Текст книги "БутАстика (том I)"

…Племя

Я стояла в длинной очереди и смотрела на Палец Бога. Он сверкал под лучами солнца в переливчатом коконе и указывал в небо – туда, откуда пришел. Когда это случилось, я была совсем маленькой, поэтому ничего не помню. Как жаль! По рассказам старших, на это стоило посмотреть. Раскололось небо, ночь стала днем, погасли звезды, и из трещины в небе показался Палец Бога. Он пылал, он ревел, и от рева его падали деревья, взлетали камни. Палец встал посередине озера, подняв воду и обернув ее вокруг себя. И никто не может подойти к Пальцу Бога – пленка воды окружила его радужным пузырем. Она кажется живой, когда касаешься руками – теплая, упругая, податливая… Но прорвать ее невозможно. Вблизи она даже не похожа на воду – ее почти не видно, только радужные переливы расходятся под руками.

Жрецы тоже стерегут Палец Бога. Но мне кажется – Ему их помощь не нужна. Ему не нужна ничья помощь! Он сам пришел для того, чтобы помочь моему племени. Жрецы возносят Божеству молитвы, подносят приношения. Палец всегда молчит, но иногда выполняет то, о чем его просят Жрецы. Он дает дождь в засуху, солнце в непогоду, удачу на охоте, хороший урожай, богатый приплод. Порой он помогает и нам, простым людям племени. Но Жрецы пускают нас к Пальцу Бога лишь один раз в год – в День Свадеб. Поэтому так много передо мной свадебных пар. Считается очень важным попросить у Пальца Бога счастья и удачи в этот день – тогда и семья будет крепкой, и муж сильным и добрым, и жена веселой да работящей, и родятся здоровые, красивые дети.

Солнце уже начало спускаться с Небесной Вершины, когда настала моя очередь. Я подошла вплотную к радужной пленке, широко раскинула руки и прижалась к ней всем телом. То, что попросила я у Пальца Бога горячим шепотом, было таким мелким, таким незначительным для племени – я почти не надеялась, что Божество меня услышит. Но то, что случилось… Теперь рассказ и об этом событии, наверное, будут передавать из поколения в поколение. Переливчатый пузырь лопнул под моим телом! Я упала на бывшее дно озера, ожидая, что потоки воды обрушатся на меня, занимая свое законное место… Но этого не случилось. И тогда я поняла, что Палец Бога услышал меня! Меня, такую юную, такую незаметную… Меня, с такой личной, с такой смешной просьбой! Ведь я попросила всего лишь красивого, сильного, доброго мужа.

Коммуналка

– Ну, что будем делать? – Глаза жены, устремленные на Романа, блестели от слез.

Роман, проводив взглядом автобус, увозивший сына, хоть и считал вопрос Кати риторическим, все-таки буркнул:

– Комнату снимать, что же еще…

– Может, квартиру?..

Этот вопрос тоже был риторическим – финансы подобного не позволяли, что прекрасно знала и сама Катерина, – и отвечать на него Роман не стал, только вздохнул и приобнял супругу за хрупкие плечи. Они мелко подрагивали – то ли от холодного сентябрьского ветра, то ли от переживаний за Мишку.

«Эх, Мишка, Мишка! – подумал Роман. – Студент ты наш ненаглядный… Хорошо, что студент, молодчина, а вот то, что один теперь…»

В ушах Романа до сих пор звучал голос сына, глуховатый и прерывистый от смущения, а то и от комка сдерживаемых слез, застрявшего в горле: «Не могу я больше в этой общаге жить! Лучше уж на вокзале…»

Роман и сам видел, когда отвозил первый раз Мишку, что жить – еще худо-бедно, а уж нормально готовиться к занятиям в университетском общежитии невозможно. В комнатушке, где и двоим-то было тесно, селили по трое, а то и по четверо. Надстраивали над кроватями второй ярус – и вперед!.. А то, что ни стола дополнительного некуда поставить, ни даже тумбочки, никого не волновало. Впрочем, уставшую от проблем женщину-коменданта тоже можно было понять – заявлений на общежитие было гораздо больше, чем мест в ней. Так что действовала она, в общем-то, исходя из лучших побуждений. И ведь многие были ей за это благодарны, далеко не все могли позволить себе такую роскошь – снимать отдельное жилье…

