Текст книги "Стритрейсеры: ночь – это наш день"

Родственники и друзья уже оплакивали девушку, посчитав, что в лучшем случае она останется «овощем» на всю жизнь. Но Бэха выкарабкалась. Она долго восстанавливалась и сделала первую операцию по изменению внешности.

Возможно, после того случая в её сознании произошёл сдвиг: Нора Багумян потеряла страх, теперь она не боялась никого и ничего. Создавалось впечатление, что жуткая авария с двумя трупами и длительное пребывание без сознания сорвали какую-то важную резьбу в её натуре. Когда Нора оказывалась за рулём, её будто что-то тянуло в воронку скорости.

Она не упивалась скоростью, не испытывала удовольствия от опасности и не наслаждалась своим умением управлять машиной. Эти ощущения обычного человека к ней уже не относились. За рулём была словно не она, и только снизив скорость до ста – ста двадцати километров в час, она будто приходила в себя от странного состояния, похожего на сон.

На гонках она себе не принадлежала. Ей казалось, что кто-то другой её руками ведёт «БМВ», и ведёт уверенно, легко, так что Нора даже успокаивалась, предав себя в руки опытному пилоту. А когда в душе появляется такая уверенность, из неё уходит страх.

Конечно, Багумян понимала, что, возможно, эти игры могут закончится смертью – своей или чужой. Но как только она ощущала втягивающую её воронку скорости, эти мысли улетучивались. Это состояние было сродни наркотику, и с каждой ночной гонкой её зависимость от него возрастала. Реальная жизнь, родители, университет, отдых за границей, – всё отодвигалось назад, и существовала только она и притягивавшая, порабощающая её дорога.

Макс отстал. Впереди показались огни финиша и встречавшая её ликующая толпа горланящих болельщиков. Нора затормозила, вывела машину на обочину и вылезла из салона.

Через несколько мгновений подкатил и Макс. С его лица струился пот, губы побелели.

– Дура сумасшедшая! – прошептал он охрипшим голосом. – Убийца!

Руки Фролова дрожали. Чтобы спрятать дрожь, он засунул их в карманы джинсов и, покачиваясь, будто пьяный, пошёл в сторону леса. Там он сел на траву, положил голову на скрещенные на коленях руки и затих. Его продолжало колотить.

– Точно, придурок! – констатировала Нора, глядя на Макса. – Наверное, и штаны намочил. Гонщик!

Бэха плюнула в придорожную пыль, поздравления от зрителей сыпались на неё со всех сторон.

– Что с тобой? – остановил Фролова Макар Константинов.

– Сейчас был мой заезд, – ответил тот.

– И что?

– С Норой, – добавил Макс.

Макар бросил взгляд в сторону Багумян, открывавшей банку «Пепси».

– Были проблемы? – поинтересовался Константинов у Фролова.

– Ну как? – отвёл глаза тот. – Не всё получилось гладко.

– Я понял, – тихо сказал Макар. – Значит, Нора опять взялась за своё! Ну, Кузнецов!

Константинов с силой оттолкнул Макса и широким шагом направился к своей машине. В первый же перерыв между заездами он отправился на линию старта.

Анжела сделала музыку громче. На волне радиостанции бойкий ведущий расхваливал очередную певицу со странным псевдонимом. Диджей оттарабанил в эфир очередную бессмысленную тираду. Анжела не стала дожидаться от новой исполнительницы песенного шедевра, и переключилась на другую волну., на которой звучал джаз.

Машина вырулила на МКАД и влилась в автомобильный поток. Москва засыпала, но здесь, на кольцевой дороге, это не чувствовалось. Впереди, сменяя друг друга, маячили красные огни других автомобилей, изредка помигивая стоп-сигналами. Светящейся рекой лился встречный поток машин. Время от времени огни яркими ручейками утекали от него на ведущие в город дорожные развязки, эстакады и улицы.

Справа от МКАДа чернотой зияла будто застывшая во мраке промзона, а за ней блистала проспектами и разноцветными сигналами светофоров столица.

Проехав несколько километров по МКАДу, Анжела свернула на загородное шоссе, огней по обеим сторонам дороги становилось меньше. Миновав железнодорожный переезд, Воропаева проехала посёлок с красовавшимся на рекламном щите указателем «Шиномонтаж», и снова углубилась в сумерки. По обеим сторонам шоссе встал лес.

