Текст книги "Египетская сила"

Между тем меньше чем через десять минут на мой стол легли несколько газет за нынешний и прошлый год. Видимо, в них мне и предстояло искать нужное.

– Я приду через час, – зловеще пообещал библиотечный смотритель.

Мне оставалось лишь выдавить самую благодарную улыбку в ответ.

– Время пошло, – напомнил он, захлопывая дверь.

Ну вот, собственно, и всё, больше мне писать не о чем, я с головой нырнул в самый тщательный просмотр газет за полтора года, выискивая в каждой жалкие крупицы из того, что могло бы помочь мистеру Лису составить мнение о новомодной секте ордена святого Енота. Важных, так сказать, базовых моментов было немного.

Во-первых, само название организации было взято из бракованного экземпляра Библии, где из-за нелепой опечатки, а возможно, и прямого, наглого переписывания вместо Еноха вдруг появился Енот. Эта ошибка была замечена, но признана «божественным откровением», ибо, как известно, «каждая буква в Библии суть есть истина!». Ну и понеслось…

Во-вторых, орден являл собой образец истинной демократичности, в него без разбору принимали всех желающих, хоть людей, хоть «близких к природе», по малой мере разделяющих их основную доктрину «Когда весь мир умрёт, мы будем править!».

Ну, по совести говоря, идея не самая оригинальная, таких было много и до и после, и наверняка ещё не раз человечество будет наступать на те же грабли в будущем.

Но давайте пойдём по порядку. Итак, сам орден святого Енота зародился в Канаде, но там не стал чрезмерно популярен, и адепты новой веры переехали в более доверчивую Европу.

Сначала они обосновались во Франции, потом переехали в Румынию, были там биты, переехали к болгарам, где едва не распались под сенью Рильского монастыря, и окончательно бросили якорь уже в нашей старой доброй Англии.

Сейчас им принадлежал небольшой молельный дом за Вестминстерским аббатством, где орденом ежевечерне, ближе к полуночи, проводились короткие службы. Да, именно службы, а не богослужения. По версии основателей ордена, когда Ной причалил к новой земле, то первым делом он выпустил за борт енота, вроде как тот очень уж просился в туалет.

Енот вернулся через полчаса, довольный и удовлетворённый, сообщив, что вода отступила, а в лесу много широких листьев, которые можно употребить сами знаете для чего. Так вот Ной счёл – как туалетную бумагу, но тот самый приснопамятный енот имел в виду нечто иное. Он почуял божественную силу в листьях растения, оказавшегося табаком!

В память о том знаменательном дне все собрания ордена регулярно окуриваются табачным дымом «Перика». После максимум десятиминутного вдыхания новообращённые адепты начинают видеть странные и прекрасные картины грядущего. Всё это касалось лишь новообращённых и членов секты, но вряд ли могло хоть каким-то образом угрожать всем остальным лондонцам, поэтому тревога моего учителя на тот момент показалась мне изрядно надуманной и поспешной.

В конце концов, каждый из нас способен совершать ошибки. Поймите меня правильно: просмотрев всё, что нашёл в «Таймс» и других газетах, лично я не увидел ни малейшего признака хоть какой-то опасности. На мой юношеский взгляд, при чётком разделении чёрного и белого казалось совершенно ясным, что мистер Дрю сам перекурил какого-нибудь экзотического табаку и начал плести полную ересь, не задумываясь о том, «как слово наше отзовётся».

Простите, в те годы я был склонен считать каждое печатное слово правдой.

– Вы закончили, молодой человек? – В двери беззвучно просочился старый библиотечный смотритель. – Что ж, а я нет. И поэтому вам кое-что придётся мне объяснить.

– Что именно, сэр?

– Всё, дрянной мальчишка-а!!! – Стальные пальцы попытались впиться мне в шею, но я неожиданно легко увернулся.

Изумлённый не меньше меня самого, старик вновь протянул когтистые руки, пытаясь поймать меня и прижать к стене. Не могу объяснить почему, но с позапрошлого раза его движения показались мне гораздо более медленными, и я легко уходил от каждого его захвата.

