Текст книги "Дюжина межгалактических мерзавцев"

Лео Глуц

Непередаваемо волнующее ощущение – когда ты один бодрствуешь на стремительно рассекающем безвоздушное пространство космическом корабле. Все на борту спят, и можно делать все, что черной душе заблагорассудится. К примеру, вывернуть спящим карманы. Покопаться в их личных вещах. Вдруг найдется что-нибудь ценное?

Я выглянул в иллюминатор. Безвоздушное пространство было черным и пустым, словно его кто-то спер.

Жаль, у пассажиров этого рейса из личных вещей – только дополнительный комплект казенного белья с чернильным номером. А наличность исчерпывается тюремным жетоном.

Единственный, у кого можно разжиться чем-нибудь мало-мальски стоящим, – агент федеральной службы. Но его каюта заперта. Неудивительно.

Остальные миссионеры болтаются в воздушных койках, за толстым стеклом, с ног до головы облепленные электродами. Нашлепки на висках, запястьях, на груди, щиколотках, всех основных мышцах…

Электросон – штука полезная. Для тех, кто заботится о здоровье. Мозгоправы пришли к выводу – длительный перелет плохо влияет на психику. Поэтому всем астронавтам дальнего плавания предписывается погружаться в электросон на время путешествия. Во избежание кошмаров, являющихся время от времени ко всем сапиенсам, корабельный компьютер моделируют приятные, релаксирующие нервную систему сновидения. На сложных машинах для электросна их можно выбирать по своему усмотрению. Но здесь, разумеется, установлен самый примитивный аппарат. Для вояк непозволительная роскошь – сны, где их ласкают красотки, выигрывается в казино целое состояние, и где ты ощущаешь себя настоящим суперменом, летающим по воздуху без всяких приспособлений. Стандартная матрица включает радужные пятна, появляющиеся в четко просчитанной компьютером палитре. От того сна пробуждаешься без всяких воспоминаний, зато отдохнувшим. Я бы предпочел горячих девочек и казино. Поэтому, избежав электросна, я ничего не потерял.

Только не надо думать, будто меня не волнует сохранность мозгов, еще как волнует – но не настолько, чтобы отказаться от легких денег. К тому же, спать с такой веселой компанией на борту вредно не только для умственного, но и для физического здоровья. Как говаривал один мой приятель, ныне уже покойный, «на кладбище отдохнем». Куда больше кладбищенского отдыха меня прельщала перспектива, пока все спят, обнести каюты и прочие корабельные помещения. Я собирался побывать на капитанском мостике, в техническом отсеке, на камбузе, в медицинской комнате, пообщаться с бортовым компьютером – вдруг он не запаролен, поискать, нет ли на судне оружейной. Вряд ли, конечно, ее предусмотрели, но чем черт не шутит…

Избежать электросна для хомо сапиенса, то есть человека не тупого, не представляет особой сложности.

После старта я задвинул створку двери воздушной койки – она закрылась с сухим щелчком, улегся на жесткий пластик и воспарил. С обеих сторон вынырнули десятки проводов, похожих на тонких змеек, и потянулись к моему телу. Те, что собирались присосаться к вискам, я поймал и связал между собой. Остальным позволил слиться с кожей – стимуляция мышц и обмена веществ еще никому не вредила.

Выждав десяток минут, я принялся отсоединять электроды. Операция не заняла много времени, вскоре я уже стоял в главном коридоре нижней палубы и прислушивался к спящему кораблю. Ни звука, ни шороха. Значит, я один такой умный. Приятно осознавать интеллектуальное превосходство человеческой расы.

Как я уже говорил, осмотр кают ничего не дал, а федеральный агент предусмотрительно обезопасил себя от вторжения. Поиски ценных вещей я продолжил на других палубах, решив для начала посетить медицинскую комнату. Там мог оказаться спирт или наркотики. Сам я не увлекаюсь препаратами, расширяющими сознание, но их всегда можно толкнуть за наличные. А если вещь можно выгодно пристроить, значит она нужна капитану Лео Глуцу.

