Текст книги "БутАстика (том I)"

Игнат уловил его смятение и улыбнулся разбитым беззубым ртом:

– Говори по-русски, эта обезьяна не поймет ни слова.

Тогда Зел торопливо рассказал ему все. За исключением, разумеется, того, что случилось в шалаше.

Игнат неожиданно расхохотался.

– И ты поверил?! – отсмеявшись, воскликнул он. В голосе парня Зелу послышались досада и жалость. А еще его неприятно покоробило то, что уже второй человек подряд обвиняет его в излишней доверчивости.

– Кому? – буркнул он. – Шеке?

– При чем тут эта волосатая обезьяна? Кто в здравом уме верит грязным животным? Я говорю про отца.

Зел едва не вспыхнул, услышав, как Игнат отозвался о Шеке, но упоминание парня о мэре заставили его забыть обо всем и разинуть рот.

– Ты хочешь сказать, что Виталий Палыч… что твой отец – лжец? Но что в его словах неправда?

– Все, – усмехнулся Игнат. – Начать хотя бы с того, что установку силового поля и передатчик можно легко починить. Он лично занимался моим образованием, часто водил меня на Корабль в последние годы, и я догадался. Он понял это и взял с меня слово, что я буду молчать.

– Но зачем ему это?! Ведь это сняло бы столько проблем!..

– Чьих проблем? – прищурился и без того едва видимым, подбитым глазом сын мэра.

– Наших, – взмахнул руками Зел. – Людей колонии!..

– А ему насрать на людей. Для него существует всего один человек – он сам.

– Тебя он тоже любит…

– Любит? Почему же тогда не обменяет меня на тот же сраный Корабль?

– Он как раз и просил меня… – начал Зел, но тут же отчаянно замотал головой: – Нет, я не верю! Не понимаю, зачем Виталию Палычу врать! Так врать…

– Зачем?.. А затем, что он очень любит власть и не хочет ни с кем ею делиться. Ведь если заработает защитное поле Корабля, всю охрану с его периметра можно будет полностью перебросить на защиту города. Отец боится, что тогда она станет чересчур мощной силой, а роль самого Кучерина возрастет многократно. Зачем тогда будет нужен мэр? Его власть станет никчемной, игрушечной – разве что следить, сколько навоза привезли из «свинарников» на поля и полностью ли снабдили детский садик горшками. А работающий передатчик для него вообще страшная вещь. Ведь если сюда начнут прилетать новые колонисты с Земли, то отца могут запросто «подвинуть», не такой уж он незаменимый организатор – просто оказался под рукой в нужное время.

– А ты? Почему ты молчал обо всем этом?!

– А зачем мне кому-то было говорить? Ведь это все-таки мой отец. А на всех остальных мне тоже насрать. Быть сыном мэра все же приятней, чем убирать навоз за свиньями, двуногими в том числе. Но это было раньше, – продолжил Игнат после недолгой паузы. – Теперь, раз он так со мной поступил, я передумал молчать.

– И кому же ты рассказал?..

– Да вот хотя бы тебе, – усмехнулся пленник. – Но тебе это вряд ли поможет, отец подставил тебя по самое «не балуйся». Сунешься с обезьянами за периметр – вас тут же всех передавят; уверен, туда уже стянуты все имеющиеся силы.

– Они не обезьяны! – не удержавшись, выпалил Зел. – И ты врешь! Ты тоже все врешь!..

– Ну да? – опять усмехнулся Игнат. – Ах да, я забыл – ты такая же зеленоволосая обезьяна. Ничего, скоро ты получишь моим словам подтверждение – пулю в лоб. Хотя нет, у нас же стало совсем плохо с патронами, так что, вероятней всего, ты получишь в лоб арбалетный болт. Но вряд ли ты успеешь почувствовать разницу.

Сын мэра расхохотался. А потом из-за деревьев выпрыгнуло около десятка дикарок с Шекой во главе. Зела, Игната и Туру скрутили. Впрочем, сын мэра и без того был связан, что несколько смутило Шеку.

– Карраса! – набросилась она на Туру. – Ты хотел их отпустить?!

– Только его, – мотнул дикарь головой на Зела.

– Ты будешь убит!

Туру в ответ лишь улыбнулся и спросил:

– А он?

