Текст книги "Падение «Хрустального Бастиона»"

– Ты будешь сидеть тут. Два часа. Выйдешь раньше или попытаешься позвать на помощь, гаденыш, прострелю тебе коленные чашечки. Это ясно? – все это Павел сказал наркоману прямо в глаза, уже посветлевшие от улетучившегося дурмана.

В ответ тот что-то просипел, лихорадочно мотая головой в знак согласия, отчего копна прически смешно задергалась. На его щеке, багровея с каждой секундой, расплывался след удара.

Больше не обращая на паренька никакого внимания, Покрышкин зашвырнул его в шкаф, словно старую тряпку. Захлопнул зеркальную створку, щелкнул задвижкой. Только теперь обернулся на Алексея, истуканом привалившегося к двери… и вдруг подмигнул как ни в чем не бывало.

Морщины на лице шефа задвигались, когда лицо расплылось в улыбке, но в этот раз Матвеев не поверил переменам. В том, что угрозы наркоману были игрушечными и театральными, сейчас его не могла убедить ни одна улыбка на свете.

Приложив палец к губам и не переставая ухмыляться, Павел выглянул в коридор. Справившись с возбуждением, охватившим его после вторжения и скоротечной драки, осмотреться в квартире заставил себя и Алексей.

Хоромы были и правда царскими, под стать подъезду и всему дому. Просторный коридор, совершающий как минимум два поворота, двери в обеденную зону и три комнаты, лестница на второй этаж квартиры. Рассматривая дорогие обои, Леша не удержался и даже покачал головой, оценивая благосостояние хозяев. Вход в кухню был оформлен в виде римской арки с лепными колоннами, потолок украшали незатейливые, но очень гармоничные и приятные взгляду узоры.

Свет горел почти везде, выдавая полнейшее безразличие хозяев к государственным законам экономии электроэнергии. Из соседней комнаты и со второго этажа неслась музыка, разная, но одинаково громкая. В дальней комнате было темно, но уже знакомое мерцание выдавало работающие там дисплеи. В воздухе витал дым и сигаретный и наркотический. Еще пахло какой-то едой, определенно прокисшей.

Поманив напарника за собой, Покрышкин двинулся в кухню. Он опять напоминал Матвееву скупой на жесты автомат или сжатую пружину, готовую ударить в любой момент. Заглянул, быстро возвращаясь за угол, но затем спокойно вошел и с любопытством осмотрел лепнину арки.

Кухня была огромной, способной уместить внутри чуть ли не всю квартиру Матвеева. Разделенная дизайном и мебелью на несколько зон, она казалась настоящим раем для тех, кто любит и умеет готовить. Но с первого же взгляда становилось понятно, что местные жители к таковым не относятся.

Повсюду валялись картонные упаковки от пиццы, чипсов, пустые коробочки китайской еды, немытые тарелки, целлофановые пакеты. На огромном столе засыхали крошки хлеба, недоеденные корки покрывал тонкий налет плесени, на тумбах громоздились немытые стаканы. Гору столь же грязной посуды Леша рассчитывал найти и в раковине, но ее там не оказалось. Назначение мойки, отчего Павел лишь хмыкнул и покачал головой, сменили вовсе – кран был выкручен, а сама емкость щедро, почти до верха, засыпана разноцветными таблетками. Кормушка для наркомана – хоть горстями черпай…

Осмотрев пустую кухню, Покрышкин вернулся в коридор, внимательно прислушиваясь к доносящимся из комнат звукам. Теперь сквозь громкую музыку, летящую из-за ближайшей приоткрытой двери, были слышны голоса и смех. Повернувшись к напарнику, Павел уверенно поднял вверх четыре пальца. А затем по-хозяйски толкнул створку и вошел внутрь.

Сначала никто даже не понял, что произошло. Четыре молодых человека, как и угадал Павел – три парня и девушка, – по-прежнему болтали между собой, развалившись на удобных лежаках. Больше мебели в комнатушке не было – только лежаки и картонные коробки, наполненные какими-то свертками. Играла музыка. В центре дымился агрегат, напоминающий кальян.

