Текст книги "Кодекс чести казака"

Система ценностей и социокультурных норм, которая формируется в военизированных обществах вольных казаков, представления о социально-этническом идеале казаков, его качествах отразились в «различных жанрах устного народного творчества: пословицах и поговорках, былинах, исторических и военно-бытовых песнях, в любовной лирике»[23]23
  Белецкая Е. М. Казачество в народном творчестве и в русской литературе XIX века. Тверь: Золотая буква, 2004. С. 13.


[Закрыть].

Песенный фольклор российского казачества насыщен картинами освоения окраинных земель российского государства и хранит историю их жизнедеятельности. В песнях нашли отражение особенности самосознания казаков: отношение к службе, жизни и смерти, царской власти, родной и чужой – дальней – стороне.

В различных песенных жанрах транслируется идея братства казаков по духу, которая широко распространена в формуле-обращении «братцы». Традиционная формула русского фольклора «добрый молодец» конкретизируется и трансформируется в «казаки-молодцы». В песнях, былинах, преданиях казаков отразились важнейшие события и этносословной истории, и истории России в целом. Исторические песни о Ермаке, Степане Разине, Петре I широко бытовали в казачьих станицах. Предания о битвах с поляками, турками, горцами и другими противниками, в которых участвовали казаки, не только позволяли вспомнить о героях, но и формировали представление о собственной «исторической» значимости. Дальнейшее постоянное участие в общероссийских событиях, войнах способствовало формированию «российскости», а тот факт, что в XVII веке казаки зачастую примыкали к казацко-крестьянским армиям, подчеркивает их устремленность к свободе и независимости.

Традиционный казачий фольклор, как механизм трансляции ценностных императивов, во всем многообразии жанров отражает идею военной службы, которая прочно вошла в самосознание казаков с момента их зарождения, а затем закрепилась в период их вхождения в состав российского государства.

Став частью сословной структуры Российской империи, заселив и освоив окраинные территории, казачество выдвигает из своей среды образованных, пытливых, одаренных литературным талантом представителей, которые своим подвижничеством знаменуют начало письменной научно-просветительской трансляции духовно-нравственных традиций и ценностей.

Художественные произведения, передающие яркие эпизоды жизни казачества[24]24
  Попко И. Д. Черноморские казаки в их гражданском и военном быту. Краснодар: «Советская Кубань», 1998; Кухаренко Я. Г. Вороний инь // Основа. Спб., 1861. № 10. С. 21–25; Он же. Черноморский быт на Кубани между 1794–1796 годами // Основа. Спб., 1861, ноябрь. С. 6—41; Стариков Ф. М. Откуда взялись казаки: (ист. очерк) / Сост. войсковой старшина Ф. М. Стариков. Оренбург: Типо-литография Н. М. Евфимовского-Мировицкого, 1881. – 262 с.


[Закрыть], и научно осмысленные исследования о славном историческом пути казачьих войск Российской империи[25]25
  Ригельман А. История, или повествование, о донских казаках, отколь и когда они начало свое имеют и в какое время и из каких людей на Дону поселились, какия их были дела и чем прославились и пр. // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских. 1846. № 3. – 160 с.; Скальковский А. А. История Новой Сечи или последнего коша Запорожского. Одесса, 1846; Короленко П. П. Черноморское казачье войско (1775–1792) Исторический очерк. Екатеринодар, 1892; Он же. 200-летие Кубанского казачьего войска. 1696–1896. Исторический очерк. СПб., 1896; Фелицын Е. Д. Кубанское казачье войско 1696–1888. Воронеж, 1888; Сухоруков В. Д. Историческое описание земли Войска Донского. Издание Новочеркасск 1903 г. – 440 с.; Щербина Ф. А. История Кубанского казачества. В 2 т. Екатеринодар, 1910–1913.


[Закрыть], которые появились в XIX – начале XX века, явились необходимым и востребованным механизмом формирования казачьего самосознания и системы этических ценностей.

Вопрос создания, осмысления и трансляции системы морально-этических ценностей и сообразных ей моделей поведения российского казачества в дореволюционный период был успешно решен. Это необходимо было для этнической и сословной самоидентификации и духовного сохранения.

В рамках функционирования советского общества ценностная система казачества находилась в «законсервированном» виде, механически, латентно передаваясь из поколения в поколение, и не имела возможности решать свои социализирующие и педагогические задачи.

