Текст книги "В поисках смысла (сборник)"

49. Народ как подросток

У меня трое детей: старшая уже прошла свой подростковый возраст, средняя из него потихонечку выходит, младший готовится в него вступить. Ну, сами знаете, чего тут долго рассуждать: ласковая и доверчивая малышка, забавный и шустрый мальчуган вдруг превращаются в каких-то чуть ли не инопланетных существ с дикими представлениями, странными повадками и нелепыми претензиями. Они себя ведут неправильно, с точки зрения родителей, а уж родители с их точки зрения так и вовсе делают всё всегда не так, и характерно, что обе стороны по-своему правы. Сколько ни написано общих рецептов про отношения родителей с подростками, а всё равно следовать им получается лишь отчасти, и как быть, вообще не понятно. Дать полную свободу? Но тогда неизбежны ошибки, и хорошо еще, если не трагические. Держать в узде? Не очень-то реально, да и взрослеть им когда-то же надело, брать на себя ответственность за свою жизнь. Вот так и шарахаешься между Сциллой и Харибдой, причем одна тобой завтракает, а другая ужинает. А потом всё как-то проходит, не без потерь, но и не без приобретений.

Отношения власти с народом в нашей стране вступили в очень похожую фазу. Есть свой возраст у каждого из нас, но иногда кажется, что свой возраст бывает и у целых народов. Совсем недавно закончилось наше долгое и не очень счастливое советское детство, когда всех водили за ручку и кормили с ложечки, заставляли читать на каждом празднике дурацкие стишки, а за непослушание обидно и строго наказывали. Под конец, правда, случился грандиозный праздник непослушания, он же «проклятые девяностые», когда захотелось сразу на все родительские деньги накупить конфет и игрушек, и некоторым это даже удалось. Но в целом вышло не очень, и большинство из нас не возражало против возврата к патерналистской модели, тем более, что стишки уже учить к празднику не заставляли и конфеты с игрушками выложили наконец-то в открытый доступ.

И вдруг что-то произошло… Ну что, в самом деле, на выборах прежде не бывало циничных махинаций? Власть раньше не навязывала всем свою собственную стабильность? Медиапространство не ограждалось от нежелательных элементов? Всё это было, и все об этом знали, и много кто был недоволен, но… только теперь об этом заговорили вместе и во всеуслышанье.

Просто дети стали старше, просто все мы подросли. На митингах оппозиции так и видишь этот подростковый задор в глазах седовласых: категорическое неприятие любой фальши, максимализм, бескорыстное творчество и беспредельное самовыражение. И еще чувство групповой солидарности: мы очень разные, но нам хорошо вместе не потому, что мы что-то общее делаем, а просто потому, что мы есть. Это мы, мы, мы, слышите? Вы нас не замечали, не слушали, не принимали всерьез? Впредь так не получится.

И это касается не только оппозиции. Прибегая к поддержке условного Уралвагонзавода (а не просто придуманных «наших», как прежде), власть дает этому самому заводу понять: от того, какую позицию он займет, зависит будущее страны. Не только от партийных политтехнологов, но и от простых избирателей, представляете… И что будет, когда тот самый Уралвагонзавод выступит не за Путина и не за Зюганова, а сам за себя, за свои интересы, чего он потребует, на что согласится и чем всё это закончится, уже не может представить себе никто, и в первую очередь тот, кто вывел его к телекамерам.