– А он нет! Он поведет племя, куда говорил. Пойдет впереди. Если обманул, умрет первым.

Зел уже не знал, радоваться ему или нет тому, что Шека не убила его сразу. Его мысли перепутались настолько, что он не знал уже, кому верить. Ладно Фасонов, ладно его сын, ладно Шека и этот «карраса» Туру – он не мог уже верить себе самому! Любил ли он Соню? Разумеется, да. Но он изменил ей с такой легкостью и, говоря откровенно, с таким удовольствием, что слова о любви, даже произнесенные мысленно, отдавали сейчас столь беспросветной ложью, что мерзкий запах от них ощущался почти физически. И даже сейчас, видя рядом с собой разгневанную дикарку, он чувствовал не страх за свою жизнь, а едва сдерживаемое вожделение. Он любовался ее фигурой, ее голосом, ее роскошными волосами, которые в свете зарождающегося нового дня уже отдавали явной зеленью.

Немного остыв, Шека решила не казнить Туру. Пока Зел любовался ею, дикарка успела переброситься несколькими фразами с Игнатом, и сын мэра поделился с нею своими сомнениями насчет предложенного Зелом плана.

– Тогда я убью тебя, – сказала она пленнику. – Чтобы видел твой отец. Чтобы боялся меня обмануть. А воинов поведет Туру. Не всех воинов. Сначала немного. С ними пойдет Зел. Победят – будут моими мужчинами оба. Умрут – им тоже будет хорошо; это лучше, чем убью я. Не так больно.

Игнат побледнел.

– Твари, – процедил он сквозь зубы по-русски. – Обезьяны, вонючие скоты…

– Что он говорит? – повернулась к Зелу Шека.

– Нет таких ваших слов, – подумав, ответил тот. – Но означают почти «карраса».

– Да, это сейчас будет с ним, – оскалила ровные белые зубы дикарка.

Сына мэра казнили так же, как до этого двух других охотников – четвертовали невдалеке от стен периметра. Его привязали к дереву и большим ножом, по частям, резали и рубили сначала руки, потом ноги, затем оторвали то, что было между ними. К счастью для Игната, он потерял сознание почти сразу, еще когда отрезали пальцы на левой руке. А еще раньше, как и предрекала Шека, несчастный обильно загадил под собой снег.

Со стороны периметра слышались истошные вопли, летели стрелы и арбалетные болты. Раздалось даже несколько выстрелов из огнестрельного оружия – видимо, мэр распотрошил последний загашник. Но попасть умудрились только раз, в голову Игната – как раз в тот момент, когда она падала с перерубленной шеи в красно-коричневый снег.

На южный периметр пошли сразу после казни. Веревка Зела по-прежнему болталась в том же месте, где он перелез через стену.

– Я залезу, – сказал он Туру, – и попытаюсь открыть ворота.

– Я залезу раньше, – отодвинул его дикарь. – Ты потом.

Зел не стал спорить. Вообще Шека хотела, чтобы лезли одновременно все – для этого у варваров были припасены изготовленные из ветвей и коры веревки с тройниками из толстых сучьев. Но Зел убедил ее, что сумеет открыть ворота. А если не сумеет и его убьют, то, по крайней мере, не пострадает никто из ее людей. Насчет ворот Зел слегка опасался – они договорились с мэром, что электронные замки на тех будут отключены, но теперь, после беседы с Игнатом, он не мог доверять Фасонову.

Но, перебравшись через стену вслед за Туру, он убедился, что мэр обещание выполнил. К Зелу вернулось сомнение насчет правдивости слов Игната. Возможно, парень все-таки оговорил своего отца? Может, он вообще рехнулся от страха, недаром же хохотал как сумасшедший, а порой нес откровенную чушь. Например, насчет передатчика. Ведь не один же Фасонов пытался восстановить этот прибор! Да, из оставшихся после аварии специалистов по электронике он был самым сильным, но все равно ведь не единственным! Тот же Кучерин наверняка должен был проверить, убедиться во всем сам…

