Текст книги "Тэтчер. Великие личности в истории"

Андрей Галушка
Тэтчер. Великие личности в истории

© Rob Bogaerts / Anefo «Margaret_Thatcher (1983)», обложка, 2020

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2021

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2021

* * *

Иллюстрации к книге

Дом в Грантеме, где 13 октября 1925 года родилась первая женщина – премьер-министр Британии

Соммервилл-колледж, Оксфорд. Здесь Маргарет Робертс училась в 1943—1947 годах

Маргарет Робертс в 1938 году

Дороти Ходжкин, лауреат Нобелевской премии по химии 1964 года. Под ее руководством Маргарет Робертс училась в 1943—1947 годах

Маргарет Робертс выступает перед избирателями Дартфорда, 1951 год

Маргарет Тэтчер – член парламента, 1961 год

Британский премьер-министр Гарольд Вильсон выслушивает вопросы журналистов на пресс-конференции в Гааге в 1967 году. В том году Франция заблокировала очередную попытку Британии вступить в Общий рынок

Премьер-министр Эдвард Хит в ходе визита в Западную Германию в 1972 году. Вступление Британии в Европейские сообщество было высшим достижением его правительства

Даунинг-стрит, 10, 4 мая 1979 года, в первый день одиннадцатилетнего проживания по этому адресу

Маргарет и Денис Тэтчер на пороге Даунинг-стрит, 10

Женщины, протестующие против американских крылатых ракет средней дальности, база Гринэм-Коммон

Современный мурал в Белфасте, посвященный участникам голодовки заключенных ирландских республиканцев в 1981 году. Слева внизу – Бобби Сэндс, первый из голодающих, избранный депутатом британского парламента во время голодовки

Судно ледовой разведки «Эндьюранс». Попытка сэкономить бюджетные средства и вывести «Красную сливу» из вод близ Фолклендов подтолкнула аргентинскую хунту к агрессии

Аргентинский крейсер «Генерал Бельграно» был потоплен торпедами британской подводной лодки 2 мая 1982 года

Маргарет Тэтчер на первой полосе аргентинского бульварного издания Tal Cual после потопления крейсера «Генерал Бельграно»

Взрыв аргентинской бомбы на британском эсминце «Ардент» в день высадки британского десанта на Восточном острове 21 мая 1982 года

Британские парашютисты охраняют аргентинских военнопленных. Порт-Стэнли, июнь 1982 года

Лидер лейбористов Майкл Фут привел свою партию к наиболее катастрофическому в послевоенной истории поражению на всеобщих выборах 1983 года

Демонстрация в Лондоне в поддержку бастующих шахтеров, 1984 год

Артур Скаргилл, инициатор забастовки шахтеров

Здание Grand Hotel в Брайтоне, поврежденное взрывом бомбы, заложенной Ирландской республиканской армией. 12 октября 1984 года при взрыве погибло пять человек, но главная цель террористов, Маргарет Тэтчер, не пострадала

Американский президент Рональд Рейган и Маргарет Тэтчер в загородной резиденции американских президентов Кэмп Дэвид, 1986 год

Маргарет Тэтчер и Михаил и Раиса Горбачевы во время визита советского лидера в Британию в 1989 году

Трафальгарская площадь в Лондоне 31 марта 1990 года. Полиция и протестующие выясняют недостатки системы общественного сбора

Маргарет и Денис Тэтчер покидают Даунинг-стрит, 10 навсегда. 28 ноября 1990 года

В 1992 году Маргарет Тэтчер был пожалован титул баронессы Кестевен. К титулу полагался герб, который был создан Геральдической палатой

Леди Тэтчер во время похорон своего друга президента Рейгана 9 июня 2004 года

Празднование смерти Маргарет Тэтчер в Ливерпуле

Гроб с телом баронессы Тэтчер вносят в собор Святого Павла. Лондон, 17 апреля 2013 год

Мерил Стрип получила премию «Оскар» за роль Маргарет Тэтчер в фильме «Железная леди»