На современном этапе обновленное российское казачество, которое трудно и упорно ищет свое место в социальной структуре Российской Федерации, испытывает острую необходимость в «Кодексе чести казака» на основе духовно-нравственного наследия своих предков в соответствии с реалиями эволюционного развития общества и государства в XXI веке.

1. Дореволюционные авторы о нормах поведения и нравственных ценностях казачества

История запорожских казаков[26]26
  Военные походы запорожцев 1686–1734. М.: Центрполиграф, 2017.– 560 с.


[Закрыть]
Яворницкий Д. И

Трехтомная «История запорожских Козаков» выдающегося ученого, академика АН УССР Д. И. Яворницкого (Д. И. Эварницкого) вышла при его жизни в Петербурге в 1892–1897 гг. (первый том – 1892 г., второй – 1895 г., третий – 1897 г.). Это была первая капитальная работа, в которой подавалась глубокая и всесторонняя характеристика Запорожского края, история Запорожской Сечи и казаков-запорожцев, их экономического, политического, военного уклада жизни, быта, обычаев и культуры.

Ниже приводятся фрагменты из данного исторического труда Д. И. Яворницкого, указывающие на ценностные категории запорожских казаков.

…Но всякому, кто бы он ни был, откуда бы и когда бы ни пришел на Запорожье, доступ был свободен в Сечь при следующих пяти условиях: быть вольным и неженатым человеком, говорить малорусской речью, присягнуть на верность русскому царю, исповедовать православную веру и пройти известного рода учение.

По первому обязательству требовалось, чтобы поступавший в Сечь был дворянином, поповичем, казаком, татарином, турком, вообще всем чем угодно, но не крестьянином, и, кроме того, неженатым человеком; впрочем, это условие часто обходилось, так как всякий мог назвать себя и вольным, и бессемейным; зато, раз принятый в Сечь, казак должен был вести строго целомудренную жизнь и карался смертной казнью, если вводил в Сечь женщину, не исключая матери и сестры.

По второму обязательству требовалось, чтобы поступивший в Сечь, если он не был русским, забыл свою природную речь и говорил казацкой, то есть малороссийской, речью; это условие никогда и никем не нарушалось.

По третьему обязательству поступивший в Сечь должен был присягнуть верно, неизменно и до конца своей жизни служить русскому престолу и принести о том присягу в церкви перед престолом Божиим.

По четвертому обязательству поступавший в Сечь должен был непременно исповедовать православную веру, признавать ее догматы, соблюдать посты, знать Символ веры и молитву Господню; если он был католик или лютеранин, должен принять православие; если же он был жид или магометанин, должен был креститься торжественно в «греко-российскую» веру.

По пятому обязательству поступавший в Сечь должен был сперва присмотреться к порядкам войсковым, изучить приемы сечевого рыцарства и потом уже записываться в число испытанных товарищей, что могло быть не раньше, как по истечении семи лет…

…Поступив в Сечь, новичок, однако, делался настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой регуле и умению повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариществу. Для отношения казаков между собой брался в расчет не возраст, а время поступления их в Сечь: кто поступал раньше, тот имел преимущество перед вступившим позже, оттого последний называл первого «батьком», а первый последнего – «сынком», хотя бы батьку было 20, а сынку 40 лет.

Так составлялось войско запорожских низовых казаков. Взятое в целом составе, оно делилось на сечевых и зимовных казаков; первые собственно и составляли настоящий цвет казачества: это были люди безбрачные или, по крайней мере, порвавшие свои брачные узы; из них отличившиеся на войне или долго служившие в войске, очень сильные и хорошо сложенные люди, и притом главным образом природные украинцы, назывались «лицарство», или «товарищество»; только товарищество имело право выбирать из своей среды старшину, получать денежное и хлебное жалованье, участвовать в дележе добычи, вершить все дела войска; оно жило в Сечи, по куреням, разделялось на «старшее и меньшее» товарищество и составляло в собственном смысле войско, или рыцарство. От этого рыцарства, или товарищества, резко отличалось сословие семейных казаков; семейные казаки также допускались в Запорожье, но они не смели жить в Сечи, а лишь вдали от нее, в запорожских степях по слободам, зимовникам и бурдюгам, где занимались хлебопашеством, скотоводством, торговлей, ремеслами и промыслами и назывались не «лыцарями» и «товарищами», а подданными, или посполитыми, сечевых казаков, зимовчаками, сиднями, гниздюками. Но, все вместе взятые, сечевики и зимовчаки составляли одно войско, именовавшее себя официально «славным низовым запорожским войском и товариществом» или пространнее, как говорится в «Актах Южной и Западной России»: «Войско днепровое, кошевое, верховое, низовое и все будучее на полях, на лугах, на полянках и на всех урочищах морских, днепровых и полевых».

