Текст книги "Когда ты проснешься…"

7

Спокойная вода вдруг вспенивается и бурлит, будто закипая. Руки и голова наливаются тяжестью, а по телу прокатывается волна неприятного озноба. Пытаюсь вынырнуть на поверхность, преодолевая внезапно возникший хаос, но тело не слушается. Вода приобретает неприятную вязкость, сковывает движения, будто я тону в тягучем мазуте. Выкручиваюсь всем корпусом, старясь разорвать топкие объятия, открываю рот в беззвучном крике, как вдруг черная вода расцветает похожими на телевизионные помехи искрами, а в легкие с хрипом врывается воздух.

Я открываю глаза, но тут же рефлекторно сжимаю веки – жгучее ощущение, будто в них брызнули кислотой. Тут же слышу неприятный писк и доносящийся будто издалека мужской голос:

– Четвертая бригада, капсула М-43353, у нас асистемный выход из погружения, – произносит неизвестный и добавляет уже более громко, обращаясь ко мне: – Александр, пожалуйста, лежите спокойно.

– Сейчас будем, – раздается механический ответ из невидимой мне рации.

– Пожалуйста, не делайте попыток открыть глаза, свет может принести вам неприятные ощущения, – снова обращается ко мне тот же спокойный, уверенный голос. – Я сейчас убавлю яркость освещения и вернусь к вам, чтобы помочь выбраться.

– Выбраться откуда? – спрашиваю я и тут же удивляюсь тому, как хрипло звучит мой голос. – Где я? Где Оля?

В ответ слышу лишь удаляющиеся шаги. Когда через пару мгновений невидимый собеседник возвращается обратно, я чувствую прикосновение его руки. От этого касания тело слегка покачивается, будто находится в невесомости или дрейфует. Шарю рукой возле себя и понимаю, что второе предположение верно: я плаваю в теплой воде, залитой почти до краев в неизвестную емкость. Нащупываю гладкие стенки.

– Медленно открывайте глаза, но постарайтесь сохранять неподвижность до прибытия бригады.

Следую его указаниям и чуть приоткрываю веки. Глаза нестерпимо саднят, как после купания в соленом море, и мне приходится несколько раз моргнуть, прежде чем удается прогнать неприятные колючие ощущения.

Первое, что я вижу, – светлый потолок. Через мгновение его заслоняет лицо склонившегося надо мной мужчины в белом халате – он выглядит взволнованным. Некоторое время мужчина молча смотрит на меня, после чего протягивает руку в перчатке, бесцеремонно приподнимает мое верхнее веко. Успеваю заметить в его руке фонарик, который поначалу принял за торчащую из кармана халата ручку, и через секунду сознание откликается на яркий луч света приступом тупой головной боли. Издаю едва слышный стон, – боль – это что-то давно забытое. Мужчина удовлетворенно кивает.

– Что происходит? – задаю я вопрос твердым, как мне кажется, голосом, но не успеваю получить ответ, как комната наполняется шумом. Подоспела вызванная подмога. Новые посетители поначалу возятся вне пределов моей видимости – я слышу лишь щелчки открываемых кейсов с инструментами и неразборчивые реплики. Через несколько секунд надо мной склоняются еще три человека в белых халатах. Их лица скрыты медицинскими масками.

– Как он? – из-под одной из масок раздается женский голос.

– Похоже, в порядке, – отвечает пожилой мужчина, просивший меня не шевелиться. – Зрачок реагирует на свет, признаков гидроторакса нет, речь в норме, связная.

– Где я? – почти безнадежно бросаю в скрытые за белыми масками лица.

Женщина недоуменно смотрит на своих коллег:

– Шоковая амнезия?

– Да нет же! – подает голос тот же пожилой мужчина. – Он погружался без подготовки.

– Изверги! – возмущается женщина и, смягчив тон, добавляет, обращаясь ко мне: – Александр, не волнуйтесь, мы сейчас начнем процедуру возвращения. Добро пожаловать обратно.