А еще одна типичная для подростков черта – разбиваться на враждующие группы и злобно обзываться. Забавно было видеть, как из двух разных окон на Якиманке во время шествия выглядывало двое: девушка восторженно махала сразу десятком белых ленточек, и рядом лежали запасных два десятка, и тут же солидного вида мужчина неприлично показывал палец на фоне плаката «я за Путина!». Ну да, на Болотную вышли зажравшиеся богатеи и гламурные дуры, а на Поклонную – быдлогопники и лизоблюды. А дома вообще один планктон остался, о нем и говорить нечего. Такой подход мне кажется совершенно нелепым: на той же Болотной были непримиримые идеологические противники, которых объединило лишь неприятие фальши, и на краткое время. Будут честные выборы – они на один митинг уже никогда не придут. И очень важно понимать, что люди с Поклонной не только нам не враги, но союзники именно в том единственном, что собрало нас на Болотной: в стремлении сказать свое слово, в желании определять жизнь своей страны самостоятельно. И те, кто туда был свезен административно или пришел за деньги, уж тем более наши завтрашние союзники, которых мы хотим освободить от диктата. И нет более желанного сценария для тех, кто не хочет делиться властью, чем гражданская распря, в которой они выступят арбитрами и непременно провозгласят себя победителями.

Ведь главный, и по сути, единственный итог декабря 2011 года, я не устаю это повторять, заключается в том, что значительная часть народа – нет, не лучшая, а, скажем так, самая активная, да и та не целиком – сменила лозунг «валить-точка-ру» на лозунг «это наша страна». Всё остальное нас разделяет, и отношение к «Единой России» и лично Путину – только один из множества вопросов, по которым у людей взрослых и ответственных нет и не может быть общего для всех мнения. Но это наша страна, мы за нее отвечаем, мы решаем ее судьбу – в этом мы вполне согласны.

Или не согласны? Готовы ли решать, способны ли отвечать? Я как отец очень сочувствую нынешним «отцам нации». Подросткам всё кажется простым, мировые проблемы они решают на «раз-два-три». Они ни за что не хотят признать, что всё еще зависят от родительской помощи, и забывают за нее благодарить. Они пробуют границы на прочность, но отсутствие вообще всяких границ способно ввергнуть их в панику, и это уж не говоря об элементарной безопасности. Возвращаясь домой в три часа ночи, они сами не хотят понимать, чем рискуют…

В традиционном обществе подростков не привечали: мальчиков, едва подрастут, отправляли в поле, на охоту или на войну, а девочек замуж. Переход от детства к взрослости осуществлялся стремительно, а в самых древних обществах еще и довольно мучительно: особые обряды инициации были призваны проверить, действительно ли ребенок повзрослел, способен ли терпеть боль, холод и голод, обладает ли необходимыми навыками и знаниями, чтобы выжить в этом суровом мире. Кстати, именно таков, на мой взгляд, главный смысл обязательной воинской службы и в наши дни.

Зато в урбанистическом западном обществе XXI века быть подростком так клёво, классно, прикольно! Люди, а точнее потребители, стремятся этот возраст продлить, в идеале – до смерти. Достаточно посмотреть, какие блокбастеры стабильно лидируют в кинопрокате, какой стиль одежды занимает главные полки на сезонных распродажах. «Только детские книги читать, только детские думы лелеять» – стихотворение юного Осипа Мандельштама очень точно предугадало основной девиз современного общества потребления. В самом деле, так приятно ни за что не отвечать, самовыражаться и наслаждаться свободой…

Мораль моя, думаю, вполне уже понятна. Подростковый возраст неизбежен, без него не стать взрослым. Важно только не застрять в нем навсегда. Становясь подростком в политике, важно сохранять взрослость ума во всем остальном и смотреть даже на свою политическую позицию немного отстраненно, не принимать максималистские лозунги за высшее отражение реальности, а чувство минутного митингового единства – за подлинное народное единение. Но и обойтись без всего этого тоже нельзя – если подошел возраст гормональной бури, надо ее не просто перескочить с наименьшими потерями, но прожить и эту часть своей жизни достойно и плодотворно. Стать из наивного младенца сразу рассудительным стариком тоже еще ни у кого не получалось, да и не нужно это.