Мишке как раз и досталось место на верхнем ярусе, поскольку соседи оказались старшекурсниками и жили в общаге не первый год. Но это бы еще полбеды… Сложнее оказалось поладить с этими университетскими «дедами». Нет, они не обижали Мишку. Они просто игнорировали его. Слушали музыку до двух-трех ночи, оставляли после еды свинарник на столе, как-то раз приперлись поздно вечером пьяные и продолжали веселье до утра… Даже нормально выспаться было в таких условиях проблематично, не то что учиться!

– Может, попросить у коменданта, чтобы переселила тебя в другую комнату? – спросила тогда Катя у Мишки.

– Ну, вот еще! – вспыхнул сын. – И что ей сказать? На этих идиотов пожаловаться? Чтобы меня потом стукачом считали? Ну уж нет!..

– И правда, Кать, – поддакнул Роман. – Некрасиво получится. И где гарантия, что в другой комнате будет лучше? Там есть такие, где и вчетвером живут. А если и есть лучшие – что, мы кого-то попросим: переселись-ка парень к веселым ребятам, а то мы уже нахохотались?

– Не смешно! – фыркнула Катерина.

– Вот именно, – кивнул Роман. А вопрос так и остался нерешенным.

По дороге с автовокзала Роман скупил все газеты объявлений, которые нашлись в ближайшем киоске. Правда, как выяснилось уже дома, лишь в четырех из них оказались данные по сдаче жилья в областном центре. Роман и Катя поделили газеты поровну – по две каждому. Катерина взялась за трубку домашнего телефона, Роман достал мобильный. И начался обзвон номеров.

Университет находился почти в центре города, но сначала супруги не рискнули звонить по адресам, предлагаемых в центральном районе – слишком уж пугала цена. Самую окраину они тоже, договорившись, отвергли: Мишке пришлось бы вставать ни свет, ни заря, чтобы добраться оттуда до учебы. Остановились на «золотой середине». Но, увы, после двух-трех десятков звонков ни Роман, ни Катерина не добились успеха: комнаты или оказывались уже сданными, или предлагалось нечто невразумительное, вроде каморки в деревянном доме с «частичными удобствами», да еще в коммунальной квартире на пять семей. Вряд ли подобные варианты были многим лучше общежития.

Супруги не ожидали такого расклада. Катины губы мелко задрожали.

– Ну почему нам так не везет?

– Потому что поздно спохватились, – нахмурился Роман. – Те, кто хотел, еще в августе подсуетились.

– Но мы же думали, что Миша будет в общежитии…

– Вот именно. Думали. Кто ж знал-то? Я в свое время тоже жил в общаге. Но у нас это было вполне нормальное жилье – два человека в комнате, все удобства…

– И что будем делать? – голосом, полным слез, прервала воспоминания мужа Катерина.

– Осталась окраина и… центр, – вздохнул Роман.

– Только не окраина! – замотала головой Катя. – Не хочу, чтобы мальчик по часу в троллейбусах трясся! И давка в час пик там – знаешь какая? А зимой на остановке мерзнуть?..

– Да я разве спорю? Давай центр обзванивать.

– Но там же дорого…

– И что ты предлагаешь? – повысил голос Роман. – Окраина тебя не устраивает, в центре – слишком дорого!..

– Меня?! – вспыхнула Катя. – Меня не устраивает?.. То есть, на мальчика тебе уже наплевать?

– Стоп! – хлопнул по диванному подлокотнику Роман. – Нам только поругаться сейчас не хватало.

Он положил ладонь на затылок сидящей рядом жены, нежно провел по волосам, а потом притянул ее голову к груди.