Предисловие. Ненависть

Люди, сформировавшиеся в условиях предзакатных лет Советского Союза, наверняка помнят, что в ежевечерней программе «Время», главной новостной телевизионной передаче СССР, после надоевшей жвачки первых пятнадцати-двадцати минут о повышении надоев стали, урожайности скота и прочем проценте жиров в масле хоть какой-то интерес у зрителей возбуждал международный блок. За рубежом постоянно что-то происходило, в отличие от уверенности в завтрашнем дне в пределах самого рубежа. Зрителей приятно грели сообщения об очередных успехах мудрой внешней политики коммунистической партии и советского правительства, о растущем влиянии первого в мире государства рабочих и крестьян среди рабочих и крестьян, которым пока приходится стенать и томиться в мрачных странах капитализма, где правит чистоган, а агрессивная монополистическая, а также империалистическая буржуазия только и мечтает развязать захватническую войну против Советского Союза (на страже которого, естественно, помимо международного движения за мир, стоят доблестные советские вооруженные силы, оснащенные новейшим оружием, для производства которого трудился в свое рабочее время значительный процент телезрителей СССР). В этой картине мира противниками мудрых вождей[1]1
  Об одном вожде уже не говорили, все же времена изменились, коллективное руководство всячески подчеркивалось; кто не забыл – даже глава государства в СССР был коллективный, Президиум Верховного Совета Советского Союза. (Здесь и далее примеч. авт.)


[Закрыть], убеленных сединами и украшенных значительным (и постоянно растущим) числом высших государственных наград, была целая галерея почему-то постоянно сменяющихся (что объяснялось «чехардой внутренней политики», а в современных терминах все тем же «отсутствием стабильности») первых лиц из противоположного лагеря. Лиц этих по возможности старались представлять в смешном, нелепом и карикатурном виде. Это обычно не составляло труда – здесь советским пропагандистам охотно, добровольно и неосознанно помогали оппозиционные партии и оппозиционные средства массовой информации стран Запада.

С конца 1970-х годов постоянным обитателем бестиария советской пропаганды стал лидер британской Консервативной партии, а затем премьер-министр Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии – Маргарет Тэтчер. Она заняла, можно сказать, почетное место «главного врага Советского Союза», соперничая даже с президентом «врага номер один», Соединенных Штатов Америки. Советские карикатуристы нередко придавали ее черты образу холодной войны. Очень уж решительно голос Маргарет Тэтчер призывал страны Запада не верить мирным инициативам СССР в период, когда в моду вошла так называемая «разрядка напряженности», то есть в короткий промежуток середины – конца 1970-х годов, от завершения войны во Вьетнаме до начала военных действий в Афганистане. А уж когда в отношениях между Востоком (что тогда понималось как «страны социалистического лагеря») и Западом случилось новое похолодание, Железная леди, как ее регулярно называли в советских газетах и телепередачах, стала воплощением враждебного капитализма.

Советские газеты злорадствовали, живописуя экономические проблемы, с которыми столкнулось правительство Тэтчер. Слова «безработица» и «инфляция» были малопонятны, однако пугали. Как же выживают несчастные простые англичане, гадали советские телезрители, и недоумевали, каким образом это антинародное правительство получило мандат избирателей на выборах (последнее тоже было не особо понятно простому советскому человеку: как это – выбирать правительство?) Впрочем, для большинства этих самых простых человеков вполне работало обычное объяснение советских специалистов-международников, мол, разницы между всеми этими партиями в капстранах никакой, а выборы – лишь спектакль для маскировки власти капиталистических монополий. Тем не менее партия, возглавляемая Тэтчер, одерживала победу за победой, да еще и над партией лейбористов[2]2
  В начале 1980-х годов Партию труда возглавило наиболее дружественное СССР руководство, выступавшее, в частности, за отказ Великобритании от ядерных сил.


[Закрыть] (автор предпочитает называть последнюю «Партией труда», хотя такое название и непривычно читателю), и поэтому специалистам-международникам пришлось переключиться и нацелиться на привлечение внимания к несправедливости британской избирательной системы.

Потом была Фолклендская война, и в телевизоре градус злорадства в адрес правительства Тэтчер поднялся еще на несколько делений. Все это было сдобрено насмешками над отставшими от эпохи империалистами, цепляющимися за колонии. Внимание советских граждан дальновидно не заостряли ни на мнении жителей колонии, ни на том, что свободолюбивым народом Аргентины руководила военная хунта, пожалуй, с наибольшим количеством человеческих жертв на совести. Тем не менее поддержка Британии чилийским правительством генерала Пиночета, главного военного диктатора в бестиарии советской пропаганды, позволяла дополнительно потыкать пальцем: эвон, мол, с кем они дружат, поделом же им.