А поскольку статья эта написана для православного сайта, позволю себе еще одно краткое замечание. С церковным народом происходит примерно то же самое, что и с народом вообще, ведь они относятся друг ко другу как часть и целое. Только в силу естественного консерватизма Церкви в ней эти процессы проходят с некоторым запозданием. Это очень хорошо: можно понять, к чему готовится. Так вот, по моим наблюдениям, среди верующих всё больше становится тех, кого не устраивает роль пассивных «духовных чад». Они подрастают, некоторые уходят из Церкви, некоторые начинают искать в ней свое собственное место… Думаю, что скоро это брожение «подростков» станет и в церковной среде таким же заметным, каким оно стало в жизни политической. Это будет очень непросто, но без этого тоже не обойтись, если мы наконец-то хотим повзрослеть и быть, по слову апостола, «не детьми умом». Не потерять бы только при этом детской открытости и простоты… но это уже совсем иная тема.

50. Россия с Путиным

Один из лозунгов на оппозиционных митингах – «Россия без Путина!» Я ходил на них, и скорее всего, пойду еще. Но этот лозунг – не мой. Я – за Россию без махинаций и фальсификаций, но со всеми ее гражданами, какими бы они ни были, каких бы убеждений ни придерживались. Значит, и с Путиным тоже.

Это был не мой кандидат, но вышло так, что это будет мой президент. Согласно независимым оценкам, половина голосов с гаком была ему отдана уже в первом туре, а сколько там: плюс один голос или плюс еще четырнадцать процентов – уже не так важно. В любом случае, в исходе гипотетического второго тура уж точно не приходится сомневаться. Да, поле заранее было зачищено, да, борьба была неравной, да, государство откровенно подыгрывало одному из претендентов, да, были фальсификации. Выборы можно считать нелегитимными, к тому есть немало оснований, но, положа руку на сердце, сейчас, в марте 2012 года, даже самые честные перевыборы вряд ли привели бы к другому результату. Чтобы появились настоящие соперники, должно сначала пройти время, и некие серьезные сдвиги должны произойти.

Выборы выигрывает кто-то один. А вот у предвыборной дискуссии, у всего ожившего политического процесса оказалось много победителей. Это, безусловно, Прохоров, занявший по любым подсчетам очень достойное место. Собственно, за последние пятнадцать лет это единственный пример самостоятельного кандидата, для которого выборы стали не финишем, а стартом политической карьеры. Теперь можно быть уверенными в том, что на следующих президентских выборах мы будем иметь в списках не только старый состав, разбавленный случайными и никому не нужными именами, но действительно новых и интересных людей. А значит, выиграли еще и коммунисты, а также сторонники СР и ЛДПР – у них появился самый серьезный стимул выдвинуть от своих партий свежих кандидатов.

Выиграли, например, Навальный и Гудков, получившие множество преданных соратников. Выиграл, на мой взгляд, Явлинский – именно потому, что не был к выборам допущен. Вместо того, чтобы бороться за пятое или шестое место, подтверждая репутацию «вечного проигрывателя», он получил возможность ярко и убедительно комментировать ситуацию со стороны. А мы, пожалуй, впервые увидели в сошедшем с дистанции политике не унылого лузера, но мудрого ветерана, который, не будучи связан протоколом и «договоренностями», говорит свободно и по делу.

Выиграли политически активные православные, которые наконец-то начали друг с другом обсуждать вопрос о том, как связать свою политическую позицию со своей верой. При этом они обнаружили такое несходство взглядов, что первым делом переругались – но был же и конструктивный остаток. До сих пор для подавляющего большинства христианство и общественная жизнь соотносились друг с другом не больше, чем дельтапланеризм и микробиология, но ведь невозможно жить в искусственном мире, где в храме одни люди, а на площади – совсем другие.