Лёгкая джазовая музыка наводила покой, низкие всхлипы контрабаса сменялись звуками саксофона и тромбона. Анжела подмигнула притихшей Вере, настроение поднималось.

Когда впереди на шоссе показался свет, Воропаева сбавила скорость.

– Что там? – спросила Вера.

– Кажется, приехали! – упавшим голосом ответила подруга.

– В смысле?

– Придётся ненадолго здесь застрять, – покачала головой Анжела. – Стритрейсеры. И сюда уже добрались!

– Ночные гонщики?

– Теперь все гонщики! – фыркнула Воропаева. – Больше, чем гонщиков, теперь только хакеров. Романтика ночных дорог, понимаешь! Интересно, мамки-то их знают, где их чада тусуются по ночам?

Анжела замедлила движение. Навстречу машине посреди дороги шла девица в бикини и в зелёном жилете со светоотражающими полосами, который носят гаишники.

Девица сделала знак рукой, останавливая машину и показывая в сторону обочины. За спиной регулировщицы сновали увлечённые организацией гонок парни.

– Придётся припарковаться, с этой компанией не поспоришь, – раздражённо проговорила Воропаева и отвела машину в сторону. – Пойдём, посмотрим на это шоу.

Она выключила музыку и вылезла из машины.

Стояла майская ночь. Несмотря на поздний час, небо ещё не до конца почернело. Если бы не десятки машин, столпившиеся на шоссе и на обочинах с включёнными фарами, оно было бы светлее.

По обеим сторонам шоссе начинался лес. На краю дороги стояло человек пятьдесят-шестьдесят, образовавших живой коридор, многие были навеселе. Они кричали, махали руками и норовили выйти на асфальт, но парни-распорядители отодвигали их обратно.

Среди распорядителей выделялся молодой мужчина с мегафоном в руке. Он ни на секунду не оставался без движения: то отдавал команды, то покрикивал на зрителей, то призывал входивших в распорядительную команду полуголых девиц следить за порядком.

Время от времени зрители группами подходили к стоявшему на обочине «универсалу» с открытым багажником, в котором был организован бар. Торговля шла бойко. Из колонок неслась музыка, отдаваясь эхом в тёмном лесу.

– Мы поспели почти к началу, – прокричала Анжела на ухо Вере. – Вообще, за право наблюдать за гонками организаторы берут со зрителей по двести рублей, а то и по четыреста в зависимости от серьёзности гонок.

– То есть как от серьёзности? – не поняла Миронова.

– Ночные гонки организовывают разные стритрейсерские клубы, – начала объяснять Воропаева. – Есть старые клубы, образованные давно, есть только что созданные. Есть престижные, есть не очень. Есть клубы московские, а есть подмосковные. Вот так организовывают соревнования, собирают денежки со зрителей и участников, а потом платят ментам, чтобы те их не донимали. Платят также победителям заездов. Сами не остаются внакладе, ну и, конечно, все получают удовольствие.

– Откуда ты всё это знаешь? – изумилась Вера.

– Сейчас все гонщики, – со смехом повторила Анжела. – В СМИ про стритрейсеров рассказывают, и я сама пару раз попадала на такие гонки. Вот как сейчас – перекрыли мажоры дорогу с двух сторон, и что ты сделаешь? Стой, жди, пока откроют проезд. А пока движение закрыто, можно походить, посмотреть, поговорить с людьми.

К нарисованной на асфальте поперёк дороги белой полосе подкатили две потрёпанные иномарки. Перед ними встала девица-стартёр.

Зрители на обочинах загалдели громче. Для привлечения внимания и чтобы ещё больше их раззадорить, водители стали газовать, отчего из глушителей вырывались языки пламени. В темноте это смотрелось эффектно.

– Ой, сейчас взлетят! – прокричала Вера Анжеле.

– Тут все лётчики! – крикнула та в ответ.

Линию старта разделяли оранжевые конусы, обычно использующиеся дорожными рабочими. Возбуждённая толпа колыхнулась, но ребята-распорядители снова оттеснили её назад.

