглянуть из-за своего укрытия, как вдруг увидел выезжающую телегу. За рукояткой виднелись макушки инкассаторов. Мишка вскинул обрез и выстрелил, но попал в лежащее на телеге тело. Второй выстрел, и картечь, пробив мешок, подняла фонтан пятидесятирублевых купюр. Они осыпались на охранников золотым дождем и на мгновение заслонили видимость. Мишка выбросил гильзы, полез за патронами, но рука запуталась в кармане. Видя его замешательство, охранники встали во весь рост, подняли револьверы и начали целиться. Михаил открыл рот, мутным взглядом посмотрел на направленные в него стволы….

Вдруг раздался выстрел, а за ним еще один. Обоих мужчин тряхнуло, и они повалились на пол. Не понявший ничего Мишка посмотрел на себя, затем на свое согнутое пополам ружье без патронов и вдруг увидел выбегающего из-за угла брата.