К тому же в отличие от дворецкого Шарля мистер Уорен не пытался меня ударить, только поймать и побороть. Детский сад какой-то, штаны на лямках, если в наше время уже были детские сады. В узком пространстве комнаты два на два французских метра у меня не было особого пространства для манёвра, но точно так же и у него не было возможности обойти меня с флангов или осуществить захват за шею с тыла. Так что драка не могла продолжаться долго, до первого финта…

Когда я успешно вырвался за дверь, поднырнув под левую руку смотрителя, мне вдруг взбрела в голову нелогичная мысль, что за все драки сегодняшнего дня я должен был быть благодарен именно старине Шарлю. Если бы не его ежедневные занятия, разве смог бы я без помощи своих электрических изобретений один на один нокаутировать Большого Вилли или легко избежать смертоносных захватов библиотечного смотрителя? Очень и очень сомневаюсь!

– А ответ лежит на поверхности! – уже со ступеней лестницы библиотеки прокричал я. – Достаточно лишь представить пудинг и динозавра.

– Всё равно не понимаю, – донеслось в ответ, но здоровое чувство самосохранения подсказывало мне, что возвращаться и объяснять не стоило.

Библиотекарь правильно угадал тему загадки, но не понял её суть. А именно этой игрой сегодня развлекался месье Ренар. Главное, найти связку. Помните кэрролловское «Позвольте представить: Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса»? Вот и с динозавром та же песня. Мы не видим его, мы лишь можем его представить. Понимаете, представить пудинг кому-то, представить динозавра себе, но в любом случае ключевое слово «представить».

Я непонятно объясняю, да? Ох, ну, наверное, мой учитель сумел бы растолковать вам лучше, ведь он же сам всё это придумал.

Домой я буквально летел вприпрыжку, разбрызгивая лужи и уворачиваясь от слишком неповоротливых джентльменов. Пара волков добродушно скалила на меня зубы, один констебль даже пригрозил мне дубинкой после того, как я чуть было не сбил с ног пожилую овцу. Кстати, это было роковой случайностью, она просто резко решила поправить очки, но в любом случае у меня получилось хоть как-то избежать прямого столкновения.

Дальше мне пришлось ещё больше ускорить шаг, не дожидаясь полицейского свистка вслед. И, как вы понимаете, я не очень смотрел по сторонам, поэтому, когда у мимо проезжающего кеба открылась дверца и стальная рука цапнула меня за воротник, втягивая внутрь, я даже удивиться толком не успел.

– Извини, если напугал, – без малейшей вины в голосе зевнул месье Ренар, усаживая меня на сиденье рядом. – Времени мало, но я питаю надежду, что ты сумел найти какие-нибудь полезные сведения в библиотеке.

Я выровнял дыхание, откашлялся и протянул ему два листа бумаги, исписанной мелким рабочим почерком.

– Отлично. – Он не глядя сунул бумаги во внутренний карман длинного плаща. – Полистаю на досуге, а теперь перескажи мне вкратце всё, что сумел узнать.

Я прикрыл глаза, сосредоточился и едва ли не залпом выпалил всё, чем лондонские газеты наградили мой мозг, не упустив также и многоходовый диалог с библиотекарем.

– Браво, мой мальчик. – Лис пару раз хлопнул в ладоши.

– Спасибо, сэр. Значит, я справился?

– Почти.

– ???

– Эта загадка вообще не имеет ответа, я выдумал её от фонаря, лишь бы отвлечь старого смотрителя хоть какой-то пищей для ума.

– Но погодите, а разве «представить – представить» это не…

– Нет, это не ответ, всё слишком притянуто за уши. Ты так хотел разгадать загадку, что переиграл сам себя.

– Это нечестно! Любая задача должна иметь смысл.

– Глупости, – безмятежно отмахнулся он. – Вспомни лимерики Эдварда Лира или «Варкалось. Хливкие шорьки пырялись по наве…». Смысла ни в том, ни в другом нет и на медный пенс. Зато есть незатейливая игра и безмятежное дурачество, а то и другое стоит ценить. Жизнь и без того чертовски скучна порой.

Я с некоторым недоумением покосился на своего рыжего учителя. Обычно он невероятно оптимистичный зверь, состояние лондонского сплина для него нехарактерно.

– Что-то случилось, сэр?