Но затем Покрышкин нагнулся, рывком выдергивая из розетки шнур питания музыкальной станции, и в комнате стало удивительно тихо. Леша, безмолвной тенью застывший за плечом шефа, старался сдерживать растущее волнение.

Четыре пары глаз уставились на невысокого крепкого мужчину в лётном шлеме, появившегося на пороге. Изучали, пытаясь понять, кто перед ними и чего хочет. Напряжение, вмиг сгустившееся в помещении, было таким ощутимым, что Матвееву стало трудно дышать. Все его чувства обострились, и теперь ему казалось, что он способен в мельчайших деталях, как под микроскопом, рассмотреть лица сидящих перед ним наркоманов. Он видел их тяжелые веки, крупные поры кожи, похожие на кратеры, расширенные зрачки и помутневшие белки глаз. В этих глазах он вдруг прочитал удивление и страх.

– Ну и кто тут за старшего?! – одной фразой вдребезги разбивая сковавшее всех оцепенение, отчеканил Покрышкин. – Кому вопросы задавать?

Молодые люди после этого словно очнулись от транса. Девушка вскрикнула, закрывая рот ладошкой, сутулый паренек в обвислой майке отодвинулся от Павла, его сосед зачем-то замотал головой, а четвертый – плечистый юноша с нагловатым лицом, вдруг принялся подниматься с лежака.

– А ты ваще кто такой, папаша?! – тягуче и с вызовом начал он. – Ты ваще вникаешь, какого?..

Больше он сказать ничего не успел. Матвеев даже не смог заметить, как в руке шефа оказался «Шершень», но в комнате вдруг прозвучал глухой хлопок, а в плече любознательного наркомана появилась полая игла. Тот сонно взглянул на нее, силясь что-то сказать, но затем повалился навзничь, упав прямо на девчонку.

Она от неожиданности и страха вскрикнула в полный голос, и по комнате тут же пронесся хлопок второго выстрела. Застонав, девушка попыталась выдернуть из своего бедра иглу транквилизатора, но тут же брезгливо отдернула пальцы, скривившись. Голова ее запрокинулась, и наркоманка мирно обмякла под боком у нагловатого парня.

Убедившись, что оба находятся в глубокой отключке, Покрышкин присел на корточки, стволом пистолета почесывая ухо под шлемом. Он не смотрел ни на кого конкретно, но оба оставшихся в сознании торчка замерли, как кролики под взором змеи.

– Ну что, милки? – с приторной лаской поинтересовался Павел. – Так кто тут, я не расслышал, у вас за старшего?

Тот, что раньше мотал головой, указал на сутулого соседа. Быстро, одним движением, словно чего-то боялся. И отвернулся, будто от стыда. Длинношеий в обвисшей майке, не без презрения взглянув на сидящего рядом предателя, робко кивнул.

– Ну, я тут за старшего, допустим… дальше-то чо? Или всех нас перестреляешь?

– Надо будет, перестреляю, – невозмутимо заявил Покрышкин, поворачиваясь к наркоману и заглядывая ему в глаза. – Сколько на хате еще народу? Сколько торчков, сколько ныряльщиков?

– Ну, так пойди да посчитай, – сонно облизывая пересохшие губы, попробовал огрызнуться держатель притона, за что получил легкий, но качественный тычок стволом в кадык.

– Будешь шипеть, гнида, я в тебя весь магазин разряжу, а потом иголки выну и скажу, что ты от передоза ласты склеил, ясно? – Сейчас Матвееву казалось, что на корточках рядом с ним сидит не его начальник, а какой-то совершенно чужой и дикий мужик. – Вопрос повторить?

– Не надо, гад фашистский… – За это сутулый получил уже настоящий удар в ухо. Зашипев, но прекратив огрызаться, он прижался к стене, затравленно глядя на незнакомцев. – Кто по колесам, тех трое, они наверху, где музыка… С ними кальянщики еще… двое. По-тяжелому кто увлекается, такой сейчас один, он в соседней комнате…

– Вампиры где?

– Напротив через коридор, четверо их, – всё еще поскуливая от боли, бормотал сутулый.

– Ну-ка, милейший, расскажи мне теперь, давно ли в гробы стали наркоту примешивать? – прищурился Павел, но у наркомана вполне естественно расширились глаза.