Девчонка-стартёрша подняла руки, зрители зашлись в крике. Она опустила руки, присела, и автомобили рванули с места. Старт был стремительным, а дорога узкой. Машина едва не зацепила девчонку зеркалом. Вырывавшиеся из глушителей языки пламени быстро удалялись во мрак.

– Как говорится, главное – драйв, адреналин и отличное настроение! – прокомментировала Миронова.

– Да нет, ничего страшного, – успокоила Анжела. – Правда, случаются инциденты: то кого-то собьют, то машина улетит с трассы, то гонщики или зрители повздорят, то дальнобойщики, которым надо срочно ехать, стреляют из травматов в толпу.

Но до скандала и разбирательств с гаишниками у стритрейсеров дело не доходит – это не надо ни тем, ни другим. Одни не хотят выносить сор из избы и тут же разбегаются, а другие каждый несчастный случай оформляют как ДТП.

– Девочки, отойдите, пожалуйста, – попросил Анжелу и Веру один из парней-организаторов. – Сейчас будет ещё заезд. Вот сюда, в сторонку.

Подруги обернулись. На линию старта подъезжала очередная пара машин.

– Пошли, сейчас откроют дорогу, – потянула подругу к своему автомобилю Воропаева.

Пока они пробирались сквозь зрителей, очередная пара гонщиков под улюлюканье толпы исчезла в темноте. Девица в зелёном жилете замахала руками, давая знак скопившимся на дороге водителям, что путь свободен.

Анжела с Верой сели в салон и захлопнули двери.

– Фу, здесь хотя бы потише! – сказала Воропаева, заводя двигатель и выезжая с обочины на дорогу. – Драйв, адреналин – это я понимаю. Но зачем орать и так громко включать музыку?

Миронова глянула назад.

– Анжелка, это он! – сказала она.

– Кто – он?

– Парень твоей мечты с голубыми глазами!

– Какой ещё мечты? – поморщилась Воропаева.

– Ну тот, который был на белом «Форде Мустанге»!

Анжела так резко ударила по тормозам, что Вера сильно подалась вперёд.

– Ты чего? – спросила подругу Миронова.

– Где он? – не слыша вопроса, вытянула шею Воропаева.

– Да вот же! – показала в толпу Вера. – Видишь? Стоит к тебе спиной с мегафоном в руке.

– Вот это удача!

Воропаева выбралась из автомобиля и подошла к распорядителю.

– Эй, парень! – окликнула она его.

Кузнецов обернулся. У него действительно оказались голубые глаза.

– Чего тебе? – спросил он её.

Что-то в её лице показалось ему знакомым. Иван опустил мегафон и присмотрелся к Анжеле.

– Где-то я тебя видел, кисонька! – сказал он, вглядываясь в Воропаеву. – Вспомнил! Я тебя обгонял, и ты была с подругой.

– А ты был один на белом «Форде»! – подхватила Анжела.

– Как ты тут оказалась?

– Случайно, – ответила Воропаева. – Ехали с подругой на дачу, а вы тут перекрыли путь.

– Давай отойдём в сторону, – предложил ей Иван. – Серёга, – окликнул он Пограева, – возьми мегафон, покомандуй за меня. Есть одно дельце.

Он сунул мегафон в руку подошедшему Сергею и отвёл Анжелу. Воропаеву будто ударило током: вот он, мужчина её мечты, голубоглазый «принц» на белом «Форде»! Как же ему идёт эта джинсовая рубашка!

– Как тебя зовут, детка? – спросил её Кузнецов, но тут из темноты к нему подскочил высокий парень.

– Ты что, гад, угробить всех нас хочешь? – крикнул он Ивану и резко дёрнул за плечо, так что Кузнецов чуть не упал.

– Макар, что такое? – голос Кузнецова внезапно стал сиплым.

– Что такое? – бушевал Константинов. – Иван, у нас на гонках Бэха! Она уже гонялась с Максом, чуть не отправив его на тот свет!

– Макар? – изумилась Анжела.

– Что? – повернулся к ней Константинов.

– А ты-то здесь откуда? – спросила его Воропаева.

– Анжела? – в свою очередь удивился Макар, продолжая держать Кузнецова за плечо. – Ты тоже участвуешь в гонках?