Медицинская комната обнаружилась в конце коридора. Я и не сомневался, что путь мне преградит электронный замок. Я попробовал несколько комбинаций кода. Ни один, разумеется, не подошел. Двигаем дальше.

Никакой оружейной на корабле я, конечно, не нашел. Или ее не было вовсе, или, что весьма вероятнее, федеральные власти постарались скрыть ее до поры до времени.

В шкафчике возле технических помещений я нашел забытый ротозеем-механиком разводной ключ. Большая металлическая штуковина с резиновой рукояткой для работ с электрической техникой, такой можно запросто голову проломить. Хорошая вещь, пригодится, если начнется заварушка.

В другом шкафу хранились два скафандра для ремонта в открытом космосе. Бесполезная штуковина. Хоть и имеется автономная система генерирования воздуха, и даже миниатюрный двигатель на спине, улететь далеко на них не получится – до ближайшей звезды.

В качестве одежды федералы выделили нам одинаковые оранжевые комбезы. В таких щеголяют детишки обоих полов в бедных колониях на границах цивилизованного космоса. Комбезы – часть правительственной поддержки. Три рубля за штуку – красная цена за этот парадный клифт. Суровые мужики походили в них на пациентов даун-хауза, спецприемника для имбицилов, но кого это волновало. Только шарообразный немониец избежал клоунской участи. Они одеждой вообще не пользовались. Благодаря внутренней терморегуляции не испытывали проблем ни с жарой, ни с холодом. Повезло шарообразным. В обуви они тоже не нуждались, и за счет чего у них даже мозолей не было.

Я в задумчивости разглядывал внутренности комбеза, размышляя, куда спрятать ключ, но так и не нашел подходящего кармана. Пришлось оставить инструмент в шкафчике, после чего я продолжил осмотр корабля.

Федеральное судно оказалось совсем небольшим – трехпалубным. На нижней палубе находились пассажирские каюты и медицинская комната. Средняя была целиком отведена под технические отсеки. А на верхней располагался капитанский мостик, кают-компания, камбуз и вместительная морозильная камера. Последняя за неимением органических продуктов пустовала. Вскоре я нашел морозилке отличное применение, но не будем забегать вперед…

Мне бы такой кораблик, думал я с завистью, путешествуя по пустынному звездолету – новьё, электрический магнитоплазменный двигатель, самовосстанавливающаяся плиточная обшивка, современная система генерации воздуха, климатконтроль, спасательный шаттл – на всякий случай, да еще магнитный уловитель – разрабатывался как стыковычный модуль, но отлично подходит и для захвата цели. На таком корабле вооруженный грабеж в радость. Гонять по космосу с комфортом и бомбить государственные суда – что может быть лучше?! Вот бы его угнать! Только как?! Технические отсеки, выход в спасательный шаттл и рубка заблокированы. За штурвалом, скорее всего, сидит лишенный даже речевого синтезатора примитивный андроид – пилот. Дверь закрыта на электронный замок, и к пульту управления не пробраться. Вот если бы у меня был лазерный резак или немного пластида…

Я так размечтался, что далеко не сразу уловил наличие постороннего звука. Он доносился со средней палубы. Я же к тому времени находился на металлической лестнице, ведущей на верхнюю.

А ключик, как назло, там же, в шкафчике, промелькнуло в сознании. А что если таким же умным, как я, оказался здоровенный рангун?!

Даже думать об этом не хотелось, без оружия мне с ним не справиться. И коронный хук справа не поможет. У рангунов физиология словно специально предназначена для того, чтобы крушить противникам ребра и физиономии на ринге и за его пределами.

Значит, имеет смысл найти с этим кем-то общий язык, решил я. И, стараясь ступать как можно осторожнее, медленно стал спускаться. Жужжание и шелест, между тем, усилились.

