Электронная библиотека » Андрей Бондаренко » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Клоуны и Шекспир"


  • Текст добавлен: 21 декабря 2013, 04:44


Автор книги: Андрей Бондаренко


Жанр: Любовно-фантастические романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава восьмая
Попутный ветер

Наступили странные дни.

Наступили? Хорошо, просто пришли, замерцали, потекли, далее – строго по списку.

Короче говоря, навалились-приползли сплошные тягостные раздумья и заумные размышления. Естественно, с ярко-выраженным философским подтекстом…

Тиль – с самого раннего утра, даже толком не позавтракав – куда-то уходил. Шлялся по округе, разговаривал с местными жителями, вмешивался во всё подряд, травил бесконечные анекдоты, демонстрировал – за деньги, понятное дело – высокое искусство пантомимы, крутил жаркие шашни с рыженькой Сигне…. Короче говоря, полнокровно и обстоятельно вживался в местную действительность. И это, судя по всему, было ему не в тягость. С нескрываемым удовольствием, морда белобрысая, вживался…

У Макарова всё было гораздо скромней, проще и обыденней.

Слухи о новом кузнеце (заметьте, об искусном голландском кузнице!), широко расползлись по ближайшей округе. Как результат – бесконечный и неиссякаемый поток срочных заказов. Подковы индивидуальной ковки, разнообразные оси, ремонт каретных и повозочных колёс, прочая бытовая хренотень – с железным подтекстом.

– Ни фига себе, крючки заказали, – ловко орудуя «малым» кузнечным молотом, бормотал под нос Лёнька. – Номер, наверное, сорок пятый. Кого, блин, ловить собрались? Синего кита, Белую акулу? Молчат, засранцы скрытные. Но деньги платят бешеные: один крючок – стоимость двух взрослых северных оленей. Или же – полугодовалого бычка. Бизнесом конкретным запахло. Скоро, Бог даст, озолотимся – на хрен…

Поговорить о жизни удавалось только поздними вечерами – под местную забористую бражку, в тусклом свете норвежских масляных ламп.

– Нравится мне Тромсё. И жители его, и северные природные красоты, и, вообще…, – вдохновенно вещал – в один из таких вечеров – изрядно подвыпивший Тиль. – Сложности, понятное дело, тоже имеют место быть. Шведы и датчане регулярно и настойчиво донимают. Войны всякие – глупые насквозь…. Нынче норвежское государство имеет законного и полновластного короля. В Тромсё находится-заседает его полномочный представитель по имени – «Хальвдан». Обыкновенный средневековый конунг, если смотреть правде в глаза. Правит – естественно, по полной программе – Вестфольдом, Рингерике, Ромерике, Хедемаркеном и некоторыми другими тутошними землями. Бывает, как ты говоришь…. И всё хорошо, пока урожаи вызревают достойные, пока рыбаки возвращаются с полновесными уловами, пока глупые саамы готовы – практически за бесценок – продавать упитанных оленей…. А случись – плохой год? Всякие ураганы, ледяные ветра, высокие снега, проливные весенние дожди и злые летние засухи? Ладно – один год. Его завсегда можно пережить и перетерпеть. Один, блин, год.…Если же таких годов – неурожайных, бедных на рыбу, поганых, голодных – будет несколько? Причём, подряд? Тут же в народе начинаются сволочные брожения, причём, с самыми серьёзными последствиями…

– А, что у нас с Россией? – с аппетитом обгладывая куриное бедро, заинтересовался Лёнька. – Может, туда рванём?

– В Россию? Стоит ли? – тут же поскучнел Даниленко. – Там, по исторически-математическим расчётам, Иван Грозный нынче властвует…. Оно тебе надо? В безжалостные опричники, Лёньчик, решил податься? Извини, но ничего не получится. Почему – не получится? Потому. Душа у тебя, мой упитанный друг, больно, уж, белая и пушистая. Враз расколят. А потом и на кол посадят – и тебя, да и Душу твою рядышком. Типа – в назиданье прочим добросердечным простофилям. Как в том твоём давнем стихотворении. Сейчас зачту.

– Зачти, только истошно орать не надо. Тихонечко так зачти, аккуратно. Договорились?

– Постараюсь…


Вопль!!! Мало ли что – бывает в серьёзном море?

Легенд – без счёта…. По местам – стоять!

Кто-то сказал, что море – сплошное горе?

Матку матери его – за это – разорвать…


Море. Холодное и лицемерное немного.