– Нет, – помотала она головой, – мы с Верой проезжали мимо на мою дачу, а тут дорога перекрыта.

– И Вера здесь?

– Да, сидит в машине, – кивнула Воропаева.

– Я сейчас, только разберусь с этим типом! – пообещал Константинов и поволок Кузнецова в темноту.

Анжела поджала губы: произошло невероятное. Двое мужчин, которые ей нравились, оказались близко знакомы, и ей придётся как-то выходить из этого положения.

Макар стащил Ивана с обочины и повёл в темноту лесной чащи. Кузнецов заметно трусил и пытался вырваться из хватки Константинова, но Макар несколько раз его встряхнул, и Иван покорился своей участи. Оба исчезли в лесу.

Воропаева приходила в себя от этой неожиданной встречи. От белой линии на асфальте одна за другой стартовали машины, около буфета гремела музыка. Некоторые подогретые выпивкой зрители организовали кружок с танцами.

– Что произошло? – подошла сзади Вера.

– Миронова, так не бывает! – проговорила ошалевшая Анжела, продолжая всматриваться в темноту между деревьями, в которую только что ушли Иван и Макар. – Я в самом деле встретила того самого «принца» в белом «Форде Мустанге»!

– Ну и где же он? – поглядела по сторонам Вера.

– Он ушёл с Макаром туда, – Воропаева показала в темноту.

– С каким Макаром?

– С твоим Макаром.

– Как они здесь оказались?

– Вопрос века! – подняла палец Воропаева. – Пойдём, посидим в машине.

Анжеле надо было собраться с мыслями.

– Представляешь, его зовут Иван! – мечтательно проговорила она, когда Вера устроилась на пассажирском сиденье. – Голубоглазый принц Иван!

– Что ты ещё о нём узнала? – заинтересовалась Миронова.

– Ты будешь смеяться, – улыбнулась Анжела, – но больше ничего.

– А при чём здесь Макар? – продолжала расспрашивать Вера.

– Понятия не имею, – пожала плечами Воропаева. – Схватил его за плечо, сказал про какую-то Бэху и повёл в лес.

– Бить будет? – напряглась Вера.

– Не думаю, – ответила Анжела. – Могут повздорить, то до драки дело вряд ли дойдёт.

Красные габаритные огни стоявших впереди машин освещали лицо Воропаевой За её автомобилем скопилось ещё штук десять ожидавших проезда. Девица-регулировщица в зелёном жилете отогнала с шоссе нескольких подвыпивших ребят, стоявших на пути машин, и махнула рукой вперёд, показывая, что можно ехать.

– Поедем? – спросила Вера подругу.

– Подождём, – отозвалась Анжела. – Сегодняшняя ночь принесла два сюрприза. Посмотрим, что будет дальше.

Она отогнала машину на обочину, освобождая проезд скопившимся за ней дачникам. Разговаривать у Воропаевой не было желания, и Вера не решалась нарушить молчание подруги. Может, и вправду судьба преподнесла Анжеле невероятные события в жизни?

– Вот он, наконец-то! – воскликнула Анжела, увидев выходящего из леса на дорогу Ивана.

Она выскочила из салона и поторопилось к своему голубоглазому «принцу». Вздохнув, Миронова последовала за ней.

У Кузнецова был потрёпаный вид. Он расправлял помятую Макаром рубашку и по своему обыкновению улыбался.

– Где ты шляешься? – подскочил к нему Пограев. – Тебя уже все ищут!

Сергей всучил ему мегафон и отошёл к линии старта. Кузнецов приходил в себя после неприятного разговора с Константиновым. К Ивану подошла Анжела.

– Ты ещё здесь? – улыбнулся он Воропаевой. – Не хочешь прокатиться по трассе с кем-нибудь из новичков? Если выиграешь заезд, получишь приз.

Внезапно от края леса раздался душераздирающий девичий вопль. Вначале зрители и регулировщики не поняли, что произошло. Кое-кто повернул голову в сторону крика в уверенности, что в лесу произошла очередная стычка между болельщиками.

На шоссе выскочила полупьяная девица в наброшенной на плечи мужской кожаной куртке – видимо, кто-то из её дружков пожертвовал её для защиты от холодной ночи. Девица качалась на высоких каблуках, на её лице застыл ужас. Она оперлась руками на капот машины и обернулась в сторону леса.