– Куда обратно? – неловко дергаюсь я и тут же закашливаюсь – рот заполняется соленой водой, в которую погружено тело.

– Пожалуйста, не шевелитесь. Обратно домой, – невозмутимо отвечает женщина и начинает переговариваться со своими коллегами на непонятном мне языке. Они что-то сверяют на своих планшетах, согласно кивают друг другу, потом женщина нажимает несколько невидимых мне кнопок, в окружающем пространстве раздается равномерный гул, и по воде пробегает мелкая вибрация.

– Слив раствора, – ни к кому конкретно не обращаясь, комментирует женщина.

Через минуту чувствую, как вместе с падающим уровнем воды я и сам опускаюсь ниже. По бокам вырастают матово-белые бортики, которые я нащупал еще до того, как открыл глаза. Через несколько секунд под спиной оказывается твердая поверхность. Теперь, когда тело обрело опору, ощущение невесомости и начавшееся было головокружение отступают, но ощущение, что я лежу в теперь уже пустой ванне, усиливается.

– Что за хреновы водные процедуры, мне кто-нибудь объяснит? – снова подаю голос я.

Но врачи слишком заняты совершением непонятных мне действий и поэтому, игнорируя мои вопросы, лишь просят осторожно пошевелить пальцами на руках и ногах, колют чем-то острым в разные части тела, спрашивая, чувствую ли я прикосновения. Когда я отказываюсь отвечать, спокойно и твердо повторяют вопрос, а получив положительный ответ, удовлетворенно хмыкают и продолжают проверку. Когда диагностика заканчивается, вокруг головы скрещивается несколько пар рук в медицинских перчатках.

– Отключаем! – снова произносит женщина, и я слышу несколько неприятных щелчков.

Переплетенные над моим лицом руки размыкаются, унося несколько охапок цветных проводов и странных датчиков, ранее, по-видимому, прикрепленных к моей голове. После этого я чувствую, как с меня стягивают что-то похожее на резиновую шапочку для купания. Ощутимо тянут за волосы. Морщусь.

– Давайте попробуем сесть, – говорит один из колдующих над моим телом визитеров и, протянув руку, помогает приподняться.

Теперь я могу оглядеться. Небольшая комната со слабо светящимися синим кварцевым светом стенами. Почти все пространство занимает огромная капсула, похожая на футуристическую ванну с откидывающейся крышкой и несколькими десятками смотанных проводов в ногах, уходящих куда-то внутрь конструкции – туда, где обычно располагается отверстие слива. Сам я сижу на дне этой капсулы и разглядываю посетителей комнаты.

Трое в белых халатах и медицинских масках стоят ко мне вплотную. Мужчина, призывавший меня к спокойствию, чье лицо я увидел первым, стоит чуть поодаль, скрестив руки на груди. Встретившись со мной взглядом, он вдруг облегченно улыбается и выходит из помещения.

Обнаруживаю, что одет в белый обтягивающий комбинезон, напоминающий гидрокостюм. На груди отпечатана знакомая золотая монограмма «НВ». Шевелю отяжелевшими руками и не понимаю, в чем причина неприятной слабости.

Врачи стягивают со своих лиц маски. Двое молодых мужчин, бывших, по-видимому, ассистентами, смотрят на меня с неприятным научным любопытством, и только женщина, руководившая процессом, улыбается.

– Вы хорошо себя чувствуете? – спрашивает она.

– Вроде, – невнятно бурчу я в ответ.

– Тогда давайте вставать.

Ассистенты помогают мне выбраться и встать на ноги. Каждое движение дается с трудом – тело будто налилось свинцом. В комнате вновь появляется пожилой мужчина. На этот раз он держит в руках белый пухлый пакет.

– Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит? – раздраженно обвожу взглядом всех присутствующих.