Но после окончания Фолклендской войны насмешки прекратились, уступив место неприкрытой ненависти. Ладно бы только бастующие шахтеры (чей лидер получал финансирование из сундуков компартии СССР – и автор помнит, как в его студенческие годы собирали пожертвования для английских горняков, отстаивающих дело международного рабочего класса), но ведь и террористы из Ирландской республиканской армии были героями советских телевизоров. Когда Маргарет Тэтчер чудом не стала жертвой бомбы, заложенной ирландскими террористами в гостинице города Брайтона, в голосе телеведущих сквозило явное разочарование.

Но активное присутствие в центре советского пропагандистского нарратива имело – для самих пропагандистов – оборотную сторону. Маргарет Тэтчер стала узнаваемой и в сознании советских людей представлялась центральной фигурой на международной сцене. То, что ее рисовали черными красками, не только не мешало, а даже способствовало интересу к ее личности – в точности по старой оперной пословице: «У дьявола всегда самые лучшие мелодии».

Поэтому когда времена начали меняться и премьер-министр Соединенного Королевства (пусть простят читатели, но автору сложно заставить себя использовать привычное для них «Великобритания» – все же это только часть королевства, пусть и бóльшая) Маргарет Тэтчер посетила с официальным визитом СССР, интерес простых советских людей к ней был огромен. Госпожа Тэтчер согласилась дать интервью советскому телевидению в прямом эфире, и буквально вся страна прилипла к голубым экранам. Зрители не ошиблись – то было незабываемое зрелище.

Звезды советских телеэкранов (то, что звездами были «говорящие головы» – международники, само по себе показательно), матерые ветераны разъяснения миллионам простецов тонкостей внешнеполитической партийной мудрости и разоблачения коварства империалистов, рассчитывали втроем (последнее весьма необычно, но то интервью напоминало современные телевизионные ток-шоу, транслируемые более или менее оттуда же) просто задавить горлом оппонента. Они перебивали ее, произносили длинные тирады, наполненные штампами и лишенные смысла (очевидно, стремясь не столько выяснить мнение собеседника, сколько вбить в головы телезрителей позиции своего начальства), покровительственно ухмылялись и вообще всячески стремились дать аудитории понять, что «эта баба» явно не на своем месте. Но к огромному удовольствию зрителей они получили великолепный отлуп. Несмотря на все свои навыки, они забыли, что у Тэтчер намного больше, чем у них, опыта общения с недружественными оппонентами, и опыт этот намного более успешный. Она хладнокровно игнорировала напор и хамство, четко, логично и последовательно давала ответы на якобы каверзные вопросы, а главное – донесла до советских людей позицию Запада в прямом эфире и без искажений и фильтрации все теми же «говорящими головами».

Автору особенно понравился один небольшой момент. Кто-то из журналистов вскользь упомянул, не особо даже задумываясь о сказанном, «преимущества социалистического строя». Это была часть стандартного пропагандистского штампа, произнесенная просто потому, что так полагалось. Тэтчер вдруг перебила говорившего: «Стоп, погодите, вы вот тут сказали о преимуществах социалистического строя. Это какие именно преимущества?» Вопрос настолько огорошил и поставил в тупик оппонентов, что они смогли только проблеять, что «ну преимущества эээ…» и быстро съехать на другую тему. Не знаю, правда ли, но говорят, еще до окончания интервью (а оно продолжалось больше сорока пяти минут) в телестудию Останкино хлынули звонки телезрителей с просьбами продлить эту программу.

Тэтчер в одночасье стала любимицей советских зрителей. Впрочем, руководство СССР этому не мешало. Оно как раз взяло курс на улучшение отношений с Западом. Поэтому когда в конце 1990 года пришло известие, что Тэтчер покинула пост и ушла в отставку, оно было встречено огромным недоумением и непониманием: что же и как произошло.

