Текст книги "Егерь императрицы. Война на Дунае"

Глава 6. Бой у реки

– Вашвысокоблагородие, Ляксей Петрович, в лазарет нам пора, – бубнил семенящий за полковником Мазурин. – Ну вот ведь, уже и барабаны «повестку» пробили, а мы с вами ещё в шатёр не вернулись. Опять же Илья Павлович будет браниться. Ну, Ляксей Петрович!

– Обожди немного, Спиридонович, – отмахнулся от докучливого лекаря Егоров. – На бережку, что ли, пока тут посиди! А лучше вон там, под навесом постой, чтобы не мокнуть под дождём.

От стоявших у грубо сколоченной бревенчатой пристани шеренг выскочил навстречу полковнику командир дозорной роты и, протопав по мокрому песку, отдал рапорт.

– Вольно, господин поручик, – козырнул Алексей. – Все в отрядах готовы к выходу? Никого в строю хворых нет? А то вон какая дурная погода стоит.

– Все егеря в полном порядке, господин полковник, – заверил командира Осокин. – А погода, напротив, очень хорошая, как раз для такого дела, как у нас, она подходит.

– Ну, ну, – кивнул Алексей, подходя к разбитому на три части строю. – И правда ведь хорошая, дождь все звуки перебивает, да и видимости в нём большой нет. Здравствуйте, волкодавы-разведчики! – поприветствовал он егерей.

– Здравжелаем, вашблагородие! – рявкнули в ответ шесть десятков глоток.

– О важности порученного вам задания вы, братцы, и так всё прекрасно знаете, – глухо проговорил Егоров. – Подробно мы об этом в нашем расположении уже переговорили. Сейчас же хочу я вам сказать только одно. Будьте предельно внимательны и осторожны на том берегу. Турки далеко уже не те, какими они были ещё пару, тройку месяцев назад, после их сокрушительного поражения у Измаила. Оправился от разгрома неприятель, дозорную службу свою как надо поставил, цепочку фортов вдоль берега выставил и большие силы в прибрежные крепости подогнал. Поэтому проявите всю свою хитрость и всё умение, чтобы не попасться ему на глаза. Сами понимаете, в случае чего, вытащить вас до срока с того берега будет очень и очень непросто. Но я уверен, что через пару недель вот так же вот на этой пристани буду встречать вас всех живыми и невредимыми. С Богом, братцы! – и перекрестил замерших в шеренгах егерей.

– Первый отряд, на посадку, марш! – скомандовал Осокин.

Два десятка егерей с ружьями в руках и закинутыми за спиной вещевыми мешками цепочкой побежали к пристани. Вот глухо застучали их ноги по мокрым брёвнам.

– Вперёд, вперёд! – поторапливал своих разведчиков стоящий у сходней подпоручик Воронцов. Прошло пару минут, и весь его отряд разместился на палубе галиота.

– Второй отряд, на посадку, марш!

И теперь уже перепрыгивали на палубу соседнего судна люди прапорщика Травкина.

– Волнуешься? – К Алексею подошёл Кунгурцев. – Не переживай, всё ладно будет. У вас только с моим отрядом это уже второй поиск, а так-то вообще даже четвёртый. С казаками ведь ходили на кончебасах. Опытные твои ребята, должны будут все вернуться.

– Дай бог, – кивнул Егоров. – Миш, пусть только твои сразу от берега не уходят. Хотя бы немного неподалёку от высадки пождут. Вдруг чего не так, чтобы забрать их смогли.

– Не переживай, всё сделаем, как и обговаривали, – кивнул Кунгурцев. – Две обманные пары, из галиота и галеры, ещё засветло, на виду вдоль турецкого берега прошли. Должны они на себя всё внимание турок оттянуть. А вот теперь и основным судам с твоим десантом можно выходить. Не волнуйся, Алексей, прикроем твоих егерей у того берега.

На посадку в это время забегали егеря из третьего отряда прапорщика Луковкина. Вот он сам помахал рукой с пристани и, перебежав по судовым сходням, перескочил на палубу.

– Ну всё, господа, пора! Скоро увидимся!

Кунгурцев, кивнув Алексею и стоящему рядом командиру дозорной роты, поспешил к командирскому судну.

Галиоты один за другим отходили от причала и пропадали в дождливом сумраке.