– Ты чо несешь-то, папаша? – искренне удивился он, словно забыв про боль в ухе. – Это ж кому такое в голову придет? Это ж верный кирдык… Не-е, наши таким не балуются, я тебе точно говорю. Кто хочет глотнуть или покурить, с нырянием не смешивает, отвечаю. А если и есть такие психи, я их не знаю…

– Ну смотри, касатик, если врешь…

– Да с чего мне врать-то? А тебе вообще какой интерес? Вы двое хоть понимаете, что тут совсем непростые люди собираются, а? Вам ведь проще банк ограбить, целее будете, ей-богу…

– Не упоминай всуе, – равнодушно ответил Покрышкин, поднимаясь на ноги. – Соберешь иголки и догоняй меня…

Последняя фраза, как чуть запоздало догадался Алексей, предназначалась ему. А Павел, уже выходя из комнаты, небрежно обернулся и, почти не целясь, по разу выстрелил в сутулого и его молчаливого предателя. В коридоре Покрышкин деловито осмотрелся, меняя магазин, и двинулся в сторону лестницы. Ошеломленный Матвеев вдруг остался один.

Осторожно, чтобы не наступать на лежащих повсюду людей, Леша прошел внутрь, склоняясь над девушкой и парнем с нагловатым лицом. Боязливо, будто те могли проснуться, выдернул иглы, не без брезгливости вытер капли крови об одежду наркоманов. Убедившись, что сутулый и его Иуда тоже спят, выдернул оставшиеся заряды «Шершня». Аккуратно, чтобы не уколоться, Леша спрятал иглы в отдельный карман саквояжа.

В это время в коридоре послышались многочисленные шаги и приглушенные голоса. Похолодев от ужаса, Матвеев бросился к двери и выглянул в щель…

Он так и не узнал, что именно Покрышкин сказал находящимся на втором этаже наркошам. Но те, боязливо оглядываясь и обуваясь чуть ли не на ходу, торопливо покидали квартиру. За ними, будто пастушья собака, брел сам Павел, неспешно покуривая сигарету.

Выпроводив за дверь последнего из гостей притона, он опять закрыл все замки и прислушался к происходящему в стенном шкафу. Удовлетворенно кивнув, стряхнул пепел на богатый ковер прихожей и, приглашая, указал на комнату с выключенным светом.

– Ну вот, коллега, теперь нам никто не помешает. – Алексей не без облегчения услышал уже привычный басок начальника, лишенный бандитских ноток. – Приступим к работе?

Однако на пороге комнаты, где, по словам сутулого, хранились гробы, Матвеев дотронулся до локтя шефа.

– Павел? – неуверенно спросил он, кивая в сторону спящих наркоманов. – Я насчет проблем, о которых говорил этот паренек… Ну, что тут непростые детки… Они ведь нас видели, не так ли?

– Ага, – с готовностью подтвердил Покрышкин, поворачиваясь к напарнику. – Но ты не переживай, Леха, всё будет пучком. Я тебе потом в офисе краткую лекцию прочитаю про наши полномочия, чтобы тебе спокойнее было, ладно? Ну да, видели они мою рожу, шлем приметный. Да только кому расскажут? Ментам? Те за нас. Папкам своим богатым? Это могут. Да только словам наркомана даже отец родной верит не всегда. Ну, а если кто из родителей захочет за поруганную честь сынишки вступиться, то я уж как-нибудь с этой проблемой разберусь… Есть у тебя еще вопросы?

И Леша, в какой-то степени умиротворенный ладным рассказом шефа, отрицательно покачал головой.

– Тогда, Леха, пойдем-ка будить наших засонь, – бодро подвел итог Павел, шагая в темную комнату и сразу же включая верхний свет.

Под потолком вспыхнули яркие белоснежные лампы, наполняя комнату ослепительной стерильностью элитного морга. Помещение оказалось просторным, почти как кухня, но вот загаженности или мусора тут не было и в помине. Чистый пол со змеящимися по нему свитками проводов мыли каждый день по два раза. Протирали пыль со стеклянных крышек саркофагов, проверяли уровень питательных смесей, настройки программ.