– Что там такое? – спросил её уже пришедший в себя Кузнецов.

– Убили! – прошептала девица.

– Кого убили? Что ты городишь? – глупо улыбаясь, спросил её Иван.

– Макара убили! – ответила она и тут же разразилась истеричным воем.

Зрители и участники гонок дружно замолчали, ночной лес наполняла только бьющая из динамиков музыка.

– Как убили? – опешил Кузнецов.

– Иди, сам посмотри! – ответила девица и закрыла руками рот.

Её начало рвать. Иван едва успел отскочить назад, увернувшись от потока рвотной массы.

– Что тут? – пробрался к нему через толпу Пограев.

– Макар…, – в ужасе пролепетал Кузнецов и перевёл ошарашенный взгляд на Анжелу.

– Это ты его? – спросила его Воропаева.

– Теперь надо мотать отсюда поскорее, пока менты не понаехали! – воскликнула Анжела, нажимая на газ.

– Но мы же ни в чём не виноваты! – урезонивала подругу Вера.

– Ага, это ты будешь доказывать на допросе в полиции! – покивала та. – Для нас сейчас главное – быть подальше от этой кухни, а каша заварилась серьёзная!

– Нас же здесь никто, кроме Ивана, не знает, а мы с тобой – свидетели, – ответила Миронова.

– Свидетели чего? – повернула к ней голову Анжела. – Готовящегося убийства?

– Почему это готовящегося убийства?

– А как ты объяснишь на допросе, с какой целью Макар увлёк Ивана в лес, и почему Иван вышел из леса один и в помятой рубашке?

– Но эти вопросы будут задавать Ивану! – запротестовала Вера.

– Миронова, мы с убийцей вели разговор всего за несколько секунд до убийства, и полиция нас в покое не оставит. Ты этого хочешь?

Вера молчала.

– Вот так-то! – подвела итог Воропаева.

– Надеюсь, больше со стритрейсерами не встретимся, – сказала Вера после долгого молчания.

– На этой дороге вряд ли, – не отрывая взгляда от шоссе, ответила Анжела. – Они каждый раз собираются в разных местах. Конспирация. Но можем встретить другую компанию на другой трассе.

– И зачем их рекламируют в СМИ? – пожала плечами Миронова. – Понятно же, что хулиганы, что гибнут сами и тащат на тот свет невинных, особенно если гоняют в городе.

– Адреналин, драйв, – ответила Воропаева, – вот смысл жизни! Если другого смысла нет, то смыслом становится это. А потом режут друг друга.

Майор юстиции Надежда Викторовна Артемьева в свои тридцать восемь лет всегда была окружена мужчинами и чувствовала себя в их обществе лучше, чем в компании женщин. Когда обучение в школе подошло к концу, и надо было выбирать, куда идти дальше, Надя рассудила просто: где мужчин больше, туда и надо поступать.

Не то чтобы Артемьева стремилась во что бы то ни стало выйти замуж или любила пококетничать с противоположным полом. Наоборот, кокетства она не выносила ни в себе, ни в других. Зачем кокетничать? Пустить пыль в глаза мужчине, заморочить ему голову, чтобы что-то поиметь от него в материальном плане? Сама мысль об этом была Наде противна.

Может быть, женщины, мороча мужчинам голову, с помощью этого упиваются властью над ними? Эта мысль была Артемьевой ещё более отвратительна.

Итак, где больше всего мужчин? Правильно, в серьёзных технических вузах, военном университете и в университете МВД. К технике Надю не тянуло никогда, и всякие там МИФИ, МАИ, МФТИ она отмела сразу. Что оставалось? Военный университет, куда теперь берут девушек. Но перспектива ездить по всяким гарнизонам, полигонам и учениям её не прельщала. Оставался университет МВД, куда она после школы и пошла.

Ещё в школьные годы начитавшись детективных романов и насмотревшись криминальных драм, она в красках представляла себе полную опасностей работу в полиции.

Некоторые из прочитанных ею детективов были написаны мастерски, и ей доставляло удовольствие следить за рассуждениями главного героя, распутывающего на первый взгляд рядовое и ничем не примечательное преступление.

