Текст книги "Личный счет. Миссия длиною в век"

«Чертов ротмистр!»

Еще больше поставило в тупик полутемное помещение, почти сплошь загроможденное некими черными предметами с прихотливо изогнутыми зеркальными и матовыми поверхностями, напоминающими авангардистские скульптуры, виденные пару раз на выставках, куда Сашу затаскивала неутомимая Татьяна, сдвинутая кроме антиквариата на искусстве вообще. Сонм черных… не пойми чего оставлял лишь небольшое пространство в центре, снабженное неожиданно удобным вращающимся креслом. Стареньким на вид, изрядно потертым и выглядевшим здесь, в царстве сюрреализма, истинным антиквариатом. А чем еще в конце двадцать первого (что там говорил граф о времени рождения девушки?) или начале двадцать второго может выглядеть предмет, ничуть не отличающийся от тех, что были в ходу еще в конце старого доброго двадцатого?

Петров не удержался от того, чтобы плюхнуться на такое знакомое креслице и провернуться вокруг оси…

И чуть не грохнулся с него на пол: «скульптуры» внезапно расплылись в светящемся тумане, а ошеломленного путешественника во времени окружил сонм фигур, напоминающих…

«Да я внутри компьютера! Компьютера ли?»

Некоторые фигуры напоминали радиодетали – Александр не был чересчур уж подкован в электронике, но какой мужчина не заглядывал в нутро телевизора, компьютера, мобильника, наконец? Детали… Только огромные. Микросхемы размером с книжный шкаф, блестящие контакты, круглые блямбы, при виде которых всплывало в памяти слово «транзистор»… Часть «деталей» походила на кусочки детской головоломки лего – такие же яркие и такие же легкомысленные на вид, – а часть (причем явно большая) вообще ни на что не походила. Как вам понравится студенистая бесформенная туша величиной с сенбернара – живая и ритмично содрогающаяся в такт ленивому перемещению в полупрозрачной глубине разноцветных комков, – в каждую из десятков «лап» которой вживлены толстенные медные прутья? Или рой мелких букашек, вьющийся между двумя металлическими на вид дисками, постоянно меняя форму и окраску, да так быстро, что мельтешит в глазах. Или что-то вроде длинной металлической пружины, скрученной замысловатым узлом и постепенно меняющей цвет с зеленого до ярко-оранжевого и обратно.

Саша несмело протянул руку и коснулся пальцем вьющихся в беспрестанном танце «букашек». «Броуновское движение» окружающего тут же замерло, а один из элементов «роя» послушно потянулся за пальцем, причем около него возникла длинная буквенно-цифровая строчка – «A3956G3330-LLS265–00004-GFDFL1HKG1LHKG…» Прямо в воздухе замигала красным красноречивая надпись «Esc», и путешественник тут же, подчиняясь инстинкту компьютерщика-дилетанта, ткнул в нее пальцем. «Жучок» вернулся в снова беспорядочно замельтешившую «стаю», надпись исчезла, а Александр облегченно перевел дух.

«Это же что-то вроде компьютеризированного рабочего места, – понял он. – Так вот откуда все эти «…Генератор вихревого поля, усиленный лайтраккерами по внешнему контуру…» Это не лайтраккер ли я какой-нибудь трогал сейчас? Нет – галопом отсюда: я тут сейчас будто слон в посудной лавке. Если не обезьяна с гранатой…»

Стоило встать с кресла, как кибернетическая фантасмагория вокруг исчезла без следа, сменившись прежними творениями скульптора-сюрреалиста.

Значит, все-таки компьютер… Впрочем, почему бы и нет? Глупо думать, что через сто лет инженеры будут работать с картинкой на мониторе или вообще бумажными чертежами. Вон, в каждом втором фантастическом фильме изображение на виртуальном экране висит в воздухе, а герои, вместо того чтобы пользоваться клавиатурой и мышкой, просто тычут в нужную точку пальцем. То, что возможно сегодня на айфоне или планшете, вполне может через несколько лет превратиться в такой вот «центр управления».

«Наверное, с этого компьютера можно не только приборы отлаживать, но и в Интернет выходить… Вот уж было бы интересно! Может, попробовать? Чем я рискую?»