Составившись в целое войско «сами собой», запорожские казаки сами же собой, «по своему умоположению, и завели у себя собственные порядки»…

В основе порядков запорожского «умоположения» лежали община, громада, мир, товарищество. Это товарищество представляло собой такое же «народоправство» на юге России, но только в более широкой степени развития, какое представляло собой «народоправство» во Пскове и в Новгороде, на севере Руси; что делал вечевой колокол на севере, то делали литавры на юге: и вечевой колокол, и литавры своими звуками созывали народ, без различия звания и состояния, на площадь для решения самоважнейших вопросов страны, подобно тому, как решают в настоящее время свои дела свободные граждане швейцарских кантонов или американских штатов. Внешним выражением этой общины была рада (от слова «радиться» – совещаться), войсковой совет, народное вече. На этой раде могли присутствовать все без исключения сечевые казаки, начиная от войсковой старшины и кончая простой «сиромашней», или «простолюдьем, чернью». Здесь господствовало полнейшее равенство между всеми членами общины: каждый пользовался одинаковым правом голоса, каждый мог отвергать мероприятия другого и взамен того предлагать собственные планы и соображения, но зато что решено было большинством голосов на раде, то было необходимо и обязательно для всех. Запорожская община доходила до полного идеала, неведомого ни в древнем, ни в среднем, ни в новом веках; господствовавшее здесь начало равенства проходило везде: во время общих собраний, при выборах войсковой старшины, управлении сечевом, управлении паланочном, во всех запорожских школах, при общей трапезе, при разделе имущества и в частной жизни по куреням. Ни знатность рода, ни сословное происхождение, ни старшинство лет не имели в Сечи никакого значения; одни личные достоинства, то есть храбрость, опыт, ум, находчивость брались в расчет. Таким образом, в запорожской общине терялась всякая единичная личность, как бы она ни была даровита и показна; тут все дела решались сообща. Самуил Величко приводит такое свидетельство: «У нас не едного пана кошового порада до листов бывает, леч всего войска запорожского единогласная: шо кгди скажем в листу доложити, того а не пан кошовий, а не писарь без езволения нашего переставити сами собой неповинни». Общиной, товариществом решались вопросы о мире и розмире; товариществом разделялись по лясам все земли, леса, угодья, все рыбные ловли, все соляные места; товариществом выбирались и низлагались все должностные лица в Сечи и в целом Запорожье; товариществом наказывались виновные в проступках и карались уличенные в преступлениях; товариществом писались всякие ответы на указы, грамоты, ордера, послания и письма, присылавшиеся в Сечь от разных державных особ и властных лиц, вступавших в сношения с запорожскими казаками.

В силу этого общинного принципа самая высшая власть в Запорожье, власть кошевого атамана, без всего товарищества, без целой громады, не могла ни на что решиться и не могла ничего сделать.

…И по внешнему виду, и по внутренним качествам запорожские казаки в общем представляли собой характернейшие типы своей народности и своего времени. По описанию современников, они были большей частью роста среднего, плечисты, статны, крепки, сильны, на вид полнолицы, округлы и от летнего зноя и степной жары смугловаты.

С длинными усами на верхней губе, с роскошным оселедцем на темени, в барашковой остроконечной шапке на голове, вечно с люлькой в зубах, истый запорожец всегда смотрел как-то хмуро, вниз исподлобья, посторонних встречал на первых порах неприветливо, отвечал на вопросы весьма неохотно, но затем мало-помалу смягчался, лицо его постепенно во время разговора принимало веселый вид, живые проницательные глаза загорались блеском огня, и вся фигура его дышала мужеством, удальством, заразительной веселостью и неподражаемым юмором…

…Во внутренних качествах запорожского казака замечалась смесь добродетелей и пороков, всегда, впрочем, свойственная людям, считающим войну главным занятием и главным ремеслом своей жизни: жестокие, дикие, вероломные и беспощадные в отношении своих врагов, запорожские казаки были добрыми друзьями, верными товарищами, истинными братьями в отношениях друг к другу, надежными соседями к своим соратникам, украинским и донским казакам; хищные, кровожадные, невоздержные на руку, попирающие всякие права чужой собственности на земле ненавистного им ляха или презренного басурманина, запорожские казаки считали у себя даже простое воровство какой-нибудь плети или пута страшным уголовным преступлением, влекшим за собой неминуемо смертную казнь.