Несколько лет спустя автор оказался в Британии. Одним из многих удививших его моментов стало даже не то, что люди с разными политическими взглядами к фигуре Тэтчер относятся по-разному, это как раз было логично. Удивила буквально звериная ненависть, которую бывший премьер вызывал (и продолжает вызывать) у многих, в том числе у людей, в других отношениях вполне адекватных и даже приятных. Эта ненависть превосходила все, с чем можно было столкнуться в Советском Союзе. Году так в 1996-м автор с изумлением листал в одном из книжных магазинов Оксфорда глянцевый многоцветный сатирический альбом о Тэтчер. Альбом представлял собой классический образец «расчеловечивания» оппонента в самом буквальном смысле. Даже рождение Тэтчер показывали (в виде записи из роддома) так: «прорвалось сквозь грудную клетку матери», – то есть как инопланетянин из фантастического фильма «Чужой». Там же было помещено письмо от якобы десятилетней Маргарет к командующему немецким люфтваффе с просьбой принять ее к ним летчиком, потому что она мечтает воевать за Гитлера (приведен был и ответ на ломаном английском с типа немецким акцентом, мол, либе Грета, мы пы раты тепя приняйт но мы сами собираемся напасть на твою страну – такой вот юмор).

С годами ненависть не угасала, и не угасла до сих пор – фигура Тэтчер по-прежнему вызывает горячие споры среди британцев. На левом фланге политического спектра бывшего премьера на полном серьезе обвиняют в геноциде рабочего класса, националисты «кельтских окраин» делают из нее пугало «английского угнетателя». В мюзикле «Билли Эллиот» по мотивам хорошего фильма, вышедшего в 2000 году (действие разворачивается на фоне забастовки шахтеров в маленьком городке на севере Англии), была добавлена песня шахтеров (отсутствующая в фильме), в которой поется: «Мы празднуем сегодня, потому что каждый новый день приближает день твоей смерти, Мэгги Тэтчер». Если что – автор музыки к мюзиклу не кто иной, как Элтон Джон.

По отношению к Маргарет Тэтчер позволялось все, что в адрес любой другой публичной персоны считалось бы за пределами допустимого. Газетные сообщения об ухудшении ее здоровья встречали злорадством. Болезнь Альцгеймера расценивали как справедливое воздаяние за «преступления». А когда она умерла в 2013 году в весьма почтенном возрасте восьмидесяти семи лет, то ее ненавистники не удержались и организовали в нескольких городах уличные празднества в честь ее смерти, а Би-Би-Си получила цунами требований прокрутить по радио песню из старого фильма «Волшебник из страны Оз» «Динь-дон, ведьма умерла». И хотя причины внезапной популярности песни были очевидны, в Би-Би-Си исполнить просьбу не отказались.

Да, Тэтчер ненавидели не только левые. Для автора этот факт стал огромной неожиданностью. Ненавистники из истеблишмента ставили ей в вину, в общем, то же, что и обвинители слева. По мнению левых, она уничтожила «старый порядок», когда «рабочий класс»/«нижние слои» трудились на тех же предприятиях, что и их отцы и деды, получая умеренное, но относительное комфортное существование, пусть и непритязательное, в то время как «государство»/«лучшие люди» благосклонно наблюдали сверху за всем этим и обеспечивали спокойное течение жизни. Справа Тэтчер обвиняли в том, что она не была консерватором по сути, а наоборот, революционизировала «старую добрую Англию», и вообще главная ее вина в том, что она – дочь бакалейщика (автор не может на письме передать все презрение, которое неизменно сквозит в этих словах). То есть она не имела никакого права на пост, который занимала в течение одиннадцати лет – дольше, чем кто бы то ни было в истории современной Британии.

Забавно, что это презрение к «бакалейщикам» перекликается с уничижительной (и часто повторяемой в России) оценкой жителей Соединенного Королевства Наполеоном[3]3
  «Англичане – нация лавочников», фраза, приписываемая Наполеону.


[Закрыть] (что не спасло последнего от смерти в заключении у тех же «лавочников») и является политической аллюзией на мелкую буржуазию, пýгало марксизма. Забавно также и то, что на внешнеполитической арене внимание Маргарет Тэтчер было занято как борьбой с экспансией коммунистического Советского Союза, так и – особенно в конце политической карьеры – с экспансией Европейского протосупергосударства. Но об этом поговорим позже и намного подробнее.

Из немного сумбурных личных воспоминаний автора можно заключить одно: фигура, вызывающая настолько сильные чувства, просто не могла не оставить яркий след в истории. Маргарет Тэтчер наложила печать на окружающий ее мир настолько мощную, что мы через тридцать лет после ее ухода с поста главы британского правительства и через годы после ее смерти все еще отлично видим вокруг результаты ее решений. Можно спорить – и люди спорят, ожесточенно, до хрипа – обернулись ли эти решения во благо или во зло. По мнению автора, большинство – во благо, но и об исключениях пойдет речь. И раз я упомянул о Тэтчер, как о дочери бакалейщика, об этом и будет первая глава книги.