Но Саша все-таки не рискнул снова присесть в старое доброе креслице – грех, находясь в гостях, лезть без спросу в хозяйский компьютер. Вдруг сотрется что-нибудь важное, и полгода кропотливой работы – коту под хвост? Это – как минимум причем. А по максимуму может случиться все что угодно, от отключения света в одной отдельно взятой квартире на сотом этаже до схода с орбиты спутника или аварии на ядерной электростанции. Про запуск баллистических ракет думать не хотелось: все-таки двадцать второй век на дворе… Да и вряд ли такой легкомысленной на вид особе когда-нибудь доверят пресловутую «красную кнопку». Хотя чем черт не шутит…

Пройдя через два практически пустых помещения неизвестного назначения (в попадающиеся на каждом шагу зеркала он глядеть избегал), Александр вдруг оказался снова в серебристой комнате с душем и едва не получил сердечный приступ, когда пол внезапно поехал под ногами. Причем чем быстрее он перебирал ногами, тем все более ускорялась дорожка.

«Да это же тренажер!»

И в самом деле, стоило шагнуть в сторону, как бегущая дорожка немедленно остановилась. Вряд ли одной дорожкой тут все ограничивалось, но спортом заниматься не хотелось, и превращенный в женщину мужчина покинул зал.

Кухня или столовая обнаружились не сразу. Чем еще могла быть довольно уютная зала с несколькими столами – горизонтальными плоскостями, висящими в воздухе без видимой опоры на разном, но одинаково удобном для сидящего человека уровне? Одна – даже для лежащего. Почему бы в двадцать втором веке не вернуться к древнеримской моде на принятие пищи в лежачем состоянии? Оригиналов хватало всегда и всюду. Смущало отсутствие сидений (лежанок), но мало ли… Ну и полностью отсутствовали даже признаки холодильника, кухонной плиты и прочих атрибутов.

«Не таблетками же они тут питаются?»

Увы, разыскать что-нибудь подобное приемному окну линии доставки, знакомой по фантастическим романам, тоже не получилось. Только в центре одного из столов при попытке облокотиться на него вдруг ниоткуда материализовался высокий стакан прохладной и вкусной воды. Но всего лишь воды… Видимо, время было не обеденное. И уж точно не располагающее для разного рода релаксирующих напитков. А может, тут просто было не принято есть и выпивать дома. Имеются же подобные сдвиги у обитателей развитой Европы и Америки.

Так что пришлось покинуть столовую, как говорится, не солоно хлебавши…

Но вот следующее помещение ничем, кроме библиотеки, быть не могло. Разве что библиотекой, совмещенной с домашним кинозалом: стеллажи, сплошь уставленные книгами (или вещами, очень похожими на книги), до боли знакомый прямоугольник мертвого пока экрана на стене… Как только Саша вошел, откуда-то со стен полилась приятная музыка, освещение не то чтобы померкло, но стало уютнее. Чувствовалось, что эта комната была одной из самых любимых для хозяйки, если не самой любимой, – столько, чувствовалось, души было вложено в ее обстановку.

Но Александра музыка и эстетические пристрастия безымянной девушки из будущего сейчас интересовали меньше всего.

Книги! Судя по надписям на корешках – на русском языке! Это ли не мечта любого мыслящего человека – хотя бы пальцем прикоснуться к информации о собственном будущем, узнать все наперед.

С трепетом он протянул руку и взял со стеллажа увесистый том в строгом темно-синем переплете.

«История России» – значилось тусклым золотом на обложке. Временной промежуток не был определен, но хотелось надеяться, что неведомые авторы не ограничились временами Ивана Грозного или годами существования СССР.

Вот сейчас…

Он уже видел первые строки открытой наудачу летописи будущего, он уже готов был впитать откровения, как том исчез.

Вместе со всем окружающим…

8

– Резковато вы, – попенял Саша ротмистру, не удержавшись.

Перед глазами все еще стоял покинутый интерьер, в ушах все еще звучала оборвавшаяся на странной ноте музыка, руки чувствовали вес книги… Всей душой он был еще там – в огромном далеке, которого, хоть и в чужом теле, смог коснуться кончиками пальцев через пропасть непрожитых еще лет. Но вид ротмистра не внушал радужных чувств.