На шаги рангуна не похоже. Да и не может быть, чтобы это был рангун. Я ясно видел, как он мирно почивает за стеклом воздушной койки…

– Ф-фу-ты, – выдохнул я с облегчением, увидев, кто издает странные звуки. По черному эпоксидному полу катился круглобокий робот-уборщик. Щетки с громким жужжанием вращались вокруг металлического туловища. Мотор пылесборника приглушенно гудел.

Хотя тревога оказалась ложной, я решил подстраховаться от нежелательных происшествий. Забравшись в бортовой компьютер, я смогу запереть каюты. А если мне улыбнется удача, вскрою рубку управления.

Терминал находился возле кают-компании. Там меня ожидал сюрприз. Дверь в компьютерный зал оказалась открыта. Первые несколько секунд я ничего не предпринимал, соображал, кто мог меня опередить. Ответ напрашивался сам собой – федеральный агент. Осторожно заглянув в зал, я убедился в правильности умозаключений. Крепыш с бритым затылком сидел спиной к двери у главного терминала, уверенный в собственной безопасности, и бодрым голосом докладывал облаченному в военную форму голографическому генералу.

– Ситуация полностью под контролем…

Я поспешно спрятался, опасаясь обнаружить свое присутствие раньше времени. Этого генерала мне уже доводилось видеть на пересылочной станции. Он произвел на меня хорошее впечатление, был вежлив, называл Лео Ивановичем, чего со мной никогда не случалось, но сам представиться забыл.

– Ладно. Гляди там… в оба, – услышал я. – Чтобы все гладко прошло.

– Так точно, Иван Алексеич.

Вот и познакомились, подумал я, и помчался на среднюю палубу за разводным ключом. Вернулся тоже бегом, замер у открытой двери, поднял инструмент над головой. Мне не впервой бить людей по темечку тяжелыми предметами – и я не сильно волновался. Из терминала послышался стук клавиш. Затем шаги. Стоило федеральному агенту появиться на пороге, как я опустил ключ ему на маковку. Бэмс! Искреннее удовлетворение – вот, что я почувствовал.

К несчастью, парень оказался много крепче, чем мне представлялось. Вместо того чтобы потерять сознание, он крякнул, присел, да и кинулся на меня. Это был прыжок пантеры – мгновенный, будто под ним распрямилась сильная пружина. Но я был начеку и встретил федерала техничным ударом в левую скулу, немного изменив направление его полета. Да еще добавил инструментом по физиономии – смазал справа налево.

Здоровяк со стоном рухнул на пол. Но удивил меня снова, когда попытался подняться. Пришлось еще раз, и еще раз, и еще, воспользоваться ключом. Теперь он уже не трепыхался – лежал, раскинув руки, и не подавал признаков жизни. Лицо стало опухать и наливаться синевой, из разбитого носа потекла кровь. Я взял его за горло – привычный жест тюремных врачей – и ощутил пульс. Бьется, значит живой, оклемается. Может, следует его совсем пристукнуть? Но не в моих правилах убивать того, с кем можно договориться.

«Ну, что за олух? – думал я. – Проверил бы сначала каюты, а уже потом связывался с командованием. Чему только учат в академии этих федеральных агентов? Или там такой недобор, что гребут всех подряд? Даже кромешных недоумков?»

В карманах у здоровяка оказался ключ от компьютерного терминала, бумажка с цифрами – он явно не надеялся на собственную память, что подтверждало мои умозаключения, и носовой платок с вышитыми на нем инициалами «Н.И.», в который я шумно высморкался, после чего положил на место.

Однако надо решать, что делать с громилой. Оставлять его в коридоре – чистое безумие. Очухается – и сразу бросится меня искать. Захочет взять ситуацию под свой контроль. Знаю я таких типов. Ввяжешься с ними в драку, и потом они от тебя уже не отстанут. Так и будут доставать, жаждать отмщения. И главное, убивать его глупо. Он – единственный на этом рейсе, кто связан с правительством. От него может быть реальная польза. Вот если бы была возможность связать федерала, но, к несчастью, ни веревки, ни наручников я не нашел.