Лицемерное? На эстетику – наплевать.

Мы едем – мочить маленьких беленьких котиков.

Маленьких и нежных – твою мать…


Предлагается – всем спирту – выпить?

Чтобы сподручней было – убивать?

Я, понятное дело, выпью.

А потом – за борт спрыгну.

Извините, мою мать…


Вопль!!! Как же это холодно…

Рука, протянутая над бортом.

Всё это хорошо. И даже – здорово.

Но я не склонен – гоняться за рекордами.

Холодным утром.

Не могу, извиняйте.

Ладонь, внезапно обледеневшая, сминается.

В голове поёт дурацкая – «Здравница»…


Ноги отнимаются…

Будешь, тварь, котиков мочить?

Извини, атаман, не буду.

Твой выбор, брат.

Ноги отнимаются?

Добейте – паскуду…


Холод. Удар. Боль.

Вопль!!!!!


Какие слова – перед лютой смертью – пробежали в моей глупой голове?

Её звали – Ольга Гущина.

Девочка из Десятого «А».

Ради неё я готов на всё.

Через века и слова…


– Кстати, а кто это такая – «Ольга Гущина»? Мы же с тобой одну школу заканчивали…. Почему я её не помню?

– Просто собирательный образ. Ну, как образ Уленшпигеля, – засмущался Макаров. – Светленькая такая, стройная, тихая, нежная, мечтательная, обязательно – с серыми глазами. Цвета родниковой воды в сосновом столетнем бору…. Так, чего там – с Россией-матушкой?

– Да, не знаю я толком, – вздохнув, признался Тиль. – Отрывочные такие сведенья. Причём, общего порядка. Мол, на юго-востоке раскинулась огромная страна – «Гадарика», богатая на ценные меха, мёд и светловолосых красивых женщин. В давние времена туда регулярно ходили в набеги и всегда возвращались с богатой добычей. А нынче – не ходят.

– Почему?

– Не знаю. То ли викинги измельчали. То ли русичи, наоборот, возмужали и заматерели…

– Наши планы на обозримое Будущее?

– Во Фландрию, братец, надо перебираться. Как-никак, я нынче являюсь – «Уленшпигелем». Так сказать (согласно нетленному произведению Шарля де Костера), бессмертным духом многострадальной и прекрасной Фландрии…. Наши с тобой, дружок мой Ламме, славные похождения даже в толстых книжках подробно описаны. Одну из них я видел собственными глазами в доме конунга Хальвдана. Называется – «Занимательное сочинение о плуте Тиле, родившемуся в земле Брауншвейг, о том, как сложилась жизнь его…»[21]21
  – Имеется в виду так называемая «Народная книга», авторство которой приписывают Герману Боте, который собрал и объединил многочисленные народные байки, легенды и анекдоты о Тиле Уленшпигеле


[Закрыть]
. Стрёмная и интересная, надо признать, книженция. Причём, с картинками. Там и я изображён, то есть, Тиль Уленшпигель. И ты, то бишь, Ламме Гудзак.

– И, что? – заинтересовался Лёнька. – Похожи мы на…э-э-э, на легендарных народных героев?

– Очень даже. Конечно, не один в один, но достаточно.

– Как такое может быть?

– Получается, что может, – покачал головой Даниленко. – Палыч мне как-то втулял, что все Параллельные Миры – каким-то неведомым и мистическим образом – связаны между собой. Мол, многие люди, проживающие в конкретном Мире, имеют «двойников» во всех других Мирах. Не то, чтобы стопроцентных «двойников», но, всё же.…Вот, взять, к примеру, Сигне и Светлану. Внешне они очень похожи друг на дружку – лицами, фигурами, сексуальным темпераментом, в конце-то концов…

– Ого! Даже до этого дошло?

– Иди, Лёньчик, к чертям свинячим. Моралист хренов. Плесни-ка ещё бражки. Мерси, благодарствую…. На чём, извини, я остановился?

– Мол, между тутошней Сигне и тамошней Светкой наблюдается много общего.

– Вот, именно! Много общего, но не абсолютно всё.

– Цвет волос разный? – лениво зевнув, предположил Макаров. – Одна жгучая брюнетка, а другая, наоборот, рыжая?

– Я же тебе, охламону забывчивому, уже говорил, что Светлана – на самом деле – является тёмно-русой.

– А прекрасная норвежская наяда?