Однако сейчас нужно было думать не об этом. Зел с помощью Туру распахнул ворота и невольно напрягся, ожидая летящих стрел. Нет, впереди было пусто. Зел шагнул внутрь периметра и огляделся. Никого. И очень-очень тихо вокруг. На душе стало тревожно. Зел попытался понять, что же ему не нравилось здесь – и не мог. Вроде бы все в порядке, как они и договаривались с мэром: замки отключены, охрана убрана… Стоп! Вот что его насторожило: охрана убрана вся, а ведь Фасонов сказал, что для вида несколько человек останется. Передумал, не захотел рисковать людьми? Возможно, ведь для тех остаться тут было бы смертельно опасно…

Зел все еще раздумывал, застыв в нерешительности, а Туру уже подал сигнал своим, и отряд варваров, миновав ворота, собрался подле него на территории южного сектора.

– Иди, – почувствовав себя героем-победителем, скомандовал Туру, – зови Шеку.

– Надо проверить все, – мотнул головой Зел, тревога которого так и не прошла, становясь с каждой минутой только сильней.

– Иди! – замахнулся на него дротиком дикарь.

– Пойду, – досадливо поморщился Зел. – Ты тоже иди, проверь там и там, – показал он на теплицу и на здание «свинофермы».

Туру, усмехнувшись, не двинулся с места, лишь опять замахнулся дротиком.

Сплюнув, Зел повернулся и пошел к воротам. Остановился возле них и оглянулся. Благоразумие в Туру все же взяло верх над гордыней, тот отправил по одному воину к теплице и «свиноферме». Ферма была ближе, и дикарь как раз открывал ее двери. Распахнул – и тут же упал. А из дверного проема посыпались наружу охранники. За зданием тоже прятались люди. Теперь они выбегали оттуда, на ходу стреляя из арбалетов. Дикарь, что направлялся к теплице, повернул назад, но тут раскрылись двери, до которых он не успел дойти, и оттуда также побежали охранники, тотчас затоптав вражеского воина.

Охранников было много, очень много. По прикидкам Зела, сюда была стянута и немалая часть охраны центрального сектора. «Эх, – мелькнула у него мысль, – если бы догадаться… Вот бы сейчас Шеке с основными силами атаковать там!..»

Эта мысль, дойдя до сознания, напугала и отрезвила его. Только сейчас он понял, что все еще стоит в проеме ворот, а вокруг него слышится свист арбалетных болтов и стрел да цоканье их наконечников о стену.

Окончательно же он очухался, когда кто-то из колонистов выкрикнул:

– Вот он, предатель, возле ворот! Убьем гада! Не дадим уйти!

Зел невольно оглянулся, но уже в следующее мгновение понял, что это кричали о нем. И тогда он, вжав голову в плечи, ринулся за ворота. Одна из стрел чиркнула по рукаву куртки, другая вжикнула возле самого уха. Но он все-таки успел отпрыгнуть за стену, перед тем как целый рой болтов и стрел с жужжанием вырвался из проема ворот.

«Надо предупредить Шеку!» – хлестнула Зела новая мысль. Он уже не стал ни пугаться ее, ни разбираться в ее природе. Да и зачем? Пути назад, в поселение, для него все равно не было. И он помчался к ближним деревьям, но увидел вдруг, как из-за них выкатилась темная волна размахивающих топорами и дротиками варваров.

Значит, Шека все-таки поверила ему, привела племя к периметру? Но зачем теперь-то она решила атаковать?!.. Туру и его крохотному отряду все равно уже ничем не помочь, а результат предстоящей схватки может оказаться вовсе не в пользу варваров… Или горячей, привыкшей к действию Шеке настолько надоела уже эта тягомотная осада, что она решила атаковать, невзирая ни на что? Наверное, так. Возможно, поняв еще ночью, что Зел ее обманул, и что их за стенами периметра будет ждать засада, она даже обрадовалась и стала готовиться к бою.

Но что теперь делать ему? Он оказался меж двух огней. Чужие были теперь как перед ним, так и сзади. Вернее, нет – это он теперь стал для всех чужим. Стал? Или всегда таким был?..

И все-таки ноги продолжали нести Зела к лесу. Снова рядом с ним пропела стрела, но теперь по нему стреляли варвары.

– Не стрелять! – услышал он донесшийся издалека знакомый голос. – Его нельзя!