– Успокойся, все будет хорошо.

– Не будет, – шмыгнула носом Катя, прижимаясь к мужу сильнее.

– Будет-будет, – сказал Роман, стараясь придать голосу больше уверенности. – Вот увидишь. – Он аккуратно отстранил Катю, решительно развернул газету и набрал первый попавшийся номер с адресом центрального района.

Ответил вежливый мужской голос.

– Комната? Да, сдается. У меня двухкомнатная квартира, в одной живу я, а другую… сдаю.

Роману показалось, что мужчина что-то недоговаривает. Ему послышалась в голосе собеседника некая недоговоренность, почудился скрытый подвох.

– Условия хорошие? Дом не деревянный?

– Нет, что вы! – послышалось в ответ. – Нормальный дом. «Хрущевка», правда… Панельная пятиэтажка. Квартира на втором этаже. Вот только окна…

– Что окна? – перебил Роман, глянув искоса на прислушивающуюся к разговору Катерину. – На помойку выходят?

– Нет-нет! – заторопился мужчина. – Не на помойку, что вы! Просто дом стоит прямо под сопкой, и ее склон для безопасности забетонировали. Вот окна и выходят на эту бетонную стену. Вид совершенно безрадостный.

– Ну, нам жилье не для радости нужно, – облегченно выдохнул Роман. – Мы для студента комнату снимаем, ему некогда будет в окна пялиться, учиться нужно.

– А для учебы как раз все условия! – обрадовался невидимый собеседник. – Письменный стол, книжный шкаф, шкаф для одежды. Диван есть, новый совсем, кресло… Телевизор, конечно же; на кухне – холодильник, плита, микроволновка, посуда…

– И… сколько это удовольствие стоит? – постарался как можно равнодушней спросить Роман, но голос предательски дрогнул.

В ответ мужчина назвал такую цену, что Роман не сразу и понял – подумал, что ослышался.

– Сколько, простите? – переспросил он.

Мужчина повторил ту же сумму. Роман недоуменно заморгал: столько могла стоить самая завалящая комнатенка на окраине. В деревянном доме с «частичными удобствами». В коммуналке с клопами, мышами и тараканами вдобавок к многочисленным соседям. Но уж никак не жилье в самом центре города! Теперь Роман был твердо уверен, что в данном варианте кроется подвох, и собрался нажать кнопку отбоя. Но его опередила Катерина, которая, как оказалось, тоже услышала сумму, названную хозяином квартиры. Она выхватила у Романа телефон и буквально крикнула в трубку:

– А почему так дешево?!..

Роман стал прислушиваться, но Катя очень плотно прижала телефон к уху – доносилось лишь невнятное глухое бормотание.

– В общем, так!.. – Голос жены приобрел стальные нотки. – Мы сами приедем к вам завтра и все обговорим. В котором часу вам удобно? – Она выслушала ответ собеседника и спросила еще: – А вы никому за это время не сдадите? А то ведь нам ехать из другого города, с работы отпрашиваться…

Трубка снова глухо и торопливо забормотала.

– Хорошо, – сказала Катя. – Тогда до завтра.

Мужчина, по крайней мере внешне, внушал доверие. Не молодой, но и далеко не старик – лет пятидесяти, как определил навскидку Роман. Одет в темно-серый пуловер и классического покроя джинсы. Стрижка короткая, волосы с сильной проседью; аккуратная, полностью седая бородка. Взгляд спокойный, глаза не бегают. В общем, на жулика не похож. Скорее – на университетского преподавателя или на отставного военного. Хотя Роман понимал, что профессиональный мошенник тоже не станет семафорить внешним видом, что собирается тебя надуть.

– Андрей Николаевич, – представился мужчина, когда Роман и Катя вошли в прихожую.

Роман тоже назвал свое имя, а Катерина сразу взяла с места в карьер:

– Я все-таки не поняла, почему вы так мало просите за комнату?