– Рыженькая во всех местах, – плотоядно оскалился Тиль. – Проверено.…Различия заключаются совсем в другом. Светлана, она чопорная, мнительная и тщеславная. А Сигне – добрая, искренняя и открытая…. Кстати, теория «двойников» и тебе, толстопузому пижону, должна быть интересна.

– Почему это?

– Потому это. Получается, что в данном Мире живёт девушка, очень похожая на твою мадам Натали. Возможно, в улучшенном варианте. Где конкретно она живёт? Не знаю. Поэтому надо не на месте сиднем сидеть, а побольше путешествовать.

– Учту, понятное дело, – пообещал Лёнька, после чего ехидно прищурился: – Что теперь будет с доверчивой рыжеволосой красавицей? Какова её женская доля? Типа – поматросил и бросил?

– Ничего подобного! – возмутился приятель. – За кого ты меня принимаешь? За последнего негодяя? Мы с Сигне уже обо всём договорились…. Она пока останется здесь. Я же во Фландрии осмотрюсь, обживусь, найду подходящее местечко для семейного гнёздышка. Потом вернусь в Тромсё. Обвенчаемся. Хоть по католическому обряду. Хоть по языческому. Можно и по обоим. Типа – для пущей крепости брачных уз. А после этого и во Фландрию переселимся, на ПМЖ. Вот, они какие – тактические и стратегические планы…. Любовь богаче делом, чем словами. Не украшеньем – сущностью гордится[22]22
  – Цитата из трагедии Вильяма Шекспира – «Ромео и Джульетта».


[Закрыть]

– Почему ты не хочешь сразу взять норвежскую зазнобу с собой? То есть, сперва сочетаться законным браком, а потом отбыть во Фландрию?

– Ты, Лёньчик, окончательно сошёл с ума. Сейчас во Фландрии неспокойно. Король Филипп собирается назначить своим Наместником в Нидерландах кровавого герцога Альбу. Так что, сам, братец, должен понимать.

– Я всё понимаю, – заверил Макаров. – Только, вот, если вспомнить школьный курс истории Средних веков…. Восстание гёзов[23]23
  – Гёзы – прозвище нидерландских дворян, восставших против испанской тирании Филиппа Второго.


[Закрыть]
, то есть, полномасштабная война за независимость Нидерландов длилась лет пять-шесть. Значит, ты готов расстаться с Сигне на такой долгий срок?

– Не готов, – тяжело вздохнув, признался Тиль. – Попытаемся форсировать события. То бишь, ускорить ход Истории. Видишь ли, у меня созрел один план – авантюрный, ясный пень, но дельный и конкретный. Вернее, пока только дозревает. Надо парочку деталей окончательно доработать…


Минуло – с момента «переноса» – почти полторы недели.

Наступило утро. Громко хлопнула входная дверь – это Серёга, как и всегда, усвистал куда-то по неведомым важным делам.

Поворочавшись минут пять-семь, Макаров понял, что уснуть уже не удастся.

Он, тихонько бормоча в адрес беспокойного приятеля нелицеприятные ругательства, поднялся со спальной скамьи, оделся, вышел во внутренний дворик, посетил туалет и умылся.

Вернувшись в кузню, Лёнька сделал лёгкую зарядку – приседанья, наклоны, махи руками-ногами, подъёмы-отжимания старенькой наковальни, весившей килограмм пятьдесят пять.

После этого пришло время завтрака – большой кусок холодной варёной говядины, ржаной хлеб (с лёгким ароматом сосновой коры), жареная треска, маринованная селёдка. Напиток? Глупый вопрос. Конечно же, местная бражка. Ну, не воду же колодезную пить?

В дверь громко и настойчиво постучали.

– Войдите! – разрешил Макаров. – Не заперто…

Тоненько проскрипело, из-за дверного полотна высунулась веснушчатая мальчишеская мордашка.

– Меня дяденька Уленшпигель прислал, – смущённо шмыгнув носом, сообщил пацан.

– Чего замолчал? Продолжай.

– А дадите медную монетку?

– Лови! Ну?

– Велено передать, что пришли голландские купеческие корабли. Встали за Рыбным причалом.

– Понял, спасибо.

Мальчишка убежал, хлопнула дверь.

– Что же, придётся сегодняшние заказы отложить, – довольно хмыкнул Лёнька. – Объявляется выходной день. Да и свежим воздухом не мешает подышать. Уже, почитай, четверо суток на улицу не выходил…

Подумав с минуту, Макаров решил слегка приодеться – приход первого торгового каравана, как-никак. По местным понятиям – самый натуральный праздник.