На деле всё оказалось прозаичнее: преступники были такими же людьми, с которыми она встречалась в магазинах, в транспорте и на улицах, а из всех возможных вариантов её больше всего привлекла работа следователя.

Двигаясь по служебной лестнице, она год за годом приближалась к делу, которое её привлекало больше всего – распутывать преступления самостоятельно. Наконец, её мечта исполнилась, и она попала в Следственный комитет. Проработав здесь несколько лет в качестве помощника следователя, она, наконец, получила дело для самостоятельной работы – не очень сложное, но на нём она могла проявить приобретённые навыки расследования.

Дело было заведено по статье «нарушение неприкосновенности жилища». В общем, обыкновенная бытовуха. В суде всё прошло гладко, со стороны защиты и со стороны прокурора замечаний в отношении ведения следственных действий не поступило.

– Ну что, Артемьева, – потёр руки её руководитель полковник Привалов, – берёмся за настоящее дело!

– Я готова, Анатолий Владимирович! – выпрямилась Надя.

У Артемьевой перехватило дыхание: Следственный комитет занимается расследованием серьёзных преступлений – умышленных убийств; изнасилований и похищений людей. Скорее всего, ей поручат расследование убийства. Надя не ошиблась.

– Вот и замечательно! – обрадовался Привалов.

Что Артемьеву поражало в этом человеке – это его неиссякаемая жизнерадостность и нетерпеливость в работе. Само по себе это было удивительным. Ведь всем с детства запали в память киношные образы сыщиков из уголовного розыска – нахмуренные лица, задумчивые взгляды, сложные логические построения при анализе обстоятельств происшествия и формулировании версий.

– Значит, так, – заявил Привалов, – сейчас отправляешься в Павловскую Слободу на осмотр места происшествия. В лесу местным жителем обнаружен труп мужчины с ножевым ранением. По предварительным данным, это труп ночного гонщика. Бригада экспертов к выезду готова, по возвращении доложишь. Вопросы есть?

– Вопросов нет! – отрапортовала Надя и встала.

– Прекрасно! – снова потёр руки Привалов и потянулся к телефону. – Ты не тушуйся, Артемьева! – бросил он ей вдогонку. – Всё будет хорошо!

Надя спускалась по лестницам к выходу на улицу и думала о том, как ей повезло с начальником.

– Ну что, Артемьева, мы в одной упряжке? – догнал её Алексей Яковлев – оперуполномоченный, с которым Наде предстояло работать в одной команде.

– Попробуем! – улыбнулась она.

– Что значит «попробуем»? Всё будет чики– пуки, вот увидишь! – подмигнул ей Лёша.

Алексей Васильевич Яковлев относился к числу людей, которые жили профессией. Понятно, что работа в органах требует полной самоотдачи, и через короткое время общения с преступными элементами человек начинает смотреть на жизнь и на людей под определённым углом. Происходит так называемая профессиональная деформация. Хорошо это или плохо – вопрос философский.

Капитан Яковлев к своим сорока пяти годам был убеждён в том, что никакой деформации не происходит – просто человек готов к профессии или не готов. Например, можно ли говорить о профессиональной деформации водителей-дальнобойщиков? Если бы они не были внутренне готовы к своей работе, то они не пошли бы в эту профессию.

Точно так же обстоят дела и с профессией опера. Капитану Яковлеву нравилось, как он выражался, «бежать по следу», общаться с большим количеством людей, и он искренне сочувствовал следователям, работа которых состояла в тщательном анализе событий, сопоставлении улик и допросах подозреваемых.

– Если я не найду человека, следователь его не сможет допросить, – сказал он как-то раз. А потом добавил: – Следак работает в основном с тем, что ему подгонят судмедэксперт и оперы.

В чём-то Яковлев был прав. Действительно, работа следователя состоит главным образом в обдумывании, а работа опера – в беготне.

– Садись, Надежда, – Яковлев широким жестом распахнул дверь перед Артемьевой, когда она садилась в служебный автомобиль. – Сегодня твоё боевое крещение – настоящее.

– А ты что, крёстный? – парировала Надя.

– Можно сказать и так, – не обиделся опер и сел рядом с ней на заднее сиденье.