Толпа дикарей надвигалась прямо на него. Зел опустился в снег в ожидании скорой смерти. Ему вдруг стало очень хорошо и спокойно – так, словно он подошел к родному дому и вот-вот переступит его порог. Вот только дома у него никогда не было. И теперь уже вряд ли будет.

Между тем первые ряды варваров уже поравнялись с ним. Зел непроизвольно зажмурился, но тут же распахнул глаза, решив встретить смерть лицом к лицу, как подобает мужчине. Он даже попытался встать, но предательски задрожавшие ноги не удержали его. И пока он, надеясь справиться с ними, барахтался в снегу, дикари, обогнув его, словно мешающий камень, уже подбегали к воротам периметра.

Ноги все еще продолжали дрожать, но Зел наконец смог подняться. Теперь он остался совсем один. Он оказался совсем никому не нужен, даже убить его дикари побрезговали. Нет, конечно, не совсем так, ведь это Шека приказала не трогать его, но это говорило о том лишь, что им побрезговала сама предводительница варваров. Надо же, какая честь!

Зел побрел к лесу. Ему было все равно куда идти, но лес стоял перед ним – к нему и повели его переставшие дрожать ноги.

А потом ему вдруг дико захотелось спать, и Зел, внезапно обнаружив, что оказался возле потухшего костра – там, где впервые увидел Шеку, – свалился на расстеленный «еловый» лапник и мгновенно заснул.

Проснулся он от чьего-то пристального взгляда. Зел раскрыл глаза и увидел перед собой Шеку. Очень близко. Так близко, что сумел различить наконец-то цвет ее глаз. Глаза оказались зелеными, как и волосы.

– Вставай, – сказала дикарка. – Достань нож.

Не до конца проснувшийся Зел не сразу понял смысл приказа, но когда увидел в руке Шеке блеснувшее лезвие, все встало на свои места: женщина вызывала его на бой.

– Можешь убить меня так, – поднялся на ноги Зел. – Я не буду драться.

– Будешь! Достань нож.

Зел вынул нож и отбросил его в сторону.

– Не буду. Я не достоин честного поединка.

Шека взмахнула рукой. Блеснул и нырнул в сугроб ее нож. Дикарка шагнула к Зелу и рванула вдруг с себя шкуры, обнажая грудь.

– Ты победил. Я твоя. Возьми!

Зел попятился. Ноги задрожали снова.

– Я… недостоин, – пробормотал он. – Я чужой…

– Ты – нет. Чужие они. Кому ты служил.

– Я не служил! Я просто жил с ними! – начал кричать Зел, не замечая, что говорит по-русски. – Они вырастили меня, воспитали! И все потому, что люди твоего племени убили моих родных, которые не были здесь чужими! Ты здесь тоже чужая! Чужая! Ты!

Наверное, он снова перешел на местный язык, потому что Шека ответила:

– Была чужая. Теперь нет – я умру здесь, стану своя. Возьми меня! Или убей.

Она снова шагнула к нему, протягивая руки, но тут раздался короткий свист, глухой звук удара, и Шека, качнувшись, стала падать на Зела. Он подхватил ее и почувствовал, как шарф, которым была замотана его ладонь, становится горячим и мокрым. Он чуть поднял руку и нащупал наконечник арбалетного болта.

– Иди к ней… – улыбнулась дикарка и закрыла глаза.

Зел осторожно опустил Шеку на лапник.

– Идти… к кому?.. – спросил он у мертвого тела.

– Ко мне, – вышла из-за ближнего дерева… Соня. В руке она держала арбалет. – Для меня ты не чужой.

– Но я…

– Молчи, я все знаю.

– Но откуда ты можешь знать?!

– Мне все рассказал Виталий Павлович. Он сказал, что ты просил его об этом.

– Фасонов?!..

Зел опустился на лапник возле мертвой Шеки. У него закружилась голова, мысли, запутавшись окончательно, стали покидать ее одна за другой.

– Расскажи… – попросил Зел.

Соня, бросив косой взгляд на покойницу, села рядом с ним. И стала рассказывать.

Оказалось, что мэр не собирался обманывать Зела. Он и впрямь хотел пустить варваров внутрь южного периметра, чтобы попытаться выторговать у Шеки своего сына. Но за его действиями уже давно следил начальник гарнизона Алексей Кучерин. И в результате именно он организовал засаду, тем более что обезумевший от страшной гибели сына Фасонов покончил с собой.

