Текст книги "Фобии, утраты, разочарования: как исцелиться от психологических травм"

Кречмер напоминает и о другой распространенной реакции на опасность, типичной для многих живых существ, – так называемой мнимой смерти. Некоторые рыбы способны замирать, лежа на боку до 15 минут и более. Это защитный рефлекс, который скрывает животное от хищника или делает его непривлекательным в глазах преследователя.

Такие реакции, по словам ученого, «нечто застывшее, подобное формуле, втиснутое в неподвижные шаблоны и вовсе не приспособленное к частному случаю» (Там же. С. 19).

Водитель автомобиля пользуется рулем, педалями газа и тормоза, чтобы приспосабливаться к ситуации на дороге и успешно доехать до пункта назначения. Так и наше рациональное сознание на протяжении всей жизни помогает нам успешно приспосабливаться к новым жизненным ситуациям и справляться с испытаниями. Это возможности адаптации многократного использования, которые работают в нормальных ситуациях.

Но в автомобиле есть и подушка безопасности. Она срабатывает в случае аварии без решения водителя. Примерно так реагирует наше телесное сознание, вегетативная нервная система, на ситуации, которые сознание воспринимает как экстремальные. Когда «новое» приспособление не срабатывает, включается «древнее». Это возможности спасения однократного использования с ограниченным количеством стратегий (нападать, убегать, прятаться), как мы уже замечали выше.

Подушка безопасности сама обратно не спрячется. Точно также и аварийные механизмы психики, включившиеся однажды, склонны воспроизводиться безостановочно. Время здесь не лечит. Подобные состояния становятся хроническими, или, как говорят психиатры, «процессуальными». Требуются осознанные действия, чтобы выключить их и вернуть организм в режим нормального функционирования.

Теперь я расскажу о том, как человек воспринимает эти процессы на уровне субъективных ощущений. Это очень важно, поскольку именно обращение к ощущениям – ключ к исцелению от фобий и других психотравм.

Описывая сам эпизод возникновения расстройства, многие говорят: «Ударило чем-то мягким по голове», «обдало кипятком», «что-то прошло через тело». Шокирующая информация воспринимается «как гром среди ясного неба», «как снег на голову».

При большом разнообразии и даже странности описаний у них есть общее. Сотни людей, опрошенных в ходе моего исследования, утверждают, что в момент испуга организм будто поглотил нечто, с тех пор отравляющее их жизнь. Возникает ощущение, что эта субстанция проникает в организм вплоть до живота, где начинает чувствоваться неприятное напряжение при одном упоминании о той ужасной ситуации, в которой человек оказался. В особо тяжелых случаях это воспринимается как яд, которым пропитана каждая клеточка организма.

Есть расхожее выражение «душа в пятки уходит». На самом деле «душа», то есть жизненная энергия, во время испуга уходит… в живот. А конечности, макушка, поверхность тела опустошаются, холодеют.

Происходит резкий переброс энергии из периферии в центр.

Представьте себе вакуумную установку, которая вдруг разгерметизировалась. В ее чрево летит всё, что было в окружающем пространстве. Даже если бы она была на берегу золотоносной реки с самородками, вместе с золотом в нее летели бы галька и песок. Что-то похожее происходит с человеком в момент растерянности: внутреннее пространство организма захватывает, затягивает в себя информацию, в том числе о том, что кажется ужасным.

Рис. 5. При встрече с неизвестным возникает растерянность. Реакцию такого рода можно видеть на автопортрете 3. Серебряковой «Испуганная» (ок. 1917). Широко открытые глаза, открытый рот. В отсутствие здравых решений – ощущение пустоты внутри. «Засасывание» сигнала об опасности в область солнечного сплетения – «сенсибилизация»

В момент испуга человек широко открывает глаза и рот, делает вздох изумления, резко вбирает воздух. На уровне ощущений именно в этот момент происходит «засасывание» в область головы, груди и солнечного сплетения того, что потом формирует фобию.