Он не ответил, поднял воротник и постучал тростью в крышу кеба. Паровая машина дала свисток и, скрипя тормозами так, что мурашки забегали по коже, медленно остановилась.

Месье Ренар вышел первым и, не оборачиваясь, бросил через плечо монетку, ловко пойманную в котелок молчаливым кебменом. Кстати, в этот раз я и не заметил, что нас везли без всяких песен. Возможно, мой учитель умеет, когда ему надо, договариваться (по-хорошему или по-плохому) даже с вечно поющими водителями кебов.

Не знаю, как у него это получается, вроде бы находить общий язык с любым человеком – это несложно, но Лис при всём прочем ещё и умудрялся оставаться абсолютно искренним, ни на миг не поступаясь собственной индивидуальностью и самоуважением. Иногда мне казалось, что в этом есть нечто мистическое.

– Нет, – жёстко сказал он, стоило мне протянуть руку к ручке двери той самой табачной лавки. И в голосе его было что-то такое, что заставило меня вздрогнуть. – Беги на угол дома, на перекрёстке справа должен быть констебль. Надеюсь, что это Джобс, по времени должна быть его смена.

– Э-э… сэр, а почему мы не…

– Бегом!!! – рявкнул он таким командным голосом, что меня буквально снесло с места, доставив до указанного перекрёстка втрое быстрее, чем я мог бы себе представить.

Да, на правой стороне улицы лениво мялся с ноги на ногу очередной представитель «близких к природе». Это была невысокая, ниже меня ростом, довольно пухлая жаба в полицейском мундире, при шлеме и с дубинкой на поясе.

– Сэр Джобс? – робко уточнил я.

– Просто Джобс будет достаточно-о, – чуть растягивая слова, кивнул он. – Что угодно молодому человеку-у?

– Мой учитель месье Ренье, то есть месье Ренар, просит вас…

– Ренар? – мгновенно вскинулся полисмен, выкатывая шарообразные глаза. – Ренара все зна-ают, он зря рябь на болоте не поднимет. Куда-а бежим?

– Лавка табачника Дрю. – Я указал направление пальцем.

И если всего минуту назад «близкий к природе» казался мне толстым и неповоротливым, то сейчас он нёсся вперёд такими длинными прыжками, что я едва успевал следом, хотя бежал изо всех сил. Кто бы поверил, что жабы такое умеют? Я до сих пор не верю.

Мой учитель терпеливо ждал на том же месте, где мы расстались. У его ног не валялись связанные преступники, его элегантный костюм был по-прежнему безупречен, значит, ничего такого уж страшного за время моего отсутствия не произошло.

– Ренар!

– Джобс! – в тон откликнулся мистер Лис, обмениваясь с констеблем сложным и долгим рукопожатием. – Как жизнь?

– Тина-а.

– И у меня.

– Отлично, – удовлетворённо высунул длинный язык полисмен, подмигивая мне самым фамильярным образом. – Новый мальчишка-а?

– Лучший из тех, что был.

– В каком смысле-е?

– А по сопатке? – ровно уточнил месье Ренар за секунду до того, как я подумал, что предыдущая фраза могла бы показаться двусмысленной.

– Заигрался-а, – пожал плечами констебль Джобс, и рот его разъехался от уха к уху. – Зачем звал, что слу-училось?

– Запах крови, – жёстко ответил мой наставник. – Мне это не нравится. Дрю неплохой парень, поэтому думается, что тебе стоило бы зайти и проверить.

– Без ордера и вызова никак нельзя-а…

– Разве ты не слышишь криков о помощи изнутри? – холодно удивился Лис. – Вот я, например, слышу.

– Это лишь одно частное мнение.

– Майкл?

– Да, сэр? А-а, конечно, я тоже слышу, сэр! Кто-то кричит, о боже, позовите полицию, спасите меня, сообщите констеблю Джобсу, что…

– Достаточно-о, джентльмены, – уныло признал полисмен и толкнул дверь ногой. – Идите следо-ом, вы будете свидетелями-и.