– А Жорик где? – спросила Надя.

– Потом подгребёт своим ходом, не беспокойся, – отмахнулся тот.

Труп мужчины лежал метрах в пятнадцати от дорожного полотна в небольшой низинке. Возле трупа уже суетились эксперты.

– Ну что там, Рома? – поинтересовалась Артемьева у судмедэксперта.

Роман Евгеньевич Нечаев, невозмутимый сорокалетний мужчина с глубокими карими глазами, снимал резиновые перчатки.

– Ну что можно сказать? – ответил он. – Под ногтями чисто, смерть наступила мгновенно.

– Когда? – спросила Надя.

– Около двух часов ночи. Рана колотая, входное отверстие небольшое. Похоже, ударили отвёрткой.

– В сердце? – спросил Яковлев.

– Как ты догадался, Лёш? – с улыбкой глянул на него Нечаев. – Тебе надо не опером работать, а предсказателем.

– Ага, – кивнул Алексей, – сейчас найдём убийцу и подамся в Гидрометцентр или в бюро прогнозов.

– Что можешь ещё сказать о характере раны? – спросила эксперта Артемьева.

– Мало что можно сказать, – ответил Роман. – Чтобы отвёрткой попасть в сердце, много сил не надо, такую рану мог нанести и подросток. Но высокий подросток.

– Высокий? – заинтересовалась Надя.

– Посмотри сама, – Нечаев присел на корточки возле трупа. – Удар пришёлся в сердце, но снизу вверх, причём угол вхождения отвёртки в тело был не очень острым.

– Если учесть рост убитого, то убийца может быть или рослым подростком…

– … или низкорослым взрослым человеком, – продолжил Роман.

– Возможно, даже женщиной, – добавил стоявший рядом Яковлев.

– Всё возможно, – согласился Нечаев.

– Есть какие-то другие характерные детали? – спросила Артемьева.

– Других деталей пока назвать не могу. Может быть, вскрытие даст что-то ещё, но сомневаюсь, – покачал головой эксперт. – Судя по всему, Наденька, это обычная бытовуха. Орудие преступления не найдено.

– Его убили быстро и хладнокровно, – сделала вывод Артемьева.

– И убил его хорошо знакомый ему человек. Следов же борьбы не было! – продолжил Алексей.

– Насчёт следов борьбы – неизвестно, их могли затоптать. Посмотри, здесь только ленивый не прошёл! – возразила Надя. – Видимо, гонщики пришли, глянули на труп и дружно смылись.

Следователь окинула взглядом пространство нескольких десятков метров вокруг места происшествия. Действительно, всё оно было истоптано.

– Но под ногтями грязи нет, – настаивал опер. – Если была бы драка, то оба – и убитый, и убийца – извозились бы в земле. А труп весь чистенький.

– Ты прав. Что в карманах у убитого? – поинтересовалась Надя.

– Ничего ценного, – ответил Яковлев. – Документов нет. Есть носовой платок, пачка сигарет, зажигалка и сотовый телефон.

Опер аккуратно сложил изъятые из карманов убитого предметы в полиэтиленовый пакет.

– В сотовый заглянем потом, выясним, на кого он зарегистрирован, – решила Надя и оглядела землю вокруг места, где лежал труп. – Да, натоптали тут от души!

– Там у обочины крутая тачка стоит – «БМВ М2», – сообщил подошедший старший лейтенант Георгий Рыжов, двадцатишестилетний опер из отдела Артемьевой. – Наверное, это машина убитого. Её уже пробили по базе: автомобиль принадлежит Константинову Макару Леонидовичу двадцати семи лет. Криминала за ним не числится.

– Почему решил, что это машина убитого? – спросила его Надя.

– Посудите сами, Надежда Викторовна, куда мог податься от такого автомобиля его хозяин? – вопросом на вопрос ответил Жорик. – Есть только два варианта – или за грибами, или до ветра. Грибное время ещё не настало.

– Да, значит, это его тачка, – согласилась следователь.

– А в ней наверняка документы, – подхватил Рыжов.

К Яковлеву подошёл офицер полиции – молодой низкорослый парень в висящей на ушах фуражке:

– Кто тут следователь? – спросил он.