– Лучше бы всё-таки я сам с ними, господин полковник, в поиск пошёл, – всматриваясь в темень, глухо проговорил Осокин. – Хуже нет, вот так вот, провожать и ждать.

– Ты думаешь, мне, Тимофей, легко? – хмыкнул Егоров. – Так бы и побегал на дозорном выходе сам, со своим отцовским штуцером, как когда-то. Небось, не забыл наш давний Забалканский рейд?

– Как же, забудешь такое, – улыбнулся Осокин. – А вот бегать вам сейчас в дозоре никак уже нельзя, Алексей Петрович, у вас целый полк теперь за спиной. Я вон на роте со своей сотней душ иной раз от забот с ума схожу, а тут аж полторы тысячи! Страшно подумать!

– Вашвысокоблагородие, уже скоро отбой пробьют, – напомнил о себе Мазурин. – В гошпиталь вам срочно надо, и так ведь вечерний обход пропустили. Сейчас в темноте пойдём, не дай бог опять спотыкнётесь, и снова рану потревожите. Давайте я вас хоть придержу маненько.

– Спиридонович, ну ты меня ещё как маленького на руки возьми! – отмахнулся Алексей. – Сам я! Да и дорогу пока немного видно.

– Сам, сам, – ворчал подлекарь. – Цельные полковники уже, столько людей в подчинении, а себя так и не научились беречь. Никита, Федот, чего застыли?! Факелами подсвечивайте, тут вона на берегу какой подъём крутой!

Послышался стук огнива, мелькнул огонёк, и подступы к пристани осветились пламенем двух факелов.

– Ну ты и жук, Акакий Спиридонович! – покачал головой Алексей. – Сколько у тебя ещё там человек в прислуге?

– Да окромя вестовых, только лишь пятеро из охраны, – пожал тот плечами. – А чего, их превосходительство сами сказали, чтобы за вами постоянно приглядывать и шибко оберегать. Ну вот я, значит, и того, исполняю их генеральскую волю.

Бам, бам! – донеслись глухие пушечные выстрелы у правого берега Дуная. Прошло немного времени и послышалось ещё несколько бахов. Егеря встрепенулись и сжали в руках ружья.

– Не боись, зелёные! – ухмыльнулся сидящий у единорога пожилой канонир. – Это с наших, с «обманных» судов ребятки турка пугают. Чтобы, если что, на себя их внимание от наших, которые с десантом, отвлечь.

– Да мы и не боимся, дядька, – тряхнул волчьим хвостом на каске Евсей. – Думали, может, вашим огоньком помочь.

– Да куда уж там с этими пукалками, – пренебрежительно хмыкнул тот, кивнув на фузею. – Тут вот, на реке, как и на море, только лишь большие калибры свой бой ведут. Восьмифунтовый, – постукал он с гордостью по массивному стволу. – Ядро с десяти кабельтов любой турецкой лоханки борт пробьёт, а с пяти может и вообще насквозь!

Прошло около часа, и послышалась команда капитана. Матросы пробежали по палубе, сняли часть парусов с мачт, и два судна отделилось от общего отряда.

– К берегу, с главного русла мы пошли, – проговорил негромко канонир, провожая взглядом уходящие силуэты кораблей. – Ну вот теперь уже ухо востро нужно держать.

Он скинул защищающий затравочное отверстие кожаный кожух и раздул пальник.

– Готовьтесь, братцы, – кивнул он сидящим рядом егерям. – Сейчас вот нашим правым бортом развернёмся к берегу, по течению немного пройдем, а там и приставать будем.

Прикрывающий галиот чуть отстал, а тот, что был с десантом, спустив все паруса и дрейфуя, тихонько подкрался к самому берегу. Вот и он, темнеет сплошной стеной деревьев и кустарника. Впереди показался большой прогал, и рулевой направил судно прямо к нему. Швартовая команда шестами и баграми подтянула его ближе, и галиот благодаря своей малой осадке встал в нескольких саженях от песчаной косы. Раздался плеск, с борта спустили длинные сходни, и первыми по ним пробежали два моряка с зажатыми в руках концами канатов.

– Ну, прапорщик, давайте, с Богом! – проговорил глухо капитан. – Минут десять вас велено после высадки ждать, а уже потом отходить.

Луковкин стукнул по плечу стоявшего рядом капрала:

– Вперёд, Семён! Забегай с десятком на берег и дозоры выставляй. Пусть ребята осмотрятся и хорошо послушают. Если что вдруг не так, пусть твои люди сигнал сразу же дают. Мы, все остальные, за тобой тоже без промедления высаживаемся и ждём доклада.