Часть I. Вверх по лестнице

1. Дочь бакалейщика

Столичная элита, в массе своей никогда не относившаяся к Тэтчер с особой теплотой, помимо «неправильной» классовой принадлежности нередко намекала на другую причину, по которой Тэтчер не имела права претендовать на высшую власть в Соединенном Королевстве. Эта причина – глубоко провинциальное происхождение. Нередко и сейчас можно услышать, что малая родина бывшего премьера – «скучнейший городок во всей Англии».

Город Грантем, в котором девяносто пять лет назад, 13 октября 1925 года, родилась будущая Железная леди, известен еще до норманнского завоевания. Сейчас здесь живет 33 тысячи жителей, а в двадцатых годах прошлого века было их около 20 тысяч. Графство Линкольншир, в котором находится Грантем, расположено на восточном побережье Англии, приблизительно на полдороге от Лондона до Ньюкасла. Бóльшая часть графства – это очень плоская равнина, окраина которой была отвоевана у моря и лежит ниже его уровня. Городок же занимает южную оконечность невысокой гряды известняковых холмов, пересекающих Линкольншир с севера на юг. На той же гряде расположился и Линкольн, центр графства, основанный еще римлянами, в котором сохранились и до сих пор используются по назначению римские городские ворота. Кафедральный собор Линкольна, построенный в XIII веке, высится над городом и виден издалека. Он по праву считается одним из лучших средневековых готических соборов.

Графство издавна специализировалось на сельском хозяйстве – почвы тут плодородны и особенно хороши для пастбищ. На побережье многие линкольнширцы заняты ловлей рыбы в водах Северного моря, но в основном это край земледелия и скотоводства, как сто лет назад. Развиты здесь и переработка сельхозпродукции, и изготовление и ремонт сельхозтехники и оборудования. Линкольн еще в XIX веке стал заметным центром сельскохозяйственного машиностроения, и Грантем, третий по величине город Линкольншира, двигался в том же направлении.

Грантему повезло оказаться на направлении шоссейной дороги (сейчас известной под кодом А1) из Лондона в Линкольн, а позже обзавестись узловой железнодорожной станцией. Но в истории город ничем особо не отмечен, разве что тем, что в 1643 году, во время гражданской войны, его на какое-то время сделал штаб-квартирой Оливер Кромвель, а за год до того в соседнем поместье Вулсторп родился один из основоположников современной науки Исаак Ньютон.

Пожалуй, наиболее ярким событием за всю историю Грантема было сражение 13 мая 1643 года, когда двенадцать эскадронов парламентской кавалерии, частью которых командовал Кромвель, одержали победу над двадцатью одним эскадроном армии короля Карла I, уравновесив победу роялистов, одержанную ранее ночью. У некоторых авторов можно даже прочитать, что в конной стычке у Грантема Кромвель доказал способность своей «новой армии» одерживать победы над элитой противника, королевской кавалерией. Но в остальном история Грантема гораздо менее захватывающая.

Отец будущего премьер-министра, Альфред Робертс, не был уроженцем городка. Он «понаехал» из соседнего Нортхемптоншира, где четыре поколения его семьи были деревенскими сапожниками. Робертс родился в 1892 году. Он был книжным мальчиком и мечтал стать учителем, но был вынужден оставить школу в двенадцать лет, чтобы помогать семье. Тяга к знаниям и стремление наверстать упущенное образование остались с ним на всю жизнь.

Альфред не хотел продолжать семейное дело и вскоре покинул дом. Его дальнейшая биография словно сошла со страниц популярной книги по самосовершенствованию. Сменив несколько мест работы, в 1913 году он приехал в Грантем и устроился помощником управляющего в одном из крупных бакалейных магазинов города. Когда на следующий год разразилась Первая мировая война, Альфред отправился на призывной пункт, но в армию его не взяли – он был очень близорук (на всех фотографиях первое, что бросается в глаза, – большие очки с очень толстыми стеклами). Возможно, этот физический недостаток спас его от участи сотен тысяч молодых людей, воевавших везде, от полей Фландрии до пустынь Месопотамии и просторов Южной Атлантики, и сложивших головы на фронтах Великой войны, как тогда ее назвали.

