Текст книги "Воздушный поцелуй"

Горячее сердечко кудрявой мисс вспыхнуло, она вернулась в свою комнату, где обнаружила на столике заряженный «смит-вессон». Она не знала, откуда взялось оружие, но сразу поняла, что ей предстоит сделать. Хотя раньше бедняжке не приходилось стрелять, но она же с Корсики!

– И у вас не возникло вопросов?

– Каких, сэр? Всё было кристально ясно, я должна наказать Ре-энара! То е-есть вас…

Далее она увидела нас с наставником у доходных домов, утвердилась в мысли, что лис опять что-то разнюхивает, и твёрдо решила положить конец его козням. Потом она намеревалась сама отправиться в полицию, чтобы сдаться и разделить арестантскую участь со своим возлюбленным.

– Так вы любите его? О, это не может не внушать уважения к вашим поступкам. Но в курсе ли ваших чувств молодой Хоуп?

– Ах не-эт, что вы… Он не-евинная душа, как я могла бы е-эму признаться…

– Вы правы, девичий стыд стал редкостью в наш безумный девятнадцатый век, в эпоху электричества и пара, – сочувственно покивал мой учитель, доливая гостье чай. – Вынужден разочаровать вас, мисс Мериносес, но я не являюсь киллером и, более того, категорически не имею никакого отношения к членам семьи Хоуп.

– Это не-е правда…

– Увы, мне больно огорчать вас. С мистером Джоном Хоупом я действительно имел короткий и не особо приятный утренний диалог, в результате которого мы поспорили на некую сумму. Я мог бы забрать себе выигрыш, только если бы нашёл и представил полиции убийцу его брата.

– Не-е может быть!

– Наш спор засвидетельствовал инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда. Кстати, уверен, что именно он сейчас и стучит в нашу дверь. Шарль?

– Уже иду открывать, месье.

Пару минут спустя к нашей компании присоединился крупный мужчина с широким лицом. Инспектор был в мундире, при орденах, бакенбарды расчёсаны, усы закручены вверх, в глазах охотничий азарт. Видимо, он внимательно прочёл записку моего учителя и наверняка предпринял все меры, чтобы выглядеть максимально солидно.

– Ренар, Майкл, мисс… – вежливо, но без подобострастия и лишнего пыла поклонился он.

– Мисс Мериносес, – представил юную овечку Лис. – А это небезызвестный инспектор Хаггерт из Скотленд-Ярда. Уверен, вы не найдёте второго такого слугу закона, более преданного, порядочного и благородного человека. Я имею честь называть его своим другом.

Они обменялись крепким мужским рукопожатием, после чего наш гость, сев в моё кресло, принял из рук дворецкого крепкий кофе. Он всем видом старался подчеркнуть своё высокое положение и показать, что на работе не пьёт.

– Что ж, вам удалось выяснить причины смерти Джона Хоупа?

– Да, благодаря вашей информации Гавкинс заблаговременно прибыл на место и обнаружил племянника рыдающим над телом дяди. Несчастный был застрелен через распахнутое окно в комнате на первом этаже со стороны внутреннего двора.

– Пневматика или электрическое оружие?

– Сержант поставил бы на револьвер «смит энд вессон», но точные данные даст судебный медик.

Глаза экономки расширились так, словно она увидела перед собой пастуха с ножницами для стрижки овец.

– Оружие, конечно, не было обнаружено? – Лис встал и вытащил из ящика стола чёрный револьвер. – Проверьте его, уверен, что калибр подойдёт и царапины на пуле окажутся идентичными. А пока мы ждём нашего дорогого Гавкинса, я предложил бы вам преинтереснейшее чтение. Мальчик мой?

Я послушно вскочил, передавая инспектору запись показаний мисс Мериносес. По мере чтения брови его то взлетали вверх, то едва не ломали переносицу. На последнем абзаце он решительно отставил в сторону недопитый кофе и грозно зыркнул на Шарля.

Наш дворецкий невозмутимо выдержал удар, всем видом давая понять, что подчиняется лишь слову хозяина дома. Мистер Ренар рассеянно кивнул, и минуту спустя перед инспектором стоял стакан бренди.