Широко распахнув створки одёжного шкафа, он принялся рассуждать вслух:

– Рубаху, понятное дело, возьму новую. Вот, эту – светло-сиреневую, с костяными пуговицами. Сюртук? Серёгин надену, он гораздо нарядней моего. На пузе, блин, не застёгивается. Да и Бог с ним, пойду нараспашку. Башмаки…. Ну, их к великому Одину! Не умеют в средневековой Норвегии тачать приличные башмаки. Хрень сплошная получается – жёсткая, неудобная и мозолеопасная до жути. Сапоги кожаные напялю, портянки предварительно навернув. А штаны всего одни, причём, с квадратной заплаткой на левом колене. Ничего, увы, не попишешь…. Ножны с кинжалом, понятное дело, прицеплю на пояс. Без этого нельзя. Типа – не солидно. Могут принять за горького и запойного пьяницу. Мол, пропил, в хмельном угаре находясь…

Лёгкий ветерок, дувший с моря, был изысканно свеж и чуть-чуть солоноват. В ярко-голубом небе висело равнодушное жёлто-белёсое солнце. По покатым крышам соседских домов активно перепархивали шумные чёрно-белые сороки.

На улицах Тромсё было людно и шумно. Народ – небольшими компактными группами – торопливо шествовал к берегу залива.

– Дымком явственно попахивает. Следовательно, все городские коптильни пашут по полной программе, – сделав несколько глубоких вдохов-выдохов, отметил Лёнька, после чего направился к морю, время от времени ловко уворачиваясь от помоев, по-простому выплёскиваемых из окон домов на тротуар.

Рыбный причал только назывался – «причалом». На самом же деле это была полновесная полукруглая бухта, заполненная многочисленными, стоявшими на якорях одномачтовыми рыбацкими баркасами. Естественно, что хватало и разнообразных гребных посудин: одни лодки были наплаву, другие – частично вытащены на песчаный берег, третьи – полностью вытащены и перевёрнуты в ожидании текущего ремонта.

За Рыбным причалом начинался высокий берег – гранитные красно-белые скалы отвесно обрывались в морскую воду, а приличные глубины начинались практически сразу. Здесь и заякорились, выстроившись в ряд, голландские торговые суда – три пузатых брига, похожие друг на друга как братья-близнецы.

С бортов кораблей на берег были аккуратно переброшены длинные и широкие сходни. Вокруг царило весёлое оживленье – горожане и горожанки увлечённо общались с прибывшими моряками.

Чуть в стороне, отойдя от шумной толпы метров на пятьдесят и солидно попыхивая курительными трубками, неторопливо беседовали Тиль и приметный представительный господинчик – среднего роста, плотный, в нарядном камзоле, украшенном пышными лиловыми и сиреневыми кружевами, в кудрявом длинном парике благородного пепельного цвета, с длинной дворянской шпагой в нарядных ножнах на левом боку. В правое ухо незнакомца была вставлена массивная золотая серьга, украшенная крупным ярко-красным самоцветом, искрящимся на солнце. Поверх кудрявого парика располагалась стильная чёрная треуголка.

Леонид подошёл к беседующим.

– О, вот, и мой верный товарищ! – обрадовался Даниленко. – Познакомься, Ламме, с господином Ванроудом.

– Капитан «Короля», – обладатель шикарного парика небрежно ткнул указательным пальцем в крайний пузатый бриг. – Всегда к вашим услугам, мистер Гудзак…. Честно говоря, был удивлён, что и вы, и мистер Тильберт существуете. То есть, в живом виде. Приятно был удивлён…

– Рад за вас, отважный шкипер, – вежливо улыбнулся Лёнька, а про себя подумал: – «Похоже, что теория «двойников» получила очередное красочное подтвержденье. Здешний Ванроуд здорово внешне похож на другого Ванроуда, являвшегося сменным бригадиром на буровой платформе VS-413/13. Да, элегантно, надо признать…. А, что это за – «мистер Тильберт» такой? Впрочем, кажется, понял. «Тиль» – сокращённое от «Тильберт». Так, если память мне не изменяет, звали знаменитого католического Святого. Причём, это звучное имя означает – «быстрый в погоне за всем хорошим на Свете…». Бывает. Серёга же не просто «быстрый», но и беспредельно-наглый. Готовый даже по Параллельным Мирам гоняться, отдыха не зная, за призрачной и неясной мечтой…».

– Значит, уважаемый Уленшпигель, решили попрощаться с гостеприимной Норвегией и вернуться на Родину? – продолжая ранее начатый разговор, спросил капитан Ванроуд.