– А знаешь, почему Кучерин стал подозревать Фасонова? – прищурилась Соня.

Зел помотал головой.

– Потому, – продолжила девушка, – что он еще несколько лет назад сделал интересное открытие. Оказывается, передатчик на Корабле и установку силового поля вполне можно было починить.

Зел уже знал об этом от Игната, потому не был сильно огорошен. Его удивило другое:

– Но как ты-то узнала об этом?.. Тебе что, сам Кучерин рассказал?

– Ну да, станет он разговаривать со всякой прислугой!.. Зато и относится он к таким как я словно к мебели, вот и не обращает внимания даже когда ведет серьезные беседы. Я как раз убиралась у него в приемной, а он разговаривал в кабинете с мэром. Орал так, что и на улице, наверное, было слышно. Сказал, что передатчик он давно починил и передал сообщение на Землю. И то, что силовое поле можно без особых усилий починить, тоже сказал. А Фасонова он обвинил в намеренном саботаже. Но тот ему тоже ответил… Мол, почему же он не чинит установку? Не потому ли, что поселение можно тогда перенести ближе к кораблю, под защиту силового поля, и тогда охранники Кучерина станут не нужны, как и сам Алексей Брониславович? И похоже, он попал в точку.

– Оба они хороши, – буркнул Зел. – Непонятно только, зачем Кучерину отправлять сообщение на Землю. Ведь если оттуда прилетят…

– Он надеется, что если оттуда прилетят, то он, обладающий здесь реальной силой, останется на вершине власти и потом. А Фасонова он собирался попросту «утопить» за его дела.

– Какой такой силой он обладает? – усмехнулся Зел. – Парой-тройкой сотен полуобразованных «качков», вооруженных арбалетами и ножами? Против земного-то оружия? По-моему, старик просто выжил из ума.

Соня промолчала. А Зел задумался. Он не хотел оправдывать Шеку, ведь она ненавидела и убивала не только землян, но и саласов; правда, последних, вероятно за то, что те молча, безропотно покорились чужакам. Но и осуждать ее он теперь тоже не хотел. Потому что ничего хорошего не принесли земляне на Цвею. Мало того, они, по сути, ничем и не отличались от варваров, разве что изначально были на этом планете чужими. И возвращаться к ним он теперь не только не мог, но и не хотел. Ведь он-то, в отличие от них, был у себя дома. Каким бы ни был для него сейчас этот дом. Хотя это во многом зависело и от самого Зела. Его пугало одно: неизбежное расставание с Соней. Впрочем, надежда, что та все же останется с ним, в нем тоже теплилась.

Послышался отдаленный, быстро нарастающий гул. Казалось, он шел с неба. Зел запрокинул голову. Из-за облаков вынырнула темная угловатая громадина и стала опускаться в той стороне, где находился Корабль землян.

Соня вскочила и, дрожа всем телом, прильнула к Зелу.

– Что это? – пролепетала она.

– Корабль, – ответил Зел. – На Земле получили сообщение Кучерина.

– Бежим! – хватая Зела за руку, воскликнула Соня.

– Куда?.. – зашипел он от боли; порезы на ладони еще не зажили.

– Подальше отсюда!

– Вдаль, – сказал по-саласски Зел. – Домой.

Тест на функциональность

Грабителей было трое – один, коренастый, с неприятно перекошенным лицом, стоял перед Тасей; второй, сутулый и тощий, крутил головой чуть дальше в сторонке; третий, которого она не успела рассмотреть, сипло дышал сзади.

– Сову, – протянул руку коренастый. Его лицо скривилось еще сильнее, будто сказанное причинило ему боль.