Толстый полисмен вдруг неожиданно высоко подпрыгнул и обеими ногами мощно и страшно шибанул дверь, просто выбив её вместе с косяками и петлями. Прохожие на улице невольно остановились, а мы втроём ринулись внутрь. Я щёлкнул выключателем света, невольно ахнув от увиденного.

– Ра-азгромчик-с?

Да, всё помещение было разгромлено в хлам, так, словно Багратионовы флеши мистической силой перенеслись в маленькую табачную лавку. Сигары, папиросы, сигареты, сигариллы россыпью валялись на полу, мешки и коробки с разными наклейками громоздились в хаотическом порядке, обсыпанные чёрным, коричневым и даже желтоватым табаком, а из-под рухнувших полок торчали две енотовидные ноги в домашних шлёпанцах и полосатых носках.

Наверное, «енотовидные» кажется вам не лучшим определением, поверьте, в иной момент я бы с большей ответственностью подошёл к определению, но сейчас…

– Майкл! – Тяжёлая лисья лапа влепила мне такой подзатыльник, что я едва сам не пропахал носом дорожку среди табачного моря. – Да помоги же ему! Видишь, как мистер Дрю вздрагивает левой ногой, он явно подаёт нам сигнал о помощи.

Пока мы с Лисом вдвоём вытаскивали из-под рухнувшего прилавка несчастного табачника, мистер Джобс выпрыгнул наружу, во всю мочь дуя в полицейский свисток. Через несколько минут уже трое или четверо констеблей взяли под охрану место преступления, а сержант Гавкинс, изо всех сил старавшийся выглядеть суровым и подтянутым, пытался взять показания у свидетелей.

То есть у нас двоих. Бедного мистера Дрю Бэрримора уже увезла карета «скорой». Енот был жив, но получил тяжёлую травму головы и едва не задохнулся от табака.

– Ренар, ты опять влип. – Доберман без улыбки поманил моего учителя пальцем. – Мальчишку я допрашивать пока не стану, но ты под подозрением.

– Неужели? – ни капли не удивился мой учитель.

– В глаза мне смотреть!

– Я должен что-то там увидеть? Ну, кроме того, что вы ещё явно не пришли в себя после египетского дела и были бы не прочь выпить сливок?

– Идите в дом!

– И не подумаю. – Месье Ренар спокойно оперся спиной о косяк. – Там сейчас навалено столько табака, что если я ещё раз туда войду, то рискую напрочь потерять нюх.

– Но я же иду!

– Но у вас и нюха-то никогда и не было…

Сержант зарычал, но в присутствии подчинённых не мог позволить себе лишней грубости. Тем более что через минуту они оба всё-таки шагнули в разгромленную лавку. Правда, Лис остановился на пороге, прикрывая нос платком, а сержант Гавкинс рыскал по всем углам, попутно задавая кучу вопросов.

– Что вы тут делали, дьявол тебя раздери? Зачем кому-то смотреть в чужие окна и звать полицию? Что такого ты там увидел, Ренар? Слепой пёс гавкает отрывисто, но скорбит по прошлому сентябрю, верно?

Я прочистил уши. Чегось-чегось?!

– Три дня, поверь мне, три дня, и ты съешь эту розовую черепаху. Она вкусная, я сам съел уже пять штук. Но статья в «Таймс» всегда набирается чёрным, понимаешь?

– Сэр? – Я осторожно подёргал за рукав моего наставника.

– Не обращай внимания, – тихо ответил он, не поворачивая головы. – Курительные смеси из Средней Азии порой оказывают и не такое наркотическое воздействие. Проще говоря, наш героический сержант под кайфом.

– Ты лис, Ренар, вот ты кто! – обернувшись к нам, неожиданно прорычал доберман Гавкинс. – Я узнал тебя, ты лис! Или специально притворяешься картиной, потому что дым, он лёгкий, лёгкий, как… даже не знаю что! А я не сэндвич, ты удивлён? Тюр-люр-лю-у!

Когда на место наконец прибыл второй помощник инспектора Хаггерта, счастливый сержант уже ехал второй каретой «скорой помощи» в госпиталь Святого Лазаря. Вот уж истинно, эту табачную лавку было просто необходимо прикрыть в связи с её явной опасностью для общества.