– Да, имеет место быть такое устойчивое желание, – невозмутимо пуская идеально-круглые табачные кольца, подтвердил Тиль. – Когда отплывает ваша торговая эскадра?

– Разгрузимся. Погрузимся. После этого отчалим. Почту за честь, если вы с мистером Гудзаком взойдёте на борт моего «Короля». Комфортабельная каюта будет, безусловно, предоставлена.

– Ваше предложение, любезный капитан, принимается…


Разгрузка была завершена за трое суток. На каменистый норвежский берег – из вместительных корабельных трюмов – перекочевали следующие товарно-материальные ценности: толстые рулоны холста и прочих тканей, громоздкие ящики с огнестрельным и холодным оружием, мешки с сортовым хмелем и пшеничной мукой, кареты и дорожные повозки в разобранном состоянии, разнокалиберные бочонки с испанскими и французскими винами, корзины с фарфоровой посудой, тщательно переложенной ветошью…. Очень широкий перечень, короче говоря.

Как-то погожим вечером Макаров, Тиль и Сигне отправились на прогулку. Сперва они немного попетляли по городским улочкам, а потом, не сговариваясь, повернули к морскому берегу, оставляя Рыбный причал в стороне.

– Смотри-ка ты, уже погрузка началась, – возбуждённым голосом оповестил Даниленко. – Работают, как черти в Аду. Торопятся, понятное дело. Ветер-то дует попутный…

– Ты, никак, рад? – нахмурилась норвежка. – Мечтаешь, белобрысый вертихвост, побыстрей покинуть меня? Уже надоела?

– Как у тебя язык поворачивается – говорить такое! – оскорбился Тиль. – У меня Душа, в предчувствии скорой разлуки, с самого утра обливается горючими слезами…. А что, кстати, ребята загружают в корабельные трюмы? Какие товары?

– Во-первых, мясо лосей, медведей и северных оленей – копчёное и вяленое. Филей, печёнка, окорока, грудина. Главный и самый дорогой продукт – копчёные оленьи языки. Во-вторых, рыба – морская, озёрная и речная. В-третьих, бочонки с разными северными ягодами, залитыми самогонкой. Ну, чтобы не сгнили. В-третьих…. Видите, мужики подвозят неуклюжие тачки, нагружённые мешками? В мешках находится очень ценный товар – грязно-серые и красно-бурые тяжёлые камни. Их бросают в жерла огромных печек. Камни становятся жидкими. Потом они остывают. Получается железо, из которого кузнецы выковывают самые надёжные мечи, шпаги и кинжалы…

«Магнитный и бурый колчеданы. Плавали – знаем», – мысленно хмыкнул Лёнька. – «То бишь, высококачественная руда с высоким содержанием железа и малым количеством вредных примесей…».

– Рад видеть вас, друзья! – из дверей трактира «Злой тролль» показался Ванроуд, разодетый в пух и прах. На сей раз на голове щеголеватого шкипера красовался парик угольно-чёрного цвета.

После завершения процедуры взаимных приветствий, капитан «Короля» сообщил:

– Работы будут вестись – при свете факелов и масляных ламп – всю ночь напролёт. Надеюсь, что к завтраку погрузка будет полностью завершена. А ближе к обеду – выплываем.

– Как? – испуганно пискнула Сигне. – Уже завтра?

– Да, завтра. Устойчивый попутный ветер – бесценная вещь. Его всегда надо ценить…


Удивительно, но проводить Лёньку и Тиля собралось достаточно много народа – порядка двухсот горожан и горожанок.

Была сказана целая куча добрых и цветастых слов, брага текла рекой, шутки и прибаутки не стихали ни на минуту.

Только Сигне, одевшая, не смотря на тёплую погоду, тёмный плащ с капюшоном, потерянно молчала.

«Не хочет, чтобы люди видели её заплаканные глаза», – понял Лёнька. – «А попутный ветер всё дует и дует, дует и дует…».

– Всё, пора! – объявил-прокричал Ванроуд. – Прошу господ отплывающих пройти на корабль…. Убрать сходни! Готовить якоря к подъёму! Матросы – на мачты!

Глава девятая
Русалки и русалы

Они, подхватив скромный багаж, поднялись на борт «Короля».