Всего гробов в комнате было четыре, все занятые. Стояли в рядок у левой стены, напоминая больничную палату. Напротив разместились столы с АйПи-станциями и дисплеями, по которым скакали уже знакомые Матвееву графики и таблицы. В углу виднелся массивный куб генератора на случай перепадов энергии, над ним висели огнетушитель и аптечный шкафчик. Шторы единственного, хоть и очень широкого окна были плотно задернуты.

Покрышкин деловито прошелся мимо гробов, заглядывая внутрь каждого. Заметив, что напарник застыл в дверях, махнул ему рукой, придвигая один из офисных стульев, стоящих у столов. Леша, всё еще оглядываясь в пустой коридор, неуверенно вошел, поставил саквояж на стул и распахнул его пошире.

– Проснись, красавица, проснись, – принялся воодушевленно бормотать его шеф, возвращаясь к первому саркофагу. – Открой сомкнуты негой глазки…

Он звонко щелкнул двусторонними запорами крышки, поморщившись от вырвавшегося изнутри воздуха. Перешел ко второму гробу, защелкал его замками, продолжая бормотать стихи:

– Пусть птичьих песен трели лаской тебя разбудят в эту жизнь. – Затем запоры отомкнулись на третьем и на четвертом гробах.

В комнате откровенно испортился воздух, а еще теперь Алексей смог рассмотреть обнаженные тела ныряльщиков, рядком лежащие перед ним. Двое выглядели более-менее сносно – их степень ожирения не превзошла того же Алферова. Видимо, ушли в запой сравнительно недавно… А вот третий и четвертый вампиры ничего, кроме отвращения, не вызывали. Толстые, обрюзгшие, они казались бесформенными тушами жира и сала, ловко залитыми в мягкие удобные лежанки саркофагов.

Несмотря на то что в гробах были установлены системы очистки кожи, кое-где их огромные тела покрывали следы пролежней. Кожа была бледной, рыхлой, и даже без экспертизы Алексей мог бы предположить, что вампиры лежат в своих убежищах не первый месяц…

Порхая между саркофагами и их станциями управления, Павел что-то виртуозно набирал на клавиатурах, успевая молниеносно сверяться с показаниями приборов жизнеобеспечения.

– И забурлит, и заиграет, – казалось, что недавняя стрельба в людей, пусть даже лишь шприцами, вдохнула в Покрышкина какой-то новый заряд бодрости, – душа, на подвиги маня…

Он вынул из саквояжа уже знакомые Алексею приборы взлома и подключил их к гробам. Что-то набирал на сенсорных панелях, продолжая сновать между капсулами и мониторами, после чего переходил к следующему вампиру. От обыденности и какого-то азарта этого оптового отключения Матвееву даже стало чуть дурно.

– Быть может, глазки потирая, ты вдруг не вспомнишь и меня, – закончил литературные чтения Павел, несколько переиначив классика. – Готов к подвигу, Леха?

Он настолько резко и неожиданно обратился к напарнику, что тот вздрогнул.

– Я беру на себя двух толстожопых, а ты отключаешь стройняшек… Видел, как я Алферова сегодня будил? Разъем, защелка, всё просто. Трубку из горла осторожно, капельницы из вен. Уколы сам сделаю, договорились?

Алексей, захваченный врасплох, не смог издать ни звука. Человек, ставший его начальником считаные часы назад, уже предлагал ему самостоятельно выполнить часть весьма непростой работы… Заметив, что напарник погрузился в глубокие раздумья, Павел щелкнул пальцами, привлекая его внимание.

– Леша? Ау? Мемуары планировать потом будешь… – Покрышкин деловито вводил данные в устройство вживления электронных повесток. – Ну так что, возьмешься пробовать?

– А, простите… – Матвеев шагнул вперед. – Да, конечно, я справлюсь…

Парень мельком взглянул на экраны, где суетились персонажи вампиров. Один из них был стройной и красивой балериной, второй космическим пиратом с тяжелым бластером вместо руки, третий каким-то хищным животным, а четвертый – корпоративным наемным убийцей.

