Текст книги "Святой остров"

Виктор Бурцев, Андрей Чернецов
Cвятой остров
(археологический роман-фантазия)

Все события, происходящие в романе, вымышлены. Любое сходство с реально существующими людьми, местностями, сооружениями – случайно.

Авторы

Над Ахиллом, чтимым на острове Белом,

Сына богини Фетиды, Пелееву отрасль, Ахилла,

Остров сей Понта святой в лоне своем бережет.

В древности на острове никто не жил из мирского люда.

Аристотель

Глава первая
В дорогу

– Ваша почта, миледи!

– Хорошо, Седрик, хорошо…

Сидевшая за письменным столом голубоглазая девушка досадливо покачала головой. – Оставьте, где обычно.

В ответ послышался негромкий, но полный искренней грусти вздох.

– Седрик! – Девушка вновь тряхнула густыми русыми волосами. – Можете не намекать, завтракать я все равно не буду!

Вздох повторился, но спорить дворецкий, естественно, не стал. Если дворецкие начнут пререкаться даже по такому важному, можно сказать, жизненно необходимому делу, как второй завтрак, тогда и вправду конец света настанет. А если и не всего света, то старой доброй Британии точно.

Конец света, как считал достойный Седрик, и так на самом пороге. И в самом деле! К чему включать телевизор, если можно просто посмотреть по сторонам? Имение лордов МакДугал, где служили все его предки, оплот и, можно смело сказать, символ страны, Дом поистине с Большой Буквы – и кому все досталось? И даже не станешь кивать на скупающих британские поместья австралийских нуворишей и этих, прости Господи, «новых русских»! Хозяйка-то, пошли ей все тот же Господь всяческого здоровья, настоящая, чистых кровей. Но…

Обдумывать это «но» дворецкий предпочел в одиночестве – как и обычно. С молодой хозяйкой не поспоришь! Оно и к лучшему, ибо хоть в этом леди – точный сколок со своих грозных предков. Какая никакая, а традиция!

Дверь, хоть и смазанная совсем недавно, еле слышно скрипнула. Сидевшая за столом девушка еле заметно улыбнулась. Старого верного Седрика с его вторым завтраком не переделаешь. Впрочем, ее тоже.

В это утро леди Элизабет МакДугал ни с кем не хотелось общаться, причем по целым двум причинам. Во-первых, просто не хотелось. Во-вторых, дел накопилось просто невпроворот. В том числе среди них было самое страшное и неподъемное – составление налоговой декларации. Проще всего было поручить весь этот ужас семейному адвокату и забыть, как дурной сон. В иное время она так бы и поступила – но не теперь, и опять-таки по двум причинам. Прежде всего, требовалось всенепременно занять себя чем-то рутинным и нудным, дабы не поддаться миссис Скуке, не дававшей девушке покоя всю последнюю неделю или даже полторы. А, кроме того, финансовая пропасть, к которой семья МакДугал бодро шествовала весь последний век, на этот раз обозначилась совсем рядом. Впрочем, денег в доме не хватало всегда, с этим Элизабет давно смирилась, а вот миссис Скука… Да, это серьезно!

Чтобы отвлечься, Бетси запланировала на это утро целую уйму дел и даже набросала их список на салфетке. Для начала навести порядок в библиотеке и приступить, наконец, к составлению электронного каталога всех этих пыльных кладезей премудрости. Картотека, составленная еще дедом, изрядно устарела, и к тому же тоже покрылась таким слоем пыли, что страшно прикоснуться. Вот и приходится искать нужную книгу по несколько часов. И это в век компьютеров, на пороге нового тысячелетия! А в перспективе можно подумать и о переводе самых ценных экземпляров в электронный формат, ведь некоторым книгам и рукописям уже перевалило за триста, а то и четыреста лет. И начать следует, конечно, с коллекции первого лорда МакДугал – Роберта, прославившегося своими подвигами во время подавления восстания сипаев в Индии.