Я решил рискнуть, и пока он пребывает без сознания, залезть в центральный компьютер. Если разберусь с замками, запру его в одной из кают. А если замки не откроются, вышвырну тело в открытый космос через мусоропровод. Пусть накручивает круги вокруг корабля и служит остальным напоминанием – с капитаном Лео Глуцем шутки плохи.

Как я и предполагал, ключик подошел. А на бумажке оказался пароль доступа к системе. Мое мнение о бардаке, царящем в федеральной службе, существенно укрепилось.

Первым делом я оттащил здоровяка в его апартаменты и запер все пассажирские каюты. Для электронного замка своего временного обиталища я ввел новый пароль – парочку отборных ругательств. Затем попробовал вскрыть рубку управления и шаттл. Но оказалось, для этого требуется знать особый код. Зато доступ в медицинскую комнату и технические помещения я получил без проблем. На кухню тоже. Это обнадеживало. Если и не удастся угнать корабль, по крайней мере, наемся до отвала…

Затем я просмотрел в ускоренной перемотке запись беседы с генералом – оборудование позволяло. Ничего интересного. Федерал сообщал, что на вверенном ему судне все под контролем, уголовнички дрыхнут, а он несет вахту. То-то смеху будет, когда солдафон очнется в запертой каюте, почувствует, как трещит ушибленная разводным ключом башка и осознает, что в тот момент, когда он так браво отчитывался перед командованием, отнюдь не все уголовнички дрыхли…

В компьютере оказалась также мини-картотека, личные дела завербованных для ответственной миссии. Слева – текст, справа – вращающаяся голограмма, отображающая каждого из миссионеров в полный рост. Всех, за исключением федерального агента. За десять минут я узнал о себе много интересного – оказывается, я подозревался в массе правонарушений, которых никогда не совершал. К тому же, тюремный психолог диагностировал у меня склонность к немотивированной агрессии и патологическую жадность. Это заключение показалось мне весьма обидным. С другими характеристиками было куда проще смириться – смелость, решительность, твердость в принятии решений, и почему-то беспринципность (мой принцип – грабь всех, не делая скидок на возраст, половую принадлежность и социальный статус – очевидно, не принимался в расчет).

Затем я вдоволь покопался в личных делах сокамерников по звездолету.

С бородавочником все было понятно с самого начала – туша вонючей плоти, по самую маковку набитая религиозным фанатизмом. Отец обладал прямо-таки злонамеренной привычкой оплевывать всех, кто не разделял его воззрений.

В деле креторианца сюрпризов не обнаружилось, именно так я и представлял биографию Красавчика: сотни богатых шлюх – и один не в меру предприимчивый малый, напрочь лишенный моральных принципов.

Телекин попал на пересыльную станцию по подозрению в массовых убийствах – за ним числилось около тридцати таинственных смертей, каждая из которых могла оказаться случайностью. Поскольку представителей его расы за решеткой было не много, несмотря на серьезность обвинения, сделали предложение ему. К преступному миру телекин отношения не имел, поэтому кличка, как у большинства уголовников, у него отсутствовала. Я решил звать его «Нежилец». От этих телекинов можно ожидать самую неожиданную подлянку, поэтому лучше будет при первой же возможности от него избавиться.

Таргариец по кличке Робинзон на свободе промышлял угонами спортивных катеров, значилось на его счету и несколько квартирных краж, список незначительных преступлений венчало ограбление секс-шопа. То ли парень был тайным эротоманом, то ли посчитал, что, подломив секс-шоп, можно взять немного больше, чем, сбывая по дешевке краденые спортивные катера.

Зато послужной список рангуна по кличке Сивый внушал уважение – десятки вооруженных грабежей, при этом далеко не все обошлись без жертв. Срок здоровяку накрутили порядочный. Для него стало настоящей удачей, что на окраине космоса объявились чужаки, иначе сидеть бы ему безвылазно на рудниках до тех пор, пока черная шерсть, покрывающее все рангунье тело, не побелеет полностью.