А кто же проиграл? Миронов и Жириновский, да похоже, что и Зюганов, а с ними все, кто привык к имитации политической жизни при полном ее отсутствии. Теперь, выходя на выборы, надо будет все-таки что-то предложить стране, кроме дежурных слов и эпатажных жестов. Проиграли все эти «наши» и «молодые гвардии»: совершенно неэффективно освоили вложенные средства, оказалось. Проиграли махинаторы и фальсификаторы низового уровня: долго им еще гадать, разглядели ли их вбросы на веб-трансляции, и если да, то отмажут ли потом в суде. Проиграли бюджетники, согнанные на ненужный митинг: ну так может, теперь о чем-то задумаются!

Да, Путин был не мой кандидат, но я не хочу, чтобы он был президентом только для тех, кто вышел на Поклонную и на Манежную, кто отметился в соответствующих списках и продемонстрировал свою лояльность. Пусть он будет нашим общим президентом. «Путин любит всех», уверяли нас его сторонники. Так не бывает, конечно, чтобы один человек испытывал личную любовь сразу к ста сорока миллионам, но пусть он уважает всех своих сограждан, прислушивается к их мнению, защищает их интересы. Так – бывает, так должно быть в демократической стране. И пусть у каждого из нас будет право спрашивать с него, только для этого надо сначала признать: да, именно он наш президент. Нам его не из космоса прислали, такой выбор сделала наша страна. Не Россия у нас такая, потому что Путин такой, а ровно наоборот.

Кричать, как Карякин в 1993 году, «Россия, ты одурела!», конечно, можно. Только когда нам из-за МКАДа отвечают «Москва, ты зажралась!», нам это совсем не кажется убедительным доводом. Уж какие мы все есть, нам жить вместе. А значит, для начала, просто принимать друг друга, разговаривать о реальности, а не о воздушных замках в чьей-то голове. Я за Россию с Путиным просто потому, что другой России на глобусе не наблюдается.

Наша нынешняя реальность, на самом деле, очень интересна, она открывает перед нами много возможностей и дает время, чтобы ими воспользоваться. Выборы – процесс циклический, жизнь не заканчивается, и когда протрубит всадник из Избиркома. Небо и земля не прейдут, и каждому будет, над чем поработать. Этой зимой мы наглядно убедились, что страна изменилась, в ней всё больше становится граждан и всё меньше пассивных потребителей информационно-политического продукта. Пока ни власть, ни граждане толком не понимают, как им наладить взаимодействие и что вообще дальше делать.

Будем требовать к себе справедливого и внимательного отношения, обязательно будем. Но тогда надо проявить такое же отношение и ко власти, не демонизировать ее, не подталкивать к радикальным решениям. Как ни противно было видеть колонны армейских машин на улицах Москвы, надо признать: власть явно не хочет кровопролития. Как бы ни были декларативны и непоследовательны уступки власти, стоит заметить разницу между тем, что происходит в стране сейчас, и сплошным барабанным боем вокруг выборов 2008 года, только что факельных шествий тогда не было. Путина одни изображают спасителем Отечества, другие – опереточным злодеем, но все на самом деле понимают, что он не то и не другое, а прагматик во власти, который очень хочет эту власть удержать – а значит, ему придется приглядываться к изменившейся обстановке. И вовсе не в том дело, что вот мы помитингуем, он к нам прислушается и сразу станет добрее. Вертикаль власти давно уперлась в свой потолок, и ход событий на местах всё меньше зависит от команды, поданной из Кремля, и всё больше – от конкретных поступков конкретных граждан.

Это наша страна, это наша власть, уж какую выбрали. Изменимся мы – изменится она, и мы наглядно увидели это прошедшей зимой. На московских избирательных участках в марте было явно меньше нарушений, чем в декабре. Да, без них не обошлось, но это только у волшебников всё бывает по мановению палочки, а магглам для достижения приемлемого результата приходится много и нудно работать. И горечь по поводу унылой реальности может быть поводом для депрессии, а может стать стимулом для конкретных действий.