В уголке искусственных мирков, созданных гробами и отображенных дисплеями, вертелись уже знакомые логотипы «ТХБ». Склоняясь над первым из вампиров, которого ему предстояло разбудить за свою карьеру охотника, Алексей подумал, что о популярности «Хроник Войны» никогда не смогут мечтать ни музыканты, ни режиссеры, ни политики…

Парень в нерешительности замер, усилием воли заставив себя прикоснуться к шее клиента. Тот был совсем молоденьким, не старше семнадцати. Кожа оказалась прохладной, чуть влажной. Преодолевая отвращение и специально отвернувшись от Покрышкина, чтобы скрыть гримасу, Леша приподнял голову вампира. Свободной рукой нащупал зажим кабеля, уходящего в затылок, приготовился расстегнуть.

В этот момент в квартире погас свет.

Разом во всех комнатах и коридорах, погрузив помещение с саркофагами во тьму. Конечно, через мгновение стало ясно, что мониторы на столах дают немало света, но сперва Матвееву показалось, что обрушившаяся темнота была кромешной. Он вздрогнул, вдруг осознав, что оказался в этой темноте один на один с вампиром, чью голову держал в своих руках. Невольно отшатнулся, спиной упираясь в соседний гроб.

С характерным для кожи звуком Павел вынул из кобуры пистолет.

– Отойди к двери и встань рядом, – негромко скомандовал он.

– Думаете, наркоманы вызвали крышу? – шепотом ответил Леша, отходя от капсул и прижимаясь к стене.

– Не похоже. – Покрышкин пощелкал фонариком в пол, проверяя мощность заряда. Он смотрел в темный коридор, из которого не раздавалось ни звука. – Эти быки рубанули бы всю систему электропитания, заработал бы аварийный генератор… Тут что-то другое.

И тут вампиры принялись просыпаться. Один за другим, но почти одновременно, они сели в своих гробах, отчего затылочные кабели натянулись до предела. Алексей судорожно вдохнул от неожиданности, стараясь еще сильнее вжаться в стену, а Павел отпрянул к столам с аппаратурой, поднимая оружие.

В отсветах экранов кожа просыпающихся вампиров казалась мертвенно-серой с неприятным голубым отливом. Сонно покачиваясь, все четверо потянулись к своим затылкам, одновременно расстегивая зажимы шнуров. На экранах мгновенно заплясали новые данные, отчего по обнаженным телам и стенам метнулись тени.

Как по команде, все четверо столь же слаженно вынули из своих ртов мягкие обслюнявленные трубки и уронили их в глубь гробов. Принялись отстегивать крепежи, вынимать иглы капельниц и снимать датчики. Сами, несмотря на риск и неуверенность движений, но при этом в унисон.

– Что они делают? – как будто сквозь вату в ушах, расслышал Матвеев свой собственный голос. Его рука нащупала в кармане небольшой пистолет, и сейчас парень сжимал его, не зная, что предпринять.

– Понятия не имею, Леша, – через зубы ответил Покрышкин, бросая взгляд то на вампиров, то на дверь. – Но мне это очень не нравится…

А затем вампиры начали вылезать из своих гробов. Неуверенно, будто лунатики или очень больные люди, они опускали босые ноги на прохладный пол, держась за края саркофагов. Удалось не всем – один из толстяков и вовсе не смог покинуть капсулу, беспомощно барахтаясь на ортопедическом ложе, а второй неловко перевалился через борт, рухнув с полуметровой высоты и звонко треснувшись лбом о телескопическую опору гроба.

А вот более подвижные вампиры всё же выбрались наружу. Повернувшись к охотникам, они замерли возле своих капсул.

– Граждане вампиры, – Павел включил фонарь, направив луч в лицо ближайшего, – прошу соблюдать спокойствие и благоразумие. Мы обладаем всеми необходимыми лицензиями на пробуждение. С повестками на эту операцию в отношении вас сможете ознакомиться в суде…

Он перевел луч на лицо второго вампира, и Леша с ужасом убедился, что оба до сих пор не открыли глаз. На небритых подбородках блестела слюна и питательная смесь, вытекшая из пищевых трубок.

– Это станет вторым предупреждением, – вдруг предельно отчетливо, будто бездушный механизм, произнес вампир, стоящий ближе. – Не испытывайте терпение, в третий раз мне придется применить силу.