– Она, – кивнул в сторону Нади опер. – А вы кто будете?

– Местный участковый старший лейтенант Головачёв, – отрапортовал полицейский.

– Оперуполномоченный капитан Яковлев, – представился Алексей. – А это кто? – указал он на поминутно шмыгающего носом мужичка в мятой ветровке и с испитым лицом, который скромно жался возле участкового.

– Это Панин Альфред Георгиевич – местный житель, нашедший труп, – ответил участковый.

– Прекрасно! – обрадовался Алексей. – Надя, – крикнул он Артемьевой, – тут по твою душу.

Из расспросов мужичка выяснилось, что, начиная с майских праздников, время от времени здесь появляются стритрейсеры. Вот и в эту ночь на трассу нагрянула большая компания.

– А вы что здесь делали? – спросила мужичка Артемьева. – Тоже на гонки пришли?

– Нет, – замотал головой Панин. – Гонки были ночью, а я пришёл утром.

– Зачем?

Альфред Георгиевич шмыгнул носом:

– После этих гонщиков в лесу остаётся много бутылок и банок из-под пива, – наконец, признался он.

– Понятно! – кивнул Яковлев. – Для грибов время не пришло, зато бутылок и банок в изобилии.

– Пенсия у меня небольшая, – начал оправдываться местный житель, – а тут бутылок набирается солидно, банки на цветмет идут. Какая-никакая, а прибавка.

– Всё нормально, спасибо за помощь, – поблагодарила Панина следователь. – Что ещё заметили?

– Как что? Труп! – вытирая рукавом нос, удивился мужичок.

– Никаких людей здесь больше не видели?

– Я же говорю, пришёл утром, – повторил Панин. – После полуночи эти гонщики врубили музыку, так что по всей округе было слышно. Наши местные ругаются, а я радуюсь: значит, много пустой тары выбросят.

– А вы не знаете, Альфред Георгиевич, – спросила его Артемьева, – это разные клубы гоняются или один и тот же?

– Наверное, разные, – подумав, ответил тот. – Они не первый год здесь появляются. Поначалу мне было интересно, кто такие, что за гонки. Я несколько раз приходил посмотреть. Подряд одни и те же не приезжали, поэтому и думаю, что это разные клубы.

– Большое спасибо, – поблагодарила его Надя. – Если вы понадобитесь, мы с вами свяжемся.

Полковник Привалов, как всегда, был в приподнятом настроении.

– Ну, что у нас по убийству в Павловской Слободе? – спросил он Надю.

Артемьева, Алексей Яковлев и Жорик сидели вдоль длинного стола в кабинете руководителя. Рыжов что-то рассеянно черкал на листке бумаги, Алексей игрался со смартфоном, и только Артемьева обложилась бумагами, касающимися обсуждаемого дела.

– Убитый – Константинов Макар Леонидович, двадцать семь лет., в наших базах не числится. Работал менеджером в автосалоне, неженат. Жил один, в поле зрения местного участкового не попадал. Несколько раз штрафовался за превышение скорости, но задолженность по штрафам небольшая. В общем, со всех сторон положительный и законопослушный гражданин.

– Чего тут думать, Анатолий Владимирович? – вступил в разговор Георгий. – Стритрейсеры между собой что-то не поделили, повздорили, один другого и пырнул отвёрткой. Наверняка этот Константинов был в подпитии.

– Алкоголь в его крови обнаружен? – спросил полковник Артемьеву.

– Чист как стёклышко! – ответила Надя. – Убийце сопротивления не оказывал, умер сразу. Убийство произошло около двух часов ночи, свидетелей преступления не было.

– Очередной висяк? – предположил Яковлев, убирая смартфон в карман. – Теперь хрен найдёшь этого убийцу: темнота, ночь и никаких свидетелей.

– Но кое-какие зацепочки есть, Анатолий Владимирович, – сказала Артемьева и из вороха разложенных вокруг неё бумаг вынула листок. – Вот распечатка звонков, сделанных со смартфона Константинова. В последние два часа перед смертью он звонил некоему Кузнецову, потом говорил с Ангелиной Павловой, Ольгой Сафроновой, Верой Мироновой, Анжелой Воропаевой и так далее.