Андрей Николаевич все же потерял невозмутимость. Развел руками, опустил глаза.

– Ну, я же вам говорил… Мне много не надо, я живу один, зарабатываю неплохо. А вторая комната пустует; отчего бы не помочь тем, кому она действительно нужна?

– Не верю я в альтруизм, вы уж меня простите! – вздернула Катя подбородок. – И покажите-ка, кстати, комнату.

– Да пожалуйста! – заметно повеселел мужчина. Шагнул к ближайшей двери, распахнул ее. – Вот, ничего особенного, как видите, но жить вполне можно.

Катя, а следом и Роман, шагнули в комнату. Там все было точно так, как рассказал вчера Андрей Николаевич по телефону: диван, кресло, письменный стол, два шкафа – книжный и для одежды, телевизор на невысоком комоде. Все, кроме дивана, выделяющегося ярко-синей обивкой, не особенно новое, но вполне приличное, жить действительно можно.

Роман подошел к окну, отдернул занавеску и взгляд его уперся в серую бетонную стену. Она была совсем близко, метрах в трех-четырех, и заполняла собой весь обзор. Роман чуть пригнулся и глянул вверх. Стена заканчивалась примерно на уровне четвертого этажа. Выше нее, на склоне сопки, виднелись чахлые деревца – скорее, кустики.

– Вот, из-за этого тоже цена невысокая, – прокомментировал действия Романа Андрей Николаевич.

– А из-за чего еще? – нахмурилась Катя. Она была решительно настроена докопаться до истины.

Андрей Николаевич вздохнул.

– Собственно, это мелочи, конечно, прихоти пожилого человека, но у меня есть несколько условий…

«Начинается!..» – подумал Роман, а Катерина заметно насторожилась.

– Да вы не пугайтесь! – заметил реакцию супругов мужчина. – Условия пустяковые. Дело в том, что я – человек одинокий, но у меня довольно часто бывают посетители. Нет-нет, мы не шумим, не пьянствуем, – предупредил он готовый сорваться с губ Катерины вопрос. – Ваш сын даже не заметит чужого присутствия. А условие мое очень простое: никогда не входить в квартиру и не выходить из нее вместе с кем-то из моих гостей…

– Постойте, – возмутилась все же Катя. – А если мальчику будет как раз нужно войти или выйти? Он что же, на лестнице ждать должен, пока ваши гости нагостятся?

– Да нет же, вы не поняли, – смущенно поморщился Андрей Николаевич. – Нельзя лишь заходить и выходить одновременно. То есть, нужно всего лишь дождаться, пока за моим… э-ээ… гостем закроется дверь – и открыть ее снова. Вот и все.

– А… зачем?.. – не удержался Роман.

– Я же говорю: прихоти, – неохотно ответил хозяин квартиры. Чтобы побороть смущение, он даже повысил тон: – Я ведь никого не принуждаю снимать эту комнату! Не согласны с моими условиями – стало быть, распрощаемся, да и все.

– Вы сказали, что условий несколько, – подхватилась Катерина. – Что, есть еще какие-то… прихоти?

– Ну, если вам понравилось такое определение… Собственно, условий еще два. Первое – телевизор… Он подключен к общей антенне. Показывает сносно, основные каналы ловит все. Так вот, не стоит пытаться подключить к нему другую антенну. Комнатную, или еще какую… Вообще не нужно трогать антенный кабель.

– Да никто и не собирается, – пожал плечами Роман, но Андрей Николаевич, казалось, его и не слышал. Он продолжал:

– Второе – нельзя заходить в мою комнату. Даже стучаться не стоит. Я человек очень занятый, из комнаты почти не выхожу… Надеюсь, ваш мальчик самостоятельный, справится и без меня.

– А когда он соберется заплатить вам за жилье, тоже не стучаться? – с отчетливым ехидством в голосе спросила Катя.

– Тоже, – кивнул мужчина. – В этом случае ему следует выйти из квартиры и позвонить.