Я отношусь к описаниям ощущений как к данности, которая может быть полезна для процесса исцеления. Их надо принимать к сведению в их собственной логике, в том виде, в каком они существуют. Даже если вы услышали: «Пыльным мешком из-за угла ударили, и я пылью пропитался», – это реальная обратная связь по поводу процессов, которые происходят в организме.

Свидетельства о пространственном восприятии ощущений – это основа для внутренней работы.

Для того чтобы регулировать процесс, нужна прямая и обратная связь с ним. Появляется связь – открываются возможности регуляции процессов, которые казались неуправляемыми. К их числу нередко относят процессы на уровне вегетативной нервной системы.

Важным открытием психокатализа является то, что присоединение внимания к телесным, пространственным ощущениям позволяет установить столь необходимую связь с процессами на вегетативном, энергетическом уровне и успешно регулировать их. Более того, это, пожалуй, единственный реальный доступ к ним.

Один из постулатов нашего метода гласит: «Где внимание, там энергия и оживление процессов регуляции». Как только человек обращает свой взор на какое-то место во внутреннем пространстве, возникает приток энергии к этому месту, процесс оживляется. Но имеет значение и второй фактор: соотнесение того, что есть, с идеальной моделью состояния организма. Наше внимание как будто содержит представление о том, как должно быть и в чем несоответствие идеалу. Любой процесс в организме, оказываясь в зеркале внимания, сразу же начинает отлаживаться. Поэтому к первому постулату о внимании-энергии мы добавим и второй: «Где внимание, там мудрость организма».

Следует выделить два компонента, которые выявляются в описаниях людей, испытывающих фобии:

головной («когнитивный») компонент: образы, мысли, фантазии по поводу травмирующей ситуации;

телесный («сенсорный») компонент: ощущения в теле, связанные с сигналом об опасности и реакцией на него.

Исцеление фобии методом психокатализа предполагает внимательное отношение к обоим уровням сознания. Психокатализ как когнитивно-сенсорная терапия отличается от других психотерапевтических школ тем, что обращается к процессам на уровне автономной нервной системы, ощущений, энергетики так же активно, как и к процессам на уровне центральной нервной системы, интеллекта.

Приоритетным местом хранения информации в организме является область солнечного сплетения. Именно там в норме хранится знание о том, к чему стремиться и чего избегать.

Обычно информация, полезная для жизни, проделывает путь в направлении солнечного сплетения постепенно: как будто бы собирается из пространства, концентрируется во лбу, из головы следует в грудь, потом в живот. Так человек насыщается культурой, становится всё более компетентным. В момент, когда человек испытывает растерянность, информация делает «головокружительную карьеру» в пространстве сознания. Она скачком оказывается на почетном месте в центре тела. Но это невыверенная, односторонняя информация. Такая несбалансированная «компетентность» становится проклятием человека.

Человеку через неделю лететь на отдых, а он вдруг видит по телевизору новости, в которых показывают авиакатастрофу. Это печальное событие, но оно не имеет прямого отношения к его путешествию. Особое стечение обстоятельств стало его причиной. Очень жаль пострадавших людей и тех, на чьей совести катастрофа, нужно помолиться о них и посочувствовать их родственникам. Но жизнь продолжается, надо двигаться дальше. Риск в путешествии есть, но взрослый человек идет на него осознанно.

А что делается с человеком, если он неустойчив к такого рода негативной информации? Он может растеряться, ощутить «вакуум» внутри. Горящие обломки самолета «засосутся» в область солнечного сплетения. Шок прошел, а человека как будто подменили: «черная субстанция» осталась в теле его сознания. Тема полетов становится болезненной для этого человека. Разум, потеряв однажды свои позиции, не может их восстановить. «Самолет – самый безопасный вид транспорта, миллионы пассажиров благополучно приземляются в пунктах назначения», – эти доводы больше не действуют. Большой вопрос, сможет ли человек с «обломками самолета» внутри себя спокойно насладиться отдыхом, ведь его ждет еще и дорога домой.