Едва прозвучал мой вопрос, как у одного из врачей запищал коммутатор. Парень посмотрел на экран и, коротко бросив коллегам: «Четыреста десятая выныривает», начинал торопливо собираться. Бригада тут же складывает оборудование в маленькие серебристые боксы, а один из них обращается ко мне:

– Палыч вам все объяснит. – Врач кивает на стоящего рядом пожилого мужчину с пакетом, после чего бригада покидает маленькое помещение, оставив меня наедине с загадочным Палычем.

Мужчина подходит и протягивает руку:

– Анатолий.

Пожимаю протянутую руку, и он вручает мне увесистый пакет:

– Здесь одежда и полотенце. Пойдем…те, я провожу вас до душа, а потом отвечу на все вопросы.

Надеваю лежащие рядом с капсулой одноразовые тапочки и следую за Анатолием. Мы выходим в длинный, похожий на гостиничный коридор, усеянный бежевыми пронумерованными дверьми. Над каждой вмонтирован небольшой монитор. Часть дисплеев светится зеленым, на них чередуются какие-то цифры и отображается статус: «Погружение». Иные мониторы выключены – в их черных экранах отражаются лишь немногочисленные коридорные светильники. Редкие мониторы, включая расположенный над дверью, из которой я вышел, светятся желтым. На моем светится код М-43353 и загадочная подпись «Санация».

Не терпится узнать, во что я вляпался, но еще сильнее хочется избавиться от мокрого комбинезона, оказавшегося при ходьбе еще более неудобным, чем в лежачем положении. Я не чувствую покалывания, которое обычно бывает у затекшего тела, но каждый шаг дается непривычно трудно, и я едва поспеваю за неожиданно резвым спутником. Видя, что я отстаю, провожатый оборачивается с усмешкой:

– Тяжело? Ничего-ничего. Так всегда бывает после выныривания. Голова не кружится?

Что-то недовольно бурчу в ответ. Анатолий указывает мне на душевую, где я, с наслаждением стащив с себя комбинезон, подставляю тело под горячие струи воды. На губах солоноватый вкус раствора капсулы. Видимо, этим и объясняются неприятные ощущения в глазах, которые я испытал в первые секунды своего… чего? «Выныривания»?

В какой-то момент в голову приходит мысль, что я захлебнулся и попал в госпиталь. Но разве переживших утопление вот так просто отправляют разгуливать по коридорам, стоит им только прийти в сознание?

Других идей пока нет, поэтому я, наученный островом, отдаюсь течению событий. Переживать за жизнь, судя по всему, повода нет, поскольку все происходящее можно, несмотря на полную абсурдность, назвать комфортным. Я подбадриваю себя, как всегда делал в сложных ситуациях, но в висках с каждым ударом сердца стучит предательский страх. Не за себя. «Оля. Оля. Оля». Где Оля?

Заканчиваю умываться и разворачиваю переданный Анатолием пакет. Внутри обнаруживаю дешевое грубое полотенце и, к огромному удивлению, свою собственную одежду, в которой помнил себя до того, как очнулся в самолете. От одежды приятно пахнет моющим средством, она аккуратно сложена в индивидуальные пакеты, будто только что получена из химчистки.

Когда я выхожу, Анатолий ждет меня у одной из дверей в коридоре, глядя на встроенный в стену монитор, и что-то отмечает в своем планшете. Заметив меня, отрывается от работы и манит рукой:

– Пойдемте со мной, Александр.

Поднимаемся в лифте, если верить табло, с минус первого на второй этаж. Как только двери открываются, в кабину лифта врывается шум. Мы оказываемся в просторном зале с большим витражным окном во всю стену. Шум доносится с улицы: по стеклу яростно хлещет дождь, заполняя окружающее пространство монотонным треском. Полутемное помещение увешано закрепленными на стенах мониторами, а в его центре установлен длинный стол с пультами управления, тускло горящей настольной лампой, тетрадью и неожиданно изящной чашкой на блюдечке.