– Прошу прощения? – спокойно поинтересовался Павел, но Матвеев видел, как тот целится в грудь клиента. – Что вы имеете в виду?

– Не трогайте бастион, – неожиданно ответил второй, заставив Алексея похолодеть и машинально вскинуть оружие. – Не трогайте его… или мне придется наказать вас.

– Расцениваю, как угрозу, – будто дождавшись нужных ему слов, Покрышкин дважды выстрелил в дальнего, попав в левое плечо. – Вынужден применить санкции…

Однако уже в следующую секунду вампир, одним движением выдернув из себя оба отработанных шприца, двинулся вперед.

– Отступаем, – мягко приказал Павел, пятясь к выходу, и снова выстрелил в паренька.

Второй раз Леше приказывать нужды не было – он пулей выскочил из комнаты, запоздало подумав про забытый саквояж. В темноте чуть не врезался в колонну, вспомнил про фонарь, полез во второй карман.

Стреляя на каждом шагу, в коридор вперед спиной вышел и Покрышкин. Луч его фонаря не отрывался от идущего следом вампира, чью грудь украшали новые трубки шприцов. Наконец «Шершень» иссяк, и Павел спрятал оружие.

Похожий на странного дикобраза юноша замер в дверях комнаты, широким взмахом сбив с себя опустошенные заряды. От этого удара кожа кое-где прорвалась, брызнула густая кровь. Но даже сейчас вампир не открыл глаза до конца, продолжая рассматривать мир сквозь крохотные щелки.

– Ну, гнида, ты сам напросился. – Быстро перекинув фонарь в другую руку, Павел обнажил боевое оружие.

В этот же момент за спиной раненого юноши показался второй, тот самый, кого собирался отключать Матвеев – он тоже брел вперед с полузакрытыми глазами. Будто самые настоящие зомби, оба вышли в темный коридор, освещаемые лишь двумя подрагивающими лучами фонарей. Шли медленно, чуть покачиваясь, шлепая по полу босыми ногами.

Где-то за спиной вдруг раздался жуткий вопль, причем настолько резкий и истошный, что Алексей от неожиданности и страха чуть не подавился собственным языком. Едва не выбив дверь стенного шкафа, на волю вырвался чудаковатый малый, впустивший их в квартиру. Матвеев не мог знать, что именно измененное сознание наркомана нарисовало ему, когда тот увидел двух обнаженных вампиров, наступавших на вооруженных охотников. Но предположить было несложно…

Рванувшись к двери, паренек со смешной прической из косичек и ленточек принялся открывать замки так лихорадочно, что с мясом вырвал ноготь на правой руке. Не обращая внимания на дикую боль и не оборачиваясь, бывший пленник вылетел из квартиры, с воем покатившись по лестнице.

Отвлекшись на его неожиданное бегство, Алексей чуть не упустил момент, когда вампиры приблизились.

– Не трогайте бастион и его детей, – голосом, заплетающимся от слоновьей дозы снотворного, произнес израненный «Шершнем», вышагивавший впереди. – Не заставляйте меня прибегать к крайним…

Он все шел и шел на Покрышкина, когда тот чуть опустил пистолет и вдруг выстрелил вампиру в левое бедро. Грохот ударил по ушам, коридор наполнился запахом пороха, но наступление это остановило. Молодой вампир осекся, будто успокаивающие снадобья принялись разом действовать, и рухнул на пол, истекая кровью.

Однако вместо того, чтобы прицелиться во второго, Покрышкин неожиданно спрятал «Грача».

– Этого нельзя, Леша, – с досадой проворчал он, резко скидывая плащ и отбрасывая в сторону. – Уж не знаю, что на них нашло, но этот – наш… Ты посвети мне, пока я не закончу…

Протянул напарнику свой фонарь и вдруг бросился вперед, словно заправский борец, ударив второго вампира плечом в живот. Другой бы от подобного удара сложился внутрь, как бумажный лист, или просто отлетел.

Но юноша, за которым они пришли в этот притон, повел себя иначе. Как и Алферов, он словно не заметил внушительной массы Павла. Обхватил его за шею, приподнял, и оба повалились на пол.