Девушка поискала глазами старый портрет. Вот, он, герой, великая семейная легенда! Орел и Британский Лев в одном лице! Она вновь усмехнулась. Орел-то он орел, но греб все, как какая-нибудь курица – исключительно к себе. Полковник Роберт МакДугал уже тогда предвидел, сколько можно будет выручить на аукционе древностей за санскритскую рукопись XVI или XVII века и потому без зазрения совести конфисковывал все мало-мальски примечательное в библиотеках индийских раджей, им же и обвиненных в пособничестве мятежникам. Впрочем, не только рукописи интересовали бравого полковника. Недаром этого героя до сих пор вспоминают в благодарной Индии! В последнем леди МакДугал имела счастье убедиться лично, причем не так уж и давно.

Итак, библиотека. Но кроме этого Бетси давно уже хотела привести в порядок свои записи, касающиеся последних экспедиций. Дело тоже нужное, особенно когда накапливается города разных бумаг, бумаженций, просто обрывков, исчерканных карандашом. А еще маленький альбом с рисунками, и другой, покрупнее, в котором уцелели всего три листа… Кое-что пригодится для статей и для будущей монографии, а кое-что требуется просто выбросить. Выбросить – и забыть. За ненадобностью. Увы, не только в архиве, но и в ее жизни такого накопилась слишком много…

…Единственная дочь вестфальского барона Генриха фон Эссенхауза и истинно британской леди Эмили МакДугал появилась в тысяча девятьсот шестьдесят девятом, в самый разгар «сексуальной революции» и бунтов хиппи. Ветер Эпохи ворвался даже в ее детскую, где у колыбели молодые родители вели отчаянный спор о том, как называть наследницу. Мать хотела, чтобы девочке дали «настоящее», то есть английское имя. Барон, чей отец сложил голову под Тобруком, яростно махал в воздухе тевтонскими кулаками, но, в конце концов, был вынужден смириться, рассудив, что по-немецки «Элизабет» звучит вполне пристойно – «Эльза». Так он и называл дочь, когда поблизости не было супруги. Разочарованный Ветер Эпохи выпорхнул в окошко и помчался по своим делам дальше, а для маленькой Элизабет-Эльзы началась обычная жизнь. Обычная, конечно же, для таких, как она, чьи имена вписывают в Готский альманах и чьи родители не успели еще растратить достояние предков. Правда, ее прадед по линии отца сколотил капитал на поставках в прусскую армию, а предки по материнской линии нажились в британских колониях, но в таких кругах «это» полагалась не вспоминать. Достаточно того, что семья живет «как должно», что отцовский замок красуется на берегу Рейна, а особняк МакДугалов украшает графство Перт. Приемы, высшее общество, скачки, «роллс-ройс» у подъезда…

Первая трещина расколола семью, когда Элизабет исполнилось семь. Тогда она думала, что все дело в школе, куда ее собирались отдать, и очень удивлялась, отчего папа впервые в жизни кричит на маму, а та не спорит, как обычно, а плачет. Не все ли равно, где учится, в Германии или в Англии? Тем более, девочка вовсе не торопилась покидать родной дом и куда-то ехать. Почему бы не учиться прямо здесь, в соседней деревенской школе, ведь по-немецки она говорила ничуть не хуже, чем по-английски и французски!

Пришлось. Мать увезла Эльзу в Великобританию. Правда, не в Англию, как думала девочка, а в Шотландию, ибо графство Перт, как выяснилось, находится именно там. С тех пор отца она видела всего несколько раз, да и письма от него приходили исключительно к очередному Рождеству. Уже очень скоро маленькая леди МакДугал поняла, что ее мама плакала отнюдь не из-за педагогических проблем.

Когда после совершеннолетия Элизабет-Эльза приняла британское подданство, фон Эссенхауз не стал возражать. Он даже прислал деньги на ее первую экспедицию, посоветовав, однако, найти более достойное занятие для молодой девушки, чем археология – а заодно и альпинизм, которым Бетси в это время всерьез увлеклась. На этом он счет отцовские обязанности завершенными и переписку прекратил. Правда, его сестра, тетя Германгильда, не забыла о родственнице и как-то нагрянула в гости, собираясь не много, ни мало выдать наследницу фон Эссенхаузов замуж, разумеется в Германии, и само собой за какого-то графа или даже курфюрста. Но к тому времени истинную британскую леди МакДугал волновали совсем иные заботы. Тетю Германгильду чуть не хватил удар, ибо она искренне считала, что археология – это просто иное называние сатанизма…