«Совами», от английского «save», в просторечии назывались ставшие сверхпопулярными в последние годы «хранилки». В принципе их работы Тася не разбиралась, там было что-то связано с нелинейными свойствами пространства, его многомерностью и прочей научной белибердой, но в сугубо практическом смысле «совы» ей очень нравились: в них можно было хранить практически все и в неограниченном количестве, от чего «хранилка» не становилась тяжелее ни на грамм. Отличались друг от друга «совы» лишь размерами, от огромных ангаров, куда поместился бы весь транспортный парк Земли, до крошечных, с пудреницу, как раз и предназначавшихся для мелочевки вроде тех самых пудрениц. Поскольку приемо-выдающий портал устройства, так называемый «клюв», при активации становился раз в десять шире самой «совы», в такую «хранилку» реально было запихнуть все, что только могло пригодиться современному человеку вне дома: от книжки до пулемета, а точнее – от всемирной библиотеки до целого армейского арсенала – кому что нужно. За одним исключением – в «сове» нельзя было хранить ничего живого, поскольку оно неизбежно становилось мертвым, даже будучи извлеченным назад через мгновение.

– Сову, быстро! – сделав шаг к Тасе, повторил грабитель. Шумное дыхание сзади тоже приблизилось.

«Пудреница» -пустышка, как раз для таких случаев, лежала у Таси в правом кармане жакета. Трясущейся рукой она достала «хранилку» и, стараясь не переиграть, всхлипнула:

– Мальчики, может не надо? У меня там ни карточек, ни драгоценностей, одна бабская ерунда…

– Бабская ерунда у тебя в другом месте, – гнусаво гыгыкнули сзади. – Она нам тоже пригодится. Точняк, Воп?

Тот, кого назвали Вопом, на это ничего не ответил, вырвал из Тасиных пальцев «хранилку» и сунул ей же вверх кодовым сенсором:

– Тыкай!

Тася протянула к сенсору мизинец. Палец дрожал, и уже не понарошку. Все-таки грабили ее не каждый день.

Отпечаток мизинца заставил «сову» раскрыться. Вокруг нее заколыхалось рябью прозрачное марево. Криволицый начал «листать» голограммы содержимого. Тася специально накидала в «пустышку» побольше всякой всячины, чтобы в случае, подобном этому, можно было выиграть время. Расчет удался, «хранилка» отвлекла внимание коренастого. Его подельник вышел из-за Тасиной спины и с жадным любопытством уставился под руку товарища. Мужичок оказался неказистым и щуплым, словно дешевая килька. «На стреме» оставался третий грабитель, но он продолжал озираться по сторонам, не глядя на Тасю. Она воспользовалась моментом и сунула руку в левый карман.

– Вам нужна помощь? Я к вашим услугам.

Рядом с Тасей стоял кареглазый, высокий, в черных джинсах и джемпере, красивый до одури парень. Он был настолько хорош, что казался ненастоящим. Тасе даже захотелось оглянуться: нет ли где «киномеханика» с голопроектором?

Единственное, что выбивалось из его гармоничного облика, была шляпа. Обычная, черная, совершенно немодная, с узкими полями и высокой тульей. Из-под нее выступала ровная темная линия коротко стриженных волос.

Грабители разом подняли головы. Взгляд коренастого из удивленного быстро стал грозным. Щуплый же продолжал изумленно моргать.

– Че надо? – бросил криволицый и сморщился. Похоже, говорить ему и впрямь было больно. А может, это была какая-то нервная реакция, нечто вроде тика. Но уже в следующее мгновение ему стало больно наверняка.

Гибкость, сила и быстрота парня оказались фантастическими. Тася не успела заметить, как он очутился перед грабителями. Будто черные крылья, взмахнули руки; словно бильярдные шары, звучно треснули друг о друга головы бандитов; и пока их тела оседали на асфальт, парень успел подхватить вылетевшую из ладони коренастого «хранилку» и протянуть ее Тасе.

На шум уже мчался третий грабитель. Тасин защитник встретил его совершенно невозмутимо, его тело даже не покачнулось, а на лице оставалась та же милая улыбка, с которой он только что смотрел на Тасю. Короткий, едва уловимый взмах руки, хлесткий щелчок удара, глухой вскрик – и еще одно недвижимое тело распласталось у Тасиных ног.

– Позвольте, я провожу вас, – протянул парень Тасе ладонь.

Она приняла его руку. От прикосновения к сухой, горячей коже по телу пробежала дрожь и защекотало внутри живота. Тася отдернула пальцы и взяла парня под локоть.

Весь путь они проделали молча. Возле Тасиного подъезда ее спаситель аккуратно высвободил руку и коротко кивнул:

– Всего доброго.