Сириусянин по кличке Крыс в деле значился как федеральный стукач. Я про себя отметил, что эта информация может пригодиться. Информация никогда не бывает лишней. Кто владеет информацией, тот владеет миром. Наверняка, этот тип не одного сдал, чтобы скостить себе срок. И судя по тому, что до сих пор жив, в уголовном сообществе об этом не знают. Значит, можно будет использовать Крыса для контакта с федералами, надавить на него, если появится такая необходимость, намекнуть, что мне все известно… Внешне сириусяне напоминали людей, но их головы, широкие в затылке, сужались к лобной доле. Как будто в детстве их все время ставили в угол – настолько часто, что теперь их лицами можно было рубить дрова.

Личное дело рептилии зияло дырами. Дата ареста, краткая психологическая характеристика – «морально неустойчив, неуживчив, склонен к раздуванию конфликтов», и кликуха – Провокатор. Странное погоняло. Я про себя отметил, что парень, скорее всего, тоже работает на федералов. В принципе, это логично. Отправить на встречу с пришельцами как можно больше доверенных лиц. Чтобы следили за разными разумными отбросами общества, вроде нас.

Гебб был вором. Работал в пассажирских кораблях, садился в звездолет налегке и весь рейс шнырял по каютам, чтобы сойти на конечной станции с карманами, битком набитыми чужими кредитками и драгоценностями. Попался по-глупому. Решил сработать с молодым напарником, которому собирался передать дела, а тот сдал его с потрохами, как только оказался при деньгах.

Вернерианин по кличке Пузырь характеризовался большим количеством умных слов, но из всего написанного я заключил, что парень – рохля и растяпа. Перед последним арестом был рядовым членом банды, обиравшей мелких торговцев. Один из бизнесменов обратился к федералам, и рэкетиров повязали. И поделом. Малый и средний бизнес надо поддерживать. А грабить надо тех, кто ворочает миллионами. Или государственные суда – все равно все они застрахованы на случай форс-мажора. А кто может быть форс-мажорнее капитана Лео Глуца?!

О лемурийце я хотел бы знать как можно больше, осознавая насколько опасны бывают представители этой расы, но как назло информация почти полностью отсутствовала. Будто кто-то специально удалил часть данных из личных дел отдельных уголовничков. Кличка – Умник. Скорее всего, это означало, что придется иметь дело с натуральным придурком. В тюрьмах полно парней со специфическим чувством юмора. Я знал лысого, как коленка бандита, которого звали Лохматый и неповоротливого громилу по кличке Тощий Карлик.

Шарообразный немониец Круглый засветился по какому-то смутному делу. Из описания я понял только, что он был членом организации, выманивающей деньги у простых граждан. А потом случайно то ли кого-то грохнул, то ли просто покалечил ненароком. Изложены подробности дела были чрезвычайно туманно. Формулировка «нанесение увечий с возможностью летального исхода» поставила меня в тупик.

Федерального агента в базе ожидаемо не оказалось. Если бы я готовил внедрение, то подошел бы к делу куда тщательнее. Раскусить парня оказалось проще пареной репы. Во всяком случае, завел бы на него какое-нибудь липовое дело, чтобы он при случае мог оправдаться.

В медицинской комнате не нашлось ни наркотиков, ни спирта. Зато полно аспирина и ампул с зеленоватым раствором – антибактериальная сыворотка для высадки на малоизученные планеты. Полки стенного шкафа были доверху заполнены резиновыми перчатками и фартуками, в каких работает патологоанатом. Там же горкой были свалены тонкие стержни – химические фонарики на случай аварии. Ничего из этих вещей меня не заинтересовало.

В технических отсеках тоже не было ничего путного. Шумели магнитогидродинамические плазменные генераторы, пощелкивал холодильник-излучатель, густо пахло смазкой. Сухой ионизированный воздух сушил горло. Четверо роботов-механиков шеренгой выстроились вдоль стены, неподвижные, линзы глаз тускло светились. Работоспособность узлов и степень их износа проверялась раз в неделю. Все остальное время они были похожи на металлические памятники самим себе.