– Да, разыгралась погода не на шутку! – тихо комментирует мой провожатый наполняющую помещение барабанную дробь. Потом подходит к столу и делает глоток из чашки. –   Совсем остыл, – с досадой произносит он и вдруг спохватывается: – Ничего, я сейчас сделаю нам новый! Будете?

Ничего не отвечаю, лишь подхожу ближе и всматриваюсь в экраны, пытаясь отыскать в них подсказку.

– Пожалуйста, садитесь. – Анатолий пододвигает стул, а сам направляется в дальний угол комнаты, где оборудована небольшая кухонька. – Я мигом! – Анатолий включает чайник и, чуть повысив голос, чтобы перекричать добавившийся к шуму стихии звук закипающей воды, виновато произносит: – Вы, наверное, голодны. Простите, у меня совсем нет еды, а свой обед я уже давно съел. Но вы не волнуйтесь, я уже вызвал машину, она отвезет вас домой, а пока она едет, я объясню вам, что к чему. Я дежурный техник и обычно не встречаю выныривающих игроков. Для этого у нас есть эти… специальные менеджеры.

Снобистски подмечаю, что он произносит слово «менеджер» через мягкую «е», как это делают старики, вместо принятого в современной среде твердого «э». Но меня удивляет не это. «Выныривающих игроков» – каких, к черту, игроков?

Анатолий достает из шкафа пачку печенья, потом разливает кипяток по кружкам и, подойдя к столу, пододвигает ко мне кружку и садится рядом.

Не притрагиваюсь к угощению, выжидательно смотрю, как техник дует на горячий чай и делает осторожный глоток. Видит бог, каких усилий мне стоит сейчас молча дать собраться с мыслями пожилому человеку, который выглядит не менее обескураженным, чем я!

– Как уже говорил, обычно я не общаюсь с вынырнувшими, – наконец начинает Анатолий. – У нас этим занимаются встречающие менеджеры, они умеют все объяснять правильными и красивыми словами. Но я вам попробую рассказать все по-простому.

Киваю, не сводя глаз с собеседника.

– Откуда вы вернулись? – вдруг спрашивает он.

– Как откуда? – удивляюсь неожиданному, кажущемуся глупым вопросу.

– Ну… Где вы были? Что видели? У меня нет доступа к программам погружения, я слежу только за функциональным состоянием игроков и показателями оборудования.

– Я… был? На острове. А где я сейчас нахожусь?

– Ага, программа «Остров». Сейчас вы находитесь в Москве. В общем-то вы никуда и не уезжали, а последние… – Анатолий смотрит на один из мониторов, – сорок шесть часов находились в нашем капсульном зале.

Мужчина кивком указывает в сторону лифта, но я не свожу с него глаз.

– Как это сорок шесть часов? Я пробыл на острове не меньше недели!

– Прежде всего, Александр, вам нужно узнать, что никакого острова не существует. Точнее, он существует… кхм. Черт, мне сложно объяснять, говорю же, это делают менеджеры… В общем, этот остров существовал только в вашем воображении. Вас погрузили в принудительный сон, после чего отправили ваше сознание в спроектированное программистами виртуальное путешествие. Время в виртуальном пространстве отличается от реального, поэтому путешествие показалось вам более долгим, чем это было на самом деле. Впрочем, – Анатолий снова бросает взгляд на экран, – вы продержались в погружении несколько дольше обычного, но мы это связываем с поздним прибытием второго игрока. Вы точно хорошо себя чувствуете?

– Что значит «второго игрока»? – Я пропускаю его заботу мимо ушей.

– Разве вы никого не встретили на острове? – хитро прищурившись, спрашивает Анатолий.

– Я много кого встретил, – уклончиво отвечаю я.

– Вы должны были встретить кого-то… особенного.

Оля.

Стоило вспомнить о девушке, как самообладание вдруг изменяет мне, и я резко подаюсь вперед так, что Анатолий рефлекторно отшатывается.

– Откуда вы знаете? – шиплю я перед самым лицом техника.