Вскоре после того, как Джордж Буш был выбран на второй срок в 2004 г., причем с минимальным отрывом от основного соперника, я побывал в США. Остальной мир относился к Бушу не слишком-то дружелюбно, да и в самих Штатах огромное количество людей было, мягко говоря, разочаровано. В международном аэропорту Сиэтла в зале отлета на самом видном месте был выставлен на продажу красочный альбом с фотографиями, на которых простые американцы делились с остальным миром своими чувствами по этому поводу. Множество простых искренних людей, которые выражали свои чувства, держа в руках самодельные плакаты…

Как вы думаете, что было написано на этих плакатах? Что Буш – очень плохой человек, что он должен уйти и всякое такое? Нет. Написано было: «Мир, прости». Граждане страны, в которой прошли 55-е демократические выборы президента, сказали тогда миру: да, это был не наш кандидат, но теперь это наш президент, и мы полностью признаем свою ответственность за происходящее в нашей стране. Мы будем над этим работать. На следующих выборах преемник Буша потерпел поражение.

Да, американские выборы не чета нашим, хоть и они не идеальны, но это значит, что дело не в личностях, а в системных ошибках, от которых и надо постепенно избавляться. Вот почему я за Россию с Путиным и Прохоровым, с Зюгановым и Явлинским, с Тором и Навальным, с каждым из нас – лишь бы только никто не приватизировал нашу общую страну. Все-таки она наша, как говорилось в одном юмористическом сериале.

51. Услышьте нас!

В каком-то отечественном боевике была такая сцена: главный герой попадает в тюремную камеру, где всё уже распределено и устроено старожилами. Герой не хочет соблюдать их правила, и его бьют, быстро и жестоко. А потом самый главный наклоняется к нему и участливо так спрашивает: «Упал, бедненький, ударился? Что ж ты так неаккуратно!» Наш герой полежал немного, пришел в себя, применил спецприемы и расправился с недругами, в боевиках всегда так и бывает. Злости и силы ему придало, похоже, именно это фальшивое сочувствие: мол, эка невидаль, избить тебя мало, мы, глумясь, еще и назовем твою боль так, как захотим сами – и заставим тебя с нашим названием согласиться. Человек – тварь словесная, и когда его лишают последнего слова, лишают возможности сказать о своей боли, он действительно звереет.

К чему это я… этот эпизод из фильма вспомнился мне, когда в январе я попытался послушать интервью главы Избиркома Владимира Чурова на «Эхе Москвы». Речь шла о пресловутых вебкамерах, и его спросили, как помогут эти самые камеры, если председатель избирательной комиссии вдруг хватает протокол и с ним «уходит в небытие». Все прекрасно понимали, о чем идет речь, всех действительно волновал этот вопрос. И даже конкретные фамилии таких председателей и номера участков были названы. Что ответил Чуров? «Уход председателя в небытие – это вещь печальная, мы поминаем ушедших минутой молчания». До этой фразы Чуров был для меня просто чиновником, к которому у меня как у гражданина были серьезные вопросы. Но после этого фальшивого сочувствия и глумливого непонимания я испытал к нему приступ жгучей личной ненависти – и выключил радио.

Я старался фильтровать информацию, но не раз приходилось мне с тех пор видеть довольные, улыбающиеся лица, слышать голоса, которые рассказывали мне про мою боль о моей родной стране и сочувствовали: «Ушибся, бедненький? Что же ты так неосторожно оранжевую заразу подцепил, Госдепу продался, ливийский сценарий готовишь?» – и это было самой сильной, самой действенной агитацией против власти. Не в том даже дело, что на выборах были массовые фальсификации, что в стране цветет коррупция, что гражданин постоянно ощущает себя униженным просителем, что в богатейшей стране так много горя и нищеты – а в том, что власть принципиально отказывается слушать, когда ей об этом говорят. Да, сама она может устроить образцово-показательное выступление на эти темы там и тогда, где и когда захочет. Но когда об этом говорят граждане – их не слышат. Даже белые ленточки, и то не разглядели – то с контрацептивами их спутали, то почему-то сочли оранжевыми. Такой вот дальтонизм.