Бетси горько вздохнула. Тетя Гермнагильда, земля ей пухом, может успокоиться в своем арийском раю. Археологом ее непутевая племянница так и не стала. Разве что «черным», но между им и «нормальным» археологом такая же разница, как между обращением «милостивый государь» и просто «государь». Осквернительница Могил не может считаться ученым – даже если Элизабет в жизни не осквернила ни одной могилы. Ее высокоумных коллег такие детали не интересовали…

Итак, налоги… Леди МакДугал с силой провела по лицу ладонью и поглядела на пустой листок декларации с откровенной ненавистью. То, что семья на грани разорения, девушке было давно уже известно. И выкручиваться придется ей самой. Отцовских денег не увидеть, а после того, как заболела мать, и ее пришлось поместить в клинику на окраине Эдинбурга, даже посоветоваться стало не с кем. Не с английскими же родственниками, разорившимися еще во времена Кромвеля! А, кроме того, декларация – это не просто напоминание о грядущем, это еще и все та же скука, много часов скуки. Очень много часов…

«Нет уж, это не по мне! – девушка решительно отодвинула бумаги. – Погляжу завтра… А еще лучше пусть потрудятся адвокаты. За что я им, в конце концов, деньги плачу?».

На душе сразу стало легче. Пункт первый из списка дел можно было смело вычеркнуть и приступить к пункту второму. И начать, конечно же… Бетси оглянулась. Ну, хотя бы с той кучи папок и журналов в углу. Еще неделю назад Седрик принес все это добро сюда и с тех пор каждое утро ворчит, что место всему этому «архиву» исключительно на свалке.

На свалке? Почему бы и нет? Но сначала следует поглядеть.

Мисс МакДугал положила на стол то, что было сверху – стопку старых журналов. Конец тридцатых – сороковые… Ого, это уже нет рухлядь, это антиквариат! Недавно Седрик обнаружил эту подборку в толстой картонной папке на подоконнике в гостевой комнате. Поначалу девушка никак не могла взять в толк, откуда все это взялось, но затем все-таки вспоминала. Эти бесценные реликвии притащил с собой ее дядюшка Арчибальд МакДугал, гостивший в Перте на Рождество. И не просто притащил, дабы камин растопить, а настоятельно потребовал приобщить к семейному архиву.

…Ох, еще и в архиве порядок наводить! Два года не заглядывала!

Элизабет до сих пор содрогалась, вспоминая о жуткой неделе, когда престарелый родственник, похожий на кэрроловского Шалтая-болтая, буквально пытал ее воспоминаниями о своей бурной военной молодости, о службе в Индии (Ну еще бы! МакДугал – и не был в Индии!), а затем в оккупационных частях в Германии. Переслушать все истории дядюшки Арчи было просто невозможно и, более того, опасно для рассудка и жизни. А тут еще эти журналы…

В подборке глянцевого старья на первый взгляд, не было никакой системы. На второй, и на третий взгляд тоже. Просто старые иллюстрированные журналы. Впрочем, не просто – почти на каждой обложке красовалась полуголая фея с зовущим взглядом. Да, почтенный дядюшка Арчи тогда еще не был столь почтенным. Молодой лейтенант (или уже капитан, но тоже молодой) не тратил времени зря…

«Мужчина! Что с него взять?», – философски рассудила Бетси.

Да, какая-то система в этой подборке все-таки просматривалась. Судя по всему, дядюшке Арчи нравились знойные брюнетки с роскошными формами. В одну, танцовщицу кордебалета, он даже влюбился, когда в 1945 году провел, как он изволил выразиться, «три безумных недели отпуска в послевоенном Париже».

«О-ля-ля! – закатывал глаза „Шалтай-болтай“. – „О-ля-ля!“ – это я по-французски. Да. Она говорила только по-французски. Плохо. Да. Но ничего! Не главное. Да! Истинный парадиз! Да. Деньги кончились совсем, и она уехала с каким-то новозеландцем. Да!».