Держа свой пистолет под мышкой, Матвеев мог лишь подсвечивать драку, стараясь направлять оба луча в одно место. Он закусил губу, дыша тяжело и надрывно, будто сам сейчас сражался с обезумевшим вампиром, но больше ничем помочь начальнику не мог. В шаге от дерущихся, вдоль стены растянулся раненый, наконец-то потерявший сознание.

Схватка была скоротечной, но яростной. Как и Алферов, новый клиент Покрышкина испытывал, казалось, полнейшее пренебрежение к боли, сражаясь так, будто был сделан из железа. Хрустели кости и суставы, раздавалось яростное сопение и приглушенные ругательства охотника. Стараясь не покалечить, Павел мял и ломал паренька, чтобы ухватить в наиболее надежный залом. Тот выкручивался, словно был намазан салом, не обращая внимания на растяжения или вывихи.

Наконец мужчине удалось скрутить вампира. Навалившись на него сверху, он придавил побежденного коленом, шумно переводя дух.

– На… на… наручники, Леша, – сумел выдохнуть Павел, мотнув головой в сторону саквояжа. – Давай неси…

Но наручники не понадобились, как и умиротворение оставшихся в комнате толстяков. Паренек в захвате Покрышкина приподнял голову, прошептал единственную фразу и обмяк, полностью отключившись. Столь же внезапный сон накатил и на вампиров, не сумевших поучаствовать в сражении.

В следующую секунду в квартире зажегся свет, болезненно ударив по глазам. Щурясь и все еще с недоверием поглядывая на распростертого у ног клиента, Покрышкин встал в полный рост. Он был помят, перепачкан в разлитой по полу крови, рубаха порвалась, элегантный шарф перекрутился и развязался, а на щеке вспухал свежий кровоподтек. Покачиваясь, он принялся осматривать поле боя, пытаясь сообразить, что делать дальше.

– Леша? – наконец кивнул шеф, утирая губы. – Действуем быстро, сейчас вызываю врачей и милицию, скоро будут… Пока я наложу жгут этому подстреленному гаврику, собери-ка пустые иглы. Еще собери инструменты в комнате, постарайся ничего не забыть. Найди гильзу. А еще, если получится, выдерни из их станции хотя бы один диск… Только аккуратно, чтобы сразу не заметили.

Он легонько ткнул мыском ботинка неподвижное тело у ног.

– Слишком многие что-то угрожающе начали, я погляжу. – Покрышкин усмехнулся. – Хочу лично разобраться, что за кутерьма тут происходит… Сумеешь?

– Конечно. – Взявший себя в руки и окончательно привыкший к яркому свету, Матвеев направился в комнату. – Шприцы, гильза, чемоданчик. Жесткий диск одной из станций. Будет сделано.

Покрышкин был прав – слишком многие за последние пару часов угрожали им. Сначала наркоманы, платиновые детишки из дорогой квартиры, превращенной в притон. А затем спящие вампиры, не боящиеся боли. Собирая иглы, Леша еще раз взглянул в лицо побежденного Павлом парня. Землисто-серое от долгого пребывания в гробу, но умиротворенное и по-детски невинное. Матвеева все еще потряхивало от того, как перед отключкой тот успел весьма внятно и спокойно сказать им обоим:

– Тогда вы пожалеете…

Наш мир перевернулся с ног на голову, став миром абсурда и беззакония. Год за годом мы живем в темноте, под ее мрачным покровом, превратившись в «детей ночи», выползая из нор, словно крысы. Встаем на работу не в 8 утра, как это делали наши отцы, а под вечер, когда спадает жара и можно обойтись без кондиционеров. Наших детей, которым раньше не позволяли гулять допоздна, теперь матери зовут с балконов домой, едва на горизонте забрезжат первые лучи солнца, ставшего врагом. Братья Бескровные, сотворившие настоящее чудо, превратились в Оппенгеймеров нового века – сами того не подозревая, они породили новую расу, проводящую сознательную жизнь в стеклянных гробах. Морфеус ликует, став единственным богом нового мира, его паства, пребывающая в дремотных грезах, велика настолько, что ей завидует сам Христос. И в этой темноте, невидимые и бесшумные, вампиры ловят вампиров. Те, кому это поручили, идут в дома тех, кто выбрал свой путь сам. Проникают за надежно запертые двери, вскрывают гробы, как это было в мистических романах XIX века, вбивая электронные осиновые колья в сердца наших близких. Так ушел наш общий друг и товарищ Лихой, которого многие знали по «ВарКрону» и социальным сетям. После того как очередной «будильник» вынул его из саркофага, на АйПи-центре перегорели восемь процессоров. Родители не смогли купить Лихому новое железо, потому что в семье не хватало денег – сгоревший гроб парню подарили на шестнадцатилетие, откладывая деньги несколько лет. Не в силах переносить мрак действительности, позавчера Лихой самовольно ушел из жизни, не оставив даже записки. Пусть земля будет ему пухом.