– У нас проблемы, – буркнул тот, отворачиваясь.

Оба виртуальных персонажа по-прежнему пребывали в «розовой кладовой», ставшей за прожитые в будущем дни чуть понятнее.

– У нас или у вас?

– У нас.

– Объясните хотя бы.

– У нас очень мало времени. Сейчас мы оба вернемся в вашу реальность, но будьте готовы к тому, что вам там очень не понравится.

– В чем, в конце концов…

– …дело?

Саша оглянулся и вновь поразился перемене обстановки.

Он сидел, прислонившись спиной к какой-то бревенчатой стене, ощущая через ткань рубашки все выпуклости неотесанных бревен. Глаза сразу же защипало от едкого дыма, пластами висящего в прохладном, если не сказать больше, неподвижном воздухе, а шея и лицо немилосердно зачесались, будто искусанные комарами. Впрочем, почему «будто»: на нос тут же спикировал крупный кровосос, и стряхнуть его не удалось, даже яростно тряся головой. А поднять руку, чтобы согнать наглое насекомое, не получилось… Александр вообще не чувствовал рук.

«Вот это номер!» – он осторожно подвигал ногами и с радостью ощутил их, пусть и затекшие.

Куда это его снова втравил проклятый граф? Почему спокойный Париж вдруг сменился всеми этими таежными прелестями?

«Тише, тише! – раздался в мозгу бестелесный голос. – Я вам все объясню…»

Из короткого рассказа Ланского следовало, что он, воспользовавшись «отсутствием» Петрова, вернулся в Россию, чтобы снарядить некую экспедицию в один из отдаленных районов Сибири. Проявив при этом недюжинные организаторские способности. Беда лишь в том, что способности эти относились ко временам без малого вековой давности, когда как-то не принято было так обращаться с нанимателями…

– Отморозки, – буркнул Саша, выслушав повествование. – Кто ж для такого дела бомжей нанимает?

«Я считал, что лихие люди будут надежнее… Без связей с властями, парии, битые жизнью…»

– «Лихие люди», «парии»… Откуда вы таких терминов нахватались, ротмистр? У Жюль Верна или у Майн Рида?

«У Буссенара… Но кто же мог подумать?»

– Сколько вы им посулили?

«По пятьдесят тысяч ваших рублей. И заплатил задаток…»

– С ума спятили?.. Да, а откуда деньги?

«Снял с одного из открытых мной счетов».

– Стоп! А вы уверены, что это бомжи? Вы же засветили меня! А у меня на хвосте – Мамедов!

«Засветил… А, это новое выражение… При чем тут Мамедов?»

– Все банковские операции, – вздохнул Саша, – проходят через компьютерные сети и легко отслеживаются… При достаточной настойчивости, естественно. А Мамедов, если вы еще не поняли, спит и видит, как бы ему вернуть свои денежки назад. Где вы снимали деньги?

«Здесь, в Сибири. В Нижне-Суджерске».

– Никогда не слышал… А сколько времени я в таком… положении?

«Не знаю… Вероятно, меня… вас опоили. Но не менее пяти-шести часов, думаю».

– Думаю, думаю… – передразнил ротмистра экс-бизнесмен. – Раньше надо было думать. Почему вы не освободились вашими хитрыми приемчиками?

«Хотел сначала поставить в известность вас… посоветоваться…»

– Но это возможно?

«Вероятно… да, конечно».

– Так освобождайтесь!

Мышцы одеревеневших рук начали подергиваться сами собой – видимо, Ланской применял свои знания восточного «дрыгоножества и рукомашества» для данного случая. Волна горячих игл, соперничающих по болезненности с комариными жалами, пробежала по жилам, заставив стиснуть зубы. Но… Где-то поблизости раздался мощный рокот, в котором бывший солдат Непобедимой и Легендарной тут же опознал шум вертолетного винта.

«Блин, – подумал он. – Кажется, поздно…»

«Минуточку… минуточку… – отозвался «внутренний голос». – Кажется, готово!»