А на этой обложке красотки почему-то нет. Ага! Это же «Тайм» за июнь 1940-го, посвященный приходу к власти Черчилля. Ну конечно! Все старшее поколение МакДугалов буквально благоговело перед памятью великого премьер-министра. Про Черчилля дядюшка был готов рассуждать еще охотнее, чем про кордебалет.

«Если бы в 1947 году сэр Уинстон был у руля, – говаривал он, жадно глотая коллекционный „Мартель“, – „У руля“ – это я выражаюсь фигурально, да. У руля державы, Элизабет! Да! Наша Британия никогда бы не докатилась до такого позора. Потерять Индию! А все этот мямля Эттли, мягкотелый либералишка. Да. И еще агент Москвы! Столица Москвы – Россия. Да! Нет! Не важно. Из-за либералишек мы проиграли холодную войну. Да. И у меня издохла Хорда. Хорда – это моя кобыла. Да. Ее угробил наш полковой коновал. Он наверняка был лейбористом. Да. Нельзя верить лейбористам. Да…».

Бетси скривилась. Об издохшей в Дели кобыле дядя вспоминал чуть ли не чаще, чем о Великом Уинстоне. Дядина жена подала на развод после того, как полковник однажды ночью назвал ее Хордой. Вначале она подумала, что это имя горничной…

А вот этот журнал вышел… Так-так, 1948 год. На обложке фотография Махатмы Ганди в траурной рамке. Через все лицо индийского борца за независимость рукой не иначе как все того же дядюшки Арчи написано: «Поделом!». Не удивительно, ведь полковник МакДугал считал Ганди своим личным врагом и всегда жалел, что не его рука покарала «эту желтую обезьяну в очках». Ну, с этим ясно. А это кто?

…С обложки старого журнала на Бетси смотрел молодой мужчина лет тридцати. Продолговатое лицо с чуть тяжелой нижней челюстью, высокий лоб с небольшими залысинами, темные волосы, набриолиненные по моде конца тридцатых, зачесаны назад. Тонкие губы, тронутые печальной усмешкой. И глаза – умные, усталые… Странное дело, «журнальный» парень сильно смахивал на… На Хэмфри Богарта, её любимого киноактера! Но ведь это не Богард, хотя и похож, очень похож! Ну-ка, поглядим…

Парня с картинки звали, как выяснилось, Дэмпси Мелоун. Он оказался (надо же такому статься!) не только почти копией Богарда, но и коллегой леди МакДугал, то есть самым настоящим археологом. Именно настоящим, а не ученым занудой, боящимся сделать лишний удар киркой без соответствующего разрешения. Бетси решительно сдула пыль с журнала. Читаем? Читаем!

…В статье, помещенной на четвертой странице, сообщалось, что мистер Мелоун прославился в 1941 г. тем, что во время переворота в Ираке, инспирированного нацистами, сумел эвакуировать наиболее ценные экспонаты из Багдадского археологического музея. Среди спасенных шедевров были сокровища вавилонских царей, полный текст «Песни о Гильгамеше», выполненный не на глиняных, а на золотых табличках, два гигантских серебряных шеду – крылатых быка с человеческими головами, корона ассирийского царя Саргона Древнего…

Девушка мечтательно вздохнула. Корона Саргона Древнего! Найти бы хоть что-то подобное!

Гитлеровцы, как сообщал автор статьи, безуспешно охотились за спрятанными сокровищами. Их особенно интересовали таблички с поэмой о Гильгамеше, ни разу до того не публиковавшиеся и практически не изученные. Что там хотели найти немцы, непонятно, не иначе очередные доказательства своего арийского происхождения. Не удалось. Сокровища по-прежнему (то есть, в том далеком 1948-м) таятся где-то в горах, дожидаясь, пока в Ираке, наконец, нормализуется обстановка и их можно будет возвратить в столичный музей.

Итак, мистер Дэмпси Мелоун прибыл в Берлин, чтобы помочь военным разобраться с кое-какими историческими материалами, захваченными в одном из секретных нацистских архивов, кажется, имеющих отношение к организации «Дойче Анненербе».

Журнал был датирован февралем 1948 года. Интересно, сумел ли мистер Дэмпси вернуться в Ирак?