Капрал кивнул и первым перелез через борт на сходни. Вот он перебежал по ним вниз, спрыгнул с досок в воду и, идя в ней по пояс, выскочил на берег. Вслед за командиром высадился и весь его десяток.

– Данила, Митрофан, подальше, прямо забегите! – приказал двоим капрал. – Ваня, твоя тройка слева на сто шагов по берегу отбегает. Илья, твоя справа. Вперёд, братцы!

А сзади уже стучали сапоги высаживающегося десятка Смакова.

Данила с Митрофаном пробежали прибрежный кустарник, нырнули под деревья узкой вытянутой рощи и, с ходу миновав ее, выскочили на большую поляну.

– Здесь будем стоять! – решил старший в паре Данила. – Тут и видать, и слыхать гораздо лучше.

Выметнувшиеся с левой стороны чёрные фигуры, размытые в ночном сумраке, увидали одновременно. Всадники скакали быстро и совершенно бесшумно. Ещё несколько саженей, и они будут возле егерей.

– Бьём! – рявкнул Данила и выстрелил в ближайшего.

Ударила фузея Митрофана, и дозорные нырнули в рощу.

– Тревога! – крикнул Плахин. – Вашблагородие, передний дозор в бой вступил!

– Всем на борт! – рявкнул прапорщик. – Капитан, готовьте судно к отплытию. – Смаков, людей на галиот! Быстро! Всем изготовиться к стрельбе! Капрал Плахин, отходите следом, как только боковые дозоры подбегут – всех на борт! Если через пару минут они не появятся, отходим без них!

Митрофан обернулся и выстрелил из пистоля в набегающего на него врага. Он выхватил из сумки гренаду и щёлкнул курком, выбивая искру.

– Беги, Даня, я их задержу!

– Поздно, – отозвался друг. – От этих уже не убежишь. Обложили. – И потянул из кобур оба пистоля.

Неподалёку грохнуло несколько выстрелов, затем разорвалась одна, вторая гренада, ещё ударил выстрел, и стало тихо.

– Бегом! – крикнул подбегающей тройке Плахин. – Где Илья со своими?!

Ниже по течению ударило несколько выстрелов, и на галечную косу выбежал последний боковой дозор. Один из егерей тащил на спине раненого, а другой, пятясь, прикрывал его, водя стволом фузеи из стороны в сторону.

– На судно все! – крикнул капрал. – Братцы, стреляйте по кустам, рядом они!

Из зарослей выскочило несколько тёмных фигур, и по ним с борта ударил россыпью ружейный залп. Два стоящих у сходней в воде матроса подхватили у егерей раненого и потащили его вверх.

Заросли осветились вспышками от выстрелов. Пуля ударила Плахина в плечо, штуцер упал на камни гальки, он подхватил его и начал пятиться к воде. В прикрывающей отход пятёрке вскрикнул один егерь, упал второй, его подхватили товарищи и тоже начали пятиться к галиоту.

Бам! Бам! Бам! – оглушительно грохнуло за спиной. Над головой десанта с истошным визгом пронеслась туча свинца. Мелкие шарики ближней картечи впивались в стволы деревьев, срубали ветки и разрывали плоть человеческих тел.

Воспользовавшись заминкой у неприятеля, егеря передали два тела вверх и сами перелезли через борт судна. Матросы скинули сходни в воду, оттолкнулись шестами, и галиот медленно пошёл по течению.

Заряжающий вложил в ствол орудия очередной картуз с картечью, и канонир махнул рукой:

– Подкатывай!

Двое подручных хыкнули и сдвинули шестами-рычагами тяжеленный лафет.

Пуля ударила в борт, выбив из него щепу. Никто этого даже не заметил. Расчёт быстро и слаженно работал у корабельного единорога.

– Клин убери! – рявкнул дядька. – Ещё один!

Заряжающий выбил банником деревяшку, и ствол орудия немного опустился.

– В сторону! – и канонир прислонил пальник к затравочному отверстию.

Бам! – грохнул оглушительный выстрел, и рой картечи ушёл к берегу.

Галиот с десантом медленно отходил на основное русло, а прикрывающий его, задержавшись, всё бил и бил из всех своих четырёх бортовых орудий.