Большой ценой обретшими чувствительность руками Саша ощутил сползающие на запястья веревки. Теперь и он сам смог бы стряхнуть путы без особого труда. Но мышцы продолжали свою пляску, гоняя теперь кровь по всему застоявшемуся телу, приводя его в порядок и готовясь дать отпор кому бы то ни было.

– А-а, вот он где! – на пороге хибары вырос темный силуэт, почти неразличимый в пронизанном солнечными лучами дымном мареве. – Ну-ка, наружу его!..

* * *

Алиму Байхатову было хорошо. Он был доволен. Еще бы: вычислить и захватить того самого Петрова, что покалечил голыми руками и сдал французским полицейским всю группу Абрага. А ведь там были не зеленые юнцы. Зато теперь будет о чем доложить хозяину.

Байхатов был опытным боевиком, поэтому, не чинясь, вооружил своих парней автоматами и обрядил в бронежилеты. Что стоит дать пару сотен туда, пяток – сюда… Русские менты прожорливы и бессовестны – это знает всякий кавказец. Почему же то, что легко проходит на родине и в Москве, не пройдет в этой забытой Аллахом Сибири? Да и возвращаться с оружием из этой дыры никто не собирается. Вернется компания бизнесменов, отдыхавших на лоне экзотической для Кавказа северной природы, а оружие… Оружие останется там же, где и строптивый русский. Там, где его никто и никогда не найдет…

Петрова подтащили к ногам Алима.

«Тю-у-у! Какой же это богатырь? – разочарованно подумал «предводитель команчей», оглядывая с ног до головы худощавого мужчину с седым виском. – Любой из моих ребят перешибет его голыми руками пополам…»

– Что, несладко? – присел он на корточки рядом с пленником. – Ручки бо-бо, головка бо-бо, в ротике ка-ка… А ты что думал? Что Эфенди простит тебе твои шалости? Нужно было в Париже соглашаться на то, что тебе предлагали, а теперь извини – время предложений прошло.

– Что вам надо? – прохрипел пленник.

– Все то же, – развел руками Алим. – Номера счетов, на которых лежат деньги господина Мамедова. Один счет мы, правда, заблокировали, но…

– Это мои деньги, – перебил Петров.

– Нет, это не твои деньги, – ласково проговорил Байхатов, подражая виденному когда-то в кино персонажу. – И даже не мои деньги. Это деньги господина Мамедова. Отдай их, и будешь жить.

– Все равно вы меня живым не отпустите…

– Вот видишь, какой ты понятливый, – расплылся в улыбке Алим. – Конечно, не отпустим. Но какое-то время поживешь. А если не отдашь…

Посланец Мамедова поднялся на ноги и кивнул подручным, держащим пленника за плечи. Те рывком подняли его с земли и повернули в сторону хибары. Там сумрачный седобородый громила в черном «басаевском» комбинезоне и такой же бандане меланхолично остругивал огромным тесаком свежесрубленную осинку, заостряя один ее конец, как чертежный карандаш.

– Понял, что это такое? Молчи, молчи, по глазам вижу, что понял! Берем эту штуку, намазываем острый конец салом… Ты еще молить будешь, чтобы тебя пристрелили, шакал. Добрым словом помянешь тех, кто железом тебя пытать хотел… Подготовьте его, – начал Алим и осекся, увидев волчий взгляд пленника, мазнувший по окружающим его людям.

Старого бойца всегда спасала его мгновенная реакция. Он схватился за лежащий в кобуре за пазухой пистолет, и…

* * *

«Четверо с автоматами, – мысленно сообщил Саша ротмистру. – Двое с пистолетами, один не вооружен… вроде бы. Вы знаете, граф, что такое автомат?»

«По вашим фильмам, – буркнул Ланской. – Полагаю, нечто вроде ручного пулемета».

«Зря полагаете. Стрельба из этой штуки несколько отличается от пулеметной. Но, боюсь, у меня не будет времени все вам объяснить. Как распределим роли?»

«Не торопитесь. Просто представьте себе, как приводите этот… автомат в действие и стреляете. Вы сами-то пользоваться им умеете?»

«Обижаете! Два года мишени дырявил».

«Тогда чего же вы ждете?»