– Это же, как я понимаю, торговый корабль? – хмыкнул Лёнька. – Но, не смотря на мирную сущность, вдоль его бортов располагается по шесть солидных бронзовых мортир. Они, наверняка, могут палить-стрелять как чугунными ядрами, так и картечными гранатами…. К чему бы это, а? По Северному морю вовсю шастают злобные пираты?

– Отстань, пожалуйста, – не отрываясь взглядом от берега, досадливо отмахнулся Тиль. – Не до ерунды.

– Извини, забыл. У тебя же – любовь-морковь…. Чего столбом-то застыл, морда белобрысая? Видишь, Сигне тебе рукой машет? Помаши барышне в ответ, чурбан бесчувственный. Любовь – безумье мудрое, оно и горечи и сладости полно[24]24
  – Цитата из трагедии Вильяма Шекспира – «Ромео и Джульетта».


[Закрыть]

Капитан скомандовал отплытие.

Матросы умело убрали сходни. В тёмных колодцах клюзов противно загремели ржавые якорные цепи. Несколько норвежцев изо всех сил упёрлись специальными длинными жердями в выпуклый борт брига, отталкивая его от берега и слегка разворачивая нос.

Остальные корабли эскадры должны были отчалить следом, с небольшой задержкой, и догнать «Короля» уже в открытом море.

Устойчивый попутный ветер послушно наполнил два прямоугольных паруса, заранее установленные на передней мачте. Бриг начал постепенно удалятся от гостеприимной Норвегии, держа курс (на первом этапе путешествия), на запад.

Минут через восемь-десять Макаров осознал, что крепко и качественно влип – неожиданно проявилась ощутимая качка, голова предательски закружилась, к горлу подступила навязчивая тошнота.

– О, мистер Гудзак, вы побледнели! – забеспокоился Ванроуд. – Вернее, если говорить напрямик, позеленели…. Вам необходимо хорошенько – в несколько заходов – проблеваться, выпить полторы пинты ямайского рома и завалиться спать…. Сейчас я распоряжусь. Боцман проводит вас. Для начала на корму судна. А потом и в каюту.

– Спасибо. Не надо. Не беспокойтесь. Я сам…

– Надо. Потомки мне не простят, если знаменитый Ламме Гудзак случайно выпадет за борт. Или же, нечаянно свалившись с трапа, переломает себе ноги…. Ван Нистелрой! Ко мне!

Дальнейшее Лёнька запомнил плохо. Так, только отрывочные, насквозь неприятные воспоминанья: качка, тошнота, цветные круги перед глазами, острый запах ямайского рома, призрачный и тревожный сон, перегар во рту, качка, тошнота, цветные круги перед глазами, острый запах ямайского рома…


Внезапно всё закончилось.

Макаров открыл глаза, сел на койке, ножки которой были накрепко прибиты к доскам палубы, и вполголоса удивился:

– Надо же, качка куда-то пропала…. В чём тут дело?

Он, вставив ступни ног в сапоги и набросив на плечи сюртук, покинул каюту, вернее, крохотный кубрик – два метра на два с половиной.

В помещении кают-компании – в тусклом свете двух масляных светильников – Даниленко и Ванроуд увлечённо играли в шахматы.

– Что-то случилось? – спросил Леонид. – Мы уже доплыли до Амстердама?

– Корабли по морю не «плавают», а «ходят», – не поднимая головы от шахматной доски, резонно поправил шкипер. – Амстердам? Дай Бог, одолели только половину намеченного пути.

– Почему же нет качки?

– Ветер стих. Полный штиль. Туман. Потихоньку дрейфуем, благодаря устойчивому течению, на северо-восток. Другие два судна эскадры? Не знаю, где они. Туман повис с самого раннего утра…. Мистер Уленшпигель, ваша ладья осталась без защиты. Может, стоит поменять последний ход? В смысле, на другой?

– Извините, но я никогда не меняю своих решений, – чопорно поджав губы, заявил Тиль. – Говорят, плохая примета. Мол, можно преждевременно и окончательно растерять-потерять мужскую силу. В том плане, что постельную…

– Вы это серьёзно?

– Абсолютно. Чтобы мне никогда не увидеть Папу Римского. Чтобы никогда не прикоснуться обветренными губами к его длани ароматной…. Кушайте смело мою ладью. Кушайте. Не сомневайтесь, любезный шкипер. Милости просим.

– Хорошо, уговорили. Бью.

– Мат!

– Как же так? – опешил Ванроуд. – Действительно, мат.

– Какой у нас теперь общий результат?

– Вы выиграли семь раз, а я, к сожалению, всего один…

Со стороны открытого люка, ведущего на верхнюю палубу, донеслись странные низкие звуки.