– Так в этом ведь и весь смысл! – удивленно отвечает он и увеличивает между нами дистанцию, чуть отодвигаясь вместе со стулом на безопасное расстояние.

– Объясните! – почти кричу я.

– Как бы вам это… – тянет мужчина, сглатывая подступивший к горлу комок. – Большинство людей специально обращаются в нашу компанию и, получив соответствующий инструктаж, погружаются в виртуальные миры. С вами все сложнее: вы поступили не в мою смену, поэтому вас готовил к погружению не я. Но, как я могу видеть из журнала, вы погружались без инструктажа, так?

– Я пришел в себя уже в самолете, – на этот раз спокойно отвечаю я, беру себя в руки и возвращаюсь на свое место.

Не хватало еще запугать старика, пока он был единственной связующей ниточкой с реальностью. Тот, услышав мой ответ, машет руками:

– Самолета тоже не было – это адаптационный шлюз, часть программы. Нельзя просто так переместиться в виртуальный мир – это может вызвать у игроков неприятные эмоциональные переживания. Наш разум лучше воспринимает события, когда они происходят последовательно. И у вас скорее всего все происходило постепенно: самолет, аэропорт, отель. Так встретили ли вы там кого-нибудь?

Все помещение вдруг озаряется вспышкой молнии, а через секунду зал содрогается от раската грома.

– Черт, как же льет! – ежится техник и, видя, что вынырнувший игрок больше не проявляет признаков агрессии, пододвигается обратно.

– Встретил. Там было много приятных людей, а через пару дней на острове появилась девушка. Ее звали Ольга. Она тоже часть программы?

– Нет, она… Ольга? Нет, Ольга – не часть программы. Все остальные люди на острове – да, виртуальные актеры. Но Ольга – такой же игрок, как и вы. Просто она прибыла в игру на несколько часов позже. Процедура сканирования личности, по результатам которой вам подбирается пара, и непосредственно само погружение не всегда происходят одновременно. Обычно игроки сначала проходят сканирование, а потом продолжают жить обычной жизнью, пока система подбирает им пару. Когда это происходит – совпавшая пара приглашается к погружению. В ином случае игрокам пришлось бы долгое время проводить в капсуле, ожидая, пока произойдет совпадение. Это не очень полезно для здоровья – наши капсулы не рассчитаны на длительное пребывание. Кроме того, нам пришлось бы поддерживать тысячи одновременно действующих капсул, что представляется технически неразумным и безумно дорогим решением. Ваше сканирование произошло одновременно с погружением, и второму игроку, получившему приглашение, как только вы вошли в игру, понадобилось время, чтобы добраться до ближайшего центра погружений. Это заняло несколько часов в реальном мире, но вам показалось парой дней, проведенных на острове в одиночестве. Надеюсь, вы не скучали? – обезоруживающе улыбается техник, как бы извиняясь за эту накладку.

– Почему вы все время называете нас игроками? В какую игру мы играли?

– В знакомства, – отвечает Анатолий, посмотрев на меня так, как будто он вынужден объяснять мне очевидные вещи. – Люди обращаются в нашу компанию, чтобы найти себе идеальную пару. Система сканирует данные всех обратившихся людей, анализирует, а потом подбирает наиболее подходящие пары. Когда происходит совпадение – система создает виртуальные миры, в которых люди – с момента погружения мы называем их «игроками» – могут встретиться. Если говорить точнее, то система не создает новые пространства, а лишь предлагает игрокам выбор из нескольких сотен уже имеющихся у нас миров. И тогда игроки делают выбор наиболее приятного для себя мира. Неосознанно делают выбор, конечно, все происходит где-то на подсознательном уровне. Если ваш выбор игрового пространства совпал с выбором второго игрока – вы встречаетесь именно в нем. Одинаковый выбор наиболее понравившегося игрового пространства – это один из тысяч других параметров, по которым система определяет совместимость одного игрока с другим. Вот вы оба с… Олей, да? Вы оба с Олей выбрали «Остров». Получается, она, как и вы, любит пляжный отдых.