Девушка всмотрелась в лицо археолога. Красивый парень, обаятельный. Вот только эта печаль в глазах… Отчего, почему? Что он спрятал там, в иракских горах? Что с ним сталось, ведь ни в одном учебнике об этом ничего нет? Бетси готова была поклясться, что ей не попадались материалы ни о полном тексте «Эпоса о Гильгамеше», ни о деятельности Мелоуна вообще. А историю археологии она знала неплохо…

«Нет, положительно здесь скрывается какая-то тайна, – решила она, пряча журнал в ящик стола. – И немалая. Хорошо бы у дядюшки Арчи все поразузнать. Ради этого можно вытерпеть и пару его бесконечных историй. А не пригласить ли милейшего родственника провести в Перте Пасху?».

Девушка уже потянулась было к телефонной трубке, как вдруг пальцы наткнулись на серебряный поднос с почтой. Там оказалось несколько конвертов и пять или шесть открыток. Кажется, обычная ерунда: поздравления родственников и коллег с приближающейся Пасхой, открытка от однокурсницы… А это что?

Странные совпадения продолжались. Открытка была надписана лично ее дядюшкой, отставным полковником Арчибальдом МакДугалом.

«Милейшая племянница! – гласили ровные, как строй шотландских стрелков, буквы. – Поздравляю тебя с Праздником Крови и Тела Господня, желаю здравствовать и жить столь же долго, как зажился на этом свете я, кстати, напоминаю тебе о папке со старыми журналами, не выбрасывай их, Творца ради, для тебя это старый, никчемушный хлам, но для меня это память сердца, как говорил Шатобриан, Шатобриан – это француз, потому, если ты не сочтешь возможным пристроить папку в Семейном Архиве, не сочти за труд в ближайшее время отослать ее в Лондон, в гостиницу „Метрополь“, куда я собираюсь приехать на Пасху. Искренне любящий тебя дядя Арчи, отставной полковник Королевских Вооруженных Сил, эсквайр».

«Три фразы, – подсчитала девушка. – Для дядюшки что-то многовато. Стареет, не иначе… А удачно вышло! Ну, что еще там пишут?»

В конвертах, как и ожидалось, оказались счета и все те же поздравления. Одно из них – и тоже вполне предсказуемо – от ее давнего соученика и приятеля Гора Енски, с которым они так тесно сошлись во время экспедиции Элизабет в Индию. Молодой человек интересовался, не собирается ли мисс МакДугал посетить на праздники столицу. В этом случае предлагался совместный поход в Ковент-Гарден с последующим приземлением в ресторане.

Бетси повертела письмо в руках и невольно скривилась. Гор Енски, как всегда, в своем репертуаре. Пригласить молодую девушку в оперный театр! Нет бы на концерт Стинга или, в крайнем случае, Элтона Джона. Последнего Бетси, правда, изрядно недолюбливала из-за его нетрадиционной сексуальной ориентации. Однако Элтон все лучше, чем «Набукко» Верди, которого они слушали с Гором во время новогоднего приезда девушки в столицу.

Гор ухаживал за Бетси классически, по всем правилам, хотя и не особо надеясь на положительные результаты осады. Девушка давно уже определилась: Енски-младший из тех, кого называют хорошими друзьями, не больше. Несколько совместных экспериментов в постели еще более укрепили уверенность в правильности такого вывода. И вообще, атлетически сложенные голубоглазые блондины не в ее вкусе. От таких, как показывал личный опыт леди МакДугал, одни неприятности и разочарования. Так что придется парню слушать Верди в одиночестве. Ничего, главное, что музыка хороша!

Кажется, с письмами закончено. Впрочем, нет, еще одно. Знакомый фирменный конверт, пропитанный запахом неведомых восточных благовоний, знакомый адрес фешенебельного дома в Лондоне. И знакомое имя – Айвен Джункоффски. Элизабет закусила губу. Значит, все-таки написал!

Они не виделись больше полугода – с той памятной встречи, когда Бетси вручила Джункоффски нечто весьма ценное и редкое, раздобытое ею во время поездки в штат Джамму-и-Кашмир. Тогда довольный заказчик поинтересовался у мисс МакДугал, чем он может ее отблагодарить за успешную работу. «Мне бы хотелось, чтобы вы никогда больше не появлялись в моей жизни, – ответила она. – Слышите, никогда!»