Жаль, я слабо понимаю в технике, подумал я, можно было бы вывести из строя один из важных механизмов, лечь в дрейф, и подать сигнал бедствия. А то сейчас несемся на предельной скорости. Так нас ни один спасатель не догонит. Ломать механизмы – дело серьезное, наугад действовать нельзя: повредишь какую-нибудь жизненно важную деталь и звездолет превратится в братскую могилу.

Интересно, подумал я, а креторианец не разбирается в устройстве космических кораблей? Или он только женщин умеет соблазнять?!

Некоторое время я размышлял, будить Красавчика или, все же, не стоит. Компаньон мне, конечно, пригодится. Да и не так скучно будет, как одному. И поболтать можно, и в картишки перекинуться – при желании сделать карты совсем не сложно. Вот только можно ли доверять креторианцу? В любом случае, решил я, две головы лучше, чем одна. Даже если он не разбирается в технике, может помочь дотумкать, как угнать это судно. На крайний случай, если парень окажется несговорчивым или упертым, мусоросборник всегда в моем распоряжении.

Прежде чем будить Красавчика я приблизился к каюте федерала и постучал костяшками пальцев в дверь. В ответ послышался дикий рев, затем последовал тяжелый удар.

– Как дела? – поинтересовался я. – Ты ничего себе не отбил?!

– Открывай, ублюдок!

– Это еще зачем?

– Я тебе шею сверну!

– Не вижу смысла.

– Я тебя достану. Слышишь?! Достану! Размажу по стенке!

– Ты меня хорошо слышишь? Я говорю, бессмысленно кричать. Я тебе открою, а ты меня размажешь по стенке. Мне это не подходит.

Федерал притих. Прикидывал что-то. А когда заговорил, голос у него сделался куда более покладистым.

– Эй, ты, как там тебя…

– Лео.

– Открой, пожалуйста, дверку, Лео. Мы сможем договориться.

– О чем?

– Мы с тобой в одной лодке, Лео. Мы будем отличной командой. Исследуем тот район, куда нас послали, сделаем все, как хочет правительство, и вернемся домой, для лучшей жизни. Ты ведь хочешь вернуться домой, Лео?

– Буду с тобой откровенен, – сказал я, – я знаю, что ты федеральный агент. Тебя приставили за нами следить. А может, и для того, чтобы прикончить нас всех после того, как дело будет сделано. Не уверен, что от тебя будет прок. Но ты близок к тому, чтобы оказаться в мусоросборнике. Что скажешь?!

– Открывай! – проревел он в ответ и саданул кулаком в дверь. Хорошо, что двери на кораблях такого класса делают из прочного пластика. Так просто их не прошибешь. Надо кое-что покрепче кулаков.

– Вижу, с тобой не договориться, – констатировал я. – Придется оставить тебя в каюте, пока не поумнеешь.

– Лео, нет, постой, Лео, со мной можно договориться. Говори, что тебе нужно…

– Да ничего мне не нужно.

– Эй, Лео, я вовсе не федеральный агент. С чего ты это взял? Мы в одной лодке, Лео…

Кого этот придурок пытался обмануть?!

Я направился к компьютерному терминалу. Разблокировал каюту креторианца. Вывел его из состояния электросна.

Красавчик медленно опустился на койку. Открыл глаза, повернул голову. Выглядел парень великолепно. Хоть сейчас мог бы сняться в телерекламе. Я поймал себя на мысли, что сломанный нос ему бы не повредил. Только добавил брутальности и поубавил желания пойти против меня, если такое возникнет. С трудом сдержав внезапный порыв, я сказал:

– С пробуждением. Как настроение?

– Мы уже на месте?

– Будем. Через пару недель. Поднимайся, у нас полно дел.

– Не понимаю, – вид у креторианца сделался настороженным, – что происходит?

– Все под контролем. Корабль мой. Почти весь. За исключением маленькой детали. Надо отключить автопилот. И тогда мы сможем лететь на все четыре стороны.