– Вы не зайдете? – подняла глаза Тася.

– Это лишнее. Вы должны понимать.

Увы, Тася это хорошо понимала.

…Алевтина с Матвеем пришли раньше почти на час, когда ничего еще не было готово. Тася включила им визор и присела рядышком, изредка поглядывая в кухонный проем, откуда доносилось приглушенное позвякивание посуды. Вскоре с неподдельным интересом туда стала смотреть и Алевтина.

– Чем это так вкусно пахнет? – повела она носом.

– Павел никогда не говорит заранее, что будет готовить, – улыбнулась Тася. – Придется набраться терпения.

– Ты хочешь сказать, твой Павел сам готовит?.. – округлила глаза Алевтина. – Вот это да! – Она ткнула в бок локтем уставившегося в визор Матвея: – Ты слышал, Таськин мужик сам умеет готовить! Не то что некоторые.

– А зачем? – не отрываясь от экрана, пожал плечами мужчина. – У вас что, инсташка накрылась? Так быстрей новую выписать, чем разводить эту канитель с готовкой. Да и вкусней через инсташку.

– Вот уж не скажи, – засмеялась Тася. – Инстант-доставка, конечно, накормит гораздо быстрей, но вот насчет вкусности… Да ты сам скоро попробуешь, – подмигнула она Матвею.

К тому времени, когда был готов ужин, подтянулась и вторая пара – Нина с Игорем. И тех, и других Тася знала чуть более суток, да и то лишь заочно; они познакомились вчера на семейном форуме, где Тася хвасталась своей «второй половинкой». Ей не верили, что в наше время еще встречаются такие уникумы – заботливые, любящие, веселые, умные. Тася предложила придти к ней в гости и убедиться. Эти две пары согласились. И с нескрываемым удивлением признали вскоре Тасину правоту: ее Павел был идеальным семьянином! Он приготовил такой потрясающий ужин, что Матвей больше не заикался ни о какой инсташке, а стал даже выспрашивать у Павла рецепты и записывать их на диктофон – возможно еще и затем, чтобы похвастаться оригинальной безделицей, сделанной в виде ручки с золотым пером.

Но кулинарные способности оказались не единственным достоинством Павла. Когда гости насытились, он взял в руки гитару и стал исполнять концерт по заявкам, спев все до единой заказанные песни. Да еще как спев!.. У женщин, когда он, не отрывая влюбленного взора от Таси, выводил бархатным тенором романсы и серенады, ручьем лились слезы умиления и зависти, а на унылых лицах мужчин отчетливо проступала печать комплекса собственной неполноценности. Правда, когда, отложив гитару, Павел принялся рассказывать истории «из жизни» и просто анекдоты, о всяческих комплексах было сразу забыто, и слезы орошали щеки всех без исключения гостей – теперь уже от смеха.

Когда мужчины вышли покурить, а Павел – сам он, конечно же, не имел сей пагубной привычки – составил им компанию, Нина с Алевтиной стали изливать Тасе свои восторги.

– А какой он у тебя красивый!.. – закатила к потолку глаза Нина. – Голубоглазый, белокурый, такой милашка!

– Только почему он все время в шляпе? – вздернула бровь Алевтина. – Он что, лысый?

– Да что ты, – от души рассмеялась Тася, – просто у него имидж такой. Ну, причуда.

– И ему это так идет! – вздохнула Нина. Было похоже, что Павел всерьез разбил женщине сердце.

Посиделки закончились далеко за полночь. Когда восхищенные гости ушли, Павел убрал со стола и вымыл посуду. А потом разобрал Тасе постель и помог ей раздеться.

– Иди ко мне, – легла и позвала она Павла.

– Это лишнее. Ты должна понимать.

Увы, Тася это вполне понимала.

…Она сидела за белым круглым столиком в увитой виноградом беседке. Вокруг, залитые солнцем, благоухали розы. Жужжали шмели. Из сочной зелени окружавших садик кустов разливалось пение птиц. Откуда-то издалека доносились волнующие звуки музыки.

Стол украшали ваза с фруктами, бутылка вина и два наполненных густым багрянцем фужера.