Светлую сторону характера запорожских казаков составляли их благодушие, нестяжательность, щедрость, бескорыстие, склонность к искренней дружбе, настолько высоко ценимой в Запорожье, что по казацким правилам грехом считалось обмануть даже черта, если он попадал сечевикам в товарищи; кроме того, светлыми чертами характера запорожских казаков были высокая любовь к личной свободе, по которой они предпочитали лютую смерть позорному рабству; глубокое уважение к старым и заслуженным воинам и вообще ко всем «военным степеням»; простота, умеренность и изобретательность в домашнем быту, при нужде, в разных безвыходных случаях или физических недугах…

…В отношении к захожим людям запорожские казаки всегда были гостеприимны и страннолюбивы… Наравне с гостеприимством и страннолюбием запорожские казаки ставили личную честность в отношении врагов православной веры как на войне, так и у себя на Запорожье.

…На войне казак отличался умом, хитростью, умением у неприятеля «выиграть выгоды, скоропостижно на него напасть и нечаянно заманить». Казаки изумляли врага большой отвагой, удивительным терпением и способностью переносить крайние лишения и ужасы смерти… На войне запорожцы мало дорожили жизнью и умирали в боях как истые рыцари…

…Жизнь запорожских казаков в самой Сечи и жизнь в зимовниках и бурдюгах значительно разнились одна от другой. В Сечи жили неженатые казаки; сечевые казаки по своей жизни и по чистоте нравов считали себя мальтийскими кавалерами, и оттого в Сечь отнюдь не допускались женщины, будь то мать, сестра или посторонняя женщина для казака… Но кроме этого, бессемейную жизнь запорожских казаков обусловливал и самый строй их воинского порядка: товарищество требовало от каждого казака выше личного блага ставить благо общества; в силу этого военная добыча запорожских казаков делилась между всеми членами товарищества поровну, недвижимое имущество казаков в принципе составляло собственность всего войска. Но чтобы совершенно выполнить долг казацкой жизни, нужно было отказаться от всех семейных обязательств, так как, по евангельскому слову, только «неоженивыйся печется о Господе, оженивыйся о жене».

Таким образом, жизнь запорожского казака – своего рода аскетизм, но аскетизм, до которого он дошел опытом, а не заимствовал извне: «Лыцарю и лыцарьска честь: ему треба воювати, а не биля жинкы пропадати».

Вниманию читателя предлагаются также критические комментарии доктора исторических наук Г. Я. Сергиенко по отношению к некоторым сюжетам, излагаемым Д. И. Яворницким, сделанные в ходе подготовительной работы к переизданию трехтомной «Истории запорожских казаков» в 1969–1972 гг. Институтом истории АН УССР (Яворницкий Д. И. История запорожских казаков. – К.: Наук, думка, 1990).

1…главным началом, легшим в основание строя всей общины низовых Козаков. Эти начала – свобода, равноправность, братство, товарищество, православная вера, безженность, борьба с неверными, освобождение из плена христианских невольников и защита слабых против сильных… – Все перечисленные Д. И. Яворницким «основы» в запорожской «общине» имели место, однако автор не учитывал существование социальной дифференциации казачества и всего населения Запорожья. Подобные обобщения привели его к идеализации общественных отношений и деятельности запорожцев. Имущественное неравенство и социальное расслоение запорожцев, появление старшины и зажиточных казаков, с одной стороны, и бедноты (голи, бедноты) – с другой весьма негативно отразились на отношениях в казацкой общине Запорожской Сечи, делали иллюзорными понятие свободы, равноправия, братства в жизни запорожского казачества. Рядовое казачество постоянно боролось за их соблюдение, что приводило к обострению отношений со старшиной.