– Господи боже мой, что за бабская хрень?!

– Полегче, полегче, друг мой, в доме юная леди.

– Мисс, а вы вообще понимаете, во что вляпались всеми четырьмя копытцами? – не обращая внимания на протесты моего наставника, продолжил орать Хаггерт. – Вы в курсе, что даже за неудачную, но осознанную попытку покушения на убийство я обязан отправить вас в тюрьму? Что если бы вы только ранили консультанта Скотленд-Ярда, то, возможно, даже за это попали бы на виселицу? Что если следствие докажет связь этого револьвера с тем, из которого убили вашего работодателя, то вам гарантированно не избежать петли?!

– Не кричите на неё, сэр, – невольно вмешался я. – Разве вы не видите, она влюблена!

Инспектор открыл было рот, чтобы заткнуть его мне, потом поймал красноречивый взгляд Лиса, шумно выдохнул через нос, салютовал стаканом в сторону опустившей голову овечки и вылил остатки бренди себе в глотку, словно ведро воды в жестяную ванну.

Ньютон-шестикрылый, раньше я считал, что так пьёт только моя бабуля да грубая матросня, сошедшая на берег после годового плавания, но никак не интеллигентные люди. В двери вновь постучали, и дворецкий присоединил к нашему благородному обществу ещё пару гостей. Строгий и подтянутый доберман Гавкинс, в мундире, шлеме и плаще. Рядом с ним застенчиво мялся молодой худощавый парень в недорогой, но приличной одежде, немногим старше меня, смазливое лицо, короткие кудряшки, ранние залысины, длинные ресницы.

В общем, жутко напыщенный, скользкий и противный тип! Не знаю, почему я так решил, не спрашивайте, просто показалось, было в нём что-то такое невнятное, но…

– Мисс, джентльмены, позвольте представить вам жертву, – кратко рявкнул сержант. – Я застал его рыдающим у трупа дяди. Ни оружия, ни повода, но его показания дают возможность предположить, что во всём виновата экономка. Некая Мериносес…

– Сливки? – вежливо уточнил Лис.

– Я на службе.

– Принято, дружище! Шарль, двойные подогретые сливки для сержанта! И, видимо, ещё один стул. Не будет же краса и гордость нашей полиции лежать пузом вверх на коврике у камина. Или будет?

– Ренар, я тебе глотку перегрызу-у… – мгновенно завёлся доберман, которому всегда было нужно меньше двух секунд для вспышки эмоций.

Я резко пожалел, что моя электрическая дубинка находится в лаборатории, но сержант не смел показать зубы без разрешения непосредственного начальства.

– Представьтесь, молодой человек, – тихо потребовал инспектор.

– О сэр, моё имя Элтон Джонатан Хоуп, – делая жалостливое лицо, заныл он, и я вновь ощутил странный позыв брезгливости в отношении этого типа. – В один год я потерял отца, чьё тело так и не найдено, а сегодня ещё и любимого дядю. В довершение всех бед от нас сбежала экономка, а потом меня хватает полиция. Прошу, скажите: за что я арестован?

– Он ни в чём не-е виноват! – пылко подхватила овечка.

– Гавкинс, скажите «гав!», – продолжал нарываться мой учитель, еле заметно толкая столик ногой, так что ретивый доберман едва не нырнул носом в поданные дворецким сливки.

Шарль публично извинился. Сержант с размаху обложил в три этажа хозяина дома. Мистер Хаггерт тщетно пытался орать на всех сразу, взывая к порядку и дисциплине, но я-то знал, что всё это бесполезно.

Иногда мистера Ренара накрывали такие странные припадки безумия, когда он очертя голову бросался в самое пекло, провоцируя толпу противников и демонически хохоча в лицо опасности. Не то чтобы его это забавляло, скорее служило максимально быстрым способом снять стресс и успокоить нервы.

Вспомните хоть недавнее поведение моего наставника в ирландском баре, когда он расколотил пивную кружку о голову здоровенного медведя. Зачем? А так, захотелось выпендриться…

– Замолчите-е уже все-е, – неожиданно громко пропищала мисс Мериносес, делая предупредительный выстрел вверх.