– По телефону?.. – заморгал Роман. Его мысли начали путаться. Андрей Николаевич – хоть и не походил на сумасшедшего – нес явную околесицу.

– Нет, в дверь, – спокойно ответил тот. – Я открою и возьму деньги. Кстати, телефона в комнате вашего сына не будет. Считайте это еще одним условием, а также, если хотите, причиной низкой цены.

– Ничего, у него мобильник есть, – машинально сказал Роман.

– А мобильник здесь, увы, не работает…

– Это тоже условие? – нахмурилась Катя.

– Это факт, – развел руками хозяин квартиры. И строго посмотрел на супругов: – Так вы согласны?

Роман с Катей растерянно переглянулись.

* * *

Михаил прожил на новом месте уже две недели. После ненавистной общаги уютная комната казалась ему настоящим раем! Если раньше он старался как можно дольше оттягивать возвращение «домой», то теперь спешил в «свою» комнату с удовольствием.

Вот и теперь Миша взлетел на второй этаж, прыгая через две ступеньки, в предвкушении ожидаемого наслаждения: в прошлые выходные он привез из дому новый фантастический роман, а почитать его никак не удавалось – предыдущие дни были загружены учебой.

Он так разогнался, что чуть не сбил с ног высокую длинноволосую девушку, стоявшую возле дверей квартиры. Той самой квартиры, комнату в которой снимал Михаил!

«Какие к старику гости ходят!» – неприязненно подумал он, но развить мысль не успел – девушка обернулась и с легкой усмешкой окинула парня взглядом.

– Ну, чего застыл? – сказала она. – Проходи давай!

А Мишка и правда словно застыл. Никогда еще не видел он таких глаз – огромных, зеленоватых, словно подернутый тиной омут. И в этот-то бездонный омут, затянуло и Мишу. Сразу – и с головой.

– Так я… это… тоже туда… – с трудом выдавил он.

– А! Ты к Андрею Николаевичу? – спросила девушка и, не дожидаясь ответа, повернула в замке ключ и вошла в открывшуюся дверь.

Зачарованный Михаил, забыв про все условия и договоренности, шагнул следом за незнакомкой.

– Ой! – вскрикнула девушка, когда за парнем захлопнулась дверь. – Андрей Николаевич не велел заходить вместе с его гостями!..

– Вы извините, – опомнился Миша, – я нечаянно… Не говорите ему, ладно?

– А мне-то зачем говорить? – округлила и без того огромные глаза девушка. – Это ведь мне влетит, если что. – Она дернула плечиками, ставя тем самым точку в разговоре, скинула туфли и прошла… в Мишину комнату.

– Э-э!.. – протянул руки Михаил, но дверь перед его носом захлопнулась.

Миша недоуменно поморгал, потоптался возле двери, но все же решился и негромко в нее постучал. Девушка словно ждала этого – дверь тут же распахнулась.

– Ну, что еще? – Глаза незнакомки казались уже не зелеными, а черными. Возможно, из-за недостатка света, а может быть потому, что девушка сердилась.

– Вы извините, – прижал руки к груди Миша, – но я тут живу…

– Вот тут? – качнула назад головой незнакомка и улыбнулась. Нехорошо так, не по-доброму. – И сидите в этом вот кресле, и спите на этом диване?

– Ну, да, – закивал Михаил. – На этом диване сплю. Ой!.. – Парень уставился на диван и часто-часто заморгал. – А почему он зеленый?..

– Ну все, остряк-недоучка! Твои шуточки мне надоели. Будешь продолжать клеиться – пожалуюсь Андрею Николаевичу! – Девушка собралась захлопнуть дверь, но Миша вцепился в ручку обеими ладонями.

– Погодите! – завопил он. – Я не шучу! Это моя комната! То есть, я снимаю ее у Андрея Николаевича… Но у меня другая мебель! И обои другие… И ковер…

Видимо, голос, которым Мишка выпалил все это, и глаза, которые он безумно таращил на чужую обстановку «своей» комнаты, заставили девушку усомниться в нехороших намерениях парня. Она выпустила дверную ручку и посторонилась, кивнув Михаилу:

– А ну, заходи!..