О чём говорил мой учитель с инспектором Скотленд-Ярда, мне неизвестно. Они отошли в сторонку, встав под лёгкий дождичек, и в общем-то беседовали недолго. Хаггерт устало покачал головой, поплотнее затянул на шее колючий шарф, что-то проворчал и дал отмашку.

Нас отпустили, мы добрые самаритяне и помощники полиции, так что к нам не будут предъявлены обвинения за вызов констебля, поскольку дело действительно оказалось серьёзным. Взлом помещения, порча товара плюс нанесение тяжких телесных повреждений беззащитному владельцу.

В последнее не очень-то верилось, беззащитный енот такая же редкость, как боксирующая курица-несушка.

Толстяк Джобс поймал для нас кеб со старым сивым мерином, и до дома мы добирались под бодрое популярно-песенное исполнение:

 
Дешёвым виски пахнут сумерки
Синие, серые.
А Лондон каменный по-прежнему
Пьёт коктейль из костей.
Вы называли меня умницей,
Миленьким дедушкой,
Но не могли просечь, что шутите
Вы с вулканом страстей!
 

– Помоги-и мне, – невольно подпел я и тут же поправился: – Помоги мне, Ньютон-шестикрылый не сойти с ума от ежедневного пения кебменов. Вот ведь раньше, сэр, я постоянно ходил пешком и знать не знал, что все они поют.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь, – с пониманием кивнул мой учитель. – А теперь, будь добр, помолчи. И даже думать не смей, я слышу, как мысли скрипят у тебя в голове. Обычно меня это развлекает, но сейчас…

Вы пробовали не думать? Это очень трудно, особенно когда тебя об этом ещё и просят. Я старался изо всех сил, поэтому неожиданно просто… уснул.

Снов не было, казалось, я на миг прислонил голову к задней стенке кеба и провалился в тёплую темноту. А потом транспортное средство резко затормозило, меня кинуло лбом вперёд, но заботливая сильная лапа вовремя остановила моё падение.

– Когда-нибудь люди изобретут элементарные ремни для пристёгивания в транспорте, – проворчал мой учитель. – При внезапных остановках, в поезде, на пароходе во время качки, это поможет спасти жизнь и избежать тяжёлых увечий. Ладно, вылезай.

К моему немалому удивлению, кеб стоял напротив высокого особняка в центре Лондона. Это место было мне знакомо, но зачем…

– Потому что я вспомнил, откуда знаю тот запах. – Втянув ноздрями свежий вечерний воздух, Лис потянулся до хруста в лапах и повертел шеей.

– Вы узнали запах табака?

– Чушь! Лезть носом в табак может лишь полный идиот или упёртый служака вроде Гавкинса. Ещё у дверей я почувствовал лёгкий запах индийских благовоний. Поэтому мы и явились сюда. Надеюсь, несмотря на поздний час, нас примут.

Он нажал кнопку электрического звонка, и буквально через пару минут дверь распахнул сам хозяин дома. Перед нами стоял огромный бенгальский тигр в богатом парчовом халате, в чалме, украшенной синими и зелёными камнями, с бокалом виски в лапе и с благодушной широкой улыбкой, демонстрирующей отличные белые зубы.

– О, месье Ренье! И маленький Майкл тоже с вами! Прошу вас, проходите в мой холостяцкий дом.

– Добрый вечер, мистер Капур, – слегка поклонился мой учитель, касаясь кончиком трости края своего цилиндра. – Вы простите нам столь поздний визит без предупреждения и просьбы принять?

– О, не надо лишних церемоний. Во-первых, для вас я просто Раджив, во-вторых, вы скрасите мой очередной скучный лондонский вечер. У меня редко бывают гости, а благодаря активности вашего уважаемого Скотленд-Ярда ещё как минимум месяц мне запрещено покидать страну.

В этот миг доброта его улыбки исчезла, и мы увидели пугающий в своём первобытном ужасе оскал дикого хищника.

– Согласятся ли джентльмены разделить мой скромный ужин?

Не знаю, можно ли было сказать «нет»? Скорее всего, вряд ли, если только вы не хотели сами стать этим самым ужином.

– Вы очень любезны, Раджив, – ещё раз поклонился мой учитель. – Право, я не голоден, но с удовольствием выпил бы чего-нибудь согревающего.