2. В основе порядков запорожского «умоположения» лежали община, громада, мир, товарищество. —

Запорожская Сечь действительно представляла общественную организацию, где существовали традиционные социальные порядки общинного характера. Однако необходимо отметить, что они были феодальными по содержанию и основывались на имущественной неровности старшины и казаков, социальной дифференциации рядового казачества.

3. Запорожская община доходила до полного идеала равенства, неведомого ни в Древнем мире, ни в Средних, ни в новых веках… – Здесь явно идеализированы социальные отношения в Запорожской Сечи. Вместе с тем Д. И. Яворницкий на других страницах пишет о неравенстве в запорожском низовом войске, которое разделялось на старшину, юных парней, которые только готовились сделаться настоящими казаками, сечевую массу, так называемую аромашню, простонародье, чернь и запорожское «посполъство, жившее вне Шипи, по зимовникам». Поэтому «полного идеала равенства» в Запорожье не существовало.

4. Жизнь кошевого атамана, как и прочих старшин, нисколько не отличались от жизни остальных Козаков… – Здесь несколько идеализированы социальное положение и равенство старшины и казаков. Вместе с тем автор неоднократно подчеркивает разницу в их имущественном положении, владение кошевым атаманом и старшиной значительными богатствами (зимовники, земельные угодья, наличие скота и лошадей, пасек и т. д.).

5…пред судьями были одинаково равны и простой козак и значный товарищ… – По традиционным обычным правам простые казаки и старшина считались равными, но на самом деле последние добивались для себя выгодных решений кошевого или паланочних судов. Формальная равноправность не соответствовала фактической неровности бедных и богатых казаков в судах.

6. Вся жизнь запорожских Козаков состояла в борьбе с поляками, турками, отчасти с волохами и москалями. – Здесь образ жизни запорожских казаков подан односторонне. Ведь автор в других местах своего сочинения пишет, что они занимались земледелием, животноводством, ремеслами и промыслами. Вместе с тем запорожцы воевали не против народов, а против польских, турецких и татарских феодалов, которые проводили агрессивную политику на Украине, поддерживали молдавский народ в его освободительной борьбе против турецкого владычества, принимали активное участие в крестьянских войнах России под руководством И. И. Болотникова, С. Т. Разина, К. А. Булавина, А. И. Пугачева.

7…военная добыча запорожских Козаков делилась между всеми членами товарищества поровну, недвижимое имущество Козаков в принципе составляло собственность всего войска… – Участвуя во многих войнах и походах, запорожцы получали немало трофеев (оружие, драгоценности, одежду, скот, лошадей, деньги и тому подобное), которые подлежали распределению. При этом старшина получала значительно больше, чем рядовые казаки. Сечевые укрепления и здания, а также земля на Запорожье считались общевойсковой недвижимой собственностью, которой распоряжался Киш (кошевой атаман, писарь, судья, есаул, обозный). Земля формально оставалась пороздшеною, общественной, и пользоваться ею формально мог каждый казак.

8. Отличительною чертою характера запорожских Козаков была их глубокая религивзнвсть… Защита предковской веры и православной церкви составляла основу всей их жизни… – Религия была господствующей формой идеологии на Запорожской Сечи в Средние века. В Сечи существовала церковь. Кроме того, на мате-риалъные средства Запорожской Сечи были сооружены Трахтемировский и Межигорский монастыри, где запорожцы лечились и доживали свой век. Православные церкви и монастыри учреждались и в палашах Запорожья. Отправляясь в военные походы, запорожцы получали благословение православной церкви. Поэтому А. А. Скалъковский и Д. И. Яворницкий представляют запорожцев как рыцарей и защитников правосланой веры и церкви. В освободительной борьбе против господства на Украине Речи Посполитой казачество использовало влияние православной церкви. Так, при его поддержке на Украине возобновили православную иерархию (1620), что противостояла униатской и католической.

9. …козаки составляли прочный оплот русской народности и надежную защиту православия против других народностей и других вероучений. – Казаки способствовали зарождению государственности на Украине, формированию украинской народности, выступали за объединение Украины с Россией, проводили борьбу против захватнических вторжений на украинские земли польских, литовских, турецких и татарских феодалов. Казачество защищало православную церковь от гнета католицизма, видело в ней духовную силу, что способствовало освободительному движению украинского народа.