Он сел на койке, свесил ноги, нашарил ботинки – нас снабдили тяжелой армейской обувью.

– Какой у нас план? – поинтересовался Красавчик, справляясь со шнуровкой.

– Разбираешься в корабельной механике?

– Нет.

– Плохо. Может, федерал разбирается?. .

– Федерал?! – удивился Красавчик.

– Ну, да. Ты думал, нас послали без сопровождения. Этот ублюдок и вправду оказался федералом. Спать и не собирался. Как только все отключились, отправился докладывать начальству, что все под контролем. Бродил тут, мешал мне наслаждаться одиночеством, пришлось его вырубить, – я продемонстрировал разводной ключ, – и посадить под замок. Теперь он очень просит отпустить его. Говорит, будет полезен. Вот я и думаю, может от него действительно будет толк…

– Его нельзя выпускать, – Красавчик зашел за пластиковую перегородку, где располагался унитаз и ионный душ, подошел к настенному зеркалу, поплевал на пальцы, пригладил виски. – Я во многом наивен, и некоторым женщинам так просто меня обмануть, да я и рад обманываться, но женское коварство ничто в сравнении с коварством федеральной службы. Они же все, как один – фанатики закона. Их не интересуют даже наличные. Только благо империи. Нет-нет, я убежден, им ни в коем случае нельзя доверять.

– Никому нельзя доверять, – сказал я, – даже мне. Но если у этого типа есть доступ к рубке управления, значит он нам нужен.

– Но ведь у нас даже оружия нет, – креторианец принялся подкручивать тонкие усики, – а этот двухметровый амбал наверняка прошел спецподготовку.

– Ерунда, – я погладил тяжелый инструмент, – против этой штуки у него нет шансов.

Красавчик наконец завершил прихорашиваться, оскалился на зеркало и обернулся.

– Мне надо почистить зубы, принять душ…

– Еще чего, пошли, у нас много дел.

– Нет-нет, я так не могу. Я чувствую себя не по себе, когда не приведу себя в порядок…

В ответ я схватил его за предплечье и потащил к дверям.

– Что ты себе позволяешь?! – Красавчик попытался вырваться, но не тут-то было. Он плохо знал капитана Лео Глуца.

Я отпустил его только, когда мы оказались в коридоре.

– Не надо со мной шутить, – проворчал я, – да, у меня покладистый характер, но, если я выйду из себя, тебе придется туго.

– Я только хотел привести себя в порядок, – с достоинством проговорил Красавчик, приглаживая комбинезон. – Принять душ…

– Вот разберемся с управлением этой посудиной, и можешь отмокать в душе хоть целые сутки.

Креторианец ничего не ответил. Сложил руки на груди и изобразил оскорбленное достоинство.

– Ты и так слишком хорошо выглядишь, – заметил я, – так и тянет сломать тебе нос.

Красавчик испуганно прикрыл нос рукой.

– Не бойся, – я криво усмехнулся, – пока мы в одной команде, твой нос будет в порядке. Идем.

Мы направились к каюте федерала. Я припал к двери.

– Ты все еще здесь?

– Да-да, я здесь, Лео, – с готовностью отозвался он.

– Значит так. Я здесь не один. Мы тут формируем отряд единомышленников. Если ты хочешь к нам присоединиться, я готов рассмотреть вопрос о твоем освобождении.

– Хорошо, очень хорошо. Конечно, я хочу.

Вкрадчивые интонации мне не понравились. Не иначе он решил сменить тактику. Но кто знает, что от него ждать. Я оглянулся на Красавчика. Креторианец придерживался того же мнения. Провел ладонью под подбородком – мол, лучше убить обманщика. Подобной кровожадности от утонченного соблазнителя я никак не ожидал.

– Кое-кто из наших считает, что тебе нельзя доверять, – сказал я. – Предлагают пустить тебя в расход.

Последовала пауза.

– И много вас там? – поинтересовался федерал.

– Достаточно, – уклончиво ответил я. – Скажи-ка лучше, у тебя есть доступ к рубке управления?

– Откуда у простого… – начал он.