– Жесть! – выдыхаю я, когда до меня начинает доходить, участником чего я оказался. – Вы тут все сумасшедшие извращенцы. Но теперь мне все стало понятнее. Значит, я не утонул, Оля не утонула, остров был вымышленным. Так?

Пожилой техник облегченно кивает.

– А какие еще параметры используются системой для определения совместимости?

– Во-первых, я не могу вам этого сказать: алгоритмы подбора пары – коммерческая тайна. Во-вторых, даже если бы хотел, не смог бы: над разными частями системы работают разные, по большей части незнакомые друг с другом люди, находящиеся в разных городах России.

Я нетерпеливо продолжаю:

– Ладно, это не так важно. Допустим, ваши алгоритмы прекрасно сработали. Мы с Олей позагорали друг у друга в голове и понравились друг другу. Что дальше?

– У вас под рукой телефон? – интересуется Анатолий.

Озадаченно хлопаю себя по пустым карманам джинсов.

– Ах да, – спохватывается техник и поднимается, – сейчас принесу.

Он выходит из помещения и через минуту возвращается с моим портфелем, запечатанным в прозрачный полиэтилен. Надрываю упаковку и достаю телефон. Он не включается.

– Разрядился, – констатирует техник и смотрит на часы. – Ну, ничего страшного, зарядите дома, машина приедет за вами уже через пару минут.

– А что в телефоне?

– Придет сообщение от нашей фирмы. Вам нужно будет оценить качество погружения и выразить свое согласие или несогласие на знакомство со вторым игроком… с Олей. На знакомство с Олей в реальной жизни.

– Согласие? То есть я могу и не соглашаться?

– Компания очень серьезно подходит к вопросам охраны персональных данных своих игроков и неприкосновенности частной информации. Тема знакомств сложная, интимная, я бы сказал. Так что да, можете и не соглашаться. Каждый из игроков должен дать компании свое согласие, прежде чем она позволит вам встретиться в реальной жизни.

– Правильно ли я понимаю, что раз ваша сумасшедшая игра закончилась, моя обмотанная проводами, облаченная в водолазный костюм подруга сейчас тоже покидает свой пластиковый гроб?

– Этот гроб называется «Дрим-бот». Но да, все именно так.

Хитро улыбаюсь.

– Если Оля сейчас тоже, как вы это называете, «выныривает», означает ли это, что я могу встретить ее на выходе из этого здания?

Лицо Анатолия мрачнеет:

– Маловероятно, Александр. Даже если бы я знал, в какой капсуле находится второй игрок, или она выныривала бы в соседней с вами комнате, мы бы не допустили вашей встречи в коридоре. Таковы правила. Компания страхуется от подобного рода курьезов и распределяет игроков в паре по разным центрам погружений – Дайв-спотам. Ваша подруга может сейчас выныривать в любом из Дайв-спотов нашей компании, в том числе в тех, которые располагаются не в Москве. Она не сказала, из какого города погружалась?

– Нет, она увиливала от ответов на подобные вопросы.

Анатолий снова кивает:

– Это общепринятая практика. На инструктаже перед погружением игроков предупреждают, чтобы не слишком болтали о себе. Так игроки с большей вероятностью смогут сохранить анонимность, если что-то в знакомстве пойдет не так. Жаль, что вы не посетили инструктаж, это избавило бы вас сейчас от ненужных волнений.

– Как же я тогда оказался в капсуле, минуя этот, как вы утверждаете, жизненно важный инструктаж?

– Этого я не знаю, – пожимает плечами техник. – Скорее всего кто-то из ваших знакомых договорился с персоналом о слепом погружении в игру, то есть без вашего ведома. Я никогда о таком не слышал. Но кто-то, видимо, очень сильно хотел поставить вас в неловкое положение. И судя по всему, имел для этого нужные ресурсы и настойчивость.