* * *

– Где?! Где он?!.. – Катерина набросилась на открывшего дверь Андрея Николаевича и затрясла его, вцепившись в пуловер. Не ожидавший такого натиска мужчина едва не упал, споткнувшись о порог.

– Катя, ну что ты делаешь? – болезненно поморщился Роман.

– Что я делаю?! – повернула к мужу голову Катя. – Я?!.. А не он вот, этот вот!.. – Она снова принялась трясти Андрея Николаевича, но тот уже был готов к подобному и мягко, но крепко перехватил руки женщины.

– Прошу вас, не надо, – сказал он, сочувственно глядя на Катерину. – Давайте пройдемте в квартиру и поговорим…

– О чем?! – замотала головой Катя. – Я не хочу с вами ни о чем говорить! Верните мне сына или с вами будут разговаривать в полиции!

– Но я не знаю, где он. Я не видел его уже три дня…

– Нам он тоже не звонит три дня, – закивал Роман. – Ему было стыдно за супругу, но еще более – страшно за судьбу пропавшего Мишки. Он положил руки на Катину талию и мягко подтолкнул жену к двери: – Катюша, давай и правда зайдем, сейчас все соседи сбегутся.

Катя внезапно заплакала. Закинула руки на плечи Романа, прижалась к его груди лицом и затряслась в рыданиях. Роман воспользовался этим и почти занес ее в прихожую. Андрей Николаевич поспешил закрыть за ними дверь. Потом он метнулся на кухню и вернулся со стаканом, от которого явственно пахло лекарством.

– Пусть выпьет, – протянул он стакан Роману. – Это успокаивающее.

Катя больше пролила, чем выпила, но через пару-тройку минут ей и впрямь стало легче. Рыдания прекратились, плечи перестали трястись.

– Проходите, – открыл Андрей Николаевич дверь. Лишь переступив порог комнаты, Роман понял, что хозяин квартиры впустил их не к себе, а в комнату… Миши!

Но… Роман огляделся… В комнате не было вещей сына! Она была такой же пустой, как и две с лишним недели назад, когда они с Катей осматривали ее впервые.

Андрей Николаевич перехватил недоуменный взгляд Романа и закивал:

– Да-да! Он здесь не жил. Присядьте, я все вам сейчас расскажу…

И он рассказал… Да такое!

По словам хозяина квартиры выходило, что дверь в нее является неким порталом между параллельными измерениями. И каждый, кто ее открывал – открывал проход в иной мир, похожий на наш, но все-таки отличный от него. И в каждом таком мире существовала эта квартира. То есть, не совсем эта, тоже слегка отличающаяся от оригинала, пусть даже совсем в мелочах.

Андрей Николаевич не был ни в одной из этих «параллельных» квартир, он оставался всегда в этой, находящейся в нашем мире. Зато любой другой попадал исключительно в другой мир, для каждого свой. Но, разумеется, не подозревал об этом, ведь выходя из квартиры, каждый возвращался в нашу реальность.

Рассказ хозяина квартиры показался Роману бредом… Зато Катя уцепилась за эту фантастическую версию, как за соломинку.

– Так давайте скорее пойдем в тот мир… в ту квартиру, где сейчас Миша! Что же мы сидим?!

– Но как?.. – развел руками Андрей Николаевич. – Туда может войти только он… Как во все другие – прочие жильцы этой квар…

– Постойте, – нервным смешком перебил мужчину Роман. – Сколько же народу вы поселили в эту… коммуналку?

– Я не считал, – смущенно отвел глаза в сторону Андрей Николаевич. – Человек двадцать, я думаю… Я никому не отказывал. Зачем? И людям хорошо, и… мне.