А главное, ведь всё это уже проходили. Дважды, в 1917 и в 1991 году, российское государство, которое до этого казалось незыблемым монолитом, вдруг рассыпалось в прах. Ну не абсурд ли: нашествие Гитлера СССР отразил, а вот демонстраций в Москве не пережил? И прежде того – три года мировой войны выдержала Империя, а вот хлебные очереди в столице – нет? Как это вышло, что люди, которые прежде всё терпели, которые клялись в своей верности царю или компартии, вдруг, в одночасье перешли на сторону «кучки отщепенцев», которых раньше всерьез никто не воспринимал?

Прежде всего, из-за отсутствия обратной связи в системе. Как человек, утративший чувствительность, может нанести себе тяжелую травму и сам этого не заметить, так и в государстве, лишенном адекватной информации с мест, неизбежно будут накапливаться системные ошибки и диспропорции. А главное, у его граждан возникнет отношение к этому государству как к тяжкому и бессмысленному бремени, которое надо скорее скинуть с плеч долой… и первый же серьезный кризис их к тому подтолкнет.

Всегда, конечно, можно найти и более простые объяснения: это запломбированный вагон с большевиками, жидо-массонский заговор… Такое бывает и в повседневной жизни. Вот городской сумасшедший рассказывает, что инопланетяне его облучают космическими лучами. Он пишет жалобы участковому и в ООН, мастерит себе шапочку из алюминиевой фольги, чтобы предохраниться от лучей. У него наверняка есть настоящие проблемы: здоровье шалит, пенсию начисляют слишком маленькую, дети его забросили – но все эти проблемы требуют серьезного вложения сил и средств, и успех совсем не гарантирован. То ли дело жалоба на инопланетян – пусть участковый разберется! Человек спроецировал свои проблемы вовне и вроде как от них избавился. Космические лучи на самом деле существуют и способны влиять на человека (те же вспышки на солнце), но явно не в них корень проблем.

Говорят, один участковый не стал такого чудака разубеждать, а подарил ему какой-то маленький бытовой прибор, назвав его «новейшим блокиратором космических лучей», и тот стал носить его в кармане, уверенный, что теперь он защищен.

А если подобным образом начинают рассуждать властители? Если во всех проблемах виноват Госдеп с его ливийским сценарием и продавшиеся ему сограждане? Да, Госдеп существует, как и космические лучи, да, он способен влиять на ситуацию в нашей стране, но это какой-то верх неадеквата – считать, что за всеми нашими проблемами скрываются его тайные козни. Зато новейшие блокираторы оранжевых революций тут как тут, в ожидании щедрых бюджетных денег.

Но главное, что такой подход начисто исключает из обсуждения простых сограждан. Они в этой модели – неразумные дети, которых надо во всем наставлять и иногда наказывать. Наверное, сто лет назад в отношениях между барином и мужиком этот подход был оправдан: один разумел по-французски и объездил пол-Европы, другой и по-русски читать не умел, дальше базара не бывал – но сегодня для него нет никаких оснований.

Даже если бы простые граждане были детьми, к детям тоже стоит прислушиваться. Можно не соглашаться с их идеями и предложениями, но если родители не пытаются понять и принять их чувств, неизбежен разрыв отношений. Это, кстати, одна из самых трудных для родителей вещей: научиться принимать ребенка как личность, поправляя его, но не переделывая под себя. Ошибки тут неизбежны, но ребенок бывает готов их простить, когда видит искреннее и уважительное отношение к себе, когда он для родителей – не материал для реализации собственных амбиций и планов, а самоценная личность. Если уж уподоблять отношения власти и народа отношениям в семье, стоило бы помнить именно об этом.