– Если не хочешь отсюда выйти, ты на правильном пути! – рявкнул я. – Я же сказал, тебя раскусили. Повторяю, у тебя есть доступ к рубке управления?

– Есть, – ответил он после секундного замешательства. – Выпустите меня, я покажу.

Красавчик отрицательно замотал головой.

– Очень хорошо, – сказал я, – поступим так. Ты дашь нам доступ, а мы тебя выпустим.

– Так не пойдет, – запротестовал он, – сначала отпустите, а уж доступ я вам обеспечу.

– Ты, похоже, хочешь со мной поиграть?! – рассердился я. – Очевидно, ты плохо понимаешь расклад. Ты на самом краю, парень. Либо ты даешь нам доступ в рубку и присоединяешься к нам, либо мы тебя грохнем. Правительство далеко. А мы здесь, рядом. Сам говорил, мы в одной лодке. Вот и соображай…

– Я должен подумать, – отозвался федерал через некоторое время.

– Не самый умный парень, – сказал я креторианцу. – Кого только не берут в федеральную службу…

– В коррекционных школах их, что ли, вербуют? – поддержал Красавчик.

– А потом последние мозги отбивают во время спецподготовки.

– А я раньше, пока не столкнулся с системой, полагал, что большинство служащих органов безопасности – очень тонкие и интеллектуальные люди, – поведал креторианец.

– Толстые и тупые.

– У меня нет доступа к рубке, – послышался угрюмый голос из-за двери, – его ни у кого нет.

– А зачем врал?! – Я вздохнул. – В корабельной механике ты, хотя бы, разбираешься?

– Нет…

– Тьфу ты. Чему вас только учат?

– У нас специализация. Я – личный телохранитель. Шестой дан ситорю.

– Шестой? – удивился я. – Чего ж со мной тогда не справился?

Федерал не отозвался, только вздохнул.

– Придется тебе пока посидеть, – сказал я. – Потом решим, что с тобой делать… Давай-ка перекусим, – обратился я к Красавчику.

Мы переместились на камбуз, а затем в кают-компанию. Из еды на борту имелись только питательные пайки Б-12. Но я и им был несказанно рад.

Колоссальные запасы сухого пайка внушали оптимизм. Федеральные службы, судя по количеству жрачки, запланировали наши возвращение. Хотя от них можно было ожидать и предусмотрительности со знаком минус. Например, отравить нас всех после того, как миссия будет завершена. Корабль, смекнул я, стоит больших денег. Новая современная посудина. Им куда проще вернуть нас, – если не всех, то, по крайней мере некоторых, – и потом бросить в тюрьму. Жизнь сапиенса, особенно если он оступился однажды, в Федерации ничего не стоит.

– Ну, что будем делать? – поинтересовался Красавчик.

– Откуда мне знать, – буркнул я, с хрустом пережевывая сухую жесткую плитку, – похоже, придется познакомиться с этой новой расой.

– Может, кто-нибудь из остальных разбирается в механике. Перемкнет пару контактов, и двери в рубку откроются.

– Предлагаешь будить всех по очереди и спрашивать, чем они могут нам помочь?..

– Другого выхода я не вижу.

– Со многими из этих парней разговор не получится, – сказал я, – как ты, к примеру, будешь общаться с бородавочником? Услышишь очередную проповедь. Или телекином? Он же тебя насквозь видит… А лемуриец? Неровен час, его что-нибудь разозлит, он войдет в боевой раж и начнет метаться по кораблю, крушить все, что под руку попадется.

– Жалко, они не женщины, – проговорил креторианец. – Я бы нашел к ним подход.

– Ты часом не извращенец? – поинтересовался я. – А то я извращенцев очень не люблю.

– Нет-нет, я самой традиционной ориентации, – заверил Красавчик. – Традиционнее не бывает.

– Кто вас креторианцев знает, что для вас традиционная, а что нет.

– Я люблю женщин.

– Давай расставим все точки над «ё». Ты под женщинами кого подразумеваешь?