«Вадик! – вспыхивает у меня в голове. – Вадик, сукин ты сын, ты все-таки провернул свой розыгрыш!»

Сначала я чуть заметно усмехаюсь, а уже через секунду меня буквально прорывает. Громко смеюсь, сидя на стуле рядом с этим простым, улыбающимся мужчиной в белом халате. Чувствую, как нервное напряжение отступает и волнение продолжает вырываться наружу непрекращающимся, истерическим смехом.

Мужчина с пониманием ждет, пока у вынырнувшего игрока пройдет приступ. Когда мне легчает, я перевожу дух и, сделав глоток уже остывшего чая, подытоживаю:

– Значит, Оля – моя идеальная пара, и теперь, чтобы встретиться наяву, мы оба должны дать на это согласие?

– Все верно, – удовлетворенно подтверждает техник, указывая на мой выключенный телефон.

В голосе мужчины чувствуется облегчение – видимо, ему и впрямь нечасто доводилось общаться с не прошедшими инструктаж игроками. На одном из мониторов происходит движение. Анатолий смотрит на экран.

– Чудненько, вот и машина подъехала. Если у вас больше нет вопросов, пойдемте, я вас провожу. В сообщении, которое вы получите, когда включите телефон, будут контакты менеджера. Можете записаться к нему на консультацию, он поможет вам разобраться.

Улица встречает нас настоящим потопом – дождь льет сплошной стеной. Чуть поодаль сквозь водную завесу алеют стоп-сигналы ожидающей меня машины. Прощаюсь с техником, а потом, перепрыгивая через лужи и прикрывая голову портфелем, направляюсь в сторону автомобиля, который кажется смутно знакомым. Перед тем, как сесть внутрь, замечаю на боку знакомую монограмму «НВ» и дополняющую ее расшифровку. Рядом с похожим на герб логотипом размашистой надписью выведено: «Неслучайная Встреча».

Вот тебе и «Эйч Би», «Хай Боут» и «Хеппи бич»! Буквы оказываются русскими. Эн Вэ. «Неслучайная встреча» – так называется корпорация, благодаря которой я совершил самое необычное путешествие в своей жизни.

Вспоминаю вечер накануне моего виртуального отпуска. Именно эта или точно такая же белая машина следовала за нами вдоль набережной. Именно из этого седана появились Вадим с Надей, и на этой же машине терпеливый водитель завозил меня, полуживого от выпитого алкоголя, домой за вещами. Тогда я разглядел только часть надписи.

Улыбаюсь внезапной догадке и запрыгиваю в сухой салон автомобиля. Сидящий на водительском кресле мужчина поворачивается через плечо и приветливо улыбается. Всматриваюсь в его лицо, пытаясь понять, тот ли это водитель, что несколько дней назад отвозил меня в несуществующий аэропорт.

– Здравствуйте! Куда вас отвезти? – интересуется шофер.

Не успеваю ответить, как в стекло неожиданно стучат. За окном темнеет силуэт человека с большим черным зонтом. Опускаю стекло, всматриваюсь в промокшего визитера и узнаю в нем Вадима.

– Привет! – неуверенно и как-то заискивающе улыбаясь, произносит друг.

– Ну, привет, – задумчиво отвечаю я, не сводя с него глаз.

– Как путешествие? – неловко спрашивает Вадим, тянет время, пытаясь отсканировать настроение друга.

Неопределенно пожимаю плечами.

– Выходи, я сам тебя отвезу, – говорит Вадим, после чего, не дожидаясь ответа, открывает дверь и бросает водителю: – Не волнуйтесь, я сам доставлю друга домой.

Водитель кивает. Мы выходим из машины и бежим к припаркованному чуть поодаль огромному минивэну. Забравшись внутрь, Вадим бросает на заднее сиденье мокрый зонтик, заводит двигатель, включает печку, зябко потирает руки и, подышав на них, хитро смотрит на меня исподлобья:

– С возвращением, Саша.