В горячие выборные месяцы нам много раз обещали дать конфетку, а кто не послушается, тому ремня. Выборы прошли, власть сумела показать свою силу, утвердиться в собственном величии. Но проблемы-то остались, и сейчас самое время начать действительный, не показушный диалог по этим самым проблемам.

Он не будет простым, конечно, и в значительной мере потому, что и оппозиция далеко не вся настроена на диалог. Очень просто выходить на митинг и кричать, что Путин должен сидеть в тюрьме – но как, интересно, кричащие себе это представляют? Баррикады, штурм Кремля, «революционная сознательность и классовое чутье» вместо судьи и прокурора? Это мы уже проходили, результат известен. Боюсь только, что не дождемся мы светлого будущего, нас тогда к стенке поставят не те, так эти. А вот если предполагается бороться за правосудие цивилизованными методами, начинать надо не с таких криков, а с кропотливой и нудной работы по расследованию конкретных злоупотреблений конкретных людей и по созданию реальной политической альтернативы. Шансы на нее у нас сейчас появились, но есть опасность, что весь пар опять уйдет в гудок. Легко и приятно осознавать свое единство в противостоянии фальсификаторам – но отдают ли оппозиционеры себе отчет, насколько они разные? Понимают ли, что на следующий день «после Путина» они окажутся на совершенно разных митингах, в такой же непримиримой борьбе, но уже друг с другом? Если да – это время можно и нужно использовать для того, чтобы научиться понимать друг друга, договориться об общих приоритетах и правилах игры. Проблема нашей политической системы не в том, что фамилия новоизбранного президента Путин, а не Прохоров или Навальный (Иванов, Петров, Ахметов, Кац или Саркисян), а в том, что она настроена на игру в одни ворота. Сменится элита – и система даже команды сверху ждать не будет, сразу перестроится под ее интересы, которые тут же будут объявлены национальными интересами России. Все ведь читали «Дракона» Шварца или хотя бы учебник истории…

А может быть, действительно стоит предположить – ну вот хотя бы ради допущения! – что все они, от путинцев до лимоновцев, думают не только о себе (хотя и о себе, конечно), но немного и о России? Что желают блага для нее, только понимают его по-разному? Что своя частная правота есть у каждого, но никто не обладает полнотой истины? Собственно, на этих простых принципах и устроена современная демократия. Это проверено: она только так и работает.

В особенности трудно говорить о подобных вещах с православными. Меня поразило, с какой легкостью в последние месяцы переходили они к сверхценностям, кидались в обличительный пафос, и тут уж надо признать, что мне лично православные оппозиционеры попадались вполне вменяемые, а вот многие сторонники власти… С какой небрежной легкостью объявляли они верность режиму чуть ли не догматом веры, обзывая предателями и иудами своих единоверцев и сограждан, которые требовал соблюдения закона и собирались воспользоваться своими конституционными правами. Кого, интересно, предали? Одного из кандидатов в президенты? Так мы ему на верность не присягали, это он, наоборот, будет присягать нам при вступлении в должность. Можно, конечно, играть в то, что на самом деле он Помазанник и Самодержец всея Великия, Малыя и Белыя, но реальность на эту игру совсем не похожа. А уж требовать от других верности своим собственным фантомам – это вроде как шапочку от инопланетян им на голову надевать, и громко проклинать, если носить не станут. Вот уж действительно: где сокровище, там и сердце…

У нас неплохо получается слушать друг друга на работе и в быту, мы прекрасно научились общаться на множество самых различных тем в интернете, но в политической дискуссии общество сейчас похоже на толпу выпивших подростков, где все что-то кричат, и уже не разберешь, кто о чем, да никто и разбирать не хочет. Кто самый громкий, тот и побеждает. Учиться слушать надо нам всем, но в первую очередь – властителям. Они сильнее, они мудрее, они выиграли (так они нам, по крайней мере, говорят) – значит, с них и спросу больше.