– Прекратить стрельбу! – скомандовал прапорщик. – На берегу ружейных всполохов не видно, видать, отошли от воды турки. Всем осмотреться! Фурьер Смаков, проверить людей и доложиться о потерях.

Командир отряда подсел к бинтующим плечо капрала егерям.

– Что, сильно зацепило?

– Никак нет, вашбродь, – ответил тот, что затягивал узел. – Кус мяса только лишь вырвало сбоку, а кость так-то она совсем целая. Крови, конечно, много вышло, но это ничего, с кровью ведь всякая зараза из раны вымывается.

– Вашбродь, двое с передового дозора у меня не вернулись, – морщась от боли, доложился Плахин. – Данила и Митрофан. Выстрелов пять я насчитал с их стороны, а потом ещё пару раз гренады рванули – и тишина. Ну после того уже боковые дозоры к нашей косе подбежали, и тут уже возле неё началось. Из тройки Ильи раненым Комова Гордея вынесли. На отходе к кораблю ещё в пару человек попали, тут и у меня пуля плечо рванула, я штуцер подобрал, а что дальше было, не помню. В суете этой запамятовал. Надо бы встать, посмотреть всех.

– Сиди, Семён! – Луковкин положил руку на целое плечо капрала, остановив его. – Сиди и не дергайся, там Смаков всех людей уже проверяет, вот он сейчас и доложится, – и, завидев капитана галиота, направился к нему.

Егеря накинули перевязь на шею Плахину и вложили в неё раненую руку.

– Вот так вот, – удовлетворённо крякнул один из них. – Кажись, плотно всё перетянули? Сильно болит?

– Терпимо, – поморщился капрал. – Ваня, Руднев! – крикнул он, оглядываясь. – У тебя все ли в тройке целые?

К прапорщику Луковкину подскочил с докладом фурьер.

– Ваше благородие, на палубе из наших двое убитых и ещё пятеро раненых. Один из них, Корзин Степан, совсем тяжёлый, сразу две пули ему в спину попали. Ну и двоих ещё нет, тех, что из десятка Плахина.

– Да, я знаю, – кивнул командир отряда. – Семён уже доложился о них, в передовом дозоре те ребята были и самыми первыми они бой приняли. Ты смотри, как турки грамотно действовали, если бы корабельные канониры оплошали, то бо́льшую часть отряда они бы на отходе выбили, а то и на галиот потом могли полезть. Не знаю, как там дальше и чего бы у них вышло, но дел бы они натворили! Жалко, не рассмотрели их в темноте, албанские арнауты, что ли, или янычары? Хотя на янычар такое вовсе не похоже, они всегда своими большими отрядами действуют, а эти прямо как наши егеря орудовали. Странно это как-то всё. Вильям Яковлевич! – окликнул он проходящего мимо капитана. – У вас никого в команде не зацепило?

– Как же, двое ранены, – нахмурившись, проговорил тот. – Одному из швартовой пятёрки ногу прострелили и канониру рикошетом башку отбило. Ладно в темноте этот бой был, не больно-то и выцелишь, а так мы бы больше людей потеряли. Я смотрю, у тебя чуть ли не половина отряда выбита? Что, разворачиваемся и в Измаил возвращаемся?

– Нет, Вильям Яковлевич, – покачал головой прапорщик. – Мы теперь так просто назад не уйдём. Задание для нашего отряда остаётся прежним – разведка турецкого берега. Будем его выполнять теми, кто остался в строю. Неприятель отбил наш десант, мы понесли существенные потери, так что по всякому разуменью должны бы оставить мысль о высадке. Мы же с вами спустимся сейчас вниз по течению, и вы нас высадите уже в другом месте. А уж оттуда мы дальше сами к Исакче выберемся.

– Уверен, прапорщик? – Капитан вгляделся в лицо командира егерей. – А вдруг и там вас ждёт такая же горячая встреча?

– А-а-а, Бог не выдаст, свинья не съест, – отмахнулся Луковкин. – Вы, главное, Вильям Яковлевич, нас до укромного места подкиньте, а там уж мы сами дальше, где ножками, а где на пузе.

Глава 7. Беслы!

Далеко сзади ухали орудия. Егеря вслушивались в эти глухие раскаты и ёжились то ли от пронизывающего холодного ветра, то ли от предчувствия опасности.