Высокий (метр восемьдесят пять – на то время этот рост считался значительно выше среднего), стройный, очень светлый блондин с симпатичными чертами, Альфред Робертс вскоре познакомился с Беатрис Этель Стивенсон, дочерью местного железнодорожника. В 1917 году они поженились. Беатрис (Бити) была старше мужа на четыре года, у нее уже было собственное швейное дело. Через два года молодые супруги накопили достаточно денег, чтобы открыть собственный бакалейный магазин на северной окраине Грантема на развилке важных дорог по адресу 1 North Parade. Еще через два года в семье Альфреда и Беатрис родился первенец, дочь Мюриэль, а в 1925 году – вторая дочь, Маргарет Хильда. Родители любили девочек. В мемуарах, говоря о детстве, Маргарет Тэтчер писала: «Наши наиболее ранние воспоминания обычно представляются нам одним сплошным туманом. Мой туман был счастливым, в нем всегда светило солнце, пробиваясь сквозь листья лаймового дерева в нашей зале, и кто-то – моя мама, сестра, а может быть, кто-то из работниц магазина – всегда был рядом, чтобы обнять меня, или успокоить, угостив конфетой».

К моменту рождения Маргарет у Альфреда было уже два магазина – дела его шли хорошо. И несомненно, Альберт видел в собственном успехе руку Божественного Провидения. Для него, как и для супруги, основой жизни была вера. Семья Робертсов (как можно легко судить по фамилии) происходила из Уэльса, где весьма сильно христианство методистского толка. Альфред был не только методистом, но и проповедником и в местной приходской церкви, и в окрестных селах.

Методизм, не слишком известное в наших краях течение христианства, возник благодаря Джону Уэсли, чья жизнь практически совпала с XVIII веком – он умер в 1791 году в возрасте 88 лет. За эти годы Уэсли произнес сорок тысяч проповедей, проехал верхом и прошел пешком 225 тысяч миль (360 тысяч километров), то есть в девять раз больше длины экватора. Он проповедовал не только под кровом церквей и соборов, но и под открытым небом, причем нередко собраниям до двадцати тысяч слушателей. Уэсли был священником англиканской церкви и до самой смерти считал себя одним из ее верных прихожан – несмотря на то, что расхождения с мнением англиканских епископов становились все серьезнее, и неприязнь со стороны англиканской церкви все сильнее. Неудивительно, что после его смерти последователи Уэсли (которых к 1791 году насчитывалось семьдесят тысяч в Британии и Ирландии, и еще почти столько же в Новом Свете) основали собственную церковную организацию, которая сегодня насчитывает по всему миру около пятидесяти миллионов человек.

Надо сказать, когда Маргарет Тэтчер в середине жизни решила сменить конфессию, перейдя из методистской церкви в англиканскую, то отвечала своим критикам так: «Джон Уэсли считал себя членом Церкви Англии до самой своей смерти. Я не почувствовала, что преодолела какой-то огромный богословский барьер».

Методизм был частью широкого религиозного возрождения XVIII века (мы обычно считаем его веком Просвещения, энциклопедистов и антиклерикализма – и это вполне соответствует действительности, но не исчерпывает ее). С богословской точки зрения методизм не отличается от англиканской ветви христианства, особенно ее евангелистского крыла. Но в момент создания он все же разнился с застывшим и закостеневшим в формализме и консерватизме англиканством, декларируя необходимость личного обращения к Богу и спасения верой в искупительную жертву Христа. Проповеди Уэсли – который считал своим личным призванием спасение душ тех, кому он проповедовал – часто сопровождались сценами религиозного экстаза среди слушателей (к чему сам Уэсли относился неодобрительно, порицая чрезмерный энтузиазм).

Деятельность Джона Уэсли и его соратников и учеников принесла учение Христа в широкие народные массы, до того отстраненные от религии отношением к ним со стороны государственной англиканской церкви. Методизм распространялся как среди батраков-крестьян и горняков в отдаленных английских графствах, так и среди зарождающегося класса городского пролетариата в крупных метрополисах страны. Не исключено, что евангелизация рабочего класса Англии, осуществленная через методизм, была одной из причин того, что Британия, в отличие от практически всех других европейских стран, избежала революций в XIX веке. Правящие круги Британии, поначалу с опаской относившиеся к методизму как к потенциальной опасности, в итоге пришли к выводу, что он, наоборот, способствует стабильности.