Этого ей обещано не было, но Бетси, немного отдохнув после индийских злоключений, не особо жалела. Конечно, от такого, как Джункоффски, в обычной жизни следовало держаться подальше, но работать с ним было и вправду интересно. К тому же эта проклятая налоговая декларация! Ее наниматель хоть и не был из числа поминаемых на каждом шагу «new russians» (он, потомок эмигрантов, был, скорее, «very-very old»), но платил изрядно. Одна удачная поездка – и полгода живи спокойно. К тому же мисс МакДугал всегда притягивал тот Ветер Странствий, о котором как-то обмолвился ее заказчик.

Джункоффски сумел выдержать паузу, и девушка иногда втайне даже ловила себя на мысли, что пора бы этому потомку русских эмигрантов, неизвестно чем промышляющему, вспомнить о ее существовании. Итак, дождалась. И что же он там пишет?

Текст был по-чеховски лаконичен:

«Леди! Если Вы меня еще помните и перестали сердиться, сообщаю, что Ветер Странствий вновь дал о себе знать. Может быть, Вас заинтересует его направление? Тогда жду Вас у себя дома на Пасху.

С уважением, Айвен Джункоффски».

Бетси положила письмо на стол. Она не ошиблась. Значит, вновь Ветер Странствий – сначала слабый, потом умеренный, затем с порывами до двухсот ярдов в секунду…

Бетси позвонила, и, дождавшись, пока верный Седрик приковыляет из кухни, резко бросила:

– Билет на утренний субботний до Лондона. Первый класс. И номер в «Метрополе». Левое крыло «люкс», можно без фонтана. Сейчас! Быстро! Очень быстро!

Потом, слегка подумала и добавила:

– Будьте любезны!

Дворецкий невозмутимо кивнул. Да, мир катится в бездну. Хозяйка одна (одна!) собирается в столицу, в это гнездо разврата! А голос? Когда в тоне леди прорезаются подобные тевтонские нотки, так и хочется спрятаться в камин!..

Достойный Седрик слегка преувеличивал, но именно в такие минуты в благовоспитанной британской леди просыпалась кровь ее немецкого деда, сжигавшего на берлинских улицах русские Т-34…

«Метрополь», как и всегда, встретил Элизабет надменным и чопорным молчанием. Постояльцев, несмотря на то, что гостиница находилась в самом центре Лондона, было мало, и добрая половина из ее семисот сорока семи номеров пустовала. В последние годы туристы предпочитали селиться в более современных комплексах, где было к тому же не в пример дешевле. «Метрополь» постепенно становился лавкой древностей, своеобразным филиалом музея восковых фигур мадам Тюссо. В нем даже, как поговаривали, завелись свои привидения.

Тем не менее, леди МакДугал остановилась именно тут. Привычка – все МакДугалы, приезжая в Столицу, традиционно останавливались в «Метрополе». Всякое иное место считалось в семье «не подходящим» для джентльмена, а тем более леди. Почему? Да потому, что всякое иное место им попросту не подходит! Традиция есть традиция, и Бетси, зарегистрировавшись у стойки, поспешила поинтересоваться у портье, не является ли в настоящее время гостем «Метрополя» полковник Арчибальд МакДугал. А если является, то в каком номере остановился.

Можно было и не спрашивать. Конечно же, дядюшка Арчи, как и обещал, приехал на праздники в Лондон и разместился, как обычно, в своем любимом 215 номере, что на втором этаже левого крыла. Почтенный возраст мешал ему селиться выше, к тому же так было гораздо ближе к гостиничному ресторану.

Переодевшись к ужину и захватив с собой папку с журналами вместе со специально припасенной бутылкой старого «Мартеля», девушка спустилась на второй этаж и постучалась в дверь двести пятнадцатого номера. Оттуда сразу донесся недовольный рык:

– Я никого не вызывал. Да. Обнаглели! Все тред-юнионы нужно распустить. Нет, расстрелять! Да. Расстрелять и распустить!

– А мне войти можно? – осторожно приоткрыв дверь, поинтересовалась Бетси.