Когда и как она умудрилась завладеть револьвером, не заметил никто, все мы были заняты более важными делами. Орали, размахивали кулаками, шумели, рыдали и вообще вели себя как редкостные идиоты. Мы, истинные британцы, эмоциональный народ, сдержанность в проявлении чувств не наш конёк.

Овечка отпрыгнула к камину, поочерёдно переводя ствол на всех, кроме своего смазливого любовника. Если, конечно, он таковым был.

– Мэри, что ты делаешь? – растерянно спросил юноша, вытирая слёзки в уголках глаз.

– Спасаю нашу любовь!

– О чём ты говоришь, безумная?

– О том, что я всё де-элала ради те-ебя, мой милый. – Она попыталась улыбнуться, но её губки кривились от нахлынувших чувств, казалось, вот-вот, и экономка сорвётся в рыдания. – Это я убила твое-его отца, мисте-ера Джошуа Хоупа, за то, что он был скуп и ты не-е мог позволить се-ебе тот урове-ень жизни, который заслуживае-ешь. Пришлось отравить е-его и выбросить те-ело в Те-емзу, эта ре-ека все-егда голодна. Я застре-елила твое-его грубого дядюшку че-ерез окно прямо в голову! Он хоте-ел разлучить нас, я всё де-елала ради те-ебя, о счастье моё… И я все-егда буду рядом…

На пару минут наступила тягомотная тишина. Потом мистер Ренар деликатно прокашлялся, покосился на остальных и сам дал себе слово:

– Джентльмены, позвольте мне от лица всех нас принести наши глубочайшие извинения мисс Мериносес за своё неподобающее поведение.

Все дружно кивнули. И я в том числе, хотя отнюдь не считал себя виноватым.

– Все мы здесь слышали, как эта юная овечка дала полное признание, зачем-то оговорив себя и выгораживая истинного преступника.

– Не-еправда!

– Правда в том, милая мисс, что вы на редкость плохой стрелок. Вы дважды не могли попасть в меня с четырёх шагов, что уж говорить о выстреле в голову мистера Хоупа за почти сотню ярдов! Не желаете повторить?

Он качнулся вперёд, и она выстрелила. Лис даже не вздрогнул, а пуля, видимо, вылетела вглубь коридора, благо двери были распахнуты.

– Что и требовалось доказать. – Мой учитель решительно отобрал оружие у бедной овечки, в глазах которой стояли крупные слёзы. – Инспектор, я прошу вас арестовать этого юношу. Мистер Элтон Хоуп явно замешан в убийстве своего отца и дяди, а кроме того, он коварно воспользовался доверчивостью мисс Мериносес, убедив её в своей несуществующей любви. Он подбросил ей оружие и фактически натравил на меня, когда дядюшка Джон рассказал ему о визите в мою скромную берлогу. Старый грубиян и не подозревал, какой шанс дал племянничку. Ведь если все силы полиции бросят на убийцу консультанта Скотленд-Ярда, то кто же в такой суматохе вспомнит о смерти никому не интересного домовладельца…

Инспектор поднял суровый взгляд на молодого человека, на лице которого вдруг мелькнула тень скуки и презрения.

– Всё это очень интересно, мистер… э-э… Лис? Только вот думаю, что признательные показания Мэри покажутся суду более весомыми, чем ваши фантазии. Любимая?

– Я всё сде-елаю для те-ебя, Элтон… – нежно пролепетала она.

– Тогда позволено ли мне будет откланяться?

– Ты никуда не уйдёшь, мерзавец, – угрожающе поднялся Гавкинс, и на скулах его заходили желваки.

– У нас ничего на него нет, сержант.

– Но, сэр…

– Так я и думал, – похабно ухмыльнулся юный Элтон Хоуп, законный владелец уже двух доходных домов. – Моё почтение, инспектор. Джентльмены?

– Вам вызвать кеб, чтоб вы свалили поскорее? – не особенно вежливо спросил мой учитель. – Шарль, пожалуйста.

Молчаливый дворецкий кивнул, покидая гостиную.