Напротив Таси сидел Он – усатый мачо с пылающими страстью черными глазами. Багровая, под цвет вина майка рельефно обтягивала мощную, в завитках черной поросли грудь. Шоколадный загар покрывал мускулистые плечи, могучую шею, прекрасное в звериной дикости лицо.

Вот только шляпа на его шикарных темных кудрях смотрелась столь же уместно, как бантик в гриве льва.

Тася задрожала под раздевающим ее взглядом. Трясущейся рукой она подняла фужер и глотком вина попыталась притушить вспыхнувший внутри пожар. Глупая! От вина тот лишь разгорелся сильнее.

Почувствовав Тасино состояние, мачо резко поднялся и, едва не опрокинув стол, бросился к ней. Их губы слились. Их тела желали того же.

Мачо на пару мгновений отпрянул от Таси, одним мощным рывком порвал и отшвырнул майку, другим сдернул шорты, и, превратившись теперь уже в настоящего, полностью обнаженного зверя, снова ринулся к Тасе.

Эх, если бы не шляпа!.. Когда мачо был одет, она, хоть и казалась нелепой, не вызывала смеха. Теперь же, голый, загорелый, бугрящийся комьями мышц, заросший густым черным волосом, он казался в этой дурацкой шляпе сумасшедшим клоуном.

Тасю затрясло от безудержного хохота. Мачо, ничего не соображающий в порыве страсти, не придал этому значения, двумя кусками сорвал с Таси платье и зашарил ей по спине в поисках застежки.

Продолжая хохотать, Тася резко толкнула мачо и отпрянула от него.

– Ты чего?.. – наконец пришел в себя тот. – Я не понимаю.

– Ты и не должен понимать. Это лишнее. – Перестав смеяться, она протянула руки к полям его шляпы, ухватилась за них и дернула.

…В просторном кабинете кроме длинного стола и расставленных вдоль него стульев, ничего не было. Во главе стола сидел рыжеволосый мужчина и пилочкой подравнивал ногти. Бросался в глаза его галстук – вызывающе алый, с широченным узлом, украшенный золотой, с красным камнем, заколкой.

На Тасю мужчина не смотрел. Сесть он ей тоже не предложил.

Тася достала из левого кармана жакета, который, по сути, был не карманом, а «хранилкой», черную, с узкими полями и высокой тульей шляпу.

– Я готова высказаться.

Хозяин кабинета отложил пилочку и, по-прежнему не глядя на Тасю, негромко позвал:

– Изя, зайди. Она пришла.

Почти сразу, словно он дожидался за дверью, в кабинет вошел невысокий, совершенно неприметный мужчина. На нем были серые мягкие брюки и темно-зеленая рубаха с закатанными по локоть рукавами. Мужчина молча встал рядом с Тасей.

– Говори, – наконец-то посмотрел на Тасю рыжеволосый.

– Устройство работает нормально, – приподняв в руках шляпу, начала она. – Мэн-образы активируются и ведут себя адекватно текущей ситуации.

– Замечания есть?

– Есть, – кивнула Тася. – Первое – сама шляпа. В большинстве случаев она неуместна, а при некоторых ситуациях нежелательна вовсе. В частности, по этой причине был сорван сексуальный контакт, поскольку шляпа на обнаженном человеке вызывает смех.

Рыжеволосый, дернув бровями, выразительно посмотрел на мужчину. Тот молча развел руками.

– Еще одно неудобство, – продолжила Тася, – вызывает узкая специализация каждого конкретного мэн-образа. При новой ситуации их приходится перемонтировать. Было бы гораздо удобней, если бы всякий раз активировался единый, многофункциональный образ.

– Изя, – покачал головой хозяин кабинета, – а я ведь тебе об этом тоже говорил.

– Но энергия! – снова развел руками стоявший возле Таси мужчина. – Подключив сразу все модули, устройство станет потреблять прорву энергии!..

– Работай над этим. Думай, как снизить потребление. Ты ведь у нас изобретатель.

– Я работаю. Думаю. Решение пока не найдено. Но если это первоочередная задача, то…

– Довольно, – отмахнулся рыжеволосый. – Это пока не особо критично. А вот шляпа в качестве активатора – замечание крайне серьезное. Придумай что-то другое. Идеальным выходом, на мой взгляд, было бы кольцо.