– Ты уже вошла. Да, – констатировал полковник, слегка смягчаясь. – Да, вошла. И, конечно же, приехала в Лондон без компаньонки! Нравы! Да. Нет! Их отсутствие. Полное! Вырождение. Крах. Армагеддон. Инфляция. Заходи!

Мисс МакДугал прошмыгнула в номер, стараясь не создавать лишнего шума. Не потому, что она так уж боялась гнева престарелого родственника, просто таковы были правила игры. Отчего не сделать дяде приятное, показав, что он еще ого-го? Что есть еще порох в пороховницах, что бравый полковник до сих пор грозен и свиреп. Да. Очень. Весьма! Да!

Между тем, впустив гостью в номер, Арчибальд МакДугал начал меняться на глазах, превращаясь из страшного полковника в доброго старого дядюшку. Он всегда был неравнодушен к этой своей племяннице. Элизабет чем-то напоминала его самого в молодые годы – отважна, неукротима, а главное, никому не позволяет садиться себе на голову. И правильно! Конечно, девчонке не мешало бы сменить род занятий. Хочешь рыскать по белу свету с пистолетами наголо? Так иди в армию. Да! Сейчас туда девиц принимают с удовольствием. Это, само собой, извращение и бардак, но все лучше, чем возиться со всякими древними костями и черепками. Да! Да! Да!

– Ну, здравствуй! – дядюшка Арчи протянул руку и нетерпеливо вздохнул. – Давай! У тебя, я знаю, есть. Для старого полковника. Да! Есть! Давай!

Бетси не стала переспрашивать и протянула дядюшке бутылку «Мартеля». Увы, пенсии бравого вояки хватало лишь на редкие визиты в «Метрополь», поэтому, готовясь к встрече, девушка всегда старалась не забыть заветный коньяк. Полковник, чуть не подпрыгнув от радости, поспешил, довольно покряхтывая, к столу, где уже ждали своего часа две пузатые рюмки. От полноты чувств он даже начал напевать свою любимую «Правь, Британия!», что в последнее время случалось нечасто.

– С праздником, дядя, – улыбнулась девушка.

– Как? – резко обернулся занятый совсем другими мыслями «Шалтай-болтай».

– С Пасхой!

Отставной вояка недоуменно моргнул, затем вновь посмотрел на коньяк.

– Верно, – кивнул он. – Пасха! Смотрел в календарь. Вчера. Потому и приехал. Да! Праздник. Праздники выдумали попы и бездельники. Настоящие праздники объявляются приказом по части. Да. Спасибо! Поздравляю! Расти большой! Нет. Ты уже выросла. Да. Не расти! Выйди замуж. Да! Хочу увидеть, как твой старший сын станет сержантом. Да. Не успею. Нет! Успею. Он будет служить в Пятом Шотландском. Да!

О Пятом Шотландском Бетси слышала уже который год, поэтому и бровью не повела. Между тем дядюшка беглым шагом, переходящим в строевой, подошел к столу и принялся колдовать с пробкой.

– Коньяк ты не забыла. Да. Хорошо! Помнишь. Но больше не привози. Дорого! Эти французишки нас обирают. Неделю назад угощали «Курвуазье». Да. Пахло клопами. Да. Как в сорок втором. Под Триполи. Да. Там были клопы. Много клопов. Очень много клопов. Наш полковник издал приказ, чтобы они убирались прочь, но эти мерзавцы ослушались. Да. Кусались. Сильно! Хуже только в Каргиле. Да. А французы все лягушатники. Да. И безбожники, хоть и католики. Да. Самый главный католик – папа. Да. Но он в Риме, а Рим – это в Италии. Да. Там живут макаронники. Да. Самый порядочный итальянец – комиссар Каттани. Да. И того убили. Да. Ты смотрела «Спрут»? Это фильм, его снял кинорежиссер на кинопленку…

– Дядя! – вновь улыбнулась девушка. – А не выпить ли нам по такому случаю? Я уже заказала в ваш номер устрицы, икру и все такое…

«Шалтай-болтай» задумался и вновь кивнул. Коньяк, не пахнущий клопами, устрицы, да еще икра! Что еще надо старому вояке, чтобы от души встретить праздник?

Через час из сытого, чуток выпившего и умиротворенного полковника можно было вытащить всю необходимую информацию и без сыворотки правды. Переворошив привезенные Бетси журналы, он быстро нашел нужный.