– Что-то уж больно сильно бахают, вашбродь, – кивнул за корму Лужин. – Не похоже на отвлекающих, как будто бы там настоящий бой идёт. Может, кому наша помощь нужна?

– Нельзя нам отвлекаться, Фёдор Евграфович, – покачал головой Воронцов. – У каждого свой участок для высадки и своё особое задание. Нужно успеть до рассвета высадиться и потом от берега подальше уйти. Тут первым у протоки к Тульче отряд Луковкина должен был выскакивать, у него унтера и егеря опытные. Если это у них там гремит, то должны сами отбиться.

– Дай-то бог, – проговорил со вздохом Лужин. – А однако, до сих пор ведь бахает. С другой стороны, лучше уж так. Значит, флотские наших не бросили, прикрывают.

– Что, подпоручик, тоже слушаете? – К егерям подошёл командир корабельного отряда Кунгурцев. – Наши, корабельные восьмифунтовики-единороги бьют. Я их по голосу различаю. И ведь как часто бьют, значит, канониры спешат, поддерживают высокий темп стрельбы. Там галиоты капитан-лейтенанта Беренса Вильяма Яковлевича. Экипажи у него слаженные, отважные, не бойтесь за своих, в беде их не бросят.

– Да мы знаем, господин капитан второго ранга, – уважительно проговорил Воронцов. – И в наших людям мы тоже уверены. Отобьются. Сколько, по вашим прикидкам, нам ещё идти?

Кунгурцев посмотрел на наполненные паруса, взглянул за борт.

– Идём с попутным ветром, ходко. По моим расчётам, к нужному нам месту мы подойдём часа через три. Берег там плохой, сильно подтопленный. Рядом с Исакчей, чуть восточнее её, много озёр и заливных участков. Всё в зарослях камыша и рогоза. Даже не знаю, как вы оттуда выбираться дальше будете. Сухого места ведь совсем не останется, о пороховом и провиантском припасе я уж вообще не говорю.

– Ничего, чем хуже берег, тем нам лучше, – хмыкнул Воронцов. – Значит, меньше вероятности встречи с турецким дозором. А уж об сохранности припасов мы побеспокоились, у каждого в вещевом мешке всё самое нужное в бычий пузырь и в вощанку заложено.

Два галиота пошли дальше в сторону Галаца, им ещё нужно было пройти больше шестидесяти миль и только в следующую ночь высаживать десант, а суда с отрядом подпоручика Воронцова тем временем пошли к берегу.

– Часа два до рассвета, – глухо проговорил Соловьёв. – Похоже, не успеем мы затемно на сухое место выбраться. Евграфович тут в прошлый выход высаживался – места, говорит, гиблые, чуть двое тогда у него не утопли. Шли, шли по проходу между озёр, и передний дозор враз провалился. Одни только головы из трясины торчат. И ведь не крикнешь во весь голос. Ладно хоть наши рядом были, вытащили бедолаг кое-как. Все до нитки вымокли, костёр не разжечь, а тогда ведь ещё холоднее, чем сейчас, было, февраль месяц как-никак. И ведь ничего, никого лихоманка не свалила. Лужин, как только на сухое место вышли, потом целый день всех бегом гнал. Какой уж там холод, вымотались, распарились все знатно.

– У Ефграфовича да, у него не забалуешь, – пробасил Леонтьев. – Он по-свойски, эдак по-простецки может и леща кому надо дать, ну или кулаком по рёбрам, если уж совсем неразумный. Да и на язык наш сержант ох и шибко богат! Доходчиво всё объяснит, коли сразу непонятно. Это вам не господа охфицеры, – кивнул он на стоящих в носовой части галиота Кунгурцева и Воронцова.

– Сержант Лужин! – донеслось с их стороны, и к офицерам подошёл смуглый со шрамом от ожога на щеке старший унтер.

Троица о чём-то оживлённо заговорила, а Соловьёв проверил стоящий рядом вещевой мешок и вощаную перевязь на замке штуцера.

– Готовьтесь, братцы, похоже, скоро на высадку пойдём, Ефграфович господам место показывает, он-то ведь тут всё знает.

Сидящие рядом егеря зашевелились. Защёлкали крышки на полках у ружейных замков, стукнули о палубу и борт тесаки, послышались приглушённые голоса. Судно изменило свой курс и повернуло резко к берегу.