И Александр представил. Представил, как выхватывает из рук особенно не приглянувшегося ему крепыша «АКСУ», большим пальцем переводит флажок предохранителя на автоматический огонь и вспарывает очередью брюхо горца…

«Стоп! – спохватился он. – Видите, какие они толстые? Наверняка под одеждой бронники… Ну, бронежилеты».

«Это что? – деловито поинтересовался ротмистр. – Нечто вроде кирас?»

«Примерно так… Но это – не кирасы. В смысле – не из металла. Особое волокно, которое не пробивает пуля. Даже в упор, боюсь, пять-сорок пять его не пробьет. Это калибр пули…»

«Я понял. Ну что же – будем бить по незащищенным участкам тела».

«Э-э-э…»

«Да не бойтесь вы, Саша: я не терял времени зря и подготовил наше общее тело ко многим случайностям. Верьте мне и, главное, не мешайте…»

В этот момент боевики подняли Петрова на ноги и показали остругивающего кол боевика.

«А вот та игрушка мне нравится…»

«Кол?!! Вы что…»

«Успокойтесь, Саша. От сидения на этой деревяшке я удовлетворения не получу. А вот то, чем его остругивают…»

– Понял, что это такое? Молчи, молчи, по глазам вижу, что понял! Берем эту штуку, намазываем острый конец салом… Ты еще молить будешь, чтобы тебя пристрелили, шакал. Добрым словом помянешь тех, кто железом тебя пытать хотел… Подготовьте его, – разливался соловьем бандит, но, не закончив, отпрянул и сунул руку за пазуху.

Поздно.

Ротмистр, используя держащих его за плечи боевиков как опору и даже не пытаясь пока вырваться, пружиной кинул нижнюю часть тела вперед и вверх, влепив обе подошвы в грудь уже успевшего схватиться за рукоять пистолета главаря. С таким хрустом, словно мясницкий топор перерубил на плахе мерзлый окорок. Искалеченный кавказец с воем еще опрокидывался навзничь, а пленник, оттолкнувшись от его тела, заставил боевиков попытаться его удержать… Перед тем как кубарем полететь вперед, прямо на корчащегося от нестерпимой боли в раздробленной руке и сломанных ребрах предводителя.

Чудесно освободившийся пленник серой молнией прянул к дому, и очереди опоздавших на мгновение автоматчиков лишь посекли стволы сосен за тем местом, где он только что был. Но не под защиту бревенчатых стен он рвался.

С разбегу, не думая останавливаться, Петров-Ланской рубанул мыском ботинка по комлю кола, все еще сжимаемого в руках опешившим бородачом и, не теряя времени, вырвал из его руки тесак, больше смахивающий на короткую саблю.

Автоматчики опять замешкались всего на мгновенье, и превратившемуся в ураган бывшему уже пленнику этого хватило, чтобы волчком подкатиться к ним в упор.

– Хэх-х-х!

Острый, как бритва, клинок наискось вонзился в не защищенную «представительским» бронежилетом шею боевика, отделив от туловища голову так же легко, как мальчишка срубает прутиком цветок одуванчика. Поток крови брызнул в лицо второго, одуревшего от ужаса боевика и ослепил его, заставив выпустить очередь мимо. А секундой позже удар тесака оборвал его жизнь, вонзившись в череп и прорубив его до верхней челюсти. Крепкая кость намертво зажала клинок, но машине убийства уже не было до него никакого дела. Сильные руки вырвали у еще оседающего наземь кавказца автомат, и очередь из десятка оставшихся в рожке патронов швырнула о сосну последнего оставшегося на ногах противника. А остаток патронов из автомата второго, еще дергающегося обезглавленного бандита густо нашпиговал свинцом неуклюже пытавшихся встать на ноги боевиков, сбитых с ног первым ударом. Над поляной повисла звенящая тишина, нарушаемая лишь бульканьем впитывающейся в мох крови, все еще текущей из перерубленной шеи, и чьим-то хрипом.