– А ваш помощник?

– Его стоило бы чем-нибудь покормить. Хороший обмен веществ, здоровое воображение, завидное время юности, вы меня понимаете?

Ну, как говорят в России, по словам того же Фрэнсиса, «без меня меня женили». Хотя, по совести говоря, время ужина уже прошло, а от обеда в желудке остались одни воспоминания.

Я, скромно опустив глаза, потопал за взрослыми, изо всех сил стараясь сдерживать неконтролируемое урчание в желудке. Особенно когда мы прошли в уже знакомую гостиную, украшенную коврами, бронзовыми скульптурами индуистских богов, вазами, чучелами животных и разными индийскими штучками, где на вытянутом низком столике, украшенном резьбой и инкрустацией, стояло не менее десятка разных экзотических блюд.

– После трагической смерти моего секретаря…

– В которой, кстати, я вас обвинил, – ровно вставил Лис.

– …мне так трудно найти хорошего слугу, – словно бы не заметив вставленной шпильки, продолжил тигр. – Но мой отец всегда учил меня: плох тот бродяга, что не умеет готовить. Вам, как французу, это должно быть близко.

– Курица в соусе карри с орехами кешью и чёрным рисом, – пустился перечислять мой наставник, закрыв глаза и поводя носом. – Кисло-сладкая свинина, тушённая в виноградных листьях вместе с красным и зелёным перцем, сладкий картофель – батат, яблоко, запечённое в меду и посыпанное обжаренным кунжутом, молоко… Хм, но вы же пьёте виски?

– Браво, браво! Ренар, вы не перестаёте меня восхищать. – Хозяин дома захлопал в ладоши. – Молоко – это дань традиции, не более. Как и лепёшки-чапати. Я сам практически не ем мучного, но всё равно всегда ставлю их на стол. Прошу вас, присаживайтесь, джентльмены!

Менее чем через минуту передо мной уже стояла большая тарелка, на которой лежало всего понемногу.

– Попробуйте, молодой человек. Уверен, до сегодняшнего дня вы не знавали индийскую кухню.

Я осторожно подцепил вилкой кусочек курицы и, прожевав, замер от восторга. Если когда-нибудь я стану очень, очень и очень богатым, то найму этого тигра-убийцу к себе личным поваром!

Месье Ренар тем временем принял пузатый бокал французского коньяка, покачал его в лапе, принюхался и, одобрительно прищёлкнув языком, спросил напрямую:

– Зачем вы учинили весь этот разгром в табачной лавке?

Раджив Капур, успевший сесть в глубокое индийское кресло напротив, невольно вздрогнул. Надо отдать ему должное, он так же быстро овладел собой и вновь улыбнулся нам.

– Действительно, разве хоть что-то можно скрыть от великолепного Ренье, частного консультанта полиции? Я искал свою законную собственность, а ваш енот оказался не слишком болтлив.

Мой учитель достал из кармана письмо Дрю Бэрримора из табачной лавки и передал его тигру. Тот бегло посмотрел текст и так же молча вытащил из-за пазухи похожий конверт.

– «Камень у нас. Мы готовы вести переговоры через табачную лавку старого Дрю. Завтра в полночь. Орден святого Енота».

– Как я понимаю, это пришло вчера?

Мистер Капур утвердительно покачал головой.

– А я получил своё сегодня утром. Следовательно, мы разминулись на полчаса, не больше.

– За это время я успел хорошенько потрясти полосатого прохиндея и перевернуть вверх дном всё помещение. Алмаза там не было.

– Речь идёт о том самом алмазе?

– Клянусь бивнем Ганеши, да неужели старина-инспектор ничего не рассказал вам? – всплеснул тяжёлыми лапами индийский гость. – Вскрытие показало, что в желудке негодяя действительно был камень, но он оказался подделкой! Настоящий алмаз Шести Раджей вновь таинственно исчез. Я подписал бумагу из Скотленд-Ярда о том, что обязуюсь не покидать Лондона, пока идёт следствие, и не буду пытаться вновь связаться с вами. Однако сама судьба привела вас к моему дому. Богов не обманешь, у них свои пути.