– К высадке готовься! – скомандовал подпоручик. – Первым высаживается десяток Леонтьева. Соловьёв со своими и звено отборных стрелков – сразу же следом за ним!

Вот и берег. В этом месте не было деревьев и высоких кустов. Куда хватало глаз, виднелась лишь сплошная стена из камышовых и тростниковых зарослей.

– Спустить паруса! – скомандовал капитан. – Руль лево! – крикнул он рулевому. – Прямо! Так держать! Давай помалу! К берегу прижимай!

О борт зашуршали стебли тростника. Судно прошло ещё саженей десять и замедлило ход. Чуть скрипнуло, палубу немного качнуло, и галиот замер.

– Всё, мы на мели, – негромко проговорил Кунгурцев. – Ближе уже никак. Как только вы сойдёте, чуть облегчимся и сами с места стронемся. Давайте на высадку, Андрей Владимирович. С Богом! – пожелал он удачи подпоручику.

Глухо ухнули в тростниковые заросли сходни. Швартовая команда с баграми и концами канатов протопала на берег, а вслед за ней побежали егеря Леонтьева. Три минуты, и они взяли место высадки в большое полукольцо. Через десять минут вернулись два их дозора.

– Ваше благородие, шагах в ста впереди озеро, слева болотина, – доложились старшие пар. – А там вот, справа, русло какой-то реки или широкая протока. Всё вокруг в высокой траве, открытых мест нигде вблизи нас нет. Следов присутствия человека мы не обнаружили.

– Всё правильно, куда надо попали, – с удовлетворением проговорил Лужин. – Похоже, что вот оно, то самое место, про которое я говорил. Лучше бы пока нам тут, вашбродь, отсидеться. Скоро светать начнёт, а на свету и днём мы таким гуртом запросто можем на глаза чужому попасться. Турки тут на вёсельных лодках могут по озёру и по речушке проплыть, лучше уж не рисковать. А вот пару малых дозоров, из самых умелых егерей, можно бы и послать для разведки дороги.

– Разумно, – согласился с ним Воронцов. – Всё, отчаливайте, Михаил Фёдорович! – крикнул он приглушённо капитану. – Куда нужно вы нас высадили! Дальше мы сами.

Матросы из швартовой команды перебежали на судно, подняли сходни на борт и, поднатужившись, оттолкнулись шестами от берега. Облегчившийся после высадки десанта галиот снялся с мели и медленно пошёл к основному руслу. Вслед за ним, подняв паруса, направился и прикрывающий.

– Удачи вам, братцы! – донеслось уже из полной темноты.

– Дежурство тремя парными постами, – распорядился Воронцов. – Леонтьев, твоему десятку первым стоять. Фёдор Евграфович, выберешь сам, кого в дальний дозор послать. Всем остальным, кто не в караулах – отдыхать! Никому не шуметь, огонь не разводить, по берегу не лазить и траву не мять, чтобы следами себя не выдать!

Три парных караула, шелестя тростником, нырнули в высокие заросли. Остальные егеря выбрали место посуше, если это слово вообще было применимо к данной местности, развернули пологи и под моросящий сверху дождь сбились в небольшие кучки.

– Ваше благородие, – обратился к командиру отряда Лужин, – отобрал я двоих ребяток для дальнего поиска, только с ними бы нам с Леонтьевым Михаилом самим лучше идти, – кивнул он на стоящего за спиной фурьера. – Я ведь тут уже был давеча и мне местность эта немного знакомая, ну а Мишка, он из потомственных охотников и рыбарей. Всю свою прошлую жизнь на лодке в таких же вот затонах у Буга и лимана провёл. Отпустите вы нас, а то пропадут неопытные, тут ведь места ох и гиблые. А уж мы-то с ним точно везде пройдём и самый лучший путь для отряда разведаем.

– Ну ладно ты, Фёдор, мой заместитель, справлюсь, если что, без тебя. А как же Леонтьев, у него ведь целый десяток сейчас за его спиной? – нахмурившись, произнёс Воронцов.

– Ваше благородие, так у меня же Соловей в помощниках, – пробасил Михаил. – Виноват, то есть капрал Соловьёв. А Ваня, он командир усердный, и уважение у ребят к нему большое. Дозвольте, вашбродь, с Евграфовичем нам пробежаться?