Так информация об опасности, истинной или ложной, в момент потери стабильности оказывается в центре управления жизненными ресурсами и изменяет всю жизнь человека.

Приведу первый конкретный пример из практики, который показывает, как можно это исправить.

Борис пережил «подставу» на дороге на выезде из города. При перестроении вправо ближе к обочине он услышал грохот. Что произошло, непонятно. Черная машина, которая следовала сзади, начала сигналить фарами. Борис остановился.

Из машины вышли двое и начали его «разводить»: мол, он помял их дорогую машину, повредил зеркало заднего вида… Борис тоже вышел. На зеркале у самого края была небольшая деформация, уже поржавевшая. Пока Борис разговаривал с одним, другой прошел вдоль его машины и оставил на ней след наждачной бумагой со стороны «удара». Скорее всего, до этого они бросили в машину Бориса чем-то вроде пластиковой бутылки, наполненной водой, а теперь решили подделать остальные детали «столкновения».

Один против двоих в черных куртках. Якобы «афганцы»…

Можно опереться на помощь друзей. Но друзья, как назло, не отвечают на звонки. Да и Борис уже за городом, в получасе езды. Он даже не знает толком, что это за место. Если и помогут, то нескоро.

Он решает откупиться деньгами, отдает вымогателям триста долларов – сумму, которая была снижена путем переговоров. Наконец, неприятности позади, и вроде бы можно ехать дальше… Но каковы последствия?

На психотерапевтическом сеансе Борис ощущает, как в спину, в область почек пробралась «чернота». Что-то вроде кастрюли с темным свекольным супом. Только теперь Борис понял, почему ему вдруг разонравилось ездить за город на машине.

Постепенно, в процессе саморегуляции, Борис дал вылиться этому содержимому вон из организма. Спина снова стала «целой».

Отдельно он подумал о том, как поступать в подобных случаях. Брать с собой пистолет? Сомнительно. Звонить в полицию? Уже лучше. Вызывать дорожного инспектора? А может, вступить в открытый конфликт, опровергая все доводы этих вымогателей? Пока Борис размышляет, он вновь обращается к своим ощущениям. Из его спины начинают выпрыгивать жабы, крокодилы.

Всё это – накопленные страхи по поводу стычек на дорогах. Из затылка выскочили потоком картины спрессованных трупов. Что-то из рассказов очевидцев, а больше «из телевизора». За недобрые 90-е можно было поднабраться впечатлений о «беспредельщиках», разбойниках с большой дороги. Все фальшивые доказательства для них – повод, чтобы угрожать.

В конце сеанса Борис принимает здравое решение:

– Если встретятся снова, надо иметь большую твердость в груди. Прикидываться «шлангом», фиксировать номер их автомобиля, вызывать ДПС, говорить, что готов платить по страховке.

Здесь мы уже видим свидетельства об обратном развитии процесса: «свекольный суп выливался» из области почек, «выскакивали жабы и крокодилы» из спины, «картины спрессованных трупов» улетали из затылка…

После сеанса Борис почувствовал себя обновленным.

1.4. Как еще лечили фобии

Однажды к знаменитому специалисту по гипнозу Милтону Эриксону пришла женщина, которая боялась летать на самолетах. Доктор настроил ее на мысленный полет и внушил ей, что если она благополучно приземлится, ее страхи соскользнут на сиденье. Когда пациентка это осознала, она вскочила с криком: «Оно заразное!», – и не позволяла садиться на кресло жене Эриксона, уберегая ее от контакта с такой опасной вещью. Вот вам один из вариантов работы с фобией.

Другой пример – народная знахарская практика «отливания страха». Изначальное убеждение состоит в том, что в организм человека попал испуг. Далее создаются условия, при которых страх может быть выпровожен из организма. Произнося заговоры, знахарь проливает растопленный воск в блюдо с водой, которое находится над головой пациента. И знахарь, и его «клиент» ожидают, что испуг перейдет на воск. Когда воск застывает в воде, в его форме угадывают то, чего боялся человек. К примеру, если он боялся собаки, то воск будет похож на собачью морду. Так пациент наглядно убеждается, что страха в нем больше нет.