– А бронежилеты ваши, Саша, пардон, дерьмо, – произнес только что крушивший всех направо и налево окровавленный мужчина, деловито загоняя пинком кол поглубже в горло еще дергающегося палача, борода которого из седой стала красной. – Против пули-дуры не спасают…

Откуда-то из-за спины грянул выстрел, пуля рванула ткань на плече, но оставшийся невредимым пленник кувыркнулся за издыхающего бородача, на лету вырвал у него из ножен второй нож, поменьше тесака, и с шелестом метнул его в высунувшегося из-за куста человека с пистолетом в руках.

– А вот этого, граф, делать не стоило, – заметил Саша, стоя над содрогающимся в конвульсиях человеком с торчащей из середины лба черной пластиковой рукоятью. – Сдается мне, что это и был вертолетчик…

Откуда-то из-за сруба донесся задушенный вскрик, и он рванулся туда, хватая с земли один из автоматов, валяющийся под ногами, но вмешательства не потребовалось: несколько замызганных, заросших щетиной, испитых мужичков исподлобья глядели на автомат, подняв руки.

«Это мои «лихие», – сообщил ротмистр. – Похоже, не вооружены…»

«Сам вижу… И кто же из них навел вертолет? У кого-то из них должен быть маячок».

«Что вы имеете в виду?»

Но на вопрос Ланского уже ответил один из «лихих», словно подслушавший мысленный диалог.

– Тут он, – сделал он шаг вбок, демонстрируя шестого бомжа, содрогающегося в агонии за спинами пятерки. – Сами мы Иуду приговорили, ваше благородие…

* * *

«А вот теперь, ротмистр, не желаете ли поведать мне все о данном походе?»

Сашу до сих пор мутило от увиденного. В руках безжалостного графа он оказался более чем совершенной машиной убийства: выживших в двухминутной мясорубке не оказалось, а уж крови было пролито, крови… Позавидует иной автор боевиков, пожалуй. До коих мирный бизнесмен никогда не был большим охотником. Как и до компьютерных игр, в которых игроку предлагается полный ассортимент орудий для умерщвления себе подобных: от голых кулаков до суперпупернавороченных бластеров и плазмометов. Одно дело «утопить» зарвавшегося конкурента, как говорится, виртуально, а совсем другое – пролить кровь своими руками. Эти самые, чуть подрагивающие руки и изучал сейчас, потупив голову, Александр, стороннему наблюдателю кажущийся погруженным в собственные мысли. Но за седым виском убийцы шел напряженный диалог.

«Я и сам собирался вам все рассказать, – Саша давно научился различать оттенки эмоций в кажущемся бесстрастным «внутреннем голосе». – Но сами видите…»

«Ладно, проехали… И за каким таким кладом мы премся в глушь и дебри на этот раз? За золотом Колчака? За легендарной Золотой Бабой? Только не говорите мне, что за Тунгусским метеоритом».

Ротмистр помолчал.

«А ведь вы когда-то любили фантастику, Саша, – в его голосе звучал упрек. – Простительно не верить мне, заставшему этот чудесный литературный жанр в зачаточном, так сказать, состоянии. А вам-то…»

«Ерунда! Сказки об эльфах и гоблинах меня, извините, не трогают. И колдуны с вампирами и оборотнями – тоже. Пустая трата времени».

«Полно вам! Я не имел в виду весь тот окололитературный мусор, которым пичкают зажиревшие мозги «белых воротничков» ваши коммерческие издательства, поставившие на поток его производство. Я о научной фантастике. Так, вроде бы, она сейчас называется».

«Звездолеты? Пришельцы с Марса? А чем, извините, это чтиво отличается от только что отвергнутого вами? В ваше время – может быть: Жюль Верн, Герберт Уэллс, Беляев, Ефремов, Казанцев… Хотя последние вроде бы жили позже…»

«Много позже… Но из ваших «закромов памяти» я кое-что перетащил к себе. И поверьте – был в истинном восторге! Как и вы когда-то, кстати…»

«Ну, это когда было… Я маленьким еще был тогда…»

«А что вам мешает поверить теперь? Чего вы стыдитесь? То, что вы считали единственно серьезным и заслуживающим внимания, – деньги, деньги и еще раз деньги, – далеко. По крайней мере – отсюда».