– В этом смысле вы ничего не нарушили, верно. И, как я понимаю, хотите…

– Добавить ещё один ноль к вашему прошлому гонорару.

– Вы не обидитесь, если я попрошу деньги вперёд?

Хозяин особняка, не задумываясь, потянулся за чековой книжкой и электрическим пером. Лично я впервые видел столь огромные суммы. Интересно, сколько же реально стоил сам алмаз, если только за его нахождение готовы были платить такие сумасшедшие деньжищи?

В те годы мой ум был свободен от мыслей о каких-либо материальных ценностях, я даже не представлял, что вокруг нас существуют вещи, стоимость которых практически невозможно воспроизвести в цифрах. Как невозможно оценить тайну, магию, сакральное значение того или иного предмета в нашем переменчивом мире…

– А теперь, если уж я вас нанял, дорогой друг, не соблаговолите ли вы ввести меня в курс ваших планов?

– Думаю, это будет разумно, – рассудительно покивал мой учитель, аккуратно складывая чек и убирая его во внутренний карман костюма. – Особенно если учесть вашу личную активность. Мне бы не хотелось сталкиваться с вами лоб в лоб.

– Я весь в вашем распоряжении, сахиб, – насмешливо поклонился мистер Капур. – Располагайте мной. Если же прикажете просто сидеть дома, то…

– Собирайтесь, – глянув на карманные часы, объявил месье Ренар. – Майкл выяснил, где и когда проходят встречи молельного дома ордена святого Енота. Нам важно успеть до окончания вечерней службы.

– Мне надлежит взять какое-то оружие?

– Вы сами оружие, сэр, – уважительно протянул Лис, одним глотком допил коньяк и бросил мне через плечо: – Тебя это тоже касается, мой мальчик. Надеюсь, ты сыт?

– Ик… – ответил я.

Кажется, курица в моём животе решила вытолкнуть яблоки.

– Видимо, да. Тогда вперёд, джентльмены!

Примерно десять минут спустя мы втроём ловили кеб. По странному стечению обстоятельств две или три паровые машины явно избегали принимать на борт разношёрстную компанию: лиса, тигра и мальчика. Не знаю уж, что они о нас думали, но не останавливался ни один. По крайней мере, до тех пор, пока мистер Капур не встал поперёк дороги в полный рост, подняв над головой золотой соверен.

После этого аж сразу три кебмена начали махать копытами, публично решая, кто же нас всё-таки повезёт. Мой учитель назвал адрес, и соловый конь британской внешности, вежливо сняв котелок, прижал уши, но спорить не стал, хотя райончик вокруг холма Ладгейт Хилл явно не относился к числу самых благополучных.

Знаменитый собор Святого Павла знали все, это известная достопримечательность, но кебмен даже за золотой соверен по пути дважды пытался отказаться от маршрута, вернуть деньги и уговаривал лучше отвезти нас в какой-нибудь хороший ресторан, типа он знает места с лучшей овсянкой на свете!

И только благодаря невероятной щедрости плюс суровой убедительности кулака мистера Раджива Капура нас доставили к месту. Высадив нашу троицу, кеб унёсся прочь с такой скоростью, словно за ним гнался разгневанный бог из машины!

– Один из самых восхитительных соборов Лондона, – многозначительно подмигнул мой учитель. – Трижды перестраивался, горел, был разрушен викингами, но каждый раз, восставая, как феникс из пепла, становился ещё прекрасней, чем был. Знаете, почему мы здесь?

Я старательно кивнул, хотя и близко не представлял – почему и зачем. Тигр тоже промолчал.

– Мальчик мой, ты же сам был в библиотеке и выяснил, что орден проводит встречи в тайных местах близ храмов и кладбищ. Да, у нас в Лондоне их много, но это место особенное.

– Почему? – тут уж не сдержались ни я, ни мистер Капур.

– Потому что вокруг собора расположено одно из самых больших кладбищ, а под самим зданием, стоящим на высоком холме, огромная сеть катакомб, разветвляющихся во все стороны. Орден невелик и полулегален, а еноты любят норы.

– А-а, – понимающе протянули мы с тигром.