– Волки воют? – насторожился Тиль. – Или же легендарные морские сирены[25]25
  – Сирены – в греческой мифологии – морские существа, олицетворяющие собой обманчивую морскую поверхность, под которой скрываются острые утёсы или мели. Сирены – это полуптицы-полуженщины, в некоторых источниках – полурыбы-полуженщины.


[Закрыть]
, про которых пишут в толстых книжках?

– Ох, только этого нам и не хватало! – поднимаясь на ноги, огорчился капитан. – Быть беде, не иначе…

Они прошли на верхнюю палубу, куда уже высыпала вся команда брига, и по короткой лесенке поднялись на капитанский мостик, вернее, на квадратный помост, огороженный низенькими перилами.

Вокруг властвовало полное безветрие, паруса безвольно повисли на мачтах – словно буро-серые сморщенные тряпки. Над морской гладью величественно и плавно перемещались косматые клубы молочно-белого тумана.

– Дрейфуем, – нервно передёрнув широченными плечами, доложил стоявший у штурвала бородатый матрос. – Течение неровное, с сильными завихрениями. Так и норовит, сволочь, развернуть нашего «Короля» – то в одну, то в другую сторону. Пока, слава Святому Дунстану, удерживаю…. Откуда идёт вой? Пока так и не понял. Туман…. Светло-коричневое пятно на юге? Это дрейфует, не убрав парусов, ещё один корабль, попавший в полный штиль. Может, один из наших. Не разобрать.

– Что это за размеренный тихий стук? – спросил Лёнька.

– Капель. Туман, оседая на парусах, превращается в воду. Вот, она – отдельными капельками – и стекает…

Неожиданно опять, как показалось – со всех сторон сразу, зазвучали страшные и громкие вопли, полные смертельной тоски и непередаваемого ужаса. Морское чуткое эхо тут же подхватило эти утробные звуки, коварно преобразовав их в длинную-длинную какофонию.

Жуткие вопли и тоскливые стоны затихли только минуты через три-четыре.

– Да, что это такое, в конце-то концов? – возмутился невыдержанный Тиль. – Трудно объяснить?

– Это они…, – доставая из внутреннего кармана сюртука раздвижную подзорную трубу, мёртвым механическим голосом сообщил Ванроуд.

– Точно, они, – свистящим шёпотом подтвердил матрос и начал – словно заезженная грампластинка – повторять одну и ту же дурацкую фразу: – С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без? С кровью или без?

– Отставить – бубнить! – на всякий случай прикрикнул Макаров. – За штурвалом смотри, паникёр вшивый, и внятно отвечай. Кто такие, чёрт побери, «они»?

– Скоро всё увидите сами. Туман рассеивается…

Действительно, молочно-белые клочья, словно по чьей-то незримой команде, резко устремились вверх, и уже минут через пять от плотного тумана практически ничего не осталось – так, только крохотные, слегка подрагивающие диски-лепёшки неопределённого цвета.

На юге обнаружился чёткий силуэт неуклюжего двухмачтового корабля, а на северо-востоке – почти прямо по курсу – наблюдался низенький пёстрый конус.

– Что это ещё за хрень? – непонимающе махнув в сторону конуса рукой, спросил Лёнька. – Остров?

– Н-н-наверное, – мелко-мелко постукивая зубами, ответил Ванроуд. – В-в-от, в-в-возьмите, – протянул подзорную трубу.

Даниленко взял предложенный оптический прибор, поднёс его к левому глазу, крепко зажмурил правый и, с минуту повертев чёрные настроечные колёсики на ободе, начал рассказывать об увиденном:

– Действительно, маленький каменистый островок – размером, примерно, как двадцать-тридцать «Королей» вместе взятых. А на острове…э-э-э…. Да, та ещё картина маслом. Бойня какая-то. Кровь, кровь, кровь…. Всюду валяются мёртвые тюлени. Причём, некоторые из них разорваны практически напополам. Очевидно, это они так и вопили перед смертью…. Ага, какая-то странная физиономия высовывается из-за здоровенного камня. То ли человеческое лицо. То ли морда моржовая. Не разобрать. С пушистых усов свешиваются кровавые капли…

– Значит, всё-таки, с кровью, – скорбным голосом подытожил бородатый матрос. – Дрянь дело, однако.

– Ха-ха-ха! – серебристым колокольчиком рассмеялся кто-то рядом.