Один из «лихих» осторожно показался из-за угла сруба, но сидящий на пеньке странный «наниматель» так зыркнул в его строну, что бывший кандидат каких-то наук (проспиртованный мозг «кандидата» сам с трудом припоминал каких) предпочел ретироваться обратно, не дожидаясь, пока яростный взгляд не овеществился. В виде ножа, к примеру, или пули…

«Вы опять об этом? Если хотите знать, то деньги для меня были совсем не самоцелью! Да я…»

«Да-да-да! Дело прежде всего, оборотный капитал, рабочие места, добавленная стоимость… Я тоже, представьте, в свое время ознакомился с сочинениями этого вашего господина Маркса. Премерзостное, скажу я вам, чтиво. Та же фантастика, прегнуснейшего смысла, разве что без этих ваших эльфов и вампиров, но верили-то в нее сотни миллионов. Да и сейчас верят».

«Я не об этом… – смутился Саша. – Только все равно…»

«Ну что вам мешает поверить в несбыточное? – не слушал Ланской. – Почему пришельцы с Марса кажутся вам сказкой?»

«Потому что это и есть сказка. Согласно научным данным…»

«Ну, пусть не с Марса. С одной из звезд. С этой… как ее… с Проксимы Кентавра, к примеру».

«Центавра», – поправил Александр.

«Что?»

«С Проксимы Центавра».

«Да какая разница?! Кентавра, Центавра… Вы и в путешествия во времени не верите?»

«Не верю, – брякнул, не подумав, Саша, но осекся. – В том смысле, что…»

«Да в любых смыслах! Вы же сами только что оттуда! Пусть не своей рукой, но вы сами трогали все эти лайтраккеры и селиведенты… тьфу, язык поломаешь… И видели все. Это не выдумка – это реальность. Так почему же, черт возьми…»

Саша, которому давно уже виделось, что они с ротмистром находятся в его уютной «библиотеке», готов был поклясться, что собеседник подошел к книжной полке и провел пальцами по тисненым золотом корешкам. Не то чтобы собраться с мыслями, не то – успокоиться.

«Мы не за метеоритом идем, Саша, – глухо пробормотал Ланской. – Что бы он дал нам с вами? Мы идем к кораблю пришельцев с далекой звезды. Если хотите – к летающей тарелке…»

9

Александр внимательно изучал карту, извлеченную из «своих» пожитков.

Многие «свои» вещи, кстати, показались ему откровенно странноватыми, а пара так просто вызвала улыбку. Вероятно, собираясь в тайгу, ротмистр следовал советам бывалых путешественников из так любимых им романов Майн Рида и Буссенара. Чего стоила одна сетка, предназначающаяся для защиты от упитанных заморских москитов, но никак не рассчитанная на поджарый отечественный гнус, легко проникающий сквозь ее ячею. Иначе не были бы так расчесаны «ротмистровы» лицо, шея и руки. Да и тяжеленное мачете по руке какому-нибудь Илье Муромцу или Арнольду Шварценеггеру тоже вряд ли пригодилось бы здесь, где не было ни тростниковых зарослей, ни переплетения лиан. Не кедровый стланик же им рубить?

Но карту бывалый вояка раздобыл что надо. Это Александр понял с первого взгляда, хоть и не был особенным знатоком геодезии и картографии. На обширном листе, явно ведшем свою биографию из засекреченных военных мастерских, был обозначен если и не каждый куст, то каждая тропка и мало-мальски заметный ориентир – точно. И не было основания не верить скрупулезно обозначенным высотам, глубинам и прочим промерам, густо разбросанным по просторам, легко вместившим бы какую-нибудь европейскую державу средних размеров. Куда там мелкомасштабной и схематичной, отдаленно совпадавшей с реальной карте, которая то и дело услужливо всплывала перед мысленным взором «картографа».

Но было на той, мысленной, карте нечто, что отсутствовало на правдивой и подробной бумажной.

Красный кружок, означающий цель путешествия, и четко, по-военному, проложенный маршрут к ней.

«Высокое дерево на плече Подзорной Трубы, – по памяти процитировал Саша, улыбаясь. – Направление к северу от северо-северо-востока. Остров Скелета восток-юго-восток и на восток. Десять футов».

«Что? – не понял Ланской, мысленно представляемый Александром нависающим у него над плечом и заглядывающим в карту. – Какой еще скелет? А-а-а, Стефенсон… Вы тоже романтик, Саша».