– Да уж! – опять всхохотнул Роман. – Так вот почему вы ее так дешево сдаете! Это сколько же вы в итоге со всех-то навариваете?

– Я не считал… – вновь повторил хозяин «коммуналки». – Выходит и впрямь немало, но…

– Да при чем тут это?! – вскочила с дивана Катя. – Хоть миллион, нам-то что! – Она смерила мужа гневным взглядом. – Лично мне сын дороже любых денег! Сделай же хоть что-нибудь!..

– Что я могу сделать? – огрызнулся Роман, но тут же смягчился, извиняюще поднял руки. – Разве что… Разве мне попробовать войти в этот… гм-м… портал… – Он все еще не верил в рассказанное Андреем Николаевичем, но мозг уже начал просчитывать варианты. – Ведь мы с Мишей близкие родственники, и если проход настраивается на какие-то биологические параметры…

– Так иди, Рома, иди! – не стала дослушивать Катерина бормотание мужа и потащила его за рукав в прихожую. – У тебя не получится – я пойду!..

Роман переступил уже было порог квартиры, но в последний момент обернулся.

– Погодите, но если из квартиры всегда возвращаются в наш мир, то почему сюда не вернулся Михаил?

– Не знаю, – помотал головой Андрей Николаевич. – Возможно, когда в дверь заходят сразу двое… я же не зря ставил условие не входить ни за кем следом!.. возможно, тогда что-то сбивается… Или еще, – мужчина задумчиво поскреб затылок. – Да-да, еще вариант – выйти не через дверь, а, скажем, через окно…

– Но зачем? – ахнула Катя. – Ведь второй этаж!..

– А если он зашел с кем-то еще из жильцов? Им же стало бы тогда очевидно, что квартира со странностями! И… стало, например, любопытно, почему так происходит. Ваш сын читает фантастику?

– Он только ее и читает, – улыбнулся Роман.

– Вот видите! Тогда он вполне мог догадаться, в чем дело. И мысль про окно наверняка бы пришла ему в голову.

Он закрыл входную дверь и тут же распахнул ее снова. Прихожая была пуста. Андрей Николаевич и Катя будто испарились.

Роман судорожно сглотнул и осторожно, почему-то на цыпочках, прошел к двери в злосчастную комнату. Приоткрыл ее, просунул голову… Комната была иной, чем та, в которой сидели они только что. Похожей, но иной. Сразу бросился в глаза цвет дивана – не ярко-синий, а оранжево-красный, будто сигнализирующий об опасности. А потом Роман перевел взгляд на окно. Одна его створка была открытой…

Не помня себя, не думая, что может отбить, а то и сломать ноги, он вскочил на подоконник и прыгнул вниз. Пронесся перед глазами серый бетон стены – такой же точно, как и в родном, обычном мире, больно ударила асфальтом по пяткам земля. Но боль оказалась терпимой, да и не до нее было сейчас Роману. Слегка прихрамывая, он бегом обежал дом и помчался к университету, корпуса которого виднелись через пару кварталов.

Вбежав на крыльцо, Роман едва не столкнулся с выходящим из здания… Михаилом. Отец и сын, и без того похожие друг на друга, замерли в одинаковых позах, разинув рты. И тут следом за Мишей на университетское крыльцо вышла высокая стройная девушка и, взяв парня под руку, потянула за собой. Но, почувствовав его невольное сопротивление, подняла изумленные зеленоватые глаза на друга, а потом медленно перевела их на Романа.

– Что такое, Миша? – спросила она. – Кто это?

– Это… – сглотнул Миша и почти беззвучно выдавил: – Это мой… папа… – И тут парня вдруг затрясло, он попятился, выставив перед собой, словно защищаясь, руки. – Но ведь ты… ты умер! – выкрикнул он, и в ушах Романа противно зазвенело, то ли от этого крика, то ли от того, что он машинально прочел на бронзовой вывеске за спиной сына.

Вычурными, под славянскую вязь буквами на ней значилось: «Государственный Его Императорского Величества Университет…»