– Ценный, – сурово заметил он. – Положишь в архив. Да. В сейф. Швейцарский. Да! Я уже снял себе ксерокопию. Да. Цветную. Дорого. Очень. Пусть лежит. Твои дети будут читать. Да! Память!

– Это тоже? – не выдержала девушка, извлекая из пачки «Тайм» с полуобнаженной красоткой.

– Тоже! – отрезал дядюшка. – Война! Да. Было! Пусть смотрят. Но только после совершеннолетия. Да. А Дэмпси Мелоун… Помню. Сорок восьмой год. Мерзавец Эттли профукал Индийскую Империю. Срам! Да. Меня перевели к новому месту службы. Да. В Западный Берлин. Да. Большевики тогда уже построили Берлинскую стену. Да. Нет. Не построили. Но кирпич уже завозили. Да. Они изготовляли кирпич в ГУЛАГе. Вокруг Берлина стояли танки. Танк – это боевая машина. Она состоит из корпуса, башни, гусениц, пушки и радиостанции…

– Дэмпси Мелоун, – мягко напомнила девушка.

– Мелоун, – старый полковник помрачнел. – Было! Помню. Да…

…Весной сорок восьмого года, примерно в начале марта, в гарнизон, где служил капитан МакДугал, прибыл известный английский археолог Дэмпси Мелоун. Как поговаривали, его пригласила военная разведка, чтобы Дэмпси помог разобраться с некими таинственными бумагами, принадлежавшими секретному гитлеровскому институту «Дойче Анненербе». Бумаги эти, как сообщали шепотом, недавно были найдены в каком-то полузатопленном бункере. Что за бумаги, Мелоун не рассказывал, сославшись на подписку о неразглашении, что, впрочем, ничуть не обидело его новых сослуживцев. Археолог всем пришелся по душе…

Дядюшка Арчи впал в задумчивость, затем вновь решительно кивнул. Да, прекрасный был парень. Да. Спортсмен, весельчак, душа-человек. Да! Играл в бридж, очень хорошо, да! Сейчас так не умеют. Вот в те времена бридж был искусством, а не просто развлечением. Да, да, да!

…Капитан Арчибальд МакДугал и Дэмпси довольно близко сошлись. Археолог даже подарил новому приятелю свежий журнал со своей фотографией. Этот самый. Не из хвастовства, а просто так, на память.

– Вот ты тоже известный археолог. Да. И в журналах о тебе частенько пишут. Да. Я читаю, – полковник возмущенно засопел. – И хоть бы раз подарила дяде номер со своим портретом. Да! Обидно. Очень!..

«Что-то дядюшку потянуло на сантименты. Не иначе от „Мартеля“», – констатировала девушка, попутно удивившись тому, что, оказывается, ее дражайший родственник читает не только сводки с театров военных действий и информацию о скачках, но также следит и за ее успехами на археологической ниве.

– Обязательно подарю, дядюшка. В ближайшее время вышлю и журнал, и свою новую книгу об индийском йети.

– Ты его застрелила. Да? – вскинулся старик.

– Ну, не я… – смутилась девушка, – И дело не в этом…

– Все равно! – отрезал полковник. – Одним индусом меньше. Да! Хорошо! А йети – дважды индус. Дважды хорошо! Но лучше бы ты пристрелила их премьер-министра…

– А что случилось с Дэмпси Мелоуном? – поспешила вставить слово Бетси. – Я ничего о нем не слыхала…

– Что, понравился? Да? – дядюшка хитро прищурился.

– Ну, дядя! – возмутилась юная леди, впрочем, не совсем искренне.

– Не ты первая, – дядюшка Арчи печально взглянул на портрет и опрокинул новую рюмку. – И ты совершенно права. Да. С ним и впрямь случилось нечто. Беда. Плохое было дело. Очень! Да…

…Где-то в мае Дэмпси заметил, что за ним следят. Кто и зачем, он не догадывался и грешил на недобитых нацистов. Археолог доложил своему начальству, начальство сообщило куда следует, там проверили и рассудили, что никакой опасности нет и быть не может. Вероятно, мистер Мелоун просто переутомился…