Я не знал, что делать, моё сердце разрывалось от обиды, разочарования и чёткого осознания, что нам никогда не уговорить бедную овечку дать показания против того, кого она всей душой любит…

Негодяй хмыкнул, послал ей воздушный поцелуй и вышел из комнаты. Воцарилось долгое убийственное молчание. Нас ещё никогда так не ставили на место. Я уже было открыл рот, чтобы хотя бы выругаться (это тоже чисто британский способ разрядить обстановку), когда в гостиную чинно вошёл невозмутимый Шарль.

– Месье?

– Да, старина?

– Боюсь, с мистером Хоупом произошёл несчастный случай.

Все навострили уши.

– Я поймал ему кеб. Но молодой человек был столь неосторожен, что поскользнулся в лужице на тротуаре, в падении ударившись головой о ступеньку кеба, который ещё не до конца остановился, так что задние колёса переехали ему ноги.

– О ужас… – Наша гостья упала в обморок на заботливо подставленное Лисом кресло.

– Кроме того, кажется, он несколько свернул себе шею. Если врачи спасут его, то бедолага будет доживать свою жизнь в инвалидном кресле, безобидным овощем, и кормить его придётся с ложечки. Сам кебмен говорит…

– Кто он? – грозно рявкнул сержант. – Такой наезд не может быть случайностью! Я его лицензии лишу, он у меня в тюрьме будет тележку с баландой развозить, я его с потрохами…

– Это Фрэнсис, сэр. Уверен, вы его знаете.

– Фрэнсиса мы знаем, – решительно вмешался инспектор Хаггерт. – Я доверяю этому честному коню, он не раз помогал нам в расследованиях. Надеюсь, он же и повёз несчастного к врачу?

– Разумеется, сэр. В больницу «Чаринг-Кросс», сэр.

Под нашими укоризненными взглядами Гавкинс перестал дыбить шерсть на загривке, проворчав вполголоса что-то вроде: ну, раз это Фрэнсис, тогда да, конечно, хотя всё равно он уже не раз задерживался за управление транспортом в нетрезвом виде, на него куча жалоб от пассажиров, неоплаченные штрафы за парковку, превышение скорости, но уж если мы все не против, лично у него есть некие подозрения на этого русского, если не он, то кто же, ох, да ладно, как хотите, пусть это будет несчастный случай, а что, сливок больше нет?

Удивительно, но мистер Ренар всё это время молчал как мышь…

…Поздно вечером, когда мисс Мериносес уже сидела у кровати возлюбленного в больничных покоях и тот пускал изо рта пузыри, а инспектор с сержантом вернулись в отделение, мне наконец-то удалось поговорить с учителем с глазу на глаз. Он пил кофе, сонно щурясь, а я терпеливо перебирал страницы в блокноте. Всё записано, ничего не пропустил, не упустил, не забыл.

– Сэр, зачем вы так рисковали? Всё-таки она стреляла почти в упор.

– Бедняжка подслеповата, я же говорил.

– Но пуля могла попасть в кого-то другого.

– Мальчик мой, неужели ты думаешь, что я не перезарядил её револьвер на холостые?

– Что?!

– Ты удивлён?

– Я не, но… всё равно… вы же не могли знать, что этот негодяй так неудачно упадёт, свернув себе шею и переломав ноги?

– Да, это было непросто, – устало согласился он. – Но Шарль и Фрэнсис знают свою работу. Иногда, в особо исключительных случаях, приходится брать правосудие в свои руки. Мерзавец и пальцем не пошевелил бы для спасения влюблённой дурочки от петли. А после исполнения приговора уже никто не посмел бы второй раз докапываться до этого дела. Таковы наши законы, и пусть они мне не всегда нравятся, но я стараюсь их не нарушать. Почти…

Наверное, минут десять я стоял с раскрытым ртом, мой мозг категорически отказывался переваривать полученную информацию. Что было бы с нашим миром, если б мистер Ренар дал волю своим страстям, направив все свои таланты на стезю преступности?

– Сэр, вы невероятны, вы…

– Майкл, попроси у Шарля ещё один кофе для меня, – зевнул Лис, прикрывая глаза. Дальнейшее продолжение разговора его не интересовало.