Будучи в Башкирии, я узнал о том, как толкуются страхи в местной шаманской традиции. По словам участницы семинара, которая интересовалась обычаями своего народа, есть древние поверья, что в момент испуга человек теряет часть своей светлой души и темный дух вселяется в него. Задача шамана – найти утраченную часть души и прогнать то, что незаконно попало в организм.

Пожалуй, частично это напоминает то, что мы видим в психотерапевтической практике. В чем же отличия?

В приведенных вариантах лечения пациент напряженно ожидает, что засевший в нем страх соскользнет на сиденье, отольется на воске или отправится в центр земли (так, в частности, поступают сибирские шаманы). Ожидание должно запустить какую-то работу в организме, которая приведет к исцелению. Но гипнотизеры, знахари и шаманы не сообщают, как именно необходимый результат будет достигнут. Что происходит в сердцевине процесса, отследить невозможно. Есть только ожидание чуда.

Обе стороны, и целитель, и его пациент, надеются, что произойдет освобождение. Это вариант «терапии благого ожидания»: если ждешь чего-то хорошего, то оно произойдет… Но результат не гарантирован, именно потому, что процесс отдан на откуп только бессознательному, а без поддержки сознания оно может не справиться, не говоря о том, что пациенту здесь выпадает слишком пассивная роль.

Также и аутотренинг или медитации общего характера не работают при фобиях и других травмах. «Формулы аутотренинга» задают движение к идеальному состоянию, но в них нет пошаговых инструкций обратному развитию процессов психики, которые остановились. В серьезных случаях эти техники не действуют.

Сам по себе транс, без активной позиции сознания, может быть целительным, но скорее как удача, а не как правило. То же касается и других методов, ориентированных на общую ненаправленную активизацию нервных и психических процессов (холотропное дыхание и др.).

Есть и диаметрально противоположные подходы, при которых предлагается обращение к интеллекту пациента: «Разве ты не понимаешь, что твои страхи смешны, что с этим легко справиться?» Конечно, такое понимание очень важно, но его недостаточно для исцеления. Повышение уровня компетентности не оказывает прямого влияния на «вегетатику». Человек может знать головой, что бояться нечего, но стоит упомянуть о предмете страха – и его живот продолжит зажиматься.

Тут вспоминается психиатрический анекдот про пациента, который представлял, что он – зерно и боялся, что его склюет петух. После долгой терапии доктор спрашивает его: «Ну, теперь-то вы понимаете, что вы не зерно?» – «Да, конечно, я человек!» – «Ну, что, теперь можете спокойно идти домой?» – «Нет, доктор». – «А почему?» – «Я-то знаю, что я не зерно, а знает ли петух?»

Понимание создает фон, на котором работа с вегетативной нервной системой может стать более эффективной, но, к сожалению, автоматической разблокировки запустившихся реакций это не обеспечивает.

Заслуживают внимания следующие синтетические практики, основанные на нейрофизиологических исследованиях И.П. Павлова.

И.П. Павлов (1849–1936) и его школа, изучая физиологию нервных процессов, пришли к заключению, что при неврозе навязчивых состояний утрачивается нормальная подвижность нервных процессов, имеется выраженная их инертность, выявляющаяся в застойных очагах (Павлов И. П., 1950).

Джозеф Вольпе (1915–1997), южноафриканский психотерапевт, отталкиваясь от павловских исследований условных рефлексов, выработал взгляд на невротические страхи с точки зрения теории научения. «Организм научился» в определенный момент со страхом относиться к какому-то фактору. Его надо «переучить». «Если ваши страхи представляют собой автоматические эмоциональные привычки, нам придется воспользоваться другими эмоциями для разрушения этих привычек. Если же какие-либо из ваших страхов обязаны своим существованием дезинформации, мы дадим вам корректирующую информацию» (Wolpe, 1982. P. 87). Он предложил «систематическую десенсибилизацию»: у пациента вызывают состояние релаксации, после чего подвергают его действию раздражителя, вызывающего слабую тревогу. После привыкания к слабому раздражителю сила раздражения увеличивается, пока на чрезвычайно сильный раздражитель пациент не научится реагировать как на слабый, с последующим ослаблением тревоги (Wolpe, 1958, 1961). В целом этот подход получил название поведенческой терапии.