– Ладно, будь по-вашему, – подумав, согласился подпоручик. – Может, и правильно это. Кто другой сумеет в этих топях пройти, как не вы? Только давайте так, Фёдор Евграфович, срок вам на всё до вечера. Если не успеете к сумеркам обратно вернуться, то мы идём всем отрядом сами. Долго нам тут сидеть без движения тоже ведь не с руки, вымерзнем. Снизу вода, – топнул он по раскисшей, мягкой земле, – сверху тоже, – кивнул он на чёрное, застланное тучами небо. – Да и река с протокой совсем рядом. Вдруг и правда турки на лодках осмотр будут вести.

– Раньше мы, господин подпоручик, вернёмся! Тьфу, тьфу, тьфу, – сплюнул Цыган через левое плечо. – Ну тогда мы пошли потихоньку, пока ещё темно, а, ваше благородие?

Две пары егерей нырнули в заросли, и на стоянке стало тихо. Только лишь шуршали листья тростника от дующего с реки ветерка и капли дождя глухо били по плотной, хорошо провощённой парусине.

– Дрозд, за мной след в след иди, – прошептал Лужин. – Тут рядом три озера совсем близко друг с другом сходятся, место это чуть выше остального, но ямы и здесь тоже попадаются. Не заметишь бочажину, хорошо если до пупа, а то можешь и с головой провалиться.

Второй час пробиралась пара Лужина по низменной, заливной равнине. Небо с восточной стороны посветлело и стали видны предметы на расстоянии сотни саженей. Егеря прошли ещё пару сотен шагов, и впереди замаячило какое-то тёмное пятно.

– Ага, вот мы и доходим, – негромко пробормотал сержант. – Это как раз то самое, узкое место между тремя озёрами, про которое я тебе рассказывал. А вон, видишь, темнеет? Там несколько ив растёт. Не сильно высоких, конечно, но зато шибко раскидистых. С них хорошо можно будет вокруг оглядеться. Пошли, Савелий, вот там под ними мы и передохнём.

Пара егерей, стараясь не оставлять широкого следа, прошла до деревьев и расположилась под ними.

– Перекусим, может, Фёдор Евграфович? – предложил Дроздов. – А то кто его знает, когда ещё сможем.

– Доставай, – согласился сержант. – Нам, Савелий, лучше пока тут полежать и оглядеться. Место это хорошее, с него далеко вокруг видно, особенно если на какую-нибудь из этих ив залезть. Благодарствую, – кивнул он, принимая от товарища большой кус вяленого мяса и сухари. – Ты это, как только мы подкрепимся, и пока совсем не рассвело, на самое раскидистое дерево вскарабкайся. Схоронись в развилке и не двигайся. Главное, оглядывай всё внимательно. В сетке нашей хорошо будешь с кроной сливаться. Тут и вплотную, если будешь смотреть, даже не заметишь.

Запив водой из фляги еду, Савелий оглядел все семь деревьев, выбрал самое, по его мнению, удачное и сноровисто на него вскарабкался. Часа три егеря вели наблюдение за окрестностями. Все три озера были отсюда видны как на ладони, да и всё это море колышущейся на ветру высокой травы вокруг было у них перед глазами.

– Кажись, это я дорогу вижу, Евграфович, – проговорил негромко Дроздов. – Далеко, конечно, она, еле глаз цепляется, но уже в пятый раз в одном и том же месте кто-то мелькает.

– Так и есть, – ответил лежащий за стволом Лужин. – Как я понял, там по сухому месту дорога от Исакчи к Тульче и к Бабадагу проходит. Ты речку никакую не видишь с правой стороны, ту, которая в южное озеро заходит?

– Поблёскивает вроде что-то, – пробормотал Савелий. – Трудно сказать – или это старица, или же и правда река.

– Река, – уверенно заявил Цыган. – Вот она-то и приведёт прямо к большому селу. До него отсюда вёрст десять. А дорога, кстати, через реку по мосту проходит. Хлипкий такой мостик, старенький, – вспоминал Лужин, – и оба речных берега кое-где сильно травою и кустами заросшие. Савелий, на озёрах ничего подозрительного не замечал? Может, точка какая, или блеснуло чего?

– Не-е, точно ничего не было, – уверенно ответил егерь. – Отсюда, с моего места, озёра хорошо, на всю их ширь просматриваются. Какая бы лодчонка ни была малая, я бы её всё равно сразу заметил.