Не знаю, о чём он думал на тот момент, а мне лично было даже приятно, что не один я сейчас выгляжу недалёким сельским дурачком из какого-нибудь провинциального Йоркшира. Лис махнул лапой, и мы пошли за ним гуськом, пробираясь друг за дружкой между могильных камней.

Время действительно близилось к полуночи, город заволакивал густой серо-коричневый туман, столь плотный, что я не всегда видел, куда ставлю ногу. И, судя по тому, как пару раз слышался хруст костей у меня под ботинком, я и вправду ступал не туда.

Зато сэр Раджив из индийских колоний Маджипура двигался вслед за мной совершенно бесшумно, словно огромная кошка. Один раз я даже услышал его мурлыкающий шёпот:

– Будь внимательней в джунглях, маленький сахиб, а не то тигр услышит тебя и свернёт твою тонкую шейку…

Возможно, мне показалось, но не буду врать, будто бы я не вздрогнул. Но впереди шёл месье Ренар, и его стройная подтянутая фигура внушала полное спокойствие. Уверен, он знал, куда мы идём и что нас там ждёт. К моему удивлению, в сам собор мы не пошли.

– Никакого смысла, – не поворачивая головы, объяснил мой наставник. – Это религиозно-культовое сооружение принадлежит англиканской церкви, никакой другой орден туда просто не пустят. Разделимся, джентльмены! Мы ищем вход в подземелье и выход из него, непонятные двери в стенах, люки со ступеньками вниз и всё такое прочее.

Как вы, наверное, уже догадались, вход нашёл скромный автор данного повествования.

Я просто оступился и рухнул спиной вниз, ударившись о случайную могильную плиту, а придя в себя, понял, что лежу на каменных ступеньках. Вроде ничего не сломал и не вывихнул, хвала пресвятому электроду.

– Сэр! Я… кажется, нашёл…

Больше мне ничего сказать не удалось. Чья-то ловкая рука впихнула вонючую тряпку мне в рот, а потом меня ударили по затылку. Либо той же каменной плитой, либо самим собором Святого апостола Павла, даже не знаю.

Я пришёл в себя от тихих, не очень сильных похлопываний по щекам. Открыл глаза, ахнул и тут же закрыл их снова. Меня опять похлопали, но уже посильнее. Делать нечего, придётся сдаваться.

– Шпион пришёл в себя, о братья!

Шпион – это, видимо, я? Других шпионов в обозримом пространстве явно не было.

Мне удалось, скосив глаза, достаточно хорошо оглядеть то место, куда я, собственно, попал или же был доставлен. Это вопрос дискуссионный, но не самый важный на данный момент.

Невысокое подземелье, где всё: стены, полы, потолки – сделано из человеческих костей. Сверху люстра из жёлтых черепов, в глазницах которых светятся маленькие свечки.

Большие свечи, почти в мой рост, горели уже по углам, а у стены, на страшной скамье из рёбер и голеней, восседали три очень толстых енота в простых монашеских рясах с капюшонами.

Мои руки и ноги были скованы ржавыми цепями, а сам я полусидел-полулежал напротив на чём-то жёстком, видимо, тоже на костях. Запашок, сами понимаете. Не от меня, конечно, от останков истлевшей британской плоти.

– О шпион, зачем ты хотел выведать тайны ордена, найти наше убежище и убить старейшин?

Вопрос скорее относился к стоящим справа и слева адептам, на первый взгляд душ двадцать, не меньше. Причём явно не все еноты, видимо, орден довольно демократично относился к подбору подвижников новой веры.

– Могу ответить?

– О, говори!

– Я не шпион, – прокашлявшись и выплюнув на пол пару ниток, признался я.

– О, шпион никогда не признается в том, что он шпион, – глубокомысленно протянул один из троицы. – Разве это не есть лучшее доказательство его шпионажа?

– Хорошо, тогда я шпион.

– О, он признался, – важно кивнул второй. – Теперь кроме косвенных улик мы имеем на руках и чистосердечное признание в шпионаже!

– Так бы и сказали, что вам всё равно, – подумав, надулся я.

– О, нам не всё равно, – наставительно поправил меня третий из судей. – Мы честны и неподкупны, и справедливость – единственный закон ордена святого Енота! Поэтому, о, ты умрёшь.