Запись в электронном дневнике

пользователя FilosoFF,

ниже 1406 ответов, 2036 год.

Уровень загрузки – 18,2%

По-настоящему Алексея тряхануло уже в машине. Крепко передернуло от одной мысли о произошедшем, а перед глазами вновь встали образы уходящей ночи – бледные тела взбеленившихся вампиров в ярком свете фонарей. Парень обхватил плечи руками и отрешенно уставился в окно, рассматривая вывеску магазина.

Вообще-то он хотел бы отправиться домой. Рабочее время подходило к концу, на востоке давно брезжил подступающий рассвет. Надеясь забраться в постель еще до наступления жары, Матвеев намекнул шефу, что ночь на исходе, но тот и слушать не хотел.

– Слишком многое произошло, Лешенька, – с невеселой фамильярностью ответил Покрышкин, в зеркало заднего вида изучая синяк на щеке, – чтобы мы так просто отпускали ускользающий день. Сейчас мы с тобой отправимся в офис, перекусим немного… возможно, даже выпьем… и вот там всё основательно обмозгуем. Ведь теперь, если не ошибаюсь, ты – это пятьдесят процентов мозгов нашей дружной фирмы. Второе, так сказать, полушарие. А выводы лучше делать по свежим следам…

И всё – на этом спор был окончен, а Матвееву пришлось вспомнить о ненормированном графике работы. Поэтому они погрузились в джип и отправились в ближайший к офису магазин, торговавший продуктами и спиртными напитками. Денег с напарника Павел принципиально не взял, бодро направившись в светлые недра супермаркета.

Всё еще силясь отбросить волну страха и неприятных воспоминаний, Леша принялся читать рекламные плакаты в освещенной витрине. «Напитки «Perfect Health: вкусное здоровье», гласил один, с аппетитным изображением бутылки лимонада. Под объемной голографической картинкой мерцала бегущая строка – «Первый слабогазированный сок в России, изготовленный из генно-модифицированных овощей и фруктов с целительным эффектом. Специально скорректированные геномы наших персиков, апельсинов, томатов и моркови помогут вам победить гипертонию, последствия инфарктов и инсультов!» Чуть ниже на стенде, как обычно, виднелась приписка, нанесенная самыми крохотными буквами: «Не является лекарственным препаратом. Имеются противопоказания. Отдельные компоненты продукта могут отличаться по вкусу от натуральных продуктов. Предупреждение: в ряде случае ГМО способны вызвать мутации генного кода».

Чтение не особенно помогло… Алексей всё еще слишком хорошо помнил, как шеф принес ремень одного из спящих в соседней комнате наркоманов, как перетягивал простреленную ногу вампира. Помнил резкий запах крови, наполненной медикаментами и растворами гроба. Помнил умиротворенное лицо парнишки, пообещавшего им, что они пожалеют. Помнил суету и спешку, с которой они покидали притон, едва на улице заиграли сирены карет «Скорой помощи».

Уехали далеко не сразу – еще какое-то время сидели в электромобиле, украдкой наблюдая из темноты, как врачи и милиция выносят из подъезда тела. Было заметно, как с другого конца дома за суетой наблюдали крепкие парни, встреченные чуть ранее. И лишь убедившись, что одно из тел словно ненароком погружено в реанимационный микроавтобус, стоявший чуть отдельно, Покрышкин облегченно вздохнул. Хотя мотор завел и вовсе после того, как специальная машина «Скорой помощи» покинула двор в сопровождении прилизанной черной иномарки…