Методизм оставил след и на англиканской церкви. Брат Джона Уэсли, Чарльз, написал около шести с половиной тысяч религиозных гимнов, которые стали частью и англиканской традиции, до того сторонившейся церковных песнопений. Но в отличие от мейнстрима англиканства, методизм всегда оставался религией прихожан, а не священников. Многие прихожане сами проповедовали на церковных службах и весьма активно участвовали в жизни приходов. Церкви методистов становились центрами общественной жизни окрестных кварталов, организовывали систему социальной поддержки нуждающимся, сеть знакомств и развлечений для прихожан всех возрастов.

Постепенно методизм приобрел респектабельность – в большой степени оттого, что его последователи приобщались к трезвой, размеренной, исполненной труда и бережливости жизни. Поэтому многие достигали вполне-таки материального успеха, и уже к середине XIX столетия в методистских приходах на севере Англии тон задавали владельцы заводов, шахт и прочих предприятий. Встречается мнение, что методизм помогал владельцам компаний, приучая их наемных рабочих к дисциплине, а также внедрял в сознание последователей пессимизм и чувство вины. Но вместе с тем методизм, подталкивая своих адептов к самоусовершенствованию, тем самым в немалой степени способствовал формированию руководства английского рабочего движения. Во многом благотворное влияние методизма на рабочих выражалось в крайне неодобрительном отношении к алкоголю и к пьянству вообще – бичу бедноты и весьма существенной статье расходов в бюджете семей рабочего класса. Поэтому трезвая жизнь существенно повышала его благосостояние. В политическом спектре Англии методизм традиционно находился на левом фланге, имея исторические связи как с Либеральной, так и с Лейбористской партией.

Нередко можно встретить высказывания о двух основных течениях методизма – респектабельном уэслианстве с одной стороны и примитивном методизме с другой. Именно последний часто называли «религией шахтеров». Примитивный методизм широко распространился в промышленных городах севера Англии и поддерживал тесные связи с Лейбористской партией. Вскоре после рождения Маргарет, в 1932 году, адепты обоих течений сделали попытку объединиться, создав на конференции в Лондоне единую Методистскую Церковь, соединившую уэслианцев, примитивных, а также единых методистов (преимущественно ремесленников и квалифицированных рабочих). Это событие было частью более широкого движения религиозного возрождения Британии в межвоенное время. Но полностью устранить разногласия между разными течениями в методизме не удалось. Это, кстати, демонстрирует и семья Робертсов. Несмотря на то что по соседству с их домом и магазином были две методистские церкви примитивного направления, семья во главе с Альфредом Робертсом предпочитала посещать другую церковь за несколько кварталов от дома, в центре Грантема (впрочем, надо сказать, что методистские общины города продолжали держаться обособленно и не признавали объединенную Методистскую Церковь вплоть до 1944 года).

В наше секулярное время упоминания о религиозности семьи Робертсов обычно сопровождаются сарказмом в адрес «долдонящих о Библии» зашоренных святош, и далее такого сарказма дело не идет – вся якобы и так понятно. Но надо сказать, что Альфред Робертс был далек от образа «долдонящего о Библии». Как я уже говорил, ему пришлось рано оставить и школу, и мечту стать учителем, но тяга к знаниям никогда не изменяла ему. Он много читал, его самообразование – весьма распространенное движение среди рабочих и нижнего среднего класса – дало ему хорошее понимание того, как устроен окружающий мир. Свидетельством этого являются и сохранившиеся тексты его проповедей. Из них видно, что Альфред Робертс вовсе не был фундаменталистом. Более того, он прямо заявлял, что «ортодоксия, традиционализм и фундаментализм могут быть для кого-то руководством, но они никогда не должны быть нашими цепями».

Альфред Робертс в наши дни скорее считался бы либеральным христианином. Он, в частности, поддерживал эволюционную теорию Дарвина. Более того, в его проповедях сам Господь выступал в виде эволюционной силы, дающей человечеству импульс в движении по пути прогресса. Ему были близки течения в христианстве, подчеркивавшие «исторического Иисуса» в противоположность божественному Христу и рассматривающие Библию как памятник того, как человек постепенно познавал Господа. Его проповеди не сводились к выдержкам или парафразам из Священного Писания. В них встречаются цитаты или мысли из Блаженного Августина, Лютера, Аристотеля, Милля, выдающихся английских поэтов (например, Уордсуорта или Поупа), и в то же время практически не встречаются ссылки на широко цитируемые в проповедях того времени классические богословские труды Фокса, Баньяна или даже Уэсли.