На правах автора этих записок могу честно сообщить, что было дальше. Полиция спустила дело на тормозах, молодой Элтон Хоуп вступил в наследство, но, будучи прикован к постели, не мог распоряжаться им самостоятельно. По решению суда опеку над ним получила мисс Мэри Мериносес, овечка была так счастлива, что даже прислала нам в подарок торт и виски, от души благодаря за столь мирное разрешение этой довольно жутковатой истории. Её мечты сбылись, теперь она жертвенно посвятит свою жизнь любимому!

Единственное, что оставалось неясным на тот момент, так это личность таинственного стрелка, пустившего пулю в наш дом. К сожалению, тогда никто не знал, что это лишь прелюдия ко многим жутким событиям, начало которых следовало искать в прошлом моего учителя. В том самом, которое он так безнадёжно пытался забыть…

Глава 2
Фокусник из Палермо

– Так что там говорит твой рыжий хозяин о жалованье? – никак не унималась бабуля, сверля меня нетрезвым взглядом. – Смотри мне в глаза, мальчишка! Где деньги?

– Ньютон-шестикрылый…

– Не выражайся при старших, Эдмунд Алистер Кроули!

– Сейчас меня зовут Майкл, – в тысячный раз устало повторил я. – Я же принёс вам полфунта и шесть пенсов.

– Это жалкая мелочь! Ты ведь у него, как это, как этот… секретарь, да? Секретари всегда знают много тайн про своих господ. Где этот твой лис хранит свои деньжищи, поди, под кроватью в мешке или, может быть, в каком-нибудь сейфе? Ты выяснил, где он прячет ключ? Не ломайся, ты должен!

– Ещё виски?

– Ха, наливай! Поухаживай за родной бабушкой, смазливый недоносок…

Пожалуй, это был единственный способ перевести разговор в другое русло. Я навещал бабулю раз в неделю, иногда реже, но каждый визит был обязан приносить ей деньги, обещанные моим учителем, и бутыль крепкого алкоголя. Поскольку она все лучшие годы жизни провела в порту, ожидая мужа-боцмана из плавания, то бренди или бурбон считала детскими напитками. Самый крепкий, дрянной, неочищенный виски, чтоб один стакан которого сшибал с ног не хуже конского копыта, вот пойло, достойное истинной британской женщины, уверяла она.

В конце месяца мистер Ренар щедро выплачивал ей двойное жалованье за мою работу, так что бабуля быстро стала считать это еженедельной оплатой! Наш дворецкий Шарль пару раз навещал её, они были старыми приятелями, хотя оба категорически отказывались называть истинные причины столь странной для меня дружбы. Но и ему не удавалось пристыдить её.

В последнее время бабуля четырежды намекала мне на нехватку денег и на мою обязанность обеспечить ей достойную старость посредством ограбления моего наставника и последующего бегства в Мексику, доверив ей честно сторожить похищенное золото до моего возвращения. Не представляю, какой четырёхлетний ребёнок купился бы на такую чушь…

Когда она уже начала клевать носом мимо стакана, я накинул плащ, надел шляпу и вышел под осенний лондонский дождь. Шумная банда Большого Вилли не досаждала мне. После того как я дал им отпор и, более того, вступился за их вожака, избитого хорьками, меня стали уважать на районе. А это, надо признать, кое-чего да стоило.

Брать кеб не имело смысла, да и не было лишних денег. Лис всегда оставлял мне кое-что на карманные расходы, но основное секретарское жалованье регулярно поступало в банк на мой счет, воспользоваться которым я мог по достижении двадцатилетия, не раньше. Возможно, это было разумно, подросток в четырнадцать лет не всегда знает цену деньгам, слишком много искушений преподносит молодым старый добрый Лондон.

Я шёл в лёгкой задумчивости, и разум мой не был занят юношескими комплексами или мечтами о весёлой француженке Кристи, племяннице нашего дворецкого. Как ни странно это звучит, но мне казалось, что я почти нащупал новое усовершенствование для своей электрической дубинки, позволяющее игле пробивать даже плотные одежды.

Ранее можно было надеяться лишь на точность выстрела в лицо, шею или кисти рук преступника. А это существенно снижало значимость моего изобретения в его практическом применении. Кажется, я понял, как можно закручивать иглу, придавая ей винтообразное движение, и это гарантированно позволило бы…

У нашего дома, в престижном районе близ Тауэрского моста, скопилось сразу шесть кебов, едва ли не перегородив улицу. Пресвятой электрод Аквинский, что же произошло? Меня не было часа два-три максимум, а тут уже целое столпотворение! Я протолкался между ржущими (в прямом смысле слова) кебменами на тротуаре и быстро постучал в дверь. Шарль открыл не сразу, меня он всегда заставлял ждать, я же не хозяин.

– Что-то случилось? – спросил я с порога.

– Месье ждёт, – не размениваясь на объяснения, сухо бросил он.

Я послушно снял плащ и переобулся в домашние туфли. Видимо, действительно происходит нечто важное. В гостиной было полно народу. Я вежливо поклонился Хаггерту и Гавкинсу, другим меня представил мой учитель.

– О, Майкл, наконец-то! Мы все ждали тебя. Джентльмены, этот мальчик – мой помощник и секретарь. Прошу любить и жаловать.

– Не слишком ли он молод, Ренар? – фыркнул пожилой господин с красным, испитым лицом и синеватыми прожилками на носу.

– Не сомневайтесь, мистер Стокер, – вступился за меня инспектор. – Я отлично знаю мальчишку, он не раз помогал Скотленд-Ярду в самых сложных делах.

– Да ему от силы десять – двенадцать лет, – раздражённо ответил тощий тип в дорогом модном пиджаке с манжетами, испачканными мелом. – Что он может, попросить у мамы молочка?

– Заткнитесь, – обернулся к нему сержант, даже не показывая клыков. – Если бы не хозяин этого дома, вы все пели бы совершенно по-другому, когда я лично затолкал бы вашу грязную шайку за решётку!

– Что ж, господа, думаю, нам всем стоит перестать пороть горячку и с бо́льшим уважением отнестись друг к другу. Все помнят, ради чего мы тут собрались?

Гости ответили «да», вразнобой и невпопад, но тем не менее.

– В Лондон приехал фокусник из Палермо. Надо ли объяснять, что это для всех нас значит?

– Разве что мне, сэр? – осторожно спросил я.

Присутствующие загомонили, кто-то нервно рассмеялся, кто-то проворчал, что раньше дети были умнее и не лезли во взрослые дела, кто-то потребовал виски успокоить нервы. Меж тем мистер Ренар преспокойно обернулся ко мне и самым вежливым образом ответил:

– Ты прав, Майкл. Есть ситуации и моменты, о которых не грех упомянуть лишний раз, хотя бы для того, чтобы освежить в памяти все риски. Итак, слушай внимательно, а лучше записывай…

Наверное, будет уместнее привести вольную версию его рассказа, тем более что гости активно вставляли свои реплики и комментарии. Фокусник из Палермо считался самым неуловимым вором драгоценностей во всей объединённой Европе.

Собственно, это даже не была его кличка, он менял имена, возраст и внешность, как опытный брокер скаковых лошадей. Просто одна из самых громких краж произошла именно в Италии, в городе Палермо, где он, представившись известным восточным чародеем, давал частное представление на вилле Ванцетти, одного из богатейших семейств юга страны, сделавшего сумасшедшее состояние на торговле оливковым маслом и производстве пишущих принадлежностей.

Пользуясь беспечностью гостей на балу, он продемонстрировал им знаменитый фокус графа Калиостро с исчезновением драгоценностей и последующим увеличением их в эфирном подпространстве с помощью забытых технологий фараонов Древнего Египта под общие аплодисменты. Надо ли говорить, что шарлатана хватились примерно часа через четыре, уже под утро. Фокусник успешно исчез с драгоценностями на полмиллиона фунтов!

И хотя гастроли его проходили в России, Германии, Австрии, Франции, Румынии, Испании, Португалии, в крупных городах или частных замках, до сих пор никто не знал, как выглядит этот опасный мерзавец. Более того, несмотря на длинный шлейф блестящих ограблений, силы охраны правопорядка ряда стран даже не могли толком сказать, человек ли он или «близкий к природе».

Разнообразие костюмов и яркость масок делали его неузнаваемым, его соучастники также ничего не знали о своём нанимателе, единственное, что пока было незыблемым, так это тот факт, что при всей дерзости своих краж он ни разу не убил подглядывающего за ним домашнего хомяка или какого-нибудь мопса, пытающего облаять незваного гостя.

Это странное великодушие удивительным образом работало ему на руку, создавая имидж благородного вора-джентльмена. А щедрость выплат его вольным или невольным помощникам привлекала к нему людей, давая возможность фокуснику до сих пор успешно ускользать из лап полиции всех стран.

– И вот теперь он в Лондоне, – заключил мистер Ренар, внимательно следящий, чтобы всё было запротоколировано как следует. – Инспектора Хаггерта и сержанта Гавкинса ты знаешь, позволь же представить тебе остальных гостей. Этот краснорожий невежа мистер Стокер самый крупный специалист по незаконному вскрытию сейфов.

– Я попросил бы…

– А вон тот худощавый тип в углу у камина, который только что запрятал в рукав нашу серебряную ложечку, мистер Мак-Тревел, признанный гений карманных краж.

– Да и не больно-то хотелось, дурацкая ложка…

– Ну и синьор Сальгари, капитан карабинеров того самого Палермо. Он любезно присоединился к нашему коллективу по просьбе семейства Ванцетти. Кстати, они весьма мстительные господа, потерявшие от рук фокусника не только деньги, но и престиж в обществе.

Невысокий мужчина лет тридцати – тридцати пяти, жгучий брюнет с синими от бритья щеками, доселе вежливо молчавший, склонил голову. Чёткий пробор, бриолин, острый взгляд делали его похожим на опытную и опасную ищейку. Даже строгий доберман в мундире казался рядом с ним добродушнейшим созданием.

– Согласитесь, джентльмены, что присутствие фокусника в Лондоне создаёт ряд заметных неудобств для всех нас. Именно поэтому я собрал вас вместе. Каждый из нас может быть крайне полезен, обладая обширной информацией в своей узкой сфере деятельности. Мы понимаем, что преступник не ездит со своей шайкой, предпочитая нанимать случайных людей на месте. И в этом случае он непременно перейдёт хоть какую-то красную линию.

– Нам не впервой помогать полиции, – задумчиво согласился мистер Стокер, теребя мочку уха. – В конце концов, никогда не знаешь, куда тебя выведет кривая. Но по нашим правилам никто не обязан горбатиться забесплатно.

– Согласен, – кивнул второй вор. – Патриотизм патриотизмом, но пара фунтов карман не трёт.

– Этот вопрос вы утрясёте с инспектором Хаггертом. Пока же целью нашего сбора является чёткое разделение обязанностей, определение приоритетов и способов координации действий. Есть ли у кого-либо из вас предположение, на что может быть нацелен наш криминальный гость?

– Позволите? – Итальянец поднял указательный палец и, дождавшись общего внимания, произнёс всего три слова: – Яхта лорда Персиваля.

Карманник одобрительно присвистнул, специалист по сейфам пробурчал что-то вроде «в самую точку, приятель», инспектор достал платок, вытирая лоб, а сержант недоумевающе уставился на Лиса. Мой учитель задумчиво потёр кончик носа лапой.

– Разумеется, я слышал, что когда-то лорд вывез из Индии самую большую коллекцию жемчуга, включая так называемую Чёрную Мадонну величиной с воробьиное яйцо. Но разве она хранится не в его доме?

– Позволите? – столь же значимо продолжил капитан карабинеров. – Его высочество кронпринц Испании прибывает в Лондон завтра. Всем известно, что он фанат морского дела и большой ценитель драгоценностей.

– Инспектор? – обернулся Лис.

– Всё верно, Ренар, это не секрет. Информацию о прибытии высокого гостя просто не афишировали, это частный визит. Но он придёт на яхту, там вообще будут все сливки лондонского общества.

Даже мне стало казаться, будто бы я что-то понимаю. В конце концов, если знаменитый вор прибыл в наши края, то, наверное, ему действительно проще сразу ударить в центр главной мишени, а не размениваться на всякую мишуру. Хватай лучшее, беги быстрее!

Хотя признаем, что кража драгоценностей на яхте, находящейся под серьёзной охраной из бывших офицеров флота, злых и верных, как морские волки, представляется отнюдь не простой задачей. Тем более если ты намерен уйти за борт вплавь, а на берегу тебя с распростёртыми объятиями ожидает весь отряд констеблей Скотленд-Ярда. А ведь там один ретивый сержант Гавкинс чего стоит!

Ну и тем более если за это дело берётся лучший частный консультант лондонской полиции, за которым стою я с усовершенствованной (почти!) электрической дубинкой наперевес. Уверен, что если фокусник из Палермо в курсе, что его здесь ждёт, то он заранее откажется от своей безумной затеи. Но, к сожалению, мы-то все знаем, что он приехал не затем, чтобы отступить…

Спать в тот день мы легли поздно. Нет, правильнее будет сказать, что я лёг на пару часов позже, чем обычно, но остальные ещё сидели в гостиной, обсуждая крупные и мелкие детали предстоящей охоты. Пресвятой электрод Аквинский, да насколько же они все серьёзно отнеслись к грядущей проблеме и были полны категорической решимости поймать этого неуловимого злодея?!

В этом смысле участие в нашей группе представителей уличного криминалитета тоже казалось вполне оправданным, местные жулики отнюдь не были заинтересованы в столь жёсткой и бескомпромиссной конкуренции. Фокусник умел создать напряжение.

Я спал достаточно ровно. Разве что под утро мне приснился какой-то другой Лондон, улицы были незнакомы, но более прекрасны, абсолютно чисты и полны весёлых туристов, послушно бредущих экскурсиями, не сходя с маршрута в катакомбы Тауэра.

Кажется, я искал свою бабушку, которой почему-то не оказалось дома, и почти нашёл, но она уходила от меня под руку с моим же учителем, и черты её лица постепенно размывались, обретая черты моей матушки. Это было сладко до слёз, возможно, реальных…

Я проснулся сам за минуту или две до побудки педантичным дворецким. Шарль, как всегда, был собран, гладко выбрит и невозмутим.

– Пять минут на умывание. Месье Ренье ждёт. Тренировки будут позже.

Мне оставалось вознести мысленную молитву всем богам науки, электричества и пара за то, что сегодня утро начнётся не с тумаков. Наверное, надо было бы добавить «увы»… но тогда я этого не знал. Первоначально всё складывалось совершенно чудесно – умывание, свежая одежда, лёгкий завтрак в британском стиле, мой учитель, так и сыплющий шутками, осеннее солнышко, пробивающееся сквозь тонкие шторы. Прекрасный сегодня день, не правда ли?

Как говорил Лис, слово строится из букв, книга из предложений, сюжет из деталей. Быть может, мне стоило бы обратить внимание на картонку для женской шляпки, на жакет, юбку и блузку, висящие на створке шкафа, две обувные коробки с рекламой дамских салонов, небольшие круглые очки в изящной серебряной оправе, явно не на крупный нос мистера Лиса. Но я был слишком увлечён яичницей с беконом и горстью зелёного горошка, тёплыми тостами с маслом и чаем с молоком.

– Ну что ж, мой мальчик, надеюсь, ты сыт? – В вопросе явно скользило утверждение на грани с нетерпением. – Вчера ты лёг пораньше, должен был выспаться, потому что сегодня ты идёшь на торжественный приём к лорду Персивалю. Прекрасные дамы, благородные мужчины, цвет общества, самые богатые семейства Британии, политики, офицеры, учёные, лица, приближённые к королевскому дому.

– Правда? – искренне удивился я.

– Вот твой входной билет!

– Э-э?..

– Гербовая бумага, золотое тиснение, приглашение выписано старинным гусиным пером, на печати оттиск личного перстня лорда Персиваля. – Мой наставник в недоумении сделал круглые глаза. – Что-то не так?

– Но, сэр, здесь женское имя!

– С ним что-то не так?

– Аделаида Прокофьевна Ренье?! – вслух, почти по слогам, с выражением прочёл я, медленным взглядом обводя предметы женского туалета, так неожиданно появившиеся в нашей холостяцкой квартире.