Существенно здесь то, что адаптация к пугающему происходит поэтапно и на фоне релаксированности и информированности. Проблема, которая не решается в этом методе лечения, на мой взгляд, следующая. Сигнал, ушедший в глубь организма, который активизировал вегетативную нервную систему, игнорируется. Насаждение другого реагирования ведется «поперек» старого. Это затягивает процесс лечения и не избавляет человека от внутренней борьбы до конца.

На павловские нейрофизиологические взгляды опирается и способ проработки травм, основанный на активизации движения глаз (Шапиро Ф., 1996). Само наблюдение, лежащее в основе метода, представляется интересным. Человек, который прекратил поиск решения, впадает в отчаяние – его взор останавливается, упирается в одну точку. И наоборот, когда человек ищет решение, его глаза активно двигаются. Чтобы помочь пациенту преодолеть инертность нервных процессов, его побуждают к движениям глаз. Терапевт задает направление взгляда пациента движениями своей руки перед его лицом. Направления могут быть такими: вправо и влево, по диагонали, по кругу, по восьмерке. Это делается в довольно быстром темпе. Вслед за движениями глаз начинается и «движение» импульсов в мозгу. Застойный очаг «размывается», травматический опыт получает шанс на проработку.

Этот прием может быть полезен в ряде случаев, но всё же является искусственным. Мне в моей практике он ни разу не понадобился. Если я подключаю внимание самого пациента к тому, что держит его сознание и нервные процессы в фиксированном состоянии, разблокировка происходит естественно, с большей точностью, при полноценной обратной связи, с осознанным участием сознания пациента и достоверностью для него. Чуть ниже я постараюсь продемонстрировать это на примерах.

Отдав дань уважения коллегам, также искавшим методы противодействия страхам и другим фиксациям сознания, теперь я перейду к изложению своего подхода.

Саморегуляция с опорой на непосредственные ощущения — это мягкая, управляемая альтернатива видам терапии, которые обращаются к подсознанию (медитативные техники), и существенное дополнение к видам терапии, которые работают с сознанием (аналитические техники).

Пациент непосредственно наблюдает происходящие в его сознании процессы, а результат зависит от него самого, от решений его личности, а не от удачного стечения обстоятельств или авторитета целителя. Это технология внутренней работы’, надежная и простая, естественная и быстрая.

Рассмотрим детали этой работы.

1.5. Как преодолеть страх и жить в полную силу

Прежде чем продолжить чтение, рекомендую на четвертушке обычного листа выполнить тестовое задание.

Нарисуйте фигурку человека из прямоугольных, округлых и треугольных геометрических форм. Размер элементов может быть любой. Общее количество элементов в рисунке – десять.

Этот тест называется «Конструктивный рисунок человека». Авторы задания – отечественные психотерапевты В.В. и А.В. Либины. Тест прост и очень полезен для работы. Использование теста в психотерапии и саморегуляции является моей разработкой. По моим наблюдениям, рисунок является проекцией самоощущения человека. Это «отпечаток» его энергетического контура.

Рис. 6. Геометрические формы, используемые в тесте «Конструктивный рисунок человека»

Каким же образом страхи человека отражаются на рисунке? В этом случае наиболее характерно сочетание: округлая голова, овальное туловище. Дополнительные признаки: большие глаза на лице, изображен пупок. Руки и ноги чаще всего – треугольной формы.

Треугольники на рисунке – это знак недостатка наполнения, особенно по сравнению с более «стабильными» прямоугольниками и окружностями, которые интуитивно используются нашим сознанием как более объемные фигуры для изображения зон тела, наполненных энергией. Это сгущение или разрежение ощущается в организме и отражается на рисунке.