«Сейчас его называют Стивенсоном. А вообще-то, я скорее практик… Мы с пацанами… мальчишками то есть, тоже искали сокровища. Так что опыт у меня есть».

«Боюсь только, что десятью футами мы не отделаемся, – вздохнул граф. – Там несколько глубже…»

«Что же вы взяли такую слабосильную команду? Да и с шанцевым инструментом небогато».

«Я просто хотел для начала убедиться, что все это…»

«А-а! Вы тоже не верите до конца?»

«А вы? – огрызнулся ротмистр. – А ведь вам проще: в наши времена о полетах за пределы атмосферы лишь мечтали, а уж разместить братьев по разуму далее Марса или Луны вообще не решались».

«Вы, случаем, не из желтой газетенки всю эту историю дернули? – не удержался от колкости бывший бизнесмен. – А то окажется, что подступы к этой летающей тарелке снежный человек охраняет. На пару с Несси».

«Шутите-шутите… Что вы думаете по делу?»

Саша усилием воли отогнал игривый настрой и, нахмурив брови, вперил взгляд в буро-зеленые разводы на бумажном листе.

«Осталось не так уж и много. Какие-то три сотни верст – ерунда. Если по прямой. А в реальности, думаю, выйдет больше. Особенно сейчас, когда одним носильщиком стало меньше».

«А если по прямой?»

«На ковре-самолете? Где он тут у вас припрятан?»

«Я имел в виду геликоптер… вертолет, как вы его называете».

«Плодотворная идея, – похвалил Александр. – Дебютная, что главное. А управлять вы им умеете? Кто влепил нож в лобешник пилоту? Не вы, случаем?»

«Я полагал, что вы… В конце концов, управление одним транспортным средством не так уж сильно отличается от управления другим…»

«Ха! Видали, какой специалист выискался! Вы, кстати, наверное, тоже каким-нибудь фаэтоном в свое время управляли. Или тачанкой. Так попробуйте! А я, извините, не самоубийца».

«Если я попробую, – огрызнулся граф, – вы станете самоубийцей. Перечисленное вами совсем уж не из той оперы…»

«Да уж и автомобиль, поверьте, тоже…»

Петров поднялся на ноги, спрятал карту в планшет и направился к вертолету.

Обычный работяга «глазастый» «Ми-8», на необъятных сибирских просторах встречающийся, наверное, чаще любого другого транспортного средства, включая нарты и джипы с «кенгурятниками». Не новенький, далеко не с иголочки – вероятно, абреки решили сэкономить на транспорте. А скорее всего, его возвращение из тайги вообще не предусматривалось – что-то чересчур уж смахивал мастью и статью на остальных «жмуриков» пилот с пробитым насквозь черепком. Да и пистолетом владел неплохо – пуля, в горячке боя показавшаяся «чужой», все-таки изрядно царапнула плечо.

Горючки, вероятно, только на обратный путь – до ближайшего жилья по карте как раз на пределе. Как говорят летчики, «на точке возврата». Но зато полсалона забито канистрами, надо полагать, не с чачей. Так что до цели и обратно должно хватить… Если, черт побери, нашелся бы кто-то, способный сесть в пилотское кресло и поднять этот дюралевый гроб с каким-то невразумительным логотипом на фюзеляже над вершинами столетних лиственниц.

«Разве что медведя какого дрессированного поискать», – безнадежно оглянулся Саша на по-прежнему толпящихся испуганной кучкой «лихих»: вынужденно поработав похоронной командой, они совсем приуныли и сейчас, наверное, высчитывали свои шансы выпутаться из этой передряги живыми. С таким-то бешеным предводителем.

«У такого не забалуешь, – читалось в красных глазках давно потерявших человеческий облик представителей homo sapiens. – С кашей сожрет и не поморщится… Рэмбо хренов…»

И вожделенные на материке полста кусков уже не казались им столь уж привлекательными: мертвые не только сраму не имут – им и деньги не нужны…

– Никто эту колымагу водить не умеет часом? – для проформы поинтересовался у бомжей Александр, спрыгивая на траву и вытирая руки куском ветоши.