– Ладно, тогда ты, Савелий, тихонечко, медленно за стволом вниз сползай, – посоветовал сержант. – Только чтобы без дёрганий, и смотри не прыгай, а то такое далеко в глаза на открытом месте бросается.

Дроздов медленно, по малой пяди, укрываясь за стволом, спустился вниз, и вот его фигуру уже закрыли кусты и травяные заросли.

– Руки, ноги разотри, поприседай осторожно, жилы потяни, покрути, разогрейся, – посоветовал старый разведчик. – А то у тебя всё, небось, затекло, пока ты вверху сидел?

– Есть такое, – сознался егерь. – Застыл там ещё, заледенел, колотит сильно. Там ведь и двигаться не моги.

– Ничего, сейчас в дороге согреемся, – проговорил Лужин. – Ну как тебе, лучше уже?

– Ага, аж колоть всё начало, – растирая грудь и плечи, проговорил егерь. – А по ногам как будто горячим плеснули.

– Вот это ладно, – кивнул сержант. – Значит, ты кровь разогнал по жилам. По горсти орехов закинули в рот и пошли. Тянуть нам никак нельзя, паря, до вечера нужно будет к нашим вернуться.

Следующие шесть-семь часов дозорная пара провела в непрерывном движении. Вдоль южного берега озера егеря дошли до впадающей в него реки, а потом по ней вдоль правого берега до моста. Раза три вдали мелькали конные дозоры, но близко всадники не подъезжали, и рассмотреть их не представилось возможным. Так же по своим следам и отходили обратно.

До озера оставалось с полверсты, когда идущий сзади сержант стукнул Дроздова по спине и вместе с ним рухнул на травяной полог. Послышался скрип, что-то плеснуло, и между метёлок тростника на реке мелькнула тень.

– Лежи, – выдохнул в ухо Савелию Цыган. – Я скоро, не вставай.

На полусогнутых он нырнул в заросли и пропал. Прошло минут десять, и так же бесшумно, выскочив из тростника, он снова оказался перед Дроздовым.

– Пошли, Савелий, только чуть дальше от берега отойдём, – прошептал Лужин. – Баркас это был, с турками, и ведь немаленький, – ответил он, опережая вопрос напарника. – Там, похоже, с ними и местные ещё были, на вёслах они сидели, а вот дозорных я восьмерых насчитал. И у половины из них ружья разглядел. Вот, не зря же я говорил, что нам лодок здесь нужно опасаться. Похоже, конницей-то не сподручно эти заливные места неприятелю осматривать, вот и посылают сюда такие отряды. Нужно бы к нашим поторопиться, предупредить, не дай бог на них нарвутся! Бежим!

И он, пригнувшись, бросился вперёд.

Обратный путь шёл быстрее. Запыхавшиеся егеря добежали до перешейка между озёр и упали под ивы.

– Эх, старость не радость, – пробормотал Лужин. – Кто бы знал, что вот такое скажу когда-нибудь. А что ты хочешь, Савелий? Да, пятый десяток уже мне пошёл, не шутки, – и он поднялся, чтобы оглядеться. – Ага, вот где они, – проговорил он, всматриваясь в озёрный простор. – В нашу сторону вдоль самой кромки гребут. Что-то долго – небось, на берег выходили, осматривались. Так, давай-ка мы сейчас вот так поступим. Ты обратный путь хорошо ли запомнил?

– А как же его не запомнить, очень хорошо помню, – кивнул Дроздов. – Я, если раз по нему ногами прошёл уже, потом не забуду.

– Тогда, Савелий, беги-ка ты по своему следу до наших и доложись господину подпоручику обо всём, что видел. Пусть они снимаются и быстрей от берега отходят, а потом веди их осторожно сюда. А я здесь за окрестностями погляжу и наш след покараулю, вдруг кто на него нарвётся и в погоню пустится. Если выстрелы услышите, то уходите вниз по течению вдоль берега. Там места гиблые, турки следом точно за вами не сунутся. Ну а уж вы-то, небось, сами потом выберетесь. Ну всё, паря, давай, пригнулся и побежал, – хлопнул он напарника по плечу.

Савелий спешил.

«Вместе выберемся, Фёдор Евграфович!» – твердил он про себя, скользя в зарослях. Один раз егерь оступился и провалился по пояс в холодную воду бочажины. Спасло то, что руки среагировали правильно, и, опершись о выставленную плашмя фузею, он выбрался из природной ловушки.