Леонид посмотрел направо и непроизвольно замер – из тёмно-серых морских вод показалась белокурая девичья голова.

– Это как же понимать? Ик! – нервно икнул Тиль.

– Ха-ха-ха! – повторно рассмеялась неизвестная девица и нырнула.

– Хлоп! Дзынь! – разнеслось над морем.

Это рыбий хвост – серебристый, приличный по размеру – звонко шлёпнул по воде.

– Ветер задул! – позабыв про недавнее заиканье, принялся вопить Ванроуд. – Право руля! Все наверх! Ставить топселя и стакселя!

– Может, не будем путаться у ребят под ногами и спустимся вниз? – предложил Макаров. – Кстати, я слегка проголодался. Да и выпить чего-нибудь горячительного было бы совсем неплохо. Прохладно и промозгло сегодня…


Ванроуд появился в кают-компании только через полтора часа.

Вошёл, старательно стряхнул с треуголки капли морской воды и попросил – бесконечно-усталым голосом:

– Плесните-ка в чарку рома. Побольше, до самых краёв…. Спасибо. Ваше здоровье, господа….

– Вот, шкипер, закусите, – протянул кусок солонины, уложенный на длинный морской сухарь, щедро пропитанный оливковым маслом, добросердечный Лёнька. – Присаживайтесь, присаживайтесь. В ногах, как известно, правды нет…. Ну, как там дела?

– Нормально. Северный ветер пришёл вовремя. Поставили дополнительные паруса. Сделали несколько поворотов-разворотов. Сейчас идём первоначальным курсом. То есть, на юго-запад.

– А если бы безветрие продолжилось, и нас бы вынесло прямо на этот непонятный остров? Что было бы тогда?

– Ничего хорошего не было бы. Поверьте…. Добавьте, пожалуйста, рома. Спасибо. Ваше здоровье…

– Капитан, а что всё это значит? – подключился к разговору Тиль. – Вопли, визги, стоны, кровь…. Кто убил несчастных тюленей? Почему так испугались матросы? А ещё эта смешливая белокурая девица с рыбьим хвостом…. Кто она такая? Неужели, самая настоящая русалка, историями о которых болтливая Сигне мне все уши прожужжала?

– Русалка, – состроив брезгливую гримасу, подтвердил Ванроуд. – Ладно, так и быть, расскажу. Слушайте…. Издавна среди жителей Скандинавских стран ходят многочисленные легенды о странных существах – похожих на людей, но с рыбьими хвостами вместо ног. Раньше, говорят, их было гораздо больше. Называют этих морских тварей по-разному, кто во что горазд. Чаще всего – «водяными»…. Водяные бабы, они мирные, спокойные и красивые из себя. Их ещё именуют – «русалками». Ходят даже байки, что, мол, некоторым морякам доводилось с этими русалками и в плотские отношения вступать. Ничего, нахваливают. Мол, высший класс. Только, скорее всего, нагло врут…. А, вот, водяные клыкастые мужики (то есть, «русалы»), они очень свирепые и кровожадные. Просто самые настоящие порожденья Ада. За один раз такой русал может загрызть до полусотни тюленей, если ночью застанет тюленье стадо на берегу или, к примеру, на острове. Русалов ещё иногда называют – «водяными волками». Мол, лесные волки, когда по ночам забираются в овчарню, то – зачастую – тоже не могут остановиться: режут овец и режут, режут и режут. До тех пор, пока всё стадо не загрызут…

– Ну, с этим всё более или менее понятно, – признался Макаров. – Всякие сказки и мне в детстве доводилось слышать. И о водяных, и о леших, и о всяких злых волшебницах…. А чего это бородач, стоявший у руля, заладил, как говорящий попугай, мол: – «С кровью или без? С кровью или без?». В чём тут смысл?

– Поверье такое есть, много раз проверенное. Допустим, некий корабль встретился в море с русалками и русалами. Встретился и тихо-мирно, без всяких происшествий, разошёлся. Значит, ближайшие годы будут мирными…. Если же во время такой встречи пролилась кровь (не важно, и чья), то надо ждать серьёзной войны. Или же просто – всякой кровавой гадости…. Понимаете? А сейчас, как назло, все ждут, что во Фландрию скоро заявится герцог Альба. Фернандо Альварес де Толедо – мужчина серьёзный и жестокий. Быть беде. И не просто беде, а целым рекам кровавым…. Извините, господа, но я очень устал. Глаза слипаются. Может, разойдёмся по каютам и немного вздремнём?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации